ИОАНН

является единственным источником сведений о святителе. Несохранившаяся первоначальная редакция текста была написана Григорием, иноком Евфимиева суздальского в честь Преображения Господня мужского монастыря, предположительно в 50-60-х гг. XVI в. (см. ниже). Ряд известий, приведенных в Житии И., сходным образом читается в Житии прп. Евфимия Суздальского, пространная редакция которого также была создана иноком Григорием (краткая редакция Жития прп. Евфимия была написана в кон. 10-х гг. XVI в.). Житие И. сохранилось в 2 редакциях: пространной («Житие святого отца нашего Иоанна, архиепископа Суждальскаго. Списано Григорием, смиреноиноком лавры преподобнаго отца архимандрита Еуфимиа»; старший список - РГБ ОР. Ф. 242. № 60, посл. четв. (возможно, нач. 90-х гг.) XVI в.) и краткой («Повесть о житии иже во святых отца нашего Иоана, епископа Суждальскаго, чудотворца. Списано Григорием, смиренным иноком лавры великаго Еуфимия того же града Суждаля»; старший список - ГВСМЗ. № 5636/194, 2-я четв. XVII в.). В обеих редакциях излагаются схожие известия об И. В краткой редакции отсутствует рассказ о попытке суздальцев оклеветать святителя, а также описание некоего «первого у князя в болярех», к-рый часто приходил к И. за духовным советом. В большинстве списков краткой редакции И. назван епископом, в то время как в пространной редакции он имеет титул архиепископа.

Свт. Иоанн, еп. Суздальский. Фрагмент 2-сторонней иконы «Казанская икона Божией Матери. Суздальские святые». 1-я треть XVIII в. (ГВСМЗ)

Свт. Иоанн, еп. Суздальский. Фрагмент 2-сторонней иконы «Казанская икона Божией Матери. Суздальские святые». 1-я треть XVIII в. (ГВСМЗ)

Свт. Иоанн, еп. Суздальский. Шитый покров. 1581 г. (ГВСМЗ)

Свт. Иоанн, еп. Суздальский. Шитый покров. 1581 г. (ГВСМЗ)

Начало изучению Жития И. положил В. О. Ключевский (Ключевский. Древнерусские жития. С. 284, 286). Специальное исследование текста провел В. А. Колобанов, выявивший 2 редакции и считавший, что краткая редакция восходит к пространной. Исследователь отметил ряд параллелей с Житием прп. Евфимия Суздальского, которое было написано ранее Жития И., и на этом основании отнес Житие прп. Евфимия к числу источников жизнеописания И. Научную публикацию обеих редакций Жития И. по всем известным спискам осуществил А. С. Усачёв. Исследователь считает, что краткая редакция не может быть возведена к пространной, обе эти редакции восходят к общему источнику - несохранившейся первоначальной редакции, автором к-рой был суздальский инок Григорий.

Наблюдения над известными редакциями Жития И. дают возможность реконструировать первоначальную редакцию. Вероятно, она не содержала сведений об уходе святителя с кафедры в Боголюбский мон-рь, о годе преставления И., а также о его погребении в суздальском Рождественском соборе. По-видимому, в древнейшем тексте И. имел титул епископа (на первичность данного титула указывает также тот факт, что в синодике XVII в. суздальского Рождественского собора возглавляющий перечень Суздальских святителей И. имеет титул «священноепископ» (ГВСМЗ. № 5636/147. Л. 15 об.)). Трудно сказать, содержала ли первоначальная редакция рассказы о попытке оклеветать И. и о приходившем к нему за советом боярине.

Григорий пишет о том, что прежде него «никтоже не деръзняше писати» об И., следов., в распоряжении книжника не было к.-л. более раннего посвященного И. текста. Создавая Житие, Григорий опирался на рассказы о святом, которые бытовали в Суздале (вероятно, в Спасо-Евфимиевом мон-ре) в XVI в. Книжник сообщает, что он перед написанием Жития начал «распытовати и вопрошати прилежно сведущих воистинну известно о житии». Важнейшим источником Жития послужило жизнеописание прп. Евфимия. Ключевский отметил близость вводных частей жизнеописания И. и Жития прп. Сергия Радонежского, написанного Епифанием Премудрым и переработанного Пахомием Логофетом (см. также наблюдения Б. М. Клосса над текстами 2 Житий: Клосс. 1998. Т. 1. С. 285-287). Вероятно, значительная часть Жития И., которая не может быть возведена к Житию прп. Евфимия, была выполнена на основе топосов, представленных в ряде современных Григорию памятников рус. агиографии (в 3-й редакции Жития митр. Ионы (ок. 1556), в Житиях святых Евфимия и Евфросинии Суздальских, прп. Сергия Радонежского). При работе над Житием И. инок Григорий не прибегал к прямым домыслам. Так, он ничего не сообщает о происхождении святителя, о его юношеских годах, о принятии пострига - сведений об этом, как отмечает Григорий, «не обретено нами».

Время написания первоначальной редакции Жития И. определить сложно. Поскольку данное Житие отсутствует в ВМЧ, можно предположить, что оно было создано не ранее нач. 50-х гг. XVI в., на к-рые приходится завершение работы над составлением Успенского и Царского комплектов Миней (см.: Кучкин В. А. О фоpмиpовании Великих Миней Четий митp. Макаpия // Пpоблемы pукописной и печатной книги. М., 1976. С. 86-101; Костюхина Л. М. Роль филиграней в палеографическом исследовании Макарьевских Миней-Четьих // Филигранологические исследования (теория, методика, практика): Сб. ст. Л., 1990. С. 76-86). Нет ссылок на Житие и в «книге степенной царского родословия», созданной в Москве на рубеже 50-х и 60-х гг. XVI в. (см.: Усачёв А. С. К вопросу о датировке Степенной книги // ДРВМ. 2005. № 4(22). С. 28-40). Впрочем, отсутствие ссылок на Житие И. могло быть обусловлено отдаленностью суздальского книгописного центра от Москвы. Т. о., создание первоначальной редакции Жития следует отнести к достаточно широкому хронологическому отрезку - периоду расцвета лит. деятельности Григория, к-рый пришелся на 50-60-е гг. XVI в.

В 90-х гг. XVI в., очевидно в связи с получением в 1589 г. Суздальской епархией статуса архиепископии, на основе первоначальной редакции Жития И. была написана пространная редакция, возможно с привлечением дополнительных рассказов о святителе. Клосс отметил, что в древнейшем списке пространной редакции Жития прп. Евфимия Суздальского (нач. 80-х гг. XVI в.- РГБ. Ф. 113. № 628) И. упомянут как епископ, в то время как в более позднем списке этой же редакции Жития прп. Евфимия, а также в древнейшем списке пространной редакции Жития И. (оба списка помещены в одной рукописи) И. имеет титул архиепископа (Клосс Б. М. Избранные труды. М., 2000. Т. 2. С. 372). В 30-40-х гг. XVII в. (не ранее 1634/35, возможно ок. 1637) первоначальная редакция Жития И. была использована для создания краткой редакции, в которой на основе дополнительных источников были указаны новые подробности.

Инок Григорий пишет, что не нашел сведений о происхождении святителя и об обстоятельствах его монашеского пострига. По сообщению Жития И., святой подвизался в боголюбском в честь Явления Боголюбской иконы Божией Матери (Рождества Богородицы) монастыре. При «великом князе» Борисе Константиновиче он был поставлен в епископы «граду Суждалю, и Нижному Новуграду, и Городеску патреархом Цареградскым» (Усачёв. 2008. С. 25-27). Однако случаи поставления к-польским патриархом епископов на рус. кафедры, кроме Киевской митрополии, неизвестны. Борис Константинович никогда не правил в Суздале, в 1355-1383 гг. Суздаль был владением его старшего брата Димитрия (Фомы) Константиновича, который ок. 1365 г. передал город в качестве удела своему сыну Василию Кирдяпе (владел городом до 1382, когда был уведен заложником в Орду). Суздальскими епископами в то время были Даниил (1330-1347, 1351-1363), затем Алексий (поставлен в 1363, скончался в 1364/65 - ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 75, 78, 79). В 1374 г. на Суздальскую кафедру был поставлен свт. Дионисий. Т. о., И., по-видимому, управлял Суздальской епархией в 1365-1373 гг., при этом в его титуле не могли упоминаться Н. Новгород и Городец, поскольку в 1363-1364/65 гг. митр. св. Алексий изъял эти города из-под власти Суздальского еп. Алексия и включил в состав Митрополичьей области (территория епархии в границах Суздальско-Нижегородского княжества была восстановлена в 1374).

