ПОКРОВ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ

Покров Пресв. Богородицы. Роспись собора Рождества Пресв. Богородицы Ферапонтова мон-ря. 1502 г. Мастер Дионисий с сыновьями

Покров Пресв. Богородицы. Роспись собора Рождества Пресв. Богородицы Ферапонтова мон-ря. 1502 г. Мастер Дионисий с сыновьями

Возникновению гимнографического последования в честь П. Б. предшествовало появление иконографических изображений П. Б. и Слова на П. Б. в древнерус. Прологе (нач.: «Страшное и чюдное видение...»). В конце Слова в Прологе, составленного в кон. XII - нач. XIII в. на основании Жития Андрея Юродивого (Там же. С. 107), говорится об установлении праздника 1 окт. («устави же ся таковыи праздьник праздьновати м(с)ца октя(б) в 1 днь»; РНБ. Соф. 1324; то же в пространной редакции: РГАДА. Тип. 164. Л. 3 об., 1-я пол. XIV в.; Фет. 1987; Плюханова. 2008. С. 441; Слово похвально. 2012. С. 94-95). Одна из древнейших рукописей, содержащих память П. Б.,- Евангелие-апракос нач. XIII в. (ГИМ. Арх. 1/1019) (Лосева О. В. Русские месяцесловы XI-XIV вв. М., 2001. С. 167). Гимнографические последования П. Б. появляются не раньше XIV в.

В исследованиях XIX-XXI вв. имеются разные предположения о месте установления праздника: указываются Владимиро-Суздальская Русь (установление приписывается Андрею Боголюбскому), Киев, Новгород (см. обзоры лит-ры: Юсов. 2008. С. 11-12; Плюханова. 1995. С. 52-62). В нек-рых исследованиях отмечается, что вопрос о происхождении П. Б. до сих пор не решен.

В наиболее архаичном виде гимнографическое последование П. Б. включает 2 цикла стихир-подобнов, неск. стихир-самогласнов, канон, седален, кондак (обычно с икосом), светилен (не всегда): к этому типу можно отнести рукописи (см.: Юсов. 2008. С. 46-62): ГИМ. Син. 325. Л. 126 об.- 129 (Сборник богослужебный 2-й четв. XIV в.); РГАДА. Тип. 46. Л. 175 об.- 179 об. (Сборник 2-й пол. XIV в.); РГАДА. Тип. 83. Л. 149 об.- 153 об. (Параклит с дополнениями XIV в.); РГАДА. Тип. 134. Л. 7-10 (Праздничная Минея 1-й трети XV в.); РГАДА. Тип. 136. Л. 21-26 об. (Праздничная Минея 1-й трети XV в.). Особенности этих рукописей в целом и служба П. Б. в частности соотносятся со студийской литургической традицией, принятой на Руси до нач. XV в. Последование П. Б. по архаичным рукописям РНБ. F.п.I.73 (Обиходник XIV в. Л. 287-291 об., тропарь на л. 383) и Соф. 396 (Праздничная Минея 1-й трети XV в. Л. 12-19 об.), также связанным со студийской традицией, включают стихиру «Яко венцем», заимствованную из службы 2 июля (см. также: Юсов. 2008. С. 18).

В нек-рых из этих рукописей указывается чтение Евангелия праздника по 6-й песни канона (РГАДА. Тип. 83, 136), иногда последование П. Б. не включает специальный светилен празднику, что соответствует архаичным студийским нормам (РГАДА. Тип. 46, 134; РНБ. F.п.I.73). Последование П. Б. по рукописи ГИМ. Син. 325 содержит кондак и икос, отсутствующие в др. Минеях (кондак встречается в нек-рых поздних рукописях Устава): глас 4, «Премножество Твоего Владычице, еже до рода человеческаго милосердие». В РГАДА. Тип. 83 имеется особенная редакция ирмосов 8 и 9 канона с употреблением слова «покров» («Отрокы благочестивыя в пещи Покров Богородица спасло есть...»; «...поцитая (sic) святыи Покров Божия Матери» - Л. 152 об., 153).

В рукописях более позднего времени, 1-й четв. XV в., происходит соединение со службами святым ап. Анании и прп. Роману. Первые опыты такого рода зафиксированы в Минеях переходного типа (от Студийского к Иерусалимскому уставу): РГБ. Ф. 256, № 277 (Л. 18 об.- 24 об.) с очень простой службой, в к-рую внедрены стихиры прп. Роману, и РГАДА. 381. № 88, Минея окт. 1 четв. XV в. (из комплекта т. н. Преславских Миней с Типиконом), где соединяются все 3 гимнографических последования этого дня (вместе с ап. Анании и прп. Роману), однако служба лишена признаков праздничности, характерных для Иерусалимского Типикона (нет указаний на малую вечерню, вход, паремии, есть указание на утреннюю стиховну).

