НИЦЕТИЙ

Сведения о Н. содержатся в сочинениях авторов, лично знакомых со святым или знавших о нем по рассказам очевидцев. Краткое анонимное Житие (BHL, N 6088; изд.: MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 521-524) было составлено по распоряжению Этерия, еп. Лугдунского (между 586 и 589 - 602/3), к-рый способствовал формированию почитания Н. в Лугдуне. Составление Жития относится ко времени правления франк. кор. св. Гунтрамна (561-592) (MGH. Scr. Mer. T. 3. Р. 520). По мнению А. Ковиля, текст был написан вскоре после возведения Этерия на епископскую кафедру, т. е. летом или осенью 586 г. (Coville. 1928. P. 325-327, 329). Григорий Турский (538-594) упоминал об исцелении человека, приложившего книжицу с текстом Жития к больным глазам (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 11). В то же время Григорий выражал недовольство скудостью сведений о Н., приведенных в Житии, где основное внимание было уделено чудесам святого (Ibid. Praef.). Согласно краткому предисловию, Житие было предназначено для чтения народу в день празднования памяти Н.; текст открывается сообщением о возведении Н. на кафедру и описанием его добродетелей, далее повествуется о его прижизненных и посмертных чудесах. Впервые Житие было издано иезуитом П. Ф. Шиффле, к-рый обнаружил его в утраченной ныне рукописи из аббатства Сент-Уайан-де-Жу (Сен-Клод) (Chiffletius P. F. Paulinus illustratus, sive Appendix ad opera et res gestas sancti Paulini Nolensis episcopi. Divione, 1662. P. 96-101; ActaSS. Apr. T. 1. P. 101-102). В наст. время известна единственная средневек. рукопись с текстом Жития - сборник агиографических сказаний Paris. lat. 11748. Fol. 132v-133v (кон. IX - нач. X в.; ркп. хранилась в аббатстве Сен-Мор-де-Фосе, но состав сборника, возможно, указывает на ее лионское происхождение).

В протоколе визитации епископских гробниц в ц. Сен-Низье в Лионе (1308) содержится эпитафия Н., к-рая представляет собой 25-строчный стихотворный панегирик (изд.: Le Blant. 1856. P. 57-60; Guigue. 1876. P. 149-150; CIL. T. 13. Fasc. 1. N 2400). По мнению Ковиля, стихотворные эпитафии епископов из Сен-Низье были составлены одновременно, на рубеже VI и VII вв. Исследователь предположил, что надпись на гробнице Н. была выполнена по указанию еп. Этерия и осталась неизвестной Григорию Турскому (Coville. 1928. P. 249-251, 324, 500-501). Однако М. Хайнцельман пришел к выводу, что эпитафии из Сен-Низье создавались сразу после кончины епископов, к-рым они были посвящены. Автор надгробной надписи Н. знал о святом больше, чем составитель анонимного Жития, поэтому эпитафия является важным источником сведений (Heinzelmann. 1976. S. 98-100, 172).

Самые подробные сведения о Н. сохранились в сочинениях его внучатого племянника Григория Турского. По свидетельству Григория, Н. был дядей его матери Арментарии (auunculi matris meae - Greg. Turon. Hist. Franc. V 5). Арментария происходила из галло-рим. аристократического рода, к к-рому принадлежали также епископы Лингонские (Лангрские) св. Григорий († 539/40) и Тетрик († 572/3) (см.: Heinzelmann. 2016. P. 18-20). В детстве и молодости Григорий Турский жил в Арвернии (Оверни), но неоднократно бывал у Н., напр., в 8-летнем возрасте, когда учился читать (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 2), и позднее, после того как Н. стал епископом (Idem. Virt. Iul. 2). После кончины отца (ок. 548) Григорий воспитывался гл. обр. в Арвернии, где впосл. служил диаконом, однако, возможно, он стал проводить больше времени в Кабиллоне (ныне Шалон-сюр-Сон), где жила его мать и где Н. предположительно служил в качестве пресвитера (Heinzelmann. 2016. P. 21-23). Высказывалось мнение, что после избрания Н. на епископскую кафедру Григорий жил у него в Лугдуне (Van Dam. 1992. P. 221; Idem. 1993. P. 54) и, возможно, был возведен им в сан диакона (Coville. 1928. P. 333). Григорий Турский испытывал особое уважение к родственнику, считая его праведником и строгим подвижником (Ibid. P. 20; ср.: Beaujard. 2000. P. 252). Руководствуясь примером Н., Григорий стремился во всем повиноваться матери и почитал св. Мартина Туронского (Турского) как своего небесного покровителя (Van Dam. 1993. P. 55, 61).

Жизнеописание Н., составленное Григорием Турским,- самый пространный текст в сб. «Житие отцов» (BHL, N 6089; изд.: MGH. Scr. Mer. T. 1. Pars 2. P. 240-252). Григорий стремился восполнить пробелы в биографии святого, допущенные автором анонимного Жития, гл. обр. изложить сведения о происхождении Н., о его жизни до начала церковного служения и о его чудесах (exordium natiuitatis conuersionisque eius uel seriem uirtutum... ad liquidum - Greg. Turon. Vit. Patr. 8. Prol.). В жизнеописании приведены воспоминания о встречах с Н. и яркие примеры его поведения, которые, по мнению Б. Круша, позволили Григорию «представить живой образ» святого (uiuam eius imaginem animo repraesentant - MGH. Scr. Mer. T. 3. Р. 520). Круш полагал, что Григорий Турский составил жизнеописание Н. после 590 г., т. к. в тексте упоминается о путешествии туронского диак. Агиульфа в Рим, и до 592 г., когда скончался кор. Гунтрамн (MGH. Scr. Mer. T. 1. Pars 2. P. 246). По мнению Г. Моно, сочинение было написано ок. 586 г. (Monod G. Études critiques sur les sources de l'histoire mérovingienne. P., 1872. Pt. 1. P. 44). Согласно Ковилю, Григорий составил жизнеописание Н. в кон. 586 или в 587 г., но впосл. вносил в текст добавления, к к-рым исследователь относил упоминание о путешествии Агиульфа (Coville. 1928. P. 326-329). В средние века жизнеописание Н. распространялось не только в составе «Житий отцов», но и как отдельное произведение (напр., в легендарии Paris. lat. 3788. Fol. 200r-202v, XII в.). Вероятно, именно сочинение Григория упоминается как «Житие св. Ницетия» среди книг, подаренных архиеп. Гуго из Ди (1082-1106) лионскому кафедральному собору (Obituaires de la province de Lyon. T. 1 / Éd. G. Guigue, J. Laurent. P., 1933. P. 117).

Краткое повествование о Н. приведено в «Истории франков» Григория Турского (Greg. Turon. Hist. Franc. IV 36). В соч. «Слава исповедников» Григорий описал исцеление слепого мальчика во время погребения Н. (Idem. Glor. conf. 60) и изложил предание о св. Гелии, к-рый был епископом Лугдуна «во времена язычников» (из текста неясно, кто рассказал Григорию это предание; возможно, это был Н.- Ibid. 61).

