ПЕТР АФОНСКИЙ

Согласно тексту Николая Монаха, П. А. был военным и служил в К-поле. Вместе с войском в составе 5-й схолы был послан в Сирию; в одном из сражений, проигранных визант. армией, попал в плен и был доставлен в столицу Аббасидского халифата Самарру. Там П. А. передали в качестве трофея халифу, заковали в кандалы и посадили в тюрьму. В заточении П. А. осознал, что попал в плен из-за неисполнения обета стать монахом, многократно данного Богу.

Проведя в плену весьма долгое время и не имея надежды на избавление (т. е. выкуп), П. А., всегда особо почитавший свт. Николая Чудотворца, обратился к нему с просьбой освободить его, а он в свою очередь примет монашество в Риме в храме ап. Петра. После того как П. А. провел неделю в строгом посте, без пищи, ему явился свт. Николай и сказал, что Бог не хочет его освобождения, но нужно продолжать молиться. После повторного поста П. А. явился свт. Николай и сообщил, что ходатайствовать за него перед Богом может только св. Симеон Богоприимец. П. А. продолжил пост, не переставая призывать свт. Николая, к-рый, наконец, явился ему со св. Симеоном Богоприимцем, одетым в первосвященническую одежду. Получив от П. А. обещание исполнить обет о постриге, св. Симеон коснулся посохом кандалов, к-рые тотчас упали, и вывел пленника из тюрьмы за пределы города, где препоручил свт. Николаю, к-рый довел его до границы Византийской империи (Сap. 1).

Прп. Петр Афонский. Роспись ц. Пресв. Богородицы Евергетиды в мон-ре Студеница. 1208–1209 гг.

Прп. Петр Афонский. Роспись ц. Пресв. Богородицы Евергетиды в мон-ре Студеница. 1208–1209 гг.

Однажды моряки причалили у некой деревни, чтобы пополнить запасы хлеба. Но, войдя в первый же дом, они обнаружили, что все его обитатели больны. Моряки сами испекли хлеб и попросили одного из домочадцев отнести его на корабль «капитану и авве». Услышав об авве, хозяин дома попросил, чтобы тот пришел и благословил его и сына на пороге смерти. П. А. по смирению отказывался пойти, однако, узнав о состоянии людей, поспешил к болящим, и, едва он вошел в дом, один из больных тотчас исцелился, а после того как П. А. сотворил над остальными крестное знамение, выздоровели и они. П. А. продолжил плавание; он питался одной унцией хлеба в день и выпивал одну чашу морской воды. Однажды во сне он увидел сияющую Пресв. Богородицу и свт. Николая, просящего Ее показать П. А. место, где он проведет остаток жизни. Богородица ответила, что П. А. найдет упокоение на Афонской горе, к-рую Она получила в удел от Своего Сына и к-рую обещала заселить монахами. Приблизившись к некой горе, корабль вдруг остановился, хотя дул попутный ветер. П. А. спросил у моряков, как называется это место, и те ответили, что это Святая Гора Афон. П. А. объяснил им причину остановки, и они высадили его (Cap. 2).

Поднявшись по труднопроходимой тропе наверх, П. А. нашел пещеру, где было множество змей. Сделав дверь, П. А. поселился в пещере. Ночью он услышал ужасные крики и, выйдя из пещеры, увидел скопление бесов. П. А. призвал на помощь Пресв. Богородицу, и они исчезли. Через 50 дней на пещеру началось нашествие ядовитых змей и диких зверей, к-рых П. А. обратил в бегство крестным знамением и призыванием имен Бога и Божией Матери. Через год диавол в облике слуги, к-рый помогал П. А. еще до плена, пришел к пещере и начал со слезами призывать его вернуться домой, обещая ему место в мон-ре, где он сможет окормлять заблудших. П. А. ответил, что сюда его привели Бог и Пресв. Богородица. Услышав эти слова, бес бежал. Через 7 лет, проведенных в посте и молитве, П. А. явился диавол под видом ангела с мечом, назвал себя архистратигом и пригласил П. А. последовать за ним, но тот ответил, что будет ждать Пресв. Богородицу и свт. Николая Чудотворца, и диавол исчез. Вскоре подвижнику явились Богородица со свт. Николаем, пообещав, что ангел раз в 40 дней будет приносить ему манну. В течение следующих 53 лет никто, кроме ангелов, не посещал П. А. Он не имел одежды, питался манной и спал на земле (Cap. 3).

Однажды на Афоне некий охотник преследовал огромного оленя. Животное остановилось над пещерой, и охотник увидел нагого человека с длинной бородой и волосами. Испугавшись, что перед ним демон, он хотел убежать, но П. А. рассказал охотнику свою историю. Охотник был поражен услышанным, захотел остаться с подвижником и тоже стать отшельником, но П. А. велел ему отправиться домой и, раздав нуждающимся свою часть наследства, строго поститься, а через год прийти к нему. Проведя год, как сказал П. А., охотник взял с собой 2 монахов и своего брата, и вместе они поднялись к пещере, однако П. А. лежал мертвый, с крестообразно сложенными на груди руками. Брат охотника был одержим нечистым духом, и, как только он коснулся останков святого, у него начались судороги, глаза налились кровью, изо рта пошла пена. Лицо усопшего П. А. вдруг просияло, и бес с воплем вышел из человека (Cap. 4).