Следующий этап развития гимнографического последования П. Б., представленный в рукописях XIV-XVI вв., предполагает соединение или 3 последований (П. Б., апостолу и преподобному), или только двух (П. Б. и апостолу, напр.: РГБ. Троиц. 469. Л. 261-273, 1572 г.; 482. Л. 1-18, 1501 г.; 484. Л. 1-19, нач. XVI в.), изредка указывается перенос последований и апостолу, и преподобному на повечерие (Там же. 483, 1509 г.). Вначале встречается указание на всенощное бдение по изволению настоятеля, однако малой вечерни нет, служба П. Б. включает великую вечерню с паремиями и литией, на утрене приводятся седальны по кафизмах и полиелее, прокимен и совершается чтение Евангелия (общего праздника в честь Богородицы). Ряд стихир заимствуется из службы 2 июля с соответствующими празднику изменениями текста. Как правило, паремии - общие богородичные (Быт 28. 10-17; Иез 43. 27; 44. 1-4; Притч 9. 1-11), но иногда 1 окт. назначаются паремии, как на праздник Введения (21 нояб. ст. ст.: Исх 40. 1-6, 9-10, 16, 34-35; 3 Цар 7. 51; 8. 1, 3-7, 9-11; Иез 43. 27; 44. 1-4; 3-я паремия совпадает со 2-й обычной богородичной - см.: РГБ. Троиц. 482, Минея. Окт., 1501 г.).

Типиконы XV-XVI вв. в основном содержат аналогичные указания на всенощное бдение, однако малая вечерня не рассматривается, служба начинается с великой вечерни (за редким исключением, напр. в уставных указаниях после службы П. Б. в Минее за окт. 1-й трети XV в. РГБ. Ф. 212. № 36. Л. 232; на малой вечерне назначаются стихиры начиная с хвалитех). В ранних рукописях Устава можно встретить последование П. Б., ограниченное употреблением тропаря и кондака (все остальные песнопения на службе - ап. Анании и прп. Роману; см.: Типикон 1522 г., РГБ. Ф. 256. № 446. Л. 70 об.- 71); в др. рукописях П. Б. может быть помещен под числом без описания службы (РГБ. Троиц. 243; Ф. 37. № 158). Встречаются различные варианты соединений, напр. соединение последований П. Б. и прп. Савве Вишерскому (РГБ. Троиц. 244; Ф. 299. № 277, 414). В некоторых поздних Типиконах последование П. Б. включает 2 тропаря и 2 кондака (РГБ. Ф. 256. № 449, 1608 г.; Ф. 228. № 9, кон. XVI в.; 2-й тропарь 3-го гласа «Веселятся вкупе небесная со земными», 2-й кондак 2-го гласа «Премногое Твое, Владычице» - тот же, что в Минее ГИМ. Син. 325). В рукописи ГИМ. Син. 331 указана 2-я паремия (Исх 40. 1-6, 9-10, 16, 34-35) - это 1-я паремия из службы Введению. Праздничный знак на П. Б., как правило, (см. ст. Знаки праздников месяцеслова), но в нек-рых ранних рукописях (XIV-XV вв.) можно видеть знак (ГИМ. Син. 329, 331).

Литургия П. Б. включает общие стихи и чтения Пресв. Богородице: прокимен из Лк 1. 46-48, Апостол (Евр 9. 1-7), аллилуиарий со стихом из Пс 44, Евангелие (Лк 10. 38-42; 11. 27-28) и причастен Пс 115. 4.

Значительное увеличение объема гимнографии П. Б. наблюдается в XVII в., когда издаются печатные Типиконы и Минеи. В Минее 1607 г. появляется малая вечерня с полным набором стихир на «Господи, воззвах» и на стиховне. Это отражается и в печатном Типиконе 1610 г., но с нек-рыми отличиями (в частности, указана иная 2-я паремия, как в Уставе ГИМ. Син. 331, из службы Введению). Типиконы 1610 и 1641 гг. не имеют праздничных знаков, хотя праздничная служба описывается максимально подробно. В Типиконе 1633 г.- знак . В изданиях Типикона после реформы патриарха Никона указания к службе П. Б. размещены за указаниями к службе ап. Анании и прп. Роману, праздничный знак - простой крест; в изданиях 2-й пол. XVIII в.- (напр., в издании 1782 г.), в изданиях 1-й пол. XIX в.- . В западнорус. изданиях появляется уже в XVIII в. (напр.: Псалтирь с восследованием. Чернигов, 1763; Часослов. К., 1751). Старообрядческие Уставы ставят (Устав. Ст. Тушка, 1918) или  (Устав о домашней молитве. М., 1910; Устав. М., 1915).

Согласно соборным Чиновникам XVII-XVIII вв., на службе 1 окт. последование П. Б. соединялось с последованием ап. Анании и прп. Роману, по Новгородскому Чиновнику 20-х гг. XVII в.- с последованием прп. Савве Вишерскому (Голубцов. Чиновник. С. 36-37). В московском Успенском соборе совершалась полиелейная служба, а в храме Покрова на Рву (известном как собор Василия Блаженного) - всенощное бдение. После утрени из Успенского собора в собор Покрова направлялся крестный ход с пением канонов и чтением Евангелия на Лобном месте (Он же. Чиновники Московские. С. 12-13, 160-162, 283. Чиновник патр. Иоакима за 1675 г. // ВОИДР. 1856. Кн. 24. С. 50). К кон. XVII в. в Успенском соборе стали служить всенощное бдение в связи с общей практикой более частого совершения всенощных (Устав московских святейших патриархов Российских // ДРВ. 1789. Ч. 10. С. 40-45; Голубцов. Чиновники Московские. С. 215). В Холмогорском соборе практика совершения всенощного бдения на П. Б. установилась при архиеп. Варнаве (1712-1730; см.: Голубцов А. П. Чиновники Холмогорского Преображенского собора. М., 1903. С. 170, 203).

В богослужебных изданиях гражданского шрифта Московской Патриархии с 1980 г. (Минея (МП). Окт. С. 43-44; Ирмологий. С. 189) к службе П. Б. добавляются указания об особых припевах на 9-й песни и о специальных ирмосах (в Минее или в Ирмологии под ред. Е. Кустовского - М., 2014. С. 116).

