Энциклопедия издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II
и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Как приобрести тома "Православной энциклопедии"
опубликовано: 13 апреля 2012г.ДИАТЕССАРОН
Диатесса́рон [греч. διὰ τεσσάρων, букв.- через четыре], название евангельской гармонии (см. Гармонизация евангельская), составленной Татианом ок. 170 г. с использованием 4 канонических Евангелий (см. Евангелия канонические) и, возможно, некоторых неканонических источников. Татиан создал единое повествование о жизни и учении Иисуса Христа, исключая при этом повторы и согласуя параллельные места. В сир. источниках название «Д.» является калькой с греческого (
) либо используется специальное выражение (
, букв.- [Евангелие] «смешанных» [чтений]).
Д. является наряду со святоотеческими цитатами II в. одним из наиболее ранних свидетельств текста НЗ и потому имеет первостепенное значение для новозаветной текстологии (Leloir. 1956. P. 209). По предположению нек-рых исследователей, Д. иногда передает чтения, более ранние, чем те, что зафиксированы в дошедшей до нас рукописной традиции НЗ (Petersen. 1994. P. 1).
Д. был стандартным евангельским текстом в Сирийской Церкви вплоть до V в. и цитировался еще неск. веков после этого сир. авторами. Следы влияния текста Д. обнаруживаются на обширных территориях - от Китая (манихейские фрагменты из г. Турфана) до Англии и, возможно, Исландии (Ibid. P. 2). Мн. текстологи предполагают, что евангельские переводы - на сир., лат. и арм. языки - впервые появились в виде евангельской гармонии, вернее всего Д. (Ibidem). Поэтому изучение истории перевода Свящ. Писания на эти языки невозможно без привлечения данных Д. (Ibid. P. 3).
В Д. сохраняются материалы традиции, которых нет в канонических Евангелиях; нек-рые из этих материалов присутствуют в произведениях ранних отцов Церкви (напр., мч. Иустина Философа, сщмч. Иринея Лионского, свт. Ипполита Римского), однако при формировании евангельского канона были по каким-то причинам отвергнуты. Т. о., Д. играет важную роль в изучении формирования новозаветного канона (Vogels. 1955. P. 144; Petersen. 1994. P. 3).
Cоздание и авторство Д.
Свидетельства древних авторов
По сообщению сщмч. Иринея Лионского (Iren. Adv. haer. I 26), повторяемому Евсевием Кесарийским (Euseb. Hist. eccl. IV 29), Татиан был учеником мч. Иустина Философа. Евсевий к этому добавляет, что он составил некий свод (συνάφειάν τινα κα συναϒωϒήν) из Евангелий, назвав его Д. (Τὸ διὰ τεσσάρων). Евсевий говорит, что он не знает, как (οὐκ οἶδ᾿ ὅπως) Татиан составил свой Д. (Ibidem); мн. исследователи считают это свидетельством того, что текст Д. был Евсевию неизвестен. В пользу этого говорит, напр., то, что Евсевий нигде не уточняет, кто именно использовал Д., и, при его обычном интересе к текстам Евангелий, не приводит к.-л. чтений из него (см., напр.: Petersen. 1994. P. 36; Schedinger. 2001. P. 14). В сир. переводе «Церковной истории» Евсевия (IV в.) это выражение вообще убрано, что является косвенным доказательством того, что переводчик «знал» Д. Труд Татиана в отличие от греч. текста Евсевия назван «Евангелие» (
), а слово «Д.» приводится вместе с объяснением того, что оно означает. На этом основании делают вывод, что греч. название Д. было неизвестно сир. христианам, хотя Д. активно ими использовался (Petersen. 1994. P. 37). Лат. перевод «Церковной истории» почти не отличается от греч. текста, однако там, так же как и в сир. переводе, говорится, что Татиан составил «Евангелие», к-рое назвал Д. (conposuit euangelium unum ex quattuor, quod Diatessaron nominavit). Возможно, и в исходном тексте Евсевия слово εὐαϒϒέλιον (Евангелие) присутствовало (Ibidem).
Слово «Д.» (διὰ τεσσάρων) Евсевий использует еще раз в «Послании к Карпиану» для обозначения труда Аммония Александрийского, который, по-видимому, составил подобие евангельского синопсиса (Euseb. Epist. ad Carpianum ad canones evangeliorum praemissa. 4). Несмотря на то что Евсевий нигде в сочинениях не связывает эти 2 Д., бывшие, по-видимому, совершенно разными текстами (Татиан составил наст. гармонию, Аммоний - лишь синопсис), более поздние церковные писатели путали иногда не только эти 2 произведения, но и их авторов (Petersen. 1994. P. 38).
