РОЗАНОВ

Василий Васильевич (20.04.1856, Ветлуга Костромской губ.- 5.02.1919, г. Сергиев Московской губ. (ныне Сергиев Посад Московской обл.)), публицист, философ, лит. критик, эссеист. Предки писателя по отцу были выходцами из священнического рода. Р., по собственному признанию, имел смутное представление о своих предках по духовной линии. Дед Р., свящ. Феодор Никитич Елизаров (ок. 1790-1857), служил в ц. Рождества Пресв. Богородицы в с. Матвееве Кологривского у., на севере Костромской губ. Отец Р., Василий Федорович (ок. 1820-1861), учился в Костромской ДС, как и его брат Николай, где они получили фамилию Розанов. Но по духовному пути В. Ф. Розанов не пошел, став чиновником ведомства Костромской палаты гос. имуществ, служил в Ветлужском окружном управлении. Мать Р., Надежда Ивановна (1826-1870), происходила из обедневшего дворянского рода Шишкиных. После смерти мужа переехала с детьми в Кострому. Н. И. Розанова умерла, когда Василий был учеником 2-го класса гимназии. Р. вырос в бедности, впосл. он часто вспоминал свое детство: «О, мое страшное детство... О, мое печальное детство... Почему я люблю тебя так и ты вечно стоишь передо мной? «Больное-то дитя» и любишь» (Когда начальство ушло... // Собр. соч. 1997. Т. 8. C. 201).

Р. учился в Костромской, Симбирской и Нижегородской гимназиях в 1868-1878 гг. без особых успехов и при всей любознательности и живости ума 2 раза оставался на 2-й год: «Учился я все время плоховато, читая запоем и скучая гимназией» (В. В. Розанов: Pro et contra. 1995. Т. 1. С. 38). Ценил товарищеские отношения и разделял нигилистические настроения своих сверстников: «Я же был «нигилист» во всех отношениях» (Там же). Ко времени окончания учебы в гимназии, когда он рос под опекой старшего брата Николая в Симбирске и в Н. Новгороде, его нигилизм пошел на убыль, хотя, как Р. писал позже, «оканчивали курс мы в гимназии сплошь лютыми безбожниками... не было для нас большего удовольствия, как поглумиться над верой...» (Около церковных стен // Собр. соч. 1995. Т. 5. С. 77). В 1878 г. Р. поступил на историко-филологический факультет Московского ун-та. Под влиянием лекций по всеобщей истории и лит-ре, а главное - «намагничивания» духовной атмосферой ун-та уже на 1-м курсе постепенно «обрел чувство Бога» (В. В. Розанов: Pro et contra. 1995. Т. 1. С. 39). На 3-м курсе ун-та, в 1880 г., женился на А. П. Сусловой (1839-1918), известной своими близкими в прошлом отношениями с Ф. М. Достоевским. В 1882 г. Р. окончил ун-т и получил распределение в муж. прогимназию г. Брянска Орловской губ. В свободное от преподавания время писал философское сочинение, к-рое рассматривал как укор позитивизму профессоров Московского ун-та.

В 1886 г. А. П. Розанова покинула Р., но развод ему давать отказывалась до конца жизни, чем во многом было вызвано обращение его в дальнейшем к теме семьи и брака. В том же году Р. издал за собственный счет объемное (более 700 с.) философское соч. «О понимании: Опыт исследования природы, границ и внутреннего строения науки как цельного знания». Этот труд, вполне оригинальный, носил отвлеченно-философский характер и не был похож на более поздние сочинения Р. В книге Р. проводит идею понимания как онтологической основы познания всех жизненных явлений. В основе подлинного понимания действительности, по Р., лежит мысль о потенциальности как о космологически предустановленном порядке «развертывания» бытия, подспудной перспективе развития, подобно росту дерева из семени (прообраз буд. философии пола Р.). Книга не получила положительных отзывов и прошла незамеченной, что побудило Р. обратиться в дальнейшем к выражению своих идей в более популярных формах лит. критики и публицистики.

