КЕТЛЕР

Действия К. как члена Ливонского ордена определялись тем сложным положением, в котором орден оказался в XVI в. Высшие представители ордена, ставшие к этому времени из рыцарей землевладельцами, контролировали значительную часть территории совр. Латвии и Эстонии, в т. ч. ряд важных торговых путей и портов на побережье Балтийского м., получить контроль над которыми стремились сопредельные ордену гос-ва: Королевство Польское, Великое княжество Литовское, Великое княжество Московское, Швеция, Дания. Хотя формально Ливонский орден находился в вассальной зависимости от императора Свящ. Римской империи (см. ст. Римско-Германская империя), имперское правительство мало интересовалось положением дел в Ливонии и никакой поддержки ордену не оказывало. Многочисленные военные конфликты XV-XVI вв. ослабили Ливонский орден; в сер. XVI в. он уже не имел внутренних ресурсов для сохранения своей независимости. Хотя Ливонский орден был наиболее могущественной политической силой в Ливонии, его руководители вынуждены были считаться с 4 др. крупными землевладельцами Ливонии, входившими вместе с орденом в созданную в XV в. Ливонскую конфедерацию: архиепископом Рижским и епископами Курляндским, Дерптским и Эзель-Викским (карту земельных владений в Ливонии см.: The Military Orders and the Reformation. 2006. P. 44). К 50-м гг. XVI в. среди знати Ливонии сформировалось неск. партий: одни настаивали на том, что орден должен сохранять независимость и искать поддержки со стороны германских князей; другие призывали к заключению военного союза или унии с Польшей; третьи выступали за союз со Швецией. Общим для всех партий было враждебное отношение к России, со времени царствования Иоанна III Васильевича (1462-1505) стремившейся получить путем переговоров и войн с орденом надежный выход к торговым путям Балтийского моря. Осознавая невозможность противостоять России самостоятельно, духовные и светские правители Ливонии были готовы подчиниться той политической силе, которая гарантировала бы сохранение их земельных прав и защиту от русских войск.

К. обладал значительными военными и дипломатическими способностями, вследствие чего его карьера в Ливонском ордене складывалась весьма успешно. В 1551 г. он получил должность орденского управляющего (Schaffer) в Вендене (ныне Цесис, Латвия), бывшем в то время 2-м после Риги по значимости городом ордена и офиц. резиденцией ландмейстера. В 1554 г. К. был назначен комтуром Динабурга (совр. Даугавпилс, Латвия), располагавшегося близ границы Ливонского ордена с Литвой. У К. сложились хорошие отношения с литовскими аристократами, в т. ч. с пользовавшимся большим влиянием в Литве и в Польше кн. Николаем Христофором Радзивиллом Чёрным (1515-1565), воеводой Виленским; с этого времени К. был убежденным сторонником польск. партии в Ливонском ордене (Henning. 1848. S. 216; Klocke. 1931. S. 423). К сер. 50-х гг. XVI в. К. стал одним из наиболее влиятельных дипломатов Ливонского ордена: по поручению руководства ордена он вел переговоры о военной поддержке как с князьями Свящ. Римской империи, так и с высшей аристократией Литвы и Польши. Во время одной из поездок в Германию К. посетил Виттенберг и, возможно, встретился с Ф. Меланхтоном (1497-1560); к этому времени исследователи относят начало его увлечения идеями протестантизма (Mattiesen. 1974. P. 50). В 1553 или 1554 г. в Любеке К. познакомился с протестант. студентом-теологом и литератором С. Хеннингом (1528-1589), к-рый стал его личным секретарем и помощником. Хеннинг является автором соч. «Хроника Ливонии и Курляндии» (Henning. 1594), содержащего подробное описание событий в Ливонии с 1554 по 1589 г., а также многие ценные сведения о жизни и деятельности К.

