КОНЕВСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ

(празд. 10 июля, 3 сент.), чудотворный образ, появление к-рого на Руси предание связывает с именем прп. Арсения Коневского (посл. четв. XIV в.- 1447), основателя Коневского в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря на Ладожском оз. Первые сведения об иконе встречаются в Житии прп. Арсения. Совр. исследования Жития (Житие. 2005. С. 773-775) позволяют относить его появление ко 2-й пол. XV в. и связывать его создание с игуменом обители «мужем честным Варламамом Коневьским» (упом. под 1458, см.: ПСРЛ. Т. 16. Стб. 197; традиционно автором Жития считался прп. Варлаам, игум. Коневского мон-ря во 2-й пол. XVI в.). Т. о., автор Жития был одним из первых насельников Коневского мон-ря и, видимо, вторым после прп. Арсения игуменом, к-рый хорошо знал преподобного и видел его моленную икону Пресв. Богородицы.

Согласно тексту Жития, Арсений, инок новгородского Лисицкого (Лисичьего) в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря, совершил паломничество на Афон, где провел 3 года. Когда он пожелал вернуться домой и основать на сев. землях обитель во имя Пресв. Богородицы, игум. Иоанн вручил Арсению «Устав Святой горы» и по древней афонской традиции благословил иконой Божией Матери, «которую и доныне в обители блаженного все видят, называемую Святогорская» (Житие. 2005. С. 162-163). В 1393/94 г. Арсений возвратился с иконой в Новгород и основал мон-рь на о-ве Коневец на оз. Нево (Ладожское). Память о Лисицком мон-ре сохранилась в посвящении возведенной в 1398 г. ц. Рождества Пресв. Богородицы (НовгорЛет. С. 233), а поставленная в ней афонская икона Божией Матери служила залогом процветания обители. Автор Жития не описывает ее вид и извод, но называет икону по месту происхождения «Святогорская»; он также не говорит о ней как о чудотворной. Прп. Варлаам в Житии подчеркивает, что именно эта икона находилась на Коневце в годы его игуменства (в сер. XV в.): «...доныне в своей обители сохранили Божией благодатью целой и невредимой» (Житие. 2005. С. 154-155). Автор неоднократно упоминает древний образ Богоматери и всякий раз отмечает его происхождение со Св. Горы: видимо, в мон-ре были и др. Богородичные иконы. Однако именно К. и. участвует в молебнах вне храма, что подтверждает первоначальную функцию образа как иконы «личного моления» (а возможно, и ее процессионное назначение): «…взяв икону Пречистой Богородицы, принесенную от Святой горы, которой благословил его святогорский игумен Иоанн... и пошли они к камню, и пели молебен Пресвятой Богородице» (Там же. С. 166-167); «…блаженный Арсений повелел облачить его в священническую одежду, и взял икону Пресвятой Богородицы, которую принес со Святой горы, и пошли на то место, и обошли его, начертав монастырь, как было ему явлено» (Там же. С. 174-175). Традиция именования иконы «Святогорская» сохранялась и впосл., о чем свидетельствует надпись на дощечке, к-рая была прикреплена сначала к чудотворной К. и., находившейся в XVII-XVIII вв. в иконостасе ц. в честь Воскресения Господня в Деревяницком в честь Воскресения Христова монастыре близ Новгорода (освящена в 1699/1700), а после возвращения ее на Коневец в 1799 г.- на сделанном тогда же и оставленном здесь списке: «...в нем же и образ сей пресвятой Богородици Святогорския и около ея кондаки и икосы» - указанный извод был характерен для афонских икон Богоматери Акафистной, напр. для чудотворного образа мон-ря Хиландар (Акафистная Хиландарская икона Божией Матери).

Неизвестно, насколько иконография чудотворного образа, получившего распространение в эпоху позднего средневековья с названием «Богоматерь Коневская», соотносится с иконографией принесенной прп. Арсением древней иконы (возможно, не сохр.). Ее повторения XVI в., происходящие с разных земель, позволяют говорить о существовании устойчивого извода образа, почитаемого на Коневце.

