РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИЕ ОБЩЕСТВА

В революционном 1905 г. «христианские социалисты» Булгаков, В. П. Свенцицкий и В. Ф. Эрн выступили с инициативой изменить отношение Церкви к социально-политической жизни, связать христианство с общественно-политическими интересами текущей истории. В том же году Свенцицкий и Эрн попытались создать в Москве религиозно-философскую орг-цию. Список учредителей помимо организаторов включал Булгакова, А. В. Ельчанинова, С. А. Котляревского, Л. М. Лопатина, П. П. Поспелова и Г. А. Рачинского. Поданное Эрном прошение об открытии религиозно-философского об-ва памяти Вл. С. Соловьёва не было утверждено властями. В 1906 г. кружку философов, собиравшихся в доме меценатки М. К. Морозовой в Москве, было разрешено официально именоваться Религиозно-философским обществом памяти Вл. Соловьёва. Председателем этого РФО выбрали Рачинского, членами совета - Д. Д. Галанина, А. В. Ельчанинова, Котляревского, кн. Е. Н. Трубецкого. Об-во ставило целью укрепление в общественном сознании христ. идеалов и было настроено не на критику исторической Церкви, но на утверждение ее активной роли в социальном и культурном строительстве. Здесь бывали известные общественные, культурные и православные деятели, философы, лидеры Кружка ищущих христианского просвещения в духе православной Христовой Церкви, М. А. Новосёлов (см. Михаил Новосёлов) и В. А. Кожевников.

В 1906 г. Бердяев выступил с инициативой создания РФО в С.-Петербурге, к-рую поддержал Булгаков. В апр. 1907 г. еще не получившее офиц. разрешения РФО провело подготовительное заседание, на к-ром был заслушан доклад В. В. Розанова «Отчего падает христианство?». Устав об-ва был списан с устава Московского РФО. Об-во ставило целью объединение людей, интересующихся философскими вопросами, независимо от их религ. предпочтений. Были заявлены широкая терпимость к взглядам участников РФО и академический подход к обсуждению религиозных и церковных проблем. РФО декларировало отсутствие каких бы то ни было миссионерских задач.

Об-во начало работу 9 сент. 1907 г. В присутствии 17 учредителей были избраны члены Совета: свящ. К. Аггеев, С. А. Аскольдов (председатель), Ельчанинов (секретарь), А. В. Карташёв (товарищ председателя), Н. О. Лосский, В. А. Тернавцев, В. В. Успенский (казначей). 3 окт. в присутствии ок. 180 чел. в зале Географического об-ва состоялось 1-е публичное заседание, к-рое открыл Карташёв, объявив о слабой связи между прежними Религиозно-философскими собраниями в С.-Петербурге (1901-1903) и новым РФО. Многочисленные газетные комментарии к заседанию показали, что об-вом интересуются и что в нем нет идейного единства; пришедшие на смену теоретикам-реформистам «неохристианам» молодые и энергичные «христианские социалисты» из «Христианского братства борьбы» по-своему смотрели на тройной расклад сил в С.-Петербургском РФО 1907 г.: ««мережковисты» будут предлагать вопросы православным; «московская группа» (Свенцицкий, Ельчанинов, Эрн, Булгаков) будет спорить с «мережковистами», а философы будут делать попытки свести и тех, и других на логическую основу» (В С.-Петерб. религиозно-философском обществе // Живая жизнь. 1907. № 1. С. 61). Очевидно, что такая перспектива («обслуживать» споры религ. реформистов и социальных христиан) не смогла бы долго устраивать философов. Часть учредителей, действительных членов и членов-соревнователей РФО хотела видеть в РФО возобновленные Религиозно-философские собрания. Розанов фактически объявил об этом в заметке, опубликованной в «Новом времени» («О возобновлении Религиозно-философских собраний»). В 1-й сезон (1907/08) писатель трижды предпринимал усилия вернуть РФО в русло Религиозно-философских собраний и обращался к критике Церкви, что грозило об-ву закрытием. Впрочем, С.-Петербургское РФО с самого начала могло не состояться, т. к. его коллектив складывался из разных мировоззренческих групп: церковные, действительно верующие люди считали бесполезным и вредным рассуждать о возможностях сближения политики и религии, безрелиг. интеллигенты хотели бы слушать доклады на общефилософские темы, религиозные остановились на «новом религиозном сознании», по их мнению единственно живом и своевременном, способном связать интеллигенцию с прогрессивной общественностью. Уже в сер. сент. из Совета РФО вышли бывш. участники Религиозно-философских собраний свящ. К. Аггеев и Тернавцев. Москвичи, ранее посещавшие Собрания, вначале тоже поднимали на заседаниях РФО прежнюю тематику. Так, доклад Свенцицкого «Мировое значение аскетического христианства» показал, что автор оставался верен проблеме реформы Церкви, учитывал значение аскетизма в истории христианства, проч. тезисы «нового религиозного сознания» его мало интересовали.