В 1554-1557 гг. противостояние между различными партиями в Ливонии обострилось и переросло в междоусобную войну. Поводом к раздору между Вильгельмом Бранденбург-Ансбахским, архиеп. Рижским (1539-1561), и ландмейстером Ливонского ордена Генрихом фон Галеном (ок. 1480-1557) послужило назначение коадъютором (заместителем) архиепископа Рижского герц. Христофора Мекленбург-Шверинского, который был родственником польского кор. Сигизмунда II Августа. Гален воспринял назначение как подготовительный шаг к передаче Ливонии под власть Польши, собрал ландтаг и объявил о начале войны ордена с архиепископом. Действия Галена вскоре привели к расколу внутри ордена: он назначил своим коадъютором Иоганна Вильгельма фон Фюрстенберга (Ɨ ок. 1568), что вызвало неудовольствие претендовавшего на этот пост маршала ордена Каспара фон Мюнстера, присоединившегося к архиеп. Вильгельму (Henning. 1848. S. 216-217; ср.: Рюссов. 1879. С. 347-352). Хотя К. был сторонником союза с Польшей, он сохранил верность руководству ордена. В 1556 г. Гален отправил К. в Германию с целью найма солдат для войны с архиепископом; К. удалось нанять и переправить в Ливонию неск. отрядов. Летом 1556 г. войска ордена, во главе к-рого к этому времени фактически встал Фюрстенберг, смогли пленить архиепископа и захватить мн. его владения. Это вызвало сильное неудовольствие кор. Сигизмунда, который летом 1557 г. выдвинул к границам Ливонского ордена крупную армию. Под давлением кор. Сигизмунда Фюрстенберг в мае 1557 г. был вынужден заключить в Позволе (ныне Пасвалис, Литва) мир с архиеп. Рижским; он признал все его права и обязался возместить ущерб, нанесенный войсками ордена владениям архиепископа. Во время переговоров между Фюрстенбергом и кор. Сигизмундом К. находился в Германии, однако через своих сторонников убеждал членов ордена согласиться на компромисс; во многом благодаря его посредническим усилиям в сент. 1557 г. между Ливонским орденом и Польшей был заключен офиц. военный наступательный и оборонительный союз. Успех польск. партии способствовал усилению позиций К., представлявшего ее интересы в руководстве Ливонского ордена и находившегося в неявной оппозиции к стороннику независимости ордена Фюрстенбергу. После возвращения из Германии в нач. 1558 г. К. был назначен комтуром Феллина (ныне Вильянди, Эстония), главного военного центра Ливонского ордена; он стал 2-м после Фюрстенберга человеком в ордене и пользовался сильной поддержкой среди членов ордена (Форстен. 1893. C. 78-79).

Сближение Ливонии с Польшей вызвало неудовольствие России. Сославшись на нарушение ливонцами обязательства о выплате полагающейся по древним договорам дани, царь Иоанн IV Васильевич Грозный в янв. 1558 г. отдал рус. войскам распоряжение совершить разведывательный рейд по Ливонии, положивший начало затяжной Ливонской войне (1558-1583). Первоначально рус. войска не ставили перед собой цели закрепиться в Ливонии: они осаждали и грабили города и замки, захватывали пленных и требовали от властей Ливонии выплаты дани. Ливонский орден был неспособен организовать сопротивление: замковые гарнизоны в Ливонии состояли по большей части из нем. наемников, которые отказывались сражаться до получения причитающегося им жалованья, на выплату которого у ордена не было средств; лишь немногие представители ордена пытались оборонять свои замки, однако без поддержки извне все их усилия были обречены на неудачу (подробнее о событиях войны см.: Форстен. 1893. С. 84-253; Арбузов. 1912. С. 148-163; Королюк. 1954. С. 34-49). К. в 1-й период Ливонской войны (янв.-июль 1558) руководил гарнизоном Феллина и в боевых действиях не участвовал. Напуганные успехами рус. войск, захвативших важный в стратегическом отношении г. Дерпт (ныне Тарту, Эстония), члены ордена на собрании в Валке (ныне Валка, Латвия и Валга, Эстония), состоявшемся в июле 1558 г., избрали К. коадъютором Фюрстенберга, рассчитывая, что военные таланты и связи К. помогут организовать оборону Ливонии. С этого времени К. фактически руководил Ливонским орденом. Он предпринял неск. безуспешных попыток начать контрнаступление против рус. войск; так, в кон. 1558 г. он отбил замок Ринген (ныне Рынгу, Эстония), однако не смог развить успех и после неудачной осады Дерпта вынужден был отступить в Ригу. В ответ на действия К. рус. войсками в янв.-февр. 1559 г. был проведен масштабный карательный рейд, в ходе к-рого рус. отряды прошли по землям Ливонии, разорили более 10 городов и замков, дошли до Риги и прошли через всю Курляндию до прусской границы, захватив огромную добычу и большое число пленных. Несмотря на общий успех военных действий, рус. войскам так и не удалось взять ни один город на побережье Балтийского моря.

