НЕЧАЕВ

Степан Дмитриевич (18.07.1792, с. Сторожевая Слобода (Полебино) Данковского у. Рязанской губ.- 5.09.1860, там же), обер-прокурор Святейшего Синода (1833-1836), действительный тайный советник, сенатор, историк, литератор. Родился в семье коллежского советника, уездного предводителя дворянства Дмитрия Степановича Нечаева и Анны Ивановны Нечаевой (урожд. Сиверс). Получил домашнее образование, в 1810 г. аттестован Московским ун-том. 16 янв. 1811 г. принят на службу в Коллегию иностранных дел актуариусом. С 1 апр. 1811 г. Н. состоял при канцелярии рижского военного губернатора кн. Д. И. Лобанова-Ростовского; с 23 янв. 1812 г. переводчик, участвовал в формировании резервных войск во Владимире и Арзамасе; 12 дек. 1812 г. возвратился в Коллегию иностранных дел «с одобрением ревностной службы». 8 июля 1814 г. баллотировался на должность директора гимназии, но не был избран советом Московского ун-та, 8 окт. 1814 г. уволился из Коллегии.

17 окт. 1814 г. Н. перешел в ведомство народного просвещения, был назначен почетным смотрителем уч-щ Скопинского у. Рязанской губ. С 18 сент. 1817 г. директор уч-щ Тульской губ., организовал в Туле ланкастерскую школу (на 125 детей), 4 пансиона (2 - для девочек и 2 - для мальчиков; на 120 чел.), способствовал открытию частных школ. В 1821 г. тульские дворяне, в т. ч. Н. (т. н. нечаевский кружок), попытались начать издание еженедельной газ. «Тульские ведомости», но проект издания не был поддержан в столице. Н. пользовался признанием как воспитатель и педагог, издатель ж. «Телескоп» Н. И. Надеждин, сын священника Зарайского у. Рязанской губ., свидетельствовал, что Н. способствовал его духовному становлению.

В 1817 г. Н. организовал в своей усадьбе 1-й музей, посвященный Куликовской битве, в к-ром были собраны предметы, найденные местными крестьянами при распашке: панцири, кольчуги, шлемы, мечи, копья, наконечники стрел, наперсные кресты, иконы-складни. В создании музея помогали Н. М. Карамзин и М. П. Погодин. Имп. Александр I Павлович одобрил сооружение памятника вел. кн. св. Димитрию Иоанновичу Донскому на Куликовом поле, над проектом начал работать скульптор И. П. Мартос (Письмо из Тулы. 1820. С. 149). 27 авг. 1824 г. подписан Высочайший рескрипт о сооружении на Куликовом поле храма и инвалидного дома для воинов (Отечественные известия. 1825. С. 377). Начат сбор пожертвований на монумент в память павших на Куликовом поле, в 1850 г. возведен гранитный обелиск по проекту А. П. Брюллова.

К тульскому периоду относятся первые работы Н. на лит. поприще. Его статьи и стихи публикуются в журналах «Русский вестник» (1816-1817), «Благонамеренный» (1820, 1823), «Сын отечества» (1821), «Московский телеграф» (1825-1826), «Дамский журнал» (1823-1825), «Труды Общества любителей российской словесности при Московском университете» (1818-1824) и др. С 1819 г. в «Вестнике Европы» регулярно печатались «Мысли и замечания» Н.: «Зачем люди стремятся приобресть политическую свободу? Не довольно ли для них нравственной? И умеют ли они пользоваться ею к своему благополучию?» (Мысли и замечания. 1824. № 6. С. 144); «Ненастная погода заставляет усесться дома; - несчастные обстоятельства принуждают войти в самого себя» (Там же. 1820. № 1. С. 5); «Общество есть застенок, скрывающий человека от самого себя. Чем далее мы от него, тем ближе к себе - и обратно» (Там же). С 1816 г. член-соревнователь, с 1823 г. действительный член (в 1838-1839 вице-президент) Об-ва истории и древностей российских. В окт. 1820 г. признан действительным членом Об-ва любителей российской словесности при Московском ун-те. В 20-х гг. XIX в. посещал салон кнг. З. А. Волконской. Поддерживал отношения с А. И. Тургеневым, Е. А. Баратынским, П. А. Вяземским, А. С. Грибоедовым, И. М. Снегирёвым, Погодиным, А. Ф. Малиновским, А. С. Норовым и др. (Вацуро. 1999).