Кроме работы над кн. «О понимании...» Р. по своей инициативе занимался переводом (совместно с П. Д. Первовым) «Метафизики» Аристотеля. Переведены были первые 5 книг, печатались они при содействии Н. Н. Страхова в «Журнале Министерства народного просвещения» с большими перерывами в 1890-1895 гг. (отд. изд.: М., 2006).

В 1887 г. Р. перевелся в г. Елец Орловской губ., работал здесь преподавателем истории и географии в муж. гимназии. Среди его учеников были буд. прот. философ С. Н. Булгаков, писатели И. А. Бунин и М. М. Пришвин, революционер, буд. 1-й нарком здравоохранения РСФСР Н. А. Семашко. В Ельце Р. познакомился с молодой вдовой В. Д. Бутягиной (урожд. Руднева), родственницей свт. Иннокентия (Борисова), архиеп. Херсонского и Таврического. Пример православной семьи способствовал повороту Р. к церковной вере. Р. писал К. Н. Леонтьеву в 1891 г., что до встречи с глубоко верующей семьей был «абстрактно религиозен»: «...православным я стал лишь недавно, помолившись несколько раз в церкви Введения, познакомившись с дьяконицей Рудневой... внучкой Иннокентия Таврического» (Литературные изгнанники // Собр. соч. 2001. Т. 13. С. 399). Однако Р. не мог вступить в новый брак, т. к. покинувшая его жена отказывалась дать ему развод, а верующая семья Бутягиной не соглашалась на брак, не освященный Церковью. Для разрешения безвыходной ситуации местный священник (родственник Бутягиной) из сочувствия совершил тайное венчание в нарушение устава. По требованию священника Р. был вынужден покинуть Елец. Летом 1891 г. Р. перевелся в г. Белый Смоленской губ., где директором прогимназии служил его брат Николай, однако брата вскоре перевели в Вязьму. Р. тяготился преподавательской деятельностью и искал возможности перевода на др. должность, что позволило бы ему заниматься лит. творчеством.

После неудачи с выходом в свет кн. «О понимании...» Р. вернулся к лит. творчеству только в 1889 г. В его ранних сочинениях проявился интерес к консервативно-славянофильской и религ. тематике. Наиболее успешна была его ст. «Место христианства в истории» (изд. отдельной брошюрой в 1890), написанная как «речь по поводу 900-летия крещения русского народа» и прочитанная на публичном акте в Елецкой гимназии 1 окт. 1888 г. В 1888 г. Р. вступил в переписку и сблизился с консервативным философом и лит. критиком Страховым, к-рого позже называл своим «крестным отцом» в лит-ре. В начальный период творчества Р. печатался (при содействии Страхова) преимущественно в журналах и газетах консервативной направленности: «Русском вестнике», «Русском обозрении», «Новом времени», «Московских ведомостях».

В 1890 г. Р. увлекся личностью и идеями Леонтьева, с к-рым в 1891 г. состоял в кратковременной, но интенсивной переписке. Леонтьев повлиял на Р. противоречиво: с одной стороны, под воздействием монархического «византизма» Леонтьева произошло временное резкое усиление его консерватизма и религиозности, но, с др. стороны, своеобразно истолкованный почитателем в духе Ницше эстетизм Леонтьева, созвучный декадентским веяниям рубежа веков, способствовал отходу Р. от кружка «эпигонов славянофильства» и отпадению от христианства в конце 90-х гг. XIX в.

Другим идейно близким для Р. писателем был Достоевский. Из ранних сочинений Р. успехом пользовалась большая ст. «Легенда о Великом инквизиторе Ф. М. Достоевского» (РВ. 1891. № 1. С. 233-274; № 2. С. 226-264; № 3. С. 215-252; № 4. С. 251-275), изданная в 1894 г. при финансовой помощи Страхова отдельной книгой.