Др. важное свидетельство о составлении Д. содержится в «Учении апостола Аддая», сир. документе, датируемом обычно ок. 400 г., но опирающемся, по-видимому, на более ранние источники. При описании начального периода сир. христианства там сообщается, что «многие люди каждый день собирались… для [чтения] заветов Ветхого и Нового [т. е.] Диатессарона (
)» (цит. по: Ibidem). Хотя не все исследователи согласны с тем, что до нас дошел первоначальный текст этого фрагмента (Ibidem), однако важно то, что он является еще одним помимо сир. перевода «Церковной истории» Евсевия свидетельством того, что слово «Д.» использовалось сир. христианами уже в IV в. Вместе с тем следующее сир. свидетельство об использовании этого слова, содержащееся в «Книге схолий» (Liber Scholiorum) Феодора бар Кони (см. ниже), относится лишь к кон. VIII в. По-видимому, сир. христиане для обозначения Д. чаще использовали переводной термин «смешанное Евангелие», впервые появляющийся в V в. Имя Татиан в «Учении апостола Аддая» не упоминается.
Свт. Епифаний Кипрский в «Панарионе» (374-376) приводит свидетельство об авторстве Татиана: «Говорят, что евангелие Диатессарон (τὸ διὰ τεσσάρων εὐαϒϒέλιον), которое некоторые называют «от евреев» (κατὰ ῾Εβραίους), было написано им [Татианом]» (Epiph. Adv. haer. 34-64).
Блж. Феодорит, еп. Кирский, в «Истории ересей» (423-457) повторяет сведения о Татиановом авторстве Д. и говорит о том, что он при составлении Д. удалил из евангельского текста генеалогии и вообще «все, что показывает, что Господь произошел по плоти от семени Давида» (Theodoreth. Haer. fab. // PG. 83. Col. 372). Блж. Феодорит отмечает, что Д. использовали в его время не только члены секты Татиана, но и «последователи апостольского учения» (οἱ τοῖς ἀποστολικοῖς πόμενοι δόϒμασι), к-рые по наивности считали его просто неким сокращением Евангелий и не понимали всей его зловредности (κακουρϒία). Кирский епископ рассказывает о том, что он лично нашел более 200 экз. Д. (βίβλους τοιαύτας), к-рые пользовались в христ. общинах большим уважением; изъяв их из церквей, блж. Феодорит заменил их каноническими «Евангелиями четырех евангелистов» (τὰ τῶν τεσσάρων εὐαϒϒελιστῶν… εὐαϒϒέλια) (Ibidem). Свидетельство блж. Феодорита о том, что Татиан удалил из текста Д. родословия Христа, является самым ранним, и, как показывает анализ имеющихся источников, оно отвечает истине (Petersen. 1994. P. 42). Рассказ о борьбе с Д. имеет параллель в сирийском тексте канонов Раввулы, еп. Эдесского (ок. 412-435), где священникам и диаконам предписывается следить за тем, чтобы в церквах имелось и читалось «разделенное Евангелие» (
), т. е. 4 канонических Евангелия (Vööbus. 1960. P. 47).
Первым непереводным сир. произведением, к-рое упоминает Д. в связи с Татианом, является «Книга схолий» (Liber Scholiorum) несторианского автора Феодора бар Кони (791-792). Он называет Татиана греком (
), возможно как-то связывая это с его «Речью против эллинов», и, главное, передает те мотивы, к-рые, по его мнению, побудили Татиана составить его гармонию: в Евангелиях Татиан видел, что нек-рые моменты упомянуты «три и два раза», и постарался записать их по одному разу, собрав «из четырех книг одну» (
). Феодор описывает также, как Татиан гармонизировал различающиеся в разных Евангелиях рассказы о Воскресении. Из его свидетельства, однако, неясно, считает ли он, что Татиан пользовался сир. текстом Евангелий или греческим.
Ишодад Мервский, несторианский еп. г. Хадитты, автор многочисленных комментариев на Свящ. Писание, в предисловии к комментарию на Евангелие от Марка (сер. IX в.) пишет о Д. как о вещи вполне для него известной: «Татиан же, ученик Иустина, философа и мученика, сделал выборку из четырех евангелистов (
); перемешав, он сделал евангелие и назвал его Диатессарон, т. е. смешанное. А о Божественности Христа он не написал. Комментарий на него написал Мар Ефрем» (Gibson. 1911. Vol. 2. P. 204). В евангельских комментариях Ишодад неоднократно привлекает чтения Д. для сравнения с каноническим текстом; это свидетельствует о том, что Д., по-видимому, не был запрещен и имел определенное хождение. В комментарии на Мк 1. 2 Ишодад называет место составления Д.: «...другие [говорят], что в этой книге, т. е. в Диатессароне, который составлен в Александрии (
), вместо «как написано у Исаии пророка» сказано «у пророков»». Из возможных объяснений этого сообщения наиболее вероятным является то, что здесь опять имеет место путаница между Татианом и Аммонием Александрийским (Petersen. 1994. P. 53).
