ИННОКЕНТИЙ

Род. в семье свящ. Алексия Борисова. Первоначально обучался дома под рук. отца, а также свящ. Василия Климентова, оказавшего на мальчика большое влияние. В янв. 1810 г. был принят во 2-й класс Воронежского ДУ, в сент. переведен в 3-й, в янв. 1811 г.- в 4-й класс. С нояб. 1811 г. учился в Орловской ДС, находившейся в Севске. Его товарищ по семинарии И. И. Соловьёв (впосл. Нижегородский еп. Иеремия), ставший одним из самых близких к И. людей, вспоминал, что он «так высоко стоял пред своими соучениками, что между им всегда первым и между вторым по нем в списках, казалось, оставался пробел для десяти и более» (Иеремия (Соловьёв). 1885. С. 13). Сочинение Борисова «Притча о блудном сыне» в списках ходило по семинарии. Он собирался продолжать обучение в ун-те, но в 1819 г. в числе 6 лучших учеников был направлен в открытую тогда же КДА. Его ораторский талант проявился уже на студенческой скамье, когда он знакомил своих товарищей с новейшей герм. философией, зап. богословием. В сб. «Некоторые опыты упражнений воспитанников Киевской Духовной Академии, изданных по окончании первого учебного курса 1823 г.» (К., 1824) были опубликованы 4 слова и 2 студенческих сочинения Борисова: «О признаках повреждения человеческого в самой природе человека», «Особенно замечательные черты путешествия израильтян в землю обетованную» (др. его студенческие работы опубл.: Из неизданных рукописей архиеп. Иннокентия Борисова // ТКДА. 1883. № 4. С. 652-685). На последнем публичном экзамене прочитал часть курсового соч. «О нравственном характере Господа нашего Иисуса Христа», которое заслужило одобрение Киевского митр. Евгения (Болховитинова). Окончил академию первым магистром (диплом от 18 дек. 1823).

Свт. Иннокентий (Борисов), архиеп. Херсонский и Таврический. 1857 г. Литография (РГБ)

Свт. Иннокентий (Борисов), архиеп. Херсонский и Таврический. 1857 г. Литография (РГБ)

С 28 авг. 1823 г. инспектор и профессор церковной истории и греч. языка СПбДС, с 15 нояб. того же года одновременно ректор Александро-Невского ДУ. 10 дек. пострижен в монашество и рукоположен во диакона, 29 дек.- во иерея. 16 окт. 1824 г. причислен к соборным иеромонахам Александро-Невской лавры. 24 дек. того же года переведен в СПбДА на должность бакалавра богословских наук. 2 сент. 1825 г. назначен инспектором академии, 24 сент. утвержден действительным членом академической конференции, с 6 янв. 1826 г. экстраординарный профессор. 16 марта 1826 г. возведен в сан архимандрита с присвоением степени настоятеля третьеклассного мон-ря. В СПбДА преподавал сначала обличительное, затем основное богословие. Широко используя новейшую зап. богословскую лит-ру, И. реформировал преподавание наук богословского курса и привлек к ним большое внимание студентов. Записанные ими лекции И. в многочисленных списках распространялись по всей России, попадали к ректорам и преподавателям семинарий и духовных уч-щ. В лекциях И. высказал критические замечания о 1-м издании (1823) катехизиса свт. Филарета (Дроздова), митр. Московского, послужившие «арсеналом для всех последующих возражателей против катехизиса» и «причиною исправлений, сделанных в последующих изданиях» (Барсов Н. И. Мнение Иннокентия, архиеп. Херсонского и Таврического, о катихизисах митр. Филарета // ХЧ. 1885. Ч. 1. № 5/6. С. 732-740).

Чтобы поддержать ж. «Христианское чтение», к-рый был близок к закрытию, И. написал для него неск. работ: «Жизнь сщмч. Киприана, еп. Карфагенского» (ХЧ. 1825. Ч. 17), «Жизнь св. ап. Павла» (Там же. 1826. Ч. 21, 23), «Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа» (Там же. 1828. Ч. 29; 1830. Ч. 37). В журнале также печатались проповеди и лекции И., большая их часть вышла без указания имени автора. По поручению Комиссии духовных училищ И. летом 1826 г. ревизовал Тверскую и Новгородскую семинарии с подведомственными духовными уч-щами, в мае 1827 г.- СПбДС, летом 1828 г.- Смоленскую и Могилёвскую, летом 1830 г.- Архангельскую и Олонецкую семинарии с подведомственными духовными училищами. 9 мая 1827 г. определен членом Цензурного комитета при СПбДА, в 1828 г.- членом вновь образованного Комитета для цензуры духовных книг. По представлению академической конференции 3 сент. 1829 г. утвержден Комиссией духовных училищ доктором богословия (диплом от 15 окт. 1829). «Если бы еще на один лишний год остался я в Академии,- писал И. о своих многочисленных обязанностях в то время,- я бы умер» (Венок на могилу Высокопреосв. Иннокентия. 1864. С. 41).

27 авг. 1830 г. И. был назначен ректором и профессором богословских наук КДА и настоятелем киевского Братского в честь Богоявления монастыря. С момента создания КДА происходила частая смена ректоров, с приходом И. наступил один из самых благополучных периодов в истории академии. В 1831-1833 гг. И. читал собственный курс богословских наук: «религиозистику» (основное богословие) и догматическое богословие. В 1833-1835 гг. преподавал нравственное богословие (лекции опубл.: Сб. из лекций бывш. профессоров КДА: архим. Иннокентия, прот. И. М. Скворцова, П. С. Авсенева (архим. Феофана) и Я. К. Амфитеатрова. К., 1869. С. 1-363). Кроме того, И. ввел новые курсы сравнительного богословия и экклезиастики (предмета о вероучении Церкви, о богослужении и об управлении Церковью). В 1836 г. Комиссия духовных уч-щ поручила И. составление конспекта богословских наук, преподаваемых в духовных академиях. В частном письме И. замечал: «Как можно мне писать по нынешнему ходу наук, когда я против сего хода и когда ход их нынешний мне кажется одним из главных зол? Не значит ли это составить план для уветшавшего дома, когда его нужно вовсе перестроить?» (Из писем к К. С. Сербиновичу. 1907. С. 433). В результате И. представил план академического курса, изложив старый конспект с нек-рыми добавлениями. Лекции И., часто импровизированные, «отличались смелостию, даже некоторою самонадеянностию теоретической мысли, новым оригинальным отношением к вопросам богословской науки и живым, часто поэтическим, изложением богословских трактатов, особенно заманчивым после сухого латинского изложения научных систем» (Певницкий В. Ф. Речь о судьбах богосл. науки в нашем отечестве // 50-летний юбилей КДА. К., 1869. С. 193). Замечательная память позволяла ему наизусть приводить цитаты из Евангелия и мнения св. отцов Церкви на греч. и лат. языках. По словам современника, студенты «подкупали или подговаривали сторожа, чтобы он не звонил в колокольчик во время профессорских чтений Иннокентия» (Палимпсестов И. И. Учитель и ученик // РА. 1896. Кн. 1. № 2. С. 271). В марте 1834 г. митр. Филаретом (Дроздовым) в Святейшем Синоде было возбуждено секретное дознание «об образе мыслей архимандрита Иннокентия». Поводом послужили его лекции в СПбДА и КДА в записи студентов. И. было предложено дать письменные объяснения по 5 вопросам, что он сделать отказался, опровергнув принадлежность текстов ему. Когда Синод вновь потребовал письменных объяснений, И. написал письмо митр. Филарету. Дознание завершилось оправданием и разрешением продолжать преподавательскую деятельность. Тогда же И. потребовал от студентов записи своих лекций, сжег их и впредь требовал подавать записи ему на просмотр.

И. ввел рус. язык вместо латыни на кафедрах богословских и философских наук. Увеличил объем преподавания философии, разделил предмет на 3 части (метафизику, эмпирическую психологию, историю систем философских) и поручил его профессорам О. М. Новицкому, В. Н. Карпову, И. Г. Михневичу, затем П. С. Авсеневу (впосл. архим. Феофан). Поощряемый Киевским митр. Евгением (Болховитиновым), И. составил план «церковной библейской истории по внутреннему ходу веры» и указал на важность изучения в академии истории России и Русской Церкви. Открыл первую в России кафедру церковного правоведения. По инициативе И. в КДА проф. Я. К. Амфитеатров создал курс гомилетики, при академии возник Комитет для перевода и издания творений св. отцов, но первый опыт - перевод сочинения свт. Иоанна Златоуста - оказался неудачным из-за нехватки специалистов. Часто посещая лекции профессоров, И. внимательно следил за преподаванием, под его влиянием в КДА сложилась сильная академическая корпорация. И. давал студентам темы сочинений (большей частью исторические), нек-рые из сочинений перерабатывал и издавал (см.: Августин, блж. Христ. наука, или Основания герменевтики и церк. красноречия. К., 1835; Григорьев Н. А. Ист. обозрение богослужебных книг Греко-рос. Церкви. К., 1836). Поощрял занятия студентов естественной историей, астрономией и др. науками. Лучших студентов убеждал принимать монашеский постриг.

И. заботился о внутреннем и внешнем устройстве КДА: обновил старый академический корпус, усовершенствовал больницу, распорядился насадить аллеи в академическом саду, обогатил физический кабинет, пополнил б-ку, улучшил качество питания и одежды студентов. Установил традицию ежегодно 31 дек., в день кончины Киевского митр. Петра (Могилы), поминать всех сотрудников и благотворителей академии, украсил академический зал портретами знаменитых ученых. Старался расширить научные связи академии, переписывался с учеными С.-Петербурга, Варшавы, Дерпта и др. Для «литературного общения академии с духовными писателями» И. с 1834 г. хлопотал об основании журнала КДА, предполагая назвать его «Благовестник», но не получил тогда поддержки митр. Филарета (Дроздова). В 1837 г. основал при академии ж. «Воскресное чтение», в к-ром печатались мн. проповеди и статьи И. без подписи. Стремясь к усовершенствованию книжного дела, И. безуспешно пытался добиться открытия академической типографии и учреждения в Киеве духовной цензуры. Обращал внимание на развитие проповедничества среди наставников и студентов КДА, требовал, чтобы студенты читали проповеди в киевском Златоверхом во имя арх. Михаила монастыре. Знакомил их с текстами франц. проповедников, в т. ч. Ж. Сорена. Объяснял, что сила проповеди не «в тонком умствовании» и «красной фразе», а в силе убеждения и желания проповедника проникнуться своим призванием, требующим благоговейного и молитвенного настроения и искренней ревности о славе Божией и благе ближнего.