Начало заседаний РФО фактически адресовалось проблеме, заявленной прежними Собраниями. На 1-е же публичное заседание РФО был вынесен вопрос о «новом религиозном сознании». Заседания готовились заранее, о теме договаривались, прения планировались. Так, доклад Аскольдова 3 окт. 1907 г. предусматривал ответное выступление Розанова и приезд Свенцицкого с докладом «ввиду того, что реферат Розанова имеет его в виду» (Ермичев. 2007. С. 20). Все внутренние споры и несогласия должны были решаться в узком кругу учредителей (напр., 7 и 18 окт., 5 нояб. 1907 проходили заседания только Совета РФО). На общих закрытых заседаниях также зачитывались доклады и проходили горячие прения, но они не всегда стенографировались. На закрытых заседаниях проходили выборы в члены Совета и новых действительных членов, заслушивались отчеты ревизионной комиссии. 20 февр. 1908 г. Совет постановил все предполагаемые рефераты вначале представлять на утверждение членам Совета. 18 окт. 1907 г. на Совете было решено вписать в список учредителей Мережковского, Гиппиус и Д. В. Философова, и 8 нояб. того же года, на 3-м публичном заседании, Мережковский читал доклад «О Церкви грядущего». Приезд и включение в работу РФО супругов Мережковских и Философова вызвали смену председателя: вместо философа Аскольдова им стал предложенный Мережковским и Гиппиус церковный историк и бывший профессор МДА И. Д. Андреев. Тематика РФО взяла крен в лит. область, на что критически отозвались Розанов, Бердяев, Струве, Карташёв.

В «академическом» сезоне 1907/08 г. заседания со 2-го полугодия могли посещать представители разных религ. групп и христ. конфессий; количество членов РФО от года к году росло, докладчики же почти не менялись. Примкнувший к группе Мережковского бывш. социал-демократ А. А. Мейер был из тех, кто поддерживали тему «нужды и неизбежности нового религиозного сознания». По вопросу о природе религ. сознания с докладом выступил архим. Михаил (Семёнов), о христ. свободе читали доклады Бердяев, Ф. А. Степун, И. Д. Холопов; часть докладов была посвящена истории и религии, христ. эстетике, часть - связи национальной самобытности с религией, проблеме «интеллигенция и народ».

В янв. 1909 г. из Совета вышел Розанов, он стал реже бывать на заседаниях, почти не участвовал в прениях, критиковал РФО в заметках в «Новом времени» или в «Русском слове», где в числе недовольных направлением РФО называл себя, С. Л. Франка, Струве, Бердяева, Тернавцева и П. П. Перцова. Свою борьбу он продолжил в ст. «На чтении гг. Бердяева и Тернавцева». Критика Мережковского и Философова в центральной прессе резко усилилась после обсуждения в РФО сб. «Вехи».