Др. несторианский писатель, Ишо бар Али (ум. в 1001), поместил в составленном им на сирийском и арабском языках лексиконе статью, посвященную Д. В сир. части статьи он приводит известные ему из разных рукописей названия Д: «диастарсон» (
) и «диакуатрон» (
); по-видимому, 1-е является искажением исходного слова, а 2-е - сир. передачей лат. de quattuor (из четырех). В араб. части статьи Д. называется 
, т. е. смешанное (евангелие), что является калькой с сир. названия, и говорится о том, что оно составлено из 4 евангелий (
); повторяется сообщение блж. Феодорита, что Татиан изъял из евангельского текста генеалогии Христа (Ibid. P. 54; Payne Smith R. Thesaurus syriacus. Oxonii, 1879. Vol. 1. Col. 869-870).
В др. лексиконе, составленном во 2-й пол. X в. Абу-ль-Хасаном ибн Бахлулем, также имеется статья, посвященная Д. В одной из сохранившихся рукописей содержится добавление, в к-ром сообщается, что Д. был «составлен в Александрии Татианом епископом (
)» (Ibid. Col. 870). Поскольку утверждение ибн Бахлуля, что Татиан был епископом, не находит исторических подтверждений, по-видимому, оно отражает тот авторитет, к-рым пользовался Д.: у столь чтимой книги и автор должен был быть святым или хотя бы епископом (Petersen. 1994. P. 55). Такое отношение было, однако, не повсеместным. Яковитский епископ Моисей бар Кефа (ум. в 903), говоря о Д., называет его составителя Татиана «еретиком» (
) (Ibid.). Название «Д.» бар Кефа передает в искаженном виде: «Тасарон» (
).
Др. яковитский епископ, Дионисий бар Салиби, в комментарии на НЗ повторяет сведения, имевшиеся уже в более ранних свидетельствах, и добавляет к ним, что Д. начинался с Ин 1. 1: «В начале было Слово». Кроме того, он повторяет сообщение ибн Бахлуля о том, что Д. был составлен в Александрии «Татианом епископом» (Ibid. P. 59). По-видимому, свидетелем той же традиции является яковитский писатель XIII в. еп. Григорий (Бар Эвройо). В комментарии на Свящ. Писание он упоминает Д., называя его «смешанным» и подтверждая, что он начинался с Ин 1. 1 и что прп. Ефрем Сирин написал на него комментарий. Бар Эвройо приписывает авторство Д. Аммонию Александрийскому (Ibid. P. 63). Дословные совпадения с Дионисием бар Салиби позволяют сделать вывод, что оба автора пользовались одним источником информации о Д.
Т. о., большинство древних авторов, говорящих о Д., называют его автором Татиана. При этом ни в одном из сохранившихся источников текста Д. о его авторе ничего не говорится. Несмотря на это, научная традиция признает авторство Татиана (Ibid. P. 67).
В «Речи против эллинов» Татиан пишет о себе (Tat. Contr. graec. 42), что он род. в «земле ассирийцев» (ἐν τῇ τῶν ᾿Ασσυρίων ϒῇ); предполагают, что он происходил из сироговорящей области, однако хорошо знал греч. лит-ру и философию (Schedinger. 2001. P. 15). В связи с этим встает не решенный до наст. времени вопрос о языке, на к-ром впервые был написан Д. Одни исследователи считают языком оригинала греческий, другие - сирийский (см. ниже). В зависимости от ответа на этот вопрос определяется важность тех или иных свидетельств текста Д.
Нередко делаются предположения, что каким-то видом евангельской гармонии пользовался уже мч. Иустин Философ, причем это была гармония синоптических Евангелий, поскольку, за исключением одного неясного места, он нигде не цитирует Евангелие от Иоанна (Petersen. 1994. P. 27-28; Bellinzoni. 1967. P. 140). Татиан был учеником мч. Иустина, и тогда встает вопрос, не могла ли гармония мч. Иустина (если она существовала) повлиять на создание Д. Еще в нач. XIX в. возникло предположение, что упоминаемые мч. Иустином ἀπομνημονεύματα τῶν ἀποστόλων (воспоминания апостолов) и были той евангельской гармонией, к-рой он пользовался; текст этой гармонии и стал, по его мнению, «пятым источником», к-рый Татиан использовал помимо 4 Евангелий при составлении Д. (Petersen. 1994. P. 28). Более поздние исследования, в к-рых было проведено сравнение евангельских цитат мч. Иустина с параллельными местами в Д., обнаружили соответствия как в последовательности расположения материала, так и в чтениях текста, отличающихся от общепринятых. На этом основании нередко делается вывод о том, что Д. должен был опираться на гармонию мч. Иустина или же оба текста зависят от некоего более раннего источника, также представлявшего собой какой-то вид евангельской гармонии (Ibid. P. 29). Вопрос, однако, нельзя считать до конца решенным в силу недостаточной исследованности текста библейских цитат в произведениях мч. Иустина (Ibid. P. 28).