И. активно содействовал благоустройству Киевского ун-та св. Владимира (открыт в 1834), в период его временного закрытия (1838-1839) хлопотал о возобновлении занятий. С ректором ун-та М. А. Максимовичем И. связывала дружба. Направлял в ун-т профессоров из КДА: прот. И. М. Скворцова - на кафедру церковной истории и церковного права, Новицкого - на кафедру философии. Стремился сблизить профессоров ун-та с академической корпорацией, часто собирая их вместе у себя. По инициативе И. и Максимовича в нач. 1841 г. в Киеве готовилось открытие Об-ва истории и древностей словено-российских, но из-за их отъезда из города дело остановилось. С именем И. связана организация историко-статистических и этнографических работ в Киеве на местном материале, вместе со Скворцовым он составил план описания церковных древностей. В последние годы ректорства И. изучал источники по истории Церкви в России, а также в Польше и др. слав. странах. Одним из первых обнаружил следы Православия в древней Польше. В сборе материала на эту тему ему помогал варшавский прот. Феофил Новицкий, результатом стали статьи «О начале христианства в Польше» (ЖМНП. 1842. № 1. Отд. 2. С. 1-46) и др. В Киеве И. начал перевод на польск. язык литургии и годового круга церковных песнопений. Задумал собрать документы по истории Юго-Зап. Руси - «Историческую библиотеку Юго-Западного края России» - и в числе первых издать сборник, посвященный истории унии (проект остался неосуществленным). В янв. 1841 г. в Киеве под его рук. возник кружок людей, готовивших богословский словарь. Тогда же был задуман сборник лучших образцов христ. проповеди всех времен - «Вертоград духовного красноречия».

С 3 окт. 1830 по 3 окт. 1836 г. И. по должности ректора присутствовал в Киевской духовной консистории. 27 янв. 1836 г. ему присвоена степень настоятеля первоклассного мон-ря. В мае 1833 г. обозревал Киевскую ДС, с 19 мая 1836 г.- духовно-учебные заведения Киевского учебного окр., преимущественно Волынскую, Кишинёвскую и Воронежскую семинарии, за 3 месяца объехал 12 губерний. По возвращении И. подал прошение об увольнении от должности профессора и ректора КДА и об отпуске с целью посетить Палестину, Синай и Афон. Вместо этого был вызван в С.-Петербург, 3 нояб. 1836 г. назначен, а 18 нояб. в Синоде наречен епископом Чигиринским, викарием Киевской епархии. 21 нояб. в Казанском соборе состоялась хиротония, к-рую провели митр. Филарет (Дроздов), митр. Иона (Василевский) и Ярославский архиеп. Филарет (Амфитеатров). Одновременно И. был назначен настоятелем киевского Златоверхого монастыря. Во время пребывания в С.-Петербурге принимал участие в совещаниях по учебной части, 28 нояб. 1836 г. на торжественном заседании Российской академии произнес речь по поводу своего избрания ее действительным членом (опубл.: Тр. Имп. Рос. академии. 1840. Ч. 1. С. 105-107). В 1837 г. поселился в Златоверхом мон-ре, сосредоточив основное внимание на научной и издательской работе. В сент. 1837 г. по прошению уволен от должности профессора, а 10 окт. 1839 г.- от должности ректора КДА. Во время одной из прогулок по окрестностям Киева открыл близ с. Лесники пещеры времен прп. Феодосия Печерского. Стараниями И. участок с пещерами был передан Братскому мон-рю. Недалеко от пещер И. построил часовню, а в пещерах - церковь с земляным престолом.

В 1840 г. И. рассматривали среди кандидатов на Орловскую кафедру, а сам он намеревался посетить св. места. Указывая на необходимость присутствия в Иерусалиме российского епископата, предлагал свою кандидатуру: «Потрудиться на Востоке для блага Церкви было бы для меня не трудом, а наслаждением душевным» (Письма к Гавриилу, архиеп. Рязанскому. 1869. С. 44). Однако 31 мая 1840 г. И. был утвержден вице-президентом Вологодского тюремного комитета, а 8 марта 1841 г. назначен епископом Вологодским и Устюжским, на что, по собственному признанию, согласился «не без воспаления и в душе». Покинул Киев 4 мая того же года, 29 мая прибыл в Вологду, по дороге посетил Москву для занятий в Синодальной б-ке. В числе первоочередных дел в Вологде были обновление Софийского собора, в к-ром из-за обветшалости служили лишь 1 раз в год (и назначение нового настоятеля - прот. В. Нордова), устройство при архиерейском доме крестовой церкви, упорядочение деятельности консистории. За короткое время И. успел объехать почти всю епархию, в июле 1841 г. посетил Вел. Устюг. По его инициативе на месте, где, по преданию, молитвами блж. Прокопия Устюжского была остановлена в 18 верстах от города «туча каменная», была построена часовня, сюда ежегодно 25 июня совершался крестный ход из Вел. Устюга с чудотворной иконой Божией Матери «Одигитрия», а перед входом в Прокопиевский собор установлен один из камней с того места, где была устроена часовня. И. обратил внимание на крайне бедственное положение духовенства, особенно живущего среди коми. Сделал ряд представлений в Синод по благоустройству епархии, по улучшению духовно-учебных заведений и подбору для них более достойных сотрудников, о переводе Суморина в честь Преображения Господня мон-ря из заштатного во второклассный. Установил празднование Собору Вологодских святых. Составил коллекцию древних антиминсов, самый древний из них подарил еп. Евлампию (Пятницкому). По удалении из Вологды И. писал в Синод о необходимости продолжить собирание задуманных им коллекций первопечатных книг для духовных академий: «...если где можно сделать это, то в Вологде. Это - обетованная страна Церковной Археологии во всех видах. Сколько там древнейших икон, сосудов, нот, книг, рукописей!» (Там же. С. 42). Посетил в Димитриевом Прилуцком в честь Всемилостивого Спаса, Происхождения честных древ Креста Господня мон-ре ссыльного Иркутского архиеп. Иринея (Нестеровича), к-рому привез синодальный указ о разрешении выезжать из обители.

31 дек. 1841 г. И. был назначен на Харьковскую и Ахтырскую кафедру. 1 февр. 1842 г. отслужил последнюю литургию в вологодском соборе, в ночь на 25 февр. прибыл в Харьков, по дороге посетил Москву, Кострому, Ярославль, Владимир, Суздаль. Свою деятельность в Харькове И. начал с обозрения епархии, исправления недостатков как в среде духовенства, так и в епархиальном управлении. Ускорил и упорядочил консисторское делопроизводство. Заботился об украшении и обновлении харьковских соборов, привлекая пожертвования, о благоустройстве архиерейского дома. Уделял внимание развитию проповедничества и собеседованиям с паствой, обращению старообрядцев в Православие, главным средством считал распространение образования среди старообрядцев и изучение истории раскола, чем занимался и сам. Обращал внимание на личный пример священников и строго следил за их внешним видом, особенно в местах, где были распространены старообрядчество и сектантство. Старался материально поддержать такие приходы, выхлопотав оклады некоторым причтам. Предлагал назначить для всего духовенства денежное пособие или жалованье от правительства. И. первый предложил осуществить общеепархиальную свечную операцию. Обнаружив, что мн. представители духовенства, особенно причетники, не умели ни читать, ни писать, ввел специальные экзамены. Заботился о духовно-учебных заведениях, о подборе преподавателей и начальствующих, часто присутствовал на экзаменах, особенно по богословским предметам. Построил новое здание для Харьковской ДС. Летом 1843 г. И. обозревал семинарию с подведомственными ей духовными училищами. Святитель поддерживал отношения с харьковским ученым кружком, состоящим из преподавателей Харьковского ун-та. Устраивал по пятницам в своих покоях «вечера литературы духовной» - собрания светских и духовных лиц. Каждый священник имел право являться к И. в любое время. 14 апр. 1845 г. возведен в сан архиепископа, 30 марта 1846 г. имп. Николай I повелел выдавать И. в дополнение к получаемому им по штату содержанию 1 тыс. р. серебром в год, до тех пор пока он будет управлять Харьковской епархией.

Предметом особого попечения И. служили мон-ри, при нем были восстановлены Ахтырский во имя Св. Троицы, Святогорский в честь Успения Пресв. Богородицы (впосл. лавра) и харьковский в честь Покрова Пресв. Богородицы мон-ри. Хлопоты об открытии Ахтырской обители, начатые в 1835 г. свт. Мелетием (Леонтовичем), архиеп. Харьковским, и продолженные И., завершились торжественным открытием 2 июля 1843 г. Открытие Святогорского монастыря состоялось 15 авг. 1844 г. (см.: Иннокентий (Борисов), архиеп. Слова, говоренные по случаю обновления Ахтырского и Святогорского мон-рей. К., 1844; Он же. Обновление Святогорской Успенской общежительной пуст. СПб., 1850). И. основал Верхнехарьковский Николаевский девичий мон-рь (открыт 7 окт. 1845). Учредил 2 крестных хода с перенесением чудотворных икон Божией Матери: Озерянской иконы из Куряжского монастыря в Харьков и Ахтырской иконы из Ахтырского собора в Ахтырский во имя Св. Троицы монастырь. Стремился увеличить число крестных ходов и запрашивал у благочинных сведения об иконах, признаваемых чудотворными или явленными. При участии И. в Харькове состоялось открытие детского приюта (1842), благотворительного общества (1843), устройство водопровода, для финансирования которого он предложил провести подписку среди духовенства.

1 апр. 1847 г. И. был вызван в Синод для присутствия, указом от 10 марта 1848 г. перемещен в Херсонскую и Таврическую епархию. Покинув С.-Петербург в середине мая того же года, И. заехал в Харьков и 29 мая 1848 г. прибыл в Одессу. И. часто вызывался для присутствия в Синод (1847-1850, 1852-1853), оказывал значительное влияние на церковную и гос. политику.

И. принадлежит идея издания при Синоде офиц. периодического органа «Синодские известия», а также регионального периодического органа - епархиальных ведомостей, для к-рых он составил программу, реализованную после его кончины во мн. епархиях. Безуспешно настаивал в Синоде на замене иностранного вина, употребляемого в рус. церквах во время Евхаристии, крымским и кавказским. Намеревался учредить ДА для миссионеров, что также не было реализовано.

По просьбе министра внутренних дел гр. Л. А. Перовского составил подробную записку по евр. вопросу, представил киевскому губернатору Д. Г. Бибикову записки «О политическом значении духовенства в юго-западных губерниях России», «Об устройстве Киевского университета, по поводу происходивших на юге политических движений» и «Взгляд на управление учебными округами». Внимательно следил за развитием народного образования, обсуждая с министрами народного просвещения задачи и предмет деятельности мин-ва. Участвовал в редактировании Морского устава.

Несмотря на отъезды, отвлекавшие от управления епархией, И. успел повлиять на различные стороны жизни своей паствы. С самого начала пребывания в Одессе И. хлопотал об учреждении здесь вик-ства, к-рое было открыто 28 февр. 1853 г. 5 июля того же года состоялась хиротония во епископа Одесского архим. Поликарпа (Радкевича). И. подготовил проект выделения из Херсонской епархии Таврической, реализованный в 1859 г., и не осуществившийся из-за Крымской войны и смерти Николая I план объединения юж. епархий в Новороссийскую или Бессарабскую митрополию, чего, по его мнению, «прямо требуют древнейшие святыни этого края; требует край, чтобы скорее походить на чисто русскую землю; требует соседство юга со славянскими племенами и даже с Кавказом».