Последование П. Б., помещенное в совр. богослужебных книгах, включает: тропарь 4-го гласа       кондак 3-го гласа на подобен   :       с икосом; канон 4-го гласа, ирмосы     нач.:      4 цикла стихир-подобнов и 15 стихир-самогласнов, 4 седальна, светилен; в изданиях Минеи гражданского шрифта - особые ирмосы, припевы на 9-й песни.

Существует неск. вариантов величания на П. Б., один из к-рых отражен в древних рукописных Минеях и Типиконах: «Величаем Тя, Пресвятая Дево, Мати Христа Бога нашего, и всеславный славим Покров Твой» (Дмитриевский. 1885. С. 315-316; РГБ. Ф. 113. № 338. Л. 60; № 342. Л. 5; Ф. 212. № 36. Л. 232 об.; в певческих рукописях: РГБ. Троиц. 412. Л. 346, посл. четв. XV в.; СПГИХМЗ. № 274. Л. 470, 1619-1624 гг.).

Др. величание (А. А. Дмитриевский называет его «безграмотным») появляется в певч. рукописях в XVI в. и впосл. фиксируется в др. источниках: «Величаем тя, Пресвятая Дево, и чтем Покров Твой святый, юже Тя виде святый Андрей на воздусе, за ны Христу молящуся» (Устав московских святейших патриархов Российских // ДРВ. 1789. Ч. 10. С. 40-41; согласно записи за 1688 (С. 44), вместо этого величания пели общее «Песнь всяку духовную»). Примерно в том же виде излагается величание П. Б. в кн. «Величания», изданной в Почаеве в 1774 г.; в ней же есть 2 припева на 9-й песни для П. Б.: «Величай, душе моя, честный покров Приснодевы Богородицы» и «Величай, душе моя, к Иисусу Христу молебницу о нас, Богородицу Марию» (Л. 21-21 об.). Оба варианта величания приводятся в Минее, изданной Московской Патриархией гражданским шрифтом в 1980 г.

Праздник П. Б. в греч. богослужебной традиции появился лишь в XIX в. В 1869 г. было издано последование П. Б. под заглавием ᾿Ακολουθία τῆς ἁγίας Σκέπης τῆς ῾Υπεραγίας Δεσποίνης ἡμῶν Θεοτόκου. Последование включает: на малой вечерне тропарь 4-го гласа на подобен «Камени запечатану» Τῆς Σκέπης σου τὴν χάριν ἀνυμνοῦμεν Παρθένε (Покрова Твоего благодать воспеваем, Дева); на великой вечерне 1-й тропарь 1-го гласа с тем же началом (Τῆς Σκέπης σου), но с др. окончанием; 2-й - плагального 4-го, т. е. 8-го, гласа Τὴν ἁγίαν σου Σκέπην ἁγνὴ Πανύμνητε (Святой Твой Покров, Непорочная Всепетая); кондак плагального 4-го, т. е. 8-го, гласа, на подобен «Взбранной», Τῇ Θεοτόκῳ οἱ πιστο προσπελάσωμεν (К Богородице, вернии, приблизимся); канон 4-го гласа, ᾿Ανοίξω τὸ στόμα μοῦ (   ), но с изменениями текста согласно смыслу праздника П. Б. (напр., в окончании ирмоса 1-й песни ...Σκέπην τὴν πάντιμον - «...Покров всечестный»; слав. пер. см. в изд.: Минея (МП). Окт. С. 43; они не совпадают с имеющимися в 8-й и 9-й песнях канона древнерус. службы П. Б.- РГАДА. Тип. 83), нач.: Τὴν πάνσεπτον Σκέπην σου, Θεοχαρίτωτε Δέσποινα (Всечистый Покров Твой, Богоблагодатная Владычице); 2-й канон 1-го гласа с акростихом ῾Υμνῶ Σπέπην σου, τὴν χάριν Παναγία. ῾Ο ᾿Ιάκωβος (Пою Покрова Твоего благодать, Всесвятая), ирмос ᾿Ωδὴν ἐπινίκιον (  ), нач.: ῾Υμνήσωμεν ἅπαντες, τὴν θείαν Σκέπην (Да воспоем все божественный Покров); 5 циклов стихир-подобнов и 11 стихир-самогласнов (в приложении - еще 3 цикла подобнов и 3 самогласна), 6 седальнов, 2 ексапостилария и дополнительные песнопения, в частности припевы на 9-й песни канона (они похожи, но не совпадают по тексту с изд.: Минея (МП). Окт. С. 43-44).

После второй мировой войны в греч. традиции составляется новая служба П. Б., связанная с чудесными явлениями Пресв. Богородицы во время боевых действий. Праздник был назначен на 28 окт. (день гос. праздника Греции ΟΧΙ (Нет!)). Последование было составлено афонским мон. Герасимом Микраяннанитисом и издано в 1952 г.; оно включает: тропарь 1-го гласа Τῆς Σκέπης σου, Παρθένε (Покров Твой, Дево) и плагального 4-го, т. е. 8-го, гласа Θεοτόκε ᾿Αειπάρθενε, τὴν ἁγίαν σου Σκέπην (Богородице Приснодево, святый Твой Покров); кондак плагального 4-го, т. е. 8-го, гласа ῾Ωσπερ νεφέλη ἀγλαῶς ἐπισκιάζουσα, с икосом; канон 4-го гласа с акростихом Σὺ εἶ Παρθένε ῾Ελλάδος σκέπη. Γερασίμου (Ты еси, Дево, Элладе покров. Герасима), ирмосы ᾿Ανοίξω τὸ στόμα μοῦ (без изменений текста), нач.: Σοφίαν παράσχου μοι; 6 циклов стихир-подобнов и 10 стихир-самогласнов, 4 седальна, 2 ексапостилария. На вечерне чтения Числ 9. 15-23; Исх 40. 15-32; Иез 43. 27; 44. 1-4. На литургии - особые праздничные антифоны. Служба включает те же припевы на 9-й песни, что и в последовании 1869 г.

