ПТОЛЕМЕЙ И ЛУЦИЙ

Об обстоятельствах мученической кончины П. и Л. сообщает мч. Иустин Философ во 2-й Апологии (Iust. Martyr. II Apol. 2). Впосл. еп. Евсевий Кесарийский в «Церковной истории» практически дословно передал этот рассказ (Euseb. Hist. eccl. IV 17. 2-13). Казнь П. и Л. стала следствием обращения в христианство некой знатной рим. матроны (мч. Иустин не назвал ее имени, вероятно, чтобы не стать невольным доносчиком); возможно, ее супруг принадлежал к сословию всадников (MacDonald. 1996. P. 206-207; Lampe. 2003. P. 237-238). Жена не пожелала терпеть распутное поведение мужа-язычника и после длительных раздумий дала ему развод (repudium - «развод в одностороннем порядке»), а тот в свою очередь обвинил жену в том, что она христианка. Женщина подала императору прошение об отсрочке суда, для того чтобы «устроить дела со своим имуществом» (Iust. Martyr. II Apol. 2. 8), и оно было удовлетворено. Это прошение поставило мужа перед выбором: в случае продолжения судебного процесса все имущество жены возвращалось в ее семью, если же супруг хотел сохранить контроль над ним, то ему пришлось бы отозвать свое обвинение (Iust. Martyr. Apologies. 2009. P. 275). Возможно, муж, осознав, в какой ситуации он оказался, чтобы хоть как-то удовлетворить свою злобу, возбудил обвинение против П.- наставника супруги в христианской вере. О последующей судьбе этой женщины не сообщается: дело о ее имуществе могло тянуться довольно долго, и ничего не известно ни о ее аресте, ни о том, приняла ли она крещение, ни о ее мученичестве. По наущению мужа центурион, арестовавший П., задал ему вопрос, христианин ли он, и, после того как П. исповедовал Христа, отправил его в тюрьму. На суде председательствовал Квинт Лоллий Урбик (Prosopographia imperii romani. B., 1970. Bd. 5. Fasc. 1. N 327) - видный администратор времени императоров Адриана (117-138) и Антонина Пия (138-161), префект Рима в 146-160 гг. Он также спросил П. лишь о том, христианин ли он, и, получив утвердительный ответ, вынес смертный приговор. Присутствовавший при этом Л. возмутился краткостью и формальностью судебной процедуры и, обратившись к префекту, указал на отсутствие реального состава преступления и наказание только за признание себя христианином. В ответ на это выступление Урбик поинтересовался, не является ли и Л. приверженцем той же веры. Когда Л. исповедовал Христа, префект приказал увести на казнь и его. Подобным образом был осужден и третий христианин, имя к-рого не названо, т. к., возможно, оно осталось неизвестным мч. Иустину. Автор 2-й Апологии или узнал об этих событиях от очевидцев, или сам был их свидетелем; Г. Э. Музурилло предположил, что П. и мч. Иустин были друзьями (The Acts of the Christian Martyrs. 1972. P. XVII).

На основе упоминания во 2-й Апологии префекта Рима Урбика, а также ее общепринятой датировки (ок. или немного позже 153 г.: см: Justin. Apologie pour les chrétiens / Éd. Ch. Munier. P., 20062. P. 24-28. (SC; 507)), можно предположить, что мученическая кончина П. и Л. произошла в Риме в нач. 50-х гг. II в. Однако П. Парвис высказал мнение, что 2-я Апология является псевдоэпиграфом, созданным после смерти самого мч. Иустина и его товарищей и под впечатлением от этого события. В таком случае рассказ о мученичестве П. и Л. был составлен в конце 60-х гг. II в. (Parvis. 2007).

История о казни П. и Л.- самое раннее сообщение о рим. мучениках, она входит в состав апологетического сочинения и не предназначалась для чтения во время собрания христианской общины. В отличие от др. Мученичеств здесь нет передачи диалога мучеников и судьи, в ходе к-рого происходит исповедание, и не указан день кончины святых. Однако у этого рассказа есть и параллели с ранними текстами: выступление присутствовавших на суде и осуждение их на казнь, как это произошло в Лугдуне (ныне Лион, Франция; Euseb. Hist. eccl. V 1. 9-10), благодарность судье за избавление от этого мира. На примере П. и Л. мч. Иустин демонстрирует несправедливость рим. законов и показывает необходимость обуздать доносчиков, часто преследовавших личные корыстные интересы.

