КАЗАНСКАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ

«Старая» КазДА была образована в соответствии с указами имп. Павла I Петровича от 18 дек. 1797 г. и от 11 янв. 1798 г. на базе действовавшей с 1723 г. КазДС (с 1723 по 1732 в качестве Казанской архиерейской славяно-лат. школы). В имп. указе от 18 дек. 1797 г. сообщалось: «Признали Мы за благо следующее распоряжение: как просвещение и благонравие духовного чина способствует просвещению и утверждению добрых нравов и в мирских, повелеваем кроме бывших доныне Духовных академий в Москве и Киеве, учредить такие Духовные академии в С.-Петербурге при Александро-Невском мон-ре и в Казани, вместо находящихся там семинарий, снабдя их всем, соответствующим званию и для преподавания потребным» (ПСЗ. Т. 24. № 18273 (1797 г.)). Одним из инициаторов реформ духовного образования стал архиеп. Казанский и Свияжский Амвросий (Подобедов), постоянный член Синода, оказавший большое влияние на имп. Павла I.

Создание КазДА было обусловлено неск. причинами. Во-первых, к кон. XVIII в. КазДС считалась одной из крупнейших по количеству учащихся (напр., к сер. 50-х гг. XVIII в. общее количество учащихся семинарии достигало 600 чел.) и лучшей в России из духовных школ благодаря трудам как правивших архиереев Луки (Конашевича; 1738-1755), Вениамина (Пуцек-Григоровича; 1762-1782) и Амвросия (Подобедова; 1785-1799), так и ректоров, нередко малороссийского происхождения. По словам одного из первых историографов КазДА, «семинария... находясь под исключительным влиянием студентов киевской академии, приглашаемых казанскими иерархами на учительские должности, к концу XVIII века успела сравняться с главной Александро-Невской семинарией и учебными порядками походила на киевскую академию» (Благовещенский. 1875. С. 4). Мн. дисциплины, преподававшиеся в КДА и МДА, были введены и в КазДС (философия - в 1739, богословие - в 1751, позже - англ. и франц. языки, историческая география). Во-вторых, согласно образовательной реформе, именно Казани отводилось значение духовно-образовательного центра восточной части Российской империи. Указом от 11 янв. 1798 г. в КазДА для продолжения образования направлялись воспитанники Астраханской, Тобольской, Нижегородской, Вятской, Тамбовской и Иркутской Духовных семинарий. С 1808(?) г. КазДА стала центром Казанского духовно-учебного окр. и осуществляла через внешнее академическое правление надзор за находившимися в округе семинариями.

Казанская Духовная Академия. Фотография. Кон. XIX в.

Казанская Духовная Академия. Фотография. Кон. XIX в.

Во исполнение указа Синода от 1798 г. в КазДА, как и в др. академиях, надлежало преподавать полную программу по философии и богословию (на лат. языке), высшее красноречие, физику, евр., греч., нем. и франц. языки. Курс богословского класса был рассчитан на 3 года, философского - на 2. Помимо обычных для семинарий предметов вводились краткая история Церкви, герменевтика, систематическая догматика и апологетика, богословская этика и пасхалия; кроме того, предписывалось чтение Библии с разъяснением наиболее трудных мест, Кормчей книги и «Книги о должностях пресвитеров церковных». Учащиеся в философском классе должны были написать диссертацию, в богословском классе необходимо было читать проповедь перед собранием учителей и студентов, а иногда и в церкви. Дважды в год в академиях предполагалось устраивать открытые диспуты на философские и богословские темы. Вместо историко-географического класса был открыт класс высшего красноречия на лат. и рус. языках с практическими занятиями, направленными на выработку навыков проповеди. «Риторам» вменялись в обязанность чтение и перевод лучших лат. авторов, а также чтение русской лит-ры. Раз в 2 года в КазДА направлялись 2 лучших ученика из 6 приписанных к академии семинарий. По окончании академии стипендиаты возвращались в родные епархии, в т. ч. в качестве преподавателей семинарий (ПСЗ. Т. 24. № 18273 (1797 г.); Т. 25. № 18726 (1798 г.)).

КазДА находилась в ведении Казанского архиерея, к-рый решал все важнейшие финансовые, адм. и кадровые (кроме назначения ректора и префекта) вопросы, включая выбор и назначение учителей, поощрение учеников наградами, а наставников - увеличением жалованья. Непосредственное управление осуществлялось академическим правлением, состоявшим из ректора и префекта. Письменными канцелярскими делами заведовали письмоводители, избираемые из воспитанников. Ректор заведовал преимущественно учебной частью, префект совмещал обязанности инспектора и эконома. В помощь префекту назначались 2 сеньора (для наблюдения за порядком в спальном корпусе) и надзиратели «по нравственной и экономической части» (один из студентов, другой из учителей), а также комиссар или эконом (преимущественно из учителей низших классов), камерные смотрители (старосты «камеры», т. е. спальни) и церковные инспектора. Иногда по распоряжению архиерея членами правления временно становились монашествующие наставники или архимандриты в помощь ректору и префекту или для приобретения управленческого опыта в данной сфере. Так, в 1816 г. с учетом необходимости обширного строительства после пожара 1815 г. по особому распоряжению архиеп. Амвросия (Протасова) в помощь ректору и префекту был назначен инспектором настоятель свияжского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря архим. Израиль (Звягинцев), опытный хозяйственник. Архиерейским решением инспектор был назначен в академическом правлении 2-м после ректора и наделен широкими полномочиями «по хозяйственной и нравственной части» (в т. ч. должен был надзирать за нравственностью учащихся). Жалованья при этом архимандрит не получал.

Ректорами «старой» академии были: Сильвестр (Лебединский) в 1797-1799 гг. (с 27 мая 1794 ректор семинарии); Ксенофонт (Троепольский) в 1799-1800 гг.; Антоний (Соколов) в 1800-1807 гг.; свияжский архим. Евгений в 1807-1808 гг. (временно исполнял должность ректора); Епифаний (Канивецкий) в 1808-1816 гг.; Афанасий (Протопопов) в 1816-1817 гг.; Феофан (Александров) в 1817-1818 гг.

в КазДА в 1798-1818 гг. во многом представлял собой семинарские занятия. Преобразование среднего учебного заведения в высшее не сопровождалось открытием новых классов. Высшей ступенью образования оставались классы философии и богословия, существовавшие в КазДС и в некоторых др. семинариях до 1797 г. В КазДА как в центр большого учебного округа предполагалось направлять на учебу лучших воспитанников 6 семинарий. Присланных «иноепархиальных» учеников оказалось немного: воспитанники богословских и философских классов семинарий не видели смысла учиться еще 2-3 года в классе богословия. Вместе с тем в 1798-1818 гг. в КазДА обучалось ок. 800-900 чел. в возрасте от 8 до 27 лет; действовали все классы - 1, 2 и 3-й русский (российский), а также все классы традиц. киевской системы духовного образования, к-рая включала определенную последовательность классов: подготовительные (русский, словенский), начальные («фара» и «инфима», вместе информаторий), основные (грамматики, синтаксимы, пиитики, риторики) и высшие классы (философии и богословия). Суть системы состояла в том, что в основных классах главным предметом оставался лат. язык.

Сохранением в КазДА 3 рус. классов с большим количеством учащихся (в др. семинариях и уч-щах рус. класс был один, его программа сводилась к обучению грамоте) правление стремилось решить проблему образования «малоспособных» учеников. Во 2-м и 3-м рус. классе преподавали историю, географию, математику, но без обучения лат. и греч. языкам. Большинство учащихся выходили из КазДА с незаконченным образованием. В одном классе обучались воспитанники разного возраста. Напр., в 1815 г. в 1-м рус. классе обучались дети и юноши 11-20 лет, во 2-м - 15-22, в 3-м - 17-25 лет, в классе информатории - 9-17 лет, синтаксимы - 12-19, пиитики - 14-19, риторики - 15-21, философии - 16-25, богословия - 21-27 лет. Остававшиеся к 20 и более годам в рус. классах или не поднимавшиеся выше «фары» и «инфимы» (информатории) обычно по окончании получали места дьячков и пономарей. Некоторые из «малоспособных» выпускников наследовали отцовские священнические места. Более успешные становились священниками, о чем сохранились указания в клировых ведомостях духовенства Казанской губ. 1-й трети XIX в. (напр., «из грамматического класса Казанской академии», «из класса пиитики Казанской академии», упоминались также классы риторики, философии). Собственно высшее образование получили в этот период всего неск. десятков студентов, обучавшихся в КазДА 14-15 лет.

Уроки (каждый по часу) начинались с 7 ч. утра и продолжались до 18-19 ч. Количество уроков в день зависело от класса: для богословского и философского - по 9 часов занятий ежедневно (с 7 до 12 и с 14 до 18), кроме одного дня в неделю, когда было 8; для классов риторики и пиитики - 3 дня по 10 часов, 3 дня по 9 часов. По ироническому замечанию историографа академии, «лучший и полезнейший план учения состоял, таким образом, в том, чтобы много и долго учиться в классе, а не дома» (Благовещенский. 1875. С. 80). Имея 1-2 часа в сутки для повторения лекций и домашних упражнений, кроме того, не будучи снабжены академией всеми печатными учебниками, студенты значительную часть времени тратили на переписывание текстов из учебников. В 1817 г. ректор архим. Феофан (Александров) в целях увеличения времени «для упражнений в коренных предметах», особенно в сочинениях, сократил академические уроки до 6 часов ежедневно: с 9 до 13 и с 15 до 17. В богословском классе были отменены история и география, математика, красноречие и пение, в философском - церковная история, история, география, красноречие, пение, в риторическом - риторика, греч. и лат. языки, арифметика, в пиическом - поэзия, греческий, латынь, немецкий (оставлен французский) и т. д. Занятия продолжались ок. 10 месяцев, в июле и авг. учащиеся отпускались «в домы родителей своих». Пасхальных и рождественских каникул, как в светских учебных заведениях, не предполагалось. В двунадесятые и великие праздники занятий не было, но учащиеся, в т. ч. и проживавшие на съемных квартирах, должны были находиться в академии.

Занятия в высшем классе богословия вел ректор, в классе философии - префект. Преподаватели обязаны были составлять конспекты, по к-рым и читали лекции. Некоторые из конспектов впосл. издавались. Но большинство конспектов по богословским предметам (читавшимся на латыни) носило компилятивный характер, что свидетельствовало, по характеристике прот. Г. Флоровского, о «господстве школьно-протестантской схоластики». Так, лекции по богословию архим. Сильвестра (Лебединского), прочитанные им в 1797-1799 гг. и изданные в столице и Москве, основывались на богословской системе Феофана (Прокоповича) и лютеран. теолога Д. Голлаца (известного как Д. Голлазий (лат. Hollazius)), изложенной в соч. «Examen theologicum acroamaticum». Философия читалась по учебникам философии и метафизики нем. философа Ф. К. Баумейстера, в частности по адаптированному учебнику «Elementa philosophiae», изданному Н. Н. Бантыш-Каменским. История философских систем преподавалась по адаптированной истории философии нем. теолога И. Я. Бруккера («Historia critica philosophiae a mundi incunabulis ad nostram usque aetatem deducta»). Физика, как и нек-рые др. небогословские дисциплины, преподавалась по учебникам, составленным для народных уч-щ.

С 1800 г. началось преподавание «латинского и российского красноречия», с 1801 г.- всеобщей истории и географии, с 1802 г.- евр. языка. В 1803-1816 гг. был введен курс медицины, причем в 1803-1808 гг. занятия вел губ. врачебный инспектор И. Ф. Лангель. В отдельные годы преподавали рисование и математическую географию. С 1800 г. в КазДА, как в миссионерской по месторасположению, изучался татарский язык сначала по тетрадям наставника, затем по печатной грамматике свящ. Александра Троянского. Изучение татар. языка было обязательным только для учащихся из инородческих епархий, к-рые готовились к работе учителями. Всего изучавших татар. язык в различные годы насчитывалось от 20 до 100 чел.

В 1812 г. по благословению Казанского архиеп. Павла (Зернова) 7 учащихся академии вступили в Казанско-Вятское ополчение, участвовали в заграничных походах рус. армии. Семинарист Пифиев дослужился до офицера, остальные вернулись в духовное звание и позже служили священниками в Казанской епархии. Среди выпускников «старой» академии - востоковед, синолог бывш. архим. Иакинф (Бичурин), еп. Нижегородский Мефодий (Орлов-Соколов), преподаватели СПбДС и настоятели столичных соборов протоиереи Вигилянский, В. Весновский, И. Дьяконов.