Развивается как воспоминание о бывшем в К-поле видении, сюжетно связанном с почитанием ризы и пояса Пресв. Богородицы, к-рые находились во Влахернском и в Халкопратийском храмах и имели собственные дни памяти (2 июля и 31 авг.). После Крещения Руси почитание этих святынь стало известно в Киеве и также нашло выражение в празднике Успения Пресв. Богородицы (15 авг.), поскольку в гробнице были оставлены Ее одежды. Этими одеждами, возможно, считали погребальные пелены Богоматери, присланные в К-поль Иерусалимским патриархом Ювеналием (422 - кон. 451, 453 - 1 июля 458) и положенные имп. Пульхерией во Влахернском храме, где гл. обр. и совершалось празднество Успения Богоматери (Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 2. Ч. 2. С. 243-245). Празднование Влахернской иконе (во Влахернской ц.) Богоматери в день Успения, унаследованное от К-поля, особенно долго удерживалось в Карталинии (Грузия) - оно обозначалось изображением Богоматери Агиосоритиссы, иногда представленной у ковчега с реликвией, позже толковавшимся как «Положение ризы Богоматери во Влахерне» (Пуцко. 1992; Шалина. 2005. С. 311-314. Ил. 126, 127); особенно примечательна в этой связи икона 2-й четв. ХVI в. из Христорождественского собора в Каргополе (ВГИАХМЗ) с воспроизведением не совсем точно воспринятого иконописцем типа кивория.

Еще Н. П. Кондаков обратил внимание на то, что «живость и образность греческого языка со временем придали самому слову ἐπίσκεφις двойное значение «Покрова»: столько же отвлеченного покровительства, сколько покрывала-мафория ἠ ἀγία σκέπη» (Кондаков. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 102). Если ранняя рус. иконография отдает предпочтение почитанию собственно мафория, то в своем развитом варианте несомненно прославляет прежде всего покровительство. Исходя из данных богослужебных текстов, ученый был убежден в рус. происхождении праздника П. Б., а в суждении об иконографии основывался на данных новгородского иконописания ХVI в., но при этом различал переводы - древний новгородский и позднейший московский, отмечая, что в первом из них завесу держат 2 ангела, а во втором - собственный мафорий держит Богоматерь (Там же. С. 93-99).

Известно, что во Влахернском храме в К-поле, в конхе алтарной апсиды, находилось, вероятно мозаическое, изображение Богоматери Оранты или Заступницы, в обычное время закрывавшееся целиком завесой. В пятницу в шестом часу вечера это покрывало чудесным образом поднималось вверх и образ оставался открытым до вечера в субботу. Речь идет об «обычном чуде», о к-ром упоминает Анна Комнина в «Алексиаде»; подробное описание того, как поднимался покров, сохранилось в позднейших источниках, таких как свидетельство дьяка Александра, побывавшего в К-поле в 1394-1395 гг. Почитание одежды Богородичной иконы как священной реликвии явно вышло далеко за пределы визант. столицы.

Первые церкви с престолами в честь П. Б. появились уже в домонг. время: на р. Нерли такая церковь была построена св. кн. Андреем Боголюбским в память о сыне Изяславе, умершем в 1165 г. (Раппопорт П. А. Рус. архитектура X-XIII вв.: Кат. памятников. Л., 1982. С. 58-59; о связи посвящения этого храма с событиями того времени см.: Остроумов. 1911; Воронин. 1965. С. 207-218; Цеханская. 2016). Позднее такие престолы появились в землях Вел. Новгорода: Покровская ц. на воротах Новгородского детинца была возведена в 1305 г., а в 1310 г.- в Щиловом мон-ре в 3 верстах от Новгорода на правом берегу р. Волхов в урочище Дубно, или Дубенки (Антипов И. В. Древнерус. архитектура 2-й пол. XIII - 1-й трети XIV в.: Кат. памятников / Ред.: В. А. Булкин. СПб., 2000. С. 69-70, 73-74). Каковы были их храмовые иконы, сведений нет. Не исключено, что то же посвящение могли иметь нек-рые из упоминаемых в источниках церквей, посвященных Пресв. Богородице.