Состоял в «Союзе благоденствия», общался с декабристами А. А. Бестужевым-Марлинским, В. К. Кюхельбекером, Александром Николаевичем Муравьёвым, К. Ф. Рылеевым, А. И. Якубовичем, Ф. Н. Глинкой и др. Печатался в альманахах «Полярная звезда» и «Мнемозина». После раскрытия заговора не был привлечен к следствию. В дек. 1826 г. встречался в Екатеринбурге с декабристом М. И. Пущиным, с 1831 г. состоял в переписке с Муравьёвым (Из бумаг С. Д. Нечаева. 1893. Кн. 2. № 5. С. 135-145). Принадлежал к московской масонской ложе «Ищущие манну» (1819). По воспоминаниям М. В. Толстого, Н. ежегодно присутствовал на собраниях московских масонов. После запрещения масонских лож в авг. 1822 г., будучи уже обер-прокурором, Н. участвовал в ежегодном масонском собрании, к-рое проходило 24 июня 1834 г. в доме Толстых (Толстой. 1881. C. 81). 5 июля 1834 г. Н. присутствовал на торжественном собрании в Московском ун-те, на к-ром Погодин произнес слово «Об ученом сословии и его историческом призвании». Был инициатором установления памятной доски Н. И. Новикову на Тихвинской ц. в с. Авдотьине Бронницкого у. Московской губ., возле к-рой тот был похоронен.

В апр. 1823 г. Н. подал прошение на имя имп. Николая I Павловича об увольнении с должности директора уч-щ Тульской губ.; тогда же взял отпуск для лечения на Кавказе. «Отрывки из путевых записок о Юго-Восточной России», содержащие впечатления от этого путешествия, напечатаны в 1826 г. в «Московском телеграфе». Издатель Н. А. Полевой просил Н. продолжить их публикацию в журнале, будучи уверенным, что «описания Моздока, чеченцев, гребенских казаков, Кизляра и проч., виденные им в рукописи, будут любопытны и занимательны для просвещенных читателей», но продолжения не последовало (Отрывки из путевых записок. 1826). В июне 1823 г. Н. представлен к награде за приведение уч-щ Тульской губ. в отличное состояние. Его пребывание в Туле пришлось на годы «двойного министерства» (Мин-ва духовных дел и народного просвещения), к-рое возглавлял кн. А. Н. Голицын, впосл. покровительствовавший Н. Переписка Голицына и Н. за 1823-1836 гг. опубликована П. И. Бартеневым, отмечавшим, что их сближению способствовало «мистическое направление мыслей и даже некоторая наклонность к легкой и безвредной шутливости» обоих (Из бумаг С. Д. Нечаева. 1893. Кн. 1. № 4. С. 418-432).

По возвращении с Кавказа 9 янв. 1824 г. Н. был назначен чиновником особых поручений в канцелярию московского военного ген.-губернатора кн. Д. В. Голицына. Служил при благотворительных учреждениях, 15 мая 1824 г. утвержден в должности казначея и секретаря Московского дома трудолюбия, состоявшего под покровительством имп. Елисаветы Алексеевны (впосл. преобразованного в Елизаветинский ин-т благородных девиц). 22 авг. 1827 г. получил бриллиантовый перстень от имп. Александры Феодоровны «за труды и усердие» по устройству Дома трудолюбия. 18 марта 1826 г. определен членом Комитета по сбору пожертвований для устройства московской глазной больницы, открытой 11 июня. 10 июля 1826 г. назначен попечителем Глебовского подворья, занимавшего 2-этажный дом в Китай-городе, к-рый был передан действительным статским советником П. И. Глебовым с условием, чтобы доходы от дома, в к-ром останавливались пребывавшие в Москве евреи, шли на содержание глазной больницы и др. заведений. С 31 июля 1826 г. определен к канцелярии статс-секретаря Н. М. Лонгинова для письмоводства в Комитете для рассмотрения подаваемых на Высочайшее имя прошений.