В 1891-1893 гг. Р. сблизился с церковным публицистом и создателем церковноприходских школ С. А. Рачинским, другом К. П. Победоносцева, который ходатайствовал перед обер-прокурором о переводе Р. в ведомство Синода. Но перевод не состоялся под предлогом отсутствия вакансии. Гос. контролер Т. И. Филиппов, церковный деятель, правосл. богослов и публицист, меценат, в 1893 г. устроил перевод Р. в службу гос. контроля, однако их отношения после переезда писателя в С.-Петербург разладились, и Р. с растущей семьей сильно нуждался. В этот период Р. много трудился, чтобы обеспечить семью, печатал большое количество статей славянофильско-монархического направления в консервативных изданиях. Р. разделял непримиримое отношение Страхова к философскому материализму и нигилистическим тенденциям среди молодежи, поддерживал его в борьбе за спасение репутации консервативных писателей, несправедливо преданных забвению из-за господства в обществе оппозиционных настроений. Для ряда работ Р. раннего петербургского периода характерен правый радикализм в духе Леонтьева. В ст. «Свобода и вера» (РВ. 1894. № 1. С. 265-287) Р. резко спорил с Вл. С. Соловьёвым о религ. терпимости и требовании абстрактной «свободы», категорично утверждая, что «доля свободы, уже теперь допущенная Церковью, безмерно превышает ту, которая допустима...» (Свобода и вера // ПСС. 2014. Т. 1. С. 294), за что удостоился от Соловьёва прозвища Иудушка Головлёв. Гр. Л. Н. Толстого Р. упрекал в том, что писатель, проповедуя христианство, испытывает ««чисто духовный» страх смерти» (Там же. С. 347).

Страхов помогал Р. обрести свой путь в лит-ре, но, едва встав на ноги, Р. вскоре после кончины наставника (в янв. 1896) изменил прежнему направлению. Уже в 1896 г., в частности в письмах Рачинскому, наметился отход Р. от консерватизма, проявившийся сначала в недовольстве церковным законодательством о разводе из-за собственной «семейной коллизии». Р. тяжело переживал, что его дети считались незаконнорожденными. Безвыходная семейная ситуация привела Р. к критическому взгляду на церковный брак и семью, а тяготение к идеям почвеннического органицизма - к увлечению темой пола (см. об этом письмо свящ. Павла Флоренского: Литературные изгнанники // Собр. соч. 2010. Т. 29. Кн. 2. С. 121-122). Религ. бунт Р. начался с мысли о невозможности церковного развода при условиях, когда семья фактически распалась; брак и семья носят лишь номинальный, юридический характер, на самом деле христ. идеал - девство, а пол в таинстве Брака лишь терпится. От этого вывода Р. перешел к размышлениям о таинственной связи религии и пола и о «загадке рождающегося бытия» (Из загадок человеческой природы // Новое время. 1898. № 7978, 15 мая. С. 2-3), о безгрешности акта зачатия и рождения. Рассматривая свои новые идеи как мистическое откровение, Р. пытался обсуждать тему религ. освящения семьи в ветхозаветном духе в письмах Рачинскому, биологу по профессии, к-рый прежде поддерживал Р. как консервативного мыслителя, но категорически отказался обсуждать его «откровения» на тему мистики пола.

Открытое письмо в либеральном ж. «Северный вестник» (1897. № 4. С. 85-92) с критикой прежних единомышленников из славянофильского кружка стало знаком отхода Р. от консервативных позиций. Р., все больше увлекаясь идеей языческого поклонения «просветленной плоти» и противопоставления земного небесному, пришел к отторжению церковного аскетизма, а затем и вообще христианства как «монашеской» религии.

Через знакомство с публицистом умеренных взглядов П. П. Перцовым в 1896 г. Р. обрел новых друзей в среде писателей сложившегося к тому времени модернистского направления, т. н. декадентов, к-рых в том же 1896 г. еще называл «сатанаилами» и «эротоманами» (Нечто о декадентах... // ПСС. 2014. Т. 1. С. 445).

