МУРОМСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Сохранившиеся списки М. и. фиксируют вариативную, но все же достаточно устойчивую иконографию, главной особенностью к-рой является положение Богомладенца, полулежащего на обеих руках Божией Матери. Она изображается со склоненной вправо, в сторону Христа, головой. Младенец, голова Которого чуть откинута назад, а взгляд обращен к Матери, благословляет правой рукой; в левой опущенной руке - свиток (в развернутом или свернутом виде). Все известные ныне списки М. и. представляют поясное изображение Богородицы с Младенцем, за исключением единственной иконы с ростовым изображением 2-й четв. XVII в. (частное собрание; см.: Шесть веков рус. иконы. 2007).

Н. П. Кондаков считал, что тип Богородичного образа с Младенцем, лежащим на обеих руках Богоматери, сложился на сир. Востоке. В качестве примера он приводил изображение на складне X-XI вв. из Сайднайского мон-ря в Сирии (Кондаков. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 250-252). Он же отмечал, что отдельные черты иконографии М. и. и подобных ей икон встречаются на визант. вислых печатях; на панагиаре из афонского мон-ря св. вмч. Пантелеимона кон. XII в., а также в греч. и итал. искусстве XIII-XV вв. (Он же. Памятники христ. искусства на Афоне. СПб., 1902. С. 43, 178, 222-224). Ему принадлежит публикация М. и. 1765 г. с подписью иконописца «архимандрита Алимпия» (Он же. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 72-75. Ил. 63). Н. П. Лихачёв отмечал изображения «лежащих младенцев» как на афонской панагии, так и на мозаике в Риме XIII в. (?) и отражение такого положения Младенца «на иконах, именуемых Божией Матерью Муромской». Он допускал возможность того, «что самый перевод» подобных изводов «заимствован из композиции Рождества Христова в лицевых рукописях» (Лихачёв Н. П. Ист. значение итало-греч. иконописи. 1911. С. 144-145).

По мнению совр. исследователей, иконография М. и., вероятно, имеет столичное происхождение. Не исключено, что образ подобного извода почитали в Москве (позже он мог быть на некоторое время забытым). Появление итал. протографов таких рус. икон, как иконы Божией Матери Муромская, Яхромская, Ярославская, относят к тому времени, когда женой вел. кн. Московского Иоанна III становится София Палеолог (с 1472), племянница последнего визант. имп. Константина XI, итальянка по матери (Комашко. Подписные иконы. 2003. С. 84, 87; Святые образы. 2006. С. 369; Кочетков. 1994. С. 74).

По особенностям иконографии М. и. не вписывается в формальную классификацию основных типов Богородичных образов и не соответствует строго ни одному из них. М. и. причисляют к типу «Одигитрия», с которым ее связывают благословляющий жест Младенца, а также наличие свитка в Его левой руке. Однако по иконографии она сильно отличается от этого торжественного и строгого изображения Божией Матери с Младенцем Христом, Которые обращены взором прямо к зрителю.

М. и. относится к тому виду Богородичных образов, где в иконографии отражено «общение» Матери и Дитя. Взгляды Их обращены друг к другу; Мать удерживает лежащего Младенца обеими руками, чуть склонив к Нему голову. Младенец, несколько приподнявшись, смотрит на Нее и касается Ее подбородка (либо шеи) благословляющими перстами правой руки; Его левая рука со свитком откинута вниз. Данными иконографическими особенностями объясняются встречающиеся обозначения М. и. как «Умиление» (Елеуса) и даже «Взыграние». Но с этими иконографическими типами формально она также не вполне соотносится.

Ключом к раскрытию символического смысла, заложенного в иконографическом типе М. и., является поза лежащего Младенца, указывающая на Него как на евхаристическую Жертву. Эту мысль подтверждает панагиар монастыря св. вмч. Пантелеимона, характер изображения Божией Матери с Младенцем на котором «недвусмысленно указывает на литургическое осмысление подобных образов» («Пречистому образу Твоему поклоняемся...». 1995. С. 174).

Предания о чудесах М. и. связаны с 2 городами Муромо-Рязанского княжества Др. Руси. Как и сказания о др. общих святынях этой земли, предание о Богородичном образе отражает борьбу городов за первенство и общую церковную историю. Развернутого сказания о чудесах М. и. не было сложено, а достоверные упоминания о древнейшей иконе отсутствуют. История ее появления в Муроме, перенесения в Ст. Рязань и описание чудес зафиксированы в житиях муромского круга сер.- 2-й пол. XVI в.

Наиболее ранним лит. произведением, упоминающим М. и., считается версия 1-й редакции «Повести о Рязанском епископе Василии» в авторском сборнике Ермолая (в иночестве Еразм) сер. XVI в. (РНБ. Солов. № 287/307; Дмитриева. 1977; Она же. 1979). В своей повести Ермолай описал одно чудо от иконы: путешествие свт. Василия, еп. Рязанского, из Мурома в Ст. Рязань по водам р. Оки стоящим на мантии и с образом Божией Матери в руках. Возможно, в муромском предании могли в преобразованном виде оставить след исторические события 1176 г., связанные с «пленением» Владимирской иконы Божией Матери, когда князья Ярополк и Мстислав Ростиславичи отдали владимирскую святыню рязанскому кн. Глебу Ростиславичу. По мнению М. В. Кривошеева, в «пленении» святыни заложен фетишизированный взгляд на икону, заменившую собой языческих идолов. В Повести о еп. Василии прослеживается тот же языческий мотив по отношению к иконе противостоящего города. Еп. Василий, обиженный муромцами, отправляясь из Мурома в Рязань, захватил с собой городскую святыню. «Вместе с иконой Муром покинула, по тексту повести, благодать Божья, поскольку и «епископия» перешла в Рязань, где епископа с превеликой честью встречал местный князь, а роль Мурома упала» (Кривошеев М. В. Муромо-Рязанская земля: Очерки соц.-полит. истории XI - нач. XIII вв. по мат-лам повестей. Гатчина, 2003. С. 54-55). Как утверждал автор Повести о еп. Василии, «чюдесная же та икона, иже епископа пренесе, и до ныне в Рязани есть» (Дмитриева. 1979. С. 326). И это позволяет полагать, что некий несохранившийся образ, связанный с легендой, во время написания Ермолаем «Повести о Рязанском епископе Василии» почитался в Рязани. Писатель в самом начале констатирует, что записал то, что «слышах убо некиа глаголющих древняя сказаниа» (Там же. С. 325). История чудотворной иконы, по версии Кочеткова, могла быть связана с рязанским кн. Василием Иоанновичем († 1483) и его супругой Анной († 1501), сестрой кн. Иоанна III, а создана она между 1483 и 1501 гг. (Кочетков. 1994. С. 73).