Охотник и его спутники, оплакав кончину отшельника, отнесли мощи П. А. в лодку и поплыли вдоль сев. берега Афона. По Божию Промыслу судно остановилось напротив мон-ря Климента (буд. Иверский монастырь (Ивирон)). Шесть часов они пытались сдвинуть лодку, но не смогли. Их заметили монахи этой обители, подплыли к ним, чтобы узнать, что происходит. Охотник со спутниками постарались скрыть суть дела, но, как только им удалось повернуть лодку по направлению к мон-рю, та сразу поплыла к обители. Настоятель, поняв, что охотник скрывает некую тайну, прибег к угрозам и заставил признаться, что они везут мощи великого подвижника. Монахи взяли тело П. А. и положили его в церкви; от мощей сразу же начались исцеления, и в храм стали приходить больные со всего Афона и из окрестностей. После этого монахи перенесли останки П. А. в притвор храма Пресв. Богородицы и после 70-дневного бдения положили их в правой части храма, завернув в льняную ткань. Охотник вместе с братом отправился домой, а сопровождавшие их монахи задумали похитить мощи и сделали вид, что решили поселиться рядом с гробницей П. А. Выждав неск. дней, они взяли честные останки и пустились в бегство (Cap. 5).

Похитители прибыли в дер. Фокомис (или Фотокомис) в феме Фракия и, повесив суму с мощами на ветви оливы, сели завтракать у источника. Но вдруг появилось много местных жителей с женами и детьми, к-рые кричали и призывали П. А. Оказалось, что близ источника был древний портик, к-рый пришел в запустение и стал жилищем бесов. Нечистые духи вредили людям и душили скотину. При появлении мощей П. А. бесы убежали, ворвались в деревню и вселились в ее жителей. Когда те с воплями приблизились к дереву, где были мощи П. А., бесы тотчас их покинули и удалились из окрестностей, а мощи тут же исполнились мира. От честных останков П. А. происходили многочисленные исцеления, и вскоре о них узнал епископ соседнего города, к-рый с клиром и процессией пришел в деревню и поклонился мощам. Он попросил монахов отдать ему святыню за 100 солидов, но те не соглашались даже за тысячу талантов золота. Когда епископ пригрозил отобрать мощи силой и прогнать их, они взяли предложенное и удалились. После этого бес, живший в одном человеке, заставил бесноватого попытаться сжечь мощи, но как только тот подошел к ним с горящими светильниками, раздался грохот и тотчас бес вышел из одержимого. Епископ с клиром перенес мощи в епископию и поместил их в раку, впосл. эту раку установили в церкви (Cap. 6).

Канон П. А. Иосифа Песнописца, написанный в 831-841 гг., обычно считается древнейшим свидетельством о святом (Papachryssanthou. 1970). Атрибуция текста Иосифу Песнописцу основана на акростихе «Как второго Петра достойно тебя я почитаю, блаженный. Иосиф», однако известны неск. др. визант. одноименных гимнографов (Émereau C. Hymnographi Byzantini: Quorum nomina in litteras digessit notulisque adornavit // EO. 1924. T. 23. N 135. P. 276-282). Сведения о П. А. в каноне скудны: сообщается, что он жил на горе (песнь IV 1), однажды названной Афоном (песнь VIII 4), претерпевал искушения от бесов (песнь IV 2), мощи его, долго неизвестные миру (песнь V 3), мироточат, совершают исцеления и изгоняют бесов (стихира 3; песни V 3; VII 3; IX 3). Вероятно, гимнограф не знал еще Жития святого.

В эпилоге автор говорит о «нашей святой горе», т. е. он был афонским монахом и написал Житие для святогорской братии. Судя по его восхвалению отшельничества (Cap. VI 3; VII 6-7), мон. Николай был скорее всего анахоретом. Он создал идеальный образ отшельника, желая т. о. подчеркнуть приоритет отшельничества в противовес большим общежительным мон-рям, начавшим приобретать сильное влияние в Х в. Terminus ante quem для датировки написания Жития определяется упоминанием в тексте мон-ря Климента, автор не приводит нового названия - Ивирон, а следов., текст был написан до рубежа тысячелетий (Lake. 1909. P. 15-17) или, точнее,- ок. 980 г. Terminus post quem Д. Папахрисанфу устанавливал, исходя из того что ц. Богородицы, где были положены мощи П. А. и где проходили ежегодные собрания монахов, вероятно, храм Протата в Карее, а ежегодные собрания там были установлены Типиконом имп. Иоанна I Цимисхия в 970-972 гг., и к старой системе - с 3 собраниями в году - вернулись лишь незадолго до 1013 г. (Papachryssanthou. 1974. Р. 48-49). Однако нет уверенности в том, что упомянутый храм Пресв. Богородицы находился именно в Карее, т. к. похитители мощей бежали оттуда на лодке, а в Карее нет выхода к морю, и что под ежегодным «синаксисом» имеется в виду не собрание, а бдение именно в день памяти П. А.