Покров Пресв. Богородицы. Фрагмент серебряного складня-кузова. Рубеж XVI и XVII вв. (ЦМиАР)

Покров Пресв. Богородицы. Фрагмент серебряного складня-кузова. Рубеж XVI и XVII вв. (ЦМиАР)

Данная композиционная схема в упрощенном варианте (без покрывала) воспроизведена в рельефе на киевских бронзовых крестах-энколпионах рубежа ХII и ХIII вв., а на более поздних их экземплярах остаются только изображения Богоматери и Христа (Древнерус. энколпионы: Нагрудные кресты-реликварии XI-XIII вв. / Сост.: Г. Ф. Корзухина, А. А. Пескова. СПб., 2003. С. 97-101. Табл. 46-47). Такие воспроизведения в литье указывают на почитание подобной иконы в древнем Киеве: возможно, образцом им послужила загадочная Богородица «Десятинная» (Пуцко. 1982). Этот иконографический вариант П. Б. удерживается даже в 1-й пол. ХIV в., судя по гравированной композиции на новгородском кресте-мощевике из Благовещенского собора Московского Кремля (ГММК), к-рая благодаря введению фигуры Богоматери Оранты оказывается связующим звеном с тем вариантом П. Б., что получит позже широкое распространение. Боголюбскую икону Пресв. Богородицы (о возможном византийско-киевском происхождении ее извода см.: Он же. 2009) принято рассматривать как отдельный иконографический извод (см. ст.: Преображенский А. С. Боголюбская икона Божией Матери // ПЭ. 2002. Т. 5. С. 459-463; там же см. разд. «Моление о народе»). Е. С. Медведева в диссертации (не опубл.) высказывала предположение, что культ П. Б. развивался благодаря ранее установившемуся почитанию именно этой иконы (сведения были использованы в публ.: Воронин. 1965. С. 214-215; Л. С. Миляева упоминает еще об одной рукописи Медведевой, посвященной теме П. Б.: «Этюды о суздальских вратах» в собр. ГБЛ, ныне - РГБ; Миляева. 1965. С. 253). Не исключено соответственно, что Боголюбская икона (или ее список) могла служить храмовым образом построенной кн. Андреем Боголюбским ц. в честь П. Б. на р. Нерли.

Праздник в честь П. Б., отмечаемый 1 окт., несомненно был установлен на Руси. Высказывались предположения относительно его киевского происхождения (Сергий (Спасский). 1898. С. 624-625; Кондаков. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 93) и даже византийского (Wortley. 1971). Это справедливо лишь в случае, если речь идет о почитании Ризы Богоматери и инспирированной им иконографии, представленной на Суздальских вратах. Однако, судя по упомянутому изображению, еще вполне традиционному, новая оригинальная иконография П. Б. относится к более позднему времени, как и текст службы.

Текст Слова на П. Б. представляет наложение содержания главы Жития Андрея Юродивого «О видиньи святыя Богородица Влахернах» и рассуждения автора об этом оставшемся без церковного празднования событии, к-рые заканчиваются фразой: «восхотех, да не без праздника останется святыи покров твои, Блаженая», не без оснований приписываемой кн. Андрею Боголюбскому. Сюжет видения Богородицы в к-польской церкви во Влахернах связан с блж. Андреем и отроком Епифанием, узревшими во время всенощной Богоматерь с сопровождавшими Ее святыми - Иоанном Предтечей и Иоанном Богословом и др. святыми в белых ризах; одни из святых шли перед Ней, а другие - за Ней с песнями духовными. Приклонив колени, Богородица стала молиться со слезами о стоящих людях. Затем подошла к алтарю, сняла с головы мафорий и простерла его над ними на продолжительное время, «а пожележе отиде, боле того не видисте, взяла бо будеть со собою, а благодать оставила есть сущимъ тамо» (Молдован. 2000. С. 399-400).

Иконография П. Б. отличается вариативностью, что можно объяснить отсутствием изначального единственного эталонного образа. Иконографическая формула при едином исходном мотиве обнаруживает различную его интерпретацию, находящуюся в зависимости от того, что было проиллюстрировано: видение блж. Андрея или «обычное (пятничное) чудо» во Влахернском храме (Кондаков. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 93-102; Смирнова. 1976. С. 223-227; Gębarowicz. 1986. S. 79-150; Шалина. 2005. С. 368-374). В 1-м случае Богоматерь простирает Свой мафорий, во 2-м - ангелы несут киноварный покров над парящей на облаке Богоматерью. Очевидно, иконописцам было непонятно, что это различные сюжеты, и они одинаково заполняли пространство фигурами сопровождавших Богоматерь святых, созерцавших Ее явление, по-разному группируя их в пределах чинов святости или позднее - в виде толпы.

Среди многочисленных икон П. Б. особое место занимает икона, происходящая с Зап. Украины, возможно из окрестностей Калуша (ныне в НХМУ). Примитивность письма в сочетании с развитой 2-ярусной композицией не позволяет ее датировать ранее ХIV в. (Пуцко В. Iконопис // Iсторiя украïнського мистецтва / Гол. ред.: Г. Скрипник. К., 2010. Т. 2. С. 928). На ней представлена в арочном обрамлении Богоматерь Оранта с Младенцем на лоне, со свивающими киноварный покров ангелами, внизу справа - предстоящие св. Андрей и Епифаний, слева - клирики. Извод Богоматери подобен отмеченному Кондаковым образу, находившемуся во Влахернском храме и известному по визант. репликам (Кондаков. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 93, 101-103). Древняя надпись - «покровы СТ Б» - при поновлении была заменена на «покровъ   » (Миляева. 1965. С. 251). Красно-вишневый цвет фона относится к слою поновлений и, видимо, имитирует колорит оригинала.