Итог раннего периода творчества Р. подвел Перцов, издав 4 сборника его статей: «Сумерки просвещения» (СПб., 1899), «Религия и культура» (СПб., 1899), «Литературные очерки» (СПб., 1899), «Природа и история» (СПб., 1900). Издания Перцова позволили Р. обрести литературное «лицо», узнаваемое читателями, а приглашение, поступившее от А. С. Суворина в 1899 г., стать штатным сотрудником газ. «Новое время», в которой Р. работал до ее закрытия в 1917 г., дало Р. возможность обрести стабильное материальное положение.

На рубеже XIX и XX вв. Р. окончательно утвердился в своей главной теме - связи религии и пола, проповедуя сначала подспудно, намеками, а потом все более открыто отказ от христианства как от чуждой жизни аскетической религии и проявляя все большее тяготение к языческим верованиям древних египтян с их поклонением Солнцу и к иудаизму. Сближение с кружком декадентов «Мир искусства» и тесное сотрудничество с Д. С. Мережковским, З. Н. Гиппиус, Д. В. Философовым, Н. М. Минским и др. позволили Р. подробнее раскрыть свое религиозно-мистическое учение и значительно увеличить свою аудиторию. На «воскресеньях» в квартире у Р. (ул. Шпалерная, д. 39) присутствовал весь цвет столичной литературно-художественной интеллигенции. В кн. «В мире неясного и нерешенного» (1901) были собраны статьи, в которых Р. раскрывается как один из главных вдохновителей идей «нового религиозного сознания», подготовивших почву для Религиозно-философских собраний в С.-Петербурге в 1901-1903 гг.

В нояб. 1901 г. Р. выступил одним из членов-учредителей Религиозно-философских собраний, на которых интересующаяся религией и жаждущая перемен в духовной сфере интеллигенция встречалась с представителями правосл. Церкви для обсуждения насущных вопросов церковной жизни и сближения с Церковью. В 1903 г. при активном участии Р. начался выпуск ежемесячного ж. «Новый путь», в к-ром подробно освещалась деятельность собраний. Период проведения собраний стал временем, когда Р. приобрел известность в обществе как религ. писатель-мистик.

На заседаниях собраний, проходивших под председательством ректора СПбДА еп. Ямбургского Сергия (Страгородского), выступления Р. были острыми и вызывали крайне противоречивые отклики. Основные темы записок Р., зачитанных на заседаниях: «О противоположении Церкви и интеллигенции» (Записки. 2005. С. 39-44), «Совесть - отношение к Богу - отношение к Церкви» (Там же. С. 167-170), «По поводу доклада о. Михаила о браке» (Там же. С. 251-255), «О некоторых подробностях церковного воззрения на брак» (Там же. С. 260-267), «О догмате» (Там же. С. 382-389), «О «двух путях» Минского» (Там же. С. 305-314), «Об основаниях церковной юрисдикции, или О Христе - Судии мира» (Там же. С. 462-473). Эти выступления свидетельствуют, что под внешним стремлением «подправить» недостатки «рационалистического» истолкования христ. догматов у Р. фактически скрывался призыв к отказу от христ. традиции, в чем он впосл. сам признавался.

Выдвигаемые Мережковским и Р. в светской печати идеи обновления Церкви привлекли внимание общественности и вызвали ожидания грядущих церковных реформ. Прот. А. П. Устьинский, священник либеральных взглядов и поклонник Р., провозглашал его современным пророком: «Вы открыли новую Америку... к плеяде пророков принадлежите вы. Да, ныне век пророков… стал Господь Бог выдвигать пророков» (Когда начальство ушло... // Собр. соч. 1997. Т. 8. С. 309). Гиппиус писала: «Розанов, современный «пророк» в области пола, гениальный защитник и ходатай брака...» (Гиппиус З. Н. Дневники: В 2 т. М., 1999. Т. 1. С. 256). Мережковский, имея в виду безвыходную семейную ситуацию Р., заявил, что он, «будучи верным сыном православия, завопил от страшной боли» (Записки. 2005. С. 228).