Житие, написанное Николаем Монахом, делится на 3 части. Вначале после краткого пролога автор приводит описание чуда свт. Николая Чудотворца о схоларии Петре из текста, автором к-рого он считает свт. Мефодия Патарского, при этом смешивает сщмч. Мефодия Патарского († ок. 311) и свт. Мефодия I, патриарха К-польского (843-847), под именем к-рого т. н. Энкомий Мефодия (Encomium Methodii) свт. Николаю (BHG, N 1352z) фигурирует в ряде рукописей (Anrich. 1917. Bd. 2. S. 85-106); однако на основании надписаний в др. рукописях предполагается, что его автором был Василий, еп. Лакедемонский (IX в.) (Laurent V. La liste épiscopale du Synodicon de la métropole de Lacédémone // REB. 1961. Vol. 19. P. 218-219). В Энкомии Мефодия чудо о схоларии Петре, записанное с его слов,- последнее из 3 посмертных чудес свт. Николая, добавленных к старому житийному материалу архим. Михаила, причем это чудо представлено как «недавнее» (Гл. 38), так же как и чудо об Иоанне, отце автора (Гл. 31), что заставляет считать все 3 посмертных чуда сочинением последнего. Хронология событий в описании чуда устанавливается по упоминанию в тексте араб. Самарры, к-рая была столицей халифата в 836-892 гг. (Northedge A. Sâmarrâ // EI. Vol. 8. P. 1039-1041). Николай Монах воспроизводит текст Энкомия Мефодия практически без изменений, ближе всего к тексту в рукописи Vat. gr. 824, где он надписан именем свт. Мефодия (Anrich. 1917. Bd. 2. S. 102). Единственная, но важная новация Николая Монаха - отождествление cхолария Петра, принявшего постриг в Риме, с П. А. Такое отождествление могло быть произведено агиографом самостоятельно или взято из т. н. Vita acephala (Жития с утраченным началом) свт. Николая Чудотворца (BHG, N 1348b; X - 1-я пол. XI в.; Ehrhard A. Überlieferung und Bestand der hagiographischen und homiletischen Literatur der griechischen Kirche. Lpz., 1937. Bd. 1. S. 392-394. (TU; 50)), в к-ром после житийной части следует сокращенное описание чудес свт. Николая, или из т. н. чуда о каппадокийском военачальнике (BHG, N 1352v). В этом тексте к чуду о cхоларии Петре добавлена 1-я часть, в к-рой рассказывается о том, как он становится из простого воина каппадокийским стратилатом и попадает в плен не к арабам, а к своим детям - манихеям, т. е. павликианам. В 2 этих текстах рассказывается о том, как Николай Монах вводит 3 новые детали: свт. Николай дает Петру в дорогу 3 хлеба, папу Римского также зовут Николай, Петр после пострижения в Риме уходит на Афон (в арм. пер. (BHO, N 809) - в Галилой или Галлиой),- обе версии восходят к одному протографу, в к-ром cхоларий Петр был отождествлен с П. А. Папахрисанфу датировал написание текста чуда о каппадокийском военачальнике до 900 г. (Papachryssanthou. 1974. P. 28-32), ссылаясь на актуальность его антипавликианской полемики (ср. факт создания арм. пер.) и связывая эти события с поражением византийцев при Самосате в 859 г., однако нельзя исключать, что оно представляет собой соединение 2 первоначально независимых текстов: чуда о схоларии Петре и истории каппадокийского стратилата, попавшего в плен к павликианам, а сам текст чуда возник в Х в. Возможно, что уже в ранней, несохранившейся копии Энкомия Мефодия произошло отождествление схолария Петра с П. А. и отсюда черпали свой материал и Николай Монах, и составитель чуда о каппадокийском военачальнике. Постриг П. А. в Риме, где тогда было много вост. монахов (Sansterre J.-M. Les moines grecs et orientaux à Rome aux époques byzantine et carolingienne: (milieu du VIe s.- fin du IXe s.). Brux., 1983. 2 vol.), объясняется желанием П. А. получить его от иерарха-иконопочитателя, т. е. постриг совершился между 836 (основание Самарры) и 843 (поставление иконопочитателя свт. Мефодия I в патриарха К-польского) гг., а также связью имен схолария Петра и ап. Петра: в храме, посвященном этому апостолу, он принимает постриг.

