[греч. μυροφόροι γυναίκες] (пам. 3-я Неделя по Пасхе), последовательницы Иисуса Христа, первыми пришедшие к погребальной пещере, где накануне было положено тело Господа, чтобы совершить, по иудейскому обычаю, помазание благовонными маслами и оплакать Его.
Саломия, кроме Мк 16. 1, упоминается в Мк 15. 40 (вместе с Марией Магдалиной и Марией, матерью Иакова и Иосии). Сопоставляя Мк 15. 40 и Мф 27. 56, можно предположить, что она и есть «мать сыновей Зеведеевых», которая незадолго до входа Господня в Иерусалим просила у Него, чтобы он сделал ее сыновей (Иакова и Иоанна) первыми после себя в Царстве Божием (Мф 20. 20-23).
Об Иоанне, кроме как в Лк 24.10, евангелист Лука говорит еще в Лк 8. 3, когда перечисляет по именам учениц Христа, следовавших за Ним по Галилее. Там она называется «женой Хузы, домоправителя Иродова» (имеется в виду царь Ирод Антипа). Больше о ней в НЗ не упоминается. Видимо, евангелист, если ему было известно Евангелие от Марка, хотел при помощи выражения «и остальные с ними» гармонизировать сообщение евангелиста Марка с имеющимися у него сведениями о тех, кто находились тогда около гроба (см.: Nolland. 1998. P. 1191). Если же этого Евангелия не было в его распоряжении, то он, вероятно, просто обобщил в этой фразе все имевшиеся у него сведения о женщинах, к-рые пришли к гробнице Спасителя. Иоанну же он удостоивает упоминания по имени в рассказе о посещении пустой гробницы вместе с 2 также названными по имени женщинами, стремясь подчеркнуть, как предполагает Дж. Нолленд, важность ее служения Господу и апостолам своим богатством (Ibidem).
Больше всего споров у толкователей вызывал и до сих пор вызывает вопрос идентификации «Марии, матери Иакова меньшего и Иосии» (᾿Ιωσῆτος - Иосета - Мк 15. 40) или Иосифа по греч. тексту (᾿Ιωσήφ - Мф 27. 56). На этот счет имеются 2 основные т. зр.: Марию (названную в Мф 27. 61 «другая Мария») блж. Иероним Стридонский отождествлял с Марией Клеоповой (Ин 19. 25), сестрой Богородицы и женой упоминаемого в Лк 24. 18 Клеопы (Κλεοπᾶς) (Hieron. De virgin. 13 // PL. 23. Col. 195c-196b; см. также: Zahn. 1900. S. 320-325). Согласно др. толкованию, к-рого придерживался, в частности, свт. Иоанн Златоуст, именно Богородица упоминается среди Ж.-м. в Евангелии от Матфея под именем «Марии, матери Иакова и Иосии» (Мф 27. 56), а также - «другой Марии» (Мф 27. 61; 28. 1) (Ioan. Chrysost. In Matth. 88 // PG. 58. Col. 777; см. также: Theoph. Bulg. In Matth. 27 // PG. 123. Col. 473). Блж. Феофилакт Болгарский пишет: «Под Марией, матерью Иакова, разумей Богородицу, ибо Ее так называли как мнимую мать Иакова, сына Иосифова, я разумею брата Божия» (Idem. In Luc. 24 // PG. 123. Col. 1112). О том, что «другая Мария» и Богородица - одно лицо, говорится в синаксарном чтении во Св. Неделю Пасхи. Из совр. исследователей подобную интерпретацию отстаивает, напр., Дж. Кроссан, к-рый предполагает, что евангелист Марк не называет эту Марию Матерью Иисуса потому, что, как он считает, она не была последовательницей Христа во время Его земной жизни (см.: Мк 3. 21, 31-35; 6. 4), и поэтому предпочитает отличать ее от одноименных женщин путем указания детей (см.: Crossan. 1973. P. 105ff.), пусть даже и приемных (согласно мнению, напр., Епифания Кипрского (Epiph. Adv. haer. 78. 8 // PG. 42. Col. 710-712; см. также: Глубоковский. 1999. С. 94-97).