Религиозно-философские собрания показали, что идейные позиции духовенства и интеллигенции было невозможно привести к единству. Мережковский, Р. и их единомышленники требовали обновления Церкви. В выступлениях светских мыслителей, прежде всего Р., часто таились разрушительные для христианства утверждения. С осуждением взглядов Р. как «антихристова учения» на собраниях выступал духовный писатель, буд. мученик Михаил Новосёлов (Там же. С. 237-238). Св. прав. Иоанн Кронштадтский (Сергиев), который резко критиковал ж. «Новый путь» как «журнал сатанинский», так отозвался о Р. в дневниковой записи за 15 авг. 1908 г.: «Господи, запечатлей уста и иссуши пишущую руку у В. Розанова...» (Иоанн Кронштадтский, св. Предсмертный дневник: 1908, май-ноябрь. М.; СПб., 2003. С. 44).

В 1903 г. Р. издал двухтомник «Семейный вопрос в России», в к-ром были собраны его статьи на тему семьи, брака и развода, выражающие прежде всего обеспокоенность судьбой «незаконнорожденных» детей. Не без влияния статей Р. 3 июня 1902 г. был принят закон, согласно к-рому внебрачные дети уравнивались в правах с рожденными в браке.

Публицистика Р., направленная на устранение недостатков церковной действительности в области семьи и брачного законодательства и прав невинных детей, встретила одобрение значительной части читателей, тем более что многие тогда еще по инерции считали Р. публицистом консервативным и даже церковным. Однако внутренне Р. все сильнее проникался на рубеже веков антихрист. настроениями и вырабатывал метафизические обоснования своей критики христианства и Церкви.

На протяжении мн. лет в сложной душе Р., к-рого не раз называли «двуликим Янусом» и «Протеем», антихрист. философские доводы сочетались с остатками былой сердечной привязанности к Церкви, и эта раздвоенность проявлялась в его творчестве. Отличительная черта всех сочинений Р.- их внутренняя противоречивость: при неизменно субъективно-доверительной тональности его творчество приобретало в разные периоды различный до противоположности характер, с резкими колебаниями от консервативных до либеральных воззрений и от церковных до антихрист. настроений, а нередко и их совмещение.

В многочисленных статьях нач. XX в., опубликованных гл. обр. в «Новом времени», несмотря на усиление либерально-критической тональности, Р. продолжал поддерживать патриотические идеи, отстаивал положения идеалистической философии и уделял много внимания выдающимся отечественным писателям и мыслителям. В годы 1-й рус. революции Р., как и значительная часть творческой интеллигенции, увлекся освободительными идеями. Статьи 1905-1906 гг., в ряде к-рых присутствует восхваление революционной смуты, Р. собрал в кн. «Когда начальство ушло..: 1905-1906 гг.». Книга была напечатана в 1910 г., в тот период взгляды Р. в очередной раз заметно изменились и он стал относиться к оппозиционному движению отрицательно. П. Б. Струве отмечал противоречия в статьях Р., опубликованных почти в одно время. Нарекания общественности вызвало то, что Р. неск. лет одновременно печатался в суворинской газ. «Новое время» и в либеральном «Русском Слове». Р. оправдывался тем, что испытывал необходимость воплощения различных состояний своей души.

Испытывая постоянные колебания во взглядах, Р. стремился охватить в творчестве их все как фиксацию подлинных состояний своей души. Так, в 1906-1907 гг. Р. опубликовал двухтомник «Около церковных стен», где собрал статьи положительного содержания о Церкви и христианстве, хотя в эти же годы написал целый ряд антихрист. статей. Более того, в 1910 г. Р. попытался опубликовать открыто антихрист. кн. «В темных религиозных лучах», но ее тираж был уничтожен цензурой. Позже Р. все же напечатал ее в виде 2 книг: «Люди лунного света» (СПб., 1911) и «Темный Лик» (СПб., 1911). Сб. «Люди лунного света» посвящен табуированной в то время теме нетрадиц. сексуальной ориентации. Р., как противник аскетизма, утверждал среди прочего, что гнушение полом и прослойка содомии присутствуют и у монахов, и у лиц, тяготеющих к монашеству. Сборник статей «Темный Лик» имел еще более ярко выраженный антицерковный характер. В первоначальном виде кн. «В темных религиозных лучах» была издана в собрании сочинений Р. (1994. Т. 3).