После введения штатов в 1764 г. на все 26 духовно-учебных заведений РПЦ с 6 тыс. обучающихся выделялось ежегодно 38 099 р. 983/4 к. При этом КазДС получала 1635 р. 871/2 к. В 1797 г. имп. Павел, «дабы все духовныя училища нескудное имели содержание», увеличил средства на духовно-учебные заведения (4 академии, 36 епархиальных семинарий и 115 малых уч-щ, в которых число учащихся доходило до 29 тыс. чел.), причем на содержание КазДА было ассигновано 10 230 р. Жалованье и содержание ректора, префекта, учителей и академического правления составляло не более 1/3 всей ассигнованной штатной суммы. С 1807 г. сумма общих ассигнований на все духовно-учебные заведения увеличилась до 338 863 р., с 1807 по 1818 г. КазДА получала 20 460 р. Жалованье учителей, назначавшееся архиереем, составляло от 30 до 600 р. в год за преподавательскую деятельность. Адм., надзирательские, библиотечные и др. виды работ оплачивались отдельно.

Кроме штатной суммы, получаемой из гос. казны, КазДА имела неокладную сумму, складывавшуюся из годовой экономии от штатных сумм, пожертвований архиереев, духовенства и мон-рей, др. источников, в т. ч. денежных штрафов со священно- и с церковнослужителей за позднюю явку их детей из отпусков. Кроме того, академия получала неокладной доход от сдачи в аренду лавок и подвалов, устроенных в академическом здании при архиеп. Амвросии (Подобедове) (напр., до 1813 от 39 лавок ежегодный доход составлял 3150 р., с 1813 - 4665 р.). Неокладные суммы предназначались для покрытия непредвиденных расходов, включая вспомоществование бедным студентам. В 1816 г. неокладная сумма КазДА составляла 18 095 р. 561/2 к.

Существовали разные возможности для содержания студентов. На полном казенном коште содержалось от 90 до 125 чел. ежегодно, на половинном - 265-275 чел. Казеннокоштные студенты содержались как за счет штатных академических субсидий, так и за счет пожертвований и «неокладной суммы». От этих источников зависело и число казеннокоштных студентов. На казенное содержание принимались преимущественно дети «бедных от невоздержанности родителей». Полуказенным (находившимся на половинном коште) иногда выдавали обувь, белье, одежду. С 1817 г. академическое правление стало принимать пансионеров со взносом 65 р. в год за стол и квартиру. Учащиеся могли обучаться за счет средств, предоставляемых от доходов священно- и церковнослужительских мест, к-рые епархиальное начальство для этих целей на нек-рое время оставляло «праздными». Подобный источник дохода для бедных детей духовного звания (в т. ч. сирот) был узаконен Синодом в 1770 и 1799 гг. Воспитанники, выполнявшие к.-л. функции в академии, получали жалованье, к-рое шло на оплату их обучения. Академическим правлением или архиереем выдавались единовременные пособия в счет оплаты за учебу в КазДА. Учащихся могли определять на места родственных им престарелых, больных или умерших священно- и церковнослужителей с условием доставлять пропитание им и(или) их семействам, иногда даже неродственники соглашались на эти условия, чтобы оплачивать учебу из получаемого жалованья. Возможна была взаимообразная выдача денег учащимся из сиротской или из «неокладной суммы» «до получения доходных денег от предоставленных мест» или «до определения к местам» службы - своеобразная форма кредита на обучение.

Хотя в Уставе 1814 г. предусматривалась деятельность КазДА и Казанского духовно-учебного окр., преобразование КазДА так и не началось. По указу Синода от 11 марта и определению Комиссии духовных уч-щ от 29 июля 1818 г. «старая» КазДА была преобразована в семинарию с оставлением классов, соответствующих только семинарскому курсу. В качестве офиц. объяснения этому в указах был отмечен пожар, случившийся 3 сент. 1815 г., когда сгорели кремлевские постройки, кафедральный Благовещенский собор, неск. соборов и мон-рей, а также учительские покои, 3-этажный корпус для казеннокоштных студентов на 300 чел. и 3 класса, больница, зал собраний, помещения академического правления и проч. Пожар не затронул здание фундаментальной б-ки и почти весь фонд академической б-ки. Однако были и более основательные причины упразднения академии. После гибели 11-12 марта 1801 г. имп. Павла митр. Новгородский Амвросий (Подобедов), главный инициатор создания КазДА, утратил влияние на решения, принимаемые представителями власти. Его преемники на Казанской кафедре архиеп. Серапион (Александровский) и архиеп. Павел (Зернов) не проявили заинтересованности в сохранении академии, создание к-рой ассоциировалось с правлением предыдущего императора. Архиеп. Амвросий (Протасов; 1816-1826), напротив ревностно относившийся к духовному образованию, вступил в управление епархией к моменту, когда вопрос об упразднении академии уже был решен. Др. причина упразднения КазДА - кадровая и финансовая. На реформирование сразу 4 духовных академий не хватало денег и квалифицированных кадров. КазДА же требовала еще и средств для восстановления после пожара.

20 окт. 1818 г. в кафедральном Благовещенском соборе состоялся торжественный акт закрытия академии и открытия КазДС. Казанский духовно-учебный окр. был передан под надзор ректору МДА.

по определению Синода от 25 июня 1842 г. завершило преобразование российских духовных академий по Уставу 1814 г. По мнению И. К. Смолича, «обер-прокуроры Нечаев и Протасов затягивали открытие преобразованной академии якобы из-за отсутствия средств, в действительности же - из характерных для николаевской эпохи соображений: умножение такого беспокойного элемента, как студенчество, было политически нежелательно». Однако архиеп. Казанскому и Свияжскому Владимиру (Ужинскому; 1836-1848) удалось настоять на открытии академии, преодолев сопротивление нек-рых членов Синода.

Предполагалось, что новая академия разместится в зданиях КазДС, поскольку количество учащихся семинарии сократилось после открытия в 30-х гг. XIX в. в Казанском духовно-учебном окр. Симбирской ДС и 8 духовных уч-щ. Однако в результате пожара 1842 г. сгорел комплекс зданий КазДС. Во избежание переноса Cинодом открытия КазДА на неопределенное время архиеп. Казанский Владимир (Ужинский) разместил академию в постройках казанского в честь Преображения Господня мужского монастыря, а квартиры ректора и части преподавателей устроил в архиерейском доме Казанского кремля. Лишь 8 нояб. 1842 г. состоялось торжественное открытие КазДА. В нач. 1844/45 уч. г. академия переехала в съемные помещения Казанского подворья на ул. Б. Проломная (ныне гостиница «Казань» на ул. Баумана). Заранее, еще в 1843 г., по проекту архит. А. И. Песке началось строительство комплекса зданий на окраине города, на Арском поле. Помещения академии заняли квартал, ограниченный Сибирским трактом (ныне ул. Николая Ершова) и улицами Госпитальная (ныне Чехова), 1-я Солдатская (ныне Лейтенанта Шмидта), 1-я Академическая (ныне Вишневского). Трехэтажный с антресольным этажом главный корпус и два 2-этажных флигеля на углах квартала были выстроены фасадами на Сибирский тракт. В 1848/49 уч. г. академия переехала в собственные здания. Во флигеле на углу ул. Госпитальной находились квартира ректора и б-ка, на углу ул. 1-я Академическая разместились квартиры преподавателей, в главном корпусе - домовая ц. во имя арх. Михаила, аудитории, общежитие, столовая и кухня. На территории большого по площади квартала был разбит сад, построены деревянный корпус больницы, дома с квартирами служителей. В 1887-1889 гг. главный корпус и флигели были расширены. Главный фасад увеличен с 20 до 40 окон, в глубь двора построено 2 крыла, и здание из прямоугольного стало П-образным. Фасады флигелей по Сибирскому тракту остались прежними, а боковые увеличены с 4 до 16 окон.

П. В. Знаменский дал весьма печальную характеристику началу нового периода в истории КазДА: «Академия вошла в семью высших духовно-учебных заведений какой-то нежеланной в то время гостьей. Старшие сестры ее - другие академии встретили ее с заметным пренебрежением. Против ее открытия было несколько высших наших иерархов, в том числе митр. Филарет Московский, что не могло не отозваться на ее судьбе... Служба в ней для более видных людей из монашествующих да отчасти и светских ученых считалась унизительной, чем-то вроде ссылки. Самое время появления ее на свет было далеко не лучшим временем для духовно-учебных заведений; это было время начала их упадка после протасовских нововведений, страшно исковеркавших все старые уставы духовных школ» (Знаменский. 1891-1892. С. VII).

До реформы 1869 г. КазДА служила местом ссылки «либерально настроенных» и не соответствующих духу контрреформ имп. Николая I Павловича ученых монахов, таких как архимандриты Феодор (Бухарев), Иоанн (Соколов), Никанор (Бровкович), по-разному повлиявших на развитие церковной науки. «Провинциальность» и отдаленность от столиц, с одной стороны, препятствовали быстрому развитию новой академии и привлечению в нее способных выпускников из уже состоявшихся академий, с другой - способствовали формированию преподавательского состава КазДА преимущественно из числа собственных выпускников. В перспективе уже в «дореформенный период» это привело к формированию плеяды представителей академической корпорации, таких как миссионер, этнограф, переводчик, «апостол Казанских инородцев» Н. И. Ильминский, миссионер и переводчик А. А. Бобровников, миссионер и исламовед прот. Е. А. Малов, исследователь отечественной словесности И. Я. Порфирьев, историк Знаменский, канонист И. С. Бердников, догматист Е. А. Будрин, философ и психолог В. А. Снегирёв. В этот период в КазДА зарождаются 3 направления научной деятельности, впосл. определившие ее самобытность: миссионерское, филологическое и историческое.

с 1842 по 1869 г. осуществлялось в соответствии с Уставом 1814 г., по к-рому задача академий состояла в подготовке молодежи духовного звания к занятию высших церковных должностей и преподаванию в семинариях.

Среди ректоров дореформенного периода было немало ярких личностей. Архим. Григорий (Митькевич) и архиеп. Казанский и Свияжский Григорий (Постников) многое сделали для академии в материальном отношении и для становления миссионерских кафедр. Ректор архим. Иоанн (Соколов), читавший курс догматики, отличавшийся, по воспоминаниям современников, ясностью мысли, глубиной философского анализа с нек-рым оттенком мистицизма, сумел добиться увеличения тиража до 3 тыс. экз. академического ж. «Православный собеседник». Однако при всех научных достоинствах в адм. отношении архим. Иоанн был деспотичен и властолюбив. Превышая свои полномочия, он перемещал профессоров и доцентов с одной кафедры на другую, вмешивался в преподавательскую деятельность. Насаждаемые в академиях педагогические порядки с чертами военного воспитания, вдохновителем к-рых был обер-прокурор Н. А. Протасов, в КазДА ввел архим. Иоанн. Он регламентировал прически студентов, утвердил форму одежды, а на богослужении расставлял студентов по росту. Преемники его, в т. ч. архим. Никанор (Бровкович), приложили немало усилий, чтобы ликвидировать отрицательные последствия такого управления.

Устав духовных академий от 30 мая 1869 г., составленный под влиянием университетского Устава 1863 г., требовал от академий «давать высшее образование для просвещенного служения Церкви и заботиться о подготовке преподавателей для духовных учебных заведений» и предусматривал широкую автономию, выборность ректора, инспектора, профессоров, расширение прав студентов и их специализацию в соответствии с отд-ниями. Окружные академические правления, к-рым ранее подчинялись семинарии и духовные уч-ща, упразднялись.

Устав 1886 г., предоставив академиям большую самостоятельность, сохранил верховное руководство Синода и попечение со стороны епархиальных архиереев, к-рые председательствовали на научных заседаниях академического совета и на экзаменах, требовали отчетов ректора (председателя академического совета) о состоянии дел и протоколы заседаний совета. Вопросы управления академией, обучения и воспитания находились в ведении совета академии, состоявшего из ректора, 3 помощников ректора по учебной части, инспектора и 6 профессоров (ординарных или экстраординарных) - по 2 от каждого отделения. Наиболее важные вопросы (напр., выборы претендентов для замещения вакансий на кафедрах) решало общее собрание совета всех ординарных и экстраординарных профессоров. Хозяйственными вопросами ведало академическое правление (состоявшее из ректора, инспектора, 3 помощников ректора по учебной части и «почетного блюстителя по хозяйственной части»). По Уставу 1869 г. ректором должно было быть духовное лицо (включая представителей белого духовенства) - преподаватель академии со степенью доктора богословия. В надзоре за студентами ректору помогал инспектор из числа профессоров (назначаемый сроком на 4 года), к-рому в свою очередь в делах обучения и воспитания помогали 3 ассистента (по числу отд-ний). Замещение должностей ректора, ассистентов, инспектора и профессоров утверждалось Синодом. Одновременно с Уставом 1869 г. вводились и новые штаты, приравнявшие прежде недостаточное жалованье академических профессоров к жалованью университетских профессоров. Академии получили право устраивать публичные чтения профессоров, основывать ученые об-ва, а также публиковать научные труды профессоров, сборники источников и материалов для изучения христианства без общей духовной цензуры (публикации подвергались только внутренней академической цензуре).