Что касается отождествления «другой Марии» с «Марией Клеоповой», то здесь возникают трудности с тем, что значит определение «Клеопова»: «мать Клеопы», «сестра Клеопы» или, что наиболее вероятно, «жена Клеопы». Решить это однозначно невозможно в силу скудости документальных свидетельств об этой Марии (Witherington. 1992. P. 582). Однако «женой Клеопы» считал ее уже раннехрист. автор Егесипп (сер. II в.; см.: Euseb. Hist. eccl. III 32. 4). Кроме того, остается спорным, относится ли выражение «сестра Матери Его» в Ин 19. 25 к указанной Марии, или оно указывает на еще одну не названную по имени женщину, стоявшую у Креста Христова (Bauckham. 2002. P. 204-206). Евсевий Кесарийский считал, что под «другой Марией» нужно понимать вторую Марию из Магдалы, почему она и названа так, чтобы отличать ее от Марии, называемой Магдалиной (Euseb. Quaest. evang. II 6 // PG. 22. Col. 948), однако это мнение не получило широкого распространения.
Исследователями было указано на противоречие в Евангелиях относительно обряда помазания: в синоптических Евангелиях при описании положения тела Спасителя в гробницу не говорится о помазании и подчеркивается желание Ж.-м., придя к могиле, помазать его; в Евангелии от Иоанна же рассказывается о том, что тело Христа было помазано Иосифом из Аримафеи и Никодимом перед помещением его в гробницу. Высказывались разные предположения о причинах этих расхождений: напр., слова о действиях Никодима считаются редакторской вставкой евангелиста Иоанна, при помощи которой он хотел подчеркнуть мужественное ученичество как самого Никодима, так и Иосифа (Paulien. 1992. P. 1105). Еп. Кассиан (Безобразов), однако, допускает возможность исторического разрешения этого противоречия: «Иосиф и Никодим, с одной стороны, и женщины, с другой, действовали независимо друг от друга. Возможно, что верные галилеянки и не знали тайных учеников» (Кассиан (Безобразов). 2006. С. 337).
Давая общую богословскую характеристику рассказу о хождении Ж.-м. ко гробу, библеисты указывают в описании эпизода с мироносицами в Евангелии от Марка на наличие элемента иронии: Иисус не только Мессия (ср.: Мк 14. 3), Он уже воскрес, и поэтому умастить Его тело после смерти уже невозможно. «Ирония по отношению к женщинам за непонимание ими ситуации присутствует и в описании их беспокойства по поводу поиска человека, к-рый помог бы им откатить камень (Мк 16. 3), ибо камень был «...весьма велик» (Мк 16. 4)» (Osborne. 1992. P. 678-679). «В целом Мк 16. 1-4 сосредоточивается на непонимании ситуации женщинами (к-рые играют у Марка немалую роль в раскрытии темы ученичества) и ведет читателя к восприятию Божественного вмешательства как единственно возможной разгадки этой ситуации» (Ibidem). Евангелист Матфей во многом следует за Марком, но в отличие от него не подчеркивает заблуждения женщин, собиравшихся помазать тело Иисуса благовониями, ему важнее тема свидетельства женщин (ср.: Мф 27. 56, 61) (Osborne. 1992. P. 679). Кроме того, возможно, что в Евангелии от Матфея с его умолчанием, как и в Евангелии от Иоанна, о погребальном помазании идет речь об обычае посещения недавно умершего, чтобы точно убедиться в его смерти - «...посмотреть гроб» (Мф 27. 61) (Hagner. 1995. P. 869).