Свт. Иоанн, еп. Суздальский. Фрагмент иконы «Собор Суздальских святых». Сер. XIX в. (ГВСМЗ)

Свт. Иоанн, еп. Суздальский. Фрагмент иконы «Собор Суздальских святых». Сер. XIX в. (ГВСМЗ)

Прп. Евфимий и свт. Иоанн. Фрагмент иконы «Святые Евфимий, Иоанн, Феодор и Евфросиния Суздальские». 1791 г. Иконописец А. И. Татаринов (частное собрание)

Прп. Евфимий и свт. Иоанн. Фрагмент иконы «Святые Евфимий, Иоанн, Феодор и Евфросиния Суздальские». 1791 г. Иконописец А. И. Татаринов (частное собрание)

В Житии И. рассказывается о том, как по желанию кн. Бориса константиновича и по благословению И. прп. Евфимий основал в Суздале преображенский мон-рь. Святитель, преподобный и князь в сопровождении множества людей отправились на поиски подходящего места для обители, по дороге по молитвам И. совершались многочисленные исцеления. При большом стечении народа И. благословил место буд. обители и поставил крест там, где должен был впосл. стоять церковный престол. И. возвел прп. Евфимия в сан архимандрита и благословил служить с палицей, в митре и с рипидами. В Житии И. это событие не датировано. По сообщению Жития прп. Евфимия Суздальского, к-рое послужило в данном сюжете источником Жития И., мон-рь был основан 36-летним прп. Евфимием. Если исходить из того, что преподобный родился в 1316 г. (такая дата указана в пространной редакции Жития прп. Евфимия - РГБ. Троиц. № 337. Л. 518; № 696. Л. 11), то основание Спасо-Евфимиева мон-ря должно быть отнесено к 1352 г. Однако в это время в Суздале правил кн. Константин Васильевич (1331/32-1355), Суздальскую кафедру занимал еп. Даниил, кроме того, основание мон-ря в 1352 г. маловероятно, поскольку в этом году суздальские земли пострадали от опустошительной эпидемии чумы. Противоречивые сведения Жития прп. Евфимия не могут являться препятствием для того, чтобы отнести основание мон-ря и пребывание И. на Суздальской кафедре к более позднему времени - 1365-1373 гг. Представляется маловероятным, чтобы Суздальская кафедра после кончины еп. Алексия в 1364/65 г. до поставления свт. Дионисия в 1374 г. оставалась вакантной при наличии союзных отношений между нижегородско-суздальским кн. Димитрием Константиновичем и Владимирским вел. кн. св. Димитрием Иоанновичем, действовавшим в полном согласии с митр. св. Алексием.

В Житии И. также рассказывается об основании святителем и прп. Евфимием вместе с Андреем Константиновичем (нижегородский князь в 1355-1365, в Суздале не правил) суздальского в честь Покрова Пресвятой Богородицы женского монастыря, игуменией которого И. поставил двоюродную сестру прп. Евфимия. Это событие могло произойти в 1365 г., до 2 июня, когда кн. андрей скончался. Сообщение Жития И. (вслед за Житием прп. Евфимия Суздальского) о создании в Суздале монастырей сыновьями кн. Константина Васильевича Борисом и андреем, никогда не правившими в Суздале, может иметь определенную историческую основу. После смерти кн. Константина Васильевича (1355) Нижегородско-Суздальское княжество было разделено между его сыновьями, при этом, возможно, все сыновья получили во владение территории в непосредственной близости от Суздаля, в частности, в плодородном и густонаселенном Суздальском ополье (см.: Кучкин В. А. Суздальское ополье в XIV-XV вв. и владения Спасо-Евфимьева мон-ря // Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь в истории и культуре России: (К 650-летию основания монастыря): Материалы науч.-практ. конф. Владимир; Суздаль, 2003. С. 30). Владения близ Суздаля впосл. перешли к детям князей Бориса, Андрея, Даниила, Дмитрия Ногтя Константиновичей, дававшим эти земли в качестве вкладов в Спасо-Евфимиев мон-рь. Можно предположить, что Спасо-Евфимиев и Покровский монастыри были созданы на пригородных суздальских землях, принадлежавших соответственно кн. Борису и кн. Андрею.

В Житии И. рассказывается, что святитель сократил в епархии «доходы и урокы, ихже икономии собирают, и обрете, яко ни на кою потребу церкви суть, и отверже их от церкве» (Усачёв. 2008. С. 38). Кроме того, часть епископских доходов святитель жертвовал в больницы, создавал новые лечебницы, заботился о вдовицах и духовно наставлял их, призывая приходить в церковь на ночные службы, был духовным наставником князей и бояр, отлучил от Церкви неких суздальцев, уклонившихся в «ариянскиа ереси» (Там же. С. 39). Эпизод с клеветническим обвинением И. в блудодеянии заимствован, вероятно, из Жития свт. Иоанна (Илии) Новгородского (2-я пол. XV в.), вошедшего в ВМЧ, кроме концовки: чудо с обратным течением Волхова, доказавшее невиновность свт. Иоанна (Илии), заменено внезапной слепотой главного клеветника диак. Елевферия.

Одним из источников краткой редакции Жития И., по-видимому, послужила летопись. Так, в краткой редакции содержится отсутствующее в пространной редакции известие о том, что И. перед смертью оставил кафедру и удалился в Боголюбский монастырь. Как заметил еще И. Спасский, составитель этой редакции Жития спутал И. со свт. Иоанном, еп. ростовским, Суздальским и Владимирским (1190 - после 1214; см.: Спасский. 1947. С. 47-55). Известие об уходе последнего с кафедры в Боголюбский мон-рь содержится в Лаврентьевской летописи под 1214 г., где Иоанн назван Суздальским епископом (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 438; ср.: Там же. Т. 18. С. 48; Т. 10. С. 66).

В краткой редакции Жития И. имеется указание на преставление святого «в лето 6882 (1373) октября в 15 день» и на его погребение «в Суждале в церкви Пресвятыя Богородица в стене». В пространной редакции содержится указание только на день и месяц кончины и на погребение в ц. Пресв. Богородицы. Этот фрагмент Жития может быть соотнесен с записью 1634/35 г. на стене собора в честь Рождества Пресв. Богородицы в Суздале о том, что «лета 6882 октября в 15 день святитель Иоанн преставися и почи зде» (цит. по: Фёдоров. 1855. С. 28). Следует отметить, что указанный в Житии день кончины И. совпадает с днем кончины свт. Дионисия (15 окт. 1385).

По-видимому, к кон. XV в. почитание И. соединилось с памятью о 1-м Суздальском архиерее, также носившем имя Иоанн, сообщение о смерти которого под 1313/14 г. содержится в Симеоновской летописи кон. XV в. и во Владимирском летописце XVI в.: «В лето 6822 преставися Иван, епископ Суждалскыи» (ПСРЛ. Т. 18. С. 88; Т. 30. С. 102). В данной части указанные летописи отражают тверскую переработку протографа утраченной Троицкой летописи 1-й четв. XV в., где это сообщение также, вероятно, читалось (Присёлков М. Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л., 1950, 20022. С. 354; Карамзин. ИГР. Т. 4. С. 275. Примеч. 247). В неточном перечне Суздальских архиереев кон. XV в., предваряющем Симеоновскую летопись, «Иоанн чюдотворец» указан первым (ПСРЛ. Т. 18. С. 23). названный в летописи «Иван, епископ Суждалскыи» был 1-м архиереем на новообразованной Суздальской кафедре. Ее учреждение, по-видимому, было обусловлено тем, что в 1299/1300 г. Владимир стал резиденцией Киевского митр. Максима, к-рый перевел бывшего Владимиро-Суздальского еп. Симеона в Ростов. Возможно, тогда же была создана Суздальская епархия, и возглавил ее еп. Иоанн. Не исключено, что епархия могла быть создана позднее, при митр. св. Петре (1308-1326), поскольку единичное упоминание еп. иоанна в летописи свидетельствует о кратком периоде пребывания его на кафедре.

На начало почитания И. в Суздале, а также на то обстоятельство, что память о нем соединилась с памятью о 1-м Суздальском еп. Иоанне, указывает характеристика последнего в списке Суздальских владык в Симеоновской летописи как чудотворца (см. выше). И. назван чудотворцем также в краткой редакции Жития прп. Евфимия Суздальского, созданной в кон. 10-х гг. XVI в., где о нем сказано: «тои блаженыи чюдотворец звание от дел приим» (см.: Клосс. 2001. Т. 2. С. 359). По-видимому, не позднее кон. XV в. произошло обретение мощей И., к кон. XVI в. открыто почивавших в раке в суздальском соборе в честь Рождества Пресв. Богородицы (представляется неверным предположение о том, что обретение мощей святителя произошло при перестройке Богородице-Рождественского собора в 1528 (Белова Л. Ю. О некоторых особенностях изображения св. Иоанна и Федора, Суздальских чудотворцев, в стенописи Рождественского собора // Макариевские чт. Можайск, 1996. Вып. 4. Ч. 2. С. 97), поскольку почитание И. зафиксировано с более раннего времени). 28 июля 1578 г. 1-я жена старицкого кн. Владимира Андреевича инокиня суздальского Покровского монастыря Евпраксия (в миру Евдокия Александровна Нагая; † ок. 1597) дала вкладом в собор покров на раку «великого чудотворца епископа Ивана», на покрове были вышиты тропарь и кондак святителю. В 1598 г. Суздальский и Тарусский архиеп. Галактион обложил раки Суздальских святителей Феодора и И. серебряными окладами (Фёдоров. 1855. С. 122, 127-128; публикацию вкладной записи на покрове см.: http://www.museum.vladimir.ru/unique).