Описание чудотворной иконы в творении Ермолая не содержит к.-л. подробностей об изображении на ней. Можно понять только, что это был образ Божией Матери с Младенцем: «Епископ же приим икону образа божия превечнаго младенца и Богородицы… Сий же, стоя на брезе, снем мантию, и простре на воду, и вступи на ню, нося божий и богородичный образы, и абие духом бурным несен бысть со образы» (Дмитриева. 1979. С. 326). Здесь Ермолай (Еразм) следовал восточнохрист. традиции: даже в самых кратких сказаниях о чудотворных изображениях, если Богородица была представлена с Младенцем, это обязательно отмечалось в источниках (Лидов А. М. Чудотворные иконы в храмовой декорации: О символической программе императорских врат Софии К-польской // Чудотворная икона в Византии и Др. Руси. М., 1996. С. 51).

Явление и чудеса М. и. полнее представлены в Житии благоверных князей Муромских - Константина, Михаила и Феодора (канонизированы в 1547). По церковной традиции житийный Константин отождествляется с муромским кн. Ярославом (1097-1129), отец к-рого, кн. Святослав Ярославич Черниговский, занимал киевский стол в 1073-1076 гг., однако более вероятно, что у лит. муромского князя было неск. исторических прототипов из рода черниговских Святославичей. Согласно Житию, древний образ был принесен блгв. кн. Константином из Киева. Он получил его из рук своего отца - вел. кн. Киевского Святослава: «Князь Святослав «вдает ему благословение: образ пресвятыя Владычицы нашеи Богородицы и приснодевы Марии с превечным младенцем Господем нашим Иисусом Христом»» (Повесть о водворении христианства в Муроме: Сказание о житии и чудесах святых чудотворцев Муромских блгв. кн. Константина и чад его кн. Михаила и кн. Федора // Кушелёв-Безбородко. Памятники. Вып. 1. С. 230). В разных редакциях текста даты названного события и способ обозначения времени действия значительно варьируются: 1223 г.; «преиде двести лет» (после смерти св. кн. Владимира и гибели Бориса и Глеба); 1192 г.; «невдале рода того же вел. кн. Владимира и не по многих летех» (см.: Сухова. 2006. С. 17).

В состав Средней редакции Жития блгв. кн. Константина, «Повести о водворении христианства в Муроме» (2-я пол. XVI в.) вошла история Богородичного образа - от прибытия из Киева в Муром до его перенесения в Рязань еп. Василием. Не называя даты последнего события, повествователь увязывает его с обновлением Мурома кн. Георгием (Юрием) Ярославичем в 1351 г. († 1355) (Рогожский летописец // ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 60, 64; Никоновская летопись // ПСРЛ. Т. 10. С. 222; Симеоновская летопись // ПСРЛ. Т. 18. С. 99; Московский летописный свод кон. XV в. // ПСРЛ. Т. 25. С. 179; Присёлков М. Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. Л., 1950. С. 372). В этой версии 1-м чудом от иконы Божией Матери стало то, что пораженные ее сиянием муромские язычники уверовали и пожелали принять крещение: «И прият образ Богородицын и пойде единъ уединен к бесчисленному народу Муромскому неверному благоверный князь Коньстантин, имый на руках икону Божия Матере с превечным ея младенцем… Видевше же невернии людие икону пресвятыя Богородицы аки солнце сияющее и лице святаго Константина аки ангельское, убоявшееся велми и падшее ниц, быша яко мертвы» (Повесть о водворении христианства в Муроме // Кушелёв-Безбородко. Памятники. Вып. 1. С. 233). Чудесное плавание свт. Василия показано здесь как 2-е чудо от иконы. В этой редакции указан храм, в к-ром она пребывала перед изгнанием святителя из Мурома: «И отпев литоргию, пойде молитися в первоначальную церковь Благовещения Пресвятыя Богородицы, и нача молитися пред образом Пресвятыя Богородицы, иже преиде из Киева з благоверным князем Константином» (Там же. С. 236). О воздвижении князем «в старом городце» Благовещенского храма, что «по-гречески нарицается мапонагия Феотока», автор рассказывает в 1-й части «Повести...». Он явно отсылает к древней греческой (византийской) и древнерусской традиции, согласно к-рой средневек. храмы строились как святилища для чудотворных образов (церковь мон-ря Одигон в К-поле - для иконы Божией Матери «Одигитрия»; Успенский собор во Владимире - для иконы Божией Матери Владимирской и т. д.). В церковном кругу даже бытует мнение, что легендарная М. и., находившаяся в храме в честь Благовещения, являлась иконой Благовещения Пресв. Богородицы (Алексий (Новиков), иеродиак. Благовещенский мон-рь в Муроме. М., 2007. С. 35-37).

В «Похвальном слове князю Константину Муромскому», составленном в нач. XVII в. на основе текста Средней редакции Жития, опущен момент отеческого благословения Богородичной иконой; сказано только, что среди др. священных предметов, переданных сыну, были и иконы. В нем также нет сведений о еп. Василии и потому отражено только одно чудо от иконы, подвигнувшее муромцев на крещение. Нет упоминаний о чудотворной иконе и сообщений о еп. Василии и в Краткой редакции Жития муромских князей XVII в.

Наиболее полно история иконы изложена в разных версиях Пространной редакции Жития муромских князей, соединившей Среднюю редакцию с «Похвальным словом...». При значительном расширении всего текста канва рассказа о чудотворном образе кардинально редакторами не менялась, почти не появлялось и новых существенных деталей в описании изображения на нем. Однако встречается «уточнение иконографии»: «И даетъ ему въ благословънiе образъ пресвятыя Богородицы; съ превъчнымъ ея държимымъ на руку младенцемъ (выделено автором - О. С.) Господемъ нашимъ Iисусомъ Христомъ» (рукопись 1-й пол. XIX в.; МИХМ. Инв. № М-2325. Л. 67-113 об. Л. 87 об.- 88; «Житие св. блгв. кн. Константина и чад его, благоверных князей Михаила и Феодора, Муромских чудотворцев» по ркп. 1-й пол. XIX в. МИХМ. Инв. № М-2325 // Сухова. 2006. С. 248). Данный отрывок по схеме восходит к описаниям к-польских святынь. Напр., в лат. рукописи XII в. есть описание Богородичной иконы, находящейся в храме Св. Софии: «И есть в том месте, в углу икона Пресвятой Богородицы Марии, которая держит на руке своей Господа нашего Иисуса Христа» (Описание святынь К-поля в лат. ркп. XII в. / Пер., предисл. и коммент.: Л. К. Масиель Санчес // Чудотворная икона в Византии и Др. Руси. М., 1996. С. 442). В приведенных фрагментах агиографических текстов муромского цикла нет к.-л. других, более точных указаний на особенности иконографии чудотворного образа Богоматери (как и в большинстве древних текстов с описанием восточнохрист. святынь). Но именно с рассказом об иконе житийных текстов о еп. Василии и блгв. кн. Константине традиционно связывают сохранившиеся списки М. и. (редкого извода с полулежащим Младенцем), датируемые не ранее 2-й пол. XVI в.

Один из ранних опубликованных списков М. и. датируется кон. XVI - нач. XVII в. (ГТГ, происходит из собр. С. П. Рябушинского; Антонова, Мнева. Каталог. Т. 2. С. 257. Кат. 689). Авторы каталога относят его к московской школе иконописи. Однако есть мнение и о его новгородском происхождении (Г. В. Сидоренко). На нем изображена поясная фигура Божией Матери, обращенная вправо, Ее голова склонена, на руках полулежит Младенец. В Его левой опущенной руке - развернутый свиток с надписью: «Аз есмь свет всему миру». Десница Христа, сложенная в благословляющем жесте, изображена на фоне подбородка Богородицы, т. о. создается впечатление, что Он, играя, касается лика Матери.