Способ составления Д.
Согласно наблюдению нек-рых исследователей (см., напр.: Leloir. 1966), последовательность материала в Д. была во многом схожа с последовательностью материала в Евангелии от Матфея. Тот факт, что Д. начинался и заканчивался словами из Евангелия от Иоанна, позволяет предположить, что Татиан понимал 4-е Евангелие как ключ к синоптическим Евангелиям (Grant. 1957. P. 305). Свидетельство блж. Феодорита Кирского о том, что Татиан не включал в Д. генеалогии Иисуса Христа, подтверждается сообщением блж. Иеронима Стридонского, согласно к-рому Татиан был почитателем Послания к Титу св. ап. Павла (Hieron. In Tit. // PL. 26. Col. 556). В первую очередь его энкратитским взглядам соответствовали слова ап. Павла о том, что епископ не должен быть пьяницей (Тит 1. 7), а старцы должны быть трезвенными (Тит 2. 2: νηφαλίους - в синодальном переводе - бдительны), но, кроме того, в Послании осуждаются также «глупые родословия» (Тит 3. 9), что и могло заставить Татиана не включать родословия из Евангелий от Матфея и Луки в Д. Однако, несмотря на это, имеется немало фактов, заставляющих предположить, что генеалогии были в исходном тексте Д. Так, генеалогии присутствуют в тексте араб. Д. (генеалогия из Евангелия от Матфея в одной из рукописей и обе - в другой). Обе генеалогии или одна из них содержатся и во мн. др. источниках текста Д., как западных, так и восточных. Кроме того, имеются косвенные подтверждения того, что генеалогии существовали уже в тексте Д., к-рым пользовался прп. Ефрем Сирин (Leloir. 1966. P. 19). Т. о., если считать, что свидетельство блж. Феодорита является верным, то это значит, что на раннем этапе истории Д. его текст подвергся редактированию, в результате чего в него были вставлены генеалогии Христа (Ibidem).
Исходя из того, что в комментарии прп. Ефрема отражены не все события евангельской истории, нек-рые исследователи делают вывод, что Д. был, возможно, неполным (Ortiz de Urbina. 1959. P. 356-357; Zahn. 1881. P. 248). Татиан, по их мнению, не включал в Д. все евангельские перикопы, а отбрасывал нек-рые; он делал это не потому, что они не соответствовали его взглядам или он сомневался в их аутентичности, а потому, что они не вписывались в создававшийся им текст и не отвечали тем практическим целям, к-рые он преследовал. Единственным недостатком этой гипотезы является то, что она основывается фактически на 1 источнике - комментарии прп. Ефрема. Т. о., имеющиеся в евангельском повествовании Д. лакуны могут точно так же объясняться тем, что прп. Ефрем не захотел комментировать соответствующие перикопы, или же тем, что его ученики не смогли записать все его гомилии (Leloir. 1966. P. 20).
Основные источники
Единственным непосредственным свидетельством текста Д. является, возможно, фрагмент из Дура-Европоса. Остальные свидетельства делят обычно на 2 группы: восточные и западные. Близость того или иного свидетельства к оригиналу Д. определяется 2 факторами: характером текста и его композицией. Одни свидетельства повторяют структуру Д., передавая при этом не зависящую от него форму текста, другие, напротив, содержат дословные цитаты из Д., расположенные в др. последовательности.
Фрагмент из Дура-Европоса
Фрагмент из «Диатессарона» на греч. языке из раскопок в Дура-Европосе (б-ка Йельского ун-та в Нью-Хейвене. P. Dura 10)
('
') вместо 
('
'); начальная буква Ε также может быть объяснена исходя из предположения сир. оригинала (Мецгер. 2002. С. 35). Самым значительным из имеющихся во фрагменте разночтений по сравнению с текстом канонических Евангелий считается упоминание «жен тех, кто следовали» за Иисусом из Галилеи (ср.: Лк 23. 49). В сир. тексте на возникновение этого разночтения повлияла, по-видимому, вставка одной буквы (), однако мнения ученых по поводу причины этой вставки расходятся (Мецгер. 2002. С. 13. Примеч. 33).