С именем ректора архим. Никанора (Бровковича), ставшего первым среди преподавателей КазДА доктором богословия за соч. «Разбор римского учения о видимом (папском) главенстве», связаны расцвет академии и начало формирования церковно-научных и богословских школ. Образованный монах и тонкий психолог, архим. Никанор сумел безошибочно определить кандидатуры из 13-го выпуска академии на должности 6 новых доцентов: Ф. А. Курганова, Н. Ф. Красносельцева, Д. В. Гусева, А. В. Вадковского (впосл. митр. С.-Петербургский Антоний), М. И. Богословского и Н. П. Остроумова, магистерские работы к-рых были напечатаны в «Православном собеседнике». При архим. Никаноре начался и период нового расцвета академического журнала, чему способствовала отмена Уставом 1869 г. редактирования оригинальных статей цензурным комитетом. В немалой степени благодаря архим. Никанору в «Православном собеседнике» появились статьи по миссионерским вопросам. Мн. церковные иерархи, несмотря на все достоинства, критиковали Устав 1869 г. за превалирование научной специализации в ущерб пастырской и богословской подготовкам.

Устав 1884 г., направленный на восстановление церковного начала в высшей духовной школе по примеру преобразований имп. Александра III Александровича и обер-прокурора К. П. Победоносцева, усилил зависимость академий от епархиальной власти: правящий архиерей назначался попечителем академии. При этом отменялась предусмотренная Уставом 1869 г. выборность ректоров и инспекторов (ректоров по представлению правящего архиерея теперь назначал Синод, причем требование докторской степени для ректора было упразднено). Формально новые требования не препятствовали белому духовенству занимать должность ректора, но на практике по Уставу 1884 г. все назначаемые ректоры были монашествующими, в то время как по Уставу 1869 г. ректорствовало преимущественно белое духовенство из числа наиболее заслуженных профессоров (докторов богословия или церковной истории), чему в значительной мере способствовал и протекционизм обер-прокуроров, в частности Д. А. Толстого. В течение 24 лет (1871-1895) ректором КазДА состоял прот. А. П. Владимирский. Будучи профессором богословия Казанского ун-та, неск. лет исполнявшим должность декана историко-филологического фак-та, Владимирский смог и по Уставу 1884 г. 11 лет оставаться ректором академии. Причиной «ректорского долголетия» прот. А. Владимирского при столь разнородных уставах была бесконфликтность его характера при консервативности убеждений. «Слишком осторожный, он всегда боялся, «как бы чего не вышло», и не только сам не проявлял инициативы в развитии учебно-воспитательного дела, но и других стеснял и часто отказывал в ходатайствах по делам законным и уставом предусмотренным» (Харлампович. 1907. Стб. 775).

По Уставу 1884 г. профессора утверждались в должности Синодом, а доценты и лекторы - архиереем. Нововведения, призванные ужесточить внутриакадемические порядки, были восприняты в среде белого духовенства и светских профессоров без энтузиазма. В период существования академий по Уставу 1884 г. значительную часть преподавателей составляли светские профессора. Но за 15 лет работы академии по Уставу 1869 г. церковная наука успешно развивалась и сложились самобытные церковно-научные школы. Профессора академий, несмотря на худшую в сравнении с университетскими профессорами материальную обеспеченность и правовую защищенность, осознали себя академической корпорацией, имеющей свои научные и педагогические цели. Поэтому церковная наука продолжала развиваться вопреки фактическому низведению Уставом 1884 г. академий до уровня учебно-воспитательного учреждения высшего типа.

Период ректорства архим. Антония (Храповицкого; с 9 авг. 1897 епископ) стал важным этапом в истории КазДА, временем преодоления академией «комплекса провинциализма». Академия стала самой многолюдной из всех 4 высших духовных школ Российской империи. Ректор добился ассигнования 8 тыс. р. на обеспечение миссионерских курсов при академии, отпуска 1200 р. единовременно и по 300 р. ежегодно на издание памятников христ. письменности, увеличения казенных стипендий со 100 до 110 р., а также получения всеми 6 профессорскими стипендиатами, оставленными при академии в 1897/98 уч. г. (вместо обычных 2), казенных стипендий. Из 23 профессорских стипендиатов, обучавшихся в период ректорства еп. Антония, преподавателями академии в последующем стали 7 чел. При еп. Антонии резко возросло и число монашествующих студентов, вдохновленных идеей участия в деле восстановления на Руси Патриаршества. Однако нек-рые современники отмечали, что наряду с внешним повышением религиозно-нравственного уровня студенчества и привлечением многих к церковно-общественной деятельности произошло и «искусственное усиление монашеского элемента с оттенками карьеризма» (Там же. Стб. 810).

Казанская Духовная Академия. Фотография. Нач. XX в.

Казанская Духовная Академия. Фотография. Нач. XX в.

Однако академии недолго пользовались автономией. 3 февр. 1909 г. Синод отменил Временные правила 1906 г. и в полной мере восстановил по отношению к академиям действующий Устав 1884 г. до выработки и введения в действие нового устава. Академии лишались автономных прав, а «начальственное попечение» над академиями епархиальных преосвященных вновь восстанавливалось. В результате в марте 1909 г. под председательством архиеп. Херсонского Димитрия (Ковальницкого), прежде занимавшего Казанскую кафедру, была образована особая комиссия для подготовки нового устава, к-рый по указанию имп. Николая II следовало «разработать непременно в церковном направлении». Комиссия учитывала результаты ревизий, проведенных в духовных академиях в 1909 г. (в КазДА архиеп. Псковским Арсением (Стадницким)).

Устав 1910 г. был утвержден императором в обход Гос. Думы в пасхальные каникулы 1910 г., так же как и «Изменения» к Уставу в июле-авг. 1911 г. Устав 1910-1911 гг. именовал академии «закрытыми высшими церковными училищами», готовившими «христиански-просвещенных деятелей» для служения «предпочтительно в священном сане». Впервые в академический курс помимо «высшей ученой разработки богословия на церковном, строго-православном основании» и «преподавания богословских наук и некоторых небогословских, необходимых для основательного научного изучения богословия» вводилось «воспитание в учащихся любви к Св. Церкви и ее установлениям и преданности Престолу и Отечеству» (Устав правосл. духовных академий. 1911. С. 3). Новый устав должен был положить предел нежелательным стремлениям к освобождению академий от подчинения высшей церковной власти и революционному свободомыслию. Синод не только утверждал кандидатуры профессоров и доцентов, но и при необходимости самостоятельно назначал или увольнял преподавателей. Ректор (в сане епископа и со степенью не ниже магистра богословия) и инспектор академии назначались Синодом по представлению архиерея. Инспекторы (согласно «Изменениям» 1911 г.) должны были состоять в сане архимандрита или протоиерея (последнее распространялось только на КазДА и СПбДА). Епархиальному архиерею Уставом 1910 г. предоставлялось «ближайшее начальственное наблюдение и попечение», а в случаях чрезвычайных - право принимать решительные меры, «хотя бы они и превышали предоставленные ему сим уставом относительно академии полномочия». Кроме того, архиерей утверждал в должности лекторов академии, назначал секретарей Совета, правления, др. служащих.

Самым тяжелым по своим последствиям для управления КазДА и учебного процесса в академии стало положение «Изменений» 1911 г., требующее, чтобы в священном сане состояло не менее половины всех членов Совета. Для исполнения его потребовалось скорейшее продвижение в экстраординарные профессора доцентов, имеющих сан (без продвижения по службе доцентов-мирян), а также увольнение заслуженных ординарных профессоров (преимущественно мирян), чья сверхштатная служба проходила по особым разрешениям Синода. Данное положение было направлено на постепенное замещение в академиях светских профессоров лицами в духовном сане, в т. ч. представителями ученого монашества.

В 1910 г. последовали синодальные указы об увольнении профессоров Бердникова, Ивановского, М. И. Богословского, А. А. Царевского, П. А. Юнгерова (с правом читать лекции на освободившихся после их увольнения кафедрах в течение только 1910/11 уч. г. и с вознаграждением в размере доцентского оклада), прот. Е. А. Малова, Ф. А. Курганова, прот. Н. П. Виноградова, М. А. Машанова (с правом оставаться бесплатными сверхштатными профессорами). В 1911 г. были уволены профессора С. А. Терновский и Я. А. Богородский. На смену им в 1910-1912 гг. пришли молодые магистры богословия: И. Ф. Григорьев, свящ. Ф. П. Успенский, П. Д. Лапин, Н. Д. Терентьев, а также кандидаты богословия: иером. Афанасий (Малинин), П. И. Верещацкий и И. И. Сатрапинский, иером. Амфилохий (Скворцов), Васильевский, М. Г. Иванов, М. Н. Ершов, А. Г. Лушников, иером. Евсевий (Рождественский), иером. Варсонофий (Лузин). Позднее преподавателями КазДА стали кандидаты богословия: священники А. А. Воронцов и А. В. Лебедев, иером. Иона (Покровский), Я. В. Васильев. Всего в 1910-1917 гг. было принято в качестве преподавателей академии 4 магистра богословия (один из них принял священство) и 15 кандидатов богословия (8 мирян, 2 священника, 5 иеромонахов), из к-рых только 6 успели защитить магист. диссертации в срок.

В этот период в штате КазДА состояли этнограф Н. Ф. Катанов и профессор, декан Казанского ун-та А. И. Александров, допущенный к чтению лекций на кафедре истории славянских и Румынской Церквей. Впосл. Александров был пострижен в монашество с именем Анастасий, назначен инспектором, а затем и ректором КазДА. Краткое ректорство еп. Анастасия (позже ставшего ректором СПбДА), близкого к академической и университетской среде, сопровождалось полезными в учебном и адм. отношении новациями и было благожелательно воспринято академической корпорацией и студенчеством, особенно после «мрачного» периода ректорства еп. Алексия (Дородницына).

8 мая 1917 г. Синод ввел Временные правила, восстанавливающие академическую автономию. Временные правила 1917 г. определяли, что «православные духовные академии суть богословские учено-учебные учреждения». С 1917 г. академии состояли «в непосредственном ведении Св. Синода», а епархиальный архиерей, в обязанность к-рого входило «ближайшее начальственное наблюдение и попечение» «за направлением преподавания и воспитания» в академиях (по Уставу 1910 г.), стал почетным покровителем учебного заведения. Академическому совету предоставлялось право избирать ректора (с ученой степенью не ниже магистра богословия, в священном сане) и проректора, который мог и не быть клириком. Примечание к Уставу 1910 г., предусматривавшее необходимость не менее чем половине членов совета академии состоять в сане, отменялось. Практически все решения совета и правления академии представлялись ректором напрямую в Синод, минуя утверждение их правящим архиереем (что предусматривалось Уставом 1910 г.). Совет академии расширялся за счет введения в его состав доцентов и исполняющих должность доцентов, он же присуждал ученые степени с «доведением о сем до сведения Св. Синода», т. е. без обязательного, как прежде, утверждения Синодом этих степеней. Временные правила распространяли автономию не только на академическую корпорацию, но и на студенчество, к-рому отныне дозволялись участие в политических партиях и проживание на частных квартирах. В целях увеличения количества студентов, по крайней мере до 600 чел., в академию разрешалось поступать лицам, не только окончившим семинарию по 1-му разряду, но и завершившим обучение в ней по 2-му разряду, равно как и тем, кто окончили курс в любом светском среднем учебном заведении.

«новой» академии были: архимандриты Иоанн (Оболенский; 12 июля 1842 - 7 мая 1844); Григорий (Митькевич; 21 июня 1844 - 13 окт. 1851); Парфений (Попов; 29 февр. 1852 - 20 янв. 1854); Агафангел (Соловьёв; 20 янв. 1854 - 17 марта 1857); Иоанн (Соколов; 17 марта 1857 - 31 марта 1864); Иннокентий (Новгородов; 31 марта 1864 - 20 мая 1868); Никанор (Бровкович; 29 июля 1868 - 4 июля 1871(?)); прот. А. П. Владимирский (30 июля 1871 - 4 авг. 1895); епископы Антоний (Храповицкий; 4 авг. 1895 - 14 июля 1900), Алексий (Молчанов; 20 июля 1900 - 26 марта 1905); Алексий (Дородницын; 5 сент. 1905 - 17 янв. 1912), Анастасий (Александров; 15(9?) февр. 1912 - 30 мая 1913), сщмч. Анатолий (Грисюк; 30(13?) мая 1913 - март 1921).