Н. принадлежал к знатному галло-рим. роду, члены к-рого обладали сенаторским достоинством (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 1; idem. Hist. Franc. VI 11). Представители этого рода служили бургундским королям, а после падения Бургундского королевства в 534 г.- королям франков. Дядя святого, еп. Сацердот, был возведен на Лугдунскую кафедру и приобрел большое влияние в королевстве франков (Heinzelmann. 1976. S. 146-150). По свидетельству Григория Турского, Н. был 3-м ребенком в семье аристократа Флорентина и его супруги Артемии. Его брат Гундульф впосл. служил при дворе короля Австразии и в 581 г. был назначен дуксом Массилии (ныне Марсель) (см.: PLRE. Vol. 3. P. 568; Heinzelmann. 2001. P. 20-21). Неизвестная по имени сестра Н. была бабушкой Григория Турского по материнской линии. Возможно, родители святого жили в Генаве (ныне Женева) (Coville. 1928. P. 330). Флорентин получил предложение занять в этом городе епископскую кафедру, и бургундский правитель изъявил на это согласие (одни исследователи отождествляют правителя с кор. Гундобадом (MGH. Scr. Mer. T. 1. Pars 2. P. 241), другие - с его наследником св. Сигизмундом (ActaSS. Apr. T. 1. P. 97; Coville. 1928. P. 330)). Согласно постановлению Агатского (Агдского) Собора 506 г., для того, чтобы муж принял священный сан, требовалось согласие жены (Concilia Galliae A. 314-A. 506 / Ed. C. Munier. Turnhout, 1963. P. 201. (CCSL; 148)). Вернувшись домой, Флорентин поделился новостью с супругой, но Артемия попросила мужа отказаться от епископского сана, рассказав ему о своей беременности (после рукоположения Флорентин не имел бы права вести супружескую жизнь). Артемия заявила, что ребенок, которого ей предстояло родить, станет епископом вместо своего отца. Уступив просьбе жены, Флорентин отказался от епископской кафедры (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 1).

Св. Ницетий. Скульптура. XIX в. Скульптор Ж. Полле (ц. Сен-Низье в Лионе)

Св. Ницетий. Скульптура. XIX в. Скульптор Ж. Полле (ц. Сен-Низье в Лионе)

По мнению Григория Турского, предсказание Артемии свидетельствовало о том, что Н. был предопределен Богом к церковному служению и к святости еще до рождения (Ibid. Prol.). Рождение Н. обычно датируют ок. 513 г., когда на Генавскую кафедру был возведен еп. Максим, вероятно, после отказа Флорентина (Duchesne. Fastes. T. 1. P. 228). При крещении младенца нарекли именем Ницетий (от греч. Νικήτας - победитель), «как человека, которому было суждено победить мир» (quem quasi uictorem futurum mundi Nicetium in baptismo uocitauit - Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 1). Начиная с IV в. имя Ницетий использовалось гл. обр. в среде галльской аристократии (Heinzelmann. 1976. S. 173-174).

Артемия надеялась, что ее сын станет епископом, поэтому Н. с детства готовили к церковному служению. Согласно анонимному Житию, мальчик выделялся среди сверстников благочестием и высокой нравственностью; по мере взросления эти качества проявлялись в нем все более отчетливо. Когда Флорентин скончался, Н. был уже клириком, однако по-прежнему жил в отцовском доме вместе с матерью (вероятно, в Генаве - Coville. 1928. P. 474). Вместе со слугами он выполнял всю домашнюю работу, преодолевая плотские искушения терпением и трудолюбием (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 1). Однажды на лице у Н. появилась гнойная язва (pusula mala), причинявшая ему сильные страдания. Состояние больного было столь тяжелым, что он впал в забытье на 2 дня. В это время мать молилась о его выздоровлении мн. святым, и особенно - св. Мартину. К вечеру 2-го дня Н. очнулся и рассказал матери о том, что ему явился св. Мартин, к-рый благословил его и велел ему встать. После чудесного исцеления на лице у Н. на всю жизнь остался шрам (Ibidem).

Согласно Григорию Турскому, Н. был рукоположен во пресвитера по достижении 30 лет в соответствии с каноническими правилами (Ibid. 2). Т. о., это произошло ок. 543 г. (MGH. Scr. Mer. T. 1. Pars 2. P. 243; T. 3. P. 518). В анонимном Житии упоминается, что Н. получил сан пресвитера от св. Агриколы, еп. Кабиллонского (Шалонского) (532-580). По мнению одних исследователей, в то время Н. жил в Кабиллоне (Heinzelmann. 2001. P. 21), по мнению других - в Лугдуне (Van Dam. 1992. P. 221; Idem. 1993. P. 53). После рукоположения Н. по-прежнему жил вместе с матерью и во всем слушался ее, выполняя работу по дому, обучал детей слуг и рабов чтению по Псалтири и церковному пению (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 2). К этому времени относятся самые ранние воспоминания Григория Турского о встречах с двоюродным дедом (ок. 546 - Coville. 1928. P. 331). Однажды, когда Григорий был 8-летним ребенком, тот позвал его, лежа в кровати, и взял на руки, но, обнимая мальчика, обернул руки своим одеянием, чтобы случайно не прикоснуться к его телу. Григорий использовал этот эпизод в качестве доказательства строгого целомудрия Н. и его стремления избежать малейших искушений (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 2).

Н. был возведен на епископскую кафедру по рекомендации дяди, еп. Сацердота, возглавившего Лугдунскую Церковь между 538 и 549 гг. Сацердот происходил из знатного галло-рим. рода и пользовался благосклонностью франк. королей (см.: Coville. 1928. P. 318-322). Вероятно, по его просьбе на епископскую кафедру Арелата (ныне Арль) был назначен его сын, св. Аврелиан († 551), вскоре возведенный в достоинство папского викария Галлии (Heinzelmann. 1976. S. 146-152). По мнению одних исследователей, Сацердот был дядей Н. по отцу (Coville. 1928. P. 319), другие считали, что он был братом матери святого (Heinzelmann. 2001. P. 22; ср.: Idem. 1976. S. 146). В анонимном Житии сообщается, что еп. Сацердот пожелал сделать своим преемником Н. благодаря добродетелям святого (о родстве Сацердота с Н. в Житии не говорится). После кончины епископа паства единодушно одобрила это решение, король его утвердил, и Н. был возведен на кафедру (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 521). Более достоверное описание событий привел Григорий Турский. По его свидетельству, еп. Сацердот отправился на Собор в Паризии (ныне Париж) и после его завершения тяжело заболел. Кор. Хильдеберт I (511-558) пришел навестить больного. Предчувствуя кончину, епископ попросил короля передать Лугдунскую кафедру своему племяннику Н., к-рый вел аскетический образ жизни, заботился о благосостоянии церквей и проявлял щедрость к нуждающимся (amator castimoniae dilectorque eclesiarum et in elymosinis ualde deuotus). Король пообещал выполнить последнюю волю епископа (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 3; Idem. Hist. Franc. IV 36). Повествование о возведении Н. на кафедру в рукописях утрачено (см.: MGH. Scr. Mer. T. 1. Pars 2. P. 243). В эпитафии Н. назван «дважды наследником» Сацердота (Sacerdotis factus bis proximus heres), т. к. был родственником епископа и его преемником на кафедре. Возможно, после кончины Аврелиана Арелатского Н. унаследовал также имущество Сацердота.

Возведение Н. на епископскую кафедру по желанию его предшественника и по воле короля противоречило канонам галльских Соборов, в соответствии с которыми право избрания епископа принадлежало клиру и народу. Однако в эпоху Меровингов вопросы, связанные с назначением епископа, обычно решал король (Coville. 1928. P. 473-474, 495-496). В нек-рых городах, напр. в Лингонах (ныне Лангр), практиковалось наследование епископской кафедры представителями местного аристократического рода (Van Dam. 1993. P. 56-58).

