НИКИТА

Как святой киево-печерский инок Н. почитался уже к нач. XIII в., когда была составлена первоначальная редакция Киево-Печерского патерика, в к-ром говорится, что «и ныне со святыми чтут святаго и блаженаго Никиту» (Древнерус. патерики. 1999. С. 38; Абрамович. 1930. С. 127). Но уже в памятном летописании под 1096 г. Н. назван преподобным («молитвами преподобнаго епископа Никыты» - ПСРЛ. Т. 1. Стб. 240), а согласно новгородской летописной записи 1108/09 г., Н. (возможно, уже при жизни) называли святым в то время и в Новгороде («стяжяниемь святого владыкы» - НПЛ. С. 19, 203).

Е. Е. Голубинский предполагал, что общерус. почитание Н. было установлено в 1547 г. на одном из Соборов, созванных митр. Московским свт. Макарием (Голубинский. Канонизация святых. С. 91, 102), однако это мнение не подтверждается данными источников (см.: Янин. 1988. С. 187-189).

Церковное почитание Н. устанавливается после того, как 30 апр. 1558 г. в приделе святых Иоакима и Анны Софийского собора при архиеп. Новгородском Пимене совершилось открытие мощей этого Новгородского святителя (об источниках, повествующих о данном событии, см. ниже). В. Л. Янин, основываясь на данных экспертизы мощей, проведенной В. В. Гинзбургом, показавших, что это останки человека «около 20 лет или субъекта несколько более старшего возраста евнухоидной конституции» (Гинзбург. 1940. С. 86), и сопоставив их с данными ранних письменных источников, пришел к выводу о «фальсификации останков Никиты в 1558 г., о замене их более подходящим для демонстрации телом, которое было переодето в «новошвенные» архиепископские одежды», а «иконографический образец вырабатывался уже с учетом подмененных останков» (Янин. 1988. С. 173). Помимо поверхностного и тенденциозного, предпринятого в целях атеистической пропаганды характера экспертизы мощей 1940 г. необходимо отметить, что описание останков Н. отличается от описания, сделанного после вскрытия мощей в 1919 г. (см. ниже; это касается, в частности, фиксации наличия волос на черепе, а также неупоминания отсутствия одной из ступней, хранившейся в отдельном ковчежце в ризнице Софийского собора). Следует, однако, учесть возможность и того, что Н. был поставлен во епископы до достижения предписанных каноническим правом 35 лет (что в эпоху княжеского патроната над Церковью не представляется чем-то невозможным) или действительно был евнухом («скопцом»), подобно некоторым представителям древнерус. высшего духовенства.

После обретения мощей для устройства раки и совершения там молебнов Н. Иоакимовский придел был перестроен, его алтарь несколько расширен. В условиях начавшейся в том же 1558 г. Ливонской войны Н. стал восприниматься в Новгороде как один из покровителей рус. воинства (обретение его мощей совпало по времени со взятием Ругодива (Нарвы)); 26 июля «ризы Никиты чюдотворца епископа Новгородцкого» были отправлены вместе с иконами, привезенными из отбитого у немцев Ругодива, царю Иоанну IV Васильевичу Грозному (ПСРЛ. Т. 30. С. 190). 24 янв. 1563 г., после крупнейшего успеха русской армии в ходе войны - взятия Полоцка, у гробницы Н. архиеп. Новгородским Пименом был совершен торжественный молебен; в написанном тогда же послании к царю Пимен призывал «молитву и покров», наряду с проч. святителями также поминал «новоявленного чюдотворца епискупа Никиты»; царю была послана вода, освященная у его мощей (Там же. Т. 13. С. 352-353; АИ. Т. 1. № 302. С. 555-551).

Хотя святитель упоминается в Радзивиловской летописи «как преподобный епископ Никита» в статье о походе осенью 1096 г. новгородского кн. Мстислава Владимировича к Суздалю против смоленского кн. Олега Святославича, его изображение в состав миниатюр не вошло (БАН. 34. 5. 30. Л. 137 об., кон. XV в.; Радзивиловская летопись. СПб.; М., 1994. Т. 2.: Текст, исслед., описание миниатюр. С. 158).

Свт. Никита Новгородский. Фрагмент иконы «Минея на январь». Нач. XVII в. (ЦАК МДА)

Свт. Никита Новгородский. Фрагмент иконы «Минея на январь». Нач. XVII в. (ЦАК МДА)

В 1563 г. в послании архиеп. Новгородского Пимена царю Иоанну IV Васильевичу Грозному в военный лагерь под Полоцком упомянуто об отсылке святынь: «И Генваря 24 день в соборной церкви святыя великия Софеи неизреченные Премудрости Божии у новоявленного чюдотворца епископа Никиты. ...пели молебны и воду святили...» Вода с мощей была отправлена в военный лагерь под Полоцком (Дополнения к Никоновской летописи // ПСРЛ. Т. 13. С. 353).

Есть часть мощей Н. и в панагии архиеп. Пимена, поверхность к-рой насыщена композициями и изображениями, символизирующими покровительство Новгороду и его архиерею (София, Премудрость Божия, все чины святости, где среди святителей представлены и Новгородские владыки, в т. ч. Н.; см.: Стерлигова. 2003; Она же. 2008. Кат. 15. С. 274-275). При митр. Варлааме Новгородском был сделан золотой «благословящей» крест, который содержал целый набор фрагментов облачений Новгородских святителей, среди которых «патрахиль, и поручи, и пояс Никиты епископа» (Она же. 2003; Она же. 2008. Кат. 150. С. 419-422).