Вторая икона этого же собрания датирована нач. XVII в. (ГТГ; Антонова, Мнева. Каталог. Т. 2. С. 260. Кат. 694). Икона записана, на ней имеется пробная расчистка, судя по к-рой нельзя исключить как более раннее время создания образа (2-я пол. XVI в.), так и его не столичное, а местное происхождение (т. зр. Сидоренко). Различия с предыдущим образом незначительны: пальцы левой руки Младенца показаны на фоне шеи Божией Матери, а не Ее подбородка. На полях иконы в XIX в. дописаны 4 фигуры в рост: 3 святителя (слева вверху - свт. Гурий, архиеп. Казанский, справа вверху - свт. Григорий Богослов) и неизвестная преподобная жена (справа внизу).

В фондах ГТГ находится 3-я икона (передана из ГИМ; в старых инвентарях датируется XVI в.). Очевидно, из-за плохой сохранности (красочный слой значительно потерт) в ранней датировке возникали сомнения, тем не менее не исключено, что икона действительно является произведением XVI в. (этой т. зр. придерживается Сидоренко). Отличие ее от прототипа заметнее: помимо измененного положения пальцев правой руки Христа (изображены чуть правее и словно прикасаются к самому краю подбородка Божией Матери), свиток в левой руке Младенца представлен свернутым (Сухова. 2012. С. 114-115; Ил. 7. С. 114).

Две М. и. хранятся в ГИМ. Первая происходит из собрания С. И. Щукина и в старых инвентарях датируется кон. XVI в. (прописана в XVIII в.- наблюдение хранителя коллекции Л. А. Корнюковой). Свиток в руках Христа развернут, на нем ясно читается надпись: «Азъ есмь с(вет)ъ истины на се приидом да призову». Др. икона происходит из коллекции О. С. Чирикова (ранее датировалась XVII в., однако она либо записана, либо создана в XIX в.). Свиток в руке Младенца свернут; внизу имеется надпись с наименованием иконы: «Престыя Бдцы Муромския» (Там же. С. 114-115). По сведениям Т. С. Ерёминой, М. и. XVI в. хранится в музее Троице-Сергиевой лавры (Ерёмина Т. С. Мир русских икон: История, предания. М., 2002. С. 238-239).

Среди известных списков М. и. XVI в. один был подарен свт. Арсением Элассонским брату Афанасию, архимандриту мон-ря Дусику во имя свт. Виссариона (Комашко, Саенкова. 2008). Согласно надписи на обороте иконы, она была привезена в мон-рь Дусику в 1592 г. В то же время в мон-рь Варлаама в Метеорах были привезены 2 иконы той же иконографии. Известен еще один список М. и., присланный свт. Арсением в мон-рь прп. Саввы Освященного в Иерусалиме. Все 4 списка близки по манере письма и, возможно, являются произведениями одного мастера или одной мастерской.

Две М. и. находятся в частных собраниях. Одна датирована И. Л. Бусевой-Давыдовой 1-й третью XVII в. и отнесена ею к московской школе иконописи (Святые образы. 2006). По иконографии этот образ близок к наиболее ранней иконе из ГТГ. Вторая икона (2-я четв. XVII в.) представляет собой единственный известный вариант ростовой иконографии М. и. Бусева-Давыдова отнесла ее к строгановской иконописной школе, в которой «встречались и редкие для русской традиции ростовые изводы» (Шесть веков рус. иконы. 2007. Кат. 86. С. 189). В основных чертах ее иконография имеет сходство с неопубликованной иконой из ГТГ, где Младенец изображен со свернутым свитком.

М. и. из Илиинского придела Вознесенского храма с. Ыб Сыктывдинского р-на Республики Коми (XVII в., Национальный музей Республики Коми; отреставрирована в 1989) при описании, помимо основного, получила наименование «Взыграние Младенца». Благодаря своеобразной, грубоватой пластике образа, тяжеловесным пропорциям, преобладанию графического начала над живописным и скупости цветовой гаммы Н. Е. Плаксина отнесла икону к кругу провинциальных «северных писем». Как и большинство памятников этого круга, икона уникальна. Плаксина также заметила, что «редкий и древний иконографический извод Муромской Богоматери в силу неисследованных обстоятельств получил большую популярность в XVI-ХVII вв.» (Плаксина. 2010).

Распространение М. и., в т. ч. ее почитание на севере России, можно объяснить церковно-гос. политикой царя Иоанна IV Грозного и митр. Макария. Древний Муром и его святые - блгв. кн. Константин с сыновьями, преподобные Петр и Феврония - «предки и сродники» молодого царя, прославленные на Соборе 1547 г., официально стали одними из самых знаковых в кругу «сюжетов и символов Московского царства» (Плюханова М. Б. Сюжеты и символы Московского царства. М., 1995. С. 151-156, 204-209). В поле внимания попадал и чудотворный образ Божией Матери, к-рым кн. Константин крестил муромцев, согласно Житию, составленному в кругу митр. Макария. Одним из самых известных в окружении митрополита был Ермолай (Еразм), составитель Жития свт. Василия Рязанского, где содержалось подтверждение присутствия этой иконы в Рязани в сер. XVI в. Процесс общероссийского почитания региональных святынь, центром к-рого была столица, продолжился при царе Феодоре Иоанновиче и затем, с новой энергией, при молодом государе Михаиле Феодоровиче и митр. Филарете, которые не обошли вниманием древний Муром и его святых. В посл. трети XVII в. завершилось формирование «муромского цикла» житий святых и повестей о святынях, составивших известные в литературе «Муромские сборники», популярные в читательской среде Руси того времени. Текст о крестителе Мурома блгв. кн. Константине, принесшем чудотворный образ Божией Матери, был в них самым пространным. Одновременно шла популяризация иконы, находившейся в Рязани, о чем свидетельствуют ее списки в «меру и подобие», в т. ч. список М. и., созданный Симоном Ушаковым в 1677 г. (частное собрание). Икона стала открытием Антикварного салона 2001 г. в Москве (экспертиза ЦМиАР, февр. 2002) и является не только ярким и до того неизвестным произведением знаменитого иконописца, но и ценным документом эпохи, проливающим свет на историю почитания М. и. (Комашко. Икона «Богоматерь Муромская». 2003; Она же. Подписные иконы. 2003. С. 87. Ил. на с. 84). Икона написана на кипарисовой доске (31,5×26,4 см), имеет драгоценный оклад, под к-рым на нижнем поле помещена надпись: «ЗРПЕ (7185)-го Писа(л) пими(н) попрозва[нию] Симо(н) Ушако(в)». Образ написан по заказу царя Феодора Алексеевича; на полях изображены прп. Марфа и вмч. Феодор Стратилат - патрональные святые государя и его 2-й супруги Марфы Матвеевны Апраксиной. По мнению Н. И. Комашко, создание иконы связано с вниманием царя к Рязани и почитавшемуся там образу. Именно в 1677 г. Рязанский митр. Иосиф обратился с царю Феодору Алексеевичу с просьбой выделить из казны деньги на строительство Успенского собора. Эта икона выполнена практически в меру чудотворного образа, впервые описанного архим. Макарием в 1863 г.: «Икона Божией Матери Муромской. Образ этот древнего греческого письма, на полях изображения двух святых, на правой стороне свщ. мч. Василия, еп. Парийского (12 апр.), на левой прп. Мариамны»; размер иконы, согласно этому описанию,- 31,9×28,6 см (Макарий (Миролюбов). 1863. С. 165). По версии Кочеткова, изображенные на иконе предстоящие - тезоименитые святые рязанского кн. Василия († 1483), погребенного в древнем Успенском соборе, и его супруги Анны (в монашестве Мариамна (?); † 1501). Икону Симона Ушакова и описанный митр. Макарием образ сближает принцип изображения святых на полях: в обоих случаях представлены небесные покровители супружеских пар, царской и княжеской. В это же время в Рязани находился собственный список М. и. (Там же. С. 167). Кочетков полагал, что именно эту несохранившуюся икону XVII в. видел Грабарь в 1919 г. (Кочетков. 1994. С. 73). Важность создания икон-заместительниц становится особенно актуальной в этот период. По мнению Л. М. Евсеевой и М. М. Шведовой, «воссоздание святыни в ее материальном виде, изготовление своего рода дубликата, было, видимо, особенно популярно в поствизантийское время, а именно в XVII веке» (Евсеева Л. М., Шведова М. М. Афонские списки «Богоматери Портаитиссы» и проблема подобия в иконописи // Чудотворная икона в Византии и Др. Руси. М., 1996. С. 345). Вслед за Ушаковым к иконографии М. и. обращались др. мастера Оружейной палаты (Комашко. Икона «Богоматерь Муромская». 2003. С. 70). Подтверждениями этому являются близкий к ушаковской иконе список рубежа XVII и XVIII вв. (ГРМ; «Пречистому образу Твоему поклоняемся...». 1995) и список «иконописца Алимпия» (1765; Кондаков. Иконография Богоматери. Т. 2. С. 72-75. Ил. 63).