Содержание 2-й, центральной части Жития содержит множество агиографических топосов (Papachryssanthou. 1974. P. 40-43), но сводится к неск. скупым фактам: по пути на Афон П. А. исцеляет заболевшую семью, подвизается в уединении и сразу после смерти исцеляет брата охотника; эти сюжеты не находят параллелей или объяснений в др. частях Жития или в др. источниках. На горе, где одновременно с ним живет немало отшельников, он поселяется в пещере: географические детали составляют обычно устойчивую часть текста локального предания, хотя на Афоне почитание кельи П. А. известно не ранее XIV в. (Ibid. Р. 40-43). Образ искушавших святого бесов появляется в монашеской агиографии, начиная с Жития прп. Антония Великого, однако на Николая Монаха повлиял скорее всего текст канона П. А. прп. Иосифа Песнописца (песнь IV 2). Сведения о том, что монашеские подвиги П. А. были долгое время неизвестны людям, по-видимому, были взяты Николаем Монахом из того же канона Иосифа, хотя в каноне упоминается о долгом пребывании в неизвестности мощей святого (песнь V 3), однако в 2 местах (стихира 3; песнь VII 2) слова Песнописца можно понять и так, как об этом говорится в Житии. К Иосифу же восходит, вероятно, и сообщение о мироточении мощей (стихира 3; песни V 3; VII 3; IX 3) и некоторые топосы (песни V 1; VIII 4). Наконец, перенесение мощей П. А. в мон-рь Климента явно относится к преданию этой обители, причем за историей их исчезновения может крыться не sacrum furtum (благочестивое похищение), а претензии мон-ря Климента на прежнее обладание святыней: пришедшие в обитель с мощами монахи, естественно вопреки желанию братии, унесли их с собой. Во 2-й части Жития Николай Монах опирается, вероятно, на 2 источника: локальные афонские предания и скудный материал из канона прп. Иосифа Песнописца. Предположение о влиянии на формирование образа П. А. предания о прп. Онуфрии (Κουρίλας. 1929. Р. 492; Binon. 1939. Р. 51) хотя и подверглось критике (Papachryssanthou. 1974. Р. 44-45), но оно все же не беспочвенно. Многочисленные топосы из Жития П. А. встречаются по отдельности в различных текстах, однако нигде их нет в таком количестве, как в Житиях прп. Онуфрия: это и образ абсолютного анахорета, и долгая неизвестность миру, и мотив случайной встречи с отшельником, и кормление манной из рук ангела, и образ наставника чистой жизни в миру. В Житии Галактиона Епистимии прп. Онуфрий выступает в качестве наставника матери Галактиона (BHG, N 665; Cap. 2-4). Это заимствование произошло, по всей видимости, в связи с общим днем памяти прп. Онуфрия и П. А. На текст повлияли также др. монашеские Жития: прп. Марии Египетской и прп. Иоанникия Великого.

Третья часть Жития авторства Николая Монаха - попытка описать конец истории П. А., использовав отождествление его мощей с мощами некоего монаха, вероятно по имени Петр, почитаемыми где-то во Фракии (дер. Фокомис или Фотокомис - точнее не локализуется): мешок с мощами был куплен местным епископом у каких-то монахов. Отождествление их с мощами П. А. непонятно, т. к. жителям деревни и епископу неоткуда было узнать, что у них мощи именно П. А., а укравшие останки монахи умалчивали об их происхождении.

В XIV в. культ П. А. на Афоне продолжал оставаться одним из символов афонского монашества, и прежде всего отшельничества. Однако его почитание в основном было связано с Великой Лаврой, к-рой принадлежала его пещера. Рядом с этой пещерой в сер. XIV в. жили отшельники Феогност и прп. Нифонт (Halkin F. La Vie de St. Niphon, ermite au Mont Athos (XIVe siècle) // AnBoll. 1940. Vol. 58. P. 14). Прп. Максим Кавсокаливит прочел на Афоне Житие П. А., а один из авторов Жития прп. Максима сравнивает его с П. А. (Kourilas Е., Halkin F. Deux Vies de St. Maxime le Kausokalybe, ermite au Mont Athos (XIVe siècle) // Ibid. 1936. Vol. 54. P. 73, 81).

Свт. Григорий Палама на 2-й год своего 2-го пребывания на Афоне (с 1331) в скиту св. Саввы (Халда) на территории Великой Лавры, где находилась и пещера П. А., составил новый агиографический текст о П. А. в форме энкомия (похвального слова о его жизни) (BHG, N 1507), считая почитание святого на Афоне недостаточным. Его фактический материал был полностью заимствован у Николая Монаха и включенного в его текст Энкомия Мефодия (Anrich. 1917. Bd. 2. S. 102), к-рых свт. Григорий называет своими предшественниками. Главная задача автора - указать на духовный смысл Жития П. А. и защитить традицию афонского отшельничества,- возможно, поэтому мон-рь Климента (Ивирон) теряет в тексте свое 1-е название (Гл. 44). Отшельничество П. А. отождествляется с исихазмом: П. А. описывается как 1-й исихаст на Афоне (Гл. 39); в его уста вкладываются поучение о Молитве Иисусовой (Гл. 17-20) и даже богословские рассуждения в духе паламизма (подробнее см.: Григорий Палама. 2005. C. 25-29).