Помимо самих мощей святителя, как святыни почитались его ризы. Согласно новгородским летописям, 26 июля 1558 г., «во вторник», из Новгорода поехали в Москву настоятели 2 монастырей: архимандрит Юрьева монастыря «повез иконы те, кои привезли из Ругодиво» (Нарвскую (Ругодиевскую) икону Божией Матери и икону свт. Николая Чудотворца, обретенные при взятии рус. войсками г. Ругодива весной 1558.- Авт.), а игумен «Благовещеньскаго монастыря» Трифон «повез шапку Иона Златаустаго Лисья монастыря да ризы Никиты чюдотворца епископа Новгородцкаго к царю государю великому князю» (Новгородская II летопись // ПСРЛ. Т. 30. С. 190). Древние облачения, «ризы Никиты еп(с)кпа» (нач. XII в., НГОМЗ) стали вкладывать, как и его св. мощи, в ковчеги, напр. их содержит напрестольный крест из Чудова мон-ря (ныне в ГММК, см.: Христианские реликвии. № 76. С. 222-228). В описях новгородского собора XVIII-XIX вв. предметы облачения, связанные с Н. (как и со свт. архиеп. Иоанном (Илией)), отмечены как святыни и описаны иногда как целостный ансамбль, напр. в описях 1736, 1749 и 1751 гг. при описании его гробницы в приделе во имя св. праотцев Иоакима и Анны. В XVIII-XIX вв. мощи Н. почивали в новых облачениях, среди к-рых в описях собора названы: алый подризник из тафты, епитрахиль из парчи золотная «по зеленой земли» на подкладке, из такой же золотной ткани были сшиты пояс и воздух (на главу), из золотной парчи «по белой земле» были сделаны поручи, омофор, палица. «Многокресчатые» ризы из красного атласа были расшиты золотом, прежде всего кресты и «глаголи», их оплечье и подол были обшиты золотой сеткой. Частью нового святительского облачения стала панагия, обнизанная в 2 ряда жемчугом, с позолоченной серебряной пластиной в центре, на к-рой были вырезаны образы молящихся Спасителю Н. и свт. Иоанна, архиеп. Новгородского,- т. н. Панагия митр. Макария Новгородского, сделанная по его заказу (1619-1627, ныне в НГОМЗ). Из золотной парчи серебром была шита шапка, на мощах лежали 3 цветных покрова. На крышке раки был написан образ Н., рядом с ракой стоял посох (Описи имущества. 1988. С. 101-102; 1993. Вып. 2. С. 83-84, 151). Упоминаются: покровы, подризник, епитрахиль, пояс, поручи, ризы «многокрещаты, кресты и глаголи шиты золотом», палица, омофор, панагия, еще одна синолойная, шапка, а также посох при раке (о шитых покровах епископа Н. см.: Игнашина. 2003. С. 386-390). В описи 1775 г. облачения, двое вериг Н. и мантия свт. Иоанна упоминаются в алтаре ц. в честь Входа Господня в Иерусалим (под рубрикой «Одеяния святых чудотворцов Новгородских», см.: Описи имущества. 1993. Вып. 3. С. 42-43). В описях 1789 и 1800 гг. одеяния свт. Иоанна и Н. описаны не комплексом, а раздельно, по типам облачения (Там же. С. 147, 176 (епитрахиль Н.), 142 (его пояс), 148, 177 (один из поручей), 141 (ризы), 149, 178 (набедренник), 180 (шапка)). В Описи 1833 г. в прибавлении 2 к основному тексту под рубрикой «Облачения и вещи святителей новгородских» описаны предметы облачения и сана, в т. ч. принадлежавшие Н. омофор, ризы, пояс, епитрахиль, поручи, палица, шапка, две вериги, вкладная шапка, посох, лампада железная, рака деревянная (Описи имущества. 2003. С. 597-599; описание облачений, находившихся на мощах, см.: Там же. С. 531-532). По описанию и тексту надписи посох совпадает с посохом свт. Геронтия, митр. Московского, к-рый переделан при митр. Иове Новгородском и Старорусском в 1710 г. (Покровский Н. В. Древняя Софийская ризница в Новгороде. М., 1913. Т. 1. С. 122-123. Табл. XXII-2; о предметах облачения Н. см. также: Древности Российского гос-ва, изданные по Высочайшему повелению. М., 1849. Отд. 1. С. 149-150; Макарий (Миролюбов), архим. Археол. описание церк. древностей в Новгороде и его окрестностях. М., 1860. Ч. 2. С. 297; облачения Н. в собрании НГОМЗ, напр. шапочка, опубликованы: Игнашина. 2003. С. 406-408. Рис. 16). В честь новопрославленного новгородского чудотворца в Софийский собор была вложена железная лампада с надписью: «Свеча Великого Новаграда всех православных хрестьян, поставлена новому чудотворцу Никите в лето 7066 (1558), апреля в 30 день при архиепископе Пимене» (Стерлигова. 2008. Кат. 504. С. 641-642). Из привозных предметов, упомянутых в расходной книге Софийского дома за 1593 г.,- морская губка: «а тою губою к Никите чудотворцу отирати образы».