Самым ранним списком К. и. является чтимая монастырская святыня - икона с изображением на лицевой стороне Божией Матери с Младенцем, держащим на привязи птичку, на оборотной - Спаса Нерукотворного (ныне в Преображенском соборе Нововалаамского монастыря в Финляндии). Во время технико-технологических исследований (Хельсинки, Музей Атенеум) и реставрации (1969-1970, Москва, ВЦНИЛКР, ныне ВНИИР) иконы было сделано заключение, что она изначально задумывалась как двусторонняя; единое мнение о дате создания не достигнуто - живопись датировали от кон. XV до сер. XVI в. (результаты исследований, кроме частичного пересказа в работе А. Яяскинен, не опубл.). Однако данные выводы не соответствуют снимкам иконы в инфракрасных и рентгеновских лучах: небольшой размер иконы (43,5´ 32,5 см) и наличие широких шпонок на оборотной стороне не характерны для 2-сторонних выносных икон. Кроме того, авторская живопись на лицевой стороне (с многочисленными повреждениями и поновлениями) может относиться к кон. XIV в.; на это указывает ряд особенностей изготовления доски и левкаса, характер орнаментированной паволоки, видимой на рентгенограмме, наличие синего ультрамарина на фрагментах древнего мафория Пресв. Богородицы, типичного для визант. живописи позднего палеологовского времени. Тогда как изображение Спаса Нерукотворного на обороте несомненно является рус. работой нач.- 1-й четв. XVI в.; иконографические и художественные особенности изображения позволяют рассматривать его как произведение круга московского искусства эпохи вел. кн. Василия III (ср., напр., Владимирскую икону Божией Матери, с евангельскими сценами и со святителями на полях, 1515-1519, ГММК, Успенский собор Московского Кремля). Очевидно, что список К. и. c изображением Спаса Нерукотворного на обороте с нач. XVI в. и в 1-й четв. XVI в. находился не в иконостасе, а в киоте на солее ц. Рождества Пресв. Богородицы.

В кон. XV - 1-й трети XVI в. почитание К. и. в мон-ре возросло. О начале распространения ее списков на корельских землях может свидетельствовать текст жалованной грамоты 1499 г., в которой упоминается о раздаче во время следования «лодьи с монастырским запасом… образов Пречистые» (Мат-лы по истории Карелии. 1941. С. 170-171), в соответствии с монастырской традицией это могли быть уменьшенные списки К. и. К этому времени относится первое известное повторение К. и.- «Коневская икона Божией Матери, с избранными святыми» (Музей русской иконы, Москва), сохраняющая в авторском слое живописи редкую особенность древнейшего памятника - сине-зеленый цвет мафория Богоматери.

С деятельностью мастеров Новгородского архиеп. Макария (1526-1542) связано появление в монастыре шитой пелены с изображением К. и. (Музей Православной Церкви в г. Куопио, Финляндия). Сложная композиция, дополненная сценами «Благовещение» и «Распятие», а также крупными полуфигурами апостолов Петра и Павла по замыслу близка к изображению на иконе из Музея русской иконы в Москве. Шитую пелену окаймляет текст покаянного Богородичного тропаря 4-го гласа: «К Богородици... притецемъ грешни...» Исторических сведений о вкладе пелены в мон-рь не сохранилось, но сложная композиция и особенности шитья говорят о том, что она задумывалась как вкладное произведение, предназначенное для Коневской обители.

Активному почитанию К. и. в сер. XVI в. способствовал процесс подготовки к официальному прославлению прп. Арсения. Местное почитание К. и. установилось во время Ливонской войны, между 1573 г. (неудачная попытка шведов занять остров) и 1577 г. (вторичная швед. экспансия, закончившаяся изгнанием монахов и переселением братии в Деревяницкий Воскресенский мон-рь). Первое известие о заступничестве Богоматери в 1573 г. было запечатлено в надписи на ризе старинной иконы Спаса Нерукотворного (или оплечного?), к-рую принес в мон-рь чудесно спасшийся из швед. плена житель Корельской земли Афанасий Беляй: «Лета 1573 раззоряху Свеяне Российскую землю и тщахуся на Коневском острове раззорити монастырь, но молитвами Пресвятой Богородицы возвеяша ветры, поломаша лед на озере окрест монастыря и тако врази бездельни бывше, обратишася на Корельскую землю…» (Описание Осташковского Знаменского жен. мон-ря. 1890. С. 59-60; местонахождение иконы неизв., в нач. XX в. пребывала в надвратной церкви Знаменского мон-ря в г. Осташкове, ныне Тверской обл.).