И. немало потрудился для перестройки Преображенского кафедрального собора в Одессе, а также архиерейского дома, пострадавшего от пожара в 1851 г. К приезду И. в Одессе действовало лишь неск. правосл. храмов. При нем в сент. 1854 г. были заложены церкви в честь Входа Господня в Иерусалим и Крестовоздвиженская. По инициативе И. при кафедральном соборе и Сретенской ц. были построены и 28 апр. 1852 г. освящены каменные цистерны для сохранения дождевой воды, стекающей с крыш, в пользу неимущих ввиду недостатка в Одессе пресной воды. И. стремился повысить образовательный уровень местного духовенства, назначая на священнические места в Симферополь, Севастополь и Ялту выпускников духовных академий, для Одесской ДС ходатайствовал присылать преподавателей из числа лучших выпускников духовных академий. Устраивал у себя вечера для преподавателей ДС, хлопотал об ускорении строительства нового здания семинарии. В мае 1853 г. на обратном пути из С.-Петербурга обозревал Екатеринославскую ДС. Для набора братии в Корсунский и Бизюков Пропасной во имя сщмч. Григория, просветителя Армении, мон-ри И. отправил посланника в Харьков, Курск, Чернигов, Киев. Выступал против дарования свободы богослужения старообрядцам в Одессе.

Разработал программу оживления церковной жизни епархии. В 1849 г. устроил крестный ход в день основания Одессы (22 авг.), к-рый стал ежегодным, особая молитва, написанная И., читалась на Ришельевской пл. во время молебствия. Богомольцы несли чудотворные иконы или их копии, приобретенные И. в разных местах России и Востока. Для размещения этих икон в Одессе на берегу моря была выстроена часовня с престолом во имя Всех Российских святых (заложена 17 июня 1851). Особое значение И. придавал прославлению Касперовской чудотворной иконы Божией Матери. Первый крестный ход с участием иконы состоялся из с. Касперовка в Херсон в 1852 г. Затем И. исходатайствовал разрешение на учреждение крестного хода из Касперовки в Николаев (29 июня) и обратно (1 авг.) и разработал его церемониал, часть пути проходила по Днепру и Юж. Бугу.

Одной из главных забот И. на Херсонской кафедре стало восстановление древних христ. памятников в Крыму и основание там мон-рей. И. впервые совершил поездку по Крыму летом 1848 г. Впосл. ежегодно, а иногда дважды в год путешествовал по Крыму, любил верхом или пешком добираться до диких, неприступных мест, чтобы осмотреть развалины храмов, пещеры, источники и урочища, почитаемые с древности. 9 авг. 1849 г. жители Крыма обратились к И. с прошением принять меры к восстановлению 10 древних христ. храмов. В нояб. того же года он подал в Синод это ходатайство вместе со своей запиской о создании в Крыму «Русского Афона» (Соч. 1908. Т. 6. С. 970-979). В числе первоочередных мест, подлежащих восстановлению, И. называл Успенскую скалу близ Бахчисарая, одно из первых греч. святилищ, в к-ром уцелела высеченная в скале церковь с написанным на стене чудотворным образом Божией Матери; ц. св. Анастасии между Чатырдагом и Бахчисараем; источник св. бессребреников Космы и Дамиана (Савлух-Су); развалины 4 церквей в Херсонесе; церковь в Инкерманской скале; часовню св. Иоанна Предтечи над источником близ дороги, ведущей из Байдарской долины в Севастополь и Балаклаву; ц. св. Матфея в Судакской долине. По примеру афонского пустынножительства И. предлагал поселить в этих местах по 1 монаху и неск. «не постриженных в монашество, но истинно монашеской жизни старцев» и составить из них единое иноческое братство с центром в Бахчисарайском Успенском скиту, «прочие же священные места с их церквами и часовнями будут почитаться его отраслями, под названием киновий». И. наметил и круг занятий братии: собирание исторических преданий, описание древностей, писание икон, прием странников, собирание целебных трав и оказание помощи больным, разведение винограда, смокв и проч. Указом Синода от 4 мая 1850 г. И. было разрешено открытие Бахчисарайского Успенского скита с киновиями. 15 авг. того же года состоялись торжественный крестный ход из Бахчисарая в Успенский скит и освящение скита. И. лично заботился о привлечении в скит истинных подвижников, назначил настоятелем архим. Поликарпа. На первоначальное обустройство скита И. выделил 8 тыс. р., а всего на восстановление крымских обителей - до 60 тыс. р. из личных средств, предлагал основать капитал, на проценты с к-рого будет существовать Таврическое братство. Составил описание скита (опубл.: Мацеевич. 1907. С. 111-127). В кон. 1851 г. И. писал, что «пустынножительство Таврическое» уже состоялось, но для его развития требуются мн. десятилетия. Главной проблемой была нехватка людей, способных вынести тяготы еще не обустроенной монашеской жизни. Тогда же И. представил Синоду ходатайство о передаче «священных развалин» Херсонеса и Инкермана из ведения Морского мин-ва в ведение епархии для устройства новых киновий. Первоначально намеревался построить на развалинах одной из 4 церквей в Херсонесе ц. равноап. блгв. кн. Владимира и в 1852 г. составил проект в стиле визант. базилик IX в., однако был выстроен только небольшой храм с кельями, к-рые И. освятил 28 февр. 1853 г., и открыта Херсонесская киновия (во время Крымской войны храм и кельи были разрушены). Также И. учредил в Крыму Инкерманскую, Катерлезскую, Кизилташскую и Космодамиановскую киновии, составил для Николая I по его поручению описание «О крымском источнике святых Козмы и Дамиана» (опубл.: Там же. С. 103-110). И. часто посещал Космодамиановское урочище; храм, гостиницы для богомольцев и кельи для братии были выстроены в 1857 г.

В патриаршем архиве в К-поле, в монастырях Анатолии, в Ватикане, в Вене и др. местах И. собирал сведения о храмах и мон-рях, существовавших в Крыму, материалы для житий Крымских святых. В 1852 г. был создан Духовно-ученый комитет для описания Одесской епархии. И. распорядился, чтобы в каждой церкви была составлена ее история и затем велась летопись. По его настоянию в 1853 г. в Херсонесе были начаты раскопки гр. А. С. Уваровым, к-рый подробно информировал И. об их ходе. Владыка получил разрешение на устройство в Херсонесе музея найденных на раскопках христ. древностей. И. представлял в Одесское об-во истории и древностей различные сведения, в т. ч. «Краткое сведение о так называемом «Печенежском Городке», находящемся в Херсонской губернии и уезде близ Кресто-Воздвиженского Бизюкова монастыря» (1852), «Записку о раскопках, производимых в развалинах древнего Херсониса» (1854).

Считая Крым древнейшей святыней России и самой уязвимой ее окраиной, И. заботился о распространении и об укреплении там Православия и ассимиляции местных народов с русским. Стремился обратить в Православие крымских татар, к-рых считал греками или славянами, попавшими под мусульм. иго. И. предлагал ограничить распространение ислама введением ценза (1 мулла на 2 тыс. чел.) и обязательным изучением рус. языка в мусульм. (а также нем.) школах. Писал вел. кн. Константину Николаевичу, что Православие во мн. случаях «остается при одном титуле и прозвании, а действительными правами пользуются вероисповедания иностранные и даже нехристианские» (Востоков. 1878. Т. 23. № 4. С. 369-370). Обращал внимание вел. князя на ничтожное число правосл. церквей в Крыму, скудных по внешнему виду и внутреннему убранству, на бедственное положение рус. крестьян, живущих в землянках, на фоне цветущих поселений нем. колонистов, на отсутствие школ для народа и проч. Предлагал пересмотреть законодательство о вероисповеданиях. Секретным уведомлением министра внутренних дел от 10 марта 1853 г. И. был назначен членом Особого комитета для пересмотра постановлений о старообрядцах.

В начале Крымской войны И. объехал весь Крым и представил обер-прокурору гр. Н. А. Протасову подробный «дневник». Энергичная и плодотворная деятельность И. в период войны снискала ему любовь паствы и армии. Во время бомбардировок он совершал торжественные богослужения и напутственные молебны. В апр. 1854 г. в осажденной Одессе составил особый чин елеосвящения для Страстной пятницы, к-рый совершался в Преображенском кафедральном соборе в навечерие Великой субботы. (В 1904 Таврический еп. Николай (Зиоров) получил разрешение совершать елеосвящение по чину, составленному И., в симферопольском соборе по случаю 50-летия Севастопольской обороны.)

В Великую субботу 10 апр. 1854 г. И. возглавил торжественное богослужение в соборе. За время войны И. неоднократно совершал поездки в Крым. В проповеди при закладке храма равноап. блгв. кн. Владимира в Севастополе (15 июля 1854) он говорил, что Крым - «это древнее и родовое достижение наше, это наследие еще св. Владимира!.. Здесь купель нашего крещения; здесь начало нашей священной истории и народных преданий. Уступить после сего страну эту, кому бы то ни было, значило для России отказаться от купели своего крещения, изменить памяти святого Владимира…» (Соч. 1908. Т. 2. С. 306).

В авг. 1854 г. по просьбе жителей Одессы и с высочайшего разрешения в Одессу была перенесена Касперовская икона Божией Матери и оставлена в Преображенском кафедральном соборе. И. каждую пятницу перед литургией совершал перед ней составленный им акафист Покрову Пресв. Богородицы. Перед иконой произносили обет сестры милосердия Крестовоздвиженской общины. Этой иконой И. благословлял войска, уходившие в Севастополь, во время молебнов солдаты покупали свечи за медные гроши и пятаки. И. распорядился хранить эти деньги, не смешивая с другими, сделать из них медный крест и установить в кафедральном соборе в память будущим поколениям. После поражения на Альме, когда началось отступление русских войск и был открыт путь на Севастополь и Симферополь, И. один, без свиты, 13 сент. 1854 г. прибыл в Симферополь, 14 сент. совершил в соборе молебен, обличая малодушие и призывая заботиться о войсках. 15 сент. послал главнокомандующему светлейшему кн. А. С. Меншикову письмо с просьбой о разрешении приехать в Севастополь, помолиться с войсками и передать им копию Касперовской иконы, но получил отказ. 16 сент. произнес проповедь в соборе, благословив Симферополь и Крым Касперовской иконой, 17 сент. совершил покаянный молебен в Карасубазаре, 18 сент. прибыл в Феодосию, а затем отправился в горную часть полуострова, пробыв в Крыму до 29 сент. В июне-июле 1855 г. снова посетил Крым, наблюдал оборону Малахова кургана, под обстрелами совершал литургию и произносил проповеди (25 июня на сев. стороне Севастополя в лагерной церкви, 26 июня в Николаевском соборе), передал иконы, присланные на благословение защитникам Севастополя с разных концов России. И. заботился о госпиталях, госпитальном духовенстве и сестрах милосердия, организовал для раненых воинов сбор продовольствия, духовных книг, икон, посещал их в лазаретах Бахчисарая, Симферополя, Перекопа и др. После взятия Севастополя и возвращения англо-франц. эскадры в Одессу И. с 27 сент. до 3 окт. 1855 г. ежедневно совершал там богослужения и произносил проповеди. Когда население стало в панике покидать город, И., движимый особым почитанием Касперовской иконы Божией Матери, накануне праздника Покрова Пресв. Богородицы приказал созвать колокольным звоном жителей на Соборную пл. и со всем духовенством совершил молебен, осеняя город иконой. 2 окт. флот противника ушел, не причинив городу вреда. После окончания войны икона была возвращена в Касперовку, намерение И. о ее ежегодном перенесении в Одессу осуществилось в 1858 г., при еп. Димитрии (Муретове).