29 нояб. 1909 г. на пост председателя С.-Петербургского РФО был избран Философов. Из-за болезни он был вынужден часто уезжать за границу, где лечился, жил и работал. Активность РФО стала снижаться, в сезон 1911/12 г. прошло всего 3 публичных заседания, выступали председатель отдела Русского теософского об-ва А. А. Каменская, мистик и неокантианец С. И. Гессен, Франк сделал доклад о философии религии амер. протестанта У. Джеймса (Философия религии Джемса). 2 февр. 1913 г. состоялись выборы 39 новых действительных членов, среди к-рых был один из инициаторов «Союза освобождения» и будущий управделами Совета народных комиссаров В. Д. Бонч-Бруевич. 6 мая на общем закрытом заседании состоялся доклад Мережковского «Две России». 19 окт. РФО высказало протест по «делу Бейлиса», считая судебный процесс «оскорблением всему русскому народу» (В религиозно-философском обществе // Речь. 1913. № 287. С. 5).

В 1909 г. в РФО были организованы секции с целью привлечения в об-во новых и «знающих» людей (профессоров, ученых, богословов, известных писателей). В октябре собрался Совет христианской секции (председатель Иванов), 22 нояб. того же года свящ. К. Аггеев читал собравшимся в секции членам РФО доклад об отношении христианства к земной жизни. 20 дек. Философов сделал доклад о католическом модернизме. В прениях по докладу свящ. К. Аггеева обсуждали «царизм» в Православии и мировоззрении К. Н. Леонтьева; при обсуждении свящ. К. Аггеев пояснил, что помазание на царство не таинство, а обряд, но Мережковский продолжал развивать свою тему сакрального значения союза самодержавия с Русской Церковью, к-рый, по Мережковскому, должен был быть расторгнут Церковью. 27 дек. начала работу секция истории и философии религии (председатель С. П. Каблуков), задуманная, согласно Гиппиус, как «нечто интимное, но… более широкое по задачам». М. С. Шагинян, помощница Мережковских, приглашала на заседания секции образованных рабочих, для к-рых устраивались чтения. Согласно Шагинян, секция была задумана Советом как «место подбора и единения душевно-духовно схожих людей, стоящих на платформе «религиозной революции»» и веривших, что без Бога невозможна революция, Он «создаст… форму общества, где не будет… несправедливости и насилия» (Шагинян М. С. Человек и время: История человеческого становления. М., 1982. С. 307). Работу этой секции курировала Гиппиус, возможно, потому, что ей принадлежала мысль о выработке программы «включения» религ. реформистов в революцию на этапе неизбежного, по ее мнению, конфликта Русской Церкви и большевиков. В 1909 г. в секции было 6 постоянных членов, допускались слушатели (в 1910 доклад Шагинян «Религия и личность» пришли послушать 17 чел.), секцию посещали последователи «голгофского христианства», обратившиеся к еп. Михаилу (Семёнову) с просьбой о духовном руководстве. Рабочий И. В. Нечаев (подготовил доклад «Отношение религии к устроению земной жизни») был в числе петербургских «голгофцев», к-рых в 1910 г. пытался взять под свое руководство еп. Михаил (Воронцова И. В. Старообрядческий еп. Михаил (Семёнов) в контексте истории религ. реформизма в России (1905-1915 гг.) // Вестн. ПСТГУ. Сер. 2. 2012. № 3. С. 40-55).

Осеннюю сессию 1909 г. Совет начал с обсуждения предложения еп. Михаила (Семёнова) организовать в Выборге съезд для «новой церковной общины» из пролетарских кружков «голгофских христиан». 22 сент. Мережковские дали согласие. У Карташёва возникли расхождения с еп. Михаилом по вопросу об отказе от исторической Церкви. 31 окт. вопрос обсуждали узким кругом «неохристиан» (Мережковские, Философов, Карташёв) в присутствии еп. Михаила на квартире секретаря об-ва Каблукова. Еп. Михаилу, как вспоминал председатель Киевского РФО В. И. Экземплярский, не удавалось самостоятельно найти «формулу нового религиозного мышления и действия» для народа (Михаил (Семёнов), еп. Христос в век машин: Вопросы религии и обществ. жизни. СПб., 1907. С. 125). Экземплярский писал: «Как только нужно было создавать догматические формулы для этой веры, «катехизис» для… «новой» церкви, еп. Михаил оказывался бессильным» (Экземплярский В. И. Старообрядческий еп. Михаил: Некр. // Христианская мысль. К., 1916. № 11. С. 143). Вариант, подготовленный еп. Михаилом к съезду «голгофских христиан», насторожил Мейера и Каблукова, Гиппиус же была за немедленную рассылку текста. Съезд 9 представителей общин «голгофских христиан» из разных городов открылся 27 апр. 1910 г. в С.-Петербурге и проходил 2 дня, члены Совета РФО участия в нем не принимали.