Прославление К. и. в посл. четв.- кон. XVI в. подтверждается списками «в меру» чудотворного образа. Со столичной средой связаны 2 вклада в Троице-Сергиеву лавру: список К. и. (54×42 см; СПГИАХМЗ), сохранивший драгоценный оклад того же времени с изображениями Московских митрополитов, преподобных Сергия Радонежского и Кирилла Белозерского, ярославских чудотворцев св. князей Феодора, Давида и Константина, а также высокого качества исполнения шитая пелена 90-х гг. XVI в. (51×41 см; СПГИАХМЗ) с изображениями К. и., Св. Троицы и святых на полях, тезоименитых семье Бориса Феодоровича Годунова. Работавшим в Москве греческим мастером создан уменьшенный список К. и. (36×30,5 см; ГРМ), отосланный в 1592 г. Арсением Элассонским, архиеп. Суздальским и Тарусским, в Хиландарский мон-рь на Афоне; на нем отсутствует белый плат под мафорием Богоматери, а голубь изображен с нимбом. Список К. и. «московских писем XVI в.» (?) находился в 1913 г. в собрании свящ. Исаакия Носова (Выставка древнерус. искусства. С. 40. № 134). Икона из собрания И. С. Остроухова с резным по левкасу окладом (49×43 см; ГТГ), близкая к новгородской иконописи посл. четв. XVI в., судя по всему, происходит из монастырей Новгородской земли, вероятно Коневского или Деревяницкого. Иконографически самой близкой к чудотворному образу оказалась недавно открытая небольшая икона (33,7×28 см) кон. XVI в. неизвестного происхождения, возможно относящаяся к упомянутым «раздадочным образам» Коневского монастыря (Музей русской иконы, Москва). Еще одна большая храмовая К. и. (96,5×77 см; ГРМ) неизвестного происхождения представляет собой антикварную реставрацию XIX в., восходящую к стилю XVI в. Каждая из этих икон имеет вариации в решении колорита (в одеждах Богоматери и Христа) и композиции (рисунок складок, жесты, орнаментация) и отражает изменения, к-рые произошли в облике почитаемого образа.

Наименование иконы «Коневская» встречается впервые в описи 1641 г. Троице-Сергиевой лавры. Здесь находилось неск. памятников с такой иконографией: в Троицком соборе на тябле слева от царских дверей над местными иконами «образ пречистые Богородицы Коневской, в киоте, оклад серебрян, чеканной, на полях в семи местах святые резные, венец и коруна чеканные» (СПГИАХМЗ. № 289. Л. 29), под ней пелена той же иконографии; в Успенском соборе «по левую сторону от царских дверей против левого крылоса местных образов… образ пречистые Богородицы Коневской писан на празелени» (Там же. Л. 219); в надвратной ц. прп. Сергия Радонежского «на столпе против левого столпа образ пречистые Богородицы Коневские» (Там же. Л. 263). С тем же названием («Коневская») упоминается образ Божией Матери в описях имущества др. обителей, напр. в Успенском соборе Тихвинского мон-ря, где рядом с чудотворной Тихвинской иконой Божией Матери над местными «настолпными» образами размещался «в киоте образ пречистые Бдцы Коневские, обложен серебром басменным, золоченым». (СПб ФИРИ РАН. Ф. 132. Оп. 2. Д. 606. 1689 г. Л. 24). Очевидно, что всплеск почитания К. и. был обусловлен историческими событиями последнего этапа Ливонской войны, когда икона Богоматери с Ладоги и из Тихвинского мон-ря стали святынями-заступницами Русской земли от швед. агрессоров. К нач. 90-х гг. XVI в., когда появились первые списки К. и., Корельская земля была возвращена России. А. А. Силкин обратил внимание, что в мирном решении военного конфликта большую роль сыграл Борис Феодорович Годунов, выжидательной политикой добившийся возвращения Московскому гос-ву всех утраченных в ходе Ливонской войны земель. Этим может объясняться появление К. и. на памятниках, вложенных членами его семейства в рус. мон-ри. Так, по донесению боярина Бориса Годунова в 1597 г. царь Феодор Иоаннович дал грамоту с повелением разоренный Коневский мон-рь «своею царьскою казною церкви и трапезу устроити» (Кадыкин П. Ф., Шляпкин И. А. Летопись и акты Новгородского Воскресенского Деревяницкого мон-ря, 1335-1839 гг. СПб., 1911. С. 17-18).

Судя по дошедшим до нас иконам 1-й пол. XVII в., К. и. получила наибольшее распространение в мон-рях: одна из реплик нач. XVII в. происходит из Соловецкой обители, другая - из Толгского (или Спасского) мон-ря близ Ярославля (ЯХМ; Маленькие шедевры больших мастеров. С. 16-17). Возможно, все они были боярскими вкладами. Нек-рые отступления от прототипа, в основном выразившиеся в цветовом решении, объясняются не прямым копированием святыни, а использованием бумажных прорисей.