Евангелист Лука, так же как евангелист Матфей, пересматривает список имен и добавляет фразу «и другие с ними» (Лк 24. 10), усиливая тем самым роль женщин как свидетельниц воскресения Иисуса Христа (Osborne. 1992. P. 682). Что касается Евангелия от Иоанна, то «все четыре эпизода главы 20 изображают кризис веры, поскольку участники (в т. ч. и Мария Магдалина.- П. Л.) событий, предшествовавших и последовавших за Воскресением, не понимают до конца всего происходящего» (Ibid. P. 682, 684-685). Но Христос Сам помогает им прийти к полному постижению Воскресения через откровение Своей божественной природы (Schnackenburg. 1982. P. 335). Свт. Иоанн Златоуст подчеркивает в своем толковании рассказа о хождении ко Гробу Спасителя «мужество женщин... пламенную любовь… щедрость в издержках… решимость на самую смерть» (Ioan. Chrysost. In Matth. 88 // PG. 58. Col. 778), призывая христиан подражать им.
Рассказ о Марии Магдалине, пришедшей на могилу Спасителя с др. женщинами, сохранился также среди дошедших до наст. времени фрагментов апокрифического Евангелия от Петра (12. 50-54; 13. 55-57), составленного во II в. Он, за исключением незначительных деталей, не содержит ничего нового по сравнению с рассказами канонических Евангелий, видимо являясь эклектическим текстом (Brown. 1997. P. 835).
В день памяти св. Ж.-м. в Регентской школе при МДА традиционно проходит вечер, посвященный Ж.-м. (Макарий [Веретенников], архим. Творческие вечера в Регентской школе // АиО. 2008. № 2(52). С. 326-327).
Прославление Ж.-м. в правосл. гимнографии тесно связано с прославлением Воскресения Христова, т. к. Ж.-м. оказались первыми, кто пришли к Живоносному гробу и получили весть о Воскресении. Главным днем прославления Ж.-м. является 3-я Неделя (воскресенье) после Пасхи (нарочитое упоминание Ж.-м. есть и в каноне 5-й Недели после Пасхи, о самаряныне: в каждой песни канона здесь присутствует 1 или даже 2 тропаря, посвященные Ж.-м.), но они также вспоминаются в Великую субботу, а во весь год - в каждое из воскресений (если только воскресная служба не отменяется ввиду совпадения воскресного дня с двунадесятым Господским праздником).
В воскресных последованиях Октоиха Ж.-м. упоминаются по крайней мере в 1-2 стихирах, практически всегда - в седальнах на утрене, иногда - в икосах воскресных кондаков; на литургии на блаженнах, как правило, также имеется тропарь (как правило, это 5-й по счету тропарь; иногда 2 тропаря), в к-ром прославляются Ж. м. В воскресных канонах упоминания Ж.-м., напротив, достаточно редки.
Некоторые из Ж.-м. имеют собственные отдельные дни памяти: равноап. Мария Магдалина - 22 июля, прав. Иоанна - 27 июня. Марфа и Мария (сестры Лазаря Четверодневного) упоминаются в последовании Лазаревой субботы. Среди этих памятей только память равноап. Марии Магдалины имеет общепринятое богослужебное последование. См. также ст. Жен-мироносиц неделя.
Евангельский рассказ о явлении ангела женам у Гроба Господня, представляющий первое свидетельство о Воскресении Господа, лег в основу ранней иконографии «Воскресение Христово». Евангелисты называют разное число участниц этого события, при этом не упоминая среди Ж.-м. Богородицу; однако святые отцы (напр., свт. Григорий Палама - Greg. Pal. Hom. 18) признавали Ее присутствие, что повлияло на иконографию. Отличается в рассказах также число ангелов. Апостолы Матфей (Мф 28. 2-3) и Марк (Мк 16. 5) упоминают об одном, апостолы Лука (Лк 24. 4) и Иоанн (Ин 20. 11-12) - о 2 ангелах в «блистающих» и «белых» одеждах; число стражников у Гроба не уточняется.