В мае 1559 г. находившийся в преклонном возрасте Фюрстенберг сложил полномочия и удалился в Феллин; вскоре К. был избран ландмейстером ордена. Воспользовавшись длившимся с марта по нояб. 1559 г. перемирием с Россией, К. закрепился в Ревеле (ныне Таллин) и, заложив ряд земельных владений Ливонского ордена, собрал деньги, необходимые для найма войска. Одновременно он активизировал дипломатическую деятельность, направляя многочисленные просьбы о военной помощи князьям Свящ. Римской империи, а также правителям Польши и Швеции; в ответ ему обещали поддержку, но никаких практических действий европейскими правителями предпринято не было (гос. переписка Ливонии этого времени опубл.: Schirren. 1861-1881; Idem. 1883-1885). В нояб. 1559 г. К. попытался еще раз отбить у русских войск Дерпт, однако вновь потерпел неудачу. В кон. 1559 - нач. 1560 г. русские войска продолжали совершать из Дерпта набеги на Ливонию, захватывая и грабя замки. Летом 1560 г. русские войска под предводительством кн. А. М. Курбского (1528-1583), воспользовавшись изменой нем. гарнизона, захватили замок Феллин, взяли в плен Фюрстенберга, а также получили в свое распоряжение артиллерийские орудия Ливонского ордена, хранившиеся в замке; осенью русские войска осадили замки Венден, Вольмар (ныне Валмиера, Латвия), Вайсенштайн (ныне Пайде, Эстония), Реваль и разграбили их окрестности (Арбузов. 1912. С. 159-162). К 1561 г. Ливонская конфедерация фактически прекратила существование: рус. армия получила контроль над мн. замками Ливонии; польск. и литов. войска заняли ряд замков, заложенных ранее орденом для получения средств на наемных солдат; сев. часть Ливонии (территория совр. Эстонии) и нек-рые земли на побережье Балтийского м. были поделены между Данией и Швецией, заключившими договоры о передаче власти и протекторате с епископами и городскими советами.

Желая сохранить от захвата Россией территории, еще остававшиеся под контролем Ливонского ордена, К. и его соратники приняли решение согласиться на вхождение земель ордена в состав союза Литвы и Польши, которое было предложено кор. Сигизмундом через кн. Н. Радзивилла. Осенью 1561 г. в Риге и Вильно (ныне Вильнюс) проходили переговоры, на которых делегацию Ливонии возглавляли К. и архиеп. Рижский Вильгельм, а делегацию Литвы и Польши - кн. Н. Радзивилл. В ходе переговоров были согласованы «Условия подчинения» (Pacta subjectionis; опубл.: Codex diplomaticus regni Poloniae. 1759. P. 238-243; рус. пер.: Документы к истории присоединения Ливонии к Польше. 1880. С. 410-418), а также особые «Привилегии дворянству» (Ibid. P. 243-248; Там же. С. 419-428). Оба документа были официально подписаны кор. Сигизмундом в Вильно 28 нояб. 1561 г. и приняты представителями Ливонии.