С.-Петербургское РФО проводило вечера памяти: 16 нояб. 1910 г. состоялось заседание, посвященное памяти Л. Н. Толстого, с докладами Мережковского, Струве и Франка; 19 янв. 1911 г. на вечере памяти Вл. С. Соловьёва основной доклад сделал А. А. Блок. В прессе отметили «меланхоличность» докладчика, вялость прений и разочарование слушателей, ожидавших изложение основ философии Соловьёва. В 1911-1912 гг. РФО собиралось в помещении Польского об-ва любителей изящных искусств, преобладали темы философские, активность участников снизилась, действительные члены под разными предлогами уклонялись от заседаний, усугубил ситуацию отъезд из России Иванова. На фоне спада популярности РФО Мейер требовал от Совета выступать «с какой-либо пропагандою», а Каблуков - удалить из РФО Розанова, как компрометировавшего об-во своим членством в нем. В 1912 г. пост председателя согласился занять Карташёв. Его позиция заключалась в том, что необходимо изменить создавшийся в общественном сознании «реакционный» образ Русской Церкви, «очистить» его и придать черты религ. института, ориентированного на воцерковление культуры человечества. Он вернул в тематику обсуждений РФО проблему церковной реформы и будущего Русской Церкви, занимался организацией каждого собрания, тщательно готовил прения, обговаривая с оппонентами их речи и очередность выступлений. Заседания РФО в зале Географического об-ва в 1913 г. посещали уже до 700 чел. В период председательства Карташёва произошло исключение из РФО Розанова. 11 дек. 1913 г. вопрос об исключении был вынесен на заседание Совета, а формально решен на январском заседании 1914 г. Против исключения выступили Струве и А. Н. Чеботаревская. Они, а также Франк покинули Совет РФО. 19 янв. на общем закрытом заседании из-за отсутствия кворума исключение Розанова не состоялось. 26 янв. 1914 г. он был исключен 41 голосом против 10 с резолюцией, в к-рой говорилось о неприемлемости для РФО «приемов общественной борьбы» Розанова и о «невозможности совместной работы» с ним. На событие отозвались периодические издания «Речь», «Новое время», «День», «Церковно-общественный вестник».

В 1914 г. в С.-Петербургском РФО числилось 1263 участника. 13 февр. 1914 г. секретарем РФО стала К. А. Половцева. В сезон 1914/15 г. обсуждались темы патриотизма, национализма, мессианизма. Были заслушаны доклады Мейера «Религиозный смысл мессианизма», Мережковского «О религиозной лжи национализма», Гиппиус «История в христианстве», С. М. Соловьёва «О современном патриотизме», Гессена «Идея нации», Г. А. Василевского «Виновата ли германская культура?», Д. М. Койгена «Государство и религия». Отношение к первой мировой войне вызвало разногласия среди лидеров РФО: Мережковские и Философов были согласны в том, что войну надо воспринимать как указание сменить «старые» ценности на новые, изменить облик идеи нации. Карташёв считал, что войну нужно «принять религиозно» (Ермичев. 2007. С. 170-171). Иванов укорял Каблукова в германофильстве, а Каблуков - Иванова в «безудержном славянофильстве и национализме» (Там же. С. 174). С началом первой мировой войны РФО постановило принять на свой счет содержание 3 коек лазарета для раненых, устроенного имп. Вольно-экономическим об-вом; на лечение раненых до 1917 г. РФО внесло ок. 780 р.