Молва об И. распространилась даже среди войск противника. За пастырское участие в благоустроении Крестовоздвиженской общины сестер милосердия он 30 апр. 1855 г. получил благодарственный рескрипт от вел. кнг. Елены Павловны. Во время посещения Одессы в кон. окт. того же года имп. Александр II благодарил владыку за его труды в военное время. После окончания войны в апр. 1856 г. И. объехал весь Крым, заботясь о восстановлении разрушенных и опустошенных мон-рей и церквей, о благоустройстве кладбищ для павших воинов. Представил в Синод подробный доклад о своей поездке и ходатайствовал об отпуске средств на пособие лицам духовного ведомства, в т. ч. иеромонахам, служившим при госпиталях.

И. внимательно следил за положением дел на Востоке, рассматривая Херсонскую епархию как «аванпост духовный России пред Востоком». Благодаря своим знакомым еп. Поликарпу (Радкевичу), архим. Софонии (Сокольскому; впосл. архиепископ Туркестанский), архим. Антонину (Капустину), иеросхим. Сергию (Веснину) И. был хорошо осведомлен о событиях на Востоке. Через греч. дипломатических агентов в России и российских дипломатических представителей на Востоке старался направлять ход церковных, а по возможности и политических дел в русле религ. единения и мира между греками и славянами. В нояб. 1856 г. И. принял на себя попечительство над Об-вом для религиозно-нравственного воспитания болгар, находившимся тогда в стадии становления и формально утвержденным после смерти И. как Настоятельство одесских болгар, собирающих пожертвования по империи для бедных болг. правосл. церквей и уч-щ. В качестве задач об-ва И. намечал издание необходимых для болгар книг, исторических актов, поездки русских в Болгарию для ее изучения, оказание финансовой поддержки со стороны российского правительства, открытие рус. церквей и подворий (к-рые стали бы «малыми русскими сторожевыми пунктами и некоторого рода укрепленными местами») в Болгарии, К-поле, М. Азии, особенно на Черноморском побережье, предоставление об-ву права сношений по делам его программы непосредственно с консулами. В письмах разным лицам И. доказывал, что «настала пора действовать уже не штыками и пушками, а более пером и умом». Результатом забот И. стали строительство в К-поле болг. церкви и возведение в сан епископа Лаодикийского Стефана Ковачевича. По инициативе И. начались сбор и отсылка в Болгарию богослужебных книг, церковных облачений и др. вещей через дипломатическую канцелярию новороссийского ген.-губернатора гр. А. Г. Строганова. Поддерживая политическое возрождение Греции, И. выделял крупные денежные пожертвования в пользу греч. церквей, распространял в Греции свои сочинения, переведенные на греческий язык. Содействовал поступлению выходцев с правосл. Востока в высшие учебные заведения России.

Свт. Иннокентий (Борисов), архиеп. Херсонский и Таврический. Гравюра Л. А. Серякова. 1878 г. (РГБ)

Свт. Иннокентий (Борисов), архиеп. Херсонский и Таврический. Гравюра Л. А. Серякова. 1878 г. (РГБ)

И. был приглашен в Москву на коронацию Александра II. В день коронации, 26 авг. 1856 г., назначен членом Синода. После возвращения из Москвы приехал в апр. 1857 г. в Крым. Во время поездки И. посетил Бахчисарайский Успенский скит, Балаклавский во имя великомученика Георгия Победоносца монастырь, Симферополь, Корсунский мон-рь и 11 мая, уже совсем больной, вернулся в Одессу.

И. был действительным членом Российской академии (1836) и С.-Петербургской АН (1841), Одесского об-ва истории и древностей (1840), почетным членом МДА (1844), КДА (1851), Киевского (1835), С.-Петербургского (1849), Московского (1855), Харьковского ун-тов, Датского Королевского общества сев. антиквариев (1836), Об-ва сельского хозяйства Юж. России (1851), Вольного экономического (1849), Русского географического (1851), Русского археологического (1852) об-в и др. Награжден орденами св. Анны 2-й степени, украшенным имп. короной (1829), и 1-й степени (1839), св. Владимира 3-й (1835) и 2-й (1848) степени, св. Александра Невского (1853), греч. орденом Спасителя 1-й степени (1851).

Один из просвещеннейших рус. архипастырей, И. отличался широким кругозором, универсальностью знаний и практическим умом. Хорошо разбирался в философии, естествознании, во всеобщей и в российской истории, в палеографии, археологии, географии, статистике, политической экономии, геологии, анатомии. Свободно владел франц., нем., польск., древнегреч., лат., древнеевр. языками. Б-ка И., насчитывавшая ок. 2 тыс. наименований (ок. половины на иностранных языках), в 1862 г. была передана в Херсонскую ДС и составила специальное, «Иннокентиевское» отд-ние. И. имел богатые ботаническую и минералогическую коллекции. Он был «человек чувства и воображения, натура живая, подвижная и отзывчивая» (Барсов. 1883. № 11/12. С. 630). Однажды, читая книгу по астрономии, И. был так «поражен величием и устройством миров, что упал ниц» (Иеремия (Соловьёв). 1885. С. 7). Обладал твердой волей, был общителен, умел располагать к себе людей и влиять на них, старался привлекать к своей деятельности всех, в ком видел проблески способностей и желание трудиться. М. П. Погодин называл его «великим гражданином земли Русской».

Перед кончиной И. велел принести ему проповеди митр. Филарета (Дроздова) и читал их. 26 мая 1857 г., в праздник Св. Троицы, в 5 ч. утра скончался на руках архим. Дионисия. 2 дня к архиерейскому дому шли люди поклониться телу И., 27 мая останки были перенесены из архиерейских покоев в крестовую церковь. Отпевание совершали Кишинёвский архиеп. Иринарх (Попов) и Одесский еп. Поликарп. Тело было погребено в Преображенском кафедральном соборе в Одессе, при входе в правый придел. И. был в числе др. исторических деятелей изображен на воздвигнутом в 1862 г. памятнике «Тысячелетие России» в Новгороде. В 1900 г. торжественно отмечалось 100-летие со дня его рождения. 14 дек. 1900 г. по телеграфу было передано распоряжение Синода совершить 15 дек. в духовно-учебных заведениях литургию и панихиду по случаю юбилея с освобождением учащихся от занятий. Годовщину отмечали и научные об-ва, членом к-рых состоял И. В 1907 г. праздновалось 50-летие со дня его кончины.

В 1936 г. Преображенский собор был взорван, останки И. захоронены на одесском Слободском кладбище. В 1950 г. заботами Одесского архиеп. Никона (Петина) останки перенесены на др. место, на могиле установлены надгробие и памятник. В 1987 г. останки перенесены на кладбище одесского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря. В 1997 г. решением Свящ. Синода УПЦ И. был причислен к лику местночтимых святых Одесской епархии, 18 июля того же года состоялось обретение мощей, к-рые перенесли в Успенский собор Одессы. 13 дек. в Успенском соборе был совершен чин прославления И., торжество возглавил Предстоятель УПЦ митр. Киевский и всея Украины Владимир (Сабодан). 8 дек. 2005 г. имя И. по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II было внесено в месяцеслов РПЦ. 7 июня 2007 г. мощи были перенесены в воссозданный Преображенский собор, нижний храм которого освящен во имя И.

Глубоко убежденный в необходимости и возможности «полной солидарности» веры и знания, религии и науки, И. стремился придать рус. богословию более самостоятельный вид и вывести его из старых «схоластических форм». Он широко использовал исторический метод в богословии. Оказал влияние на русских богословов, вокруг него сложилась богословская и проповедническая школа, к которой принадлежали архиеп. Димитрий (Муретов), прот. Ф. Ф. Сидонский, прот. Ф. А. Голубинский, Черниговский архиеп. Филарет (Гумилевский), Смоленский еп. Иоанн (Соколов) и др. Горячим поклонником И. был А. С. Хомяков.

В одной из первых и наиболее известных работ - «Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа» (1-й вариант был опубл. в 1828-1830) И. дал образец применения метода, впосл. получившего широкое распространение в трудах Ф. У. Фаррара, А.-М. Дидона, Д. К. Гейки, А. Эдерштейма: иллюстрации подробностей евангельской истории данными из всеобщей истории, археологии и др. наук. При написании труда И. дал обет совершить путешествие на Синай, в Палестину и на Афон, впосл. долго не завершал сочинение «по небытию там». К работе над «Последними днями...» И. периодически возвращался. Сочинение было переработано в киевском Златоверхом мон-ре к 1840 г. и под заглавием «Голгофа, или Последние дни» отдано на просмотр Киевскому митр. Филарету (Амфитеатрову), который высказал ряд замечаний. В Вологде работа была окончена с учетом замечаний. По-видимому, в кон. 1841 г. И. отправил ее на цензуру в С.-Петербург «не более как на пробу», а через нек-рое время попросил вернуть ему рукописи: «Хотя в них и нет ничего еретического, но обстоятельства нынешние таковы, что охотники до ересей легко могут найти в них к чему привязаться, а мне уже давно наскучило иметь дело с инквизицией» (Письма к Гавриилу, архиеп. Рязанскому. 1869. С. 47, 50). В нач. янв. 1843 г. получил отрицательную рецензию цензора А. Райковского. В 1856 г. И. послал рукопись архим. Иоанну (Соколову), члену С.-Петербургского цензурного комитета, с просьбой просмотреть ее до офиц. представления в цензурный комитет (о замечаниях архим. Иоанна см.: Кунцевич Г. З. Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа: Соч. архиеп. Иннокентия (по цензурной рукописи) // ХЧ. 1907. № 3. С. 410-415). Сочинение было разрешено к печати, корректуру издания И. просматривал накануне кончины, 25 мая. «Последние дни...» вышли отдельным изданием уже после смерти автора (Од., 1857. 5 вып.).