В соответствии с «Условиями...» Ливонский орден подлежал секуляризации и роспуску. Большая часть земель ордена (в т. ч. важная в стратегическом отношении Рига) переходила непосредственно под управление кор. Сигизмунда и преобразовывалась в герц-ство Задвинское в составе Литвы; меньшая часть была выделена в герц-ство Курляндия и Семигалия, становившееся родовым владением К. как вассала кор. Сигизмунда. Курляндское герцогство представляло собой область к югу от р. Зап. Двина (Даугава), которая имела вид длинной полосы, растянутой от запада к востоку; оно не было сплошной территорией, т. к. внутри его было немало чужих владений (см.: Документы к истории присоединения Ливонии к Польше. 1880. С. 414-415; Арбузов. 1912. С. 184-185). Из-за невозможности в краткие сроки добиться согласия от польск. сейма на присоединение Ливонии формально Ливония получила статус не части Литвы или Польши, но особого «личного наследственного владения» кор. Сигизмунда; при этом король брал на себя обязательство добиться освобождения Ливонии от вассальной зависимости по отношению к имп. Свящ. Римской империи и ее полноправного вхождения в союзное гос-во Литвы и Польши (Документы к истории присоединения Ливонии к Польше. 1880. С. 412). Статус провинций Ливонии как подчиненных непосредственно польск. королю остался неизменным и после Люблинской унии (1569), в результате которой Польша и Литва образовали единое гос-во - Речь Посполитую. В «Условиях...» было оговорено, что рыцари ордена, владевшие землями на территории созданного Курляндского герцогства, становились вассалами К. и получали все права польских дворян. В «Привилегиях...» закреплялось право ливонских дворян на их земельные владения, подтверждалась неизменность «германского управления» в Ливонии, т. е. всех действовавших правовых норм, договоров и обычаев. Т. к. мн. представители знати Ливонии к этому времени были протестантами, а кор. Сигизмунд оставался верным католицизму, специально была оговорена свобода вероисповедания: «Дабы оставалась священной и неприкосновенной религия, хранимая согласно евангельскому и апостольскому Писанию, Никейскому Символу и Аугсбургскому исповеданию» (Codex diplomaticus regni Poloniae. 1759. P. 243-244). 5 марта 1562 г. К. в Риге в присутствии рыцарей Ливонского ордена передал кн. Н. Радзивиллу ключи от орденских замков и печать ордена; рыцари сняли кресты и орденские мантии в знак сложения с себя духовного звания. К. принес присягу на верность кор. Сигизмунду и получил назад ключи от замков уже как вассал короля и «наместник Ливонии». Тем самым существование Ливонского ордена прекратилось (Henning. 1848. S. 240-241; Schirren. 1885. Bd. 3. S. 285-287; ср.: Арбузов. 1912. С. 163; Klocke. 1931. S. 430).

После заключения соглашения с кор. Сигизмундом К. первоначально жил в Риге, где он владел собственным замком. Попытки К. получить контроль над Ригой были неудачными: формально при роспуске Ливонского ордена она добилась от кор. Сигизмунда подтверждения ее статуса независимого торгового города, а фактически перешла под управление польск. администрации. К нач. 70-х гг. XVI в. К. окончательно переселился в замок Митау. В событиях Ливонской войны сер. 60-х - 80-х гг. XVI в. К. активного участия не принимал. В 1577 г., во время наибольших завоевательных успехов рус. армии в Ливонии, войска царя Иоанна IV вплотную подходили к владениям К., однако на принадлежавшие ему поселения и замки не нападали. Согласно сообщению Хеннинга, это было проявлением особой «милости» царя, который будто бы, отвечая на мирное письмо к нему К., заявил, что «на этот раз он пощадит его Божию земельку (Gottes Ländichen) и не станет разорять ее» (Henning. 1848. S. 269; прямые документальные подтверждения этой переписки неизвестны). Основное внимание К. уделял внутренним делам в герц-стве, стремясь любой ценой сохранить его единство, по возможности вернуть в его состав утраченные территории, а также восстановить разрушенную войной хозяйственную жизнь (Арбузов. 1912. С. 184-188). С целью укрепить политическое положение герцогства К. 12 марта 1566 г. вступил в брак с дочерью Альбрехта VII (1486-1547), герц. Мекленбургского, Анной Мекленбургской (1533-1602). От этого брака у К. родилось неск. детей, в т. ч. 2 старших сына, Фридрих и Вильгельм, ставшие его наследниками и правителями Курляндии.