Лицевой покров на гробницу Н. является наиболее убедительным свидетельством того, что почитание Н. и формирование его иконографии тесно связаны с обретением его мощей. В Похвальном слове (1565) на это событие 1558 г. инок Зиновий Отенский сообщал о чуде, в связи с к-рым был создан новый покров на гроб Н. Накануне Пасхи 1551 г. «начальник области новгородской» (Феодор Сырков) обходил кафедральный Софийский собор и обнаружил заброшенный гроб Н. В ночь перед Пасхой он услышал в тонком сне повеление приготовить покров на гробницу владыки (РНБ. Соф. № 1356. Л. 315-316; Гордиенко. 2001. С. 407; Чернин. 2006). Вероятно, именно этим покровом является лицевой покров в собрании НГОМЗ с образом Н. в рост, положенным на новый голубой фон, а некогда шитый по зеленой камке, с вышитыми драгоценными нитями тропарем и кондаком (Описи имущества. 1988. Вып. 1. С. 102); согласно соборной Описи 1833 г., основой лицевого покрова святителя тогда служил малиновый бархат (Описи имущества. 2003. С. 531). На покрове Н. представлен с непокрытой головой и выстриженным гуменцом на темени. Он безбородый, лоб изборожден морщинами, вокруг скул и носа, под нижней губой контрастными нитями вышита тень. Волнистые короткие волосы расчесаны на прямой пробор, пряди выглядывают из-за ушных раковин. Фелонь богато расшита, испещрена окружностями с заключенными внутри крестами, ее золотистый цвет гармонирует с коричневым, не седым цветом волос Н. и золотистым окладом кодекса, к-рый держит в левой руке святитель.

Изображения Н. на первых иконах, прорисях-образцах, лицевых пеленах, созданных в период ок. 1558 г., тесно связаны с обликом святителя на лицевом покрове или непосредственно восходят к нему. Самые ранние изображения Н. были исполнены в лицевом шитье и скорее всего восходили к лицевому покрову на его гробнице до переделки 1558 г. Украшение гробницы после обретения мощей святого способствовало росту его почитания и проявлению новых чудес, случившихся до 1558 г. и упомянутых в новгородских летописях: «прощение» от глазной болезни Евдокии из сельца Деревеницы близ Троицкого Клопского мон-ря 21 февр.1552 г. накануне литургии («...на часех, как отпели часы»); излечение от глазной же болезни женщины на праздник Вознесения Господня 19 мая «о телесе Никитине епископу» (Новгородская II летопись // ПСРЛ. Т. 30 С. 182, 183). После обретения мощей 30 апр. 1558 г. (наряду с Житием святого, текстом которого с весны по октябрь того же года занимался игум. Маркелл, бывш. настоятель Хутынского мон-ря) были написаны первые иконы Н. О них мы можем судить прежде всего по тексту послания архиеп. Пимена Новгородского свт. Макарию, митр. Московскому, которое архим. Макарий (Веретенников) датирует июнем-июлем 1558 г. Помимо описания обретения мощей, перенесения тела святого в новую раку, празднований по всем городским храмам в послании сказано, что в Москву был отправлен иконный бумажный образец для написания икон Н. («на бумазе образ святаго Никиты епископа»). Владыка Пимен просил свт. Макария всем сообщить об образце и новом Новгородском чудотворце («иных сподоби таковыа благодати») и написать икону нового святого. Не полагаясь лишь на образец, он изложил словесное описание внешности святого, как она открылась свидетелям обретения: «...писати его без брады, чтобы было немножко власов на браде и на усе, чтобы едва знати власы брадные на телесе, якоже бысть и при животе, тако и ныне обретеся в гробе». Также новгородский архиерей уточнял, что Н. следует писать в облачениях епископа, а не архиепископа (Малов А. Ф. Послание об обретении мощей епископа Никиты // Сб. ст. в честь акад. А. И. Соболевского. Л., 1928. С. 496-498). Послание об обретении мощей (1565) опубликовано Н. П. Кондаковым как случай упоминания рисунка, послужившего образцом для последующих иконописцев (Кондаков Н. П. Рус. икона. Прага, 1931. Вып. 3 (М., 2004). Ч. 1. С. 18-19; об этом и о неизвестности источника упомянуто: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. С. 29).

Послание Пимена проникнуто духовным ликованием, а его отношение к новому новгородскому святому отражает опыт человека, лично проводившего церемонию открытия тела святого и связанные с ним празднования. В Послании прямо отмечается, что богослужения этих дней были неподражаемо торжественны: владыке сослужили «60 человек игуменов и священников и диаконов», к-рые оставались и на праздничную трапезу в день обретения, где трудился и сам владыка: «А того дни архиепископ за столом сам стряпал, ясти и пити ставил в все столы» (Макарий (Веретенников). 1998. С. 19) - в чем нельзя не увидеть аллюзию на иконные композиции «Брак в Кане Галилейской» или «Омовение ног», где главным распорядителем, служащим всем, выступает Сам Христос.