Последние годы перед Февральской революцией проходили в атмосфере усиливавшейся агитации большевиков и политической напряженности в обеих столицах, Киеве и крупных городах России. В воздухе было разлито предчувствие перемен в судьбах Русской Церкви и гос-ва. Доклады в РФО сезона 1915/16 г. вернулись к «религиозному сознанию», «новой религиозной общественности» и церковной «внешней» и «внутренней» реформам. Были зачитаны доклады свящ. К. Аггеева «Ближайшие судьбы Русской Церкви: По поводу записки думского духовенства», В. П. Соколова «Природа Церкви и ее судьбы в истории», Философова «Церковная реформа в России», Чулкова «Национальная самобытность и религиозное сознание», И. М. Свирского «Авторитет, законы и Церковь», Д. В. Колпинского «О реформе Русской Церкви», Карташёва «Реформа, реформация и исполнение Церкви», Мережковского «Религиозная личность и общественность», Холопова «Идеология церковной реформы». В сезон 1916/17 г. были представлены доклады Мейера «Новое религиозное сознание и творчество Н. А. Бердяева», С. М. Соловьёва «Кризис славянофильства», А. Белого «Александрийский период и мы в освещении проблемы «Восток или Запад»», состоялся вечер памяти еп. Михаила (Семёнова).

В начале Февральской революции 1917 г. Совет С.-Петербургского РФО составил записку для Временного правительства о церковной реформе и об отделении Церкви от государства со следующими предложениями: убрать с постов всех православных иерархов, поддерживавших самодержавие, организовать новый орган высшего церковного управления, «для раскрепощения народной совести» и предотвращения реставрации церковной зависимости провести «акт от лица церковной иерархии, упраздняющий силу таинства царского помазания» (Там же. С. 205), церковный Собор предлагалось созвать только после установления республиканского строя. Записку А. Ф. Керенскому должен был передать Философов через эсера В. М. Зензинова, текст записки опубликовало «Русское слово» и частично - «Биржевые ведомости». После назначения Карташёва на должность товарища обер-прокурора (21 марта 1917) заседания РФО в полном составе не собирались; 30 апр. при содействии Половцевой и Мейера состоялось организационное собрание секции, т. о. организаторы пытались продлить жизнь РФО.

2 февр. 1917 г. Совет РФО при участии Белого, свящ. К. Аггеева, Мейера и С. М. Соловьёва обсудил вопрос о созыве в Москве на Пасху Всероссийского съезда деятелей религиозно-философских об-в - Московского, Петербургского, Киевского, Рыбинского, Тифлисского, Ярославского, Нижегородского и др. и образовал комитет: Карташёв, Мейер и Каблуков представляли Петроград, Белый - Москву, Аггеев - Киев, планировали собрать 50 чел. Эти об-ва поддерживали связь с С.-Петербургским РФО в лице своих учредителей или участников.

Неофициально существовало с кон. XIX в. С 1905 г. его представители активизировали общественную деятельность (Из Тифлиса // ЦВ. 1907. № 18. С. 597-598). 18 марта 1907 г. был утвержден устав Тифлисского РФО, основой к-рого стал устав С.-Петербургского РФО. Информация о заседаниях РФО публиковалась в «Церковном вестнике». Официально учредителями числились Е. И. Ельчанинова, свящ. Е. Рождественский, Д. С. Кобиев, Е. Н. и К. Х. Ломизе (автор книг в защиту спиритизма), Н. Я. Лупандина, В. В. Мартынова, журналист А. И. Платонов (молоканин), М. Ф. Полухтович, полковник Ф. Л. фон Климан, Н. М. и С. В. Цителовы, Н. А. Чуев, М. В. Штерн, М. С. Юхнович. Доклады в Тифлисском РФО тематически перекликались с докладами в С.-Петербургских религиозно-философских собраниях и РФО: «Религиозные искания в современном русском обществе, как они выразились в литературе и общественной жизни наших дней», «Правда неба и правда земли», «Христианство и культура», «Христианство и общественная жизнь», «Двойственность природы человека». Осенью 1907 г. Тифлисское РФО приступило к книгоиздательству. Вышла кн. «На заре новой жизни», готовились к изданию сочинения членов РФО. В это же время открылись чтения для рабочих.