28 сент. 1826 г. по Высочайшему повелению Н. был откомандирован в помощь флигель-адъютанту гр. А. Г. Строганову для ведения секретного расследования о екатеринбургском купце Я. М. Рязанове в связи со слухами о причастности последнего к появлению новых толков раскола. 7 окт. Н. покинул Москву, 20 окт. прибыл в Пермь. На основе инструкции, выданной для ведения изысканий, он составил «памятную записку» - «Напоминание касательно образа исполнения поручения по делу о раскольниках» (Исследования о пермском расколе в начале царствования имп. Николая. 1894. С. 6-8). С 30 окт. 1826 по янв. 1827 г. Н. проехал по Пермской губ. под предлогом собирания статистических сведений ок. 3500 верст, посетил населенные раскольниками места: Тагильские, Гороблагодатские, Богословские, Васильевский, Ревдинский, Уфалейский, Каменский заводы (частные и казенные), а также винокуренные Ертарский и Талицкий заводы и др., был в Верхотурье, Ирбите, Шадринске, Камышлове, Красноуфимске, Кунгуре, Осе, Соликамске, Чердыни, Екатеринбурге. В Далматове Н. «почитал нужным осведомиться о так называемых здесь блаженных, или юродивых, молчальниках и довольно обыкновенных в сем краю собраниях набожных женщин, на подобие общин…» (Там же. С. 12-13). Н. не обнаружил новых сект, собрал богослужебные и др. раскольнические рукописи и книги и доложил гр. Строганову: «…сколько позволяли краткость времени, состояние осеннего и зимнего пути в здешнем климате и нужная осторожность в сокрытии единственного предмета моих разъездов, я, не щадя ни сил, ни стараний своих, по возможности исполнил сделанное мне поручение» (Там же. С. 13). В представленной записке «Первые замечания о раскольниках Пермской губернии» (Там же. С. 19-33) помимо перечисления сект и их характеристики Н. в 25 пунктах сформулировал главные причины увеличения числа раскольников, на 1-е место поставив «общее невежество», на 3-е - связи раскольников по родству; пункты 6, 7, 8 относились к духовенству: «холодность духовенства к спасению душ», «неспособность и недостаточное просвещение священников», «худые примеры в поведении, небрежность в отправлении службы Божией и алчность к корысти»; в пунктах 9-12 критиковались светские власти: равнодушие гражданского начальства, снисхождения со стороны правительства. Среди проч. причин - «зараза» от преступников, беглых и проходящих арестантов, богатство и именитость мн. раскольников; «23. Обольщающее чувство независимости в столь важных предметах. 24. Таинственность, пленяющая воображение (Поморцы, скопцы). 25. Общая наклонность к благочестию и добродушная доверчивость простого народа в Сибири». В «Дневнике», к-рый Н. вел во время поездки, он замечал, что большинство крестьян находились в полном неведении относительно основ своей веры при «совершенной невозможности узнать оные от священников, столь же невежественных, часто пьяных, и пекущихся об одних своих прибылях» (Дневник. 1894. С. 260).

В сборе сведений и приобретении рукописей Н. помогали бывш. раскольники, обратившиеся в Православие: В. П. Клюквин, Ф. А. Малыганов, К. В. Пастухов, Ф. А. Улегов (опубл. 14 писем Улегова к Н. за 1826-1829: Исследования о пермском расколе. 1894. С. 125-182), а также местные миссионеры, особенно прот. Авраамий Оглоблин (в 1827 Н. ходатайствовал о его награждении; опубл. 6 писем Оглоблина к Н. за [1827]-1833: Там же. С. 100-107). Все они знали о действительной цели приезда Н. и составили свои записки о расколе (Клюквин В. П. Заметки о раскольнических сектах в Пермской губ. // Там же. С. 34-95). Н. долго сохранял связь с этими людьми. Поездка Н. состоялась при Пермском еп. Дионисии (Цветаеве), с его преемниками архиеп. Мелетием (Леонтовичем) и архиеп. Аркадием (Фёдоровым) Н. поддерживал переписку, способствовал открытию в Пермском крае 1-й в России противораскольнической миссии. Н. переписывался и с ректором Пермской ДС архим. Мартирием (Горбачевичем) (2 письма архим. Мартирия к Н. за 1832, 1833 г. // Там же. С. 98-100).