Целый ряд произведений, созданных в Новгороде после 1558 г., отражают облик нового святого с той подробностью, к-рая была доступна лишь свидетелям обретения его мощей. Не исключено, что осведомленность в портретных чертах Н. восходит и к лицевому покрову. Не случайно, что наиболее ранние примеры в иконографии Н.- это предметы лицевого шитья, включавшие в композицию фигуры избранных святых из числа местных чудотворцев. Сохранилось неск. таких произведений. Фигура Н. в позе моления, вписанная в арку, как отдельная шитая икона входила в состав т. н. мелетовской плащаницы, созданной, согласно атрибуции А. С. Петрова, в мастерской новгородской жительницы Варвары Пешковой в 60-х гг. XVI в. (НГОМЗ, с датировкой нач. XVI в. опубликована Е. В. Игнашиной; Игнашина. 2003. Кат. 15. С. 40; Петров. 2010. С. 136. Кат. 54). Святой стоит с молитвенно поднятыми руками в 3/4-ном повороте, его округлое безбородое лицо выглядит очень моложаво, чему соответствуют и коричневые короткие волосы, облегающие главу пышной шапкой. Как и на лицевом покрове в Софийском соборе святой облачен в фелонь (с белой подкладкой) и омофор сходного серебристого цвета, таким же цветом вышит подризник. В отличие от покрова кресты на ризах вписаны в квадратные рамки, на правом боку видна палица. Сходен с покровом мотив цветных (красных) углов, шитых по епитрахили. К облику святого на покрове из собора св. Софии восходит фигура Н. на оборотной стороне 2-сторонней лицевой хоругви, вложенной в Соловецкий монастырь старцем Исааком Шаховым и находившейся в монастырском Спасо-Преображенском соборе (1562, упомянута уже в монастырской описи 1570 г.: Дмитриева, Крушельницкая, Мильчик. 2003. С. 63, 114, 187-188; ныне в ГММК; Маясова. 2004. Кат. 24). Святой стоит справа от главной сцены «Видения Ангела Пахомию» (по сохранившейся монастырской описи 1582 г.: «Явление ангела Рафаила Великому Пахомию в пещере»). Голова его не покрыта, так что видны короткие волосы, слегка свивающиеся над ушами, открывая, безбородое лицо. Одежды на нем почти однотонные: серебристая фелонь с кругами и красной подкладкой, омофор, подризник, епитрахиль с цветными «ячейками», напоминающими шитье цветными узорами или камнями. На правой руке святитель держит закрытый кодекс, левой благословляет. Несмотря на отсутствие гуменца, лик Н., пропорции его фигуры, жесты и атрибуты ближе всего к лицевому надгробному покрову сер. XVI в. (ок. 1558). Группу ранних шитых изображений Н. дополняет пелена «Свт. Никита Новгородский и свт. Петр, митр. Московский» (ГИМ), к-рую Н. А. Маясова датировала 1-й пол. XVI в., указывая на орнамент как на «своеобразную подпись» новгородской мастерской Настасьи Овиновой, а также на художественное решение в традициях лицевого шитья эпохи Дионисия; Петров указывает на примеры использования того же орнамента на новгородских памятниках сер. XVI в., что в сочетании со сведениями агиографии позволяет атрибутировать пелену как произведенную после 1558 г. Новгородский святитель вновь представлен в позе моления, в епископских одеждах, с непокрытой головой и ликом без бороды и усов. Молитвенная поза Н. в сочетании с его обращением к медальону, в к-рый заключена полуфигура Московского митрополита свт. Петра, по мнению Петрова, указывает на образ смирения Новгородской кафедры перед Московской митрополией, которая за век до этого получила право ставить в Новгороде архиепископа. По мнению исследователя, есть все основания считать, что пелена выполнена во время правления архиеп. Пимена, после 1558 г., и не без его участия в составлении ее иконографической программы (о почитании Н. при архиеп. Пимене также см.: Гордиенко. 2001. С. 319-322).

Из письменных источников известно о надгробном изображении Н. в изголовье его раки. В 1572 г., 1 авг., «в пяток» (пятницу), царь Иоанн IV Васильевич прислал в Софийский собор, в придел во имя святых Иоакима и Анны, «свецю болшую местную... а свича болшая местная, на стули на каменном белом», к-рую на 3-й день, «в неделю» (воскресенье) «поставили мастеры в головах пред чюдотворцавым образом» (Новгородская II летопись // ПСРЛ. Т. 30. С. 193). Не зная техники исполнения этой настенной иконы («Образ Никиты епископа настенное писмо»), можно судить только о ее размере, а также о прикладе благодаря упоминанию в Описи Новгорода 1617 г.: 9 пядей (ок. 160 см.- Авт.), «венец серебрян золочен басмен со вставки» (Янин В. Л., Бычкова М. Е. Опись Новгорода 1617 г. Ч. 1. М., 1984. С. 34, 35; Лифшиц Л. И. Собор св. Софии: Кон. XI - нач. XII в.; 1109 г. // Лифшиц Л. И., Сарабьянов В. Д., Царевская Т. Ю. Монументальная живопись Вел. Новгорода: Кон. XI - 1-я четв. XII в. СПб., 2004. С. 203). Судя по соборным описям, этот настенный «портрет» существовал в сер. XVIII в. («У раки в головах образ Никиты...») и еще сохранял древний приклад - венец с каменьями («два червца», см.: Описи имущества. 1993. Вып. 2. С. 84), но к 1833 г. его уже не было. Вероятнее всего, этот портрет-икона древнего святителя и нового новгородского святого написан также при архиеп. Пимене, вскоре после 1558 г., и продолжил древнюю местную традицию помещать портреты служивших в соборе архиереев как молитвенников за храм, город и епархию.