Традиционная иконографическая схема П. Б. складывается в ХIV в., судя по фреске собора в честь Рождества Пресв. Богородицы в Снетогорском мон-ре под Псковом (1313; Лазарев. 1970. С. 160-162). В ее центре изображена Богоматерь Оранта под распростертым покровом, среди парящих ангелов (по 3 с каждой стороны); внизу - группы святителей и прихожан. Примечательно, что композиция включена в протоевангельский цикл. В таком же варианте П. Б. есть в стенописи новгородской ц. во имя вмч. Феодора Стратилата на Ручью (80-е гг. ХIV в.) - на зап. стене Покровского придела на хорах. Сохранилась (с большими утратами) лишь центральная часть композиции, с группой святых и фигурой св. Романа Сладкопевца, стоящего с раскрытой книгой рядом с Андреем Юродивым; остались и следы надписи: «Покров» (Царевская. 2007. С. 136-139, 321-322. Схема ХI. Табл. 134, 135). Уникальной иконографической особенностью являются 7 столпов кивория над Богоматерью, ассоциирующиеся с темой Премудрости Божией.

Параллельно новгородской и независимо от нее развивалась владимиро-суздальская «версия» П. Б. с изображением Богоматери, простирающей мафорий, края к-рого несут ангелы; внизу на амвоне стоит Роман Сладкопевец с раскрытым свитком, по сторонам его - св. Иоанн Предтеча и святители, а также Андрей Юродивый и Епифаний. Действие происходит на фоне Влахернской базилики и круглой башни рядом с ней. Такая же схема характерна для иконы 60-х гг. ХIV в., происходящей из собора Покровского мон-ря в Суздале, основанного в 1364 г. (ГТГ; Антонова, Мнева. Каталог. Т. 1. С. 213-214. № 171; о почитании в мон-ре икон с образом П. Б. см.: Стерлигова. 2005. С. 558-559). Роман Сладкопевец облачен в короткую красную фелонь (малую), к-рую в древности при богослужении надевали чтецы и певцы. Эта же схема, с многочисленными предстоящими и Романом Сладкопевцем в узорчатом стихаре, воспроизведена на иконе посл. четв. ХV в. из Зачатьевской ц. того же мон-ря в Суздале (ГВСМЗ; Иконы Владимира и Суздаля. 2006. С. 102-105. № 13), стилистически близкой к живописи мастера Дионисия, во фресках к-рого в соборе в честь Рождества Пресв. Богородицы в Ферапонтово (1502) представлен тот же иконографический извод.

Выполненная ок. 1399 г. икона из Зверина мон-ря, где существует Покровский храм (деревянный с XII в., каменный заложен в 1335 и достроен в 1399, совр. здание - 1899-1901), свидетельствует о том, что к указанному времени в Новгороде сложилась своя композиционная схема П. Б. Для нее характерны: увенчанная 5 главами аркада, обозначающая 3-нефный храм в поперечном разрезе, с царскими вратами, над к-рыми изображена крупная фигура Богоматери Оранты на облаке; 2 ангела, державшие над Ней свитый киноварный покров, с расположенной выше полуфигурой благословляющего обеими руками Христа; ниже, по сторонам у престола,- фигуры 3 святителей и симметрично им справа за преградой - 3 ангелов. Слева внизу изображены св. Иоанн Предтеча и 3 апостола, справа - Андрей Юродивый, указывающий на Богоматерь, Епифаний с раскрытой книгой и Георгий с Димитрием (Лазарев. 1972; Смирнова. 1976. С. 222-227; Гордиенко. 1983). Композиция П. Б., безусловно, зависит от лит. текста, но не является его иллюстрацией, иначе иконописец не решился бы на подобную расстановку фигур, даже с учетом помещения только святых. Вознесенный ангелами покров если и воспринимается как символ неба, то и в таком случае остается вполне осязаемой реалией влахернского «обычного чуда». Символизм иконы, прослеживаемый в каждой детали композиции, подчинен основной задаче прославления Богоматери тщательно отобранными художественными средствами. Четко определены не только размещение изображенных, но также их позы и жесты, своей выразительностью способные заменять пояснительные тексты. Данная иконографическая формула использовалась в новгородской художественной традиции ХV в., а в сев. провинциях - и в более позднее время. Списки иконы П. Б. новгородского происхождения ХV в. в целом повторяют иконографию зверинской иконы-оригинала, однако заметно видоизменяются детали, напр. на иконах из собраний И. С. Остроумова и А. В. Морозова (обе - в ГТГ); 1-я из них имеет надпись: «Андрее каже Епифану святю Богородице молясе за хрестени на воздуси», которая близка к тексту Жития Андрея Юродивого; подобные надписи встречаются и на более поздних произведениях.

Для объяснения иконографии П. Б. могут быть привлечены различные литургические тексты, включая акафист, Службу П. Б., известную в списке XIV в., и тропари в составе Октоиха, прославляющие Богоматерь. Автором замечательных гимнов является св. Роман Сладкопевец († ок. 556), принимавший непосредственное участие во всенощных молитвенных стояниях во Влахернском храме (Цветков. 1881. С. 7-9, 33-39, 51-57). Его память, как и праздник П. Б., приходится на 1 окт., и, вероятно, поэтому в суздальской иконографии егo изображение включено в композицию П. Б. Роман был диаконом к-польской ц. Богоматери Кириотиссы, до того - певцом, поэтому его изображают как в малой фелони, так и в стихире. В новгородской иконографии П. Б. он впервые встречается в кон. ХV в. на одной из «софийских таблеток» (НГОМЗ), композиция к-рой заметно отличается от традиц. новгородской, соединяя ее черты с суздальско-московской: сложно сгруппированы многочисленные фигуры, развит архитектурный фон. Сознательно удерживается изображение несущих покров ангелов, включены фигуры императора, патриарха и клириков. По манере письма - это изысканная миниатюра, принадлежащая скорее к столичному кругу.