Житие П. А. было включено в ВМЧ митр. Макария под 12 июня (Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. Стб. 224-225. 2-я паг.), однако в слав. Прологе оно помещено под 22 июня,- вероятно, этот день памяти был заимствован из служебных Миней, где П. А. упоминается под 5, 12 и 22 июня (Лосева О. В. Жития рус. святых в составе древнерус. Прологов XII - 1-й трети XV вв. М., 2009. С. 27).

Существует также краткое Житие П. А. (BHG, N 1507), полностью зависящее от текста Николая Монаха.

В наст. время частицы мощей П. А. находятся в мон-ре Дохиар (Афон), в мон-ре св. Игнатия (о-в Лесбос) и в мон-ре ап. Иоанна Богослова (о-в Патмос) (Meinardus O. F. A. A Study of the Relics of Saints of the Greek Orthodox Church // Oriens Chr. 1970. Vol. 54. P. 239). В Иверском мон-ре существуют келлия во имя преподобных Онуфрия и П. А., а также храм, посвященный этим подвижникам (подробнее см. в ст. Иверский монастырь). Келлия во имя П. А. находится также в Великой Лавре, к этой обители относится и пещера, где подвизался П. А. В кафоликоне Великой Лавры есть параклис во имя П. А.

Последование П. А. не фиксируется в основных греч. источниках (12 июня устойчиво отмечается память только прп. Онуфрия Великого). В рус. памятниках оно появляется в редакции Иерусалимского устава, т. н. «Оке церковном» (нач. XV в.), в соединении с последованием прп. Онуфрию. Служба отмечена знаком  (шестеричная), последование то же, что и в совр. изданиях.

Еп. Амфилохий (Сергиевский-Казанцев) по Святцам 1323 г. опубликовал кондак П. А. 2-го гласа Μακρύνας σαυτόν, ἀνθρώπων συνδιάς τρόγλας τῶν πετρῶν̇ со слав. переводом по Минее XV в. (       ) и икос по др. Минее XV в. (Амфилохий. Кондакарий. С. 225, 253-254). Канон П. А. 2-го гласа под 12 июня сохранился в многочисленных греч. рукописях - в основном из коллекций афонских мон-рей, а также мон-ря вмц. Екатерины на Синае, Бодлианской б-ки, Парижской национальной б-ки и др., нач.: ῎Αλλον ἡμῖν Πέτρον σε νέον προβάλλεται̇ (       ) с ирмосом Δεῦτε, λαοί̇ (  ) и c акростихами ῎Αλλον σε Πέτρον εἰκότως σέβω, μάκαρ. ᾿Ιωσήφ (Как второго Петра достойно тебя почитаю, блаженный. Иосиф) (1-8-я песни) и ᾿Ιωσήφ (Иосиф - имя автора канона, в 9-й песни) (Ταμεῖον. Σ. 216-217. N 663).

В совр. греч. Минеях служба П. А. отсутствует, 12 июня празднуется только прп. Онуфрий. В совр. рус. книгах служба П. А. объединена со службой прп. Онуфрию (с приоритетом прп. Онуфрия), последование П. А. включает: общий тропарь П. А. и прп. Онуфрию 4-го гласа    (общий преподобным), тропарь П. А. 4-го гласа «Мир оставил еси, Петре, Господа ради своего...» (только в т. н. Зеленых Минеях); кондак 2-го гласа     с икосом     канон 2-го гласа авторства Иосифа (акростихи не указаны); 3 стихиры-подобна на «Господи, воззвах» 8-го гласа и общие прп. Онуфрию и П. А. славники на «Господи, воззвах», на стиховне вечерни (оба 6-го гласа) и на стиховне утрени (8-го гласа); седален 1-го гласа; ексапостиларий.

Уже в ранних памятниках П. А. часто изображают рядом или вместе с прп. Онуфрием Великим (общий день памяти 12 июня). Трактовка внешности пустынников близка: как правило, оба они с длинными седыми волосами и бородами; волосы у П. А. менее всклокоченные, чем у прп. Онуфрия.

В древнейших монументальных росписях Св. Горы Афон П. А., как аскета, писали полуобнаженным рядом с прп. Афанасием Афонским, «начальником» монашеской жизни на Афоне: в Успенской базилике Протата (ок. 1300, мастер Мануил Панселин); в лити кафоликона мон-ря Хиландар (1321/22, переписано в 1802-1804); на зап. стене в сев.-зап. углу, в чине преподобных в ц. Бессребреников мон-ря Ватопед (кон. XIV - нач. XV в.); в трапезной мон-ря Ксенофонт (1474/75, ок. 1497). В поствизант. время эта традиция сохраняется в росписях афонских храмов и появляется в трапезных: в барабане юго-зап. купола лити кафоликона мон-ря Кутлумуш (1539/40, мон. Макарий), в нартексе парекклисиона во имя вмч. Георгия мон-ря прп. Павла (1552-1555, мастер Антоний), в Георгиевской ц. келлии Великой Лавры в Провате (1634/35, мон. Меркурий и Атзалис). Позднее господствующим становится принцип церковного календаря, возможно использованный известными мастерами, такими как мон. Антоний или мон. Феофан Критский, и ставший образцом для подражания. П. А. пишут рядом с прп. Онуфрием Великим, т. о. они составляют узнаваемую изобразительную «двоицу» - в росписях трапезной Великой Лавры (2-я четв. XVI в., мастер мон. Феофан Критский), входа в парекклисион (1536/37, приписывается мастеру мон. Антонию) во имя ап. Иоанна Богослова, в келлии св. Прокопия при мон-ре Ватопед, в сев.-зап. углу Успенской ц. хиландарской келлии в Карее (Моливоклисиа, 1541, мон. Макарий), на сев. стене трапезной мон-ря Дионисиат (ок. 1553), на стене трапезной мон-ря Филофея (между 1561 и 1574), простенка окна на сев. стене лити кафоликона мон-ря Дохиар (1567/68, Дзордзис Критский), по сторонам входа в коимитириакон во имя Всех святых мон-ря Дионисиат (1627, мон. Меркурий) и др. В монументальных росписях известен и др. вариант, когда П. А. более похож на пустынников Египта: его тело покрывает милоть или шкура, как в ц. Панагии Олимпиотиссы в Эласоне (1296-1303, Tomekovič. 2011. Р. 98).