Именно в период правления архиеп. Пимена, в кон. 50-х - 60-х гг. XVI в., образ Н. как нового новгородского святого появился в иконописи в разных вариантах, преимущественно среди избранных святых. На иконе (1560, ГТГ), заказанной жителями Запольской и Конюховой улиц Новгорода для Борисоглебской ц. в Плотинском конце (1536-1537), в среднике сопоставлены фигуры в рост свт. Николая Чудотворца, Н., свт. Иоанна, архиеп. Новгородского, прп. Александра Свирского, а также полуфигуры преподобных в верхней части средника и фигуры малого размера на полях (некогда в собр. П. И. Щукина; см.: Антонова, Мнева. Каталог. Т. 2. Кат. 366. С. 26-27; Icônes russes: Les saints: Cat. Martigny (Suisse); Lausanne, 2000. Cat. 12. P. 66-67). Н. на этой иконе стоит непосредственно рядом со свт. Николаем Чудотворцем, но ближе к центру, составляя пару со свт. Иоанном, архиеп. Новгородским, в сторону которого он протягивает руку с Евангелием; над ними двумя располагается медальон с образом Божией Матери «Знамение». Н. облачен в узорчатую фелонь на красной подкладке, его глава не покрыта, волосы пышно облегают ее 2 волнами. Вероятно, в те же годы могла быть создана икона, к-рая упоминается в Описи Соловецкого мон-ря 1570 г. как находящаяся в каменном Спасо-Преображенском соборе местная: на золотом фоне, с избранными сюжетами и святыми, среди к-рых Воскресение Христово, Св. Троица, Усекновение главы Иоанна Предтечи. На ней с образом Н. соседствуют вселенские, московские и северные святые: свт. Николай Чудотворец, архидиак. Стефан, свт. Алексий, митр. Московский, прп. Димитрий Прилуцкий, преподобные Зосима и Савватий Соловецкие и прп. Александр Свирский (Дмитриева, Крушельницкая, Мильчик. 2003. С. 59). С личным участием архиеп. Пимена могли быть связаны новые варианты иконографии Н., когда святитель появляется среди избранных святых рядом с образом Софии Премудрости Божией, напр. на пелене «София Премудрость Божия, с избранными святыми» (ВГИАХМЗ; Силкин А. В. Пелена «София Премудрость Божия» из собр. Вологодского музея-заповедника: К вопросу атрибуции и датировки // VI Грабарёвские чт.: Докл. М., 2005. С. 65-74; Петров. 2010. Кат. 45. С. 139). Общая композиция пелены аналогична изображениям на костяной панагии архиеп. Пимена, на к-рой присутствует полуфигура Н. (НГОМЗ; см.: Бочаров, Горина. 1977. С. 307-308; Стерлигова. 2008. Кат. 150. С. 419-422). К числу уникальных вариантов иконографии Н. как молитвенника за Новгород принадлежит святительская панагия с гравированным по золоченому фону изображением (эгломизе) под хрусталем, на к-ром к подножию трона Пресв. Богородицы припадают в молении Н. и свт. Иона, архиеп. Новгородский (Отенский) (2-я пол. XVI в., из новгородского Юрьева мон-ря, ныне в НГОМЗ; см.: Стерлигова. 2008. Кат. 152. С. 423-424). В 1-й четв. XVII в., возможно уже после Столбовского мира (1619), были разработаны композиции c избранными святыми, стоящими в ряд или в молитвенном предстоянии перед иконными изображениями, напр. на новгородской иконе с образами вселенских и новгородских святых - Н., святителей Иоанна и Моисея, архиепископов Новгородских, преподобных Антония Римского и Михаила Клопского - по сторонам от образа Св. Троицы; возможно, икона предназначалась для новгородского Клопского мон-ря, соборным престолом которого был Троицкий (Шесть веков русской иконы: Новые открытия: Выставка из част. собраний к 60-летию Музея им. Андрея Рублёва. М., 2007. Кат. 14. С. 30).

Фигура Н. включалась в состав святительских чинов, которыми украшали оборотные стороны аналойных икон-таблеток, напр. в комплекте, принадлежавшем, вероятнее всего, суздальскому Богородице-Рождественскому собору (2-я пол. XVI в., ГВСМЗ; Иконы Владимира и Суздаля. М., 2006. Кат. 69. С. 515): Н. стоит рядом с архиепископами Иоанном и Евфимием, их головы обнажены, при этом у Н. волосы облегают высокий лоб, он моложав, правой поднятой рукой благословляет, на левой держит раскрытый кодекс Евангелия; на нем узорчатые ризы: синее платье, крещатая фелонь с золотисто-оранжевой подбивкой и пестрыми элементами-крестами.

Однако есть примеры, судя по к-рым не все рекомендации архиеп. Пимена о том, как писать нового новгородского святого, были приняты или известны. Сохранились изображения Н. в фелони, с безбородым полным ликом, но в белом клобуке, как новгородского архиепископа, т. е. в тех одеждах и головном уборе, к-рые были характерны для времени обретения мощей святого. Таким он представлен на умбоне сев. врат, выполненных в технике «золотой наводки», установленных в галерее Благовещенского собора Московского Кремля (по мнению И. Я. Качаловой и М. И. Антыпко, рассмотревшей программу умбонов, датируемых ок. 1547 г.: Антыпко М. И. Изображения на умбонах врат Благовещенского собора // Царский храм: Благовещенский собор Моск. Кремля в истории рус. культуры: Сб. ст. М., 2008. С. 326, 329. Рис. 10); при этом на лике святителя есть лишь тонкие усы, но нет бороды, что соответствует тексту Послания архиеп. Пимена в Москву. Интересно, что Н. в 3/4-ном повороте в молении обращен к центральному умбону с фронтальным образом свт. Петра, митр. Московского; это напоминает композицию одной из новгородских пелен с образом Н. Сохранились и иконы-пядницы с фигурой Н., молящегося Божией Матери в небесном сегменте, на к-рых глава святого покрыта белым клобуком (икона кон. XVI в., ГТГ). Возможно, к такому же типу принадлежала икона-пядница в серебряном золоченом басменном окладе из пядничного ряда надвратной Преображенской ц. (1595) Кириллова Белозерского мон-ря, где образ Богоматери был написан «во облаце», однако неизвестно, был ли на главе святого какой-либо головной убор (Дмитриева З. В., Шаромазов М. Н., сост. Опись строений и имущества Кирилло-Белозерского монастыря 1601 г.: Коммент. изд. СПб., 1998. С. 107).