Ранние повествовательные циклы истории М. и. неизвестны ни в иконописи, ни в миниатюре. Изображение этой святыни иногда усматривают в 2 клеймах иконы «Благоверные князья Петр и Феврония Муромские, с житием в 32 клеймах» (1618, МИХМ; Иконы Мурома. 2004. С. 150-159. Кат. 19). Сцены в клеймах 12 и 19 представляют торжественные встречи княжеской четы у городских ворот Мурома народом и духовенством с образом Божией Матери «Умиление» сокращенного извода (типа Игоревской). Это предположительно М. и., однако неизвестно, ассоциировалось ли данное изображение у мастера или заказчика, муромского воеводы А. Ф. Палицына, с образом, к-рый принес Муромский блгв. кн. Константин,- о почитании иконы с таким названием в Муроме в то время сведений нет. Тем не менее именно такой тип иконографии в дальнейшем будет использоваться при написании образа М. и. в клеймах икон XVIII в. и на миниатюрах рукописей рубежа XIX и XX вв.

Наиболее подробное отражение в искусстве история М. и. получила в клеймах грандиозной иконы муромского изографа А. И. Казанцева «Благоверные князья Константин, Михаил и Феодор Муромские, с житием в 87 клеймах» 1714 г. (МИХМ; Иконы Мурома. 2004. Кат. 57. С. 302-318. Ил. С. 303, 306-307, 310, 312-314, 316, 319; Сухова. 2006. С. 7-8, 30; Ил. на с. 48-53; см. ст. Казанцевы). Клейма этой иконы содержат самый полный иллюстрированный вариант Жития муромских князей и истории свт. Василия. Вторая редакция Повести о свт. Василии вошла в Житие князей и бытовала только в его составе, во всех редакциях рассказ о свт. Василии следует сразу за повествованием о смерти блгв. кн. Константина, однако на иконе 1714 г. эпизоды истории изгнания епископа перемещены в конец цикла (Сиротинская. 1993. С. 27-30, 32; Сухова. 2006. С. 18; Ил. на с. 203-205, 208, 209, 212, 213, 216, 217, 220, 221, 224, 225, 228). Изображение чудотворного образа присутствует в 23 клеймах (везде икона представлена в иконографическом изводе «Умиление», типа Игоревской). Рассказ об иконе открывается сценой в княжеских палатах (клеймо 6), где показано, как кн. Святослав дает согласие отпустить в Муром сына Константина. Образ Божией Матери размещен в арке архитектурной кулисы и изображен как предвестник буд. чуда от иконы. Далее представлен молебен в Киеве перед образом Божией Матери (клеймо 8). В нем участвуют оба князя, митрополит и диакон, изображенные перед аналоем, над к-рым на стене храма размещена Богородичная икона. В книге, к-рую держит митрополит, читаются начальные слова молитвы: «О в(с)емилостивая Г(оспо)же». Судя по надписи к клейму, где место действия обозначено «соборною церковью», можно предположить, что путь чудотворной иконы в Муром начинался из собора Св. Софии. Ключевое действо по передаче ее кн. Константину происходит уже за стенами храма (клеймо 10). Два князя стоят, поддерживая икону с 2 сторон. Далее изображен молебен в Муроме при освящении ц. Благовещения Пресв. Богородицы, возведенной кн. Константином (клеймо 28). Образ размещен на стене, под ним аналой с Евангелием. Затем представлено моление кн. Константина перед тем же образом, находящимся на стене в его палате (клеймо 30), и снова молебен в Благовещенской ц. перед чудотворным образом о спасении муромцев (клеймо 32). Цикл из 4 клейм представляет 1-е чудо от иконы, благодаря к-рому неверные муромцы отказались от убийства блгв. кн. Константина и согласились на обряд крещения. Первые 2 сцены отражают усиленное моление князя «в палатах» со всеми домочадцами и с епископом перед М. и., стоящей на аналое (клейма 35, 36). Само чудо от иконы показано в 2 следующих композициях, где блгв. кн. Константин предстает перед муромцами в рост с чудотворным образом в руках (клейма 37, 38). Следующие сцены, где присутствует образ, связаны с обретением мощей блгв. кн. Константина и его сыновей и с принесением иконы с их изображениями из Пскова. М. и. помещена в Благовещенской ц. в сцене молебна по случаю обретения мощей чудотворцев (клеймо 63). Если следовать логике исторических событий, то эта икона может быть только иконой-заместительницей самого чудотворного образа, к тому времени уже унесенной свт. Василием в Рязань. Однако в клеймах иконы последовательность событий изменена и сюжеты с перенесением образа помещены в самом конце. Икона также фигурирует в качестве образа над гробами чудотворцев в Благовещенской ц. (клеймо 65). К ней обращен в молении Петр, псковитянин, отправляющийся во Псков за др. иконой - с изображением 3 муромских князей. Наконец, образ Божией Матери показан в сцене торжественного переложения мощей чудотворцев в единую раку в Благовещенском соборе в присутствии Рязанского еп. Гурия (клеймо 71).