Даты кончины Сацердота и епископского рукоположения Н. трудно установить. По сведениям Григория Турского, Н. скончался на 22-м году епископского служения; следов., он был возведен на кафедру в 551 г. Однако в эпитафии Сацердота указано, что епископ скончался 11 сент., скорее всего в 552 г. (в консульской датировке содержится лакуна; см.: CIL. T. 13. Pars 1. N 2398). Большинство исследователей полагают, что Сацердот скончался в 552 г. и Н. был рукоположен в янв. 553 г. (MGH. Scr. Mer. T. 1. Pars 1. P. 168; Pars 2. P. 242-243; T. 3. P. 518; Coville. 1928. P. 321-322, 331-332; Le diocesé de Lyon. 1983. P. 26), но некоторые ученые относят кончину Сацердота к 551 г. (см., напр.: Heinzelmann. 1976. S. 130).

В произведениях Григория Турского и в эпитафии Н. приведены панегирические характеристики личности и служения святого. Н. вел аскетический образ жизни (castitas), проявлял отеческую заботу о пастве (caritas) и готовность помогать нуждающимся (generositas) (Ibid. S. 153-167). Григорий Турский утверждал, что Н. был исполнен святости, целомудрия и милосердия (Greg. Turon. Glor. conf. 60; ср.: uir totius sanctitatis egregius, castae conuersationis… elemosinarius - Idem. Hist. Franc. IV 36). В эпитафии Н. представлен как человек, отрекшийся от всего мирского и живший только ради Бога. Его воздержание и строгость нрава были образцом для клириков (sic uigil ac sobrius, sic castus carnis ubique) (Heinzelmann. 1976. S. 168-170). Н. отличался трудолюбием и выносливостью (strenuus in labore - Greg. Turon. Hist. Franc. IV 36), не пренебрегал физическим трудом (manu propria laborabat), что рассматривается в источниках как признак глубокого смирения. Однако среди достоинств Н. не упоминаются ни постнический образ жизни (по словам Григория, святой обладал плотным телосложением (robusto fuisset corpore - Idem. Vit. Patr. VIII 5)), ни нестяжание. Упоминание о завещании святого указывает на то, что он сохранил личное имущество (см.: Heinzelmann. 1976. S. 170).

Среди добродетелей Н. в эпитафии названы «милосердие к простолюдинам» и готовность помогать нуждающимся (pauperibus promptus simplicibusque pius). По словам Григория Турского, Н. совершил много добрых дел (Greg. Turon. Glor. conf. 60), в анонимном Житии сообщается о том, что он щедро помогал бедным. Проявляя гостеприимство, святой принимал достойных людей (honeste conuersationis homines), посещавших Лугдун, в епископском доме и по ночам омывал им ноги (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 521-522) (см.: Heinzelmann. 1976. S. 162-167).

В источниках сделан акцент на внимании Н. к богослужению. Согласно эпитафии, он заботился о благолепии псалмодии и ввел обычай антифонного пения (psallere praecipue normamque tenere canendi/primus et alterutrum tendere uoce chorum). Однако антифонное пение было введено на Западе еще в кон. IV в. св. Амвросием Медиоланским и получило широкое распространение (Aug. Confess. IX 7). О его использовании в V в. в Лугдуне свидетельствовал Сидоний Аполлинарий (alternante mulcedine... psalmicines concelebrauerant - Sidon. Apol. Ep. V 17). В анонимном Житии сообщается, что Н. установил порядок богослужений суточного круга, следил за его соблюдением и всегда приходил в церковь к началу утрени. Во время засухи епископ организовал процессию (литанию) для молитвы о дожде (MGH. Scr. Mer. T. 3. Р. 522; см.: Coville. 1928. P. 481). Однажды Н. пришел на утреню и, выслушав пение 2 антифонов, ушел в ризницу (sacrarium). Когда диакон запел респонсорий, епископ неожиданно воскликнул: «Пусть он замолчит! Как смеет петь ненавистник всего праведного?», и диакон сразу же замолчал. Н. велел привести его к себе и стал отчитывать за присутствие в церкви и участие в богослужении. Все были поражены странным поведением епископа, но вскоре поняли, что Н. обращался не к диакону, а к вселившемуся в него демону, голос к-рого узнал только святой. После этого епископ возложил руки на диакона и изгнал злого духа (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 4). Хотя Н. заставлял своих клириков соблюдать строгую дисциплину, его воспитательные усилия не всегда увенчивались успехом. Так, некоего диакона, склонного к прелюбодеянию, Н. «не только отлучал от общения, но чаще даже приказывал его бить, и все же не мог его исправить» (Idem. Hist. Franc. IV 36). Воспитанники святого, диаконы Салоний и Сагиттарий, были возведены на епископские кафедры и «начали неистовствовать как безумные в грабежах, резне, убийствах, блуде и других преступлениях» (Ibid. V 20).

Среди обязанностей Н. как епископа был суд по гражданским делам (см. ст. Episcopalis audientia). Согласно эпитафии, святой избегал участия в судебных тяжбах и вмешательства в мелочные распри (causarum spreuit strepitus uanosque furores... iurgia despiciens). Однако епископов рассматривали как защитников народа от злоупотреблений власть имущих, и Н. заставлял правителей блюсти справедливость, «устрашая их словом» (iura potestatum uerbi terrore cohercens) (см.: Heinzelmann. 1976. S. 170-171). В источниках приведены данные о том, как святой осуществлял судебные полномочия (см.: Coville. 1928. P. 492-493). Однажды Григорий Турский стал свидетелем того, как Н. послал пресв. Василия к комиту Арментарию, наместнику Лугдуна, чтобы договориться о разграничении судебных полномочий (высказывалось мнение, что Арментарий был родственником святого; см.: Van Dam. 1993. P. 61). Наместник возобновил слушание некоего дела, по к-рому епископ ранее вынес приговор. Узнав о недовольстве Н. его действиями, Арментарий разгневался и заявил, что намерен самостоятельно решать судебные тяжбы, которые рассматривал епископ (multae sunt causae in eius conspectu positae, quae alterius iudicio finiendae erunt). Когда пресв. Василий передал Н. ответ наместника, епископ возлежал за трапезой вместе с Григорием и некоторыми клириками. Н. решил наказать Василия за то, что тот «донес до [его] слуха слова, порожденные яростью», и прошептал на ухо Григорию: «Скажи пресвитерам, чтобы они выпросили для него прощение». Однако клирики не поняли, чего добивается от них епископ. Тогда по приказу Н. Григорий припал к его ногам, умоляя его простить Василия. Даровав прощение, епископ запретил присутствующим клирикам передавать ему «бессмысленные речи» и велел им отстаивать интересы Церкви (eclesiae utilitates) перед противниками (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 3). Из повествования Григория Турского неясно, что именно было причиной конфликта между Н. и Арментарием. Возможно, в судебном процессе участвовали клирики, подлежавшие суду епископа, или епископ пересмотрел приговор, вынесенный наместником (Heinzelmann. 1976. S. 181-183).