Заметки, дневник Н. и письма, связанные с поездкой в Пермскую губ., были переданы сыном Н.- Д. С. Нечаевым и опубликованы проф. Н. И. Субботиным в ж. «Братское слово» (1893. № 7-20; 1894. № 1, 2), также вышли отдельным сборником. Экспедиция Н., как ее называл Субботин, «имела на долгое время весьма благотворные последствия для пермской церкви и в ряду такого рода «экспедиций» должна занять первенствующее место не только по времени, но и по значению». Поездка была важна и для самого Н., т. к. повлияла на его деятельность на посту обер-прокурора. 22 дек. 1833 г. для ослабления раскола учреждено Екатеринбургское вик-ство Пермской епархии. 9 февр. 1835 г. в докладе имп. Николаю I Н. предлагал передать заведование делами раскольников непосредственно в ведение обер-прокурора. Заканчивая дневник пермской поездки, 21 янв. 1827 г. Н. оставил запись: «Нужно только дозволять священникам нашей церкви совершать над старообрядцами все таинства, как над совершенно к ней принадлежащими, и присоединять их к церкви, не унижая их никаким отличием: успех превзойдет ожидание» (Исследования о пермском расколе. 1894. С. 261).

9 апр. 1827 г. Н. получил чин коллежского советника, 13 июня того же года причислен к Собственной Его Императорского Величества канцелярии, в марте 1828 г. назначен членом Комитета для рассмотрения учебных пособий под председательством акад. А. К. Шторха. 1 дек. 1828 г. определен на службу в Синод за обер-прокурорский стол (что соответствовало должности товарища обер-прокурора) по протекции кн. А. Н. Голицына и обер-прокурора Синода кн. П. С. Мещерского, на племяннице которого, Софье Сергеевне (урожд. Мальцовой), Н. женился в июле 1828 г. 6 апр. 1829 г. произведен в статские советники и назначен членом Комиссии духовных уч-щ с жалованьем 2,5 тыс. р. в год, 26 июля 1829 г. определен членом от Синода в Комитет о составлении штатов по гос. управлению, 3 дек. 1830 г.- в Комитет о перестройке зданий Синода и Сената, за работу в котором имел Высочайшие благодарности (1832, 1834), 8 дек. 1831 г. произведен в действительные статские советники.

Н. неоднократно исполнял должность обер-прокурора во время отсутствия кн. Мещерского (май-сент. 1829; 27 нояб.- 24 дек. 1832). Имп. Николай I, обратив внимание набольшую основательность обер-прокурорских докладов, узнал, что это заслуга Н. (Ростиславов. 1883. С. 125). Впосл. отчеты Н. по духовному ведомству выделял и митр. Московский свт. Филарет (Дроздов), заметив об отчете за 1833 г.: «...он любопытен и обилен предметами. По некоторым отношениям не бесполезно бы показать его нам, епархиальным архиереям, для наставления и побуждения» (Переписка Филарета, митр. Московского. 1895. С. 170). Мнение Н. имело значение в принятии решения об удалении с кафедры и запрещении в священнослужении (28 июня 1831) еп. Енисейского Иринея (Нестеровича), на которого ему жаловался в письмах иркутский городничий (ссыльный декабрист) Муравьёв (Из бумаг С. Д. Нечаева. 1893. Кн. 2. № 5. С. 135-145). В 1832 г. Н. содействовал смене правителя дел канцелярии комиссии ДУ, вместо Н. П. Чичагова был назначен А. И. Карасевский.