Преподобные Макарий Египетский, Онуфрий Великий и Петр Афонский. Оборотная сторона иконы-таблетки «Сошествие Св. Духа на апостолов». Кон. XV в. (НГОМЗ). Фото: Иконы Вел. Новгорода XI — нач. XVI вв. М., 2008

Преподобные Макарий Египетский, Онуфрий Великий и Петр Афонский. Оборотная сторона иконы-таблетки «Сошествие Св. Духа на апостолов». Кон. XV в. (НГОМЗ). Фото: Иконы Вел. Новгорода XI — нач. XVI вв. М., 2008

На Руси почитание П. А. тесно связано с развитием иконографии минологиев и соседством с др. святыми. Так, образ П. А. писали рядом с образом прп. Онуфрия Великого в чине пустынников - с Онуфрием Великим и прп. Макарием, напр. на софийской новгородской аналойной иконе (таблетке) (кон. XV в., НГОМЗ; Иконы Вел. Новгорода. М., 2008. Кат. 60. С. 356, 389). П. А. полуобнажен, в лиственном препоясании, у него короткие волосы с проседью, длинная борода, в руках тонкий посох. Под влиянием этой иконы как образца (с тем же составом святых) П. А. изображен на иконе-таблетке из суздальского собора в честь Рождества Пресв. Богородицы (2-я пол. XVI в., ГВСМЗ; Иконы Владимира и Суздаля. М., 2006. № 68. С. 313).

Согласно описи 1701 г., в Успенском соборе Московского Кремля на северо-вост. столбе находилась небольшая икона П. А. и прп. Онуфрия Великого; образы пустынников фланкировали изображение преподобного «в средине их», но его имя в подписи к этому времени уже не читалось («слиняло») (РИБ. 1876. Т. 3. С. 622). В том же киоте находилась икона Божией Матери «Умиление» (в XIX в. она получила наименование Китийская-Кипрская), к XVII в. здесь же, рядом с моленным местом цариц, располагались и др. Богородичные иконы, как древние, так и созданные по заказу семьи Романовых. Возможно, по царскому заказу был написан и образ преподобных, т. к. царь Михаил Феодорович почитал своим небесным покровителем прп. Михаила Малеина, духовного наставника прп. Афанасия Афонского; вероятно, для молившихся о нем имело значение почитание именно святогорских аскетов, тем более что в Житиях обоих пустынножителей, Онуфрия Великого и П. А., подчеркивалось их знатное происхождение. О связи с московским Успенским собором почитания Кипрской иконы Божией Матери с образами пустынников П. А. и Онуфрия Великого свидетельствуют более поздние памятники, такие как икона-пядница 1-й четв. XIX в. из собрания Н. П. Лихачёва, в к-рой образ Богоматери с Младенцем занимает средник, а на полях написаны образы пустынников («Пречистому образу Твоему поклоняемся...»: Образ Богоматери в произведениях из собр. Русского музея / Авт. вступ. ст.: Т. Виллинбахова, И. Плешанова. СПб., 1995. С. 198-199. Кат. № 123). С днем памяти пустынников (12 июня) могло быть связано какое-то событие из истории московского Успенского собора.