Н. принял участие в Лугдунском Соборе, на котором слушалось дело епископов Салония Эбредунского (Амбрёнского) и Сагиттария Вапинского (Гапского), к-рые до возведения на епископские кафедры служили у Н. в качестве диаконов. Кор. Гунтрамн велел отдать их под суд за безнравственное поведение и нарушение общественного порядка. Епископы были признаны виновными и лишены кафедр, но они апеллировали к папе Иоанну III и были им оправданы (Greg. Turon. Hist. Franc. V 20). Др. церковно-политические конфликты, в разрешении которых принимал участие Н., были связаны с замещением Лингонской кафедры. Епископские обязанности выполнял Мундерик, назначенный преемником тяжелобольного еп. Тетрика. Противники обвинили Мундерика в измене кор. Гунтрамну, который велел заключить его в тюрьму. По просьбе Н. Мундерик был освобожден и отправлен в Лугдун, где ему следовало жить под присмотром святого. Не сумев добиться восстановления в правах, Мундерик бежал из Лугдуна во владения кор. Сигиберта I, противника Гунтрамна. Вместо него после кончины еп. Тетрика на Лингонскую кафедру был избран Сильвестр, родственник Григория Турского и, следов., Н. Он отправился для рукоположения в Лугдун, но заболел и вскоре скончался. Ответственность за внезапную кончину Сильвестра возложили на диак. Петра, брата Григория Турского, к-рый в 572/3 г. предстал перед судебной коллегией из епископов и магнатов во главе с Н. Петр очистился от обвинения клятвой и был оправдан, но впосл. его убил сын Сильвестра, который считал его виновным в смерти отца (Ibid. V 5; см.: Coville. 1928. P. 337-338). Между 567 и 570 гг. вместе с др. епископами из королевства Гунтрамна святой принял участие в Лугдунском Соборе, на к-ром рассматривались вопросы, связанные с порядком решения споров между епископами, с завещаниями клириков и принудительными переселениями жителей по воле правителей. Участники Собора подтвердили правило о том, что отлучение от Церкви, наложенное одним епископом, не может быть отменено другим. Епископ не вправе отменить имущественные сделки своего предшественника, в т. ч. дарения клирикам и церковным слугам. На Соборе были установлены молитвенные процессии (литании) в 1-ю неделю нояб. (Concilia Galliae A. 511-A. 695 / Ed. C. de Clercq. Turnhout, 1963. P. 200-203. (CCSL; 148A)).

Н. упоминается в грамоте св. Германа, еп. Паризии, даровавшего базилике Св. Креста и св. Винцентия (впосл. аббатство Сен-Жермен-де-Пре) привилегии - иммунитет от епископской юрисдикции и право свободно избирать аббата (21 авг. 566). Согласно грамоте, Н. выступил как свидетель акта по просьбе св. Германа и кор. Ультроготы, супруги Хильдеберта I, а также принцесс Хродезинды и Хродеберги (Recueil des chartes de l'abbaye de Saint-Germain-des-Près, des origines au début du XIIIe siècle / Éd. R. Poupardin. P., 1909. T. 1. P. 4-7). Согласно Житию св. Дроктовея, составленному мон. Гислемаром, Н. вместе с др. епископами присутствовал при освящении базилики Св. Креста и св. Винцентия (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 542). Высказывалось мнение, что грамота св. Германа была отредактирована в X в., но подпись Н. скорее всего подлинная (Coville. 1928. P. 336-337, 495). Однако др. исследователи рассматривают грамоту как подложный документ, составленный на рубеже XI и XII вв. с использованием Жития св. Дроктовея (Dérens J. Les origines de Saint-Germain des Près: Nouvelle étude sur les deux plus anciennes chartes de l'abbaye // J. des savants. P., 1973. N 1. P. 28-60).

На основании сведений, приведенных Григорием Турским, церковно-политическую деятельность Н. можно рассматривать как неудачную. Епископ не мог поддерживать дисциплину среди духовенства, конфликтовал со светскими властями и плохо выполнял поручения кор. Гунтрамна. По-видимому, Н. не проявлял интерес к отстаиванию особого положения Лугдунской кафедры в Галлии (Coville. 1928. P. 335-336). Однако, по свидетельству Григория Турского, Н. охотно занимался хозяйственными делами, «тщательно заботился о строительстве церквей, возведении домов, о засеве полей и возделывании виноградников» (Greg. Turon. Hist. Franc. IV 36). В анонимном Житии упоминается о том, что Н. вместе с клириками объезжал владения епископской кафедры (sanctae ecclesiae praedia… ager sanctae ecclesiae Lugdunensis), расположенные в Провансе и в др. местах (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 522; см.: Coville. 1928. P. 335, 484-485).

Свидетельства источников позволяют дать характеристику личности Н., к-рая вызывала противоречивое отношение современников. В анонимном Житии сказано, что Н. обладал как «змеиным хитроумием», так и «голубиной простотой» (et serpentis astutiam tenuit et columbae simplicitate impleuit), однако плохо знавшие его люди считали его неумным человеком (sensu tepidus - MGH. Scr. Mer. T. 3. Р. 522; stolidum fuisse Nicetium - Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 5). Согласно эпитафии, Н. был «прост перед миром, но мудр перед Господом» (simplex mundo, sed sapiens domino), поэтому он отважно выступал против сильных мира сего. Описывая деда как кроткого и снисходительного человека, Григорий Турский тем не менее признавал, что Н. был вспыльчив и раздражителен (Greg. Turon. Hist. Franc. IV 36). В эпизоде с пресв. Василием епископ представлен как своенравный начальник, чье поведение не всегда было понятно окружающим. Плохо сохранившуюся строку эпитафии исследователи восстанавливали как указание либо на жестокие нападки, к-рым подвергали святого ([quem duro laesit] uerbere quisque suo), либо на его жестокое отношение к подчиненным ([quos duro laesit] uerbere quisque suo) (см.: Le Blant. 1856. P. 58; MGH. Scr. Mer. T. 1. Pars 2. P. 243). По мнению Круша, Н. был строгим аскетом, способным и трудолюбивым администратором, но не очень умным человеком (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 518). Ковиль приписывал Н. «живой и несдержанный характер», полагая, что его вспыльчивость была основной причиной враждебного отношения к святому, к-рое проявилось после его кончины (Coville. 1928. P. 334).

Согласно агиографическим сочинениям, при жизни Н. пользовался известностью как чудотворец, способный изгонять злых духов (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 524; Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 4). В анонимном Житии сообщается о зимнем путешествии Н. в Прованс для инспекции церковных владений. Святой остановился на ночлег на вилле аристократа Флавия, референдария кор. Гунтрамна и впосл. епископа Кабиллонского (inlustris uiri Flauii… ad mansionem Alacarnum; см.: MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 522; Duchesne. Fastes. T. 2. P. 194). К святому привели мальчика, одержимого демоном и бившегося в конвульсиях. Когда Н. помазал его освященным маслом и осенил крестным знамением, демон покинул тело мальчика. Свидетелями чуда были пресвитеры Катафроний и Евстасий, к-рые рассказали об этом агиографу. Впосл. исцеленный встретился с Н., чтобы поблагодарить его за спасение от демона (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 522-523).