В 1577-1589/99 гг. и повторно в 1610 г. братия Коневского мон-ря была вынуждена «со всем своим церковным строением и образами» перебраться в Деревяницкий мон-рь, поскольку правительство боярина Василия Шуйского уступило Швеции всю Корельскую землю. К. и. на долгие десятилетия суждено было стать святыней этой обители. Часть монахов нашли приют в Тихвинском мон-ре, что объясняет появление там в XVII в. списка К. и. Только в ходе Сев. войны территория Приладожья была возвращена России, и мон-рь на о-ве Коневец начал возобновляться. В 1-й деревянной ц. свт. Николая Чудотворца, освященной в 1719 г., слева от царских врат стоял список «иконы Пресвятыя Богородицы Святогорския» (Книги переписные церковные из Кексгольмскаго у. 1897. С. 305-306). Сама чтимая К. и. оставалась в Новгороде до кон. XVIII в.

Возрождение почитания К. и. связано с деятельностью строителя монастыря иером. Варфоломея (1798-1801). В 1799 г. он получил разрешение Гавриила, митр. Новгородского и С.-Петербургского, на возведение собора в честь Рождества Пресв. Богородицы и на перенос туда иконы. 3 июля святыня была торжественно доставлена в С.-Петербург (согласно изданиям, для устройства оклада, местонахождение к-рого неизв.), где пребывала в течение 2 месяцев, ее носили по домам верующих. Прославление иконы и создание ее списков (как «в меру и подобие», так и храмовых образов) связаны с совершением во время молебнов и шествий исцелений и чудотворениями. 3 сент. 1799 г. К. и. достигла обители и была поставлена в ц. свт. Николая Чудотворца. На следующий день торжественно праздновали возвращение святыни, отсутствовавшей на Коневце 189 лет. С этого времени ежегодно 3 сент. отмечали в монастыре всенощным бдением. После окончания строительства нового собора в честь Рождества Богородицы К. и. была поставлена в нижней, Сретенской ц. с левой стороны от царских врат, возле клироса, т. е. на то же место, что она занимала в ц. Рождества Пресв. Богородицы Коневского мон-ря. Для нее стараниями игум. Дамаскина (Кононова), строителя Валаамского мон-ря, был сооружен деревянный резной позолоченный киот. Паломничество к чудотворной иконе и случаи исцелений ускорили общецерковное установление в ее честь ежегодного праздника 10 июля. В нач. XIX в. строитель мон-ря иером. Иларион (Кириллов) написал службу К. и., а в 1819 г. по его прошению (РГИА. Ф. 796. Оп. 100. Д. 1815) и указу Святейшего Синода (№ 2247 от 24.10. 1819) после общерус. канонизации прп. Арсения Коневского (12 июня) обе даты празднования были внесены в церковный календарь.

В 1889 г. К. и. была поновлена (записана) возглавлявшим иконописную мастерскую Валаамского монастыря иером. Алипием (Константинов Алексей, 1851 - 17.08.1901), к-рый отмечал плохую сохранность древней живописи. Были добавлены перекрещивающийся орнамент на нимбе Божией Матери, псевдослав. текст по краю и складкам мафория, в руке Богомладенца появилась 2-я птица, цвет верхних одежд Пресв. Богородицы (первоначально синий) стал темным, полностью переписан золотой фон. В 1893 г. с.-петербургской фирмой братьев Грачёвых на обе стороны иконы был сделан новый серебряный чеканный оклад, украшенный бриллиантами, камнями, жемчугом. На полях оклада было размещено 7 живописных (масло на цинке) дробниц: с изображением 4 евангелистов (по углам), свт. Николая Чудотворца (слева), прп. Арсения Коневского (справа), 3 святителей (внизу). В 1916 г. архим. Никандр (Сапрыкин) опубликовал свидетельства новых исцелений от иконы.

В XVII-XIX вв. появилось много списков К. и., большая часть которых была написана с.-петербургскими иконописцами. На нижнем поле икон, сделанных в ее «меру и подобие», помещался текст: «Истинное изображение с самого чудотворного образа Богоматери Коневской, которой празднество бывает месяца июля в 10 день» (ГМИР) (Jääskinen. 1971. Il. 89. Р. 207). Помимо точного списка в Деревяницком мон-ре (1799), особо чтимые из них находились в Москве (в ц. Благовещения на Бережках близ Дорогомилова моста (ок. 1800), «редкая икона Голубицкой Богоматери» - в московском Николаевском в честь Преображения Господня мон-ре); в С.-Петербурге (в часовне на Коневском подворье на Загородном проспекте в 1821-1822), на о-ве Коневец (где в честь иконы игум. Дамаскином была возведена часовня), на Валааме (1870, в построенном игум. Дамаскином скиту того же посвящения), в Торжке в Тверской губ. (в ц. Воскресения). От этих списков, как и от самой К. и., совершались исцеления. История иконы размещалась на чеканной раке прп. Арсения (1843, мастер Ф. А. Верховцев), на боковых сторонах к-рой иллюстрировалось Житие святого. В приделе в честь К. и. в правой стороне нижнего храма Сретения Коневского мон-ря за клиросом находился местный образ с изображением прп. Арсения, держащего в руках свой моленный образ (1839).