Из 14 клейм, посвященных истории свт. Василия, М. и. присутствует в 10. В 1-м показан молебен свт. Василия при обновлении Благовещенского храма св. кн. Георгием (Юрием) Ярославичем Муромским (клеймо 74). Три сцены подряд отражают непрестанное моление св. епископа перед чудотворным образом (в келье; во время литургии в ц. святых Бориса и Глеба; в Благовещенской ц.- клейма 78-80). На 5 клеймах из 6, иллюстрирующих путь свт. Василия и по суше и по водам, от Благовещенского храма в Муроме до соборной церкви в Ст. Рязани, иконописец показал, что епископ не расставался с чудотворным образом (клейма 81-85, 86). Само же чудесное плавание (Второе чудо от образа Божией Матери) на мантии с иконой в руках по р. Оке представлено всего в 2 сценах: отплытия еп. Василия из Мурома и его прибытия в Рязань (клейма 84-85).

Создатель аналойной иконы «Муромская икона Божией Матери, с предстоящими святыми Борисом и Глебом и Муромскими чудотворцами» (26,5×20,5 см; средник - 1-я четв. XVIII в., рама - 2-я пол. XVIII в.; ГИМ), вероятно, был знаком с иконой Казанцева (Сухова О. А. Иулиания: Иконография // ПЭ. 2012. Т. 28. Ил. С. 552-553). Сюжет и особенности иконографии указывают на муромское или рязанское происхождение этого образа. На раме иконы образ М. и. показан дважды - в 2 разных изводах. В верхнем регистре представлена Богородица с полулежащим Младенцем, Который благословляет десницей, поднятой к подбородку Богоматери, и держит свиток в левой руке. В нижнем регистре, в клейме «Чудесное плавание еп. Василия», чудотворный образ в руках святителя относится к типу Божией Матери «Умиление». Рама иконы из ГИМ создана спустя неск. десятилетий после написания образа Казанцева, чем можно объяснить появление на ней изображения М. и. в характерном изводе, получившем за это время распространение. Муромский иконописец создавал свое житийное произведение параллельно с составлением свода Богородичных икон С. Ф. Моховикова с гравюрами Г. П. Тепчегорского (сохр. 2 рукописных сборника 1714-1715 гг.: МГУ НБ. № 10536-22-71; ГИМ. Муз. № 42). М. и. была включена в свод и, очевидно, стала популярна после распространения труда Моховикова (Кочетков И. А. Свод чудотворных икон Богоматери на иконах и гравюрах XVIII-XIX вв. // Чудотворная икона в Византии и Др. Руси. М., 1996. С. 407, 409, 411; Примеч. 10. С. 417). Можно предположить, что М. и. для Христорождественского храма в Муроме в 1730 г. Казанцев создал, используя гравюры Тепчегорского.

Циклы миниатюр, иллюстрирующие Житие кн. Константина и его сыновей и Повесть о еп. Василии, известны с кон. XIX в. Образцом для 2 из них послужили клейма иконы Казанцева. Первый цикл, исполненный Н. П. Андриным в 1897 г., является копией всего житийного цикла (87 сцен) и полностью воспроизводит надписи на иконе (РНБ. F. I. 794, 795). Композиции клейм и количество миниатюр (23) с изображением М. и. также совпадают (Дмитриева Р. П., Белоброва О. А. Петр и Феврония муромские в лит-ре и искусстве Др. Руси // ТОДРЛ. 1985. Т. 38. С. 174. Примеч. 62; Сухова. 2007. С. 28). Др. цикл украшает список Жития блгв. Константина (Муромский в честь Св. Троицы мон-рь, 1893) и состоит из 13 миниатюр. Они представляют собой копии неск. клейм иконы 1714 г. На 3 присутствует образ М. и. (Сухова. 2007. С. 23-30. Ил. на с. 26, 29, 31).

Помимо иллюстрированных рукописей Жития блгв. кн. Константина, существуют 2 рукописи Повести о еп. Василии, где помещено изображение М. и. Первая создана И. Г. Блиновым в 1895 г. (РГБ. Собр. Прянишникова. № 192), 2-я написана в кон. XIX - нач. XX в. на бумаге XVII в. (СПб ФИРИ РАН. Собр. Н. П. Лихачёва. № 50; см.: Подобедова О. И. Лицевая ркп. XVII ст. «Повести о Петре и Февронии» // ТОДРЛ. 1957. Т. 13. С. 393-406; Лебедева И. Н. К проблеме взаимоотношения рус. книжной миниатюры и иконописи: (О нек-рых лицевых рукописях из колл. Н. П. Лихачёва) // Хризограф. М., 2005. Вып. 2. С. 282-289. Ил. 1-5). Миниатюры обеих рукописей в целом соответствуют иконографии и надписям клейм иконы 1714 г. М. и. изображена миниатюристами в тех же сценах, что на иконе, и в том же иконографическом типе (Сухова. 2006. Ил. 19-21; С. 210, 211, 214, 218, 222, 223). Существует предположение, что рукописи с иллюстрациями на темы муромских житий и сказаний были созданы в эпоху царя Иоанна IV Грозного, однако подтверждения эти гипотезы не получили. Прототипы поздних иконописных и миниатюрных циклов в сохранившихся источниках не упоминаются. Во всех названных циклах миниатюр М. и. изображена в иконографическом типе Божией Матери «Умиление» сокращенного извода. Такое изображение чудотворного образа в клеймах и в миниатюрах рукописей является условным и, возможно, следует традиции миниатюр Лицевого летописного свода 70-х гг. XVI в., среди к-рых немало сцен, представляющих молебны и встречи с иконами, близких по композиции к клеймам муромских икон (1618 и 1714) и миниатюрам названных рукописей. Это изображение М. и. существовало одновременно со списками, на к-рых Младенец лежит. Первый вариант использовался в клеймах житийных икон и в миниатюрах рукописей, 2-й - в иконных списках и гравюрах, представляющих своды Богородичных икон. В одном случае иллюстрировался агиографический текст, в к-ром не было указаний на специфические черты чтимого муромского образа, в другом - воспроизводилась чтимая икона.

Впервые М. и. упомянута в 1638 г. в описи старого Успенского собора Рязани, составленной И. З. Ляпуновым и опубликованной архим. Макарием (Миролюбовым) в 1863 г.: «Над гробницею Василия еп. Рязанского образъ Пречистыя Богородицы «Умиления», и тот образ моление Василия Епископа Муромского и Рязанского. В память пребывания иконы ее в Муроме и перенесения оттуда в Рязань, стала она именоваться Муромскою, а в память того, что перед нею молился св. епископъ Василий в горький час изгнания своего из Мурома, дали ей наименование: «Моление св. Василия». Чудное шествие по водам Св. Василия, при заступлении Божией Матери, дало Св. иконе наименование «Чудотворной»» (Макарий (Миролюбов). 1863. С. 166; Иероним (Алякринский), архим. Рязанские достопамятности. Рязань, 1889. С. 58). Не исключено, что Богородичный образ получил название «Умиление» из-за его необычной иконографии или же из-за благоговейного отношения к нему свт. Василия по аналогии с общепринятым названием келейного образа прп. Серафима Саровского «Умиление Божией Матери», принадлежащего к совершенно др. типу изображений. Название «Умиление» по отношению к иконе прп. Серафима Н. Н. Бахарева определяет как «историческое имя» (Щенникова Л. А. Новейшие иконографические типы Богоматери в рос. мон-рях XVIII-XIX вв. // Уваровские чт., 3-и. Муром, 2001. С. 65-73; Бахарева Н. Н. Икона «Богоматери Серафимо-Дивеевской Умиление» // Там же. С. 73-78).