Довольно быстро появились варианты икон, на к-рых Н., как правило в паре со свт. Иоанном, архиеп. Новгородским, изображен на полях иконы-списка или повторения того или иного чудотворного образа, будь то икона-список храмового размера с новгородской святыни, иконы Пресв. Богородицы «Знамение» (кон. XVI - 1-я пол. XVII в., НГОМЗ, см.: Игнашина, Комарова. 2004. С. 123-124. Ил. 69; Стерлигова. 2008. Кат. 306. С. 560), или с иконы Божией Матери «Умиление», как пядница в соловецком Преображенском соборе (Дмитриева, Крушельницкая, Мильчик. 2003. С. 122-123). В клобуке Н. стоит в лике святителей Ростовских и Новгородских на створке серебряного складня (1598-1605) для Владимирской иконы Божией Матери XVII в. (из коллекции А. А. и М. А. Покровских, ЦМиАР).

Иконы Н. разнообразных изводов находились в новгородском Софийском соборе и известны по описям его убранства XVIII-XIX вв.: в алтаре рядом с горним местом находилось неск. икон небольшого размера: 2 иконы «по правую руку», одна - с единоличной его фигурой в венце и серебряном позолоченном окладе по полям и в среднике, с резными надписями, другая - с его же образом в молении, очевидно, Спасителю, т. к. в тексте упоминаются только 2 серебряных золоченых венца (Описи имущества. 1993. Вып. 2. С. 57).

Прославление Н. в различных землях Рус. Севера способствовало появлению посвященных ему престолов. В этих храмах находились и его иконы, ныне известные лишь по описям, как в деревянной церкви на Тихвинском посаде Большого Успенского Тихвина мон-ря, согласно Дозорной книге Обонежской пятины 1582/83 г. (Французова. 2002. С. 125)

Очевидно, что рекомендации из Послания архиеп. Пимена к свт. Макарию, лично проводившего церемонию обретения нового святого и все связанные с ним празднования, легли в основу прежде всего тех изображений Н., к-рые создавались мастерами новгородского архиерейского дома начиная со 2-й пол. XVI в. Они служили образами для раздачи в подарок или на память («в поминок»). В 1617 г. в казне митр. Исидора Новгородского упомянуты 37 икон-пядниц разного размера, из к-рых 10 - образы Н. До наст. времени сохранилось довольно много подобных икон, среди к-рых известно неск. изводов. В одном из них Н. предстоит перед Божией Матерью с Младенцем, напр. на иконе 3-й четв. XVI в. в серебряном басменном окладе (из Соловецкого мон-ря, ныне в ГММК), где Богоматерь, сидящая с Младенцем на обширном престоле, протягивает к нему Свою правую руку в жесте приятия; святой без головного убора, в богатых ризах - узорчатой красной фелони, синем подризнике, белом омофоре. У него безбородое худощавое лицо и короткие волосы, шапкой облегающие голову (Сохраненные святыни Соловецкого мон-ря: Кат. выст. М., 2003. Кат. 31. С. 110 (авт. опис. Р. И. Клевцова); Стерлигова. 2008. Кат. 306). Похожая икона, согласно Описям Соловецкого мон-ря 1570 и 1597 гг., указана в пядничном ряду Преображенского собора: Богоматерь на престоле, «посторонь Никита епископ» с венцами, в окладе с драгоценными камнями (Дмитриева, Крушельницкая, Мильчик. 2003. С. 59, 123). Не исключено, что на этих иконах была воспроизведена схема образа, находившегося в иконостасе придела во имя праведных Иоакима и Анны в новгородском соборе Св. Софии, у раки Н.; о такой иконе есть упоминания в Описях XVIII-XIX вв. (Описи имущества. 1993. Вып. 2. С. 82); согласно Описи 1833 г., она стояла в ногах у гробницы святителя (Описи имущества. 2003. С. 532). Подобные композиции могли быть дополнены фигурами др. святых, напр. на прориси с иконы XVII в., сохранившейся в ГРМ (в данном случае - фигурами 3 святых, очевидно личных покровителей). Святой изображен без головного убора, без бороды. Судя по пометке «Никитская», этот вариант раздаточной иконы новгородского архиерейского дома, известный еще со 2-й пол. XVI в., мог рассматриваться как особо почитаемый образ, названный по присутствию молящегося Н. перед троном Божией Матери (ГРМ. ПМ-1006; Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 1. № 181. С. 365, 632). В др. изводе Н. предстоит также перед тронным образом Божией Матери с Младенцем в паре со свт. Иоанном, архиеп. Новгородским, напр. на соловецкой иконе из пядничного ряда кремлевской Ризоположенской ц.; известна подобного же извода икона-пядница рубежа XVI и XVII вв. в серебряном окладе из частного собрания в Женеве (см.: Les icônes dans les collections suisses / Introd. M. Chatzidakis, V. Djurič, M. Lazovič. Berne, 1968. N 145), похожая икона названа в описи Соловецкого мон-ря 1570 г. (Дмитриева, Крушельницкая, Мильчик. 2003. C. 123). Та же пара святых может предстоять образу Божией Матери «Знамение»: Опись новгородского Софийского собора 1736 г. упоминает пелену, «на ней вышит образ Знамения Пресвятыя Богородицы в предстоянии Никита и Иоанн Новгородские золотом и серебром с подписью. Около вышито: «Владычице, приими молитву раб своих»» (Описи имущества. 1988. Вып. 1. С. 86). По мнению Петрова, эта пелена предназначалась для образа Богоматери «Знамение», а изображенные рядом Новгородские святители представлены как непосредственные ходатаи перед Богоматерью за молящихся им новгородцев (Петров. 2010. С. 75). К этому же варианту принадлежит пядница из числа раздаточных (XVIII в., НГОМЗ), где Н. стоит слева от небесного медальона с образом Божией Матери «Знамение» в фелони, омофоре, шапке с белой опушкой и с Евангелием на левой руке. Н. также может быть изображен в молении Спасителю один или в паре со свт. Иоанном, архиеп. Новгородским,- на иконе 2-й пол. XVI в. (ЦМиАР) святой облачен в фелонь и омофор; голова не покрыта, у него темные волосы средовека, некогда был безбородым, небольшая бородка была приписана позднее (Сорокатый. 2000. Кат. 44; Вера и Власть: Эпоха Ивана Грозного: Кат. выст. / Авт.-сост.: Т. Е. Самойлова. М., 2007. Кат. 82). У гробницы святого в новгородском Софийском соборе находилась низанная жемчугом панагия, на к-рой были изображены Н. и свт. Иоанн в молении Спасителю (Описи имущества. 2003. С. 531-532). Этот извод был повторен на поздних иконах, с той разницей, что в небесах представлена Богоматерь «Знамение» (XIX в., ГИМ). Судя по описям XVIII в., икона похожего извода была среди пядниц вокруг горнего места в алтаре новгородского собора Св. Софии, поскольку на ней были 4 венца «сканные с финифтью» (Описи имущества. 1993. Вып. 2. С. 59).