Дата кончины Н. указана в эпитафии. Согласно Григорию Турскому, святой умер на 60-м году жизни и на 22-м году епископского служения (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 5; Idem. Hist. Franc. IV 36). Мн. исследователи полагали, что Григорий ошибся: если Н. стал епископом в 553 г., то его кончина произошла на 21-м году служения (MGH. Scr. Mer. T. 1. Pars 1. P. 168; Pars 2. P. 245; T. 3. P. 519; Duchesne. Fastes. T. 2. P. 167-168; Coville. 1928. P. 338). Во время погребальной процессии слепой мальчик услышал таинственный голос, повелевавший ему пройти под ложем, на котором несли тело епископа. Провожатый помог ему это сделать, и, когда мальчик призвал имя святого, к нему вернулось зрение. Он поступил служить в базилику, где был похоронен Н., и следил за порядком в храме. Влиятельные горожане (a quibusdam ciuitatis maioribus), плохо относившиеся к почитателям Н., стали притеснять его и лишили средств к существованию. Служитель вновь воззвал к Н., и святой в видении повелел ему обратиться за помощью к кор. Гунтрамну. Король предоставил служителю пищу, одежду, а также защиту от гонителей (Greg. Turon. Glor. conf. 60; ср.: Idem. Vit. Patr. VIII 5). Неприязнь к Н. проявилась через неск. дней после кончины святого, когда на городском форуме вскрыли и прочитали его завещание. Пресвитер базилики, в к-рой был похоронен святой, был недоволен тем, что тот ничего не завещал в пользу храма. Во сне пресвитеру явился Н., который сказал, обращаясь к сопровождавшим его св. епископам Иусту и Евхерию: «Этот пресвитер набросился на меня с бранью… не понимая, что я оставил храму самое ценное, что у меня было, то есть прах моего тела». Святые согласились, что пресвитер должен быть наказан, и Н. ударил его кулаком в горло. Когда пресвитер проснулся, его горло распухло и он почти не мог глотать. Через 40 дней, измученный болью, пресвитер попросил святого простить его, и вскоре выздоровел (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 5). После кончины Н. жители Лугдуна (deuotio populi Lugdunensis) избрали его преемником некоего Этерия, который пользовался расположением святого (de eius conuersatione gauderet). Согласно Житию, Н. предсказал, что Этерий станет его 2-м преемником на епископской кафедре. Возможно, Этерий был пресвитером в Лугдуне и учеником Н. (Coville. 1928. P. 335, 346-347). Однако в более позднем Житии св. Австрегизила о нем говорится как о сенаторе и ближайшем советнике кор. Гунтрамна (MGH. Scr. Mer. T. 4. P. 195). В анонимном Житии Н. Этерий назван «отцом отечества» (qui fuit actenus pater patriae, nunc esset ecclesie - Ibid. T. 3. P. 524). Т. о., он скорее всего был высокопоставленным мирянином, жившим при дворе короля (Heinzelmann. 1976. S. 175-176). Тем не менее кор. Гунтрамн назначил на епископскую кафедру доместика Приска, к-рый, вероятно, принадлежал к лугдунской знати (Ibid. S. 176-177).

По свидетельству Григория Турского, Приск плохо относился к Н. и конфликтовал с ним (nouimus Priscum episcopum huic sancto semper fuisse aduersum - Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 5). После его возведения на Лугдунскую кафедру противники Н. из местного духовенства и знати восторжествовали над сторонниками святого. Высказывалось мнение, что они не любили святого за его строгость и скупость (Coville. 1928. P. 339, 480). Возможно, жители Лугдуна считали Н. чужаком, т. к. святой, по-видимому, провел детство и молодость в др. городах и получил Лугдунскую кафедру только благодаря дяде, еп. Сацердоту. По одной из версий, Н. намеревался назначить своим преемником внучатого племянника, Григория Турского, но не получил поддержки. Вскоре после кончины Н. Григорий был возведен на епископскую кафедру в Туронах (ныне Тур) (Van Dam. 1993. P. 61-62). Восхваляя Н., Григорий описывал деятельность Приска исключительно в негативных тонах (Heinzelmann. 1976. S. 171, 177). По его словам, Приск прибыл в город вместе с женой Сусанной, членами семьи и приближенными, к-рые хулили Н., преследовали почитателей святого и даже якобы убили мн. близких ему людей (coepit persequi ac interficere multos de his quos uir Dei familiares habuerat). В то же время Приск и его приспешники «называли своим другом всякого, кто поносил» святого (Greg. Turon. Hist. Franc. IV 36). При Н. женщины не имели права входить в резиденцию епископа, но Приск позволял своей жене и ее служанкам посещать свои покои и даже комнату, некогда служившую спальней святого. Григорий Турский рассматривал поведение Сусанны как оскорбление памяти Н. (Ibidem). В соответствии с канонами Матисконского (Маконского) Собора, проведенного в 581 или 583 г. под рук. Приска, епископам было запрещено жить под одной крышей с женщинами, к-рые не были их кровными родственницами; в покои епископов женщины могли входить только в сопровождении свидетелей (Concilia Galliae A. 511-A. 695 / Ed. C. de Clercq. Turnhout, 1963. P. 223-225. (CCSL; 148A); о женах галльских епископов см.: Brennan B. «Episcopae»: Bishops' Wives Viewed in 6th-Century Gaul // Church History. Chicago etc., 1985. Vol. 54. N 3. P. 311-323).

В «Житии отцов» и особенно в «Истории франков» Григорий Турский сделал акцент на бедствиях, постигших врагов Н., к-рые он рассматривал как божественную кару за непочтительное отношение к святому (Coville. 1928. P. 340). В Сусанну вселился злой дух, она с распущенными волосами металась по городу и умоляла святого о прощении. Епископа поразила четырехдневная лихорадка, и даже после выздоровления он «все время трясся и оставался слабоумным». Подобное несчастье произошло с сыном и др. родственниками Приска, «так что ни у кого не было сомнения, что их поразила сила святого мужа» (Greg. Turon. Hist. Franc. IV 36). Вскоре после прибытия в Лугдун Приск велел перестроить епископскую резиденцию. Некий диакон, к-рого Н. часто наказывал за распутное поведение, начал разбирать крышу здания и возблагодарил Бога за избавление от «гнуснейшего Ницетия» (post mortem iniquissimi Nicetii). Когда диакон произнес эти слова, он потерял равновесие, упал на землю и разбился насмерть (Ibidem). Др. диакон получил от еп. Приска плащ с капюшоном (casublam), ранее принадлежавший Н.; из сообщения Григория Турского неясно, было ли это богослужебное облачение или повседневная одежда. Диакону советовали почтительно обращаться с одеянием святого, но он не обращал на это внимание и даже отрезал капюшон, чтобы сделать из него обмотки для ног. После того как диакон обернул ими ноги, им овладел злой дух. Сотрясаясь в конвульсиях, диакон упал на пол, изо рта у него пошла кровавая пена. Он угодил ногами в горящий очаг и сильно обгорел (Idem. Vit. Patr. VIII 5). Когда «епископ и его супруга совершали неразумные поступки» (multa contra rationem agerent), Н. явился во сне некоему аббату с повелением передать Приску и пресв. Мартину, чтобы они исправились. Аббат попросил диакона, часто посещавшего дом епископа, передать послание, но диакон промедлил с выполнением поручения. Ночью Н. явился диакону и ударил его кулаком по горлу. Проснувшись, диакон почувствовал сильную боль в горле и сразу же отправился к епископу, но тот не обратил внимание на его слова и назвал явление святого сонным наваждением (fantasiam somniorum). Пресв. Мартин заболел лихорадкой и вскоре поправился, но по-прежнему льстил епископу и потворствовал ему в дурных делах, поэтому вновь заболел и умер (Idem. Hist. Franc. IV 36).