В соответствии с Уставом 1869 г. в академии ввели деление на богословское, церковно-историческое и церковно-практическое отд-ния. К предметам богословского отд-ния относились догматическое, нравственное и обличительное богословие, патристика, древнееврейский язык, библейская археология. На церковно-историческом отд-нии изучались библейская история, всеобщая церковная история, история Русской Церкви, история и обличение русского раскола, всеобщая гражданская история, российская гражданская история. Предметами церковно-практического отделения были пастырское богословие, гомилетика, история проповедничества, церковная археология, литургика, церковное право, всеобщая словесность, история рус. лит-ры, рус. и иностранные языки (обычно немецкий и французский). Обязательными предметами для студентов всех отд-ний были Свящ. Писание, введение в богословие, философия (логика, психология, метафизика), история философии, педагогика, а также один из древних языков (греческий или латинский) и один из новых (немецкий, французский или английский). Вступительные экзамены включали богословие, философию, догматическое богословие, библейскую и церковную историю, один из древних и один из новых языков. Устав разрешал с согласия Синода вводить дополнительные предметы. Обучение было рассчитано на 4 года. Все общеобязательные и входящие в программу отд-ний предметы изучались в течение 3 лет. При успешном окончании 3-го курса студенту на основании квалификационной работы присваивалась степень кандидата богословия, остальные выпускались со званием действительных студентов и с правом принятия сана или служения в учительской должности в духовных уч-щах. На 4-м курсе студенты, получившие отличные оценки на заключительном экзамене 3-го курса, слушали специальные практические лекции (по выбору), под руководством профессоров готовились к преподавательской деятельности в семинариях, писали магист. диссертацию по избранной специальности, после публичной защиты к-рой получали степень магистра богословия.

Преподавательский состав академии включал ординарных (имевших степень доктора богословия), экстраординарных (магистры богословия) профессоров, доцентов и 3 преподавателей совр. языков. Кроме того, допускалось привлечение приват-доцентов (внештатных преподавателей, готовившихся занять должность доцента или профессора). На каждом отд-нии академии работала комиссия из преподавателей для обсуждения вопросов, касавшихся отд-ния, окончательное решение по которым выносилось академическим советом. Согласно Уставу 1869 г., в академию могли быть приняты лица любого сословия, если они были правосл. вероисповедания, представили свидетельство об окончании семинарии или гимназии и выдержали экзамен. Академический совет имел право допускать к лекциям и вольнослушателей.

Устав 1869 г., способствовавший развитию богословских наук, критическому подходу к изучению церковно-исторических наук и библеистики, одновременно способствовал формированию у студентов академии свободомыслия. Светская и церковная власть подозревали студентов в неблагонадежности, а духовные школы - в утрате церковности. Кроме того, критиковали учебный план на церковно-историческом и церковно-практическом отделениях, разработанный с преобладанием гражданских наук.

В учебном отношении Устав 1884 г., упразднивший специализацию, увеличил обязательные дисциплины с 7 (по Уставу 1869 г.) до 17. Помимо этого студенты должны были изучить по выбору один из новых и один из древних языков. Остальные науки, входившие в состав академического курса, разделили на 2 группы из 3 и 4 предметов (с языковым и со словесным уклоном или с церковно-историческим, для КазДА была еще и 3-я группа - миссионерские предметы). Среди положительных новелл Устава 1884 г.- введение института профессорских стипендиатов, позволившее оставлять 1-2 наиболее способных студентов (преимущественно первых в разрядном списке) для приготовления к занятию преподавательских вакансий в академии и написания магист. диссертации. Эта мера компенсировала отмену специализации в отношении лиц, наиболее способных к последующей научно-педагогической службе. Благодаря этой статье Устава после 1884 г. в КазДА сформировался кадровый состав. Из 45 воспитанников КазДА, ставших ее преподавателями и практикантами после 1884 г., 39 были профессорскими стипендиатами (включая В. И. Несмелова, В. А. Нарбекова, Ф. В. Благовидова, В. А. Керенского, архим. Иннокентия (Ястребова), И. М. Покровского и др.), еще трое были назначены исполняющими должность доцента в год окончания академии. До 1897 г. профессорскими стипендиатами оставляли по 2 чел. (в 1891/92 уч. г.- одного), в ректорство еп. Антония (Храповицкого) их число было увеличено, в т. ч. за счет монашествующих студентов, к-рым покровительствовал ректор (в 1897/98 уч. г. было оставлено 6 профессорских стипендиатов, в 1898/99 уч. г.- 4, в 1900/01 уч. г.- 5). Всего профессорскими стипендиатами с 1884/85 по 1917/18 уч. г. были 90 чел.

В 1883 г. в КазДА насчитывалось 178 студентов, 154 из к-рых пользовались казенными стипендиями. Решение Синода 1887 г. об уменьшении числа казенных стипендий и о назначении прежнего количества, положенного по штату 1869 г., т. е. для С.-Петербургской, Московской и Киевской Духовных Академий по 120, а для КазДА 100 стипендий, привело к улучшению числа поступавших. Сокращение числа стипендий объяснялось тем, что из выпускников академий на места священнослужителей или по ведомству правосл. исповедания распределялось не более 1/3 общего числа окончивших курс. «При таком положении дела,- говорилось в указе,- количество обучающихся в духовных академиях воспитанников оказывается в значительной мере превышающим действительную потребность в них» (Отчет о состоянии КазДА за 1887/88 уч. г. 1888. С. 15). В результате в 1891/92 уч. г. в академии обучалось всего 128 чел., из к-рых 92 студента пользовались казенными стипендиями. Однако уже со следующего года численность студентов возросла, прежде всего за счет увеличения численности своекоштных студентов. Если в 1891/92 уч. г. проживавших за собственный счет было только 29 чел., то в 1894/95 уч. г.- уже 88. Причиной этому было расширение жилых академических зданий к кон. 1889 г. Еще больше увеличилось число поступивших в академию с 1895 г. в связи с назначением ректором архим. Антония (Храповицкого): в 1894/95 уч. г. на 4 курсах КазДА обучалось 207 студентов, к нач. 1897/98 уч. г.- 282. При еп. Антонии резко возросло число защит докт. диссертаций и магист. коллоквиумов. За 1895-1900 гг. было присуждено 10 докторских степеней (в 1898/99 уч. г.- 6) и 29 магистерских (в 1898/99 уч. г.- 10).

При ректоре еп. Алексии (Молчанове) снизилось число поступивших: в 1900/01 уч. г.- 48 чел., в 1901/02 уч. г.- 54, в 1902/03 уч. г.- 38, в 1903/04 уч. г.- 37 чел. Общая численность студентов в академии уменьшилась в 1904/05 уч. г. до 169 чел. Однако с 1904/05 уч. г. число поступивших вновь было 48-52 чел. в год.

В июле 1906 г. в русле либерализации учебного процесса по Временным правилам 1905 г. Синод разрешил допускать на общих основаниях к приемным испытаниям семейных священнослужителей (чего прежде в истории духовных школ не было), окончивших семинарии по 1-му разряду и имевших положительный отзыв от епархиального начальства. Белому духовенству разрешалось проживание с семьей в городе на квартире, а не имевшим семейств - в академических общежитиях. Уже в 1906 г. в числе принятых в КазДА на 1-й курс было 10 священников и диакон, в 1907 г.- 10 священнослужителей, в 1908 г.- 13, в 1912 г.- 20, в 1915 г.- 36 священнослужителей.

Устав 1910-1911 гг. увеличил учебную нагрузку до 20-21 предмета: 14 обязательных, евр. язык, один древний (греческий - в СПбДА и МДА, латинский - в КазДА и КДА) и один новый язык, история философии или педагогика (по выбору студента), 2-3 науки одной из 4 групп предметов (по выбору).

Особое внимание Устав уделял условиям, способствовавшим обучению монашествующих. Помимо 2 вакансий для профессорских стипендиатов, предусмотренных еще Уставом 1884 г., в каждой академии назначалось 2 вакансии профессорских стипендиатов «исключительно для замещения наиболее даровитыми, окончившими образование в академии по первому разряду, монахами». Монашествующие могли замещать и 2 первые вакансии профессорских стипендиатов на общих с др. студентами основаниях. О студентах-монахах, об их духовном воспитании и о научном образовании Уставом предполагалось архиерейское попечение. Монашествующие студенты должны были жить в особых помещениях (или же жить, если была возможность, в мон-ре) и получать монашескую пищу.

По Уставу 1910-1911 гг. пользовавшиеся казенными стипендиями и не принявшие сана обязаны за каждый год содержания прослужить 1,5 года по духовному ведомству, а в случае преждевременного выхода из духовного ведомства до окончания академии или до завершения обязательного срока службы - возвратить затраченные на него средства в Хозяйственное управление Синода. Справедливое с экономической т. зр. решение было воспринято либеральной общественностью как очередная попытка закрепощения духовного сословия.

Нововведение Устава 1910-1911 гг., касавшееся миссионерских отд-ний, а также предоставление белому духовенству возможности поступать в академию способствовали резкому росту численности студентов. В 1911 г. на 1-й курс было принято сразу 80 чел., в 1917 г.- 119 чел. Общее число студентов (в 1915/16 уч. г.- 309 чел., в 1916/17 уч. г.- 302, в 1917/18 уч. г.- 300 чел.). В 1915/16 уч. г. на 1-м курсе академии было 36 лиц в священном сане, а всего в священном сане - 72 чел. Самая уникальная ситуация возникла в 1916/17 уч. г., когда из 92 чел., поступивших на 1-й курс, 60 чел. имели сан, причем на 2-м курсе обучалось 35 клириков (в т. ч. монашествующие), на 3-м - 12, на 4-м - 9, а всего клириков в академии обучалось 116 чел. из 302 студентов (из к-рых более 60 только числились студентами, поскольку были призваны на военную службу). Т. о., впервые в истории КазДА совместно обучались 116 клириков (в т. ч. монашествующие) и 127 мирян.

Уже вскоре после создания КазДА стала центром научной деятельности в разных направлениях (богословие, философия, церковная история, филология, языковедение и т. д.). По Уставу 1814 г. лучшие выпускники, обычно ок. 1/3 курса, становились магистрами богословия. По Уставу 1869 г. и следующим за ним всем успешно окончившим академию присваивалось звание кандидата богословия, магист. диссертации требовали публикации монографий и публичной защиты. В 1869-1918 гг. Совет КазДА присвоил ученую степень 132 магистрам богословия и 44 докторам богословия, церковной истории и церковного права. Т. о., КазДА заняла 1-е место среди 4 академий.

Круг интересов академических ученых был достаточно широк. Наибольшее значение имели следующие научные школы. Свящ. Писание ВЗ представляли П. А. Юнгеров, один из лучших библеистов России нач. XX в., и его ученики - Григорьев, В. И. Протопопов. Изучением Свящ. Писания НЗ руководил М. И. Богословский. Патрологией занимались проф. Д. Гусев, прот. Писарев, Пономарёв. Одним из важнейших достижений казанских патрологов стали переводы на русский язык творений св. отцов как с греческого, так и с латинского языка. Западные вероисповедания исследовали проф. Н. Я. Беляев и В. А. Керенский. Были известны труды казанских профессоров по нравственному богословию А. Ф. Гусева и А. И. Гренкова. Философию в 1870-1889 гг. преподавал Снегирёв, автор многочисленных трудов и талантливый педагог. Самый известный ученик Снегирёва В. И. Несмелов преподавал в академии в 1895-1921 гг., учеником Несмелова был прот. Н. В. Петров.

Основателем школы церковного права считается А. С. Павлов. Его ученик Бердников - самый известный канонист России кон. XIX - нач. XX в. Другой ученик Бердникова, П. Д. Лапин, был активнейшим участником Поместного Собора 1917-1918 гг. В нач. XX в. мн. ученики Бердникова занимали должности профессоров церковного права в духовных академиях и ун-тах России: А. И. Алмазов, П. А. Прокошев, В. К. Соколов, проф. церковного права Казанского ун-та, Е. Н. Темниковский. В области литургики и церковной археологии известны труды Красносельцева, А. А. Дмитриевского, В. А. Нарбекова. Церковной археологией занимался Е. Я. Полянский. Библейскую историю преподавали Я. А. Богородский и Протопопов. Исагогикой занимались преподаватели греч. и лат. языков А. А. Некрасов, Н. П. Родников (патролог).

Деятельность выпускника, позже бакалавра КазДА, российского историка А. П. Щапова развивалась вне церковной исторической науки, но его первый ученик Знаменский стал одним из известных церковных историков. В академии работали его ученики И. М. Покровский и Ф. В. Благовидов. Общую церковную историю (византологию) преподавал Ф. А. Курганов. В области рус. словесности работали Порфирьев (автор трудов по истории древнерусской лит-ры и публикатор памятников древней письменности) и его ученик А. В. Попов, занимавшийся исследованием акафистов. Русскую литературу XVIII в. и агиографию изучал Царевский, расколоведением занимались Ивановский и Васильевский.