Вероятно, одновременно с составлением первоначальной редакции Жития И. инок Григорий в 50-60-х гг. XVI в. написал службу святителю, ее древнейший список (РГБ. Ф. 304. I. № 337) датируется 3-й четв. XVI в. (Каталог миниатюр, орнамента и гравюр собраний Троице-Сергиевой лавры и Московской Духовной академии / Сост.: Т. Б. Ухова // Зап. ОР ГБЛ. М., 1960. Вып. 22. С. 121). Несколько списков службы И. относится к XVIII в. (см., напр.: РНБ. ОЛДП. Q. 206. Л. 37-42). В Похвальном слове русским «новым чудотворцам» инок Григорий писал: «Съшедшеся, блажим двоицю избранную - Иоанна и Феодора, понеже убо сии святии отцы сиают в богоспасаемом граде Суждале, аки два великая светила, иже небесную всю просвещают» (Макарий (Веретенников), архим. Эпоха новых чудотворцев: Похвальное слово новым рус. святым инока Григория Суздальского // АиО. 1997. № 2(13). С. 143). Согласно описям книг суздальского Спасо-Евфимиева монастыря 1636, 1650, 1660 гг., в обители хранились «книга службы и жития преподобнаго Еуфимия да святителя Ивана, Суздальских чудотворцев, письменная, в полдесть, переплетено ново» и «тетрадь в коже стихеры и кануны Иванна и Феодора, Суздальских чудотворцев, письменные, в полдесть» (Тихомиров К. Опись суздальского Спасо-Евфимиева монастыря в 1600 г. // ВОИДР. 1850. Кн. 5. С. 48; Шляпкин И. А. Описание рукописей Суздальского Спасо-Евфимьева мон-ря. СПб., 1880. С. 72). Материал описей позволяет предположить, что известные в наст. время списки Жития И. в XVII в. (по крайней мере в 1636-1660) бытовали за пределами Спасо-Евфимиева мон-ря, а в обители хранился достаточно древний список, реставрированный в 1-й трети XVII в.

Активизация почитания святителей И. и Феодора в Суздале связана с пребыванием на Суздальской кафедре архиеп. Серапиона (1634-1653). Грамота архиеп. Серапиона в суздальский Покровский мон-рь о выборе игумении (янв. 1636) заканчивается словами: «А милость Божия и Пречистые Богородицы, и великих святителей Иванна и Феодора, Суздальских чудотворцов, молитвы, и нашего смирения благословение да есть и будет с вами ныне и во веки, аминь» (АИ. Т. 3. С. 346. № 189). В 1637 г. к собору Рождества Пресв. Богородицы был пристроен придел во имя святителей И. и Феодора. Можно полагать, что краткая редакция Жития И. была создана по инициативе архиеп. Серапиона в 30-40-х гг. XVII в. (не исключено, что в связи со строительством придела во имя святых И. и Феодора).

Память И. указана в Уставе служб московского Успенского собора (2-я четв. XVII в.) под 15 окт.: «Иже во святых отца нашего Иоанна, архиепископа Суждальскаго, чюдотворца. Аще патриарх изволит... поют по уставу с полиелеосом» (Голубинский. Канонизация святых. С. 412). Имя И. под 15 окт. внесено в Месяцеслов Симона (Азарьина) сер. 50-х гг. XVIi в. с пометой: И. чудотворец «бысть в лето 6896 (1388)» (РГБ. МДА. № 201. Л. 305 об.). В записке царя Алексея Михайловича о пожаловании саккоса Суздальскому архиеп. Стефану указано, что 15 окт. 1672 г. архиеп. Стефан впервые в саккосе служил «на память святаго священномученика Лукиана пресвитера и иже во святых отца нашего Иоанна, епископа Суждальскаго, чудотворца, на Москве» (АИ. Т. 4. № 230. С. 500-501). И. назван первым среди суздальских подвижников в «Описании о российских святых», известном в списках XVIII-XIX вв. (С. 206-207).

При еп. Симоне II (1739-1747) в Суздале возникло сомнение относительно мощей святителей И. и Феодора. Чтобы пресечь соблазн, Суздальский и Юрьевский еп. Порфирий 18 нояб. 1751 г. отправил в Синод прошение об освидетельствовании мощей святителей. В письме архиерея сообщалось, что в дни памяти этих святителей в Рождественском соборе «отъправляются всенощные и молебны по общей минее службы святительской» (несмотря на то что существовали отдельные службы И. и Феодору). 27 авг. 1755 г. Синод издал указ, к-рым предписывалось: «Понеже оные святые Феодор и Иоанн были архиереи православные, в Суждальствей стране пастырие благочестивии, и по скончании своея жизни пребыли и ныне пребывают нетленны, и чрез такое многое прошедшее время бывыми последи их преемниками... и народом были почитаеми и почитаются за святых, и тако не имея никакого о них сумнительства, вновь ныне свидетельствовать несть потребы, а оставить в таковом же, как до ныне были состоянии и почитании» (Фёдоров. 1855. С. 146). В 1756 г. была перестроена и вновь освящена придельная ц. во имя святителей И. и Феодора (Там же. С. 153).

В связи с делом о мощах И. были зафиксированы случаи исцеления по молитвам к святителю. 27 окт. 1743 г. жителю Суздаля И. В. Жинкину, который не владел правой рукой и левой ногой и был нем, во время молитвы явился И., облеченный в светлую одежду, и, стоя у постели болящего, молился ко Господу. Святитель послал Жинкина к своим мощам в собор для исцеления, что и произошло. В окт. 1755 г. кн. В. И. Гундоров, будучи в Суздале, «с коня разбился» и был привезен в дом свящ. Рождественского собора Иоанна Фёдорова. Наутро князь пожелал молиться в Рождественском соборе, но передвигаться не мог. Тогда он начал призывать с верой святителей И. и Феодора и тотчас почувствовал облегчение; князь сумел дойти до храма, где во время утрени получил исцеление (Там же. С. 144-145, 148-153).

Московский митр. Платон (Левшин), в 1792 г. посетивший Суздаль, писал в путевых записках о почитаемом святителе, что «Иоанн был первый епископ в Суздале» (цит. по: Голубинский. Канонизация святых. С. 555). 3 марта 1795 г. мощи И. были переложены в Рождественском соборе в новую раку, украшенную серебром и червонным золотом, которую устроил Владимиро-Суздальский еп. Виктор (Онисимов). Начиная со времени еп. Виктора, как отметил Е. Е. Голубинский, И. поминался после Феодора (якобы поставленного епископом в Суздаль в кон. X в., что недостоверно и имело целью искусственно удревнить историю Суздальской кафедры). 20 авг. 1879 г. по благословению владимиро-Суздальского еп. Феогноста (Лебедева) мощи Феодора и И. были переложены в новые серебряные раки, устроенные «усердием суздальских граждан», раки были изготовлены худож. Жилиным (Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 173). Рака с мощами И. оставалась на своем месте и в советские годы, несмотря на закрытие Рождественского собора в 20-х гг. XX в. В 1992 г. Владимиро-Суздальский музей-заповедник передал мощи И. Русской Церкви. По благословению Владимирского и Суздальского архиеп. Евлогия (Смирнова) 3 нояб. 1998 г. мощи святителей И. и Феодора были перенесены в ц. в честь Казанской иконы Божией Матери на Торговой пл. Суздаля.

И. сложилась к 1-й пол. XVI в., скорее всего одновременно с иконографией др. суздальского святителя - Феодора, чья гробница также находилась в соборе в честь Рождества Пресв. Богородицы в Суздале. Несмотря на отсутствие общего дня памяти и изначальное первенство И., зафиксированный древнейшими памятниками парный характер изображений И. и свт. Феодора сохранялся и впосл., предопределив синхронность и идентичность изменений их иконографии. Произведения с образами этих святых, сосредоточенные гл. обр. в Рождественском соборе, отражают их восприятие как предшественников местных иерархов, как покровителей Суздальской епархии и ее кафедрального храма (в отличие от святителей Симона и Дионисия, погребенных за пределами Суздаля).