2 апр. 1833 г. Н. был назначен обер-прокурором Синода, о чем было объявлено на заседании Синода 10 апр. По характеристике М. Я. Морошкина, Н. был «человек с способностями недюжинными, с довольно просвещенным взглядом на предметы, притом с живым характером и весьма деятельный» (Мат-лы для истории. 1902. Кн. 1. С. 154). По отзыву современника, Н. «хотел быть оком Государя и стряпчим о делах государственных (так называл обер-прокурора Синода Петр Великий)… Но, кажется, он ошибался, думая, что на той высоте, на которой он тогда стоял, можно поддержать себя только честною и деятельною преданною службою» (Ростиславов. 1883. С. 126).

Уже 3 апр. 1833 г. во всеподданнейшем докладе Н. ходатайствовал о выдаче из кабинета Его Императорского Величества имп. печати и получил ее в свое распоряжение. 17 июня 1833 г. подал доклад об увеличении штатов; требуемая новыми штатами дополнительная сумма была внесена в смету расходов по духовному ведомству на 1834 г. Стремился усилить надзор за чиновниками со стороны прокуратуры, для чего во всеподданнейшем докладе 1 июля 1833 г. предлагал разместить в новом здании Синода канцелярию, отд-ние духовных дел греко-российского исповедания, комиссию ДУ и казенную квартиру для обер-прокурора. Намерение Н. поселиться в здании Синода одобрил митр. Филарет (Дроздов), но не поддержал император.

За краткий срок Н. в значительной степени усилил влияние обер-прокурорской власти на разнообразные стороны церковной жизни и успел сделать многое. Был приведен в порядок синодальный архив: «...составлен хронологический указатель к именным указам и Высочайшим повелениям, последовавшим на имя Св. Синода; собраны законы и постановления по духовному ведомству до 1832 года; составлены исторические записки о Св. Синоде и московской синодальной конторе» (Мат-лы для истории. 1902. Кн. 1. С. 155). В марте 1835 г. Н. представил всеподданнейший доклад о собирании узаконений по духовной части и их напечатании в особом издании. Этот процесс, длившийся с 1721 по 1762 г., был закончен уже после увольнения Н., в окт. 1836 г. результат был представлен митр. Филарету (Дроздову), но не получил его одобрения к печати (Филарет Московский, свт. Собр. мнений. Т. 2. С. 382-384).

Большое значение имели предложения Н. по организации на новых принципах системы контроля над денежными суммами духовного ведомства, включая синодальную казну. Были введены новые «Правила отчетности по ведомству Синода» от 29 дек. 1833 г. по приходу и расходу денежных средств и учрежден контроль духовного ведомства на общих правилах отчетности по мин-вам, подчиненным непосредственно обер-прокурору. Митр. Филарет упрекал Н. в том, что духовенство иностранных исповеданий не подвергается столь подробной отчетности, и предлагал нек-рые подробности хозяйства оставить в прежней форме (ранее от мон-рей не требовалось отчетности ни по свечным, ни по кошельковым деньгам и проч.) (Переписка Филарета, митр. Московского. 1895. С. 192, 189). Уже после увольнения Н., 1 авг. 1836 г., был утвержден штат особой канцелярии при обер-прокуроре, 14 нояб. 1836 г. в завершение инициатив Н. учрежден специальный Хозяйственный комитет для заведования финансовыми средствами Синода и хозяйственных распоряжений по ним с подчинением обер-прокурору (с 1 марта 1839 Хозяйственное управление).

Н. обратил внимание на устройство консисторий и духовных правлений. В 1834 г. по его инициативе проведена ревизия консистории Тульской епархии, к-рой управлял еп. Дамаскин (Россов), бывш. вик. С.-Петербургского митр. Серафима (Глаголевского), причем впервые она проводилась светским чиновником, коллежским асессором А. И. Войцеховичем (Мат-лы для истории. 1902. Т. 2. С. 61-79). Это была 1-я ревизия после следствия над еп. Иринеем (Нестеровичем).