В первые годы существования академии профессора Казанского ун-та А. Казем-Бек, М. М. Махмутов преподавали основы ислама, араб. и татар. языки. Когда в 1852 г. были созданы кафедры вост. языков и религий, предполагалось, что основу преподавательских кадров составят университетские преподаватели. Но в 1854 г. Восточный разряд был переведен в столичный ун-т и все профессора покинули Казань. Собственные востоковедческие научные школы в КазДА формировались самостоятельно. Вплоть до 1917 г. Казань была единственным за пределами С.-Петербурга и Москвы центром востоковедения, а в научном изучении ислама и буддизма занимала 1-е место в России. Именно в КазДА Г. С. Саблуков сделал 1-й научный перевод Корана на рус. язык. Труды казанских исламоведов, арабоведов и татароведов (все они в одинаковой степени владели и араб., и татар. языками) Ильминского, Е. А. Малова, М. А. Машанова, монголоведов и буддологов А. А. Бобровникова, И. В. Попова, архиеп. Иннокентия (Ястребова), В. В. Миротворцева, сщмч. Гурия (Степанова), Остроумова, Я. Д. Коблова (татароведение) во многом способствовали развитию востоковедения, этнографии, языковедения, многие из них сохраняют научную значимость. С приходом в 1911 г. в академию Катанова научная деятельность миссионерских кафедр приобрела в основном светский характер, главные труды были посвящены различным аспектам культуры Поволжья, Сибири, Ближ. и Дальн. Востока.

В кон. XIX - нач. XX в. КазДА оказалась связанной с жизнью и деятельностью старца, схиархим. прп. Гавриила (Зырянова). Среди духовных детей старца были студенты КазДА, позже ставшие архиереями. Многие преподаватели академии пострадали в XX в., в годы гонений на Церковь. Расстреляны, погибли в заключении или умерли вскоре после освобождения из лагерей архиереи Варсонофий (Лузин), Евсевий (Рождественский), прот. Александр Касторский, прот. И. И. Сатрапинский. В ссылке скончались архиеп. Афанасий (Малинин) и Васильевский, вскоре после освобождения умер прот. Николай Петров. Канонизированные преподаватели академии: сщмч. Анатолий (Грисюк; последний ректор), архиереи Амфилохий (Скворцов), Гурий (Степанов), Иоасаф (Удалов), эконом академии прот. сщмч. Филарет (Великанов).

КазДА была сословным учебным заведением, в к-рое принимались лучшие выпускники семинарий, в основном русские, уроженцы Поволжья, Сибири, Урала и Кавказа. До 1870 г. прием в академию проводился в четные годы, а с 1871 г.- ежегодно. С сер. 60-х гг. XIX в. среди абитуриентов появилось большое количество волонтеров со всех концов России, поступавших по собственной инициативе, чаще всего с аттестатами 2-го разряда, а также выпускников светских средних учебных заведений. В первые годы действия Устава 1884 г. набор вновь был ограничен, но в 90-х гг. XIX в. условия приема стали более свободными.

КазДА была самой малочисленной по сравнению с др. академиями, ее выпускники составляли ок. 1/6 всех воспитанников высших духовных школ, но в 1895-1900 гг., при ректоре Антонии (Храповицком), КазДА стала самой большой по числу студентов из всех академий.

С 1906 г. в КазДА официально разрешалось принимать женатых священников. В годы первой мировой войны священники составляли почти 1/3 студентов, многие жили с семьями в здании академии, поскольку более 60 студентов-мирян были призваны в армию. С 80-х гг. XIX в. в КазДА учились иностранные студенты. Первым был японец Пантелеимон Сато, выпускник 1886 г. С нач. XX в. в академию принимали по 3-4 иностранных студента в год. Всего академию окончило ок. 50 иностранцев. Больше всего среди них было болгар, принадлежавших к епархиям К-польского Патриархата, не признававших Болгарской Православной Церкви, подданных и Болгарии, и Османской империи; были также сирийцы, сербы (как из Сербии, так и из Австро-Венгрии), японцы, греки из Османской империи, черногорец, македонец.

В 1846-1879 гг. академию ежегодно оканчивали 25-26 чел., в 80-90-х гг. XIX в.- ок. 30-35 чел., в нач. 1900-х гг. число выпускников увеличилось почти до 50 чел. в год, в 1918 г. выпускниками академии были 35 чел., в 1919 г.- 12, в 1920 г.- 7 чел. Большая часть выпускников становилась преподавателями духовных или светских учебных заведений, лучшие из них - профессорами и доцентами академии и российских ун-тов. Впосл. многие принимали духовный сан, служили на приходах крупных городов, преподавали Закон Божий в светских средних и высших учебных заведениях, занимали должности в Мин-ве народного просвещения, работали преподавателями, инспекторами и директорами гимназий, народных уч-щ. В нач. XX в. епископат РПЦ на 1/5 состоял из выпускников КазДА.

Более 100 выпускников стали архиереями, среди которых были первоиерархи Русской Церкви, митрополиты С.-Петербургские и Ладожские Палладий (Раев) и Антоний (Вадковский), известные выпускники: богослов, проф. Казанского ун-та, депутат 4-й Гос. Думы и товарищ прокурора Синода во Временном правительстве прот. А. В. Смирнов, ученый-тюрколог, чл.-кор. АН СССР С. Е. Малов, дипломаты И. С. Ястребов и А. С. Троянский, языковед, этнограф, деятель чувашского национального движения Н. В. Никольский. Среди выпускников академии было много работников образования, в т. ч. занимавшихся просвещением казахов и башкир В. В. Катаринский, А. В. Васильев, востоковед и просветитель среднеазиатских народов Остроумов, марийский просветитель С. А. Нурминский, марийский этнограф, просветитель, миссионер П. П. Глезденёв, татаровед, переводчик и педагог А. А. Воскресенский, татарско-кряшенский миссионер, переводчик и педагог Р. П. Даулей.

В 20-30-х гг. XX в. мн. выпускники КазДА стали жертвами репрессий. Среди сосланных, расстрелянных, погибших в лагерях или после освобождения из мест заключения были как сохранившие каноническое общение с митр. Сергием (Страгородским), так и «непоминающие»: архиереи Авраамий (Дернов), Александр (Раевский), Арсений (Смоленец), Афанасий (Малинин), Варлаам (Ряшенцев), Варсонофий (Лузин), Василий (Дохтуров), Вениамин (Иванов), Виктор (Богоявленский), Евсевий (Рождественский), Ефрем (Ефремов), Иннокентий (Летяев), Иннокентий (Никифоров), Иннокентий (Ястребов), Иоанн (Доброславин), Иоанн (Широков), Иоанн (Поярков), Иов (Рогожин), Ириней (Шульмин), Киприан (Комаровский), Леонтий (фон Вимпфен), Марк (Бакалдин), Мелхиседек (Паевский), Нафанаил (Троицкий), Николай (Ипатов), Никон (Катанский), Никон (Пурлевский), Павел (Кратиров), Пахомий (Кедров), Петр (Савельев), Питирим (Крылов), Серапион (Шевалеевский), Стефан (Знамировский), Феодор (Лебедев), Феодосий (Ващинский), , Феофан (Еланский), Филипп (Гумилевский), схиархим. Даниил (Холмогоров), архим. Стефан (Сафонов), протоиереи Иоанн Верещагин, Иоанн Витоль, Андрей Волков, Иаков Галахов, Михаил Грудцын, Владимир Знаменский, Алексей Игнатьев, Авенир Ильинский, Василий Инфантьев, Феликс Козельский, Александр Касторский, Александр Лебедев, Александр Меньшиков, Петр Никотин, Петр Образцов, Михаил Петров, Владимир Разумовский, Александр Серебренников, Леонид Скворцов, Николай Соболев, Николай Троицкий и др.

Среди канонизированных студентов и выпускников академии: святители Александр (Окропиридзе), Мелетий (Якимов); новомученики и исповедники Российские, священномученики в архиерейском сане Августин (Беляев), Александр (Трапицын), Амвросий (Полянский), Амфилохий (Скворцов), Василий (Богоявленский), Виктор (Островидов), Герман (Ряшенцев), Григорий (Лебедев), Гурий (Степанов), Ефрем (Кузнецов), Иоасаф (Удалов), Иувеналий (Масловский), Мефодий (Краснопёров), Митрофан (Абрамов), Петр (Зверев), Прокопий (Титов), Симон (Шлеёв), Феодор (Поздеевский), Феодор (Смирнов), Феофан (Ильменский), протоиереи Павел Ансимов, Ксенофонт Архангельский, Константин Богословский, Феодор Гидаспов, Павел Дернов, Евграф Еварестов, Сергий Знаменский, Петр Никотин, Дмитрий Павский, Дмитрий Смирнов, Василий Сокольский, Михаил Чельцов, священник Феодор Распопов, Александр Малиновский, Сергий Увицкий, Иоанн Якушев и др. Среди иерархов, подвергшихся репрессиям и занимавших кафедры РПЦ МП после 1945 г.: митрополиты Корнилий (Попов) и Палладий (Шерстенников), архиепископы Варсонофий (Гриневич), Иоанн (Братолюбов) и Андрей (Комаров), епископы Вениамин (Милов), Гавриил (Абалымов) и Иустин (Мальцев).

Часть выпускников академии оказалась за пределами СССР, среди них - иерархи РПЦЗ: архиепископы Восточноамериканский Виталий (Максименко), Чикагский и Детройтский Григорий (Боришкевич), Харбинский Мелетий (Заборовский), Пекинский Симон (Виноградов) и Сан-Францисский Тихон (Троицкий), еп. Ханькоуский Иона (Покровский); экзарх Западноевропейских русских приходов К-польского Патриархата, ректор Свято-Сергиевского богословского ин-та митр. Владимир (Тихоницкий), митр. Серафим (Лукьянов), глава автономной Православной Церкви в Финляндии (впосл. находившейся в юрисдикции РПЦЗ, в 1945 г. воссоединившейся с Московской Патриархией), а затем экзарх Зап. Европы (1946-1948). Воспитанниками академии были и нек-рые первоиерархи Поместных Церквей: предстоятель Польской Православной Церкви митр. Варшавский Дионисий (Валединский), католикосы Грузинской Православной Церкви Амвросий (Хелая) и Мелхиседек III (Пхаладзе).

Среди архиереев, отпавших в обновленческий или (и) григорианский расколы,- Виссарион (Зорин), Иннокентий (Бусыгин), Зосима (Сидоровский), Пимен (Пегов), Борис (Рукин), Иоанн (Киструсский), Назарий (Андреев), Владимир Путята.

Выпускники КазДА принимали участие в создании в 1944 г. Богословского ин-та в Москве, а затем и в восстановлении МДА в Троице-Сергиевой лавре. Так, 1-м ректором ин-та, а потом и. о. ректора МДА стал выпускник КазДА прот. Тихон Попов, следующим ректором был еп. Ермоген (Кожин). Среди преподавателей МДА были выпускники КазДА: В. С. Вертоградов, в 1950-1951 гг. и. о. ректора МДА и читавший курс Свящ. Писания ВЗ, Н. П. Доктусов, прот. А. А. Ветелев. Сравнительный анализ учебных программ дореволюционной КазДА и восстановленной МДА показывает влияние дореволюционной казанской научно-педагогической школы на формирование восстановленной московской.

В 1855-1918 гг. КазДА издавала ж. «Православный собеседник», в к-ром публиковались труды преподавателей, магистерские и докторские диссертации, защищавшиеся в КазДА, переводы святоотеческой лит-ры, памятники древнерус. письменности и проч. Идея создания журнала возникла в 1853 г. в связи с открытием миссионерского противораскольнического отд-ния и принадлежала архиеп. Григорию (Постникову), являвшемуся также инициатором создания одного из первых российских духовных журналов, ж. «Христианское чтение». По утвержденной Синодом программе журнал «догматического, герменевтического, исторического, нравственного и критического» содержания предполагалось выпускать «в 6 разделах 4 книжками в год». Журнал выходил по 3 (1917) или даже по 12 номеров в год тиражом от 600 до 3 тыс. экз. (при редакторе архим. Иоанне (Соколове)). В качестве приложений к журналу издавались: в 1855-1918 гг. «Протоколы заседаний Совета КазДА» и «Приложения» к ним (преимущественно отзывы профессоров академии на представленные к защите диссертации), академические «Годичные акты»; в 1867-1917 гг. «Известия по Казанской епархии»; в 1912-1916 гг. ж. «Инородческое обозрение» (выходил 4 раза в год тиражом 1200 экз.), кроме того, печаталось еще 600 оттисков в виде отдельных книжек. Издателем «Инородческого обозрения» являлось миссионерское отд-ние академии, заведующим редакцией журнала был проф. Катанов.

В марте 1906 - нояб. 1907 г. группа профессоров КазДА (в т. ч. Писарев, Машанов, Несмелов) издавала еженедельный ж. «Церковно-общественная жизнь», в котором с умеренно-либеральных позиций обсуждались церковные и гос. реформы. Первоначально журнал был органом КазДА, но с нач. 1907 г. по настоянию архиеп. Казанского и Свияжского Димитрия (Самбикина) офиц. издателями считались частные лица. В 1873 (1872 (?)) - 1914 гг. издавался «Миссионерский противомусульманский сборник» (24 выпуска), в котором публиковались преимущественно работы преподавателей миссионерских отд-ний и кафедр КазДА, а также лучшие курсовые сочинения.

