ДРОЙЗЕН

И. Г. Дройзен. Фотография. Сер. XIX в.

И. Г. Дройзен. Фотография. Сер. XIX в.

С 1826 г. Д. учился в Берлинском ун-те, где в основном на него оказали влияние Г. В. Ф. Гегель и А. Бёк. Впосл. Д. стремился ввести диалектический метод Гегеля в свои исторические исследования. После смерти матери (1827) Д. давал частные уроки. С одним из учеников, композитором Ф. Мендельсоном-Бартольди, у Д. сложились дружеские отношения и он переложил на музыку нек-рые стихи Д. В 1829 г. была опубликована 1-я научная статья Д. по папирологии (Über die griechischen Beischriften der Berliner Papyros // Rheinisches Museum. Bonn, 1829. Bd. 3. S. 491-541; Idem // Kleine Schriften. 1893. Bd. 1. S. 1-39). В 1831 г. Д. защитил докт. диссертацию, посвященную гос-ву Лагидов (Птолемеев) при Птолемее VI (De Lagidarum regno Piolemaeo VI Philometore rege. Berolini, 1831; Idem. // Kleine Schriften. 1894. Bd. 2. S. 354-432). В 1833 г. Д.- приват-доцент древней истории и классической филологии в Берлинском ун-те; с 1835 г. экстраординарный профессор. Работу в ун-те совмещал с преподаванием в берлинской гимназии «Серая обитель» (с 1829). В 1832 г. вышел перевод Д. трагедий Эсхила; с 1836 по 1838 г. были опубликованы 3 тома комедий Аристофана в его переводе. Переводы Д. греч. драматургов выделяются высокими лит. достоинствами и до наст. времени признаны одними из лучших в нем. лит-ре.

Европ. известность Д. приобрел после публикации «Истории Александра Великого» (Geschichte Alexanders des Grossen. Hamburg, 1833). Вскоре были изданы «История диадохов» и «История эпигонов» под общим названием «История эллинизма» (Geschichte der Hellenismus. Hamburg, 1836. Bd. 1; 1843. Bd. 2). В 1877-1878 гг. в Гамбурге все 3 тома были опубликованы под единым названием «История эллинизма».

В 1840 г. Д. получил приглашение на кафедру истории в Кильский ун-т. Среди слушателей Д. был Т. Моммзен. В этот период Д. активно участвовал в политической жизни, в национально-освободительном движении в Шлезвиге и Гольштейне за разрыв унии этих герц-ств с Данией. В 1848-1849 гг. Д.- член Франкфуртского парламента. Произошло резкое изменение научных интересов Д. В 1842-1843 гг. в Киле он прочитал курс лекций по истории освободительных войн (Vorlesungen über Freicheitskriege. Kiel, 1846). В 1851-1852 гг. Д. издал биографию ген. Л. Йорка фон Вартенбурга. До конца жизни работал над «Историей прусской политики»; довел свое исследование до 1756 г. Хотя этот труд был основан на тщательной работе с новым документальным материалом прусских архивов, он не получил того же научного признания, что и «История эллинизма». В 1851 г. Д. переехал в Йену; в 1859 г. вернулся в Берлин. Несмотря на увлечение сюжетами Новой истории, регулярно читал лекции по античности. В последние годы Д. написал неск. небольших работ по древней истории, в т. ч. по античной нумизматике.

Д. одним из первых обратился к исследованию сложного исторического периода - от правления Александра Македонского до завоевания Римом Вост. Средиземноморья, определив его как эллинистический. Этот термин впосл. был принят остальными историками. Традиционно время после Александра оценивалось прежде всего как эпоха упадка и деградации классической греч. культуры, а событийная сторона представлялась как некое нагромождение малосвязанных между собой фактов. Д. смог разобраться в этом калейдоскопе событий и увидеть логику происходивших процессов. «История эллинизма» Д. оказала огромное воздействие на развитие историографии.

Эпоха эллинизма интересовала Д. и как важный период, создавший предпосылки для возникновения христианства, что было, по мнению Д., поворотным пунктом человеческой истории. Еще в докт. диссертации Д. высказал мнение, что греч. религия ближе стояла к христианству, чем иудейская. Д. интересовала культура, возникшая после Александра, в рамках к-рой происходил процесс взаимного смешения и проникновения религ. форм (теокрасия) греч. и вост. миров. Главной характерной чертой культуры эллинизма, по мнению Д., и было это взаимное влияние различных древних традиций, что в итоге привело к возникновению христианства.