Самое раннее из известных изображений Ж.-м. у Гроба Господня находится в баптистерии в Дура-Европос (232/3 или между 232 и 256). В нем сочетаются повествовательное начало, раннехрист. символизм и условность: Ж.-м. изображены идущими слева направо к закрытому Гробу, у них в руках сосуды с маслом и горящие факелы; над Гробом - 2 звезды, символизирующие ангелов. На фреске вестибюля погребального комплекса в квартале Кармус в Александрии (2-я пол. V в.) появилось изображение бескрылого ангела, сидящего перед гробом,- данная схема впосл. получила название «Явление ангела женам-мироносицам», с вариациями в деталях удерживалась в течение 2 столетий.
На рельефе серебряного саркофага (IV в.) из Сан-Надзаро Маджоре в Милане представлены 3 Ж.-м. перед Гробом в виде здания, над к-рым находится полуфигура нисходящего ангела. На авории (ок. 400 г., Баварский национальный музей, Мюнхен) гробница изображена в виде 2-ярусного каменного здания, облокотившись на него спят стражники; слева у полуоткрытой двери сидит ангел, справа подходят Ж.-м., над которыми представлено «Вознесение Господне»: юный Христос поднимается по облакам, ухватившись за руку Бога.
В VI в. сцена у Гроба Господня по-прежнему воспринималась как иконографическое решение темы Воскресения, при этом она включалась в Страстной цикл, напр., в мозаике в ц. Сант-Аполлинаре Нуово в Равенне (до 526). Как все евангельские композиции этого ансамбля, «Явление ангела женам-мироносицам» изображено сокращенно: в центре - Гроб Господень в виде купольной ротонды (моноптер) с приподнятой плитой саркофага внутри, слева сидит крылатый ангел, справа стоят 2 жены; у них в руках ничего нет. В Евангелии Раввулы (Laurent. Plut. I 56. Fol. 13, 586 г.) представлена 2-частная листовая миниатюра с композициями «Явление ангела женам-мироносицам» в нижней части и «Распятие» в верхней: в центре среди деревьев, на одном уровне с их вершинами, изображена небольшая гробница с полуоткрытой дверью, обрамленной 2-колонным портиком; стражники перед входом пали на колени, один отшатывается от света, идущего из-за двери. Слева от гробницы на каменном блоке сидит крылатый ангел, возвещающий о Воскресении Иисуса Христа 2 женам, к-рые также стоят слева. В одной из них, изображенной с нимбом, узнается Богоматерь, Ее сходный образ представлен в сцене «Распятие» и повторен еще раз справа от гробницы в «Явлении Иисуса Христа Мариям по Воскресении». Этот сюжет в средневизант. период стал самостоятельной иконографией: Господь идет вправо, благословляя 2 жен, припавших к его ногам.
В послеиконоборческий период (с IX в.) в иллюстрациях Псалтири сформировалась иконография Воскресения Христова как Сошествия Господа во ад. В Хлудовской Псалтири (ГИМ. Греч. № 129д. Л. 44, 78 об., сер. IX в.) Ж.-м. у Гроба изображены стоящими или сидящими около цилиндрического сооружения гробницы, но без ангела. В X-XI вв. с этой сценой соседствует композиция «Явление Христа женам-мироносицам» (пластина из слоновой кости, X в., ГЭ; фрески Св. Софии Киевской, 40-е гг. XI в.). Распространение получил вариант иконографии с симметричной композицией: благословляющий Христос изображается фронтально, стоящим между 2 деревьями, с обеих сторон к его стопам припадают Ж.-м. В визант. традиции композиция называется «Херете» (χαίρετε - радуйтесь) по приветственному слову воскресшего Христа, обращенного к Ж.-м. (Трапезундское Евангелие - РНБ. Греч. № 21+21 А, 2-я пол. X в.).