Имеющиеся в тексте фрагмента многочисленные семитизмы не являются сами по себе доказательством того, что это перевод с сирийского, поскольку Татиан, даже составляя текст на греч. языке, вполне мог использовать либо уже существовавшие, либо создаваемые им вновь переводы устойчивых сир. выражений (Leloir. 1966. P. 18). Краткость фрагмента не позволяет дать окончательный ответ и на др., связанные с ним вопросы (Joosten. 2003. P. 175).
Вместе с тем анализ текста дает ученым возможность сделать выводы о методе Татиана. Так, по мнению Б. Мецгера, Татиан, по-видимому, работал с 4 отдельными рукописями канонических Евангелий, в к-рых он вычеркивал повторявшиеся фразы (Мецгер. 2002. С. 12).
Восточные свидетельства
1. Комментарий на Д. прп. Ефрема Сирина, несмотря на то что он написан примерно на 2 века позже, чем Д., и не передает текст Д. полностью, является, по мнению мн. исследователей, самым надежным источником для его изучения (Leloir. 1966. P. 25). Полностью комментарий сохранился лишь в арм. переводе в 2 рукописях; 1-е издание по одной из них было сделано в 1846 г., лат. перевод - в 1876 г. (Leloir. 1953. P. I). В 1953 г. Л. Лелюар опубликовал критическое издание текста комментария, а в 1954 г.- новый перевод с армянского на латынь. В 1957 г. был обнаружен и в 1963 г. издан сир. оригинал более половины текста комментария (Leloir. 1963; Idem. 1966. P. 26). Хотя арм. перевод в целом верно передает текст, однако сделан он с др., неск. отличной от дошедшей до нас сир. рукописи; по сравнению с сир. текстом нек-рые фрагменты убраны, другие, наоборот, добавлены (Ibid. P. 28). Отдельную проблему составляет название комментария прп. Ефрема, поскольку титульный лист единственной сир. рукописи утерян; то, что это был комментарий именно на Д., ни у кого не вызывает сомнений, т. к. последовательность перикоп и варианты чтений близки к араб. переводу Д. (см. ниже). Имеются косвенные свидетельства о том, что название труда прп. Ефрема было «Комментарий на Евангелие Диатессарон» (Baarda. 1961/1962. P. 295). В случае если это было так, то это 2-е после сир. перевода «Церковной истории» Евсевия свидетельство об использовании слова «Д.» сир. христианами.
2. Араб. перевод Д., дошедший в 5 рукописях разной степени полноты и неск. фрагментах. Имеются 2 варианта текста: в одном родословия Иисуса Христа (Мф 1 и Лк 3) расположены ближе к началу Д., в другом - в конце, в виде приложения.
3. Персид. гармония Евангелий. Дошла в рукописи 1547 г. Является, по-видимому, свободным переводом c сирийского, выполненным мирянином-яковитом по имени Иваннис Изз ад-Дин. Хотя мн. чтения персид. гармонии, по-видимому, восходят к тексту Д., однако существующие отличия не позволяют считать, что она переведена непосредственно с труда Татиана (Мецгер. 2002. С. 20).
4. Евангельские цитаты, дошедшие в произведениях сир. и арм. авторов: Афраата, Ефрема Сирина, Раввулы, Агафангела, Езника, Маруты Майферкатского и др.
5. Старосир. текст Евангелий (Kiraz. 1996) является особенно ценным источником, если считать языком оригинала Д. сирийский. Дошел в 2 кодексах (т. н. Синайском и Кьюртоновском), к-рые датируются рубежом IV и V вв., однако передают более раннюю текстуальную традицию, восходящую ко II в. В нач. XX в. большинство исследователей считали, что этот текст был источником для Д., однако в последнее время многие склоняются к тому, что Д. был 1-м евангельским текстом на сир. языке и использовался при создании старосир. текста (Schedinger. 2001. P. 21). Авторы сир. перевода «отдельных Евангелий взяли бóльшую часть своего материала, если можно так выразиться - камни для строительства, из гармонии Татиана» (Black. 1972. P. 127).