Местное почитание И. и свт. Феодора, которое поддерживалось Суздальскими архиереями и соборным духовенством, было ориентировано на обычаи, сформировавшиеся к тому времени в др. кафедральных городах Руси, прежде всего в Москве и Ростове, к-рые, подобно Суздалю, опирались на владимиро-суздальское церковно-историческое наследие. Этим объясняется частичное сходство изображений Суздальских епископов с иконографией Ростовских и Московских святителей, хотя известность святителей Феодора и И. была несопоставима с популярностью последних. Будучи своего рода символами Суздальской кафедры, уже со 2-й пол. XVI в. образы святителей Феодора и И. оказались связанными с более широкой темой Собора Суздальских чудотворцев. Они встречаются во всех вариантах подобных композиций, составляющих, т. о., значительную часть сохранившихся изображений обоих святителей. Их образы бытовали преимущественно в Суздале; по-видимому, они были редки даже в соседнем Владимире, где имелись собственные чтимые святые; кроме того, долгое время Владимир не был связан с Суздалем в церковном отношении.

Во всех иконописных подлинниках посл. трети XVII-XIX в., описывающих иконографию И. (под 15 окт. или 2 апр.), отмечается, что он, «аки Леонтий Ростовский всем подобием» (РНБ. Погод. № 1930. Л. 130; см. также: ИРЛИ. ПД. Бобк. № 4. Л. 94 об.). Развернутый вариант описания, включающий ссылку на надгробную икону И., предписывает изображать его русоволосым, что также совпадает с иконографией свт. Леонтия Ростовского: «Подобием рус, аки Леонтий Ростовский, ризы святительския и омофор, в руках Евангелие; на гробе его написан образ его» (Филимонов. Иконописный подлинник. С. 35). Существует еще один вариант характеристики облика святого, к-рый, вероятно, возник вдали от Суздаля: он отражает или незнание составителем редкой иконографии И., или попытку ее изменения. В таких текстах внешность святителя по неизвестным причинам сопоставляется с внешностью прп. Сергия Радонежского: «Аки Леонтий Ростовский сед, брада Сергиева, в шапке, ризы святительския, во амфоре и Евангелие» (ИРЛИ. ПД. Перетц. № 524. Л. 73 об.; сходное описание см.: Большаков. Подлинник иконописный. С. 39). В данном контексте уподобление Ростовскому святителю имеет характер формальной вставки, поскольку упоминание седин и архиерейской шапки не соответствует ни традиц. иконографии свт. Леонтия, ни, за редкими исключениями, сохранившимся и известным по источникам изображениям И.

От существующей иконографии И. в значительной степени отходит и подробная рекомендация, включенная в пособие для иконописцев 1910 г. В. Д. Фартусова (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 48-49), к-рый, неверно посчитав, что «о подобии» И. «не сказано в подлинниках», описывает святого как «святолепного старца русского типа, с умильным лицом и слезливыми глазами», «с бородой умеренной величины; в фелони и омофоре, на голове схима». Для хартии И. предлагается неск. вариантов текста: поучения святителя и его молитва Богородице за город и обитель. В искусстве Нового времени И. иногда представлен с дополнительными атрибутами - посохом или крестом.

Памятники иконописи тоже свидетельствуют о том, что иконография И. была разработана по образцу уже сложившейся иконографии свт. Леонтия. Это подтверждается сходством характерных черт и атрибутов этих святых - короткой раздвоенной русой бороды, белого клобука с украшенными ряснами и фелони-полиставрия, в к-рой часто изображается свт. Леонтий (ср.: Иконы Ростова Великого. М., 2006. Кат. 6, 10, 28, 51, 55; ср. также его шитые покровы 1514 г. и сер. XVI в.), что следует связать с получением его преемниками титула архиепископа. Показательно, что в тропаре И. сравнивается именно со свт. Леонтием (свт. Феодор, традиционно занимающий 2-е после И. место в сонме Суздальских святителей, в подлинниках обычно уподобляется свт. Василию Великому - Филимонов. Иконописный подлинник. С. 58). Возможно, что И., по одной из версий, был «первопрестольником» образованной на рубеже XIII и XIV вв. Суздальской епархии (см.: Клосс. 2001. С. 365-366); суздальский историк XVIII в. ключарь Рождественского собора А. Фёдоров предполагал, что первенство И. связано с более ранним обретением его мощей или с относительным обилием сведений о его жизни (Фёдоров. 1855. С. 134).

Обращение к иконографии Ростовских чудотворцев, очевидно, объяснялось отсутствием достаточных сведений о жизни и внешности Суздальских епископов и давними контактами Суздаля с соседним Ростовом - центром древней Ростово-Суздальской епархии, из которой выделилась Владимиро-Суздальская епископия (ср. также предание о том, что свт. Феодор был 1-м Ростово-Суздальским епископом и переселился в Суздаль из Ростова). Территориальная близость церковных центров Сев.-Вост. Руси и их исторические связи могли сформировать представления о едином происхождении Ростовской, Суздальской и Московской кафедр, что выразилось в появлении общего иконографического атрибута и признака особого статуса местных святителей - белого клобука. Поскольку рус. архиереи, жившие или прославленные во 2-й пол. XV - XVI в., за исключением Новгородских, обычно изображаются не в клобуках, а в архиерейских шапках (святители Иона Московский, Иаков Ростовский и др.) или без головных уборов (свт. Стефан Пермский), белые клобуки Суздальских святителей можно рассматривать как признак сравнительно раннего происхождения их иконографии; однако этот атрибут скорее результат подражания авторитетной ростовской традиции.

Изображения Суздальских святителей в белых клобуках привлекли внимание еще в сер. XVIII в.: рассуждения об этом головном уборе вошли в соч. Фёдорова «Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале», где в связи с появлением сомнений в правомерности почитания святителей Феодора и И. собраны сведения об их старинных иконах и освященных в их честь престолах. Указав, что «святители Христовы и чудотворцы Иоанн и Феодор епископы Суждальстии изображены и изображаются на главах имеющии клобуки белыи, еже по нынешнему церковному обыкновению в таковых белых клобуках преосвященные архиереи имеются знатнейших городов (яко то митрополити)», автор объяснил это тем, что «великий святитель и чудотворец Феодор епископ бысть первый во всей Суждальстей стране пастырь и учитель, яко же и святитель Леонтий в Ростовстей стране». И., поскольку возвел прп. Евфимия Суздальского в сан архимандрита, возможно, «имеяше от святейшаго патриарха… власть величайшую уставляти во святей церкви чиноправления новейшая, к вящшему украшению и благолепию святыя церкви…» (Там же. С. 126). В этом тексте Суздальские святители также сопоставляются с Ростовскими. Известно, что еп. Иоаким (на кафедре в 1725-1731) приказал совершать службу Суздальским святителям, используя службы именно Ростовским чудотворцам: для свт. Феодора - службу свт. Леонтию, а для И.- свт. Иакову (Там же. С. 132).

Наиболее ранние сохранившиеся изображения И. относятся к XVI в. Это произведения лицевого шитья - хоругвь, пелена и надгробные покровы (все в собрании ГВСМЗ), происходящие из суздальского Рождественского собора. Типология и функции этих «вторичных» предметов указывают на существование совр. им или более древних иконных образов, к-рые погибли во время бедствий, постигших храм и соседний архиерейский дом (пожары 1577 и 1719, хищения Смутного времени), или заменялись новыми произведениями в XVII-XVIII вв. при неоднократных переделках собора, инициированных архиеп. Серапионом, митр. Иларионом, еп. Порфирием, митр. Сильвестром и еп. Виктором (Там же. С. 34, 38-40, 45-46, 48-49, 120-121; Березин. 1896. С. 42-48).