В КДА И. задумал составить «Догматический сборник» - собрание изложений веры древней христианской и Русской Церкви (на русском языке и в подлинниках) с историческим комментарием и биографическими справками об авторах. Писал, что такой сборник «сильно благоприятствует одной нашей Церкви, для всех прочих он обличение...» (Из писем к К. С. Сербиновичу. 1907. С. 437). Приступив к работе в Киеве, И. занимался сборником до конца жизни. Проект, начатый по его инициативе, затем принял офиц. характер. И. ежегодно должен был докладывать в Синод о результатах, это его угнетало. Окончанию труда мешали частые перемещения И. и трудности в поиске необходимых рукописей, поэтому он вынужден был сократить изначальную программу. 1-я часть (с материалами до X в.) была отослана в С.-Петербург в сент. 1845 г., 2-я часть - в янв. 1846 г. От составления 3-й части И. уклонился и сменил название труда на «Памятник веры православной». После поправок в Синоде сборник был одобрен, частично отпечатан и отослан И. для исправления по новым замечаниям. После смерти И. рукописи и отпечатанные листы «Памятника...» были изъяты из его бумаг по указанию Синода и отправлены в С.-Петербург. В 1860 г. они были переданы для редактирования архиеп. Филарету (Гумилевскому) и затем отправлены на рассмотрение в С.-Петербургский цензурный комитет и в конференцию СПбДА, к-рые дали положительное заключение. По требованию товарища обер-прокурора Синода кн. С. Н. Урусова «Памятник...» еще раз поручили рассмотреть проф. СПбДА И. В. Чельцову, к-рый нашел в нем еретические вероопределения и не рекомендовал к печати. В наст. время рукопись «Памятника...» и дополнительные материалы к ней («Времена богослужения и молитв общественных и частных по Апостольским Постановлениям», «О среде, пятке и дне воскресном по ним же», «О главных праздниках и Св. Четыредесятнице», «Об обете девства по Апостольским Постановлениям») хранятся в РГИА (Ф. 834. Оп. 3. № 2077-2078).

В 1854 г. по поручению С.-Петербургской АН И. дал отзыв на «Православно-догматическое богословие» еп. Макария (Булгакова), оценив его чрезвычайно высоко и высказавшись за присуждение автору полной Демидовской премии. По суждению И., «богословие как наука подвинуто сим многоученым творением далеко вперед... и разоблачено в нем совершенно от схоластики и Латинского языка и таким образом введено в круг Русской литературы и предложено, так сказать, ко всеобщему употреблению для всех любителей богословских познаний» (23-е присуждение учрежденных П. Н. Демидовым наград, 28 мая 1854 г. СПб., 1854. С. 29-42).

Свт. Иннокентий (Борисов), архиеп. Херсонский и Таврический. Литография П. Ф. Бореля. сер. - 3-я четв. XIX в. (ЦАК МДА)

Свт. Иннокентий (Борисов), архиеп. Херсонский и Таврический. Литография П. Ф. Бореля. сер. - 3-я четв. XIX в. (ЦАК МДА)

И., которого называли «русским Златоустом», особенно прославился своими проповедями. По мнению мн. современников, в искусстве проповеди он сделал настоящий переворот. Известность проповедника пришла к И. уже в С.-Петербурге, где он читал проповеди в Александро-Невской лавре, Казанском соборе и др. церквах. В КДА проповедовал почти за каждым богослужением, его проповеди привлекали множество верующих. Нек-рые почитатели ходили на проповеди И. с бумагой и записывали сказанное им. В Киеве слушать его приходили поляки, в Одессе - мусульмане, караимы, иудеи, к-рых И. приглашал специально. В 1834 г. на проповеди И. обратили внимание при имп. дворе после доклада обер-прокурора С. Д. Нечаева имп. Николаю I «о новом блестящем даровании красноречия духовного».

Его проповеднический талант развился гл. обр. на изучении творений свт. Иоанна Златоуста, а также Ж. Б. Боссюэ, Ж. Б. Массийона и др. знаменитых проповедников Запада. По одним отзывам, И. тщательно готовил свои проповеди и произносил наизусть, по другим - был преимущественно импровизатором. Его ораторские способности дополнялись прекрасной дикцией, выразительной жестикуляцией, мимикой. И. говорил просто и естественно, давая время вдуматься в слова и поражая быстротой переходов от одного предмета к другому. Любимой темой проповедей И. было искупление человека и спасительная сила страданий. 23 апр. 1857 г. в Симферополе состоялось последнее богослужение владыки, за которым он произнес проповедь о загробной жизни: «Главное поле брани для Христианина есть его сердце. Внешние враги не много значат для него, если внутри нет мятежа… И против сего-то домашнего зла должны быть устремлены все силы и все мужество…» (цит. по: Венок на могилу Высокопреосв. Иннокентия. 1864. С. 16). Публицистичность, иногда даже резкость, характерная для проповедей И., призыв к состраданию к бедным дали повод к обвинениям архиерея в коммунизме. На это он отвечал: «Да, точно, я проповедую коммунизм, только не совсем такой, как на Западе. Там говорят: что твое, то мое; а я говорю: что мое, то твое! Вот разница между нашим учением».

Отдельные проповеди, слова и речи И. печатались в церковной и светской периодике: «Биржевых ведомостях», «Вестнике Западной России», «Вологодских епархиальных ведомостях», «Гражданине», «Духовном вестнике», «Киевских епархиальных ведомостях», «Маяке», «Молве», «Москвитянине», «Отечественных записках», «Полтавских епархиальных ведомостях», «Рассвете», «Русском архиве», «Русском дневнике», «Русском мире», «Санкт-Петербургских ведомостях», «Северной пчеле», «Современнике», «Утре», «Финском вестнике», «Херсонских епархиальных ведомостях», «Христианском чтении» и др. В Киеве были изданы популярные «седмицы» И. (Светлая седмица. К., 1835; Страстная седмица. К., 1835; О великих Господских и Богородичных праздниках. К., 1835; Первая седмица Великого поста для приготовляющихся к исповеди и причащению Св. Таин. К., 1840), а также «Собрание слов, бесед и речей на разные дни и случаи, говоренных в Киевской академии» (К., 1836-1837. 2 т.) и др. Осенью 1842 г. И. занимался подготовкой сборника проповедей, произнесенных в Вологодской епархии, к-рые восстановил по памяти (Слова к пастве Вологодской, говоренные во время управления вологодскою паствою. К., 1843. Х., 1860). В Харькове был издан целый ряд сборников проповедей (С нами Бог: Беседы на Рождество Христово. Х., 1844; О грехе и его последствиях: Беседы на св. Четыредесятницу. Х., 1844; Молитва св. Ефрема Сирина: Беседы на св. Четыредесятницу. Х., 1844; Падение Адамово: Беседы на Великий пост 1847 г. СПб., 1847; Великий пост, или Беседы на св. Четыредесятницу. Х., 1847; Слова, беседы и речи к пастве Харьковской, произнесенные в разные времена и разных местах. Х., 1847. Т. 1; СПб., 1848. Т. 2). За время Крымской войны И. произнес ок. 40 слов и речей, к-рые были опубликованы в «Одесском вестнике», а затем перепечатаны во мн. газетах (см.: Пять слов, сказанных в Крыму по случаю нашествия на него иноплеменников. Од., 1854; Собрание слов и речей по случаю нашествия неприятельского, произнесенных в разных местах Херсоно-Таврической епархии. Од., 1855-1856. 2 т.). По выходе каждой новой книги И. рассылал по экземпляру друзьям, церковным иерархам, высшим светским чиновникам. «Журнал Министерства народного просвещения» сообщал о новой проповеди И., появлявшейся в печати, как о событии в интеллектуальной жизни общества. В «Москвитянине» на проповеди публиковались рецензии С. П. Шевырёва и И. В. Киреевского, по словам к-рого, «все выходящее из-под пера преосвященного Иннокентия принадлежит не одному богословию, оно составляет вместе богатое украшение нашей словесности вообще» (Киреевский И. В. ПСС. М., 1861. Т. 2. С. 205-208).

В проповедях И. избегал употребления иностранных слов, считая, что на рус. языке можно свободно выразить и «все истины ума, и все ощущения сердца». По И., «мысль и слово находятся между собою в самой тесной связи: и мысль рождает слово, и слово рождает мысль», поэтому употребление иностранных слов замедляет «развитие русского ума, удерживает его от самобытности, самодеятельности, даже от сознания своих сил» (Палимпсестов. Мои воспоминания. 1888. С. 161). Указывал на важную роль духовных писателей в сохранении и развитии рус. языка.

Через проповедь И. влиял на общество, заинтересовывал его богословскими вопросами и в определенной мере дал толчок развитию «светского» богословия. Проповеди И., особенно «седмицы», были известны во всех уголках России. В некоторых местах составлялись специальные кружки для чтения его проповедей. Порой книги переписывались и распространялись в рукописях. В среде духовенства проповеди И. служили настольной книгой и руководством, на к-ром воспитывалось неск. поколений священнослужителей. Нередко их заучивали и произносили с кафедры как собственные. Школа проповеди И. превосходила численностью школу митр. Филарета (Дроздова), к-рый находил в проповедях И. «отлично много способности» и «утешался их силою», желая, однако, чтобы «спокойный рассудок прошел по работе живого и сильного воображения и очистил дело», «изгладил или исправил некоторые черты, чтобы недосмотренное не вредило прекрасному» (цит. по: Левитский. 1904. С. 22). Слава И. распространилась и за пределы России. При его жизни проповеди (прежде всего «Первая седмица Великого поста...») были переведены на франц., польск., нем., греч., серб. и арм. языки. На франц. издание вышли восторженные рецензии в «Revue critique des livres nouveaux» и «Le Sémeur».

Популярность снискали и составленные И. акафисты, основу для которых он брал из западнорус. акафистников, но при этом сокращал и редактировал их. Составил и издал акафисты Страстям Господним, Покрову Пресв. Богородицы, Живоносному гробу и Воскресению Христову, арх. Михаилу, Пресв. и Животворящей Троице. В последние дни жизни составлял акафист к причащению Св. Таин. В Харькове чтение И. акафистов в крестовой церкви привлекало множество богомольцев.