Сочетание фигур преподобных П. А. и Онуфрия Великого с Богородичными образами использовалось и в др. вариантах - Голубицкая икона Божией Матери, с избранными святыми (XVI в., Музей русской иконы, Москва), в составе сложной композиции на створке складня Купятицкой иконы Божией Матери (кон. XVII в., Оренбургский обл. музей изобразительных искусств; Рус. икона. 2019. Кат. 3. С. 33). «Нагоходцем» П. А. предстает на миниатюре Строгановского лицевого подлинника, но может быть облачен в милоть-шкуру, спускающуюся ниже колен, как на иконе-двухрядице ярославского письма (XVII в., Музей искусств Снайт ун-та Нотр-Дам / Snite Museum, Саут-Бенд, США). В паре с прп. Онуфрием и московскими юродивыми-нагоходцами, Василием Блаженным и Максимом, П. А. изображен на раме для иконы свт. Николая Чудотворца из церкви в дер. Гольяницы (ныне урочище в Пудожском р-не Республики Карелии, 2-я пол. XVII в., МИИРК), с Онуфрием, прп. Макарием Римским и прп. Марком «Фряческим» (Фракийским) - на иконе XVII в. (ГИМ, фрагмент - фигура П. А.- опубликован: Маркелов Г. Книга иконных образцов. СПб., 2006. Т. 2. № 379. С. 294, 569), в чине преподобных и пустынников - на створках складней, в т. ч. написанных по заказу Строгановых: икона-складень с Владимирской иконой Божией Матери в среднике, с праздниками на полях и чинами святых на створах из Успенского собора в Вел. Устюге (нач. XVII в., мастер Прокопий Чирин, ныне в ГТГ), подобный складень из Похвальской ц. в пос. Орел Усольского р-на Пермского края, «поставления» Н. Г. Строганова (1603, ПГХГ).

Появление образов П. А. было связано с патрональной тематикой, в честь него давали имена представителям рус. знати. Фигура П. А. присутствует на створке складня, средник к-рой занимает список Каплуновской иконы Божией Матери, а др. створку - образ праведной царицы Пульхерии; икона была вложена в киевский Выдубицкий мон-рь настоятельницей жен. киевского Флоровского мон-ря на Подоле - игум. Пульхерией (в миру П. А. Кушелева, супруга (невестка?) кн. П. А. Шаховского) (XVIII в., ГЭ; Косцова, Побединская. 1990. Кат. 69. с. 29. Ил. на с. 109). Сохранялась также связь П. А. с иконографией свт. Николая Чудотворца, о чем свидетельствует большая икона святителя (2-я четв.- сер. XVIII в.) из Никольской ц. в с. Никола-Ширь Кологривского у. (ныне Парфеньевский р-н Костромской обл.), на надставленных полях к-рой ок. 1792 г. были написаны фигуры предстоящих П. А. и Онуфрия Великого (Костромская икона. 2004. Ил. 336. Кат. 220. С. 589). Календарная основа иконографии П. А. сохраняется и в синодальный период, парные иконы П. А. и прп. Онуфрия Великого (пам. 12 июня) писали на Афоне - икона кон. XIX в. (Оренбургский обл. музей изобр. искусств; Рус. икона. 2019. Кат. 82. С. 180), а также в России - икона мастерской В. П. Гурьянова для домовой церкви Мраморного дворца (1902, частное собрание; «И по плодам узнается древо». 2003. Кат. 67. С. 564-570).

В рус. подлинниках П. А. описывают нагим, с бородой до пояса, с препоясанием «листвием с багрова», смотрящим на прп. Онуфрия (Большаков. Подлинник иконописный. С. 106); в иллюстративной части он представлен обнаженным, без препоясания, руки сложены перед грудью (Там же. С. 166). В Ерминии (1730-1733) в главе о преподобных и отшельниках о П. А. говорится как о старце, нагом, с бородой до колен, с крестом в руке, на свитке текст о монашеском подвиге (Ерминия ДФ. § 13. № 53). В сводном подлиннике палехской редакции нач. XVIII в. (по списку Г. Д. Филимонова) упоминается его нагота, но с пояснением - «обросл власы», с отсылкой к житийному тексту о зарастании его тела волосами по подобию зверя (волосы на голове должны быть ниже колен, борода так же), т. е. по подобию прп. Онуфрия (Филимонов. Иконописный подлинник. С. 366); эти рекомендации сохраняли силу и в Новое время (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 314).

Или «Чудо свт. Николая Чудотворца о схоларии (начальнике схолы) Петре, принявшем постриг в Риме», известно по визант. рукописям Энкомия свт. Николаю (Бугаевский А. В. «Обратясь к визант. источникам...»: Опыт агиогр. реконструкции // Добрый кормчий: Почитание свт. Николая в христ. мире. М., 2011. С. 20-22). На Св. Горе Афон с 1322 г. известно письменное сопоставление спасенного Мирликийским святителем Петра с П. А. из-за того, что свт. Григорий Палама посвятил этому чуду Слово на Житие П. А. (Там же. С. 11). Высказано предположение о том, что контаминация 2 св. монахов-соименников - принявшего постриг в Риме Петра и П. А.- произошла еще в IX в. (Виноградов А. Ю. Источники, используемые свт. Григорием Паламой // Свт. Григорий Палама. Св. Гора Афон, 2007. С. 143; Бугаевский А. В. Греч. тексты деяний и чудес свт. Николая как ист. источник // Добрый кормчий: Почитание свт. Николая в христ. мире. М., 2011. С. 77. Примеч. 106). В стенописях Протата фигура П. А. находится в юго-зап. компартименте, и, судя по соседним фигурам, его местоположение было обусловлено особой программой: пустынник написан на сев. стороне проходной вост. стены, а на юж. стороне - свт. Николай Чудотворец. Рядом с П. А. была помещена фигура прп. Афанасия Афонского, на окне противоположной стены - ктиторская надпись, т. е. можно утверждать, что эта часть храма имела мемориальный характер, где память покровителей и устроителей сочеталась с памятью об основателе святогорского монашества и об одном из самых суровых аскетов.

