ПЛАТОНОВ

П.- один из крупнейших специалистов по истории Смутного времени, чьи труды до сих пор не утратили научного значения. Уже магист. дис. «Древнерусские сказания и Повести о Смутном времени XVII века как исторический источник» (опубл.: СПб., 1888, 19132; в 1890 удостоена Большой Уваровской награды АН) сразу же выдвинула его в число ведущих специалистов по данной проблематике. В 1899 г. вышла в свет монография «Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII вв.: (Опыт изучения общественного строя и сословных отношений в Смутное время)» (3 окт. того же года защищена П. в Ун-те св. Владимира в Киеве как докторская диссертация; в том же году удостоена Большой Уваровской награды АН). Новизна и научная значимость этой работы - в разработке П. собственной концепции Смуты и ее последствий, в основе к-рой лежит его вывод о «политическом уничтожении» бояр-княжат в годы опричнины, что резко сузило, по его мнению, реальные возможности этого «общественного класса» в развернувшейся после смерти царя Иоанна IV Васильевича Грозного (1584) политической борьбе. Это позволило П. перенести центр тяжести исследования с политической (конституционные стремления верхов) стороны Смуты, что превалировало, напр., у Ключевского, на социальную и вместо боярства выдвинуть на 1-й план др. «общественные классы» в лице «тяглых посадских мужиков», служилых людей и «крепостной массы». В центре внимания П.- личность патриарха Московского и всея Руси сщмч. Ермогена, сыгравшего, по мнению ученого, роль нравственного вождя народа на заключительном этапе Смуты. По оценке П., патриарх Ермоген - по сути единственный из «начальных людей» Русского гос-ва, кого не коснулось растлевающее внимание поляков и Смуты, твердый защитник интересов Православия и рус. национальности (Платонов С. Ф. Очерки по истории Смуты. СПб., 2013. С. 306). Обращение Ермогена к «народной массе» с горячим призывом встать на защиту Отечества характеризуется П. как высокий подвиг патриарха. Не менее существенным был для исследователя и вопрос о программе выхода из Смуты, предложенной патриархом. Суть ее, как показал П.,- в призыве патриарха Ермогена к рус. людям «сплотиться для борьбы не только с польской властью, но и с казачьим беззаконием» (Там же. С. 310). Это была, отмечал П., консервативная программа, направленная против всего того, что отошло за годы Смуты от старых порядков Русского гос-ва. Именно она и легла в основу деятельности Второго ополчения 1611-1612 гг., предопределив тем самым успешный исход всего земского дела.

Главным последствием Смуты, по П., стала смена господствовавшего класса в стране. В Смуте «уничтожалось старое боярство и было поражено казачество. Верх и низ московского общества проиграли игру, а выиграли ее средние общественные слои» (Там же. С. 333) населения в лице служилых людей и тяглых посадских общин. Это «их ополчение овладело Москвой; их «начальники» правили страной до царского избрания; ими же, наконец, был избран царь Михаил» (Там же).

Зримым воплощением торжества «средних классов» в последующие годы стала, по П., деятельность Земских соборов, пока они не были оттеснены в сер. XVII в. на 2-й план быстро набиравшей силу приказной бюрократией.

П. обосновал собственную концепцию опричнины как гос. реформы, направленной против родовой княжеской знати в интересах служилого дворянства и посадского населения. Этот взгляд оказал заметное влияние на отечественную историографию.

В основу «Лекций по русской истории» (18991, 191710) П. положил господствовавшую тогда на университетских кафедрах либеральную теорию закрепощения и начавшегося во 2-й пол. XVIII в. процесса раскрепощения гос-вом сословий, игравшую роль исторического обоснования требований прогрессивной общественности к правительству о проведении реформ, хотя как твердый государственник и патриот он вынужден был в ряде случаев (восстание декабристов, история освободительного движения и др.) из-за излишней политизации и идеологической заданности отсекать крайности в суждениях историков либерально-демократического толка или проходить мимо их трудов. Особого внимания в курсе П. удостоилась позитивная роль Русской Церкви в становлении (Др. Русь), укреплении и защите (Смута нач. XVII в.) рус. государственности. В отличие от Зап. Европы в России, подчеркивал П., Церковь никогда не «подавляла и не становилась выше государства» (Платонов С. Ф. Лекции по русской истории. М., 2000. С. 404) и ее политическое влияние определялось «только нравственной силой». Собственно это обстоятельство и предопределило, по мнению П., неудачу не соответствующей «историческому течению нашей жизни» попытки патриарха Никона (Минова) поставить церковную власть выше прочих (Там же).

П. подготовил к изданию «Памятники русской письменности, относящиеся к Смутному времени» (РИБ. СПб., 1891 (Л., 19253). Т. 13), завершил (начатое еще в 1862 А. Ф. Бычковым (см. в ст. Бычковы) в составе «Полного собрания русских летописей») издание Никоновской летописи (ПСРЛ. СПб., 1897-1904. Т. 11-13 (1-я пол.); в подготовке к печати 12-го и 1-й пол. 13-го тома П. помогал его ученик С. А. Адрианов), опубликовал Царственную книгу (ПСРЛ. СПб., 1910. Т. 13 (2-я пол.)) и «Новый летописец» (ПСРЛ. СПб., 1914. Т. 14 (1-я пол.); совместно с П. Г. Васенко).

В 20-х гг. XX в., основываясь гл. обр. на своих разработках дореволюционного времени, опубликовал биографические очерки о Борисе Феодоровиче Годунове (Пг., 1921), Иоанне IV Васильевиче Грозном (Пг., 1923), Петре I Алексеевиче Великом (Л., 1926), а также популярное изложение своих очерков по истории Смуты (Смутное время. Пг., 1923). Наряду с этим подготовил ряд работ по новым для себя темам: «Прошлое русского Севера: Очерки колонизации Поморья» (Пг., 1923), «Москва и Запад в XVI-XVII вв.» (Л., 1925) и «Далекое прошлое пушкинского уголка: Исторический очерк» (Л., 1927; об истории Пушкиногорья).