Причиной особой нелюбви духовенства к Н. было не только введение особого контроля и более строгой денежной отчетности, но и меры, предложенные им «к уничтожению замечаемых им разнообразных нравственных недостатков в жизни духовного сословия» (Благовидов. 1900. С. 408). Н. обязал епархиальных архиереев переводить диаконов, ведущих себя недостойно, в дьячки или даже увольнять из духовного звания. Однако после истории с еп. Нижегородским Амвросием (Моревым), к-рый исключил из духовного звания ни в чем не повинных диаконов (по предложению Н. епископ был переведен на Пензенскую кафедру 19 янв. 1835 и затем поставлен под секретный жандармский надзор), стали приходить доносы на архиереев, включая митр. Филарета (Дроздова). Виновником их появления, как и учреждения секретного жандармского надзора за епархиальным церковным управлением, считали обер-прокурора.

Н. активно занимался воссоединением униатов с правосл. Церковью. В качестве основы некоторых докладов по униатскому делу он взял письма еп. Смарагда (Крыжановского), 30 апр. 1833 г. назначенного на восстановленную Полоцкую правосл. кафедру (Письма еп. Полоцкого Смарагда. 1910). Н. поддержал предложение еп. Смарагда выпустить воззвание Синода об оставлении унии и присоединении к Православию, не встретившее, однако, одобрения имп. Николая I, к-рый считал эту меру преждевременной. После доклада Н., сделанного 14 янв. 1834 г. по письмам еп. Смарагда об униат. духовенстве, император повелел составить секретную инструкцию для правосл. епископов о действиях по присоединению униатов. В февр. 1834 г. на совещании Н. с митрополитами Филаретом (Дроздовым) и Серафимом (Глаголевским) написать инструкцию было поручено митр. Филарету. «Мысли и советы для православных архиереев, которых паствы сопредельны с разномыслящими в вере и уклонившимися от православия» были разосланы епископам и губернаторам 13 апр. 1835 г. В мае 1834 г. в составе Волынской епархии было открыто Варшавское вик-ство. Осенью того же года Н. лично обозревал униат. епархии, изучая на месте настроение униат. духовенства и населения. Результатом поездки стали доклады Н. имп. Николаю I, «отличающиеся ясностию и основательностию его взгляда на тогдашнее положение вещей» (Чистович. 1894. С. 313). Н. вошел в состав Секретного комитета по воссоединению униатов, к-рый начал работу в мае 1835 г. В секретном всеподданнейшем докладе от 9 февр. 1835 г. Н. ходатайствовал об изъятии униатов из ведения Департамента духовных дел иностранных исповеданий, входившего в Мин-во внутренних дел, и о подчинении обер-прокурору Синода. Из-за противодействия министра внутренних дел Д. Н. Блудова подчинение униатов обер-прокурору (признано правительством преждевременным) в марте 1835 г. было отложено, указ об этом подписан в янв. 1837 г., после увольнения Н. В кон. 1835 г. униат. духовные уч-ща были переданы Комиссии духовных уч-щ. Положение, определяющее их новое подчинение, составлено Н. совместно с министром внутренних дел Блудовым (Морошкин М. Я., свящ. Воссоединение унии // ВЕ. 1872. № 8. С. 536-537).

Н. уделял большое внимание и духовно-учебным заведениям. Во 2-й пол. 1834 г., во время отпуска, по пути через Воронеж в Одессу и Крым и обратно через Киев и Белоруссию Н. ревизовал нек-рые из них (в частности, киевские) и представил всеподданнейшие доклады «о состоянии всего им виденного и о достоинствах и недостатках духовных правительственных лиц» (Мат-лы для истории. 1902. Т. 1. С. 154).

Н. с большим уважением относился к архиеп. Херсонскому и Таврическому свт. Иннокентию (Борисову), к-рому признавался: «Я люблю талант Ваш, и за то особенно, что единственно им украшается период моего обер-прокурорства» (Письма к архим. Иннокентию. 1911. С. 173). Он просил архиеп. Иннокентия помочь советами о необходимых переменах в устройстве духовных уч-щ и делился планами ввести в них преподавание общего гражданского права, необходимое буд. благочинным, депутатам, ректорам, секретарям академических и семинарских правлений. Н. предлагал устроить особый юридический класс при духовных академиях, желал исключить из преподавания предметы, излишние для сельского священнослужителя. «Не будем тосковать, что того-то или другого-чего сделать нельзя и не даются к тому способы: сделаем хоть то, что действительно сделать можем, на что имеем все нужные способы»,- писал он 25 дек. 1835 г. (Там же. C. 172). Переписка с архиеп. Иннокентием продолжалась и после удаления Н. из Духовного ведомства.