Первое собрание сочинений И. издал Погодин в 1843 г. После смерти владыки право на издание сочинений перешло к его брату М. А. Борисову, от него к Н. Х. Палаузову, а затем к издателю М. О. Вольфу, выпустившему неск. изданий собрания сочинений тиражом в десятки тысяч экз.: в 1870-1874 гг., в 1872-1877 гг.- первое «полное» собрание в 11 томах, в 1901 г.- второе в 12 томах. Однако Вольф, печатая тексты по рукописям И., пропустил мн. тексты, напечатанные самим И. без подписи, допустил ошибки в датах и проч. Собрания сочинений И. также издавали П. П. Сойкин в 1907 г. и И. Л. Тузов в 1908 г. Нек-рые работы И. остались неизданными. Он подготовил материалы и составил подробную программу для следующих изданий: «Вертоград духовного красноречия» (сборник лучших проповедей всех времен и народов), «История Соборов Вселенских и Поместных, в их подлинных деяниях» (впосл. осуществлено в КазДА), «Церковный архив» (б-ка древних и новых исторических сочинений о правосл. Церкви с присоединением сборника иностранных сочинений о Русской Церкви; подробная программа была представлена И. в Синод, одобрена, впосл. осуществление поручено КДА), «История Церкви Российской в связи с историей Церкви других единоверных нам племен славянских», «Палинодия» архим. Захарии (Копыстенского) (И. занимался этой работой в Харькове по подлиннику из б-ки киевского Софийского собора), а также для перевода Кормчей книги на рус. язык (за этот труд И. взялся по поручению обер-прокурора Нечаева, после его отставки работа прекратилась), для подробного богословского словаря, для жизнеописания прот. И. В. Леванды (материалы послужили основой для издания КДА о Леванде), для редакции перевода «Православного исповедания веры» Киевского митр. Петра (Могилы). По предложению И. рукописные собрания из мон-рей передавались в б-ки духовных академий, прот. Александру Горскому было поручено научное описание Московской синодальной б-ки.

И. состоял в частной и деловой переписке с десятками архиереев, с членами имп. фамилии, со мн. высшими чиновниками: обер-прокурорами Синода кн. А. Н. Голицыным, Нечаевым, Протасовым и гр. А. П. Толстым, министрами народного просвещения гр. С. С. Уваровым и А. С. Норовым, внутренних дел Перовским, иностранных дел К. В. Нессельроде, финансов А. М. Княжевичем, гос. имуществ гр. П. Д. Киселёвым, военными министрами кн. В. А. Долгоруковым и Н. О. Сухозанетом, морским министром Меншиковым, председателем Гос. совета гр. Д. Н. Блудовым, ген.-фельдмаршалом И. Ф. Паскевичем и мн. др. Из литераторов и ученых состоял в дружеских отношениях с Погодиным, И. В. Киреевским, О. М. Бодянским, К. И. Невоструевым, Ф. П. Литке, И. М. Снегирёвым и со мн. др. Сохранилась обширная переписка И. с духовными и со светскими лицами (всего свыше 3 тыс. писем; см. обзор: Перечень писем, сохранившихся в бумагах Иннокентия, архиеп. Херсонского, принесенных Имп. Публ. б-ке в дар Н. Х. Палаузовым // Отчет Имп. Публ. б-ки за 1887 г. СПб., 1890. С. 1-23; Письма разных лиц к высокопреосв. Иннокентию, архиеп. Херсонскому и Таврическому // ЦВед. 1900. № 50. С. 2057-2072; Барсов Н. И. К биогр. Иннокентия, архиеп. Херсонского и Таврического // РА. 1911. № 10. С. 167-190).

Во время Крымской войны вел переписку с военными лицами, в т. ч. с начальником гарнизона Севастополя гр. Д. Е. Остен-Сакеном, издавшим впосл. ряд вопросов И. по тактике Севастопольской обороны со своими ответами на них (Остен-Сакен Д. Е. Отрывок из переписки с Иннокентием, архиеп. Херсонским и Таврическим // Военный сб. 1862. Т. 20. № 7. С. 131-138). В архиве И. в ОР РНБ (Ф. 313. Ед. хр. 36-44) имеется ок. 500 писем к нему представителей духовенства из районов боевых действий, нек-рые из них опубликованы.

В «Христианском чтении» за 1824 г. все статьи, в т. ч. «О бытии Божием», опубликованы по обычаю того времени без имени автора. Однако в письме к А. И. Белюгову от 26 сент. 1824 г. И. писал, что он «по силам» участвует в этом журнале, что «статьи о бытии Божием» и нек-рые другие принадлежат ему (см.: Мацеевич. 1883. С. 657). Л. С. Мацеевич в публикации (1883) о неизданных рукописях И. отмечает, что в 11-томном издании М. О. Вольфа 1871-1874 гг. нет никаких указаний о том, когда и где были напечатаны сочинения И., «вообще принято указывать, хотя вкратце, судьбу сочинения... Ничего этого решительно нет в издании Вольфа» (Там же. С. 659). Если спустя 2 с половиной десятилетия после кончины И. была необходимость выяснить время написания или издания его сочинений, то тем большая необходимость в этом имеет место в наст. время. Однако совр. издания (М., 2005, 2007; СПб., 2006) не содержат никаких сведений, только в «Сочинениях Иннокентия Херсонского», к-рые выпустила Киево-Печерская лавра в 2000 г., указано, что репринт сделан с издания П. П. Сойкина (1907).

В биографической заметке, помещенной в юбилейном сборнике, изданном к 50-летию КДА, говорится, что И. «два курса или четыре года» занимал богословскую кафедру и в 1831-1833 гг. читал лекции по основному (т. н. тогда религиозистику - учение о религии и откровении) и догматическому богословию студентам 6-го курса, а в 1833-1835 гг.- по нравственному богословию студентам 7-го курса. «Лекции Иннокентия до сих пор окружены какою-то таинственностью,- говорится далее.- Они известны были только его непосредственным слушателям, и от них иногда в рукописях переходили к другим: эти рукописные лекции Иннокентия были своего рода редкостью и обращались в самом ограниченном кругу читателей» (Сб. из лекций бывш. профессоров КДА. К., 1869. С. II-III). Возможно, это было вызвано тем, что лекции И. в свое время считались либеральными, молва об их свободном духе дошла и до высшей администрации; однако при внимательном рассмотрении все опасения были отброшены. «Либерализм их состоял в свежей оригинальной форме их, отступающей от пробитой колеи, и в смелом введении в раскрытие богословской системы философского и иногда поэтического элемента»,- говорится в той же заметке (Там же. С. VI).

Сочинения по догматическому богословию, печатавшиеся как отдельные трактаты, по всей видимости, представляют собой в основном разделы курса лекций, прочитанного И. в КДА в 1831-1833 гг. (хотя, возможно, отдельные разделы были созданы раньше). Собственноручно составленный им конспект начинается пролегоменами, раскрывающими задачу богословской науки; затем И. логически переходит к постановке вопроса, что есть религия, в частности христианская. На первый взгляд конспект И. как бы повторяет конспект лекций, прочитанных первым ректором воссозданной в 1819 г. КДА архим. Моисеем (Богдановым-Платоновым-Антиповым; с 1832 архиеп. Карталинский и Кахетинский, экзарх Грузии), однако конспект И. отличается тем, что открывает весь состав богословских наук: общее учение о христ. религии у И. является «узлом», в к-ром объединяются и получают свое специфическое значение отдельные богословские науки. С т. зр. совр. И. богословов-систематиков, религия может рассматриваться или сама в себе (религиозистика), или так, как она проявляется в обществе (экклезиастика). Отсюда следуют и 2 группы богословских наук. 1-я включает догматическое и нравственное богословие; предмет догматики - богопознание (theognosis), предмет нравственного богословия - богозаконие (theonomia). Во 2-ю группу входит литургика, к-рая излагает «обряды внешнего богопочитания», и иерархика, сообщающая о лицах, совершающих эти обряды (Ястребов. 1900. С. 535).

Первый опыт систематического изложения догматики в России принадлежит архиеп. Феофану (Прокоповичу), преподававшему в Киево-Могилянской академии с 1712 по 1715 г. План, по которому построена система Феофана (Прокоповича), в основном соответствует предмету догматического богословия: Бог в Самом Себе и в отношении к миру. Однако в частностях он несовершенен: в 1-й части из учения о Св. Троице выделено в самостоятельный трактат учение о Св. Духе (хотя это оправдывается целями антизап. полемики); 2-я часть включает темы, целиком взятые из «лютеранской схоластики», что не может быть оправдано с т. зр. догматов христ. веры; о Церкви как институте новозаветном сказано вскользь и т. п. Такой оставалась догматика до преобразования КДА в 1819 г. Конспект архим. Моисея представляет иной план: в нем он следует католич. догматисту М. М. Добмайеру (Dobmayer M. Systema theologiae catholicae. Solisbaci, 1807-1818. 6 t.). В плане архим. Моисея догматика делится на 3 части: в 1-ю входят 7 членов, в которых раскрываются понятие о Боге, способ богопознания, учение о существе Божием, учение о Св. Троице, учение о творении мира и промышлении Божием о нем, учение о духах и антропология; 2-я часть делится на 3 члена - о первородном грехе, о Христе Спасителе и о спасении; 3-я часть также делится на 3 члена - об определении Суда Божия, об исполнении божественного определения в смерти каждого человека и об исполнении божественного определения в конце мира. И. в своем конспекте догматики следует конспекту архим. Моисея в делении на 3 части, но в основание их кладет общую идею, связывающую их в органическое целое (Ястребов. С. 550-551). Он критикует системы протестант. богословов Г. Ф. К. Генке, К. Ф. Аммона, Г. А. Шотта за отсутствие внутреннего единства, отрывочность. «Почему, напр., наши Ириней (Фальковский) и Феофилакт (Горский),- отмечает И.,- помещают известное число трактатов в своей системе? Да просто потому, что так делали схоластики». Объединяющей идеей, «средоточием, куда должны сходиться и действительно сходятся все истины веры», И. считал идею Царства Божия. Основываясь на этой идее, можно делить христ. учение, согласно И., на 3 части: учение о Боге как основателе нравственного царства; учение о Боге как восстановителе этого царства; учение о Боге как Судии Своего Царства (Там же. С. 552-553).

Связав т. о. весь план одной идеей, И. перерабатывает каждую из 3 частей. В начале он ставит учение о Предвечном Совете Божием о восстановлении и спасении человека - чего не было в плане архим. Моисея; с большей четкостью раскрывает учение о пророческом, первосвященническом и царском служении Иисуса Христа; очищает учение о способах получения спасения от лютеран. наслоений (de justificatione, vocatione, illuminatione etc.); наконец, конспект И. в рубрике о царском служении Иисуса Христа восполняет отсутствующее в предыдущем конспекте догматики учение о Церкви.

Ученик И. в КДА, впосл. митр. Московский Макарий (Булгаков), отзывался об учителе, профессоре-богослове, как о человеке гениальном (см.: Иннокентий, архиеп. Херсонский и Таврический. Соч. СПб., 1907. Т. 1. С. 8); в своей догматике он, несомненно, следовал догматике И., хотя она написана более академично, с привлечением большего патристического материала, изложение каждого догмата завершается нравственным приложением его, выделенным в отдельный параграф.

Учение об откровении

О христианской религии

О Боге

Существо Божие, пишет И., имеет две стороны: единство природы и троичность Лиц, т. е. Бог в Самом Себе и Бог в трех Лицах. И. полагает, что первая - философская, естественная, «ибо разум учит о Боге вообще и Его свойствах», вторая есть собственно христианская.