Важнейшей задачей К. считал нормализацию церковной жизни Курляндского герцогства, к-рая во время войны пришла в полный упадок, а также создание системы христ. воспитания и образования. К., как и его ближайшие сподвижники, был убежденным лютеранином, поэтому в вопросах организации церковной жизни и религ. образования Курляндия при К. ориентировалась на классическое виттенбергское лютеранство. Распространение лютеранства в Ливонии началось еще в 20-х гг. XVI в.; значительная заслуга в этом принадлежит проповедовавшему в Риге А. Кнопкену (ок. 1468-1539), другу И. Бугенхагена (1485-1558), одного из близких сподвижников М. Лютера (1483-1546). К сер. XVI в. крупные лютеран. общины существовали в Риге, Дерпте и Ревеле; в ходе многочисленных столкновений с католич. иерархами Ливонии и верными католицизму представителями Ливонского ордена протестант. проповедники смогли отстоять свои позиции и добились принятия ряда постановлений о веротерпимости. Важнейшим из них стало решение ландтага в Вольмаре от 17 янв. 1554 г., согласно к-рому протестанты получали право свободно исповедовать свою веру и законным образом избирать себе пасторов (подробнее см.: Брахман. 1880; ср.: Treulieb. 1956. S. 77). Число католиков в Ливонии неуклонно снижалось; католич. епископы заботились лишь о сохранении своих земельных владений и целиком уступили дело религ. проповеди протестантам. После раздела Ливонии в 1561 г. и смерти архиеп. Рижского Вильгельма в 1563 г. на территории Ливонии не осталось ни одного католич. епископа. Большая часть нем. знати исповедовала протестантизм, тогда как коренное население формально оставалось верным католицизму, к-рый переплетался с широко распространенными древними языческими верованиями. При этом протестант. общины не имели твердого законного статуса и общего устава, что осложняло их деятельность и служило источником многочисленных нестроений и злоупотреблений.

Для упорядочения церковной жизни в герц-стве К. распорядился провести визитации всех действовавших церковных общин, в ходе которых пасторы должны были засвидетельствовать свою способность к служению и верность вероисповедным принципам лютеранства. Контроль над визитациями был возложен на специально приглашенного из Саксонии пастора Ш. Бюлова, ставшего 1-м лютеран. суперинтендантом Курляндского герц-ства. Положение дел на местах было столь плачевным, что после ознакомления с результатами визитаций Бюлов заявил, что не видит возможностей для исправления ситуации, и в 1566 г. покинул герц-ство (Treulieb. 1956. S. 78; подробнее см.: Kallmeyer. 1851. S. 60-90). Однако это не остановило К. в его намерениях: в 1567 г. он добился принятия на ландтаге постановления о выделении средств на храмовое строительство и организацию церковных школ (постановление опубл.: Kallmeyer. 1851. S. 212-224). По настоянию К. визитации были продолжены под рук. Хеннинга; новым суперинтендантом Курляндии стал выходец из Вестфалии А. Эйнгорн (Ɨ 1575). Эйнгорн был талантливым проповедником и деятельным администратором; действуя совместно с ближайшим соратником К., Хеннингом, он уже через неск. лет добился значительных успехов (Ibid. S. 91-112). Во исполнение распоряжений К. в Курляндии началось беспрецедентное для того времени по масштабам сооружение новых церковных зданий; кроме того, активно велась реставрация сохранившихся католических церквей. Всего к кон. XVI в. в Курляндии насчитывалось ок. 100 действующих церквей, по большей части сооруженных при К. наскоро из дерева. Почти все церкви имели собственных пасторов: если в 1565 г. во всей Курляндии насчитывалось лишь 25 пасторов, то к 1600 г. их стало более 120. Положение с церковным образованием духовных лиц было сложным: лишь приезжавшие из Германии пасторы имели университетское образование (по большей части они были выпускниками Виттенбергского, Ростокского и Кёнигсбергского ун-тов). Выходцы из Курляндии, бывшие кандидатами на служение, обычно посещали уроки опытных пасторов по основам вероучения и практике служения; в целом пасторы поставлялись без особенно жестких требований к их теоретическим знаниям (Treulieb. 1956. S. 80-81).