Рус. иконопись ХVI в., отличаясь адаптацией локальных художественных традиций, приходит к синтезу новгородской и суздальско-московской схем П. Б. (Пуцко. 2008). Этот синтез сопровождают новые варианты как результат взаимопроникновения наиболее важных моментов, среди к-рых главным остается положение покрова. Сохранившиеся иконы из Центр., Сев.-Вост. и Сев. Руси отражают практику различных мастерских, однако общая тенденция - организовать действие вокруг явления Богоматери и прославляющего Ее Романа Сладкопевца - не препятствует объединению разновременных событий. Выделение нимбом императора и патриарха - свидетельство их высокого общественного положения - соответствует визант. традиции.

Икона П. Б. из собрания П. Д. Корина (1-я пол. ХVI в., ГТГ) отнесена к новгородской школе, хотя не исключено ее сев.-вост. происхождение, поскольку композиция является фольклоризированной переработкой иконы из Сосновецкого Глушицкого мон-ря, на к-рой Богоматерь вместе с ангелами держит белый узкий плат-мафорий (Рыбаков. 1995. Ил. 148). Икона сер. ХVI в. в Вел. Устюге имеет композицию, расчлененную на части, где только нижняя многофигурная группа подобна обычным; амвон с Романом Сладкопевцем выделяется благодаря крупным размерам (Там же. Ил. 237-238). Сложнее вариант ростовской иконы сер. ХVI в. из местной Покровской ц., воспринимаемый как радикально интерпретированная схема новгородской «таблетки»: Богоматерь Оранта стоит под киворием и над Ней ангелы держат широкий длинный покров; святые в группах по сторонам разделены не по ликам святости; внизу в центре Роман Сладкопевец изображен на амвоне, со свитком, на к-ром написан текст кондака празднику Покрова; по сторонам на поземе - группы свидетелей чуда, отделенные от святых цветными простенками (ГМЗРК). Бесспорно лучшим изображением П. Б. в ХVI в. является икона из новгородской ц. в честь Уверения ап. Фомы на оз. Мячине (позднее - в собрании Н. П. Лихачёва; 30-40-е гг. ХVI в., ГРМ). При сравнении изображения с текстом Жития Андрея Юродивого можно указать на ряд несовпадений. Однако живопись полностью соответствует нормам визант. иконографического канона, где были допустимы совмещения разно- и вневременных событий и явлений. Это позволяет наглядно представить силу молитвенного ходатайства Богоматери за людей перед Христом. Идея заступничества раскрыта на фоне архитектурных форм рус. храма с визант. действующими лицами и с сонмом святых. Моление Церкви небесной сочетается с молением Церкви земной, четче признаки литургического действа и исторически достоверной обстановки: посредине внизу на амвоне перед царскими вратами стоит Роман Сладкопевец с раскрытым свитком. Пение исполняет «лик крылошан» вместе со священниками и диаконами в белых облачениях; в этой же аркаде - «царь Лев Премудрый» с царицей Феодорой и патриарх К-польский Тарасий (784-806) с епископами и монахами. Справа в уголке полуобнаженный Андрей Юродивый указывает поднятой рукой на Богоматерь, окруженную ликами святых. Ангелы простирают красный, с «рябью» покров, над ними - Христос во славе. Рядом с церковью написана стоящая на колонне статуя царя «Устиана» (Юстиниана) (Пуцко. Новгородская икона. 2002; Шалина. 2016. С. 88-92). Сложность иконографического извода является отличительной чертой иконы, хотя в рус. иконописи ХVI в. немало многофигурных композиций; возможной репликой этой иконы является икона П. Б. из Обонежья (2-я пол. ХVI в., МИИРК). Напр., икона П. Б. из Воскресенского Горицкого мон-ря (3-я четв. ХVI в., ЧерМО) структурную сложность сочетает с ясностью построения; центральная ось композиции с фигурами Богоматери и Христа выделена облачной славой, образующей своего рода арку-апсиду перед церковным фасадом. Здесь фасад отнесен на дальний план, как в московских произведениях, по этой причине само видение и созерцающие его не имеют непосредственной связи с интерьером, хотя она явно подразумевается. Многофигурность оправдана сюжетной сложностью; традиц. композиция со стоящими внизу св. Романом на амвоне и вверху - Пресв. Богородицей дополнена большим количеством ангельских фигур - в лоратных одеяниях вокруг Богоматери и в белых вокруг Романа, а также сюжетом из Жития самого Романа Сладкопевца: между амвоном и небесной славой помещена сцена видения ему в тонком сне Богоматери; в то время как Богоматерь держит белый с крестами узкий плат (мафорий? омофор?) на поднятых руках, Роман на разведенных в стороны руках поднимает литургический свиток (Рыбаков. 1995. Ил. 45). Существуют иные варианты, иногда с уменьшением количества фигур, с иной их компоновкой, но чаще всего используется новгородская схема в сочетании с элементами московской, напр. на иконах сев. письма. Она же вошла в лицевой иконописный подлинник, напр. в Строгановский рубежа ХVI и ХVII вв. или С. Т. Большакова нач. ХХ в. (Большаков. Подлинник иконописный. С. 16). Примером синтеза новгородской и московской типологии П. Б. является клеймо житийной храмовой иконы блж. Андрея Юродивого из собрания Н. П. Лихачёва, расположенное по центру нижнего поля (30-е гг. XVI в., ныне в ГРМ): в центре клейма - амвон со стоящим св. Романом, над ним - Пресв. Богородица с поднятыми руками на фоне белого храма, слева - царь и царица с прав. Иосифом над ними, справа - блж. Андрей с Епифанием, клирик и неизвестный святой.