Западные свидетельства
1. Фульдский кодекс, написанный в 541-546 гг. по заказу еп. Виктора Капуанского. Евангелия приводятся в нем в виде единого повествования, построенного по плану Д. Является древнейшим западным источником Д. В предисловии, написанном 2 мая 546 г., еп. Виктор сообщает о том, что, после того как рукопись этой евангельской гармонии попала к нему, он тщательно исследовал вопрос авторства. Он приводит почерпнутые из «Церковной истории» и «Послания к Карпиану» Евсевия сведения об Аммонии Александрийском и Татиане; сравнивая их с построением текста Д., он делает вывод, что автором был, вероятнее всего, Татиан. При этом еп. Виктора не смущает, что составителем текста был «ересиарх» Татиан, поскольку все равно он верно передает слова Господа; он даже делает предположение, что Д. был составлен Татианом еще до впадения в ересь, когда он еще находился под рук. мч. Иустина (beati Iustini adherens) (Ranke. 1868. P. 1-2). Тот факт, что еп. Виктору пришлось выяснять вопрос авторства, свидетельствует о том, что Д. в его время еще не имел широкого хождения в Зап. Церкви. Важной особенностью его свидетельства является то, что он называет Д. словом diapente (от греч. διὰ πέντε - через пять). Этот факт не получил однозначного объяснения; делались предположения об ошибке в тексте еп. Виктора (Semisch. 1856. P. 28; Zahn. 1881. P. 2-3) или того экземпляра лат. перевода «Церковной истории» Евсевия, к-рым он пользовался (Petersen. 1994. P. 49). Более популярным в науке является постулирование некоего «пятого источника», использованного Татианом, обычно отождествляемого с «Евангелием от евреев» (Ibidem).
2. Средневековые немецкие гармонии на разных диалектах начиная со 2-й пол. IX в. Обычно делятся исследователями на 3 независимые группы, различающиеся также по степени влияния на них текста Вульгаты. Самая известная - «Цюрихская гармония» (Gerhard. 1970).
3. Среднеголландские (фламанд.) гармонии, из которых самые известные - т. н. Льежский Диатессарон (ок. 1280), Штутгартский Диатессарон (ок. 1332), Харенский Диатессарон (ок. 1400) и Кембриджский Диатессарон (XIII-XIV вв.).
4. Староитальянские гармонии, тосканская (XIII в.) и венецианская (XIV в.). Хотя венецианский текст сохранился лишь в 1 рукописи, он, по мнению исследователей, точнее передает исходные чтения Д., чем тосканский, дошедший более чем в 20 рукописях.
5. Среднеангл. гармония (ок. 1400). Является, по-видимому, переводом какой-то франц. гармонии (Мецгер. 2002. C. 27).
6. Старолат. Евангелия (Jülicher. 1938, 1940, 1954, 1963), возможно, подверглись такому же влиянию текста Д., как и старосир. Евангелия.
Место составления Д.
В XIX в. мн. исследователи (напр., Т. Цан и А. фон Гарнак) считали, что наиболее вероятным местом составления Д. была Месопотамия (Zahn. 1881. S. 291; Harnack. 1881. S. 492). Впосл., однако, в результате анализа имеющихся данных были предложены и др. места, напр. Антиохия (Torrey. 1941. P. 273). Баумштарк и Д. Плоой в исследованиях (Baumstark. Die Evangelienzitate. 1930; Idem. Tatianismen. 1930; Plooij. 1923; Idem. 1925) доказывали, что вероятным местом составления Д. был Рим. По их мнению, маловероятно, чтобы Д. мог стать столь влиятельным в Зап. Церкви текстом Евангелия, если бы в момент его написания Татиан уже был бы в конфликте с Церковью; последнее произошло, как известно, уже после его отъезда из Рима.
Первоначальный язык Д.
Эта проблема также не получила однозначного решения в науке. Многие ученые (напр., Гарнак, Э. Пройшен, А. Юлихер, Ж. М. Лагранж, К. Крелинг) полагают, что Д. был первоначально написан на греческом, приводя в пользу этого следующие аргументы: Д. был известен под греч. названием даже в Сирийской Церкви; Евсевий, рассказывая о Д., не говорит о том, что он был написан на сирийском; Д. оказал большое влияние на текст Евангелий в Зап. Церкви (Мецгер. 2002. С. 34). Противники теории о греч. происхождении Д. (напр., Цан, Плоой, Баумштарк, А. Выыбус) указывают на следующие факты: мн. церковные авторы (сщмч. Ириней Лионский, Тертуллиан, Климент Александрийский, Ориген, блж. Иероним Стридонский), говоря о Татиане или о его «Слове к эллинам», не сообщают о Д.; особо широкое распространение Д. получил среди сироязычных христиан; не только вост., но и мн. зап. тексты Д. обнаруживают прямую или косвенную зависимость от сир. текста Д. (Там же. С. 35). Вопреки ожиданиям не дал ответа на вопрос о первоначальном языке Д. даже найденный в Дура-Европосе фрагмент греч. текста Д. Теория о лат. происхождении Д. (Burkitt. 1924. P. 128) почти никем из исследователей всерьез не рассматривалась (Vööbus. 1951. P. 12).
