ВИЛЬПЕРТ

Йозеф [Wilpert] (22.08.1857, Айглау (польск. Дзелув), Силезия - 10.03.1944, Рим), историк искусства и теолог-догматист; католич. исследователь раннехрист. иконографии, автор основополагающих трудов по археологии христианской; прелат-domesticus (с 1897), действительный апостольский протонотарий (с 1903), профессор кафедры иконографии Папского ин-та христ. археологии (1926-1936). В 1883 г. рукоположен во пресвитера; с 1884 г. работал в Германском научно-религиозном центре (Camposanto Teutonico) в Риме. Увлекся археологией катакомб (с 80-х гг. XIX в. занимался их натурным изучением), стал сотрудником, а затем преемником Дж. Б. де Росси. Посвятил себя изучению иконографии, став к нач. ХХ в. вместе с О. Марукки во главе особого направления католич. апологетики «науки о христианском искусстве» (или «теологии монументов»), важную часть к-рой составляло учение об искусстве катакомб.

Сосредоточенные в катакомбах памятники рассматривались В. как отделенное от окружающего языческого контекста иконографическое пространство и своего рода тайная лаборатория, где вырабатывались каноны раннехрист. искусства. В методическом отношении теория «катакомбного искусства» была ярким проявлением «римской школы» в христ. археологии, она широко пользовалась спекулятивными гипотезами, ее герменевтика отличается волюнтаристскими методами и предельно догматическими интерпретациями. Однако для В. важнейшим направлением деятельности оставалась защита принципов «римской школы» и борьба с некатолич. (прежде всего протестантскими) направлениями в изучении раннехрист. искусства, к-рые резко критиковали методику католич. христ. археологии, прежде всего в Германии. Этому была посвящена ранняя брошюра «Главные вопросы христианской археологии» (1889, 1890), направленная против ученых, убежденных в единстве раннехрист. и позднеантичного искусства (В. Шульце и др.).

Помимо проблемы зависимости христ. искусства от античного важным вопросом в кон. XIX в. казался и поиск центров сложения христ. иконографии, к-рый тогда формулировали как вопрос: «Восток или Рим?» В. однозначно решал его в пользу Рима, занимая все более жесткую и догматическую позицию. Памятники Рима (катакомбы и их погребальную живопись, рельефы саркофагов, мозаики) В. воспринимал как приоритетные по отношению к остальным формам искусства и культурным областям (включая христ. Восток). В этом его главным оппонентом стал Й. Стржиговский, позже Э. Вайганд.

В совр. науке «римоцентризм» В. выглядит архаично, критики признают большой вклад В. в разработку истории раннехрист. искусства, ценность мн. его наблюдений и открытий, но возлагают на него ответственность за неоправданно резкое разделение художественных традиций на застывшие категории «христианского» и «нехристианского», «римского» и «восточного» и т. п. В. был ярким выразителем консерватизма и католич. апологетики, к-рые характерны для эпохи пап Льва XIII († 1903) и Пия Х († 1914). Со страстью миссионера он защищал свою идею о разрыве связей с греко-рим. миром; не допускал возможности сочетания в катакомбах христ. и языческих погребений; отказывался признавать, что раннехрист. искусство в формальном отношении есть продолжение традиций античной живописи и скульптуры. Но В. соглашался с тем, что в катакомбах могут быть символы и сюжеты гностического характера (особенно после открытия в 1911 склепа Тревия Юстуса 2-й пол. III в. на Виа Латина).

В искусстве катакомб В. упорно искал корни римско-католич. догматики и следы обрядов, характерных для зрелого периода Римско-католич. Церкви. Поэтому его работа по натурному изучению и фиксации памятников составляла неразрывное целое с их догматической интерпретацией. В серии публикаций 90-х гг. XIX в. В. создал литургический и догматический комментарий к новооткрытым композициям, «подтягивая» произведения раннехрист. искусства в качестве иллюстраций догматов и обрядов Римско-католической Церкви.