КазДА формировалась с 1843 г. на основе неск. тыс. дублетных экземпляров, переданных из МДА, СПбДА и КДА. Среди этих книг был весь основной набор учебной и научной лит-ры по богословию, философии, церковной истории, в т. ч. множество книг на лат. языке XVII-XVIII вв., что обусловило возможность нормального учебного процесса.

К нач. XX в. б-ка КазДА состояла из нескольких фондов: рукописного, в к-ром отдельным фондом хранились рукописи Соловецкого мон-ря (Соловецкая б-ка), фундаментального (книжного собрания), журнально-газетного и студенческого (приобретался на средства студентов, пользовались им преимущественно студенты). По Уставу 1869 г. академии могли приобретать инославные (католические, англиканские, протестантские) издания, которые представляли большой научный интерес для преподавателей, хотя и являлись самыми дорогостоящими изданиями. В 1887 г. выписывалось 15 российских научных и общественных изданий и 20 иностранных, в 1893 г. соответственно - 35 и 36, в 1901 г.- 39 и 43, в 1913 г.- 44 и 59 изданий. Кроме того, значительное число журналов и газет академия получала по обмену (прежде всего на ж. «Православный собеседник») и в дар. Так, в 1913 г. таких изданий было 74 и еще 60 епархиальных «Известий» и «Ведомостей» (в обмен на «Известия по Казанской епархии»). В 1916 г. б-ка получала 88 российских журналов, духовных изданий и газет, из них 48 было подарено или получено по обмену и 52 епархиальных «Известий» и «Ведомостей».

Но у КазДА не хватало средств для приобретения новых книг и периодических изданий. Устав 1884 г. увеличил ассигнование сумм на библиотечные нужды с 1600 до 2500 р. в год. Если к 1884 г. в фундаментальной и учебной б-ке КазДА насчитывалось 16 554 названия книг в 40 065 томах, в б-ке рукописей и старопечатных книг - 2765 названий в 2979 томах, а всего, т. о., в фондах хранилось 19 319 книг в 43 044 томах, то к кон. 1916 г. фонды увеличились до 46 393 названий в 103 880 томах. Каталог б-ки опубликован в 1874 г., дополнения к нему выходили в 1881, 1883, 1896, 1904, 1913, 1915 гг.

Фонды академической б-ки пополнялись также за счет пожертвований, в частности из собраний Ильминского и Ивановского, а также из 4 специализированных книжных собраний, полученных КазДА в период 1913-1915 гг.: проф. Бердникова (1855 названий в 2848 томах), почетного члена КазДА прот. А. В. Рождественского (917 названий в 1649 томах), проф. Богословского, а также проф. Катанова (ок. 5 тыс. книг по миссионерским, этнографическим и востоковедческим вопросам). В 1854 г. при содействии архиеп. Григория (Постникова) в КазДА была передана б-ка Соловецкого мон-ря (1513 ркп. и 83 старопечатных книги). Важным научным направлением в деятельности КазДА стала подготовка описания рукописей и книг Соловецкой б-ки под рук. проф. Знаменского, возглавившего в 1875 г. соответствующую комиссию. К работе привлекались студенты и молодые преподаватели. «Описание рукописей Соловецкого монастыря, находящихся в библиотеке Казанской Духовной Академии» было опубликовано в 1881-1898 гг. в 3 томах. В 1-й том вошли описи рукописей по разделам: Библия и толкования Свящ. Писания, творения св. отцов, богословские; 2-й том составили разделы церковно-исторический и церковно-правовой; 3-й том содержал описания богослужебных рукописей.

Изучению Соловецкой б-ки способствовало развитие школ церковной истории, древнерусской словесности, патрологии, церковного права в КазДА. Наличие в Соловецкой б-ке слав. текстов церковно-правовых памятников подтолкнуло ректора академии архим. Иоанна (Соколова) к началу масштабной работы по переводу на рус. язык Деяний Вселенских Соборов на основе рукописей Соловецкой б-ки. В КазДА были осуществлены переводы на рус. язык «Стоглава», Деяний церковных Соборов. Большинство этих переводов при всех недостатках используются и в наст. время.

По соловецким рукописям (с привлечением рукописей из других библиотек) учеными КазДА, прежде всего Порфирьевым (издавшим, кроме того, в 1877 и 1890 исследования «Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки» и «Апокрифические сказания о новозаветных лицах и событиях по рукописям Соловецкой библиотеки») и Знаменским, опубликовано множество памятников древнерусской письменности: «Просветитель» прп. Иосифа Волоцкого, сочинения прп. Максима Грека, Вассиана (Патрикеева), святителей Кирилла Туровского, Серапиона еп. Владимирского, митр. Фотия; послания святителей Киприана, митр. Киевского, Дионисия, еп. Суздальского, иером. Епифания Премудрого, книжника Д. Герасимова, старца Филофея, кн. А. М. Курбского, игум. Паисия (Ярославова), Жития преподобных Авраамия Смоленского, Антония Римлянина, святителей Леонтия и Исаии Ростовских, Трифона Печенгского, Никодима Кожеозерского, Елеазара Анзерского, царевича Петра Ордынского и др.

Рукописями и изданиями из фундаментальной б-ки КазДА пользовались профессора всех духовных академий (в т. ч. Н. И. Субботин, прот. П. Флоренский, Д. И. Абрамович, Ф. И. Щербатский, Дмитриевский, П. П. Соколов, Н. Н. Пальмов и др.), сотрудники Имп. АН (напр., В. Н. Бенешевич), Имп. Археологической комиссии, Гос. Главного архива, всех российских ун-тов, Имп. Палестинского об-ва, Московской Синодальной типографии и др. В б-ку поступали запросы из Афин, К-поля, Пекина, Софии. К рукописям обращались в связи с научными исследованиями и публикациями. Так, В. В. Стасов использовал в альбоме «Славянский и восточный орнамент по рукописям древнего и нового времени» 18 орнаментальных фрагментов соловецких книг, Ф. И. Буслаев обращался к рукописям в исследовании Апокалипсисов, Н. П. Лихачёв - в «Материалах по истории рус. иконописания», С. В. Смоленский - в «Общем очерке истории и музыкального значения певчих рукописей Соловецкой б-ки и «Азбуки певчей» Александра Мезенца», свящ. А. А. Игнатьев - в «Кратком обзоре крюковых и нотно-линейных певчих рукописей Соловецкой библиотеки. Приложение к Описанию Соловецких рукописей» и др. Даже в период первой мировой войны рукописи по возможности высылались по просьбе исследователей.

После отчуждения академических зданий, включая помещения академической б-ки, по инициативе уполномоченного Главного архивного управления по Казанской губ. проф. Казанского ун-та И. А. Стратонова 5 июня 1919 г. архив и б-ка КазДА были переданы в распоряжение архивного ведомства (они составили 1-е архивное отд-ние Казанской губ. (с 1920 Татарской АССР)). Неск. профессоров академии во главе с И. Покровским стали штатными сотрудниками советских архивных органов, ответственными за хранение. Благодаря этому б-ка и архив сохранились почти полностью.

В 1927-1928 гг. печатные книги были переданы в Научную б-ку Казанского ун-та, находятся в фондах и доступны читателям. В 1928 г. Соловецкая б-ка отправлена в ГПБ (РНБ). Рукописи, не входившие в состав Соловецкой б-ки (722 ед. хр.), вместе с архивом КазДА были переданы НАРТ (Ф. 10. 196 830 ед. хр.). В 20-х гг. XX в. сотрудники 1-го архивного отд-ния систематизировали архив, составили описи. В 1997 г. ок. 50 тыс. некаталогизированных книг и периодических изданий, принадлежавших академии, были переданы из б-ки Казанского ун-та б-ке воссозданной КазДС.

КазДА являлась крупным востоковедческим, образовательным, переводческим, миссионерским и научным центром дореволюционной России, влияние к-рого распространялось на всю вост. часть Российской империи. Изучение вероучительных и нравственных основ ислама и буддизма (ламаизма), народного быта, языков и религ. верований нерус. народов России сформировало казанскую миссионерскую школу востоковедения. Ее представителями являлись воспитанники и преподаватели академии Ильминский, Бобровников, Саблуков, Остроумов, Малов, Машанов, М. Г. Иванов, П. К. Жузе, Коблов, Катанов, Н. В. Никольский, архим. Иннокентий (Ястребов), архим. Гурий (Степанов) и др. Перспектива христианизации инородческого и иноверческого населения вост. части Российской империи являлась одним из главных поводов к созданию КазДА. Однако на протяжении всего периода существования «новой» академии сталкивались интересы миссионерско-полемического и историко-этнографического направлений в изучении ислама, ламаизма и инородческих языков, при том что оба направления имели ярких представителей, в т. ч. из инородцев.

В 1845 г. были открыты новые кафедры - турецкого, татарского и араб. языков и монгольского и калм. языков. Первыми преподавателями языков в КазДА (1845-1846) стали профессора Казанского ун-та Казем-Бек (турецко-татар. и араб. языки) и А. А. Попов (монголо-калм. язык). Они мало внимания уделяли полемическо-миссионерским вопросам, истории, этнографии и религии арабов, монголов и калмыков. Несмотря на небольшое число студентов, желавших изучать инородческие языки (в 1846/47 уч. г. из 60 студентов академии татар. языку обучались 14 чел., монгольско-калмыцкому - 7, в следующем учебном году - соответственно 10 и 5); из 1-го выпуска «новой» КазДА вышли 2 миссионера и востоковеда, во многом определившие будущее казанского миссионерского востоковедения - Ильминский и Бобровников. Первый по окончании КазДА поселился в татарской слободе Казани для практического изучения грамматических основ татарского языка, 2-й был командирован обер-прокурором Синода в калм. степи для изучения калм. и монг. языков. В 1849 г. Бобровников составил и издал «Грамматику монгольского языка», получившую высокую оценку АН, молодому ученому присудили 2-ю Демидовскую премию. «Грамматика...» была рекомендована Синодом к использованию во всех духовно-учебных заведениях с преподаванием калм. языка.

В февр. 1847 г. обер-прокурор Н. А. Протасов предложил КазДА заняться переводом на татар. язык Божественной литургии свт. Иоанна Златоуста и сокращенного молитвослова, а также проверкой уже изданного на татар. языке НЗ. В июне того же года при КазДА был создан Переводческий комитет (под председательством ректора и с участием Казем-Бека и Ильминского), в июле 1850 г. комитет был переведен в С.-Петербург. Его члены перевели на татар. язык Литургию свт. Иоанна Златоуста, Евангелие от Матфея, молитвы к причащению, часы, утренние и вечерние молитвы, малое повечерие, каноны Иисусу Христу и Божией Матери, праздничные, богородичные тропари и кондаки.

В 1848-1849 гг. по поручению архиеп. Григория (Постникова) Ильминский тайно побывал в уездах Казанской губ., где участилось отпадение верующих в ислам среди старокрещеных татар. Ильминский и Бобровников составили проект по усовершенствованию миссии среди инородцев. Это способствовало решению Синода в мае 1854 г. об учреждении в КазДА штатных миссионерских отделений (исламского, языческого, буддийского). С сент. 1854 г. начались занятия на миссионерских отд-ниях студентов, пожелавших стать миссионерами или наставниками в семинариях Казанского духовного учебного округа в изучении татар., монг., калм., чуваш. языков, а также языков черемисов (мари), вотяков (удмуртов) и миссионерских предметов. Преимуществом при поступлении на миссионерские отд-ния пользовались семинаристы из епархий, на территории к-рых проживали эти народы. Студенты миссионерских отд-ний освобождались от изучения истории, философии, математики и естественных наук.

Преподавателями противомусульманского отделения были назначены Ильминский и Саблуков, практикантом татар. языка - Ямбулатов. Студенты изучали по источникам «историю Мухаммеда», «мухаммеданскую веру», историю и характер татарского народа, их образ мышления, обычаи и привычки, а также педагогику, татар. и араб. языки. Летом студенты противомусульм. отд-ния жили за казенный счет в татар. слободе, где проходили языковую практику под надзором Ильминского.

Противомусульм. отд-ние сосредоточилось не только на практических вопросах антиислам. полемики, но и очень быстро превратилось в центр изучения истории и этнографии нерус. народов, миссионерского исламоведения. С целью более основательного изучения араб., тур., персид., евр. языков, истории и учения ислама (в т. ч. на основании источников) и приобретения необходимых для миссионерского отд-ния книг, а также лит-ры для изучения деятельности зап. миссий на Востоке Ильминский был направлен Синодом на два с половиной года в мусульм. страны (Египет, Палестина, Аравия, Сирия и др.) «для блага Православной Церкви и пользы академии». Эта поездка, включавшая занятия араб. языком с известными учеными, консультации профессора ун-та Эль-Азхар и проч., хотя и завершилась преждевременно, в кон. 1853 г., в связи с началом русско-тур. войны была первым в России случаем зарубежной научной командировки преподавателя духовного учебного заведения.