Один из подходов, применяемых для выяснения первоначального языка Д., связан с анализом цитат из ВЗ в Д. Тот факт, что имеется значительное количество подобных цитат, текст к-рых отличается от греч. НЗ и в то же время похож на древнеевр. или сир. текст ВЗ, можно считать аргументом в пользу сир. происхождения Д. (Petersen. 1986. S. 333). Оказывается, что везде, где «чтение Диатессарон отступает от Нового Завета в цитировании Ветхого Завета, оно всегда совпадает с древнееврейским или сирийским Ветхим Заветом» (Ibid. S. 338).
Порядок перикоп Д.
Среди свидетельств текста Д. исследователи выделяют 2 типа расположения перикоп, к-рые часто также называют западными и восточными (Leloir. 1966. P. 22). Вост. тип представлен комментарием прп. Ефрема Сирина, араб. Д. и фрагментом из Дура-Европоса; зап. в первую очередь - Фульдским кодексом, а также мн. др., связанными с ним текстами. Персид. гармонию трудно отнести к к.-л. из этих 2 традиций, поскольку порядок перикоп в ней часто кажется необъяснимым; в связи с этим ее используют в основном для исследования содержания текста Д., а не расположения в нем материала (Ibidem). Комментарий прп. Ефрема и араб. Д. начинаются с Ин 1. 1-5, после чего следует рассказ о зачатии и рождении Иоанна Предтечи (Лк 1. 5-79). Оба источника помещают рассказ о поклонении волхвов (Мф 2. 3-23) после Сретения (Лк 2. 22-35). Существенное различие между этими источниками связано с передачей Лк 4. 16-28; напр., в комментарии прп. Ефрема отсутствует 1-я половина стиха Лк 4. 22: «И все засвидетельствовали Ему это, и дивились словам благодати, исходившим из уст Его» (Leloir. 1962. P. 157-158). Прп. Ефрем и араб. Д. в отличие от источников зап. типа и персид. гармонии не смешивают 2 помазания из Лк 7 и Ин 12. Вместе с тем имеются и случаи, когда текст прп. Ефрема в отличие от араб. Д. обнаруживает сходство с зап. свидетельствами. Так, араб. Д. различает 2 рассказа об исцелении бесноватого немого (Мф 9. 32-34; 12. 22-24), в то время как прп. Ефрем и лат., итал. и голл. гармонии соединяют их в один рассказ (Leloir. 1966. P. 23). Между зап. и вост. традициями имеются и др. общие черты. Так, Ин 6 располагается в текстах обоих типов перед Ин 5, а Ин 7-10 отнесены в конец Д. Т. о., материал из Евангелия от Иоанна помещен в основном в начале и в конце Д., а главная часть представлена выдержками из синоптиков, порядок к-рых ориентируется в целом на Евангелие от Матфея (Ibidem).
Мотивы составления Д.
Мнения исследователей расходятся в отношении того, был ли Д. создан Татианом в качестве выражения его богословских взглядов (Elze. 1960; Baarda. 1969; Johnson. 1971), или его составление преследовало лишь практические цели. Приверженцем последнего мнения был, напр., И. Ортис де Урбина, считавший, что Д. был своего рода Евангелиарием, использовавшимся за богослужением и для наставления верующих (Ortiz de Urbina. 1959. P. 357).
В любом случае выяснению побуждений Татиана мешает то, что подлинный текст Д. восстановить невозможно (см., напр.: Johnson. 1971. P. 231). Несмотря на это, делаются предположения о том, что «Татиан, по-видимому, менял текст и смысл Писаний, как только какой-то конкретный стих не мог быть втиснут в его богословскую схему» (Ibid. P. 232). Но очевидно, что гармония, рассматривающая евангельские события под единым углом зрения, могла быть более удобна для проповеди; даже меньший объем текста при дороговизне материалов для письма и трудоемкости переписывания мог играть важную роль.
Нек-рые ученые считают, что, составляя Д., Татиан преследовал апологетические цели, поскольку и критики христианства, и даже нек-рые церковные писатели указывали на имеющиеся в Евангелиях противоречия (Baarda. 1989). Соединяя евангельские тексты в Д., Татиан искусно сочетает рассказы, немного по-разному излагающие одни и те же события, так, чтобы различия не были заметны (Idem. 1986. P. 25). Вместе с тем следует учитывать, что гармония Татиана не была ни единственной, ни первой и что он лишь усовершенствовал то, что другие делали до него (Petersen. 1994. P. 74).