Святители Иоанн и Никита Новгородские в молении образу Спаса Нерукотворного. Роспись Троицкого собора Клопского мон-ря 1-я четв. XVIII в.

Святители Иоанн и Никита Новгородские в молении образу Спаса Нерукотворного. Роспись Троицкого собора Клопского мон-ря 1-я четв. XVIII в.

В искусстве петровского времени, особенно в период Северной войны 1700-1721 гг. и расширения русского присутствия в Балтийском регионе, образ Н., как и всей новгородской святости, получил новое развитие. Его образ встречается в росписях ц. ап. Филиппа на Нутной ул. в Новгороде (нач. XVIII в., худож. А. М. Матвеев) в алтаре рядом с Вселенскими и Новгородскими святителями. В святительском облачении, шапке, фелони, он безбородый, с длинными прядями уходящих за спину волос, в молении представлен в росписях Троицкого собора Михаилова Клопского мон-ря (1-я четв. XVIII в.). Н. открывает 1-й ряд святых на иконе «Образ святых чудотворных икон, и святых новгородских чудотворцев, которые обретаются в великом Новеграде и во области Новгородской» письма иерея Г. Алексеева (1721, ГЭ). В клейме гравюры Г. П. Тепчегорского с лицевыми Святцами на апрель (1722, РГБ, см.: Ермакова М. Е., Хромов О. Р. Рус. гравюра. Кат. 33.8) он изображен под 30 апр. (рядом с ап. Иаковом Зеведеевым): безбородый, с пышными ниспадающими локонами, в митре-шапке на голове, в мантии, с омофором; благословляет правой рукой, левой прижимает епископский жезл греч. образца (с навершием в виде 2 змей).

Н. как святителя можно часто встретить в различных вариантах Собора Новгородских святых. Полуфигура Н. в составе чина святителей, вселенских и русских (Ростовских, Московских, Новгородских, Суздальских),- на подольнике лицевой стороны саккоса патриарха Никона (1653, ГММК; Маясова. 2004. Кат. 108), фигура в рост в составе Новгородских святителей - на подольнике лицевого саккоса митр. Лаврентия II Казанского (1666-1667, НМРТ). С короткими темными волосами как средовек Н. изображен на иконе избранных святых (преимущественно новгородских), молящихся избранным иконам (также восходящих к святыням и престолам Новгорода) из Богословской ц. с. Слотина (близ Сергиева Посада), написанной мастером кон. XVII в., знакомым с творчеством иконописцев Московской Оружейной палаты (СПГИАХМЗ, см.: Иконы Сергиево-Посадского музея-заповедника: Новые поступления и открытия реставрации: Альб.-кат. Серг. П., 1996. Кат. 26. С. 17-18). С ярко выраженными чертами старческого облика, но также без бороды и в святительских облачениях, фелони и шапке с белой опушкой, он изображен в 1-м ряду, по правую руку от свт. Николая Чудотворца, среди святых, молящихся образу Божией Матери «Знамение» и Деисусу на иконе из собр. Н. П. Кондакова (кон. XVII - нач. XVIII в., ГРМ, см.: «Пречистому образу Твоему поклоняемся...»: Образы Богоматери в произведениях из собр. Рус. музея. СПб., 1995. С. 220; Св. Николай Мирликийский в произведениях XII-XIX вв. из собр. Рус. музея. СПб., 2006. Кат. 60. С. 158-159); не исключено, что при составлении подобных композиционных программ учитывался календарный порядок: почитание перенесения мощей Н. (11 мая) соседствовало с днем перенесения мощей свт. Николая Чудотворца в Бари. В отдельном медальоне вместе с др. новгородскими святыми он возносит молитвы на иконе с образом Божией Матери «Знамение» и топографически верным видом Новгорода (2-я пол. XVIII в., НГОМЗ). Возглавляет 1-й ряд новгородских святителей (на правой стороне) на иконе «Новгородские чудотворцы, в молении образу Софии Премудрости Божией» (вариант Собора Новгородских святых); Н. в шапке, фелони, омофоре, обеими руками держит, почти прижимая к груди, Евангелие, из-за отсутствия бороды и с прядями волос по плечам выглядит моложаво: прорись с иконы XVIII в. из колл. А. М. Постникова (Успенский В. И., Успенский М. И. 1899. Табл. 69; Маркелов. Т. 1. № 198. С. 399; Т. 2. С. 179), икона кон. XIX - нач. XX в. (НГОМЗ).

