ГЕОРГИЙ

(Лавров Герасим Дмитриевич; 28.02.1868, дер. Касимовка Елецкого у. Орловской губ.- 4.07.1932, Н. Новгород), преподобноисп. (пам. 21 июня, 28 сент. и в Соборе новомучеников и исповедников Российских), архим. Род. в крестьянской семье. Окончил 3 класса сельской школы. В детстве вместе с родителями ездил на богомолья по св. местам. В одну из поездок в Троице-Сергиеву лавру отрок Герасим молился у св. мощей прп. Сергия Радонежского о даровании ему счастья и услышал в ответ в душе слова: «Иди в Оптину». Мальчик упросил родителей поехать в козельскую Оптину в честь Введения во храм Пресв. Богородицы муж. пуст. (впосл. Макариева), к-рая произвела на него глубокое впечатление. Постепенно созревало желание поступить туда на иноческое жительство. В 1890 г., после смерти отца, Герасим ушел в Оптину пуст. и трудился послушником на кухне, в пекарне, на свечном заводе, в поле и на рыбной ловле. В 1894 г. проходил послушание при казначее, затем помощником ризничего. 10 окт. 1898 г. определен в число братии мон-ря; 23 июня 1899 г. пострижен в монашество с наречением имени Георгий в честь вмч. Георгия. 24 окт. 1902 г. рукоположен во диакона. За годы пребывания в обители Г., наблюдая сотни людей, приходивших со страданием и горем к оптинским старцам, сердцем постигал, что более всего человеку необходимы любовь, милость, доброта.

2 янв. 1914 г. Г. перевели в мещовский Георгиевский мон-рь. Указом Святейшего Синода от 31 окт. 1915 г. он был назначен на должность настоятеля с рукоположением во иерея, хиротония состоялась 1 янв. 1916 г. 3 янв. 1916 г. награжден набедренником, 2 нояб. 1917 г.- наперсным крестом. Несмотря на связанные с войной и революцией трудности и бытовые неустройства, приобретенное в крестьянской молодости умение рачительно хозяйствовать, опыт послушания, полученный в Оптиной пуст., доброта и мудрость в отношениях с людьми помогали Г. успешно справляться с управлением мон-рем.

9 дек. 1918 г. ворвавшиеся в мещовский мон-рь большевики арестовали настоятеля. Г. обвинили в хранении в мон-ре оружия и принадлежности к «тайному заговору». 4 июня 1919 г. ревтрибуналом в Мещовске он был приговорен к расстрелу. В ожидании своей участи в камере смертников Г. сохранял самообладание, утешал заключенных, убеждая их не терять надежду. Когда тюремный сторож предупредил о расстреле в ближайшую ночь, во время молитвы Г. было видение калужского купца, к-рого он когда-то напутствовал перед смертью, а потом позаботился о его семье. Купец сообщил, что добрые дела не забываются и расстрела не будет. В связи с обращением верующих с телеграммой на имя В. И. Ленина с просьбой о пересмотре дела Г. был переведен из Мещовска в Москву. 30 сент. 1919 г. он подал прошение в Политический Красный Крест («Общество помощи политическим заключенным») с просьбой принять его дело для защиты в кассационном отделе при ВЦИК. По амнистии 5 нояб. 1919 г. расстрел заменили 5 годами лишения свободы. Г. отбывал срок в Бутырской и Таганской тюрьмах, работал тюремным санитаром. В заключении близко познакомился с настоятелем Данилова московского монастыря еп. (впосл. архиеп.) Волоколамским Феодором (Поздеевским) и митр. Казанским Кириллом (Смирновым), от к-рого получил благословение на старчество.

В 1922 г. по ходатайству еп. Феодора (Поздеевского) Г. был досрочно освобожден на поруки, принят в Данилов мон-рь и возведен в сан архимандрита. Мудрость, доброта и праведная жизнь Г. вскоре стали широко известны в Москве. В мон-ре ему предоставили келью на нижнем этаже храма в честь св. Отцов семи Вселенских Соборов. Напротив кельи находился домовый храм св. праведных Захарии и Елисаветы, где Г. по будням принимал приходящих на исповедь и за советом. В праздники он исповедовал в левом приделе Троицкого собора, за ракой с мощами св. блгв. кн. Даниила. На исповедь к нему обычно выстраивалась большая очередь.