Религ. взгляды Татиана, понимание к-рых важно для изучения Д., нельзя полностью достоверно восстановить по имеющимся источникам, а его роль в секте энкратитов была, возможно, неск. преувеличена древними авторами (Leloir. 1966. P. 12). Согласно наиболее распространенной в науке т. зр., Татиана «лучше всего характеризовать как радикального христианина-эклектика, которого с самого начала его христианского пути привлекала аскетически энкратитская жизненная позиция» (Vööbus. 1958. P. 31-45), хотя есть попытки объяснить составление Д. тем, что Татиан был гностиком-валентинианином или даже платоником (Мецгер. 2002. С. 36). В сохранившихся свидетельствах текста Д. имеется немало чтений, обнаруживающих его склонности к энкратизму. Так, используя Мф 1. 19, где об Иосифе Обручнике говорится, что он был мужем Пресв. Богородицы (ὁ ἀνὴρ αὐτῆς), Татиан опускает определенный артикль и притяжательное местоимение, понимая слово ἀνήρ (муж) в обобщенном смысле, а не как обозначение семейного положения (Там же. С. 37). Срок супружества Анны пророчицы (Лк 2. 36), по нек-рым свидетельствам, был сокращен Татианом с 7 лет до 7 дней (Merx. 1905. S. 207-208). В нек-рых средневек. гармониях, зависящих от Д. (Льежской, Штутгартской и др.), заповедь Мф 19. 5 - «посему оставит человек отца и мать и прилепится к жене своей, и будут два одной плотью» приписывается Адаму, а не Богу (Мецгер. 2002. C. 37). Мн. источники свидетельствуют о враждебности Татиана к вину. Так, напр., слова Христа: «Я есмь истинная виноградная лоза» (Ин 15. 1) - в персид. гармонии заменены на слова: «Я древо плода истины». Это же чтение зафиксировано в сочинениях Афраата и, по-видимому, присутствовало в не дошедшем до нас варианте араб. Д. (Baarda. 1975). В некоторых источниках отсутствуют слова «вот человек, который любит есть и пить вино» (Мф 11. 19), а в описании брака в Кане Галилейской опущено выражение «когда напьются» (Ин 2. 10). Энкратизмом Татиана объясняют также замену вина уксусом при описании Страстей, зафиксированную в комментарии на Д. прп. Ефрема Сирина (Мецгер. 2002. С. 38). Впрочем, оба варианта - οἶνος (вино) и ὄξος (уксус) - существуют и в различных греч. рукописях НЗ, и именно 2-й из них лежит в основе текста синодального перевода для Мф 27. 34. Мн. исследователи считают, что энкратизм Татиана был одной из главных причин быстрого распространения и длительной популярности текста Д. на христ. Востоке, поскольку это «соответствовало восточным вкусам» (Vööbus. 1951. P. 22).
Помимо энкратитских черт в Д. находят также следы маркионитских влияний. Это относится, напр., к передаче Татианом слов Христа о нарушении «одной из заповедей сих малейших» (Мф 5. 19); в Д. эти слова звучат следующим образом: «Кто нарушит одну из заповедей сих малейших Нового Завета». Т. о., по мнению исследователей, Татиан отрицал ценность ветхозаветного закона, к к-рому в традиц. понимании и относились слова Христа (Leloir. 1966. P. 14). Есть также свидетельства того, что в Д. отражены и некоторые антииудейские тенденции, которые также объясняют маркионитским влиянием. Так, напр., из Лк 2. 32 Татианом, по-видимому, были убраны слова «и славу народа Твоего Израиля» (Ibidem.).
Не все особенности богословия Д., сохранившиеся в источниках, восходят к Татиану. Так, напр., при сравнении сир. комментария прп. Ефрема с его арм. переводом оказывается, что переводчик убрал бóльшую часть текстов, говорящих о телесности Христа и первородном грехе, и сократил многие места, имеющие антииудейскую направленность (Ibid. P. 29).
Проблемы реконструкции Д.
Текст мн. упомянутых выше источников подвергался влиянию др. переводов Свящ. Писания, и мн. уникальные чтения Д. были с течением времени заменены стандартными. Кроме того, поскольку каждый из этих источников имеет собственную текстуальную историю, то варианты текста в них не могут быть автоматически возведены к Д. (см., напр.: Bruin. 1980. P. 204; Fischer. 1972. P. 48). Важнейшим критерием при этом является совпадение нестандартных чтений в разных источниках (Petersen. 1994. P. 373). Если, напр., какое-то чтение, зафиксированное в неск. зап. источниках, отсутствует при этом во всех вост., это означает, что оно могло проникнуть уже после перевода Д. с языка оригинала. Для выделения подлинных чтений Д. были предложены 3 критерия: 1) чтение должно быть засвидетельствовано и в вост., и в зап. традициях; 2) оно не должно присутствовать в др. источниках, из к-рых оно могло быть заимствовано в Д.; 3) источники, в к-рых оно засвидетельствовано, должны являться евангельскими гармониями или находиться под непосредственным влиянием последних (Idem. 1989. P. 490).