Фигура Н. включалась также в состав композиции «Собор всех святых в земле русской просиявших» («Образ всей России чудотворцев»), разработанной на основе текста «Службы всем российским чудотворцам» (1768) и повторявшейся неоднократно во 2-й пол. XVIII-XIX в. прежде всего у старообрядцев-беспоповцев. Святые обращены в молении Этимасии, образу Софии Премудрости Божией, и Св. Троице: Н. в шапке, саккосе и омофоре, его фигура опознается по безбородому лику и длинным прядям волос, первый слева во 2-м ряду - иконы 2-й пол. XIX в. в ГТГ, Музее икон в Рекклингхаузене; икона 1814 г. мастера П. Тимофеева из выговской Зеленковской моленной (ныне в ГРМ; см.: Образы и символы старой веры. 2008. Кат. 70. С. 82-84); на иконе 2-й пол. XVIII в. (МИИРК) волосы у святого короткие, лик моложавый, в руках - Евангелие в окладе и с красными обрезом, на шапке видны украшения-«городки». На иконах схожего извода с образами всех рус. святых Киевской земли, включая святых Киево-Печерского мон-ря, где ряды фигур размещены под сидящей на облачном престоле Новозаветной Троицей (Сопрестолие), Н. может быть размещен с краю, напр. на иконе нач. XIX в. (НКПИКЗ; см.: Schätze aus dem Höhlenkloster in Kiev: Eine Ausstellung im Bischöflichen Dom-und Diözesanmuseum. Trier, 1995. Kat. 9. S. 42). В клейме иконы «Собор русских святителей» (2-я пол. XIX в., собор во имя равноап. кн. Владимира в С.-Петербурге) Н. изображен вместе со свт. Германом, еп. Новгородским, он облачен в фелонь, малиновый подризник, с палицей на боку, с омофором «золотой парчи», в шапке с белой меховой опушкой, с Евангелием на левой руке; безбородый, волосы светлые (седые).

Свт. Никита Новгородский. Гравюра мон. Илии. «Патерик, или Отечник Печерский». К., 1661. Л. 154 об. (РГБ)

Свт. Никита Новгородский. Гравюра мон. Илии. «Патерик, или Отечник Печерский». К., 1661. Л. 154 об. (РГБ)

К иллюстрациям деяний и чудес, связанных с именем Н. уже как епископа, относятся гравюры, сопровождающие печатные тексты Киево-Печерского Патерика, напр. работы мон. Илии 1656 г. в книге «Патерик, или Отечник, Печерский» (К., 1661. Л. 154 об. (РГБ)). Гравюра разделена на 2 части, в верхней представлен святой на фоне ландшафта. Он облачен в фелонь, омофор, без головного убора, так что видно гуменцо на главе, благословляет высоко поднятой правой рукой, на отведенной в сторону левой руке держит Евангелие. В условном пейзаже все же можно увидеть намек на гористую местность, характерную для киевского мон-ря, слева - отверстая пещера, в устье к-рой дана сцена искушения Н. бесом, к-рая связана с текстом Жития о пребывании Н. в затворе. В подножии этого «портрета» размещены еще 2 сцены с чудесами Н. уже как святителя, когда он в одном случае «дождь с небесе сведе» - святой в простой мантии поднимает руки навстречу водным струям, стоя на фоне пейзажа, за его спиной дерево, впереди горы, дома; в др. «клейме» чудо спасения города от пожара («жар великий места молитвою угаси») показано в городском ландшафте - святитель в фелони и омофоре, опускаясь на колени, широко разводя руки и подняв высоко голову, молится перед горящим городом. В др. примере подобного печатного Патерика на гравюре Л. Тарасевича (Патерик, или Отечник, Печерский. К., 1702. Дек. Л. 152 об. (РГБ)), под влиянием уже европ. барочного искусства появляются новые детали, в т. ч. идущие вразрез с традицией: святой изображен как архиерей нового, синодального, времени в шапке-митре, у него - длинная клиновидная борода и спадающие на плечи волосы. Пейзаж имеет более натуральный характер (судя по островерхим башням, повторяет городской вид работы мастера из Сев. Европы), воспроизводит реку и плавающие по ней лодки; позади правой руки святого с Евангелием присутствует пещера, в устье к-рой бес под видом ангела указывает затворнику на ложный «светоч». В нижних клеймах надписи перепутаны местами, так что 1-м показано чудо о пожаре, 2-м - о дожде. Мастер воспроизводит более узнаваемо архитектуру православного города, в сердце к-рого на коленях молится об «утишении» огня святой, так же в полном архиерейском облачении; или на окраине к-рого он, как и на гравюре мон. Илии, в «простой мантии» возносит молитву навстречу покрывающей все темнотой дождевой туче.