I. Бог в Самом Себе. 1. Познание Бога необходимо человеку. Поскольку «все законы и цели связаны в Боге», человек не может познать ни мир внутренний, ни мир внешний без познания Бога. О важности богопознания, подчеркивает И., учит Свящ. Писание; он приводит слова Христа из Ин 17. 3: «Се же есть... живот вечный, да знают Тебе единаго» (синодальный перевод: «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого...»). «Судя по этому,- полагает И.,- можно видеть, сколь важно познание Бога; если с ним живет блаженство, то без него - смерть, мучение» (О Боге вообще. 2000. С. 10). Понятие о Боге необходимо человеку как существу нравственному. Люди живут большей частью подражанием: незнающие Бога подражают своим предкам, знавшим Его; такие люди бессознательно пользуются «благодеянием веры». Однако познание Бога - эта самая важная истина - в настоящей жизни не раскрывается полностью, ибо «сия жизнь в отношении к вечному существованию есть ничто» (Там же. С. 13).

Какие пути указывает Свящ. Писание для познания Бога? И. называет 3: разум, совесть и внешнюю природу. «О всех сих трех путях Священное Писание говорит, что ни одним из них, даже последним, не достигается полное познание о Боге, и что всякое познание о Боге в сей жизни останется неполным и несовершенным» (Там же. С. 14-15). Свою мысль И. утверждает словами ап. Павла из Послания к Коринфянам (1 Кор 13. 12). И. перечисляет причины, предоставляемые Свящ. Писанием, по которым мы не можем достичь полного познания Бога: непостижимость Существа Божия, для Его выражения у нас нет ни мыслей, ни слов; ограниченность умов познающих, сопровождающаяся ограниченностью их сил, чувственностью и грубостью телесной природы. В подтверждение последней причины И. приводит слова из НЗ и ВЗ: пребывая в теле, мы отходим от Бога (ср.: 2 Кор 5. 6); «мы едва можем постигать и то, что на земле... а что на небесах - кто исследовал?» (Прем 9. 16). Итак, наше познание Бога несовершенно, повторяет И., но оно совершенно в отношении к цели - нашему спасению. Человек в земной жизни может познать волю Божию настолько, чтобы сообразовать с ней свою; он может познать средства достижения нравственного совершенствования (О Боге вообще. 2000. С. 16).

Мы верим, что наш ум познает вещи истинным образом, говорит И., по сходству законов внешнего мира с законами мира внутреннего. Да и сам внешний мир Бог сотворил по известному образцу, а «образец откуда Он мог снять, если не с Самого Себя?». И. ссылается на слова апостола Павла: «невидимое Божие в мире видимо есть» (ср.: Рим 1. 20) (О Боге вообще. 2000. С. 24).

2. О существе Божием. Свящ. Писание, указывает И., касается существа Божия только «случайно и отрицательно» (т. е. апофатически): говорит, что Он не есть, но не говорит, что Он есть. Все положительные названия не выражают существа Божия, это лишь приблизительные названия - «эмблемы Божества». 1-е по времени, важности и по «приблизительности» (близости) наименование Бога - Иегова. Этим названием выражается свойство Божие - «то, что Он есть от Себя» (Там же. С. 17) и равен только Самому Себе (об имени Иегова см. в ст. Имя Божие. Раздел «Священное имя   (Яхве) в Пятикнижии»). 2-е наименование Бога в Свящ. Писании - Свет (Ин 1. 9). Оно прежде всего означает, согласно И., такое свойство Бога, как чистота, и служит нравственной цели; выражает ли это название существо Божие, И. не может сказать, хотя он приводит из Ин 8. 12 слова: «Аз есмь свет миру», за к-рыми - (по синодальному перев.) «кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни» - здесь «свет» связан с «жизнью». 3-е наименование - Огонь: «Бог наш есть огнь поядающий» (Евр 12. 29); это наименование выражает могущество Божие; в нравственном смысле - «души человеческие, отрешившись от тела, должны жить в первых силах природы, то есть в огне, который для чистых может быть приятен, а для грешных ужасен» (О Боге вообще. 2000. С. 19). 4-е наименование - «Бог есть любовь» (1 Ин 4. 8); по И., «существа Божия оно не выражает, а выражает сторону Его нравственную» (О Боге вообще. 2000. С. 19). 5-е наименование - Дух. Оно выражает существо Божие настолько, насколько нам это необходимо. Иисус Христос, употребив это наименование, как говорит И., «для практической цели», яснее всех др. названий выразил им существо Божие, ибо «под именем Духа Иисус Христос заключил следующее понятие о Боге: Бог есть существо бестелесное, умное, нравственно-свободное и могущественное» (Там же. С. 20). Из всех перечисленных «символов» (как их называет И.) Божества последний «самый лучший и обильнейший». Вместе с тем И. подчеркивает, что Свящ. Писание во мн. местах указывает, «что Бог непостижим (Ис 40. 18) и что в мире нет ничего, похожего на Него (46. 5), способного к выражению Его сущности» (Там же. С. 20).

Отношение Бога к миру изображается в ВЗ со стороны Его всемогущества - Он Творец и Судия. В НЗ преимущественно говорится об отношении Бога к человеческому роду - Бог представляется Отцом всего человеческого рода. Когда же в ВЗ Бог представляется Отцом, то это имеет отношение только к евр. народу (Там же. С. 22).

Все названия Бога основываются на аналогии, они взяты из внутреннего и внешнего мира. «Человек похож на Бога, ибо сотворен по образу и по подобию Божию, а мир похож на человека» (Там же. С. 24).

Свойства бытия Божия, раскрывающиеся в мире: беспредельность, вечность, мудрость, благость. Всякое существо, пишет И., представляется разуму существующим относительно закона причинности, относительно пространства и времени. Хотя разум привык придерживаться законов причинности (или «винословия», в терминологии И.), но перед Богом «останавливается». О Боге, полагает И., можно сказать: ни от кого, нигде и никогда - или положительно: от Себя, везде, всегда. При этом И. ссылается на Ин 5. 26 («Отец имеет жизнь в Самом Себе»), Рим 11. 35 («Ибо все из Него, Им и к Нему»). Т. о., первое условие бытия (или свойство) Божия по Свящ. Писанию, заключает И., есть самобытность, независимость. Это свойство Бога у пророков, напр., доведено до крайности: «По их учению, Бог творит добро и зло, объемлет благоденствие и бедствия, что по обыкновенному понятию кажется неприлично, хотя сим выражается не более, как совершенная независимость бытия Божия» (О Боге вообще. 2000. С. 29).

Второе условие (или свойство) бытия Божия - беспредельность, неизмеримость, вездесущие (у И.- вездеприсутствие). Об этом свидетельствуют мн. места Свящ. Писания (Пс 138. 7; др.). Человеку трудно понять, как это Бог везде присутствует, т. к. его рассудок воспринимает пространство по частям. Здесь есть тайна, отмечает И.: как Бог, «будучи беспределен, проявляется в пределах каждой вещи?» (О Боге вообще. 2000. С. 29-30). Однако понятие вездесущия Божия имелось уже в ВЗ, отмечает И.: Лаван, принося клятву Иакову, говорит: «...Бог свидетель между мною и тобою» (Быт 31. 44) (О Боге вообще. 2000. С. 31).

Третье условие (или свойство) бытия Божия есть возвышение над временем - вечность и сходное с вечностью свойство неизменяемости (Откр 4. 8: «Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет»; Пс 89. 3; др.; Числ 23. 19: «Бог... не сын человеческий, чтоб ему изменяться»; Ис 46. 10; др.) (О Боге вообще. 2000. С. 31-33). Ум человека, говорит И., не может понять, как, сотворив мир, Бог не претерпел никаких изменений. Свящ. Писание не касается этого вопроса. Нек-рые новейшие философы, замечает И., на основании подобных неразрешимых вопросов, к-рые составляют божественную тайну, стали говорить, что философия должна окончиться верой, что есть рубеж, дальше к-рого она идти не может (Там же. С. 34).

3. Об уме Божием. В нашем рассудке, отмечает И., много такого, что не может быть отнесено к Богу: память, воображение, логические умозаключения и т. п.- это принадлежит временной, преходящей, слабой твари (Там же. С. 40). Законы причинности и тождества также не могут быть отнесены к Богу, ибо их действие обусловлено пространством и временем. Поскольку наше ведение делится на 3 вида: ведение прошедшего, настоящего и будущего, на этом основании и Свящ. Писание, полагает И., приписывает Богу знание прошедшего, настоящего, будущего, кроме того, и «знание будущего условного» - того, что могло бы быть, но никогда не будет (ср.: 1 Цар 23. 10-13; Мф 11. 20-24) (О Боге вообще. 2000. С. 38). «...Ведение Божие выше пространства и времени, следовательно, наше будущее для Него не есть будущее; а как совместить с этим свободные действия существ ограниченных, это - тайна! Чтобы видеть, что Божие представление не уничтожает нашей свободы, для этого нужно выйти из круга времени и перейти в вечность; но мы не можем дойти даже до рубежа нашего времени. Бог видит и наше время, и Свою вечность, а мы видим одно только свое время. И потому нам невозможно понять, как временное соединяется с вечным» (Там же. С. 44). Свящ. Писание представляет Бога источником всякой премудрости, Творцом ума: у Бога просят мудрости, и Он дарует ее (ср.: Дан 2. 21-23; Иак 1. 5). Только в Боге истина самостоятельная, во всех др. существах - производная (О Боге вообще. 2000. С. 47).

4. О воле Божией. В Свящ. Писании слово «воля», говорит И., заменяется «желанием» (θέλημα; 1 Кор 1. 1), «произволением» (βουλή), любовью (ἀϒάπη; 1 Ин 4. 8; χάρις; Гал 1. 15). В Боге воля - сила действующая. Рассудок и воля в человеке не могут быть без знания и желания, знание отлично от рассудка, а желание от воли. «В Боге нет сего различия. И потому, если Священное Писание приписывает уму Божию знание, а воле - желание, то сим хочет сказать только то, что созерцание Божие не есть праздное, но всегда сопровождается действием - волею» (О Боге вообще. 2000. С. 49). Свящ. Писание, отмечает И., представляет Бога или с волей действующей, или с волей страждущей: Его воля в добре - производящая, в зле - допускающая. Т. е. по отношению к добру воля Божия представляется неограниченной, а к злу - самоограничивающей. Как это может быть? - тайна. И. предлагает только согласиться с тем, что такое самоограничение воли Божией есть. И. сам же опровергает некорректное утверждение, «что где твари свободные, там нет Божия всемогущества», следующим утверждением: «И это есть величайший дар для человека, что Бог ради него отказался от чего-то» (Там же. С. 50) - Бог предоставил свободу человеку именно в силу Своего всемогущества и любви к Своему творению. У Бога один путь - одни законы добра. В Боге свобода есть вместе с тем и нравственная необходимость: Он всегда действует наилучшим образом, для Него не существует области зла. Святость Бога, по И., есть тождественность ума с волей. Святость Бога не похожа на святость человека: она не является временным стремлением к добру, связанным с борьбой. «Бог не искушается злом и Сам не искушает никого...» (Иак 1. 13). Добродетель, приписываемая Богу в Свящ. Писании, заключает И., приводя 1 Петр 2. 9, «означает нравственную силу совершенства» (О Боге вообще. 2000. С. 52-53).