Исследуя кладбище святых Петра и Марцеллина, В. в работе «Ein Cyclus christologischer Gemälde» (Freiburg, 1891) трактовал его росписи как ранний цикл, связанный с изображением Христа (Христос с 4 святыми, Благовещение, Добрый Пастырь, Чудеса Христовы; сцены агап; изображения Рая или Евхаристии; Богородица с Младенцем между 2 волхвами); дал объяснение символики фигур орант, часто изображавшихся при погребениях ранних христиан. В. принял также участие в открытии христ. эпиграфий из Аквилеи, при публикации к-рых обратил внимание на упоминание в них крещения через обливание. Серьезные выводы В. сделал в 90-х гг. XIX в. при работах на древнейшем из христ. некрополей Рима, катакомбах Присциллы («Греческой капелле», сер.- 2-я пол. II в.). Композицию в ее апсиде он рассматривал как евхаристический сюжет «Разделение хлебов», видя в центральной фигуре священника, преломляющего хлеб и наделяющего им участников трапезы. Др. фреску В. ассоциировал с явлением «освященного девства» (virga sacro) и особым обрядом («чин девства»), в силу чего она была объявлена древнейшим из известных изображений христ. обряда (в католич. лит-ре ее называют «древнейшей литургической фреской христианства»). В. доказывал также, что в катакомбах Присциллы с сер. II в. совершались обряды Крещения и Евхаристии. Эти предположения встретили резкую критику. П. Штайгер указал на отсутствие в помещении престола, на малый размер кубикулы, способной вместить не более 10 молящихся, и на произвольность толкований иконографии. Позже П. А. Феврье доказал, что в композиции с Орантой из катакомб Присциллы правильнее видеть обычную в искусстве позднего Рима тему обучения ребенка, а не сюжет, связанный с «чином девства». Не менее скептическое отношение вызвала и трактовка В. картин пиров в «Капелле грека» как древнейших изображений евхаристического жертвоприношения. Присутствие в этих сценах образа священника сегодня отрицается мн. иконографами; в них видят изображение поминальной трапезы и (или) загробного пира, к-рые достаточно распространены в античном погребальном искусстве.

В 1897-1902 гг. В. заново изучил большую новую галерею, фамильный склеп папы Дамаса I и погребения святых Марка и Марцеллина в катакомбах Домитиллы, известных А. Бозио, но позже забытых. В 20-х гг. XX в. в одном из аркосолиев им было идентифицировано изображение группы мучеников, коронуемых Христом, и найдены остатки композиции, символически изображавшей Христа в образе Орфея (III в.), показавшей сильную зависимость раннехрист. иконографии от классического образного репертуара. Эти открытия были важны, т. к. подтвердили несовершенство старых копий (нач. XVII в.), к-рыми еще пользовались ученые.

Огромную и, несомненно, положительную роль В. сыграл в натурном исследовании памятников, разработке приемов их фиксации и формировании корпуса материалов для изучения раннехрист. иконографии. Для создания надежной основы исследования он разработал метод копирования росписей с применением самой совр. тогда техники - фотографии. Черно-белые отпечатки росписей и мозаик, выполненные в точном масштабе, затем раскрашивались водяными красками, причем возникала возможность реконструировать утраченные части живописных композиций и частей саркофагов. Хорошо владея техникой рисунка, В. мн. копии исполнил сам. Ему удалось ввести в науку достаточно надежный материал, на к-рый до сих пор опираются при анализе раннехрист. иконографии. Это прежде всего свод живописи рим. катакомб (Roma Sotterranea: Le pitture d. catacombe romane. R., 1903), в к-ром описаны, классифицированы и интерпретированы более 600 сюжетов (267 таблиц, ок. половины в цвете), и свод изображений на раннехрист. саркофагах (I sarcofagi cristiani antichi. R., 1926-1936. Vol. 1-4), в к-ром был применен метод археологического датирования по аналогиям с изображениями аксессуаров на датированных предметах (прежде всего монетах). Эти 2 корпуса памятников вошли в число основных для изучения христ. иконографии и сохраняют важность как справочный материал и как исторический источник (мн. из воспроизведенных композиций уже утрачены). Однако разделы обоих трудов, касающиеся интерпретаций сюжетов, нуждаются в пересмотре согласно совр. критериям подхода к искусству поздней античности, поскольку в них много наивной апологетики. Так, изображение сирены со свитком на детском саркофаге В. трактовал как аллегорию ереси, от к-рой должен спастись, подобно Одиссею, погребенный; такие изображения обычны в оформлении античных языческих саркофагов.

В России сочинения В. широко использовались историками церковного искусства (Д. В. Айналовым, А. П. Голубцовым и др.). На материалах В. основаны и страницы первых глав «Иконографии Богоматери» Н. П. Кондакова (1914), где отмечена важность публикации В. точных копий с фресок, пересказаны мн. его положения, ведется полемика с использованием восточнохрист. материала.