Рубежом ХVI и ХVII вв. датируются композиции П. Б., когда в верхней части молящаяся Богородица и сонмы святых обращены к медальону с благословляющей десницей (в левом углу),- фреска строгановского родового храма, Благовещенского собора в Сольвычегодске (1602), фрагмент серебряного с элементами золочения складня-кузова, созданного по заказу, вероятно, боярина Д. И. Годунова рубежа XVI и XVII вв. (из собр. Г. А. Покровского, ныне в ЦМиАР: Гнутова С. В., сост. Реликвия рода Годунова: Складень-кузов с избранными праздниками и святыми. М., 2018. С. 19). В рус. иконографии ХVII в. сохраняет популярность многофигурная композиция П. Б. с сонмом святых, но появляется ее упрощенный вариант, отмеченный зап. воздействием, со свободной передачей ракурсов фигур и жестов: икона 1692 г. работы Т. И. Филатьева (Иконопись Оружейной палаты из частных собр.: Кат. выст. / Сост.: Н. И. Комашко. М., 2017. № 8). В ХVIII в. иконы П. Б. имеют композиции, трактующие явление Богоматери как эпизод совершаемого в храме богослужения с ограниченным количеством молящихся (Иркутское барокко. М., 1993. № 22, 23). Наличие бытового элемента заметно видоизменяет сакральный характер живописи.

Иную линию развития иконографии П. Б. отражают произведения укр. и белорус. происхождения, преимущественно ХVII-ХVIII вв., усвоившие наряду с рассмотренной средневек. композицией также католич. композиционную схему (Пуцко. Укр. и белорус. иконы. 2002). Ранние иконы имеют много общего с русскими, напр. икона ок. 1500 г., происходящая из Троицкой ц. в Речице на Волыни: парящая на облаке Богоматерь Оранта и простирающие над ней мафорий ангелы имеют новгородские параллели, но стоящий на амвоне прп. Роман представлен в короткой фелони чтеца; храм изображен в неск. проекциях, одновременно с наружным видом алтарной апсиды и аркады интерьера (Ровенский обл. краеведческий музей). Этапным можно считать вариант в произведении «волынского иконописца 1630 г.» из Покровской ц. в с. Боблы с композицией на фоне городского пейзажа, где доминирует Влахернский храм (Музей волинськоï iкони: Кат. К., 2012. С. 104-107). К кон. ХVII в. появились иконы П. Б. с композицией, трактующей Влахернское чудо в стиле бытовой сцены европ. барокко, с портретными изображениями современников. Апогеем этого направления становятся «казацкие» иконы ХVIII в. с интерьерами укр. храмов с пышными барочными иконостасами, на к-рых рядом со святыми Андреем, Епифанием и Романом стоят архиереи и казацкие старшины, обязателен «портрет» ктитора храма, заказчика иконы. Таким был запрестольный образ Покровской ц. г. Переяслава, основанной племянником гетмана Ивана Мазепы, местным полковником Иваном Мировичем. Аналогично решена икона 1741 г. из церкви с. Сулимовка, без к.-л. противопоставления чудесного и реального, с фигурами царя и царицы, явно срисованными с гравюр (НХМУ). Появляются также иконы с изображением Богоматери и предстоящих в молении усатых запорожцев, приближающиеся к народной картине (лубку). Одновременно широко распространился адаптированный вариант композиции Mаter Misericordiae, получивший известность в европ. искусстве ХIV-ХV вв.,- он заимствован преимущественно из Польши, где укоренился в разнообразных формах. Его сравнительно ранним примером служит связываемая с именем мастера Стефана Медицкого икона сер. ХVII в. из Самбора с поясняющей надписью: «оутверди православiем церков» (НХМУ). Наиболее известной иконой данного типа является выполненная в нач. ХVIII в.- происходит с Киевщины, привлекает внимание изображениями царя Алексея Михайловича и Богдана Хмельницкого, а также архиерея (НХМУ). Подобные иконы с иными историческими лицами широко известны и в униат. иконописи ХVIII в., причем народного течения. Тенденция к включению в композиционную схему П. Б. сказывается и в белорус. иконописи ХVIII в.: примером тому служит икона 1751 г. работы монограммиста М. В. из Покровской ц. г. Молодечна; Богоматерь здесь представлена в короне (НХМ; Высоцкая Н. Ф. Iканапiс Беларусi ХV-ХVIII ст. Мн., 1994. Iл. 109-111). Иконография П. проникла в искусство балканских славян, преимущественно в рус. образцах ХVI-ХVII вв.

Для церковного искусства синодального времени главным оставался извод с 2 ярусами по горизонтали: в верхнем Пресв. Богородица в 3/4-ном повороте, со свитком в руках молится Христу - образ Покровского собора на Рву (храм Василия Блаженного) в Москве (XVIII в., ГИМ), икона из Троицкой ц. Пятницкого кладбища в Москве (ок. 1848), подносная пядница (аналойная икона) письма иконописца В. П. Гурьянова (1902, ГМИР). В искусстве старообрядческих центров сохранялись средневековые многофигурные варианты: невьянские иконы 1802 и 1813 гг. (Музей «Невьянская икона», Екатеринбург), палехские XIX в. (Дом-музей П. Д. Корина, Музей палехского искусства); с историей св. Романа Сладкопевца - прорись И. В. Брягина (XIX в., ЧерМО). Распространенность извода была обусловлена и большим количеством престолов, храмовых и придельных, на территории Российской империи.