Было утверждено 23 янв. 1908 г. В число учредителей вошли лица, принимавшие участие в столичных Религиозно-философских собраниях. На учредительном собрании 6 марта 1908 г. председателем был избран проф. П. В. Тихомиров, его товарищем - доцент кафедры истории и философии КДА П. П. Кудрявцев, казначеем - свящ. В. К. Липковский, секретарем - бывший в то время студентом В. В. Зеньковский, членами Совета - проф. КДА В. З. Завитневич и приват-доцент Киевского ун-та А. Ф. Одарченко. Устав Киевского РФО разрешал членство представителям всех религ. взглядов и конфессий (Филиппенко. 2009. С. 7) (подробнее о деятельности об-ва см. в ст. Киевское религиозно-философское общество).

Было открыто в 1916 г. Оно выросло из кружка, инициаторами к-рого стали социал-демократ и общественно-политический деятель В. Е. Благославов (председатель в 1914-1918), публицист В. К. Измайлов и ставший душой кружка философ, переводчик трактата Дж. Бруно и краевед А. А. Золотарёв. Подвергнув сомнению «проторенные пути европейского прогресса» и «трафареты либеральной и социалистической интеллигенции», они обратились к творчеству Ф. М. Достоевского, к-рый, согласно Благославову, убедил их в том, что «гармония в человеческом обществе» невозможна без «сердечного возврата к Богу», а «социализм без религии - мираж, или рабство фаланстеров» (Рыбинское Религиозно-философское общество. Рыбинск, 1918. С. 9). 29 нояб. 1914 г. рыбинцы слушали доклад Благославова «Великий инквизитор Достоевского», 6 дек.- Измайлова и Золотарёва о духовности рус. народа по воззрениям Достоевского. 27 дек. 1914 г. Измайлов прочел доклад «Католический св. Франциск Ассизский и православный св. Серафим Саровский». 10 и 24 янв. 1915 г. проходило чтение Золотарёвым доклада «Лермонтов и религиозная стихия в его поэзии». Доклады сопровождались прениями. 28 февр. рассуждали о мировоззрении и настроениях современников. 7 марта М. А. Медимнов прочел доклад об А. С. Пушкине, а 14 марта И. И. Зеленцов читал доклад о Н. В. Гоголе. 2 апр. 1916 г. Золотарёв подготовил доклад «Об «Антихристе» Ницше», а 21 сент.- «Чувство Антихриста в русском народе». 25 сент. 1916 г. на собрании, посвященном открытию Рыбинского РФО, присутствовали приглашенные Благославовым «неохристианин» Мейер и председатель С.-Петербургского РФО Карташёв. Мейер выступил с речью, а Карташёв после церемонии прочел для закрытого круга доклад «Исполнение Церкви». От лица Церкви выступил с речью свящ. Василий Стратилатов. 10 дек. 1916 г. Золотарёв читал доклад о Розанове (Завзятый византиец или Мокрая курица?), в котором говорил о писателе как о мыслителе, имевшем для интеллектуальной среды нач. ХХ в. большое значение, но чье окончательное слово еще не прозвучало: «Розанов вступился за брак, за плоть мира, за Кн. Бытия, он увидел в Церкви «только Кагал новый, ополчившийся на Кагал старый», т. е. не заметил преображающей всю плоть мира благодатной силы христианства» (Золотарёв А. А. Campo santo моей памяти. СПб., 2016. С. 365). В 1917 г. Золотарёв опубликовал ст. «Воцерковление мира или обмирщение Церкви?», к-рая, по всей видимости, изначально была докладом или имела отношение к произнесенному докладу в Рыбинском РФО. В ней был поднят неизменно возникавший для всех сотрудничавших с лидерами С.-Петербургского РФО вопрос: не станет ли церковная реформа угрозой для Церкви? Столкнувшись с действиями Временного правительства, претворявшего в жизнь многое из того, о чем говорила интеллигенция в РФО с начала века, Золотарёв вопрошал: не будет ли начавшаяся церковная реформа (отделение Церкви от гос-ва, преобразование высшего церковного управления, выборное начало, необязательность Закона Божия в обучении, гражданский брак и проч.) обмирщением Церкви? Какое отношение имеет такая реформа к «христианизации общества», к «чаемому искренними защитниками церковных новшеств воцерковлению мира»? (Золотарёв А. А. Воцерковление мира или обмирщение Церкви? // Вестн. Рыбинской биржи. 1917. № 89. С. 3). В нач. XX в. члены различных РФО жили верой в воцерковление культуры и обыденно-трудовой жизни, т. е. в процесс христианизации, к-рый после осуществления церковной реформы должен был распространить религ. отношение ко всем сферам человеческого бытия. И Рыбинское РФО в меру своих возможностей прикладывало усилия к продвижению этой задачи в массы. По замечанию Каблукова, оно своей деятельностью стремилось религиозно-философские искания «немногих избранных» распространить и сделать достоянием большинства.