Свидетельства Григория Турского не вполне согласуются со сведениями о еп. Приске, известными из др. источников. В эпитафии Приск описывается как разумный, справедливый и щедрый аристократ, достойный гос. деятель, который за многочисленные заслуги был назначен на епископскую кафедру (CIL. T. 13. Pars 1. N 2399; см.: Heinzelmann. 1976. S. 178-179). Между 573 и 585 гг. Приск участвовал не менее чем в 6 церковных Соборах и обычно занимал 1-е место среди галльских епископов (Coville. 1928. P. 341). Вероятно, он отстаивал первенствующее положение Лугдунской кафедры, на к-рое претендовали также епископы Арелата и Вьенны. На Матисконском Соборе 585 г. в присутствии более 50 прелатов Приску, названному «патриарх» (episcopus patriarcha), было поручено раз в 3 года созывать галльских епископов на Собор и определять место его проведения (Concilia Galliae A. 511-A. 695. Turnhout, 1963. P. 238, 247; см.: Coville. 1928. P. 342, 469-473). Григорий Турский, неприязненно относившийся к епископу Лугдунскому, упомянул, что во время Собора «случилась страшная резня между слугами епископа Приска и дукса Леодегизила», и Приск был вынужден выплатить компенсацию (Greg. Turon. Hist. Franc. VIII 20). Впосл. его преемник Этерий просил папу Григория I Великого подтвердить привилегии Лугдунской кафедры, основанные на древнем обычае (ex antiqua consuetudine - Greg. Magn. Reg. epist. XI 40). Вероятно, в глазах мн. современников стремление Приска укрепить положение Лугдунской кафедры выгодно отличало его от Н., который не достиг в этом успеха. Хотя Григорий Турский называл Н. патриархом (cum patriarcha Nicetio beato - Greg. Turon. Hist. Franc. V 20), на единственном Соборе, в к-ром святой принял участие, первенство было отдано епископу Вьеннскому (возможно, из-за осуждения Салония и Сагиттария, к-рое нанесло ущерб авторитету святого; см.: Coville. 1928. P. 335-336; Van Dam. 1993. P. 61). В Лугдуне Приск пользовался поддержкой мн. клириков и влиятельных горожан, которые неприязненно относились к его предшественнику. Вероятно, в отличие от Н. он был «человеком скорее светским, чем церковным», не придавал значения аскезе, но проявлял интерес к церковно-политическим вопросам (Coville. 1928. P. 339-341). Еп. Приск скончался скорее всего в 586 г. (Ibid. P. 342; Heinzelmann. 1976. S. 175, 177) и был похоронен в той же базилике, где находилась гробница Н. С разрешения кор. Гунтрамна на кафедру был возведен Этерий, к-рый с уважением относился к Н. и способствовал развитию его почитания (об Этерии см.: Duchesne. Fastes. T. 2. P. 168-169; Coville. 1928. P. 346-352).

Ц. Сен-Низье в Лионе. XIV — сер. XVI в., XIX в.

Ц. Сен-Низье в Лионе. XIV — сер. XVI в., XIX в.

Почитание Н. было связано с его репутацией аскета, чудотворца и защитника страждущих. При жизни епископу приписывали способность изгонять злых духов из одержимых, однако намного чаще чудеса совершались после его кончины (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 524) и гл. обр. после того, как епископскую кафедру занял Этерий (Coville. 1928. P. 342-343). В анонимном Житии о Н. говорится как о покровителе Лугдуна, к-рого особенно почитал еп. Этерий (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 524). Во время пожара, уничтожившего бóльшую часть города, Н. явился в епископскую резиденцию (in ecclesiae domum) и исцелил 2 слепых женщин, чтобы напомнить горожанам о своем незримом присутствии (Ibid. P. 523). По указанию еп. Этерия кровать, на к-рой некогда спал Н., была украшена дорогими тканями, вокруг нее установили светильники, один из к-рых горел 40 дней без замены масла и фитиля. Больные, к-рых укладывали на кровать, исцелялись (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 8). Не ясно, где была установлена кровать Н.; по мнению исследователей, она находилась рядом с гробницей святого (Coville. 1928. P. 465; Beaujard. 2000. P. 379) (в Кабиллоне чудотворное ложе еп. Сильвестра было установлено в ризнице базилики - Greg. Turon. Glor. conf. 84).

Важнейшим местом почитания Н. была его гробница в пригородной базилике, к к-рой в надежде на исцеление приходили слепые, увечные и одержимые демонами (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 524). В 590 г. туронский диак. Агиульф на обратном пути из Рима остановился в Лугдуне и посетил гробницу святого. Возле нее толпились люди, напоминавшие «рой счастливых пчел вокруг родного улья». Многие стремились получить у пресвитера, дежурившего в храме, реликвии: прах, кусочки воска или нити из надгробного покрова. Прочитав записи чудес Н., Агиульф взял с собой сухие травы, положенные для освящения на гробницу. Впосл. 4 больных, страдавших лихорадкой, получили исцеление, выпив воду, настоянную на этих травах (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 6). В присутствии туронского пресв. Иоанна исцелились трое слепых, молившихся перед гробницей святого (Ibid). Некий достойный доверия человек сообщил Григорию Турскому о 4 слепых, к-рым было возвращено зрение, и об исцеленном калеке (Idem. Glor. conf. 60). Прах с гробницы святого обладал целительной силой (Idem. Vit. Patr. VIII 10) и был способен прекратить морскую бурю (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 523). Исцеления происходили и от масла из светильника, находившегося у гробницы (Greg. Turon. Hist. Franc. IV 36); в анонимном Житии описано исцеление бесноватого, к-рого помазали этим маслом (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 523). Некий человек отказался возвращать долг и поклялся на гробнице Н., что ничего не брал взаймы. После клятвы он ослеп, признался в содеянном и по молитве к святому получил исцеление (Ibidem).

Неск. чудес, описанных Григорием Турским, связаны с именем Фронимия, еп. Агатского (Агдского), который ок. 580 г. бежал от вестготов и получил убежище в королевстве Гунтрамна. Один из его слуг страдал эпилепсией; благодаря усилиям врачей припадки на время прекратились, но возобновились через неск. месяцев с большей силой. Епископ послал его помолиться перед гробницей Н., и слуга вернулся домой здоровым. Через 7 лет после исцеления Фронимий показал Григорию слугу и поведал о его выздоровлении (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 8). Некий бедняк собирал щедрую милостыню, показывая рекомендательное письмо, выданное ему Н. Однажды в лесу его избил и ограбил бургунд, к-рый, однако, оставил ему письмо. Нищий пожаловался еп. Фронимию, и тот сообщил об этом комиту. Бургунд был схвачен и допрошен, но отрицал свою вину, поэтому епископ велел ему дать клятву на письме Н. Как только преступник поднял руку, чтобы поклясться, он потерял сознание, изо рта у него пошла пена. Очнувшись через 2 часа, бургунд сознался в ограблении. По просьбе епископа комит отпустил преступника, заставив его компенсировать ущерб, нанесенный бедняку (Ibid. 9).

Н. почитали как освободителя заключенных. У его гробницы в базилике были сложены разбитые оковы и кандалы преступников, получивших свободу благодаря помощи святого (Ibid. 6, 10). Когда в базилику привели скованных друг с другом преступников, невидимая сила разорвала их цепи (MGH. Scr. Mer. T. 3. P. 524). Во вьеннской темнице содержали 7 заключенных, одному из к-рых во сне явился Н. и дотронулся посохом до его цепей. Оковы распались, запертые двери отворились, заключенные сбежали и нашли убежище в церкви (Ibidem). Еп. Сиагрий Августодунский (Отёнский) в присутствии Григория Турского поведал кор. Гунтрамну, что Н. ночью освободил заключенных в 7 городах, и судьи не отважились вновь схватить их (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 10). Однажды во время общественных беспорядков некий человек убил другого и вскоре был убит братом своей жертвы. Мститель был схвачен и брошен в темницу, где он молился об освобождении мн. святым, в т. ч. Н., о к-ром говорили, что он проявлял милосердие к осужденным. Ночью Н. явился преступнику и велел покинуть тюрьму. Проснувшись, тот обнаружил свои оковы разбитыми, сбежал и укрылся в базилике, где был похоронен святой. Вскоре он получил прощение и вернулся домой (Ibid. 7).