В 1800 г. ярославский иконописец Л. И. Шустов для строителя Коневского мон-ря Аркадия «скомпоновал» лист, к-рый использовался как основа для печатания паломнической гравюры «Изображение Коневской пустыни во имя Рождества Пресвятой Богородицы». Внизу на фоне Коневского мон-ря представлены свт. Николай Чудотворец, простирающий руку к коленопреклоненному прп. Арсению, вверху - ангелы, к-рые несут в облаках иконы «Спас Нерукотворный» и «Богоматерь Коневская» (необычное разделение двусторонней иконы на 2 почитаемых образа) (гравюра из собрания Музея Православной Церкви в Куопио). Еще один тип изображения, возникший, видимо, на основе графического прототипа, представлен на иконе «Молитва Коневские Богородице» (XIX в., частное собрание): в верхней части - в облаках ангелы несут К. и., внизу - текст молитвы Пресв. Богородице. В кон. XIX в. были широко распространены литографические иконы с воспроизведением чудотворного образа с текстами тропаря и кондака (собрание Нововалаамского мон-ря).

После первой мировой войны территория, на к-рой находилась Коневская обитель, отошла Финляндии. К. и. хранилась во Введенском храме до 1940 г., когда мон-рь эвакуировался, братия поселилась на ферме Хиекка в коммуне Кейтеле. В 1956 г. неск. монахов переехали в Нововалаамский монастырь близ Хейнявеси, главной святыней которого стала чудотворная К. и.

После исследований и реставрации К. и. в Москве и Хельсинки в 1976 г. икону вернули в Нововалаамский мон-рь. Со времени возведения Преображенского собора (1977) и специально задуманного для ее хранения сев. придела она помещается в 2-стороннем киоте, благодаря чему видны обе стороны образа. До отправки на реставрацию икона пребывала в ризе, к-рая находится в Музее Православной Церкви в Куопио.

В основе композиции К. и. лежит иконография «Одигитрия» (левосторонняя), но Младенец развернут к предстоящим. Только иконам этого извода свойственны следующие черты: одеяния Иисуса - белая орнаментированная рубашечка и широко раскрытый красно-коричневый или охристо-золотой хитон, одежды Пресв. Богородицы - белый плат под синим мафорием, характерным образом спущенный и переброшенный через плечо. Особенностью является птица (голубь) в руках Младенца, держащего его на длинной красной нити, что наделило иконографию в позднее время названием «Голубицкая». Устойчивая на протяжении столетий схема позволяет предполагать единый прототип, а также определенное догматическое содержание. Большинство исследователей связывают появление иконографии К. и. с влиянием итал. искусства, что подтверждают многочисленные западноевроп. памятники XIV-XVI вв., изображающие Богоматерь и Младенца Христа с птичкой. Однако есть основания думать о палеологовском происхождении образа, основные иконографические мотивы к-рого (птица, киноварная нить, позы и необычные одеяния Младенца и Богоматери) отличны от др. Богородичных типов и в контексте восточнохрист. экзегезы получают символические толкования. Голубь на красной нити может интерпретироваться как зримый образ очищения от тяжелого недуга, греха или спасения от смерти. Источником служат тексты ВЗ, связанные как с ритуалами очищения прокаженного (Лев 14. 1-7), где соединены мотивы червленой нити, иссопа и голубя, так и обрядом очищения матери при рождении первенца муж. пола (Лев 12. 8), к-рому подчиняется Дева Мария, пришедшая ко входу скинии «с птенцами голубиными». Связь образа с иконографией Сретения подчеркивает и поза Богомладенца, а также пурпурная нить, напоминающая о визант. толкованиях созидания плоти Иисуса Христа, «сотканной» из крови Матери (прп. Андрей Критский). Одеяния Пресв. Богородицы и Сына ассоциируются с литургическими покровами и тканями алтаря и жертвенника.