По мнению ряда исследователей, создание противомусульманского отделения, сформировавшего в посл. трети XIX в. «профессиональное миссионерское исламоведение» (Колесова. 2000. С. 47-48), было новацией в религиозно-просветительской практике правосл. Церкви, в большей степени культурно-политическим, нежели церковным проектом, ориентированным на практическую реализацию положения о господствующем характере Православия методами целенаправленной культурной политики (Алексеев. 2004. С. 35-50).

Преподавание на противобуддийском отд-нии (в 1854 записалось всего 7 студентов из-за отдаленности КазДА от регионов с буддийским населением) носило преимущественно этнографический характер. Единственным преподавателем был Бобровников, читавший лекции по монг. и калм. языкам, буддизму и полемике с ним, миссионерской педагогике и даже по народной медицине, практические занятия по монгольско-калм. языку вел лама Г. Гомбоев. Вместе с Бобровниковым он собирал материалы для монголо-калм. хрестоматии и переводил на разговорный калм. язык краткий катехизис с изложением Свящ. истории.

На противоязыческом (черемисско-чувашском) отд-нии (в 1854 записалось 12 чел.) прот. В. П. Вишневский преподавал вероучение, этнографию и языки чувашский, черемисский (мари), вотяков (удмуртов) и соответствующую часть миссионерской педагогики.

В 1858 г. ректор архим. Иоанн (Соколов), считавший, что миссионерские предметы мешают развитию преподавания более «солидных» наук, начал реорганизацию миссионерских отделений, направленную фактически на их упразднение. На каждом из миссионерских отд-ний был оставлен один наставник, совмещавший преподавание языков с др. дисциплинами (напр., Ильминский преподавал еще и математику). Преподаватели, к-рые вели практические занятия разговорных языков, были уволены. Несмотря на то что в нояб. 1858 г. Синод восстановил Ильминского на кафедре опровержения ислама и преподавания арабского языка, разногласия с ректором заставили его покинуть КазДА. В 1862 г. из КазДА ушел и Саблуков.

В 1863 г. по предложению обер-прокурора Синода А. П. Ахматова Ильминский был определен преподавателем араб. и турецко-татар. языков в КазДА (с правом одновременно оставаться на университетской службе), Малов - бакалавром кафедры истории ислама и противомухаммеданской полемики, кряшен В. Т. Тимофеев - практикантом татар. языка. Тогда же поселившийся при академии Тимофеев набрал группу из 3 детей старокрещеных татар, положив начало созданию Центральной крещенотатар. школы в Казани. В сент. 1864 г. за протест против решения правления КазДА (по инициативе ректора архим. Иннокентия) о соединении изучения ислама с изучением араб. языка с оставлением одного преподавателя (вместо 2) и практиканта Ильминский вновь был уволен из КазДА. Однако уже в июне 1865 г. последовало решение Синода о восстановлении 3 миссионерских отделений в КазДА в прежнем виде с оставлением при отд-ниях преподавателей Ильминского, Малова и практиканта Тимофеева.

Устав духовных академий 1869 г. отменил миссионерские отд-ния в КазДА. Вместо этого в июне 1870 г. Синод разрешил, «оставив неприкосновенным указанное академическим уставом распределение преподавательских кафедр, допустить в Казанской академии, при преобразовании оной, преподавание миссионерских предметов - противомусульманского и противобуддийского с относящимися к оным языками». Преподавание миссионерских предметов возлагалось на 2 наставников с предоставлением им равных прав с преподавателями др. предметов, касавшихся жалованья и служебных преимуществ, но без причисления их к к.-л. академическому отд-нию. Для миссионерских предметов устанавливались часы сверх назначенных уставом для других наук, однако слушание миссионерских лекций не было обязательным для студентов академии (Протоколы заседаний Совета КазДА за 1870 г. 1870. С. 6-7). Такая необязательная для изучения постановка миссионерского образования привела к снижению числа обучающихся по миссионерским предметам до 1-3 студентов в год, к окончательному уходу из КазДА Ильминского (1870) и переходу Малова на кафедру евр. языка и библейской археологии КазДА. Преподавателем противомусульм. предметов в 1870-1877 гг. был Остроумов, с 1878 г.- Машанов (с 1911 оставался в КазДА в качестве сверхштатного профессора), использовавший на занятиях мусульм. источники (Коран, хадисы, труды араб. богословов), араб. и тюрк. лит-ру.

Устав 1884 г. в целом улучшил положение миссионерского направления в КазДА. Помимо введения 17 обязательных предметов устав определил для КазДА 3-ю, миссионерскую, группу предметов по выбору, разделявшуюся на 2 отдела: татарский и монгольский. Изучавшие предметы миссионерской группы освобождались от изучения предметов 1-й или 2-й группы. Кроме того, некрещеным инородцам разрешалось состоять практикантами инородческих разговорных языков.

Кафедру татар. языка и этнографии с 1884 по 1911 г. занимал проф. Малов, знаток араб., татар. и евр. языков. Он писал литературно-научные сочинения полемическо-компаративистской направленности. Так, в 1885 г. он опубликовал беседы с ученым муллой об Адаме по учению Библии и по учению Корана. Малов также редактировал нек-рые из выпусков Миссионерского противомусульм. сборника, опубликовал много серьезных исследований, посвященных историческому описанию церквей и мон-рей Казанской губ. С 1911 г. и до закрытия КазДА кафедру этнографии татар, киргизов, чувашей, черемисов, вотяков и мордвы, истории распространения христианства между означенными инородческими племенами, татар. языка с общим филологическим обзором языков и наречий означенных племен по конкурсу занимал Катанов. С 1884 по 1911 г. кафедру араб. языка и обличения мухаммеданства занимал Машанов, прежде состоявший приват-доцентом по кафедре миссионерских противомусульманских предметов. С авг. 1911 г. кафедру араб. языка, истории и обличения мухаммеданства занял выпускник КазДА епархиальный противомусульманский миссионер М. Г. Иванов. Штатными практикантами татарского языка состояли: до 1895 г. кряшенский свящ. В. Т. Тимофеев, ученик Ильминского, переводчик Свящ. Писания и вероучительных книг на кряшенский язык, заведующий Центральной крещенотатарской школой в Казани, с дек. 1895 г. до 1918 г.- его ученик-кряшен свящ. Т. Е. Егоров. Сверхштатными практикантами арабского языка были татарин-мусульманин Сахиб-Гирей Ахмеров, принявший крещение с именем Павел с марта 1891 г., сириец Жузе, окончивший КазДА, также преподаватель миссионерских курсов при академии с авг. 1896 г. (с 1916 - приват-доцент Казанского ун-та по новоучрежденной кафедре мусульм. права). Все преподаватели татар. отдела много сделали для развития исламоведения, востоковедения и этнографии поволжских и азиатских народов.

Кафедру истории и обличения ламайства и монг. языка с бурят. наречием занимали: Миротворцев с 1884 по сент. 1891 г., с 1876 г. член Переводческой комиссии при братстве свт. Гурия Казанского, в 1889 г. составил записку об открытии при академии 2-годичных миссионерских курсов; М. С. Нефедьев с сент. 1891 по авг. 1889 г.; свящ. И. В. Попов с авг. 1889 по авг. 1909 г.; иером. Амфилохий (Скворцов) с февр. 1910 по сент. 1918 г. Кафедру калм. наречия, общего филологического обзора и наречий монг. отдела, этнографии племен этого отдела и истории распространения христианства занимали: Нефедьев с сент. 1886 по 1893 г., архим. Иннокентий (Ястребов) в 1893-1906 гг., архим. Гурий (Степанов) с 1906 г. Практикантами калм. языка состояли: калмык Дик Бадмаев, принявший в 1888 г. крещение с именем Михаил с авг. 1884 до 1901 г.; буддист Лижди Нормаев с 1901 г.; крещеный калмык А. П. Межуев, окончивший в 1909 г. миссионерские курсы при КазДА, с авг. 1911 г. Практические занятия по изучению бурят. языка с сент. 1914 г. вел бурят И. И. Шаракшинов, окончивший Иркутскую учительскую семинарию, а затем и Миссионерские курсы при КазДА.

Указы о веротерпимости вновь поставили вопрос о целях и приоритетах миссионерских отделений в КазДА. Растерянность царила в умах многих епархиальных миссионеров и сторонников полемического миссионерства после законодательного признания за исламом, буддизмом и проч. религиями права на свободное распространение. Это состояние выразилось в общественных дискуссиях и в статьях, в т. ч. в академических изданиях, таких как «Православный собеседник», «Церковно-общественная жизнь», позднее «Инородческое обозрение». Изменения, происходившие в связи с указами о веротерпимости, повлияли на смену научно-педагогических приоритетов с полемических на этнографические. После ухода из КазДА полемического миссионера прот. Малова на кафедре работал этнограф-инородец (хакас) Катанов. Историю преподавания миссионерских предметов в КазДА после 1910 г. можно характеризовать как скрытое противостояние между прежней миссионерско-полемической школой и школой этнографической, что выразилось, в частности, в существовании 2 разных по программе и составу авторов изданий КазДА,- «Противомусульманского сборника» и «Инородческого обозрения». Приход в академию Катанова почти совпал с принятием Устава 1910-1911 гг., позволившего укрепить позиции миссионерского отд-ния. Если в 1884/85 уч. г. 14 студентов изучали миссионерские предметы, в 1906/07 - 36 студентов (19 в татар. отделе и 17 - в монгольском), то в 1916/17 уч. г.- 70 чел.

Преподаватели КазДА принимали участие в работе Миссионерского съезда (с 13 по 26 июня 1910) в Казани, сформулировавшего предложения по реформе миссионерского отд-ния академии (частично учтенные в «Изменениях» академического Устава 1911), к-рые Совет КазДА направил в Учебный комитет при Синоде. Но Синод удовлетворил лишь 2 просьбы: включил в число обязательных дисциплин, изучаемых студентами миссионерского отдела, педагогику и ввел должность практиканта бурят. языка. Большинство же предложений были признаны «не подлежащими удовлетворению», поскольку они «возникли под влиянием мысли о более широкой и усиленной деятельности православной миссии в России вообще, что пока остается предметом ожидания в желательном будущем и, строго говоря, не вызывается непосредственными нуждами академии» (РГИА. Ф. 796. Оп. 196. Д. 112. 1-й отд., 2-й стол. Л. 3).

«Изменения» Устава 1910 г. в целом положительно повлияли на работу миссионерских кафедр в КазДА. «Группа предметов, относящихся до внешней миссии» делилась, как и в Уставах 1884 и 1910 гг., на татар. и монг. отделы, к-рые включали те же дисциплины, что и по Уставу 1884 г. (дополнительно к монг. отделу был отнесен тибет. язык). Однако «Изменения», утвержденные 29 июля 1911 г., учли часть предложений, сформулированных на Миссионерском съезде в Казани, в частности студенты миссионерских отделов освобождались от изучения нек-рых общеобязательных дисциплин (истории и обличения рус. раскола, истории и обличения рус. сектантства, истории философии или педагогики, систематической философии и логики, древнего языка). Особым примечанием «в виде опыта» на миссионерское отд-ние КазДА принимали после сдачи экзамена окончивших курс семинарии по 2-му разряду, без экзамена, но по особому ходатайству епархиальных архиереев духовных лиц, окончивших курс семинарии по 1-му и 2-му разряду. Однако те, кто поступили без экзамена, не имели права переходить с миссионерского на др. отд-ния. Разрешение поступать в академию лицам, окончившим семинарию по 2-му разряду, увеличило количество абитуриентов на миссионерское отд-ние. Уже в 1912 г. на 1 и 2 курсе татар. отдела академии обучалось по 16 студентов, а на монг.- соответственно 7 и 5 чел. В то же время на 3 и 4 курсе татар. отдела обучалось всего лишь по 3 чел., а монгольского - соответственно 5 и 7 студентов.

Учрежденный в 1912 г. историко-этнографический музей при КазДА преследовал «учебно-вспомогательные цели обоих разрядов Миссионерского отделения академии - татарского и монгольского». В музее, организованном на пожертвования проф. Катанова (избранного директором музея), прот. Иоанна Восторгова и единовременную субсидию Синода, были представлены коллекции инородческого быта, монет, медалей, минералов и проч., подаренные в разное время б-ке КазДА. Их разместили в одной из комнат б-ки в 10 шкафах, 5 витринах, на 4 экспозиционных столах и настенных стеллажах.

Февральский и октябрьский гос. перевороты 1917 г. лишили миссионерское отделение КазДА законодательных основ существования, однако в 1918-1921 гг. мн. курсовые работы посвящались именно этнографической тематике. Влияние миссионерских отд-ний на развитие востоковедения в Казанском учебном округе было определяющим в отсутствие вост. разряда Казанского ун-та. Связи между академией, крупнейшими международными и российскими научными центрами сформировались еще в посл. четв. XIX в. Однако главным практическим результатом деятельности миссионерских отд-ний следует признать даже не собственно научно-педагогические достижения, а воспитание в стенах академии и на миссионерских курсах религиозных, общественных и педагогических деятелей, в т. ч. для нерусских народов России.