Опираясь на проекты, разработанные Эйнгорном, Хеннингом и канцлером Курляндии М. фон Брунновым († 1583), К. принял в качестве церковного законодательства герцогства 2 документа, к-рые были утверждены им в 1570 г. и одобрены ландтагом в 1572 г.; эти церковные уставы действовали в Курляндии до XIX в. В значительной мере содержание уставов было заимствовано из уже существовавших к этому времени лютеран. церковных законоположений. Так, описание порядка богослужений и обрядов было взято из рижского церковного устава; порядок экзаменации священнослужителей и описание их обязанностей были созданы на основе мекленбургского устава, восходящего к церковному распорядку Виттенберга; нек-рые части уставов являются пересказом церковно-практических сочинений Лютера и Меланхтона. Вместе с тем для уставов К. характерно и определенное своеобразие: они содержат ряд практических замечаний и рекомендаций, непосредственно связанных с церковной ситуацией в Курляндии. Уставы написаны витиеватым барочным стилем с изобилием речевых украшений, повторов и побочных тем, вслед. чего входят в число наиболее пространных по объему протестант. церковно-канонических документов XVI в. (Ibid. S. 81-82).

В первом документе, озаглавленном «Церковная реформация» (Kirchen Reformation; опубл.: Sehling. 1913. S. 49-66), содержится описание необходимых мер по реформированию церковной жизни и основных принципов церковно-правовой структуры протестант. общин Курляндии. После преамбулы, в которой сообщается о плачевном состоянии религ. жизни и о необходимости ее исправления и согласования со «светом известной евангельской истины» (Ibid. S. 49), следует 1-я гл., посвященная собственно «реформации», или «первоначальной визитации», в ходе к-рой осуществляющему визитацию суперинтенданту или его уполномоченному следовало провести ряд формальных действий по организации церковной общины. Так, ему предписывается разыскать или заново составить списки всех членов общины с учетом их социального статуса и финансового положения; установить территориальные границы прихода и определить сумму налогов, необходимых для его содержания; проверить состояние церковных зданий и определить сумму, необходимую для их восстановления и постройки заново. Отчет о визитации вносился в «церковную книгу», а ее результаты сообщались герцогу и ландтагу (Ibid. S. 52). В следующих 3 главах излагается порядок строительства и открытия новых церквей, школ, госпиталей и богаделен (Ibid. S. 53-55). В 5-й и 6-й главах определяется порядок содержания общиной церковных зданий и пасторов (Ibid. S. 55-57). 7-я гл. представляет собой подробное описание обязанностей суперинтенданта: он должен наблюдать за тем, чтобы во всем герцогстве пасторы проповедовали истинное учение и надлежащим образом отправляли все установленные обряды; он обязан регулярно осуществлять визитации и обладает правом суда над любым церковным служителем и правом принимать решение об отлучении от церковной общины; т. о., фактически полномочия суперинтенданта являются епископскими с тем отличием, что его назначение осуществляется герцогом, перед к-рым он отчитывается о всех церковных делах (Ibid. S. 57-58). В главах 8-12 дается описание обязанностей пасторов, проповедников и др. церковных служителей, в т. ч. относящихся к их служению в школах и больницах (Ibid. S. 58-60). Особый интерес представляет 11-я гл., содержащая «Зерцало христианской жизни» (Speculum vitae christianae; Ibid. S. 60-65),- адресованное всем членам христ. общины краткое наставление об обязанностях христианина. В нем излагается общее учение о христ. вере: она есть дар Божий и начинается с внутреннего ответа на обращенный к человеку в Слове Божием призыв; вместе с тем вера не может сводиться к теоретическим истинам, обрядам и церемониям, но должна быть живой и действенной, т. е. соединяться с практическим исполнением воли Божией, выраженной в заповедях ВЗ и НЗ, с «послушанием праведного христианина, проистекающим из живого горения верующего сердца и из любви к Богу» (Ibid. S. 62; ср.: Kallmeyer. 1851. S. 116-131).