Самый ранний памятник этой группы - двусторонняя хоругвь, в соответствии с традицией украшенная изображениями храмового праздника собора и почитаемых в нем святых: по сторонам сцены Рождества Пресв. Богородицы представлены оба Суздальских святителя (9-я выставка произведений искусства, реставрированных ВХНРЦ. М., 1988. С. 152-153, 158-160. Кат. 329); репликой этого памятника является также происходящая из Рождественского собора хоругвь 1640 г. (ГВСМЗ). Лучше сохранилось изображение на обороте, «зеркальное» по отношению к лицевой стороне хоругви, где И., как более почитаемый святой, представлен справа от основной композиции (т. е. слева от зрителя). После реставрации памятник был датирован кон. XV - нач. XVI в.; более вероятно, что хоругвь относится к 1-й трети XVI в.: ее создание можно связать с кардинальной перестройкой Рождественского собора, состоявшейся в 1527/28-1529 гг., при еп. Геннадии, когда обновлялось все убранство храма и, кроме того, могли быть обретены мощи обоих святителей (Белова. 1996. С. 97). Не исключено, что поводом для разработки иконографии Суздальских святителей стала именно перестройка собора, хотя их ранние изображения (напр., надгробные иконы) могли восходить к рубежу XV и XVI вв. (к кон. XV в. относится перечень суздальских иерархов, где И. назван чудотворцем - ПСРЛ. Т. 18. С. 23; Клосс. 2001. С. 365). Кроме того, летописное известие о событиях 1445 г., когда в Рождественском соборе «начашася напрасно святительскыя гробы внутри горети и падати, а на завтрее, в самыи празник Препловленья, падеся церкви сборная святая Богородица» (ПСРЛ. Т. 3. С. 426), косвенно указывает и на чудеса от гробниц Суздальских святителей, и на возможность обретения мощей святителей Феодора и И. в ходе последующего восстановления храма, т. е. задолго до 20-х гг. XVI в. К моменту исполнения хоругви иконография И. полностью сложилась: святой внешне напоминает свт. Леонтия, на нем многокрестная фелонь и белый клобук. Святители изображены в позе оранта, с благословляющей десницей, в левой поднятой руке Евангелие (т. н. зарайский тип), это изображение явно восходит к аналогичным иконам Московских и Ростовских святителей, существовавшим уже в XV в.

Рост почитания И. во 2-й пол. XVI в. подтверждается созданием шитого покрова на его гробницу, вложенного в Рождественский собор в 1578 г., при еп. Варлааме, кнг. Евдокией (в иночестве Евпраксия), 1-й женой кн. Владимира Андреевича Старицкого, жившей в суздальском Покровском мон-ре. В 1581 г. она же вышила аналогичный покров с изображением свт. Феодора (Трофимова. 1982. Кат. 39, 40); очередность исполнения произведений свидетельствует о более высоком статусе И. Композиция покровов с прямоличными фигурами святых в средниках, с текстами тропаря и кондака на каймах и со вкладными надписями обычна для предметов такого типа; образ И. исполнен в соответствии с общими чертами его иконографии и выделяется лишь богатой орнаментацией деталей (примечательно изображение полиставрия с крестами в кругах, напоминающее об аналогичном облачении свт. Леонтия Ростовского). Оригинальной деталью покровов является наличие под ногами святителей орлецов - самый ранний и уникальный для своего времени случай использования данного атрибута, к-рый характерен для рус. богослужебной практики; вероятно, должен был подчеркнуть авторитет Суздальской кафедры. Поводом для создания покровов, по-видимому, стал пожар 1577 г., от к-рого серьезно пострадали собор и архиерейский дом (возможно, покровы повторяют иконографию утраченных произведений шитья или надгробных икон), а также почитание святителей кнг.-инокиней Евпраксией. Появление этих памятников, безусловно, связано с общим направлением деятельности Суздальских епископов для прославления местных святых: составлением житий и служб иноком Спасо-Евфимиева мон-ря Григорием (3-я четв. XVI в.), причислением к лику святых прп. Евфросинии Суздальской по инициативе еп. Варлаама (1570-1584) и украшением рак святителей Феодора и И. серебряными окладами в 1598 г., при архиеп. Галактионе (Фёдоров. 1855. С. 32; ПЭ. Т. 10. С. 290), которое могло включать изготовление новых крышек с фигурами святителей.

Те же тенденции прослеживаются в изображении Божией Матери «Моление о народе» и припадающих святых (70-80-е гг. XVI в.?) на шитой пелене (по др. версии, на выносном сударе). Пелена была обнаружена в 2005 г. в погребении свт. Арсения Элассонского в Рождественском соборе и, очевидно, принадлежала этому храму или архиерейскому дому (Преображенский. 2008; Стерлигова И. А. О предназначении тканей со свящ. изображениями, найденных в погребении Арсения Елассонского // Арсений Елассонский - архиеп. Суздальский: Сб. науч. ст. Владимир, 2008. С. 58-70). И. в белом клобуке изображен в верхнем из 2 рядов коленопреклоненных святых; за ним показан свт. Феодор (без клобука; надпись общая: «Сты Иван и Феодор Суждалски чюдтворцы»); в нижнем ряду - прп. Евфимий, свт. Дионисий, кн. Мина и прп. Евфросиния Суздальские. Композиция представляет собой древнейший пример изображения Суздальских чудотворцев (в данном случае в молении Богоматери - покровительнице кафедрального собора) и имеет параллели в произведениях, связанных с др. рус. епархиями. В верхнем ряду, непосредственно перед образами И. и свт. Феодора, вышиты фигуры святителей Николая Чудотворца и Алексия Московского - своего рода соединительное звено между чтимыми в Суздале чудотворцами и святыми, почитаемыми в Русской и др. правосл. Церквах. Такая композиция подчеркивает святость архиерейского сана и свидетельствует о связи произведения с епископской кафедрой.

Тему Собора Суздальских чудотворцев в сокращенном виде воплощает убранство большого киота иконы Божией Матери «Корсунская» из Спасо-Евфимиева мон-ря (ГВСМЗ), вложенного в 1590 г. местным вотчинником Д. И. Черемисиновым: И. в молении представлен на правой пластине киота, над фигурой свт. Феодора; кроме них изображены преподобные Евфимий и Евфросиния Суздальские, еще неск. рус. преподобных, «новый чудотворец» Василий Блаженный и патрональные святые членов семьи заказчика. Судя по нек-рому сходству программ, представители рода Черемисиновых могли вложить в Спасо-Евфимиев мон-рь и крупный образ И., свт. Феодора и прп. Евфимия со св. Василием Блаженным, имевший киот с затворами, к-рый, согласно описи обители 1660 г., находился в Преображенском соборе (Описная книга Спасского мон-ря 1660 г. / Публ.: К. Тихонравов // Ежегодник Владимирского губ. стат. комитета. Владимир, 1878. Т. 2. Прил. С. 18). Появление этой иконы также отражало связь почитания И. и прп. Евфимия, к-рые, согласно их Житиям, были современниками и основали Спасо-Евфимиев мон-рь.

Кроме иконы из Спасо-Евфимиева мон-ря, в опубликованных описях суздальских обителей кон. XVI-XVIII в. др. изображения И. и свт. Феодора не упоминаются (без учета в документах их фигуры могли находиться на полях икон, в деталях киотов, а также в деисусных чинах иконостасов). К XVII в. относится большое количество сведений об изображениях святителей в Рождественском соборе; многие известны по описи 1683 г., составленной до переделки его интерьера при свт. Иларионе (Книги переписные. 1875. Стб. 149, 153, 155-157, 167-168). Наряду с покровами и хоругвью в это время могли сохраняться и др. памятники XVI в., на что иногда указывают иконографические особенности образов или замечания об их ветхости.

Так, икона свт. Николая Чудотворца и Суздальских святителей стояла в местном ряду иконостаса, слева от царских врат; 2-я композиция такого типа помещалась на обороте ветхой запрестольной иконы Божией Матери. Иконографию этих произведений можно реконструировать по аналогичным изображениям Ростовских и Московских святителей, в частности по иконе святителей Николая Чудотворца, Леонтия и Исаии Ростовских с житием свт. Николая из собрания А. В. Морозова (1-я пол. XV в., ГТГ; см.: Антонова, Мнева. Каталог. Т. 1. С. 214-215. Кат. 172) и по пелене 1-й трети XVI в. с фигурами святителей Николая, Петра и Алексия Московских в среднике (ГИМ; см.: Маясова Н. А. Древнерус. шитье. М., 1971. Табл. 41). Очевидно, суздальские иконы также представляли фронтальные изображения святителей со свт. Николаем в центре; эта иконография сформировалась не позднее XVI в. под воздействием ростовской и московской традиций, хотя иконы могли быть исполнены в 30-40-х гг. XVII в., при архиеп. Серапионе, когда обновлялись интерьер и иконостас собора. Воплощенная в таких произведениях идея уподобления рус. святителей великому архиерею Христову Николаю (см. об этом: Смирнова Э. С. Изображения Мирликийского архиеп. Николая с избранными святыми. Своеобразие рус. иконогр. вариантов // Добрый кормчий: Почитание свт. Николая в христ. мире / Сост.: А. В. Бугаевский (в печати)) стала актуальной для Суздальской кафедры именно в XVI в. (ср. пелену с образом Божией Матери «Моление о народе»). К XVI в. могла восходить и упомянутая в описи 1683 г. обложенная серебром икона свт. Феодора на его гробнице; скорее всего существовала и подобная икона И., но в опубликованном тексте описи его погребение почему-то не значится. Между тем оклады обеих рак 1598 г. были целы в сер. XVIII в. (Фёдоров. 1855. С. 122).