Прах с гробницы Н., масло, нити из надгробного покрова и др. предметы, почитавшиеся как святыни, были доставлены из Лугдуна в др. галльские города. Во время процессии с реликвиями Н. вокруг Генавы слепые и хромые получили исцеление (Ibid. 6). Перенесение реликвий в Трикассы (ныне Труа) еп. Галломагном также сопровождалось чудесами (Ibid. 8). Некий диакон из Августодуна, страдавший болезнью глаз, намеревался совершить паломничество к гробнице Н. Когда ему дали папирусную книжицу с текстом Жития святого (uolumen carteum, quod de his habetur scriptum), диакон приложил ее к лицу и, получив исцеление, «познал чудесные деяния [святого], прочитав о них собственными глазами» (Ibid. 12).

Вероятно, после кончины Н. Григорий Турский не посещал Лугдун, поэтому чудеса, происходившие в этом городе, он описывал со слов др. людей (Coville. 1928. P. 343-344). Тем не менее он способствовал распространению почитания Н., как и др. «семейных» святых, напр. мч. Иулиана Бриватского (Бриудского) (Van Dam. 1992. P. 215-216; ср.: Beaujard. 2000. P. 415-416). Так, Григорий поместил реликвии Н. вместе с др. святынями в восстановленном им оратории в сел. Артанн (Venant. Fort. Carm. X 5). Среди проч. реликвий Григорию доставили платок (facietergium), к-рым была обернута голова Н. в день его кончины (это произошло в 590; см.: Beaujard. 2000. P. 233). Неск. нитей из платка Григорий вложил в освященный им алтарь церкви в сел. Патернак (ныне Перне, деп. Эндр и Луара). Некоему слепому во сне было велено помолиться перед этим алтарем, после чего к нему вернулось зрение. Нити из платка хранились и в др. церквах, где также совершались чудеса (Greg. Turon. Vit. Patr. VIII 8). Григорий Турский поместил реликвии Н. и мч. Иулиана в церкви в сел. Присциниак (ныне Ле-Пти-Пресиньи) (Idem. Virt. Iul. 50). Женщины, в к-рых вселились злые духи, посетили эту церковь и получили исцеление от одержимости. Местный житель Дадон, принимавший участие в походе против мятежника Гундовальда (585), дал обет пожертвовать церкви часть добычи, в т. ч. 2 серебряные чаши. Вернувшись домой, он оставил себе одну чашу и вместо нее отдал в храм «сарматский покров» для Св. Даров. Н. явился ему во сне с повелением забрать ткань и принести в церковь обещанную чашу. Испуганный Дадон проснулся и исполнил волю святого. Брат Дадона перед рождественской вигилией попросил пресвитера помолиться Н. о даровании мира и пообещал присутствовать на богослужении. Однако вместо этого он провел ночь за пиршественным столом. Утром его поразила лихорадка, и он скоропостижно скончался (Idem. Vit. Patr. VIII 11).

Базилика, в к-рой был похоронен Н. (впосл. ц. Сен-Низье), находилась в вост. пригороде Лугдуна, между реками Соной и Роной (совр. р-н Прескиль). Этот храм отождествляют с базиликой Апостолов, основание к-рой в позднейшем перечне епископов и архиепископов Лионских приписывается св. Евхерию (V в.) (Obituaire de l'église primatiale de Lyon. Lyon; P., 1902. P. 111). По преданию, базилика была возведена на месте погребения праха Лугдунских мучеников (см.: Coville. 1928. P. 462-464; Reynaud. 1997). В храме находились гробницы нек-рых епископов начиная с Рустика († 501) (тексты эпитафий см.: Le Blant. 1856. P. 48-61; CIL. T. 13. Fasc. 1. N 2394-2401). В Житии св. Австрегизила упоминается «базилика блж. Ницетия, епископа и исповедника» (MGH. Scr. Mer. T. 4. P. 195); в отчете еп. Лейдрада (797/8-816) - «церковь св. Ницетия» (Coville. 1928. P. 285). По распоряжению Лейдрада церковь была восстановлена; вероятно, тогда же при ней был основан капитул каноников. Список каноников во главе с аббатом приведен в некрологе аббатства Райхенау (Libri confraternitatum S. Galli, Augiensis, Fabariensis / Ed. P. Piper. B., 1884. P. 259. (MGH. Necr.; Suppl.)). Об истории капитула почти не сохранилось сведений. В документе 1-й пол. XI в. упоминается Адалард, «аббат св. Ницетия» (Cartulaire de l'abbaye de Savigny suivi du Petit cartulaire de l'abbaye d'Ainay / Éd. A. Bernard. P., 1853. Pt. 2. P. 563-564). Самое раннее упоминание о приходе ц. Сен-Низье относится к 1173 г. (parrochia Sancti Nicetii - Cartulaire lyonnais / Éd. M.-C. Guigue. Lyon, 1885. T. 1. P. 69). К XIII в. капитул перестал существовать. Начиная с этого времени ц. Сен-Низье, расположенная в торгово-ремесленном квартале Лиона, стала основным приходским храмом для горожан. В условиях борьбы за городскую автономию ц. Сен-Низье рассматривалась как «городской храм» в противовес кафедральному собору и ц. Сен-Жю (капитулы этих храмов были крупными церковными сеньорами и выступали как противники горожан). В ц. Сен-Низье и в соседней капелле св. Иакова (Сен-Жака) хранились коммунальные архивы, проводились собрания лионских консулов, поэтому жители Лиона считали церковь «палладиумом городских свобод» (Steyert A. Nouvelle histoire de Lyon. Lyon, 1897. T. 2. P. 509-512, 617-619; ср.: Powell. 1997). Во 2-й пол. XII в. среди прихожан церкви был богатый торговец Вальдес, основатель еретического течения вальденсов, к-рые требовали, чтобы католич. Церковь отказалась от власти и богатства и вернулась к идеалу «апостольской жизни». В 1253 г. вальденсы подожгли ц. Сен-Низье. Впосл. при храме, обладавшем самым крупным приходом в Лионе (ко времени Французской революции его прихожанами были ок. 1/3 горожан), существовало несколько религ. братств. Старейшим и самым многочисленным было братство Св. Троицы (основано в 1300; см.: Meynis D. Les anciennes confréries lyonnaises. Lyon, 1868. P. 10-33; Le Livre des confrères de la Trinité de Lyon, 1306-1792 / Éd. G. Guigue. Lyon, 1898).