Второй документ, «Церковный распорядок» (Kirchen Ordnung; опубл.: Sehling. 1913. S. 66-110), имеет также лат. заглавие «Об учении и обрядах надлежащего богопочитания» (De doctrina et ceremoniis sinceri cultus divini); он представляет собой довольно подробную инструкцию для протестантских пасторов и проповедников по всему комплексу вопросов церковной практики. В 1-й ч., «Об учении», кратко устанавливаются вероисповедные нормы для церковных общин Курляндии: источниками истинного вероучения помимо Свящ. Писания объявляются 3 древних Символа веры (Апостольский Символ веры, Афанасиев Символ веры и Никео-Константинопольский Символ веры), «Катехизисы» Лютера и Аугсбургское исповедание (Ibid. S. 68). Каждый пастор должен быть знаком с текстами этих вероисповеданий; кроме того, он должен быть способен верно изложить церковное учение по 35 темам, или «вопросам», которые ему могут быть предложены в ходе визитации (см.: Ibid. S. 68-69; вопросы заимствованы из сочинений Меланхтона; ср.: Kallmeyer. 1851. S. 133). Во 2-й ч., «О служении», подробно излагается учение о порядке поставления пасторов и проповедников. Прежде всего пастор должен иметь внутреннее призвание (vocatio) к служению, т. е. иметь желание и готовность добросовестно выполнять все возложенные на него обязанности. Он также должен быть надлежащим образом призван внешне; избрание подходящих кандидатов объявляется обязанностью суперинтенданта. После призвания происходит проверка, или «экзамен» (examen), в ходе которого пастор подтверждает знание истин веры и способность вести проповедь. Далее совершается поставление (ordinatio), порядок которого заимствован из практики Лютера и Меланхтона. Законно поставленному пастору до начала служения необходимо пройти процедуру «представления» (introductio) общине, в ходе которой возносится совместная молитва суперинтенданта и общины о даровании пастору благодатной помощи в его служении; при этом прямо об избрании пастора общиной в документе не упоминается (см.: Sehling. 1913. S. 69-70). В этой же части подробно описываются все обязанности пастора, как в области проповедничества, при осуществлении которого пастору надлежит точно следовать «всему виттенбергскому корпусу учения» и не привносить при толковании Свящ. Писания собственных новшеств, так и в области практической деятельности, целью к-рой является духовное преуспеяние всех членов общины, для к-рых пастор должен быть заботливым отцом и примером в жизни (Ibid. S. 70-74). Если пастору поручена община, члены к-рой не могут из-за дальности расстояний собираться на регулярное богослужение, он должен как минимум раз в год посещать каждого члена своего прихода, испытывать его духовное состояние и преподавать ему христ. наставление (Ibid. S. 71-72). Крайне подробно излагается порядок совершения визитаций: приводятся перечни вопросов, которые проводящий визитацию должен задать пастору, церковным учителям, церковным служителям и рядовым членам общины; их содержание повторяет соответствующие виттенбергские установления (Ibid. S. 74-81; ср.: Kallmeyer. 1851. S. 139-144). 3-я ч. устава содержит описание порядка совершения всех богослужений; в частности, предлагаются чинопоследования вечернего и дневного молитвенных собраний, проповедей и лютеран. мессы. Согласно уставу, для участия в Евхаристии верующий должен непременно пройти покаяние, или «испытание», перед пастором, в ходе к-рого каждый обязан подтвердить, что верно понимает смысл Евхаристии, и сообщить о тяготящих его совесть грехах (Sehling. 1913. S. 84-85). В этой же части излагается порядок совершения крещений, бракосочетаний, погребений и др. обрядов. Краткая 4-я ч. устава содержит общие принципы организации церковных школ; особо подчеркивается обязанность пастора надзирать за тем, чтобы учителя ни в чем не уклонялись от христ. веры (Ibid. S. 106). В 5-й ч. определяется порядок содержания духовенства и формулируются требования к моральному облику церковных служителей. Пасторам строго воспрещается требовать с вверенных им прихожан чрезмерных денежных средств и предписывается довольствоваться минимально необходимыми для жизни вещами (Ibid. S. 106-110). В завершение документа приводятся тексты древних Символов веры, а также нек-рых наиболее распространенных молитв.