В 1907 г. было открыто С.-Петербургское религиозно-философское об-во (см. в ст. Религиозно-философские общества). Р. принял активное участие в его работе, воспринимая его как продолжение Религиозно-философских собраний, хотя под влиянием Мережковского и его кружка об-во постепенно приобретало все более либеральный характер, чуждый Р. В этот период взгляды мыслителя снова скорректировались: с 1908 г. начался новый поворот Р. к христианству: «Церковь есть единственно поэтическое, единственно глубокое на земле. Боже, какое безумие было, что лет 11 я делал все усилия, чтобы ее разрушить. И как хорошо, что не удалось. Да чем была бы земля без церкви? Вдруг обессмыслилась бы и похолодела» (Листва: Уединенное. Опавшие листья // Собр. соч. 2010. Т. 30. С. 69).

Изменениям способствовал происшедший в 1909 г. разлад с Мережковскими, увлеченными чуждой Р. идеей «религиозной общественности», сближения религии и «прогрессивной» интеллигенции. Р. перестал посещать религиозно-философское об-во. Он отмечал, что его новому повороту к христианству способствовало терпеливое, доброе и даже любящее отношение к нему отвергавших его «возмутительный образ мыслей» (Там же. С. 64-65) духовных лиц, в т. ч. свящ. П. Флоренского, архиеп. Сергия (Страгородского), митр. Антония (Вадковского) и др. Для понимания переменчивого мировосприятия Р., его отпадений от христианства и возвращений «блудного сына», имеют большое значение обстоятельства его семейного положения: Варвара Дмитриевна, жена Р., будучи человеком глубоко верующим, сдерживала нигилистические порывы писателя и прилагала все усилия, чтобы направить его на праведный путь. Эта атмосфера в семье Р. не изменилась до конца его дней.

В 1912 г. было опубликовано одно из наиболее ярких сочинений Р.- «Уединенное», своеобразный дневник, в к-ром сочетаются лирические миниатюры и афористические высказывания личного, публицистического и религиозно-философского характера. «Уединенное» считается вершиной творчества Р., выдающимся произведением рус. эссеистской полухудожественной прозы. К этому же жанру примыкают и 2 тома («короба») «Опавших листьев» (СПб., 1913-1915). Эти книги стали свидетельством поворота Р. к Церкви: «И я бросился (1911 г., конец) к Церкви: одно в мире теплое, последнее теплое на земле... Вот моя биография и судьба» (Листва: Уединенное. Опавшие листья // Собр. соч. 2010. Т. 30. С. 65). В записи 1911 г. Р. восклицал: «Иду в Церковь! Иду, иду!» (Там же). «Кто любит народ русский - не может не любить Церкви» (Там же. С 56). Найденный Р. субъективный жанр позволил ему раскрыть свое необычное видение «интимного, личного Бога»: «Мой Бог - особенный. Это только мой Бог; и еще ничей. Если еще «чей-нибудь» - то этого я не знаю и не интересуюсь. «Мой Бог» - бесконечная моя интимность, бесконечная моя индивидуальность» (Там же. С. 35). Кн. «Опавшие листья. Короб 2-й и последний» (1915) пронизана общественно-политической борьбой. Большинство публикаций Р. 1913-1915 гг., в т. ч. и 2-й «короб» «Опавших листьев», наполнено резкой полемикой с либеральными и леворадикальными публицистами. В этот период Р. выступает на стороне монархии и Церкви, хотя и не отказывается от своих половых теорий. В развернувшейся в печати и разделившей общество полемике по поводу «дела Бейлиса» - обвинения, выдвинутого против еврея М. Т. Бейлиса в ритуальном убийстве 12-летнего А. Ф. Ющинского, Р. принял сторону офиц. обвинения и подвергся ожесточенной критике оппозиции. Кружок Мережковского поставил в кон. 1913 г. вопрос об исключении Р. из религиозно-философского об-ва. 26 янв. была принята резолюция о его исключении и об «осуждении приемов борьбы, к которым прибегает Розанов» (Религиозно-филос. об-во. 2009. Т. 2. С. 454-455).