Свидетельством почитания М. и. в Рязани является создание иконы-заместительницы (до 1638). Дальнейшая судьба рязанской святыни в XVII в. была неясна - следующее после 1638 г. упоминание относилось к 1820 г. (Тихон (Воздвиженский). 1820. С. 19). С введением в научный оборот списка М. и. Симона Ушакова стало очевидно, что икона почиталась не только в Рязани, но и в Москве.

В примечаниях на листах рукописного сборника Житий Муромских святых сохранилось народное предание о судьбе иконы в сер. XVIII в., записанное со слов рязанского полицмейстера С. М. Боголепова: в 1742 (?) г. в отсутствие епископа (очевидно, Алексия (Титова)) и благодаря родству с соборным ключарем некий рязанский купец увез «образ Богоматери» к себе домой, в Москву, где икона оставалась и даже была дана в приданое за его дочерью. В 1752 г., при еп. Димитрии (Сеченове), икона была изъята у купца и «оставалась в соборе до 1818 г.» (РНБ. Тит. 1030. Л. 22; Сухова О. А. Произведения муромского круга в собр. славяно-рус. рукописей А. А. Титова // ИКРЗ, 2007. Ростов, 2008. С. 351). Этот текст свидетельствует о том, что образ был особо чтимым и что каждый хотел поместить его у себя в доме, и кое-кому это удавалось (купец, а потом его зять держали в плену икону целое десятилетие). Нек-рые не стеснялись посягать на святыню с целью грабежа. Архим. Макарий (Миролюбов) сообщал, что в 1754 г., т. е. через 2 года после возвращения М. и. в собор, была украдена ее жемчужная риза. Икона в этом документе названа «чудотворной». Также интересны сведения о том, что М. и. носили по домам вместе с Феодотьевской иконой Божией Матери (Макарий (Миролюбов). 1863. С. 166-167).

Сохранившиеся источники ничего не сообщают о чтимых списках М. и., находившихся в Муроме, и не упоминают икон с этим наименованием до XVIII в. В описаниях муромских храмов, входящих в состав Писцовых документов (1623/24, 1636/37), такие образы не значатся. Есть документальные свидетельства о 2 М. и., написанных не ранее XVIII в. Из рукописи «Опись древних церквей города Мурома и древних предметов в них находящихся», составленной в кон. XIX в., известно, что муромский изограф Казанцев написал образ Божией Матери Муромской большого размера (1730; местонахождение неизв.) для Христорождественского храма на торговой площади. Посвящение церкви совпадало с новым названием рязанского собора, где и пребывала икона. Н. С. Тихонравов упомянул М. и. из Христорождественской ц., не указывая имени иконописца. Повествуя о древностях Мурома, он писал об участии этой иконы в крестном ходе по случаю переложения мощей блгв. кн. Константина с сыновьями (1829): «Из Рождественской церкви образ, копированный с иконы Муромской Божией Матери, которым, как видно из летописи, вел. кн. Киевский Святослав благословил сына своего Константина на княжение Муромское» (Тихонравов. 1857. С. 87). Однако вряд ли можно назвать данный образ букв. копией чудотворной иконы Рязани, т. к. его размеры сильно отличались от оригинала. Образ Казанцева размещался в алтаре ц. св. Екатерины, непосредственно примыкавшей к Христорождественскому храму: «Образ Муромской Божией Матери, шириною в 1 аршин, вышиною в 1 аршин и 7 вершков. Писана по зеленому полю. Доска деревянная, гладкая, риза сребропозлащенная, 84 пробы, обронная. Венцы на Божией Матери и Предвечном Младенце украшены стразами. Весу в ризе и венцах двенадцать фунтов и 81 золотник. На иконе имеется следующая запись: «А писалъ сий образъ Пресвятыя Богородицы града Мурома изуграфъ Александр Ивановъ сынъ Казанцевъ пореклу Остафьевъ». На полях дата - 1730 г.» (Архив МИХМ. НА 29. Л. 22-26). Очевидно, изображение на указанной М. и. соответствовало иконографии с лежащим Младенцем. Списки данного образа, среди к-рых - икона Симона Ушакова, могли быть хорошо известны ведущему местному мастеру Казанцеву, работавшему в традиции иконописцев Оружейной палаты (Комашко. Икона «Богоматерь Муромская». 2003. С. 65-73; Сухова. 2007. С. 22, 24).

Кроме указания на образ Казанцева, находящегося в храме на торговой площади Мурома, известно упоминание еще об одной М. и. Она хранилась в ц. в честь Введения во храм Пресв. Богородицы муромского Воскресенского мон-ря и была зафиксирована в описи церковного имущества 1768 г. (Сухова О. А. Древности муромского Воскресенского мон-ря // Уваровские чт., 5-е. Муром, 2003. С. 126).

Празднование М. и. было установлено только после избавления Рязани от Наполеона (1812). Однако полученный из Синода указ (1814) не давал права на офиц. прославление данного образа, но и не запрещал отмечать его. В Определении от 22 июня указывалась причина отказа: «Поелику ни явления, ни перенесения образа Муромская Божия Матери не содержится в месяцесловах, издаваемых с утверждением св. Синода» (до этого времени празднование М. и. совершалось во 2-ю неделю Петрова поста, потом было перенесено на Фомину неделю; Макарий (Миролюбов). 1863. С. 167; НА МИХМ. Справка из Российского государственного исторического архива. РГИА. № 21 от 24.05.94 г.; в качестве даты установления празднования называют и 1810 г., см.: Воздвиженский. 1820. С. 19. Примеч. 1). Однако еще до 1812 г. рязанцы проявили внимание к М. и., а именно: в 1802 г. М. и. «древнего греческого письма» была украшена новой жемчужной ризой и «серебряно-позлащенным» окладом. На списке XVII в. также появились новые «риза и венец серебряно-позлащенные» (Макарий (Миролюбов). 1863. С. 165-166, 167). После разъяснений Синода (1814) в Муроме был заложен придел в честь М. и. при теплом Спасском храме главного городского собора в честь Рождества Пресв. Богородицы: освещен в 1817/18 г. еп. Ксенофонтом (Троепольским) (Титов А. А. Стат. обозрение города Мурома (1840 г.). Владимир, 1900. С. 6; Добрынкин. 1903. С. 29; Он же. 1916. С. 10, 13). Для него должны были заказать список М. и., но никаких сведений об этом нет, как не существует и самой иконы этого времени. Почти столетие спустя прот. Л. Белоцветов, священник муромского Богородицкого собора и автор путеводителя по нему (1907), отметил, что «особенно замечательных, как по древности, так и по ценности, икон и священных предметов в этом храме нет» (Белоцветов. 1907. C. 34). Престольный праздник в честь М. и. в Муроме стали отмечать 3 июля - в день кончины свт. Василия; в Рязани его праздновали 12 апр.- в день памяти св. Василия Парийского, покровителя свт. Василия (Добрынкин. 1903. С. 29, 60; Он же. 1909. С. 258-259). От этого периода сохранился миниатюрный 3-створчатый складень нач. XIX в. (МИХМ; Сухова О. А. Шитый покров Муромских князей // ПКНО, 1990. М., 1992. Ил. на с. 400). На правой створе сверху иконописец изобразил Муромских чудотворцев в молении М. и. Изображение Божией Матери схематично, но черты данного извода видны четко. Этот складень мог быть предметом не церковного, а личного благочестия; не исключено, что его написали в Муроме.