Важным свидетельством того, что К. до конца жизни уделял значительное внимание вопросам церковного образования и просвещения, является отданное им в сер. 80-х гг. XVI в. распоряжение о подготовке вероучительных пособий на латыш. языке, к-рые облегчили бы для пасторов задачу донесения истин христ. веры до простого народа. В 1586 г. в Кёнигсберге (ныне Калининград, Россия) был опубликован латыш. перевод «Малого катехизиса» Лютера (переизд.: Litauische und lettische Drucke des 16. Jh. / Hrsg. A. Bezzenberger. Gött., 1875. H. 2. S. 1-30), ставший одной из первых печатных книг на латышском языке. В следующем году вышли еще 3 латыш. перевода: апостольские и евангельские отрывки, расположенные в соответствии с годовым порядком их чтения; избранные псалмы и гимны для пения за богослужением (переизд.: Undeudsche Psalmen und geistliche Lieder oder Gesenge, welche in den Kirchen des Fürstenthums Churland und Semigallien in Liefflande gesungen werden / Hrsg. A. Bezzenberger, A. Bielenstein. Mitau; Hamburg, 1886); история страстей Христовых. Незадолго до смерти К. получил сигнальные экземпляры изданий, остался доволен их содержанием и в особом указе от 6 марта 1587 г. повелел, чтобы все пасторы Курляндии приобретали эти книги и использовали их в служении (см.: Henning. 1589. S. 60-69; ср.: Kallmeyer. 1851. S. 192-194; Treulieb. 1956. S. 80, 85-86).

Политические действия К., связанные с распадом Ливонской конфедерации и ликвидацией Ливонского ордена, получали в исследовательской лит-ре противоречивые оценки: с одной стороны, его осуждали за то, что он выбирал политических союзников не по стратегическим соображениям, а руководствуясь исключительно собственными корыстными побуждениями и честолюбивым желанием во что бы то ни стало сохранить личную власть, пусть и над небольшой территорией; с др. стороны, исследователи отмечали реалистичный и миролюбивый характер его гос. политики и положительно оценивали свойственную ему готовность идти на нелегкие компромиссы ради общего блага. При этом даже наиболее критично относящиеся к К. историки признают, что его действия как правителя Курляндии были действиями разумного и прагматичного политика: строго следуя принципам нейтралитета и уклонясь от участия в бушевавших вокруг Курляндии военных конфликтах, он смог сохранить принадлежавшие ему территории от полного разорения (подробнее см.: Plüer. 2001). Реформаторская деятельность К. заложила основу стабильного материального и духовного развития Курляндии на долгие годы вперед. Большое значение для всего региона имел избранный им курс на ненасильственную христианизацию коренных народов. Хотя в политическом и экономическом отношении составлявшие большую часть латв. населения крестьяне и бедняки находились в угнетенном положении, при К. им впервые была предоставлена возможность получения религ. образования на родном латыш. языке; тем самым оказался открыт путь для формирования латв. национальной культуры. Несмотря на то что мн. инициативы К. в области религ. просвещения остались при его жизни нереализованными, созданные им церковные структуры были эффективным инструментом проповеди христианства, которое К. стремился превратить из формального вероисповедания в источник моральных принципов организации жизни индивида и общества (Treulieb. 1956. S. 85-86).

Потомки К. правили Курляндией более 100 лет. Праправнук К. по мужской линии, герц. Курляндский Фридрих Вильгельм Кетлер (1692-1711), был супругом дочери русского царя Иоанна V Алексеевича (1682-1696) Анны Иоанновны (с 1730 - имп. Всероссийская). Брак был заключен в 1710 г.; через неск. месяцев после свадьбы Фридрих Вильгельм скончался. Несмотря на это, Анна Иоанновна переехала из С.-Петербурга в Курляндию и поселилась в Митаве; с 1711 по 1730 г. она была формальной правительницей Курляндии, однако реальное управление находилось в руках рус. администрации, которой долгое время руководил П. М. Бестужев-Рюмин (1664-1743). Лишь после избрания Анны Иоанновны русской императрицей знати Курляндии удалось передать правление дяде Фридриха Вильгельма Кетлера Фердинанду Кетлеру (1655-1737), однако он отказался переезжать в Курляндию и до конца дней жил в Гданьске. Фердинанд был последним герцогом Курляндским из рода Кетлеров; после его смерти по настоянию России герцогом Курляндским был избран ближайший сподвижник имп. Анны Иоанновны Э. И. Бирон (1690-1772).