Рыбинское РФО было распущено особым определением от 19 апр. 1918 г. после ленинского декрета 23 янв. 1918 г. об отделении Церкви от гос-ва. В последний год об-во издало «Записки об истории Рыбинского РФО». Приведенные в них доклады показали, что источником, из которого его деятели хотели почерпнуть откровение о смысле жизни и духовности, была в основном рус. художественная лит-ра, тогда как к работе с европейской и русской религ. философией РФО только приступало.

В мае 1917 г. активную лекционную деятельность развил Мейер. Совместно с Половцевой в конце того же года он организовал в С.-Петербурге кружок для интеллектуальных бесед о религии. Вначале собирались дважды в месяц на квартирах Мейера или Половцевой по вторникам и именовались «вторничанами», затем сообщество было названо «Воскресеньем». Об-во не занималось конфессиональными вопросами, здесь бывали православные, католики, протестанты, иудеи, люди, религиозно не определившиеся, но мистически настроенные, многие придерживались традиции свободного «богоискательства». В послереволюционные годы Мейер продолжал линию Мережковского: защищал культуру от религ. аскетизма, критично относился к церковному христианству и церковной поддержке монархии, оставался верен идее слияния религии с революцией. Мейер и Половцева выступали за неограниченную свободу исследовательской мысли в религ. вопросах, а борьба большевиков с религией виделась им стимулом для перехода общественного сознания на новый этап духовности - этический. Для идейного руководителя «Воскресенья» совершившаяся революция была этапом мировой революции, и недосмотр большевиков, по его мнению, заключался в том, что они не связали революцию с грандиозным религ. переломом, торжеством религии в культуре человеческой жизни. «Воскресенье» вело беседы о Церкви, христ. социализме и социальном христианстве, собраниям старались придать характер ритуала. Н. П. Анциферов вспоминал, что заседания начинались с молитвы, в к-рой звучали слова о «свободе духа», а беседе предшествовало взаимное пожатие рук. В особо отмечаемые дни (день основания «Воскресенья» и день Св. Духа) в собрании преломлялся и раздавался членам группы хлеб, совершалась общая трапеза. Интеллигенции, помнившей начало века, «вечера» у Половцевой и Мейера напоминали «недавние «журфиксы» у Розанова, Сологуба, В. Иванова, Мережковского» (Антонов. 1999. С. 299). По наблюдениям ряда участников, «скрытой пружиной» «Воскресенья» было стремление «сохранить и по возможности распространить какую-то свою основную» веру (Там же. С. 302-303). Так, у В. В. Бахтина из-за мнения руководителей о том, что религ. связь с «Воскресеньем» по своему произволению разорвать невозможно, сложилось впечатление, что в основе замысла создания об-ва лежало «зерно» религ. секты. Кандидаты в члены «Воскресенья» отбирались по принципу общественно-политических взглядов, характерных для начала века, предпочтение отдавалось кандидатам из дворянского сословия. Вступавшие в об-во не понимали планов его руководителей и ожидали, что в их собраниях «зародятся те течения общественной мысли, которые смогут в будущем приобрести общественное значение» (Там же. С. 298). После 1919 г. обсуждали новую социально-политическую реальность и вопрос переоценки традиц. духовности.