Как самостоятельная композиция, иллюстрирующая событие из Жития святого до монашеского пострига, чудо впервые появляется в рус. житийной иконографии свт. Николая Чудотворца в эпоху правления в Новгороде и Пскове архиеп. Макария (1528-1542; впосл. митрополит Московский, святитель). Возможно, что появление этого чуда на житийных новгородских и псковских иконах было хронологически связано с подготовкой агиографического текста для ВМЧ митр. Макария. На иконе свт. Николая Чудотворца из псковской ц. Николы (30-40-е гг. XVI в., ГРМ) эта сцена представлена в ряду с др. сюжетами освобождения из темниц. По композиции она близка к явлению святого 3 мужам в темнице: справа сидит в палате (тюремной келье) воевода Петр, слева перед ним стоят свт. Николай Чудотворец и св. Симеон Богоприимец, ладони их правых рук обращены к заключенному; композиционный и смысловой образец этого сюжета - «Изведение из темницы ап. Петра». Пример использования этого редкого чуда в иконографии - новгородская житийная икона свт. Николая Чудотворца из Подвинья (1-я пол. XVI в., ГЭ; Косцова, Побединская. 1999. № 3. С. 22-24). Надписи на этой иконе другие, но композиция атрибуируется по составу фигур и их расположению: слева на фоне палаты сидит военачальник Петр в мирском богатом платье (зеленом, с золотым шитьем по оплечью, поручам и подолу). Левую руку он поднес к лицу в жесте безнадежной скорби, а правую протянул к стоящим перед ним свт. Николаю Чудотворцу в белых крещатых ризах и св. Симеону Богоприимцу в темно-зеленых одеждах. Это чудо помещено среди прижизненных чудес святителя, между историей о 3 воеводах и спасением 3 девиц. В обширных житийных циклах новгородских икон чудо о спасении Петра есть на иконе свт. Николая Чудотворца из г. Боровичи (2-я пол. XVI в., НГОМЗ), где оно размещено среди посмертных чудес, между чудом о 3 иконах и патриархе Афанасии К-польском и чудом о киевском детище.

Возможно, в Московской Руси макариевского времени связь П. А. с чудотворениями свт. Николая, архиеп. Мирликийского, была обусловлена некими личными обетами и молитвами современников. В 1548 г. в афонский мон-рь Хиландар была вложена икона-складень, написанная в придворных московских мастерских. В ее среднике П. А. и прп. Онуфрий предстоят в молении Богоматери с Младенцем на престоле, на полях средника - медальоны с Небесными силами (херувимами); на створках - образы прав. Симеона Богоприимца и свт. Николая Чудотворца (Петкович С. Иконы Хиландара. 1997. С. 97). Возможно, образы святых, представленных в иконографии «Чудо свт. Николая Чудотворца с Петром», было связано с освобождением неизвестного заказчика из плена или темницы и с последующим исполнением им монашеского обета. Развернутые повествования об этом чуде (в 4 клеймах - о пути Петра в Рим и о постриге) есть на иконе свт. Николая Чудотворца из Тотьмы (кон. XVI - нач. XVII в., ТотМО); клеймо встречается в житийной программе икон, созданных в разных художественных центрах: в Костроме - икона в ц. Воскресения на Дебре (сер. XVII в.; Костромская икона. 2004. Кат. 84. Ил. 133. С. 514), в Каргополе - рама кон. XVII в. с клеймами для иконы свт. Николая Чудотворца (2-я четв. XVI в.; АОМИИ; Иконы Рус. Севера. 2007. Т. 1. № 33-34. С. 163, 168, 174). В XVII в. появляются примеры этого чуда на рамах с житийными клеймами: 1-й четв. XVII в. (ВГИАХМЗ; Иконы Вологды. 2017. Кат. 23. С. 190-191); из ц. во имя святых Флора и Лавра погоста Остафьево Каргопольского р-на Архангельской обл. (АОМИИ). На больших храмовых иконах с крупного размера образом свт. Николая Мирликийского клейма включали миниатюрные композиции; рассказ о каждом чуде сопровождался подробными надписями, как на иконе письма вологодских иконописцев И. Г. Маркова и И. Никифорова (показаны пленение Петра сарацинами, явление ему 2 святых в темнице с последующим освобождением и напоминанием об «обещании», явление тех же святых «патриарху» и пострижение: «патриарх возложи на него руку и сотвори его инока» - Виноградова, Кознева, Федышин. 2018. Кат. 10. С. 144). Это чудо может занимать особое место, одно из первых, как на иконе свт. Николая Чудотворца из дер. Макарьино Онежского р-на работы артели И. Богданова-Карбатовского (АОМИИ), в подписи упомянуто, что в плену Петр оказался у сарацин г. Самарии.