Вероятно, в XIII в. соперничество между «церковью горожан» и кафедральным собором привело к возникновению предания о том, что кафедра архиепископа Лионского первоначально находилась в ц. Сен-Низье. Согласно буллам папы Иннокентия IV, некогда храм был «соборным и первопрестольным» (que cathedralis et prima sedes Lugdunensis existit); там находился алтарь Пресв. Девы Марии, основанный св. Потином, 1-м епископом Лугдунским. Папа Римский даровал индульгенцию паломникам, посещавшим церковь в дни памяти Пресв. Девы Марии и св. Аунемунда (6 апр. 1251); во 2-й булле говорилось о праздниках святых Аунемунда, Н., Дионисия и Потина, мощи к-рых почивали в ц. Сен-Низье (13 дек. 1251; см.: Les Registres d'Innocent IV / Éd. É. Berger. P., 1897. T. 3. N 5606; Martin J.-B. Conciles et bullaire du diocèse de Lyon. Lyon, 1905. N 1283-1284, 1312; ср.: Gouilloud. 1886. P. 162, 207). Согласно акту основания капитула (1306), в старину в церкви находился «митрополичий престол Лионской Церкви», здесь были погребены мн. епископы и архиепископы (Gallia Christiana. P., 1728. T. 4. Instr. Col. 35. N 47; Gouilloud. 1886. P. 158-159). В протоколе визитации 1308 г. ц. Сен-Низье отождествляется с древней базиликой Апостолов, упомянутой в каролингских мартирологах (Guigue. 1876. P. 155). По мнению ряда позднейших авторов, храм находился на месте, где св. Потин основал 1-ю церковь в Лугдуне с алтарем в честь Пресв. Девы Марии. Впосл. здесь был погребен прах Лугдунских мучеников, а затем возведена базилика Апостолов (напр.: Gouilloud. 1886. P. 161-163; Vachet A. Les paroisses du diocèse de Lyon. Lérins, 1899. P. 519). В наст. время исследователи отрицают, что в ц. Сен-Низье когда-либо находилась епископская кафедра (напр.: Coville. 1928. P. 454-455), и отрицают ее тождество с базиликой, построенной на месте захоронения мучеников (напр.: Reynaud J.-F. Lyon: Saint-Pierre de Vaise et la basilique des Martyrs // Bull. Monumental. P., 2012. T. 170. P. 159-160).

По распоряжению архиеп. Луи де Виллара (1301-1308) при ц. Сен-Низье был учрежден капитул секулярных каноников. Согласно акту основания капитула, такое намерение высказывал еще архиеп. Рауль де ла Торот (1284-1288), вероятно, в связи с обострением конфликта между соборными канониками и прихожанами ц. Сен-Низье. Храм получил статус коллегиальной церкви (ordinamus... in perpetuum conuentualem esse); были созданы пребенды для 16 каноников во главе с сакристом (ризничим), к-рых назначал архиепископ (25 марта 1306 - Gallia Christiana. P., 1728. T. 4. Instr. Col. 35. N 47; Gouilloud. 1886. P. 158-159). Основание капитула вызвало протест соборных каноников, которые восприняли действия архиепископа как нарушение своих сеньориальных прав. Поэтому 9 февр. 1308 г. был повторно издан акт об основании капитула Сен-Низье от имени архиепископа и соборных каноников (см.: Hours. 1994). Впосл. при ц. Сен-Низье жили от 16 до 22 каноников, а также капелланы, викарии и проч. клирики (ко времени Французской революции всего 60-70 чел.) (см.: Gouilloud. 1886. P. 160; Vachet. 1895. P. 646). В связи со спором между клириками ц. Сен-Низье и монахинями аббатства Сен-Пьер о местонахождении мощей св. Аунемунда, начавшимся в сер. XIII в., было проведено освидетельствование гробниц Лугдунских епископов. 23 авг. 1308 г. под рук. Гуго, титулярного еп. Табарии (Тивериады), был составлен акт осмотра гробниц 8 епископов Лугдунских и св. Аврелиана Арелатского в ц. Сен-Низье. Согласно акту, надгробные эпитафии епископов находились за главным алтарем храма, вероятно в апсиде или в крипте под хором. В акте приведены тексты эпитафий святых Н., Сацердота, Аврелиана, Рустика, Вивенциола и Приска. Вскрытию подверглась только гробница св. Аунемунда, к-рая пользовалась особым почитанием и привлекала паломников (Guigue. 1876). Вероятно, впосл. гробницу Н. также не открывали, т. к. в описях церковной ризницы 1365 и 1373 гг. упоминаются только реликварии с главой св. Дионисия и рукой св. Аунемунда (Inventaire du trésor de St-Nizier de Lyon (1365-1373): Listes des sépultures de la paroisse (1346-1348) / Éd. G. Guigue. Lyon, 1899. P. 12, 20).

Единственным элементом здания ц. Сен-Низье, существовавшего до XIV в., была небольшая крипта, в которой впоследствии хранились мощи св. Аунемунда; здесь были обнаружены фрагменты мраморной плиты с эпитафией еп. Сацердота. До перестройки в 1883-1884 гг. крипта имела центрический план и апсиды с каждой из 4 сторон (см.: Gouilloud. 1886. P. 170-177; Maître L. Les premières basiliques de Lyon et leurs cryptes // Revue de l'art chrétien. Ser. 4. P., 1902. T. 13. P. 449-452). Ближайший аналог сооружения - крестообразный храм-усыпальница под ц. Сен-Лоран в Гренобле (VI в.). Предположительно в кон. XIV в. началось возведение новой ц. Сен-Низье в стиле поздней готики. О ходе строительства храма, в основном завершенного к сер. XVI в., сохранились отрывочные данные. План церкви (74×28 м) в упрощенной форме повторяет план лионского кафедрального собора: основная 3-нефная часть (6 травей) фланкирована рядами капелл вдоль боковых стен; просторная алтарная апсида с 2 боковыми капеллами примыкает непосредственно к трансепту (см.: Reveyron. 2005. P. 161-216). В источниках XV-XVI вв. упоминаются многочисленные капеллы и отдельные алтари, напр. капелла братства Тела Христова (1451) и капелла братства Св. Троицы (1486). С юж. стороны к церкви примыкали клуатр и помещения капитула (не сохр.). В 1562 г. ц. Сен-Низье, как и др. храмы Лиона, была разграблена гугенотами. В 1590 г. было завершено строительство зап. фасада с ренессансным порталом. Капитул существовал до 1790 г.; после захвата города войсками Национального конвента в 1793 г. церковь была закрыта и подверглась разорению. Храм был вновь освящен в окт. 1797 г., в нем размещалась кафедра «конституционного» епископа (до 1802). После завершения восстановительных работ между 1846 и 1856 гг. фасад храма перестроили в готическом стиле, тогда же была возведена юж. башня.

Вероятно, гробница Н. была уничтожена гугенотами в 1562 г. В XVIII в. среди реликвий, хранившихся в ц. Сен-Низье, был фрагмент черепа святого. В день памяти Н. перед 1-й вечерней святыню торжественно выносили из ризницы и возлагали на главный алтарь для поклонения (Proprium Sanctorum Ecclesiae collegiatae et parochialis S. Nicetii Lugduni. Lugduni, 1739. P. 6). Реликвия была утрачена во время Французской революции (см.: Gouilloud. 1886. P. 168-169; Vachet. 1895. P. 655). В наст. время в церкви хранится частица мощей Н. (ср.: Meynis D. Notice sur les reliques des saints de l'Église de Lyon. Lyon, 1865. P. 35).

В средние века почитание Н. было в основном ограничено пределами Лионского архиеп-ства. Среди посвященных ему храмов был бенедиктинский приорат Сен-Низье-д'Азерг, относившийся к аббатству Савиньи. Местное почитание святого существовало в Труа, где c VI в. хранились его реликвии (память перенесения реликвий совершалась во 2-е или в 3-е воскресенье января). В Труа во имя Н. была освящена приходская ц. Сен-Низье (существующий храм возведен в XVI в.).

Литургическое почитание