при КазДА были открыты в 1889 г. по программе, подготовленной Миротворцевым, и предназначались для лиц, к-рые, имея по роду деятельности отношение к миссионерскому служению (преимущественно на инородческих приходах), не могли поступить в число действительных студентов КазДА (диаконы и псаломщики, окончившие духовное уч-ще или нижние классы семинарии, а также молодые люди, получившие общее среднее или соответствующее ему образование, в т. ч. окончившие учительские семинарии и школы, имевшие опыт педагогической деятельности в сельских школах, службы псаломщиками или послушничества в мон-рях не менее 2 лет). В татар. отделе преподавали историю и обличение мухаммеданства, этнографию племен, историю распространения христианства, араб. и татар. языки, проводились практические занятия по изучению татар. языка, общий филологический обзор языков различных племен. В монг. отделе изучались аналогичные дисциплины в отношении ламайства, монг. языка с бурят. наречием, а также калм. язык. Первоначально курсы размещались в здании академии, где и проживали курсисты. Однако результаты деятельности курсов были признаны малоэффективными из-за небольшого практического применения полученных курсистами знаний.

23 июня 1896 г. Синод одобрил новый устав курсов, к-рый был введен в действие с нач. 1898/99 уч. г. Курсы превращались в самостоятельное учебное заведение, целью к-рого было «доставлять научно-практическую подготовку для деятелей против магометанства и язычества» (Устав, штаты и положение о правах. 1907. С. 3). Курсы были размещены в казанском Преображенском монастыре, наместник к-рого стал наблюдателем (директором) курсов. Ректор КазДА стал председателем педагогического совета курсов, академия осуществляла педагогический надзор. Помимо татарского и монг. отд-ний с 1903 г. было открыто чувашское.

Значительное количество слушателей являлись т. н. инородцами. Обучение было ориентировано на систему Ильминского. Но больше половины слушателей были русскими, и лишь немногие из них до поступления на курсы в той или иной мере владели «инородческими языками». Изучение кадрового состава духовенства показывает, что мн. выпускники стали священниками в обычных рус. приходах. Казанские миссионерские курсы долгое время были единственным учебным заведением, позволявшим тем, кто не принадлежали к духовному сословию, за сравнительно короткое время получить духовное образование и право стать священниками. В 1906 г. открылись Московские миссионерские курсы, др. подобных учебных заведений в России не было. Больше половины занимавшихся на курсах окончили учительские ин-ты и семинарии. За 1889-1914 гг. курсы выпустили 481 чел., из них 288 окончили татар. отд-ние, 118 - монгольское и 75 чел.- чувашское. Почти все стали священниками в епархиях Поволжья, Урала, Сибири или преподавателями народных школ. Вместе с Казанской учительской (инородческой) семинарией курсы заложили основы формирования инородческой интеллигенции. Наблюдателями курсов были: в 1898-1899 гг.- архим. Палладий (Добронравов), в 1899-1907 гг.- Андрей (Ухтомский), чья роль в становлении курсов и открытии в Казанской епархии новых миссионерских монастырей была особенно значительна, в 1907-1911 гг.- Варсонофий (Лебедев), в 1911-1912 гг.- сщмч. Гурий (Степанов), 1912-1917 гг.- сщмч. Иоасаф (Удалов). Среди выпускников курсов - сщмч. еп. Герман (Коккель), Дамаскин (Цедрик), прот. Александр Миропольский, а также еп. Никон (Дегтяренко), архиеп. Аполлинарий (Кошевой) (РПЦЗ), кряшенский драматург и общественный деятель свящ. Давид Григорьевич Григорьев и др.

(общественное учебное заведение) с 3-летним сроком обучения действовали при КазДА в 1910/11-1917 гг. Курсы готовили квалифицированных преподавательниц Закона Божия для светских учебных заведений; преподавали на курсах в основном профессора академии. В первые годы занятия проходили в помещениях, к-рые снимали специально для курсов; с 1914/15 уч. г. в связи с мобилизацией мн. студентов КазДА курсистки проживали в академии, там же проходили занятия. Ежегодно курсы заканчивали 10-15 выпускниц.

С нач. 1918 г., после декрета ВЦИК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви», академия утратила статус гос. учебного заведения, прекратилось гос. финансирование. Но она продолжала действовать, хотя новый офиц. статус академия не получила и не была зарегистрирована как церковное учреждение. В авг. 1918 г. Казань была занята Народной армией КОМУЧ (Комитет членов Всероссийского Учредительного собрания) и Чехословацким корпусом, а 10 сент. 1918 г.- Красной Армией. Почти половина профессоров и значительная часть студентов ушли с отступавшими белыми, многие добровольно вступили в Народную армию.

С нач. 1919 до весны 1921 г. академия существовала полулегально, с устного разрешения советских органов просвещения, получая денежные пособия от высших органов церковного управления. Руководство академии удачно использовало упущения в советской антирелиг. политике и пробелы в советском законодательстве. В этот период занятия проходили в соответствии с учебными планами 1917 г. КазДА официально выдавала дипломы. За 1919-1920 гг. было выдано ок. 20 дипломов, утверждены 4 магист. диссертации. В марте 1921 г. московские чекисты, надзиравшие за Патриархом Московским и всея России свт. Тихоном, обратили внимание властей Татарской АССР на существование в Казани «очага мракобесия». По указанию из Москвы власти Татарской АССР приняли меры к закрытию академии. В апр. того же года КазДА была закрыта, ректор и 32 преподавателя арестованы. 5 окт. 1921 г. за незаконную религиозную деятельность ректор сщмч. Анатолий (Грисюк) был приговорен к году принудительных работ. К году условно были приговорены профессора еп. Афанасий (Малинин), прот. Н. П. Виноградов, прот. Н. В. Петров, Я. В. Васильев, Васильевский, И. Ф. Григорьев, А. П. Касторский, Катанов, Керенский, А. В. Лебедев, Машанов, Нарбеков, Несмелов, И. Покровский, Е. Я. Полянский, Пономарёв, Протопопов. Все, кроме еп. Анатолия, до суда находились на свободе. Временно управляющий Казанской епархией сщмч. Иоасаф (Удалов) добился открытия в нояб. 1921 г. официально зарегистрированного Богословского ин-та, в к-рый были зачислены бывш. студенты академии. По одним данным, ин-т действовал более года, по другим - лишь неск. месяцев.

Летом 1917 г. главный корпус КазДА был реквизирован властями под предлогом размещения в нем эвакуированного Псковского кадетского корпуса, но вскоре там разместился «заразный» (инфекционный) госпиталь, в 20-30-х гг. помещение занимали разные медицинские учреждения, к нач. 2012 г. находилась городская больница № 6. До кон. 1917 г. занятия продолжались в здании семинарии, а после ее закрытия - в помещениях б-ки и на квартирах преподавателей, в монастырях Казани, где поселились студенты. В 1918 г. ректор и преподаватели были выселены из казенных квартир. К 2012 г. фасады главного корпуса и флигеля на углу ул. Николая Ершова и ул. Вишневского сохранили первоначальный вид. В 30-х гг. XX в. флигель на углу ул. Николая Ершова и ул. Чехова был надстроен 2 этажами. Во флигелях расположены офисы. В советское время сад, занимавший основную часть площади Академического квартала, был застроен. Здесь находятся городская больница № 2, станция скорой помощи, поликлиника, Центр по борьбе со СПИДом, только на участке больницы № 2 сохранилась небольшая часть старого парка.

Основные документы по истории КазДА хранятся в НАРТ (Ф. 10. 196 830 ед. хр.). В 20-х гг. XX в. сотрудники 1-го архивного отд-ния систематизировали архив, составили качественные описи. Опись 1 - основная (более 10 тыс. ед. хр.), в ней собраны указы и циркуляры Синода, духовной консистории, журналы заседаний внутреннего и внешнего правлений и совета академии, документы, касающиеся студентов и профессоров, учебной деятельности и т. д. Опись 2 - рукописи кандидатских сочинений студентов (664 ед. хр.), сохранились более 80% студенческих работ за 1846-1920 гг. Среди отсутствующих - в основном сочинения будущих известных ученых. С разрешения совета академии они забирали свои сочинения для работы над магист. диссертациями и не возвращали их. Опись 3 - дела по церковной цензуре (127 дел, рукописей нет), опись 4 - строительные дела (41 ед. хр.). Опись 5 - рукописи на слав. и рус. языках, в т. ч. рукописные богослужебные и др. книги XVI-XVII вв., отобранные гражданскими властями у старообрядцев, и более поздние, в основном старообрядческие, собрания делопроизводственных столбцов и т. д. Опись 6 - мусульм. рукописи на араб., персид., татар., тур. языках, собранные профессорами КазДА, опись 7 - буддийские рукописи на разных языках.

В НАРТ также имеется фонд 676 «Редакция журнала «Православный собеседник»» (ед. хр. 25; 1855-1898 гг.), фонд 11 «Правление МДА по Казанскому учебному духовному округу» (ед. хр. 1347; 1819-1841 гг.), в котором содержатся отчеты семинарий Казанской, Нижегородской, Тамбовской, Вятской, Пермской, Тобольской, Иркутской, Оренбургской, Пензенской, Астраханской и подведомственных уч-щ, дела о постройке зданий для семинарий и уч-щ по Казанскому округу, сведения об учащихся (в период, когда вместо упраздненной КазДА Казанским духовным учебным округом управляла МДА).

Кроме того, в НАРТ есть личные фонды, в которых собраны важные документы и рукописи людей, имевших отношение к КазДА: фонд 36 «Знаменский Павел Васильевич» (ед. хр. 165; 1856-1917 гг.), содержащий рукописи Знаменского, статьи, заметки, документы о его педагогической деятельности, биографические документы, материалы, собранные для научной работы, переписку с духовными и светскими лицами; фонд 968 «Ильминский Николай Иванович» (ед. хр. 202; 1855-1891 гг.) состоит из рукописей его трудов: «Киргизско-русский словарь» (незаконченный), «Начальный курс татарского языка», записей песен на киргиз. (казах.) языке, сведений по истории народов, населявших Ср. Азию и Юж. Сибирь с древнейших времен до IX в., о состоянии народных школ в Казанской губ. (1878-1881), а также ряд рукописей др. авторов, в частности Остроумова «Современные похороны крещеной мордвы», печатный тюркский словарь В. Радлова, русско-татарский словарь К. Насыри и проч.; фонд 1186 «Казем-Бек Александр Касимович» (ед. хр. 28; 1849-1868 гг.); фонд 969 «Катанов Николай Федорович» (ед. хр. 551; 1857-1916 гг.), в к-ром хранятся рукописи ученого, в т. ч. «Грамматика сагайского наречия», «Об особенностях урянхайского языка», «Дневник путешествий по Минусинскому округу Енисейской губ. 1889-1890 гг.», «Путешествие по Сибири, Дзунгарии и Восточному Туркестану» (дневник), «Поездка в Семиречье и Тарбагатай» (дневник) и др. сочинения, опубликованные в Казани в 1888-1916 гг., рукопись перевода на рус. язык сборника песен мари, записанных в селениях Бирского и Сарапульского уездов, переводы статей из татар. газет на рус. язык и проч.; фонд 967 «Машанов Михаил Александрович» (ед. хр. 320; 1821-1915 гг.), включающий его рукописи «Исторические и критические исследования о магометанстве», «Описание путешествия по Востоку» (часть), годовой отчет о занятиях за границей (отрывки), реферат для миссионерского съезда в Казани в 1910 г. и проч., переводы и конспекты англ., франц., нем., араб. книг и статей по истории мусульм. догматики, а также рукописи Г. С. Саблукова «Источники для истории монголов» (заметки и выписки на рус. и араб. языках), «Предание - источник магометанского вероучения», «Нравственное учение Корана», «Гадание у арабов» и др., Н. В. Ханыкова «Учение о мюридах и мюридизме», Остроумова «Исламоведение», Ф. Е. Егорова «Этнографические сведения о черемисах», «История чувашских переводов в связи с историей религиозно-нравственного просвещения инородцев вообще», др. авторов.

Ряд документов по истории КазДА хранится в РГИА, в фонде 802 «Учебный комитет при Святейшем Синоде» (ед. хр. 55742), в частности в описях 1-8 (дела об утверждении уставов и программ ДА, о духовной цензуре, о строительных работах, о личном составе КазДА в 1808-1814 и 1842-1866); в описях 9-10 (аналогичные дела за 1867-1897, 1898-1911, 1912-1918, включая дела о службе лиц, окончивших КазДА); опись 15 (отчеты за 1872-1917 гг.) и др.