М. и. из Христорождественской ц. приняла участие в важном событии церковной жизни Мурома - крестном ходе по случаю переложения мощей святых князей Константина, Михаила и Феодора, к-рое совершилось 31 авг.- 1 сент. 1829 г. в Благовещенском мон-ре Мурома (Тихонравов. 1857. С. 87). Через полтора месяца (14 окт. 1829) произошло знаковое событие для христ. Мурома - была написана точная копия М. и., после чего список из Рязани прибыл в Муром. Спустя 80 лет после названных событий местный краевед и староста собора В. Н. Добрынкин в очерке, посвященном М. и., отметил, что огромный срок потребовался муромцам, чтобы созреть до желания «лицезреть» материальное воплощение своей древней святыни: «600 лет назад лишившись такой дорогой святыни, граждане г. Мурома пожелали иметь точную копию с Муромской иконы Б. М., каковая в настоящее время находится в Муромском Богородицком соборе, благоговейно чтимая жителями города» (Добрынкин. 1909. С. 259). Список М. и. 1829 г. хранится в МИХМ (ошибочно считалось, что он утрачен вместе с М. и. и ее списком XVII в., между тем М. и. 1829 г. в 1996-2011 находилась в постоянной экспозиции музея; см.: Древнерусское искусство // Муромский музей: Путев. / Сост.: Т. Б. Купряшина. М., 2003. С. 79). На лицевой стороне иконы была надпись «по финифти» (не сохр.); она зафиксирована в дореволюционных изданиях и музейной документации: «В согласность указа изъ Владимiрской Духовной Консисторiи, отправясь въ городъ Переяславль Рязанскiй, съ образа Муромскiя Пр. Богородицы точную копiю, о чем на доставленномъ в Мур. Бог. Соборъ пашпортъ засвидетельствовано въ Рязанской Духовной Консисторiи 1829 г. окт. 14 д. списалъ Владимiрской епархiи, Ковровской Округи, села Воскресенскаго, iерей Матфей Яковлевъ» (Белоцветов. 1907. С. 23; Добрынкин. 1909; Иконы и живопись на дереве: Ркп. 1930-х гг. // Науч. архив МИХМ. Инв. кн. № 26. Л. 51 об.- 52). Судить об иконографии этого образа можно только опираясь на оклад; живопись находится под слоем олифы и потому не видна. Икона создана в меру чудотворного образа из Рязани, на полях изображены св. Василий Парийский и св. Мариамна. Младенец держит в руке развернутый свиток. Икона аналойного размера, позднее была вставлена в образ «Всех святых» (Добрынкин. 1916. С. 19). Однако в музей она поступила уже без него, в латунном киоте. Список М. и. 1829 г. иерея Матфея Яковлева стал важным документом, фиксирующим состояние святыни на нач. XIX в. При создании его серебряного с жемчугом и камнями оклада (исполнен в 1831) заказчики, очевидно, ориентировались на оклад оригинала. Список был помещен не в Благовещенском мон-ре (легендарном первоначальном месте пребывания М. и.), а в главном городском соборе в честь Рождества Пресв. Богородицы. К тому времени в соборе находились мн. святыни, в т. ч. и икона Божией Матери «Одигитрия» (нач. XV в., ГТГ), к-рую тоже называют чудотворной Муромской. Главной святыней собора были мощи благоверных кн. Петра и кнг. Февронии. После ремонта собора (1873-1878) М. и. была размещена вблизи гробницы чудотворцев.

В кон. XIX - нач. XX в. выполнено неск. списков М. и. Один из них в наст. время находится в МИХМ (Иконы Мурома. 2004. Кат. 77). Вероятнее всего, это произведение, как и аналогичная ему икона, принадлежащая в наст. время муромскому Троицкому мон-рю, могло быть работой иконописцев местных ремесленных мастерских (Троицкий альбом / Авт.-сост.: Т. Е. Сенчурова. Муром, 2006. Ил. на с. 123). Последний список М. и., выполненный до революции (1916, МИХМ), заключен в складень с серебряным окладом. Список был заказан Муромским об-вом хоругвеносцев и предназначался для 21-го Муромского пехотного полка, о чем свидетельствует надпись на окладе (Смирнов Ю. М. Огонь, вода, серебряные трубы: К истории 21-го пехотного Муромского полка. Владимир, 2014. С. 203. Ил. 16). Живопись его находится под слоем потемневшей олифы. Об иконографии можно судить по окладу, она мало отличается от списка М. и. 1829 г. Различаются надписи и изображения святых на полях.

В связи с революционными событиями 1905-1907 гг. и поисками заступничества Божией Матери Городская дума постановила обратиться к Николаю (Налимову), архиеп. Владимирскому и Суздальскому, с тем чтобы решить вопрос о принесении М. и. из Рязани в Муром (Добрынкин. 1909. С. 258). Чудотворная М. и. прибыла в Муром из Рязани 1/14 июля 1918 г. в сопровождении Иоанна (Смирнова), архиеп. Рязанского. Ее торжественно встречали духовенство и жители Мурома во главе с еп. Митрофаном (Загорским) (Памятная листовка «Древняя Чудотворная Икона Божией Матери, именуемая «Муромская»»: (К изнесению Ея из гор. Рязани в Муром 1 июля ст. ст. 1918 г.) // Науч. архив МИХМ. Инв. № М-13212/1; Церковно-приходская летопись Владимирской епархии Муромского Троицкого жен. мон-ря: Ркп. // Там же. Инв. № М-9793). Здесь икона оставалась до 19 авг./1 сент. 1918 г.

С 1929 по 1941 г. мн. церкви Мурома были закрыты и разрушены. Из храмов, связанных с почитанием М. и., сохранился только Благовещенский собор упраздненного монастыря, к-рый стал единственным действующим храмом города. Церковь в честь Рождества Христова и собор в честь Рождества Пресв. Богородицы были взорваны. Список М. и. 1829 г. был изъят из церкви и передан в местный музей. Туда же поступила М. и. мастера Казанцева. Образ 1730 г. исчез.