28 февр. 1836 г. Н. получил разрешение на 4-месячный отпуск и уехал в Крым к умирающей жене, исполняющим должность обер-прокурора был назначен гр. Н. А. Протасов, В отсутствие Н. первенствующий член Синода митр. Серафим (Глаголевский) лично представил имп. Николаю I доклад, в к-ром члены Синода просили дать Н., как человеку обширных гос. способностей, более высокую должность, а обер-прокурором назначить гр. Протасова. Именным Высочайшим указом 25 июня Н. был уволен с должности обер-прокурора и произведен в тайные советники с назначением присутствовать в Сенате, оставлен членом Комиссии духовных уч-щ; тем же указом обер-прокурором назначен Протасов (Исмайлов. 1882. С. 76-79; Лесков. 1882; Муравьёв А. Н. Мои воспоминания. М., 1913. С. 33-36, 43-48).

Основная инициатива в удалении Н. из Синода принадлежала митр. Серафиму (Глаголевскому) и товарищу обер-прокурора Андрею Николаевичу Муравьёву. Между последним (назначен за обер-прокурорский стол 22 апр. 1833) и Н. с первых дней установились напряженные отношения, затем последовали жалобы обоих митр. Филарету, к-рый 18 мая 1833 г. просил Н. отменить назначение Муравьёва в «счетный комитет». Имя Андрея Муравьёва неоднократно упоминалось и в переписке Н. с его старшим братом Александром Муравьёвым (Из бумаг С. Д. Нечаева. 1893. Кн. 2. № 5. С. 135-160). Характеризуя отношения Н. с членами Синода, Морошкин отмечал, что «вспыльчивый, худо скрывавший свои внутренние ощущения и резко, с насмешками, отзывавшийся о членах Синода, Нечаев некоторым из них, преимущественно Серафиму, не любившему его свободное обращение, казался слишком либеральным. Петербургский митрополит знал, по слухам, что обер-прокурор членов Синода насмешливо называет «старички мои», и в свете презрительно отзывается об их деятельности»; «...обе стороны не скрывали своих чувств, напротив, нередко обнаруживали их с самою свободною откровенностью» (Мат-лы для истории. 1902. Т. 1. С. 155; Т. 2. С. 79).

В 1836 г. Н. переехал в Москву, поселился на Девичьем поле, в доме своего шурина - фабриканта, дипломата, литератора И. С. Мальцова. Детей Н.- Дмитрия, Софью, Анну и Юрия - воспитывала М. В. Шаровская, выросшая в семье Е. М. Кологривовой, сестры кн. А. Н. Голицына. 7 июля 1836 г. Н. назначен присутствовать во 2-м отд-нии 6-го департамента Сената, 22 дек. 1836 г. «уволен от звания» члена Комиссии духовных уч-щ; 19 дек. 1841 г. переведен в 8-й департамент, 26 дек. 1847 г. назначен первоприсутствующим в 1-м отд-нии 6-го департамента Сената.