Атмосфера напряженной идейной борьбы этого времени воссоздана Р. в кн. «Сахарна» (1913). В том же предельно консервативном духе выдержаны еще 2 его книги, написанные в жанре «Опавших листьев», не издававшиеся при жизни Р.,- «Мимолетное» за 1914 и 1915 гг. (опубл.: М., 1994).

После начала первой мировой войны Р. выступал в «Новом времени» со статьями с патриотических позиций, частично собранными в прижизненных книгах «Война 1914 г. и русское возрождение» (Пг., 1915), «Последние листья» (1915), «В чаду войны» (Пг.; М., 1916). В конце последней книги Р. призывает читателей: «Будем, православные, хранить свою религию, будем горячо вдумываться в глубины ее, ибо глубины эти бездонны, и глубины эти окончательны. И они - спасительны, животворны» (Собр. соч. 2008. Т. 24). Однако одновременно с похвалами Православию Р. писал книгу о языческой религии Египта, издать к-рую не успел (в 1916-1917 вышли 3 первых выпуска под названием «Из восточных мотивов»). Довести книгу до конца помешали революционные события, полностью она издана в собрании сочинений под измененным названием - «Возрождающийся Египет» (Там же. 2002. Т. 14).

К Февральской революции Р. отнесся одобрительно, однако из-за тревожной обстановки в авг. 1917 г. и из-за опасения преследований решил осуществить давнюю мечту и переехать с семьей в Сергиевский посад (ныне г. Сергиев Посад), где его друг, свящ. П. Флоренский, помог ему снять дом. Но надежды встретить старость при обители прп. Сергия вскоре рухнули. Революция с сопутствующими ей голодом, разрухой и отсутствием заработка неожиданно вызвала еще один крутой идейный поворот во взглядах Р. В 1917-1918 гг. он издает 10 небольших выпусков дневникового типа «Апокалипсис нашего времени». Хотя Р. революцию не принял, он возлагает вину за крушение царства прежде всего на рус. лит-ру и на христианство. Р. черпал вдохновение в образах Апокалипсиса ап. Иоанна Богослова, его полные отчаяния, крайне субъективные «откровения» свидетельствуют не столько о вселенской катастрофе разрушительной революции, сколько о новом витке антихрист. настроений Р.: «Мы вопияли Христу, и Он не помог» (Апокалипсис нашего времени // Там же. 2000. Т. 12. С. 16); «Христос пришел таинственным образом «поколебать все основания» сотворенной «будто бы Отцом Его» Вселенной» (Там же. С. 24). Булгаков писал Р. после одного из его выпусков, что нашел в его псевдорелиг. рассуждениях рецидив социалистических взглядов: «Вы - мистический социалист и переводите на религиозный язык то, что они вопят по-волчьи» (Взыскующие града: Хроника частной жизни рус. религ. философов в письмах и дневниках. М., 1997. С. 678). Содержание полного собрания всех записей «Апокалипсиса нашего времени», изданного в 2000 г., свидетельствует об отпадении Р. от христианства и о пессимистических настроениях, вызванных прежде всего жизненными лишениями и революционной ломкой традиц. уклада жизни. Р. достиг предела христоборчества: «В моем лице уже прямо говорит Антихрист, т. е. враг Христа, и - без всякой боязни» (Апокалипсис нашего времени // Собр. соч. 2000. Т. 12. С. 311).

Однако перед смертью религиозный бунтарь, находясь в окружении верующих христиан, неск. раз причастился и соборовался. Похоронен Р. на территории Черниговского скита в Сергиеве в присутствии свящ. П. Флоренского, С. Н. Дурылина и других правосл. лиц. Могила Р. находится рядом с могилой К. Н. Леонтьева.