В XIII-XIV вв. встречаются различные модификации иконографии, выработанной в предшествующий период. Они часто возрождают ранневизант. формы отдельных предметов. На фреске монастырского храма в Милешеве (до 1228, Сербия) Ж.-м. изображены справа от ангела, крупная фигура к-рого доминирует в композиции. Ангел, сидящий на большом мраморном кубическом блоке в сияющих белых одеждах, изображен фронтально и смотрит прямо перед собой. В правой руке у него жезл, левой рукой указывает на пустую гробницу в виде вертикального прямоугольного здания со скатной кровлей и зарешеченным арочным проемом, внутри которого находится свернутый саван. Справа от камня - небольшие фигуры 2 Ж.-м., прижавшихся друг к другу. В руках одной небольшая кадильница-кацея. Внизу изображены уснувшие стражники. На иконе XIV в. (Художественная галерея Уолтерса, Балтимор) представлены в одной композиции «Сошествие во ад» и «Явление ангела женам-мироносицам»; женщины изображены дважды: сидящими перед гробницей и стоящими перед ангелом, к-рый, сидя на плите, указывает им на пещеру с пеленами.
В рус., как и в визант. памятниках, сцена «Явление ангела женам-мироносицам» входит в страстные циклы, соседствуя либо с «Сошествием во ад», либо с «Явлением Христа женам-мироносицам», а также встречается в праздничном ряду иконостаса. В целом композиция следует выработанной в средневизантийский период схеме, хотя возможны различные варианты изображения гробницы и пелен, числа и поз Ж.-м. и стражников. Так, в росписи собора Рождества Богородицы Снетогорского мон-ря (1313) Ж.-м. традиционно изображены подходящими слева, но гроб Господень представлен совершенно особенно: в виде прямоугольной плиты под киворием, на к-рой горизонтально в ряд лежат 2 условно изображенные пелены. Над гробом висят светильники на цепочках. Эта деталь композиции могла отразить реальные впечатления паломников от посещения храма Гроба Господня в Иерусалиме и убранства камня Помазания.
Др. вариант иконографии «Явление ангела женам-мироносицам» представлен на иконе из иконостаса Троицкого собора ТСЛ (1425). Сцена разворачивается на фоне горного пейзажа. Ангел с поднятыми вертикально крыльями изображен сидящим на круглом камне рядом с диагонально расположенным саркофагом с пеленами, верхняя часть к-рого находится в пещере. Слева от саркофага, заглядывая в него, стоят 3 Ж.-м. Их фигуры даны в сложном развороте к ангелу. Этот иконографический извод, главной особенностью которого является изображение прямоугольного саркофага, стал особенно популярен в рус. искусстве. Подобная иконография сюжета на новгородской иконе-таблетке (кон. XV в., НГОМЗ), только саркофаг расположен под др. углом. На иконе из иконостаса Успенского собора Кириллова Белозерского мон-ря (1497) ангел сидит у изголовья саркофага, пещеры нет, Ж.-м. стоят слева, справа от саркофага изображены фигурки спящих юношей - стражей Гроба. На иконах XVI в. спящими представлены 3 воина в доспехах (икона 2-й пол. XVI в., КГОХМ), стражников изображают и в большем количестве (напр., икона строгановской школы кон. XVI - нач. XVII в., ГРМ). На иконах кон. XV - нач. XVI в. число Ж.-м. увеличено до 7, причем не только у Гроба, но и в сцене явления воскресшего Христа, к-рая была нередко совмещена с сюжетом «Явление ангела женам-мироносицам» (один из ранних примеров - икона из Гостинопольского мон-ря, 1457, ГТГ). Этот иконографический вариант получил широкое распространение в XVI в. Особенностью, определявшей традицию рус. искусства, стало изображение 2 ангелов, сидящих на круглых камнях у изголовья и у изножья саркофага (иконы XV и нач. XVI в., ГРМ). Эти иконографические типы сохранялись на протяжении XVII-XVIII вв.