Старец ко всем относился по-доброму, обращался со словами «золотце», «золотой мой», «деточка». Для детей у него всегда в кармане рясы были конфеты, пряники, др. сласти. Исключительное внимание Г. уделял молодежи, считая, что путь человека складывается смолоду. Он призывал прихожан свидетельствовать о верности Богу делами, говорил, что можно и нужно быть подвижником в повседневной жизни. Церковные начала Г. почитал святыми и требовал от духовных детей постоянства в вере. Ежедневную домашнюю молитву, посещение церковных богослужений, знание служб считал обязательными. Чтением Слова Божия, и в первую очередь св. Евангелия, рекомендовал заниматься постоянно; говорил, что чтение св. отцов «согревает душу». Старец благословлял людей учиться, приобретать специальность по своим способностям и возможностям, развивать данные Богом таланты и не обращать внимания на неустройство быта. Нек-рые духовные ученики старца впосл. стали видными учеными, к лику святых были причислены священномученики Ленинградский митр. Серафим (Чичагов) и прот. Владимир Амбарцумов, к-рых Г. наставлял на подвижничество. В самое сложное время старец оставался твердым сторонником единства церкви. Во время разногласий, возникших из-за «Декларации» 1927 г.митр. Сергия (Страгородского), Г. убеждал не вносить в церковную жизнь разделения.

Г. был арестован 19 мая 1928 г. Следствие обвинило его в «использовании религиозных предрассудков в антисоветских целях», в призывах жертвовать на помощь ссыльным. На допросах Г. держался мужественно и спокойно, не давая поводов обвинить других. 15 июня 1928 г. особым совещанием при Коллегии ОГПУ он был приговорен к 3 годам ссылки, к-рую отбывал в пос. Каратюбе в Казахстане. Страдая в отдаленной пустынной местности от трудных условий жизни и болезни (рак гортани), Г. особенно тяжело переживал оторванность от участия в церковной жизни. Находясь вдали от своих духовных детей, Г. продолжал быть для них добрым наставником, со многими вел переписку. Духовные чада не оставляли старца. Изгнанническую долю разделила с ним Т. Б. Мельникова. Спустя нек-рое время приехала Е. В. Чичерина (впосл. мон. Екатерина). В соседнем райцентре Джамбейта поселились духовные дети Г., по окончании медицинского ин-та в Москве выбравшие это место для работы, чтобы быть рядом со старцем. Через них передавались почта, посылки, организовывались приезды к батюшке его чад.

В ссылке Г. постоянно пребывал в трудах: заготовлял топливо, ухаживал за коровой, мастерил во дворе, помогал советами по хозяйству местным жителям-казахам, чем завоевал их доверие и любовь. Жизнь старца, послушниц и гостей определялась церковным уставом и богослужебным кругом. Домовый храм устроили в комнате, где жил Г. Богослужения совершались во все праздничные дни, а Великим постом ежедневно, утром и вечером. Хор образовался из духовных детей старца и ссыльных. Постоянно читалось дневное житие. Службы не отменялись ни по какой причине, и даже в дни тяжелой болезни Г., уже с трудом говоривший, не оставлял церковной молитвы.

Весной 1932 г. Г. был освобожден (с задержкой на год) без права проживания в Москве и 12 др. городах, переехал тяжелобольным в Н. Новгород. После кончины его отпевал духовный сын архим. Сергий (Воскресенский), впосл. митр. Виленский и Литовский. Г. был погребен на Бугровском кладбище в Н. Новгороде.

Прославлен Архиерейским юбилейным Собором РПЦ 2000 г. Мощи Г. обретены 28 сент. (11 окт.) 2000 г. и перенесены в Москву в храм св. Отцов семи Вселенских Соборов Свято-Данилова мон-ря.

Иконография