Исследователи по-разному расставляют акценты в этой истории. Р. М. Грант полагает, что она является похвалой рим. матроне, изменившей свое поведение под благотворным влиянием христианского учения (Grant. 1985. P. 461-472). Л. П. Бак считает, что в центре рассказа находится не героиня, а антигерой - ее муж, к-рый донес на нее и на ее наставника П. В пользу этого предположения свидетельствует 3-я глава Апологии, где мч. Иустин высказывает беспокойство о том, как бы и на него не донес киник Крискент, человек «низкий и злой» (Buck. 2003. P. 543; Thorsteinsson. 2012. P. 110-111). Также главным героем рассказа может являться сам П.- учитель, заставивший отказаться от разврата рим. матрону, обвиненный мстительным мужем, но не отрекшийся от Христа и увлекший других своим примером (Ранние мученичества. Тексты, комментарии исследования / Ред. А. Д. Пантелеев. СПб., 2017. С. 105).

Нек-рые исследователи (напр.: Lüdemann. 1979. S. 97-114; Grant. 1985; Lampe. 2003. P. 239-240) отождествляют П. с одноименным гностиком, который, согласно сщмч. Ипполиту, папе Римскому, являлся представителем италийской ветви учения Валентина (Hipp. Refut. VI 35). Свт. Епифаний Кипрский в «Панарионе» воспроизвел «Послание к Флоре» Птолемея-гностика (Epiph. Adv. haer. [Panarion]. 30. 3-7), а сщмч. Ириней Лионский привел его комментарий к прологу Евангелия от Иоанна (Iren. Adv. haer. I 8). В пользу этой идентификации свидетельствует то, что Птолемей-гностик учил в Риме в сер. II в., когда это имя встречалось там довольно редко (Lampe. 2003. P. 239); время казни П. совпадает с периодом активной деятельности валентиниан в Риме; и П., и Птолемей-гностик были учителями и высокообразованными людьми. В «Послании к Флоре» гностик затронул вопрос о разводе и указал, что лучше не разводиться, т. к. это против воли Господа. Данная т. зр. хорошо соотносится со словами мч. Иустина во 2-й Апологии о том, что женщина не сразу начала процесс развода с мужем. Сам мч. Иустин ничего не говорит о принадлежности П. к валентинианам, к-рых он называет еретиками в «Диалоге с Трифоном Иудеем» (Iust. Martyr. Dial. 35). Однако нужно учитывать, что Апология написана раньше «Диалога», в то время когда мч. Иустин мог еще не знать либо о содержании учения Валентина, либо о связи П. с его школой. Несмотря на наличие вышеперечисленных аргументов, отождествление П. с Птолемеем-гностиком принято не всеми исследователями: Д. Ванке (Wanke. 1999. S. 207-216), И. Дундерберг (Dunderberg. 2005. P. 76-77), Д. Миннс и Парвис (Iust. Martyr. Apologies. 2009. P. 43-44), а также К. Маркшис (Markschies. 2011. S. 414) говорят о неоднозначности этого вопроса.

Впервые память П. и Л. появляется под 23 авг. в Мартирологе Флора Лионского (сер. IX в.), который составил заметку о мучениках, основываясь на «Церковной истории» еп. Евсевия в лат. переводе Руфина Аквилейского (Quentin H. Les martyrologes historiques du Moyen Âge. P., 1908. P. 292-293, 381). Архиеп. Адон Вьеннский поместил в подготовленном им Мартирологе (2-я пол. IX в.) краткий рассказ о П. и Л. под 19 окт. Он также использовал перевод «Церковной истории» Руфина, однако указал, что мученики пострадали и были погребены в Александрии при имп. Антонине Пии и его сыне (MartAdon. 1984. P. 358-359; см. также: Quentin H. Les martyrologes historiques du Moyen Âge. P., 1908. P. 606-608, 651). С теми же указаниями, но в сокращенном виде заметка о П. и Л. вошла в Мартиролог Узуарда (2-я пол. IX в.; MartUsuard. 1965. P. 324-325). В Римском Мартирологе Цезаря Барония (80-е гг. XVI в.) и в его совр. редакции память П. и Л. находится под тем же числом, место кончины исправлено на Рим (MartRom. Comment. P. 462; MartRom. (Vat.). P. 548). В греч., слав. и рус. церковных календарях П. и Л. не упоминаются.