Последующая активная деятельность Н. преимущественно связана с благотворительностью, о чем свидетельствуют занимаемые им должности в учреждениях Москвы: почетный член Московского совета детских приютов (1842-1845), попечитель странноприимного дома секунд-майора А. А. Ахлебаева (1844-1849). Главные усилия Н. были сосредоточены на Московском комитете для разбора и призрения просящих милостыни, проект положения о к-ром, составленный Н., был Высочайше утвержден 5 сент. 1838 г. М. В. Толстой, нек-рое время служивший в комитете, вспоминал: «Весьма приятный и обязательный в сношениях с людьми посторонними, С. Д. Нечаев был весьма строгим и взыскательным начальником по службе. Чтобы угодить ему, нужно было работать изо всех сил, а иногда и сверх сил, что я впоследствии испытал на себе» (Толстой. 1881. С. 98). В кон. 1838 г. Н. был назначен президентом комитета, открытого 6 авг. 1839 г., в день Преображения Господня. Комитет размещался в здании работного дома в Б. Харитоньевском пер., заседал 2-3 раза в неделю. В состав комитета входили сотрудники и 17 агентов из купечества, вносивших пожертвования, каждый из к-рых заведовал своей частью города. Н. выпустил особое воззвание для сбора пожертвований (за первые 5 месяцев было собрано до 136 тыс. р., в 1840 - до 200 тыс. р., в дальнейшем суммы стали намного меньше). В 1840 г. открыта больница на 100 кроватей. В связи с неурожаем 1839-1840 гг. комитет устраивал столы в разных районах Москвы (за 1840 роздана 469 761 порция). Комитет также снабжал дровами, иногда выдавал денежные пособия, наделял невест приданым (в 1840 г. 30 невест получили по 200 р.). Н. привлек к работе комитета московских купцов Б. В. Страхова, братьев А. В. и Г. В. Чижовых, В. М. Блохина и др. Было издано 6 книг, среди них - сочинения гр. Толстого «Примеры христианского милосердия, собранные из житий святых угодников Божиих» (М., 1840-1842. Кн. 1-2), «Жизнь св. Иоанна Милостивого, патриарха Александрийского» (М., 1840) и Глинки «Обед, которого не бывало» (М., 1840) - о столах для бедных. Книги и отчеты о деятельности комитета Н. высылал архим. св. Игнатию (Брянчанинову; впосл. епископ Кавказский и Черноморский), с к-рым долгие годы состоял в переписке. В предпоследнем прижизненном отчете (за 1847) Н. отмечал, что «главною причиною нищенства в России признать должно грубое невежество, доходящее у многих до того, что они не видят ничего предосудительного в таком образе жизни», второстепенная - «исстари наблюдаемые Богомолья», но основная - пьянство (О действиях и способах...: Отчет за 1847 г. М., 1848. С. 15). С 1839 по 1846 г. в ведении комитета находилось до 30 тыс. чел., к нач. 1848 г. осталось 368 чел., из них 100 добровольно пришедших.

Среди лиц, с к-рыми Н. общался мн. годы, выделяется еп. Игнатий (Брянчанинов). Их знакомство началось в 1833 г., после передачи по Высочайшему повелению в управление свт. Игнатию Приморской Троице-Сергиевой пуст. По словам С. Г. Рункевича, опубликовавшего письма свт. Игнатия к Н. (всего 31 письмо, 1834-1849), «обстоятельства жизни, добрый характер и особенная душевная настроенность С. Д. Нечаева, не чуждого отчасти мистицизма, нуждались в духовном утешении, наставлении, совете» (Игнатий (Брянчанинов). 1895. С. 9). В марте 1835 г., представляя имп. Николаю I очередной номер «Христианского чтения», Н. упомянул, что Синод «имеет предположение издавать в пользу простолюдинов отдельные жития святых, заимствуя их из Минеи-Четьи» - составление житий было поручено архим. Игнатию (Брянчанинову). Свт. Игнатий высоко отзывался о Н., которому писал 12 нояб. 1840 г.: «…я не нуждаюсь в длинных письмах от вас: имею продолжительное письмо в сердце; оно начинается с начала нашего знакомства...» (Там же. С. 23) - и в одном из последних писем (27 окт. 1846): «…должен я сказать вам прямо и просто: к вам особенная милость Божия; Бог избирает вас и приближает к себе» (Там же. С. 40-41). Н. также был знаком с автором соч. «Очерк странствования моего по бурному морю житейскому» иером. Арсением (Троепольским).

26 авг. 1856 г. Н. получил чин действительного тайного советника. Скончался в своем имении, с. Сторожевая Слобода, и похоронен рядом с женой в Новодевичьем московском в честь Смоленской иконы Божией Матери монастыре (могила не сохр.).

Н. был награжден орденом Александра Невского, орденом св. Владимира 2, 3 и 4-й степени, орденом св. Анны 1-й степени (с имп. короной), 2-й и 3-й степени, орденом Белого орла, а также знаками отличия за 15, 20, 25, 30, 35 и 40 лет беспорочной службы (Шилов. 2002. С. 514).