Об-во «Воскресенье» сотрудничало с «Вольфилой» (Вольной философской ассоциацией) - обществом, действовавшим в С.-Петербурге в 1919-1924 гг. «Вольфила» была легальной структурой, состоявшей из нескольких философских кружков. Центральными темами, обсуждавшимися здесь, были кризис культуры и связанные с ним вопросы функционирования науки, лит-ры, искусства, философии, общественности в условиях перехода к социализму. Организаторы «Вольфилы» (Блок, Б. А. Кушнер, Е. Г. Лундберг, В. Э. Мейерхольд, К. С. Петров-Водкин, А. З. Штейнберг и К. А. Эрберг, Белый) в качестве идеологической основы деятельности об-ва положили мысль о синтезе философии и социализма. Открытые собрания проходили в Доме искусств (наб. Мойки, 59), вход был свободный. Немногие из действительных членов «Вольфилы» ранее принимали участие в С.-Петербургском РФО. На 1-е заседание пригласили Мережковского, Гиппиус и свящ. И. Егорова. Под руководством основателей «Вольфилы» работали ежедневные кружки «членов-соревнователей». Мейер руководил кружком «Философия религии». К 1924 г. «Вольфила» превратилась в «идеологическую цитадель «внутренней эмиграции»» (Белоус. 2005. Кн. 2. С. 772), поэтому ее деятельность была пресечена властями. С закрытием ассоциации в 1924 г. «Воскресенье» невольно стало центром сообщества из неск. кружков, к-рые посещали историк Бахтин, Анциферов, литературовед Л. В. Пумпянский, художник П. Ф. Смотрицкий, востоковед Н. В. Пигулевская, академик Л. А. Орбели, историк И. М. Гревс, пианистка М. В. Юдина, студенты Ин-та физического образования им. П. Ф. Лесгафта (из об-ва «Содружество»). Побывал на заседаниях «Воскресенья» лаврский архим. Гурий (Егоров), но, убедившись в его неправославности и нецерковности, не стал участвовать в его собраниях. Мейер нек-рое время вел кружок «Содружество», собранный из его бывш. студентов Ин-та им. П. Ф. Лесгафта. Проф. Гревс с О. А. Добиаш-Рождественской тоже собирались с бывш. студентами Петроградского ун-та (ок. 25 чел.). Смотрицкий руководил основанным в 1922 г. кружком творческой интеллигенции «Культурный уголок». Это были небольшие культурные островки, где рус. интеллигенция делала попытки остаться собой в меняющейся реальности, сохранить или переосмыслить идейные поиски начала века. Часть кружковцев, желая найти единомышленников, меняла кружки или переходила в мейеровское «Воскресенье». Идеалами убежденных «воскресенцев» оставались обновленная Церковь, свободная от консерватизма и традиций, и социальное христианство. Доклады и рефераты здесь стенографировались и распространялись среди слушателей. В нач. 1925 г. в целях наступления на атеизм Мейер предложил расширить работу: было приглашено неск. церковных людей, в т. ч. прот. Ф. К. Андреев, ряд инославных и иноверцев. Состав об-ва не был постоянным, число участников собраний «Воскресенья» сокращалось, Мейер переключался на работу в др. кружках, которых с 1924 г. было организовано немало и которые независимо от их идейной направленности руководитель «Воскресенья» рассматривал как филиалы. По инициативе Мейера в 1925 г. вышел самиздатовский сборник по апологетике, составленный из статей «воскресенцев».

В нояб. 1928 г. начались аресты участников «Воскресенья». Уголовное дело представляло орг-цию как сеть антисоветских кружков. Идейным вдохновителем был назван эмигрировавший Карташёв, однако доказать, что «Воскресеньем» руководил заграничный центр, не удалось. В 1929 г. «воскресенцы» были осуждены: Мейеру и Смотрицкому дали по 10 лет, Половцевой - 7, остальным - от 3 до 5 лет заключения на Соловках или отправили в ссылку. Большинство членов об-ва умерли в заключении или вскоре после освобождения.