Свт. Иннокентий (Борисов), архиеп. Харьковский и Ахтырский. Литография. 40-е гг. XIX в. (ГИМ)

Свт. Иннокентий (Борисов), архиеп. Харьковский и Ахтырский. Литография. 40-е гг. XIX в. (ГИМ)

Бог обращается к человеку с правдой, к-рую дает через законы, естественным образом - через творение и провидение и «положительным» - через откровение. Поэтому в Свящ. Писании после премудрости Божией, отмечает И., со всей полнотой изображается правосудие Божие (Пс 18. 10; 118. 7; 144. 5-7; Еккл 12. 14; Мф 11. 22; др.).

Праведная воля Бога любвеобильна: «Благ Господь во всем, и щедроты Его - на всех делах Его» (Пс 144. 9); в Его благости нуждается падший человек. Поэтому, утверждает И., столь многочисленны места Свящ. Писания, где говорится об этом свойстве Бога (Пс 134. 3; 135; 142. 10; Неем 9. 17, 31; Мф 19. 17; Рим 2. 4; 2 Кор 1. 3; 1 Тим 6. 17; др.). Поскольку Бог есть жизнь, говорит И., Его обращение к добру и отвращение от зла выражается в действиях - в наградах и наказаниях, этого требует существо Божие и Его свойство правды. Но вместе с тем, продолжает И., Бог имеет целью и улучшение нравственных существ (не только человека, но и ангелов). 1-я цель больше видна в ВЗ, 2-я - в НЗ, «здесь Бог является Отцом, как бы забывающим Себя и старающимся о благе детей» (О Боге вообще. 2000. С. 56-57).

II. Пресв. Троица. И. начинает изложение учения о Пресв. Троице с учения Церкви о троичности, «ибо ум частного человека лучше и безопаснее может познавать его из Писания, руководствуясь умом всей Церкви» (Там же. С. 67). Развитие этого церковного учения осуществлялось веками, в выработке Апостольского, Афанасиева, Никео-Константинопольского Символов веры, в борьбе с ересями гностических сект (см. Гностицизм), модализма, арианства. И. по пунктам излагает учение о Пресв. Троице: 1. «...В Боге есть различие, несмотря на единство природы... каждое Лицо отлично друг от друга, не как свойство или действие, или отношение одного и того же существа, но как Лицо или Существо самостоятельное, имеющее Свое разумение, Свою волю и мужество - Свой образ действования». 2. Они отличаются тем, что Первое в отношении ко Второму есть производитель - родитель, в отношении к Третьему есть «изводитель» - «вдыхатель». «Второе отличается от Первого тем, что Оно производится Им, от Третьего - тем, что Оно происходит от Отца образом сыновства, а не исхождения, рождается, а не исходит. Третье отличается от Первого тем, что Оно от Него исходит, от Второго - тем, что Оно происходит от Отца образом исхождения, а не образом рождения - исходит, а не рождается». Церковь наша, говорит И., придерживается ясного места в Свящ. Писании, Ин 15. 26: «...Дух истины, Который от Отца исходит...» 3. Эти три особенные Лица - достойные поклонения, Божественные. Отвергая мысль, что родивший и произведший существовал прежде рожденного и произведенного, Церковь учит, что «в Боге нет ничего производного или производящего, но все Лица в Боге равны». 4. «...Эти три Существа существуют не порознь, а в одной натуре, составляют одно, единосущны; существование их общее» (О Боге вообще. 2000. С. 72-73).

Догматические вопросы И. рассматривал и в своих проповедях. Так, в проповеди на 2-ю Неделю Великого поста (пам. свт. Григория Паламы) И. излагает учение о различии в Боге сущности и энергий.

В ВЗ учение о Св. Троице, отмечает И., изложено только в виде намеков (см.: Пс 32. 6; Ис 61. 1; яснее в Притч 9. 1-5 и Прем 2. 18-20). В НЗ, когда повелевается крестить во имя Отца и Сына и Св. Духа (Мф 28. 19),- все три Лица ставятся наравне; когда апостолы желают любви и благодати, они желают от Пресв. Троицы (см.: 2 Кор 13. 13; 1 Петр 1. 2) - «здесь показываются личные отношения Божественных Лиц ко спасению нашему: Отец предрасположил, Дух Святой освятил, а Сын искупил» (О Боге вообще. 2000. С. 78).

И. специально останавливается на вопросе об исхождении Св. Духа. В тексте Свящ. Писания указывается, что Св. Дух исходит от одного Отца, и до VIII в., отмечает И., вся Церковь придерживалась этого учения. И. резко выступает против Filioque, введенного Римским папой Николаем I в учение католич. Церкви (Там же. С. 84-87).

После четкого изложения И. учения о Боге едином и троичном вызывает удивление внезапное рассуждение о том, что «во всем мире светит троица»: в основании внешнего мира - пространство, время, существо; в мире явлений - теплота, свет, тяжесть; в человеке - дух, душа, тело; троякость суждений, троякость способностей и проч. (Там же. С. 101). Скорее всего такие «аналогии», а также нравственное приложение того или иного вероучительного положения служили задачам катехезы, которым И. уделял большое внимание. Присоединенные к строгому изложению догматического учения, они вызывали резкие замечания некоторых богословов, напр. прот. Георгия Флоровского, который писал, что «вместо богословия у Иннокентия всегда только психология» (Флоровский Г., прот. Пути русского богословия. П., 1988. С. 197).

О мире

Учение о спасении человека

Два живописных портрета И., относящихся к киевскому периоду его служения, хранятся в собрании НКПИКЗ. На поясном портрете, вероятно происходящем из КДА, святитель изображен в рясе и черном клобуке, с панагией и наперсным крестом. Он представлен в сравнительно молодом возрасте, с длинными рыжеватыми волосами и бородой, в бытность его (судя по панагии с образом вмц. Варвары) епископом Чигиринским, викарием Киевской епархии, и настоятелем Златоверхого Михайловского монастыря в 1836-1841 гг. Небольшой по размерам портрет из бывш. собрания ЦАМ КДА выделяется камерным характером - И. в свободной позе, с непокрытой головой, в черной рясе, с панагией на груди. Он задумчиво сидит, подпирая голову рукой, за столом, на к-ром лежит Евангелие.

Сохранился поясной портрет И., написанный во время его недолгого пребывания на Вологодской кафедре, судя по оригинальному художественному решению, в 1841 г. или немного позднее (ВГИАХМЗ; из архиерейского дома). Святитель показан сидящим в кресле вполоборота вправо, в черной рясе (с синими обшлагами) и в клобуке, правая рука на подлокотнике кресла, в левой, с четками на запястье,- небольшая раскрытая книга. На груди - панагия с образом Пресв. Богородицы, стоящей на полумесяце; представлены также награды: орден св. Анны 1-й степени со звездой и орден св. Владимира 3-й степени. У И. характерные широкие скулы, прямой нос, небольшие светлые глаза, густые волнистые волосы, лежащие на плечах, и окладистая, рыжеватая борода без проседи. На фоне более поздняя надпись: «Иннокентiй Епископъ Вологодскiи. 1841-1842». Ко времени служения И. в Харьковской епархии относится литография нач. 40-х гг. XIX в. (ГИМ): И. с книгой в левой руке, на груди - панагия и крест.

Два портрета И. (писанный маслом и акварельный) экспонировались в 1907 г. на выставке, посвященной свт. Филарету (Дроздову), митр. Московскому (Каталог выст. в память митр. Филарета по случаю 40-летия его кончины. М., 1907. С. 11). В одном из залов Румянцевского музея в Москве была представлена галерея из 302 портретов-копий рус. деятелей, среди них имелось и графическое изображение И. Его портреты находились также в собраниях Д. Г. Бибикова, М. П. Погодина и др. (Ровинский. Словарь гравированных портретов. Т. 4. Стб. 231, 241).

Известно неск. эстампов сер.- 3-й четв. XIX в. с изображением И. в сане архиепископа Херсонского, в т. ч. приложенных к изданиям его сочинений (Там же. Т. 2. Стб. 997-998). Литография П. Ф. Бореля была издана в мастерской А. Э. Мюнстера в С.-Петербурге (ЦАК МДА) с пометой: «Съ Фотогр. рисунка» - и с факсимиле автографа И. (см. также: Там же. Т. 4. Стб. 142; РГБ ОР. Ф. 213. К. 112. Ед. 10). Он представлен в небольшом повороте влево, в рясе и клобуке с крестом, с панагией на груди. Эстампы аналогичного извода (на панагии образ Спасителя) выполнены в Москве в мастерской К. Эргота (ЦАК МДА, см. вкл. в кн.: Избр. поучения 12 архипастырей Рус. Церкви, с их портретами. М., 1861), в С.-Петербурге в серии худож. листков В. Ф. Тимма (1857). Др. лист Бореля 60-х гг. XIX в. (ЦАК МДА) вышел из литографской мастерской А. И. Траншеля.

На с.-петербургской литографии И. Корелина по рис. А. Козлова, напечатанной в год смерти И. (1857, ЦАК МДА), он показан почти фронтально, по пояс, с четками в левой руке, внизу посвященные ему стихотворные строки («Твой взоръ орлиный въ тайны духа…»). Подобный портрет (руки не изображены) исполнен по рис. Дейнерта в литографии В. Дарленга (редакция Российской военной хроники) и помещено в изд.: Портреты лиц, отличившихся заслугами и командовавших действующими частями в войне 1853, 1854, 1855 и 1856 гг. СПб., 1859. Тетр. 17 (экземпляр в собрании Нововалаамского мон-ря в Финляндии). Наконец, еще один эстамп - погрудный образ с панагией и крестом - награвирован Л. А. Серяковым в Ницце для ж. «Русская старина» (1878, ЦАК МДА, РГБ; см.: Русские деятели в портретах, гравированных Л. Серяковым. СПб., 1882, 18862). Скульптурный образ И. работы М. А. Чижова включен в группу просветителей в нижнем ярусе памятника «Тысячелетие России» в Новгороде (1862, автор проекта М. О. Микешин).

После канонизации И. на основе его портретов созданы иконописные образы в визант. и древнерус. стиле, напр. поясная икона святителя в саккосе, омофоре и митре, с благословляющей десницей, Евангелие в левой руке (до 2007, мастерская ПСТГУ; см.: Искусство Церкви: Фак-т церк. художеств ПСТГУ: 1992-2007. М., 2007. С. 66). Др. поясной извод - И. в архиерейской мантии и клобуке - представлен в медальоне на фреске св. ворот Святогорской Успенской лавры на Украине (2006, иконописец А. Н. Солдатов). Иконы святителя получили особое распространение в епархиях, где он жил и служил.