Ряд изображений И. и свт. Феодора был создан при архиеп. Серапионе (1634-1653), к-рый «многую веру и благоговение имяше к великим святителям и чудотворцем Иоанну и Феодору» (это нашло отражение в его письме 1641 г. царю Михаилу Феодоровичу, где спасение Суздаля в 1612 от поляков и литовцев приписывается заступничеству Богоматери, И. и свт. Феодора, а не др. Суздальских святых; см.: Там же. С. 6). Известно, что при архиеп. Серапионе им было посвящено неск. храмов: в 1637 г.- придел ц. во имя ап. Иоанна Богослова в архиерейском доме, упраздненной при свт. Иларионе (антиминс придела сохр. в Рождественском соборе; по др., менее вероятной версии, это был придел самого собора - Березин. 1896. С. 43), а ок. 1650 г.- придел Вознесенской ц. суздальского Александровского монастыря (Фёдоров. 1855. С. 123-124, 141-142), для к-рого должны были писать иконы святителей. Не исключено, что при этом же архиерее образ святителей Николая, И. и Феодора, аналогичный иконам из Рождественского собора, появился в ц. св. Иоанна Предтечи на суздальском подворье в Москве; по сообщению Фёдорова, он упоминается в описях 1656/57 и 1681/82 гг. и «ныне в той церкви имеется» (Там же. С. 127, 142). По сведениям того же автора, в 1729 г. в с. Павловском близ Суздаля, принадлежавшем кафедральному собору, была разобрана обветшавшая 2-престольная ц. Рождества св. Иоанна Предтечи и Суздальских святителей. В новом храме, уже не имевшем придела И. и свт. Феодора, сохранялась их старинная икона, находившаяся ранее в разобранной церкви (Там же. С. 124-125, 142; Березин. 1896. С. 120-121).

Свт. Иоанн, еп. Суздальский. Фрагмент иконы «Святители Иоанн и Феодор, преподобные Евфимий и Евфросиния Суздальские». 1792 г. (ГВСИАХМЗ)

Свт. Иоанн, еп. Суздальский. Фрагмент иконы «Святители Иоанн и Феодор, преподобные Евфимий и Евфросиния Суздальские». 1792 г. (ГВСИАХМЗ)

Рака с мощами свт. Иоанна, еп. Суздальского (ц. в честь Казанской иконы Божией Матери в Суздале)

Рака с мощами свт. Иоанна, еп. Суздальского (ц. в честь Казанской иконы Божией Матери в Суздале)

В 1635 г. по инициативе архиеп. Серапиона Рождественский собор был расписан артелью столичных мастеров; в программу стенописи вошли 2 пары изображений Суздальских святителей. Два медальона с образами И. и свт. Феодора включены в своеобразную деисусную композицию в нижней части главной апсиды: в центре находятся изображения Божией Матери «Воплощение» и 2 архангелов, по сторонам - полуфигуры Суздальских святителей и далее - 2 св. диаконов. Помимо литургической символики и связи с темой прославления Богородицы, Которой посвящен собор, эта композиция, находящаяся рядом с горним местом, напоминала о том, что Суздальские архиереи являются преемниками И. и свт. Феодора. По сведениям Л. Ю. Беловой, 2-я пара их изображений (фронтальных, в рост) помещена над раками в арках сев. и юж. притворов собора. Здесь образы Суздальских святителей сопоставляются с фигурами святителей Николая Чудотворца и Иоанна Златоуста, причем в отличие от традиционных изображений в алтаре они представлены без белых клобуков (Белова. 2006. С. 100-101).

В 1640 г. в собор была вложена шитая хоругвь с изображением Рождества Пресв. Богородицы, И. и свт. Феодора (ГВСМЗ; Фёдоров. 1855. С. 131), в целом повторяющая композицию хоругви 1-й трети XVI в. В 1641 г. архиеп. Серапион заказал серебряный напрестольный крест, к-рый был помещен в суздальский Ризоположенский мон-рь (ГВСМЗ; Георгиевский. 1900. С. 88-89. Табл.). На обороте его средней перекладины выгравированы поясные изображения святителей, обращенных к медальону с образом Божией Матери «Воплощение» (В. Т. Георгиевский ошибочно считал, что в медальоне представлена прп. Евфросиния Суздальская). Изображения святителей, близость композиции к алтарной росписи Рождественского собора и отсутствие в надписи указаний на место вклада позволяют думать, что крест предназначался для кафедрального храма. Однако в сер. XVIII в. он находился в Ризоположенском мон-ре (Фёдоров. 1855. С. 127); если он был вложен именно туда, это указывает на стремление архиеп. Серапиона утвердить почитание 2 святителей в крупнейших храмах и мон-рях Суздаля. Вероятно, образы И. и свт. Феодора находились и на др. предметах декоративно-прикладного искусства, исполненных по заказам Суздальских иерархов. Так, Фёдоров упоминает изображение И. на дробнице старой архиерейской шапки (Там же. С. 126), которое соответствует общерус. традиции украшения этих предметов сценами храмовых праздников и образами местных святых.

В XVII в. существовали и др. варианты изображений И. и свт. Феодора, включавшиеся в устоявшиеся, широко распространенные в разных регионах иконографические схемы. Согласно описи 1683 г., над царским местом в Рождественском соборе стоял «образ Вседержителя Спаса в подножии святители Иоанн и Феодор Суждальские» (Книги переписные. 1875. Стб. 153), который можно отождествить с нерасчищенной иконой из собрания ГВСМЗ (сообщение М. А. Быковой). Изображение стоящего Христа (тип «Спас Смоленский») с припадающими святителями находит иконографическую и отчасти функциональную аналогию в изображении Господа Вседержителя с припадающими святителями Леонтием и Исаией Ростовскими, помещенном на своде сени горнего места ц. во имя ап. Иоанна Богослова Ростовского кремля (1683; см.: Никитина Т. Л. Церковь Иоанна Богослова в Ростове Великом. М., 2002. С. 39. Ил. 21, 22). Во 2-й пол. XVII в. для архиерейского дома писались также иконы Богоматери с И. и со свт. Феодором «в подножии в молении», т. е. тоже припадающими (конкретные особенности иконографии неизв.), в 1672 г. архиеп. Стефан поднес такой образ патриарху Питириму (Фёдоров. 1855. С. 122).

К посл. четв. XVII-XVIII в. относятся данные о распространении изображений Собора Суздальских чудотворцев. Иконы различались по количеству представленных святых, но неизменно включали образы И. и свт. Феодора. В 1683 г. такой местный образ находился в Рождественском соборе (Книги переписные. 1875. Стб. 156). В состав росписи жертвенника собора Спасо-Евфимиева монастыря (1689, артель костромичей под рук. Гурия Никитина) была включена оригинальная по иконографии композиция: в нижней, «земной» зоне представлены 4 наиболее почитаемых Суздальских святых - И., свт. Феодор, преподобные Евфимий и Евфросиния, которые молятся Божией Матери с Младенцем, восседающей на престоле в облаках, на фоне райского сада, с архангелами (надпись: «Что Тя наречем, Благодатная…»). И. и свт. Феодор, имеющие архиерейский сан, изображены в центре композиции преклонившими перед Ней колени, тогда как преподобные показаны стоящими по сторонам. Эта сцена, отражающая почитание Суздальских чудотворцев как молитвенников за человеческий род, свой город и монастырь, соответствует функциям жертвенника, предназначенного для совершения чина проскомидии, когда поминаются св. заступники.

Более сложную программу имели иконы Суздальских святых, входившие в состав иконостаса собора Покровского мон-ря и исполненные ок. 1674 г. вязниковцем М. И. Пономарёвым по заказу старца Иоасафа Гребенщикова - казначея Суздальского архиеп. Стефана. Из поручной записи 1674 г. известно, что кроме проч. местных икон мастер должен был написать образы прп. Евфросинии, преподобных Евфимия и Софии и икону 4 Суздальских святителей - И., Феодора, Дионисия и Симона (Кочетков. Словарь иконописцев. С. 495; Иконы Владимира и Суздаля. 2008. С. 438-439). По инициативе заказчика круг Суздальских святых был максимально расширен, но образы И. и свт. Феодора сохранили 1-е место, на что указывают порядок упоминания святых в поручной записи и положение иконы в иконостасе.