В советское время у жителей Мурома сохранялись поздние списки М. и. Один из них принадлежал А. А. Епанчину (1948-1998), краеведу и собирателю церковных преданий (ныне в собрании Н. С. Епанчиной). Этой иконой его благословила тетушка - Н. А. Епанчина (1890-1968), бывш. инокиня Воскресенско-Покровского мон-ря Лужского у. С.-Петербургской губ., позже жившая в Муроме. Поля образа были опилены владелицей (возможно, из соображений удобства для тайного хранения). В 1988 г. Епанчин попросил «восстановить» эту икону муромского худож. Ю. Морякова. Сегодня образ представляет собой разновременной памятник - от 1-й и до посл. трети XX в. Рисунок и качество письма указывают на профессионального иконописца; возможно, икона создана одной из монахинь в 1-м десятилетии XX в. либо после 1917 г. Икона «восстановлена» в весьма примитивной манере и представляет предмет личного благочестия владельца; состав святых на ней не соответствует составу святых на М. и. На обороте воспроизведены надписи и указан размер чудотворного образа.

Почитание М. и. возродилось в 90-х гг. XX в. с восстановлением духовной жизни в России. В церковной среде появились «легенды», фиксировались новые «чудесные» события. Во Владимирской епархии новым центром почитания М. и. стал муромский во имя Св. Троицы мон-рь, возрожденный в 1991 г. Мон-рю была подарена М. и. кон. XIX - нач. XX в. (расколотая надвое), по иконографии аналогичная иконе того же времени из МИХМ. Незадолго перед освящением мон-ря мон. Владимир, насельник Оптиной пуст., принес в дар 2-ю М. и. (XIX в.; по его словам, икона была семейной реликвией).

Первый совр. список М. и. создан в 1994 г. для церкви во имя мучеников святых Гурия, Самона и Авива в Муроме (микрорайон Карачарово) иконописцем И. В. Суховым. Он установлен на правом клиросе церкви. Его иконография и стиль воспроизводят М. и. кон. XVI - нач. XVII в. из ГТГ. В 1999 г. муромский иконописец В. Моряхин написал поклонный образ М. и. для главного собора Троицкого мон-ря в Муроме (в наст. время в храме в честь Рождества Пресв. Богородицы на подворье мон-ря в Коврове). В 2011 г. в соборе Троицкого мон-ря появился шитый образ М. и., выполненный в стилистике, близкой к работам строгановских мастерских, монахинями Давидой (Овчинниковой) и Августой (Островной).

Изображение М. и. традиционно присутствует на иконах свт. Василия Рязанского и на иконах с изображениями Соборов Муромских и Рязанских святых. В наст. время в Троицком храме находится икона свт. Василия Рязанского с частицей его мощей (1917, дар рязанцев Троицкому мон-рю, передана из МИХМ). Икону принесли в Муром одновременно с чудотворной М. и. в 1918 г. Икона, изображенная в руках святителя, соответствует сложившейся иконографии с полулежащим Младенцем, но без предстоящих святых и показана в металлическом окладе. Кроме того, М. и. представлена на большой иконе «Собор Муромских святых» (местный ряд иконостаса Троицкого храма, 1996, иконописец Сухов), а также на иконах «Собор Муромских святых, в молении Муромской иконе Божией Матери» (1998, 2006, иконописец Сухов).

Если центры почитания М. и. в Муроме менялись, то в Рязани на протяжении XVII - 1-й четв. XX в. неизменным центром почитания свт. Василия и чудотворного образа до 1922 г. оставался Христорождественский собор. В советские годы в кафедральном Борисоглебском соборе находился большой образ М. и. (не ранее XIX в.) и почиталось место первоначального захоронения свт. Василия. Христорождественский собор в Рязани был заново открыт для прихожан 30 июня 2002 г. За 2 месяца до этого, 25 апр., в день празднования М. и., в Рязанскую епархию был возвращен чтимый список чудотворного образа кон. XVII в. Клир и прихожане верят, что это именно та икона XVII в., к-рая служила иконой-заместительницей чудотворной М. и., исчезнувшая вместе с ней. Однако, насколько можно судить об иконографии этого списка, на нем нет изображений избранных святых. В наст. время в Христорождественском храме воссоздан надгробный комплекс свт. Василия Рязанского. Справа от него находится «возвращенный» список М. и. Над гробницей помещен большой образ святителя, плывущего по водам Оки с чудотворным образом в руках (предположительно кон. XIX в.). Икона в его руках не соответствует иконографии М. и., но ближе к типу Игоревской иконы Божией Матери.

В Рязани изображение М. и. также присутствует на совр. иконах, представляющих Соборы Рязанских и Муромских святых (напр., на иконе из Христорождественского храма «Собор святых, в земле Рязанской просиявших» среди 6 самых почитаемых Богородичных икон представлена М. и.- вверху 3-я слева).

Помимо М. и., эпитет «Муромская» носят 2 др. иконы. Выдропусская Одигитрия, икона Божией Матери, получила название «Муромской», т. к., по сказанию, она была унесена из Выдропусска (ныне с. Выдропужск Спировского р-на Тверской обл.) муромским боярином во время похода Иоанна III на Новгород в 1478 г., а позже чудесным образом вернулась. Вместе с ней прибыла икона «Умиление Божией Матери (Муромской)». Список 1630 г. чудотворной Выдропусской иконы имелся в Торжке, где в Спасо-Преображенском соборе был освящен придел во имя «Богоматери Одигитрии Муромской» (Чудотворные иконы Матери Божией. Коломна, 1993. Ч. 2. С. 479-483). Не совсем понятно, почитали одну или 2 «Муромские» иконы, под 2-й, «Умиление», могла скрываться реплика М. и.

«Муромской» называют также икону Божией Матери «Одигитрия» нач. XV в. из муромского собора Рождества Пресв. Богородицы (ГТГ; Грабарь И. Э. О древнерусском искусстве. М., 1966. С. 108, 239-241; Гусева Э. К. Об иконе Богоматери Одигитрии нач. XV в. из Рождественского собора в Муроме // Уваровские чт., 2-е. М., 1994. С. 68-71). Она включена в ряд чудотворных образов, хранящихся в ГТГ (Чудотворный образ: Иконы Богоматери в Третьяковской галерее / Авт.-сост.: А. М. Лидов, Г. В. Сидоренко. М., 2001. С. 22. Кат. 9. Ил. на с. 23). По иконографии представляет собой тип, близкий к образу, почитавшемуся на Руси как «Одигитрия Смоленская». Учитывая время создания этой «Муромской» иконы, можно предполагать, что именно перед ней в 1446 г. буд. митр. Иона принял на свою епитрахиль детей вел. кн. Василия Тёмного (событие зафиксировано в рус. летописях). Грабарь даже высказал мнение, что именно она может быть копией чудотворного образа, принесенного в Муром блгв. кн. Константином. Писцовые книги Мурома 1-й трети XVII в. называют этот образ «поставленьем царя и великого князя Ивана Васильевича», не уточняя, какого из двух (Иоанна III или Иоанна IV). Икона попала в ГТГ непосредственно с места своего почитания.