Давно отмечено, что возникновение термина «эллинизм» было связано с неправильным пониманием филологами XIX в. слова «эллинисты», употребленного в НЗ (Деян 6. 1). «Эллинистами» считали людей, говоривших на некоем новом языке, созданном на основе греч. и евр. языков. Для Д. основным значимым моментом стал принцип смешения греч. элемента с элементами любого вост. народа, причем это смешение касалось не только языковой сферы, но и любых аспектов культуры. «Дройзен распространил явление смешения греческих и восточных начал с языковой сферы на всю культуру и это более широко понятое состояние сделал уже знаком целой эпохи, превратив его в понятие некоего хронологического единства. Эллинизм мог теперь обозначать то временное пространство, в котором происходило явление означенного смешения; иными словами, это понятие стало теперь обозначением временных рамок как постклассической греческой истории, так и восточной истории после разрушения Персидской державы» (Дройзен. 1997. Т. 1. С. XI).

Особый интерес Д. к этой эпохе был связан также с его политическими взглядами на процессы, происходившие в XIX в. в Германии. Д. считал прогрессивным явлением объединение многочисленных и слабых полисов Греции под властью македон. монархов с целью осуществления завоевания вост. территорий. Он писал, что историк должен понять «дух времени» и, исходя из его сути, оценивать события и действия исторических личностей. Греч. политики, боровшиеся за свободу своих полисов, вроде Демосфена, оценивались Д. как противники прогресса, «развития и неудержимого движения вперед». В то же время деятельность Филиппа и Александра рассматривалась Д. однозначно положительно. Любимым героем Д., безусловно, был Александр Македонский, чей образ он явно идеализировал. Субъективизм и риторичность, свойственные работе Д., за что позднее его упрекали историки, тем не менее помогли ему создать запоминающиеся образы политических деятелей той эпохи: Пердикки, Полисперхонта, Птолемея Лага, Лисимаха, Антигона I, Деметрия I Полиоркета, Селевка I Никатора и мн. др. Успех работе Д. обеспечили также блестящий лит. стиль, внутренняя энергетика текста. Причем за внешней легкостью и занимательностью изложения стояла скрупулезная работа Д. с очень большим по объему материалом античной историографической традиции, сохранившим информацию весьма неравномерно. Греч. эпиграфика находилась тогда в стадии становления, папирология как историческая дисциплина возникла только в кон. XIX в. В силу этих причин в «Истории эллинизма» Д. рассматривал прежде всего события внешнеполитической истории. Вопросы социально-экономических отношений, особенностей эллинистической культуры получили освещение в работах позднейших историков, к-рые использовали новые, неизвестные Д. источники. Д. довел исследование лишь до 221 г. до Р. Х. Он интересовался теоретическими вопросами исторического познания. Еще в Киле Д. начал читать курс лекций «Энциклопедия и методология истории», к-рый включал разделы по методике (эвристика, критика, интерпретация), систематике (определение области применения исторического метода), топике (анализ форм исторического изложения). Тезисное изложение этого курса, к-рое Д. назвал «Очерк историки» (Grundriss der Historik), неск. раз переиздавалось (Jena, 1858; Lpz., 1875, 1881). В 1937 г. на основании сохранившихся личных конспектов Д. лекции были изданы полностью. Д. отмечал, что предметом исторической науки является не «прошлое», а человеческие действия, совершенные в прошлом (волевые акты). Об этих действиях мы можем судить на основании «остатков» (того, что сохр. до наших дней от прошедших времен), источников (того, что перешло в представления людей и дошло до нас как воспоминание), памятников (того, что объединяет обе предшествующие формы). Критическое изучение материала, по мнению Д., позволяет историку познавать не подлинный исторический факт, а получить относительно точное и конкретное мнение о нем. Поэтому для историков актуальной задачей является не установление законов истории, а изучение законов исторического познания и знания. Д. выступал против сторонников позитивизма, простого накопления суммы знаний. Он полагал, что «сокровенная сила» исторической науки исполнена «этического свойства». Практическое значение исторических исследований в том, что только они дают гос-ву, народу, армии и проч. представление о них самих. Изучение истории есть основа политического воспитания и образования.