Уже в 1686 г. этот иконостас был заменен новым, созданным по заказу митр. Илариона (Иконы Владимира и Суздаля. 2008. С. 454-463. Кат. 96, 97), при к-ром почитание Суздальских святителей было распространено менее, чем раньше (Фёдоров. 1855. С. 118-119, 132). Так, отсутствуют значительные образы И. и свт. Феодора в составе нового иконостаса Рождественского собора 80-х гг. XVII в. (см. о нем: Гладкая М. С. Иконостас собора Рождества Богородицы в г. Суздале. Владимир, 2002; Иконы Владимира и Суздаля. 2008. С. 444-453. Кат. 94, 95), упразднена ц. ап. Иоанна Богослова с приделом И. и свт. Феодора в архиерейском доме (Фёдоров. 1855. С. 51) и не возобновлен престол во имя святителей в Александровском мон-ре при строительстве каменного Вознесенского храма в 1695 г. (Там же. С. 59, 118; Березин. 1896. С. 57-58), а также отсутствует упоминание образов И. и свт. Феодора в перечне икон, подносившихся Суздальским митрополитом разным лицам (Книги записныя подносным образам от архиепископа, а потом и митрополита Суздальского и Юрьевского Илариона, с 1682 по 1689 г. // Ежегодник Владимирского губ. стат. комитета. Вып. 1. Владимир, 1875. Стб. 283-296). Вместе с тем, по свидетельству Фёдорова, к сер. XVIII в. «в Покровском девичье монастыре… в настоящей церкви Покрова Пресвятыя Богородицы, и в теплой Зачатия святыя Анны… в Деисусе и местныя имеются древняго писма сих святых святителей святые образа» (Фёдоров. 1855. С. 126); речь идет не об апостольском Деисусе иларионовского иконостаса Покровского собора (Гладкая М. С. Иконостас. 2002. С. 33-34), а скорее всего о старом иконостасе, перенесенном в теплую церковь, или об иконостасе Зачатьевского храма, исполненном до вступления на кафедру митр. Илариона.

Несмотря на ослабление почитания Суздальских святителей, выразившееся в исчезновении придела, освященного во имя этих святых в храме с. Павловского после разборки в 1729 г. ветхой церкви, и в пренебрежении днем их памяти при еп. Симоне (1739-1747), к сер. XVIII в. образы И. и свт. Феодора имелись во мн. приходских церквах и частных домах Суздаля (Фёдоров. 1855. С. 127). Одним из сохранившихся примеров изображений святителей этого периода служит композиция «Собор Суздальских святых» на обороте Казанской иконы Божией Матери из одноименного зимнего храма при суздальской Воскресенской ц. (1-я треть XVIII в., ГВСМЗ); возможно, образ выполнен в связи со строительством в 20-30-х гг. XVIII в. каменных храмов Воскресенского прихода (см. о нем и о местной иконе на тот же сюжет: Там же. С. 33, 61). Это самое полное изображение Собора Суздальских святых, включающее образы не только святителей И., Феодора, Симона и Дионисия, преподобных Евфимия, Евфросинии и Софии, но и свт. Арсения Элассонского и блж. Трофима. И. и свт. Феодор представлены в центре нижнего ряда, обращены друг к другу, в руках держат раскрытые кодексы с текстами: Лк 6. 37 (у И.) и Ин 12. 26 (у свт. Феодора); в остальном иконография святых традиционна.

В сер.- 2-й пол. XVIII в. стимулом к распространению почитания И. и свт. Феодора явилось прибытие в город еп. Порфирия (Крайского). Произошло неск. чудес, и в 1755 г. была получена резолюция Святейшего Синода о праздновании памяти обоих чудотворцев (Там же. С. 137-138). По инициативе преемника еп. Порфирия митр. Сильвестра (Гловатского) были украшены раки И. и свт. Феодора; им посвящены приделы в Рождественском соборе (1756) и во вновь сооруженной ц. в честь Чуда арх. Михаила в Хонех в архиерейском с. Ивановском (1759; Там же. С. 39, 67, 153). Для этих храмов, безусловно, писались новые иконы И. и свт. Феодора; кроме того, в 1756 г. для собора была исполнена икона Суздальских святителей, на к-рой по повелению владыки были представлены святители Симон и Дионисий Суздальские (Там же. С. 22, 29). Митр. Сильвестр приказал изображать И. и свт. Феодора не в белых клобуках, а «в митрах архиерейских, по подобию протчих святителей и угодников Господних» (Там же. С. 39). Причины этого нововведения неизвестны (возможно, митрополит исходил из совр. ему представлений о ношении белого клобука, к-рый давался только митрополитам и не надевался вместе с богослужебными облачениями); однако, как показывают памятники 2-й пол. XVIII - XIX в., оно не прижилось и было вытеснено традиц. иконографией этих святых.

В кон. XVIII в., при еп. Викторе, были устроены новые раки для мощей обоих святителей и балдахины над ними (мощи свт. Феодора переложены в 1794, мощи И.- в 1795; см.: Березин. 1896. С. 48). Вероятно, к этому времени относится создание лицевого покрова с образом И. (ГВСМЗ), к-рый сочетает традиц. иконографию святителя с нек-рыми новшествами - «греческой» формой клобука и изображением посоха в руке (с жезлом И. представлен и на существующей крышке раки, возможно 1879 г.- Там же. С. 37). В 1805 г. при постройке каменного храма был возобновлен престол И. и свт. Феодора в с. Павловском (Там же. С. 120).

Почти все дошедшие до нас изображения И. и свт. Феодора 2-й пол. XVIII - XIX в. включены в иконы Суздальских чудотворцев, к-рые находят аналогии в образах местных святых др. регионов страны, также распространенных в этот период. Известны пространный и краткий варианты подобной иконографии, к-рые могли дополняться включением святых, не связанных с Суздалем; И. и свт. Феодор всегда изображаются в центре композиции. В Успенском соборе Флорищевой пуст. находилось 2 иконы, на одной из к-рых были представлены Владимирские святые (блгв. князья Александр Невский, Андрей Боголюбский, Георгий Всеволодович, Глеб Андреевич и мч. Авраамий Болгарский) с равноапостольными царем Константином и царицей Еленой, а на другой - святители Феодор, И., Симон, Дионисий, преподобные Евфимий и Евфросиния со свт. Димитрием Ростовским (Георгиевский В. Т. Флорищева пуст.: Ист.-археол. описание с рис. Вязники, 1896. С. 127). Судя по изображению свт. Димитрия, иконы были исполнены не ранее 1757 г., а их парный характер (по равному количеству представленных святых) позволяет связать создание произведений с присоединением в 1788 г. Владимирской епархии к Суздальской. К развернутому варианту иконографии «Собор Суздальских святых» также принадлежит икона сер. XIX в. из Рождественского собора (ГВСМЗ), написанная на доске горизонтального формата и, вероятно, первоначально установленная под иконой Богородицы (И. изображен вместе со святителями Феодором, Дионисием, Симоном, с преподобными Евфимием и Евфросинией; он единственный из архиереев держит жезл с сулоком и навершием в виде змей).

Более распространенными, особенно в частных домах, были образы 4 самых чтимых Суздальских святых - И., свт. Феодора, преподобных Евфимия и Евфросинии. Сохранились неск. близких по времени исполнения икон такого типа (в т. ч. подписных и датированных), к-рые отличаются деталями иконографии и манерой письма. Самый ранний образ, написанный в 1791 г. А. И. Татариновым (частное собрание; см.: Бенчев И. Иконы св. покровителей. М., 2007. С. 230), традиционен по стилю; Суздальские святые представлены на фоне пейзажа в молении Господу Вседержителю. На иконе 1792 г. с чертами барокко (в надписи на обороте манера охарактеризована как «греческая»), к-рая принадлежала суздальскому купцу А. Чернову (ГВСМЗ), чудотворцы показаны в молении Владимирскому образу Божией Матери (в «зеркальном» варианте). И. и свт. Феодор изображены в традиц. облачениях с панагиями, в белых клобуках новой формы (ср. покров И. кон. XVIII в.) в соответствии с практикой времени создания памятника. В надписях И. и свт. Феодор неверно названы митрополитами (эта ошибка свидетельствует не только о заказе иконы иногороднему мастеру, но и о восприятии белых клобуков как митрополичьих атрибутов; возможно, именно из-за подобных ошибок митр. Сильвестр в 50-х гг. XVIII в. приказал изображать святителей в митрах).

Икона письма Д. Мешкова выполнена в нач. XIX в. (ГВСМЗ; вероятно, происходит из Троицкой ц. Ризоположенского мон-ря в Суздале; см.: Георгиевский. 1900. С. 69): в верхней части композиции - ангел, несущий Нерукотворный образ Спасителя, в центре - свт. Петр, митр. Московский, беседующий с Суздальскими чудотворцами. Более традиционны иконы, относящиеся ко 2-й пол. XIX - нач. XX в. (напр., икона из галереи Р. Темпла в Лондоне, по манере исполнения близкая к «краснушкам»): в них исчезает барочная стилистика, на святителях вновь появляются клобуки древней формы. Известны парные изображения И. и свт. Феодора - икона в Казанской ц. Суздаля, где находятся раки с мощами святителей, и выходная гравюра «Краткого описания о святых святителях Феодоре и Иоанне, Суздальских чудотворцах» (2-е изд.: М., 1899), на к-рой святые представлены в черных клобуках. Обзор памятников XIX в. показывает, что в это время И. уступает 1-е место в сонме Суздальских святителей свт. Феодору, которого стали изображать справа от центра композиции (слева от зрителя); это новшество заметно в текстах с XVIII в. (ср.: Фёдоров. 1855. С. 146-148).

За пределами Суздаля и Суздальской (с кон. XVIII в. Владимирской и Суздальской) епархии И., как и свт. Феодора, изображали крайне редко. Дни памяти обоих святителей отмечены в Чиновнике («Сказании действенных чинов») Успенского собора Московского Кремля, отражающем богослужебную практику времени патриарха Филарета (Голубцов А. П. Чиновники моск. Успенского собора и выходы патр. Никона // ЧОИДР. 1907. Кн. 4. С. 14, 56), но данные об изображениях Суздальских святителей в Москве или др. регионах (кроме иконы в храме Суздальского подворья) очень скудны. К числу немногих ранних изображений относится как исключение черневое изображение И. в молении на одной из дробниц 2-й пол. XVI в., украшающей кайму пелены к иконе Спаса на престоле из Благовещенского собора Кремля (ГММК; см.: Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле. М., 2003. С. 340. Кат. 119),- уникальный образ святителя в архиерейской мантии с источниками, с длинной бородой, как у свт. Феодора (вероятно, здесь произошло смешение черт святителей, что свидетельствует о малой известности их иконографии в столице). И. и свт. Феодор в числе др. Суздальских чудотворцев (свт. Дионисия, преподобных Евфимия и Евфросинии) и вместе со мн. рус. святыми представлены на подоле (XVIII в.), пришитом к саккосу Казанского митр. Лаврентия 60-х гг. XVII в. (НМРТ; см.: Силкин А. В. Лицевое шитье строгановских мастерских. М., 2009. С. 268-271. Кат. 102).

Столь же редки случаи включения образа И. в минейные циклы, даже относящиеся к XVIII-XIX вв. Кроме миниатюры лицевых святцев XIX в. (ГИМ; см.: Москва православная: Церк. календарь. История города в его святынях. Благочестивые обычаи. М., 2004. Окт. С. 315), где святитель представлен между сщмч. Лукианом Антиохийским и прп. Евфимием Новым, икона И. письма мстёрского мастера О. С. Чирикова (1899, ГМИР) входит в комплект минейных икон 80-х гг. XIX - нач. XX в. из домовой ц. Введения Пресв. Богородицы во храм Мраморного дворца в С.-Петербурге, включающий большое количество изображений рус. святых (Басова М. В. Минейные и праздничные иконы М. И. Дикарёва и И. С. Чирикова из домовой церкви Мраморного дворца в С.-Петербурге: создание, бытование, судьба // Тр. ГМИР. СПб., 2001. Вып. 1. С. 79). Уникальное изображение И., помещенное на обороте минейной иконы на сент. и окт. (1-я пол.- сер. XVII в., ГЭ),- еще одно свидетельство малой известности Суздальского святителя, поскольку он представлен в облике преподобного (Косцова А. С. Двухсторонние иконы-таблетки XV-XVII вв. в собр. ГЭ // Рус. искусство в Эрмитаже: Сб. ст. СПб., 2003. С. 34-35).

Житийные циклы И. неизвестны (возможно, они не существовали, на что указывает отсутствие данных о таких произведениях в суздальском Рождественском соборе). Однако изображения святителя включены в сцены жития др. Суздальского чудотворца - прп. Евфимия, который, согласно агиографической традиции, был современником И. Житийные циклы преподобного появились не позже сер. XVII в. (скорее всего во 2-й пол. XVI в.); они представлены неск. иконами из Спасо-Евфимиева мон-ря (не сохр.) и неопубликованными лицевыми рукописями 2-й пол. XVII - XVIII в. (подробнее см.: ПЭ. Т. 17. С. 394-395). В сохранившемся цикле, к-рый входит в состав росписи Евфимиевского придела в Преображенском соборе Спасо-Евфимиева монастыря (1689, поновлена в 1867), И. представлен неск. раз: он благословляет пришедшего в Суздаль прп. Евфимия в Рождественском соборе; вместе с прп. Евфимием и кн. Борисом Константиновичем обретает место для Спасского мон-ря; поставляет преподобного в диаконы и в иереи; с сонмом духовенства и мирян совершает крестный ход к месту основания обители или, менее вероятно, для освящения построенного храма (ср. тексты обоих Житий: Клосс. 2001. С. 360-361; Усачёв А. С. Житие св. Иоанна, еп. Суздальского // ВЦИ. 2008. № 2(10). С. 32-33). Святитель везде изображен с нимбом; черты его лика, а также детали облачения (фелонь-полиставрий) традиционны, однако, за исключением композиций диаконской хиротонии прп. Евфимия и обретения места для обители (где изображен в мантии и белом клобуке), И. показан в архиерейской шапке. Вероятно, это связано с изображением тех или иных моментов богослужения (ср. исполненный одновременно с росписью Евфимиевского придела образ Богородицы и Суздальских святых в жертвеннике того же собора); однако этот сравнительно ранний памятник отчасти объясняет причины замены клобука И. митрой на нек-рых подлинниках и на иконах XIX в. Очевидно, аналогичные композиции входили и в число клейм утраченных житийных икон прп. Евфимия.

Образы И. встречаются на иконах «Собор русских чудотворцев», бытовавших в старообрядческой среде: на выговских иконах кон. XVIII - нач. XIX в. (МИИРК) и 1-й пол. XIX в. из дер. Чаженьга Каргопольского р-на Архангельской обл. (ГТГ; см.: Icônes russes: Les saintes / Fondation P. Gianadda. Martigny (Suisse); Lausanne, 2000. P. 142-143. Cat. 52); на образе письма мастера-старообрядца П. Тимофеева 1814 г. (ГРМ; см.: Образы и символы старой веры: Памятники старообр. культуры из собр. Рус. музея / ГРМ. СПб., 2008. С. 82-85. Кат. 70; прорись см.: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 460-461). Иконография И., представленного вместе со святителями Феодором и Арсением, необычна: он изображен с окладистой и более длинной, чем обычно, бородой, в архиерейской шапке, притом что святители Феодор и Арсений (обычно имеющий шапку) здесь показаны в белых клобуках. Эта особенность совпадает с описанием И. в нек-рых иконописных подлинниках, однако в данном случае она может объясняться смешением иконографических признаков 2 Суздальских святителей. И. представлен также на иконе 1-й пол. XIX в. из старообрядческой моленной на Волковом кладбище в С.-Петербурге (ГМИР); в группе святых XIV в. в стенописи галереи, ведущей в пещерную ц. прп. Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре (живопись в академической манере кон. 60-х - 70-х гг. XIX в. работы иеродиаконов Паисия и Анатолия, поновлена в 70-х гг. XX в.).

В иконописи XX в. И. присутствует в группе Суздальских святых на иконе «Все святые, в земле Русской просиявшие», созданной в 1934 г. мон. Иулианией (Соколовой) для свт. Афанасия (Сахарова) (ризница ТСЛ), а также на ее повторениях 50-х гг. XX в. (ризница ТСЛ, СДМ; см.: Алдошина Н. Е. Благословенный труд. М., 2001. С. 231-239). На рис. мон. Иулиании в лицевых святцах рус. святых изображение И. помещено под 15 окт.: святитель в рост, с непокрытой головой, благословляющая десница и левая рука с Евангелием разведены в стороны (после 1959, частное собрание; см.: Juliania (Sokolova), nun. Russian Saints = Святые Руси / Ed. N. Aldošina. [Jyväskylä], 2000. С. 39). Прот. Вячеслав Савиных и Н. Д. Шелягина выполнили прорись с образом И. для Миней МП (Изображения Божией Матери и святых Правосл. Церкви. М., 2001. С. 48). Единоличный образ И. (средовека с небольшой русой бородой, в рост, на орлеце) с частицей мощей (кон. 80-х гг. XX в., работа прот. В. Савиных) хранится в московском Даниловом мон-ре (Первый на Москве: Моск. Данилов мон-рь. М., 2000. С. 249). И. также представлен на совр. иконах Соборов Владимирских и Суздальских святых (ПЭ. Т. 9. С. 49). Существуют и др. иконы И. кон. XX - нач. XXI в., иконографически и стилистически они восходят к шитому покрову 1578 г.