МАКАРИЙ

Лит. история Жития М. полностью не реконструирована. Существует неск. классификаций списков памятника, учитывающих не только особенности его текста, но и количество, состав примыкающих к нему описаний чудес и статей монографических сборников, посвященных святому.

В. О. Ключевский разделил известные ему 4 списка на 2 редакции: Краткую (Первоначальную) и Пространную (Ключевский. Древнерус. жития. С. 324; эта классификация принята большинством исследователей). Краткая редакция (нач.: «Сей преподобный отец Макарий родился в Нижнем Новеграде, честна сын родителю…») встречается в списках XVI в. Пространная редакция (нач.: «Что убо похвала благоверию и что ино утверждение, разве еже ведати и внимати милосердию Божию…»), по мнению исследователя, возникла не ранее 1615 г., когда к чудесам Краткой редакции были прибавлены еще 6, первое из к-рых датировано 1615 г., и не позднее 1633 г.- времени включения ее в Минеи Германа (Тулупова) (РГБ. Троиц. № 694. Л. 340). Составитель Пространной редакции пользовался Кратким Житием, украсив его словесно, но не распространив фактическую основу текста.

Н. В. Понырко считает, что возникновение Краткой редакции Жития с чудесами может быть датировано временем, близким к завоеванию Казанского царства в 1552 г. (Понырко. 1988. С. 291). Ее создание связано либо с Унжей (или Унженским мон-рем), либо с Солигаличем, где М. уже в XVI в. был местночтимым святым. Среди списков Краткой редакции исследовательница выделила те, в к-рых прижизненное чудо М. (об исцелении дочери унжанина Федора) помещено в Житии перед повествованием о кончине святого. Такие списки, возможно, представляют собой наиболее ранний вид Жития, «который заканчивался повествованием о кончине Макария и еще не имел особого раздела чудес» (Там же. С. 292). Л. П. Тарасенко ввела в научный оборот ряд новых списков, в их числе - древнейший список Краткой редакции с 10 чудесами (РГБ. Ф. 310. № 332, посл. треть XVI в.). По мнению исследовательницы, Пространная редакция принадлежала опытному книжнику, работавшему в крупном лит. центре, скорее всего в Москве, возможно Герману (Тулупову), однако вопрос атрибуции до конца не решен (Тарасенко. 2006. С. 56-57). Одновременно с Пространной редакцией было создано «Слово похвальное» (нач.: «Вѣренъ есть Господь Богъ и праведенъ, и милостивъ, позвавый насъ въ царство свое…»), помещаемое в рукописях после Пространного Жития и с XVII в. постоянно включаемое в агиографический цикл, посвященный М.

Понырко ввела в научный оборот монографический сборник, посвященный М. (Макариевский сборник),- ИРЛИ. Колл. В. В. Лукьянова. № 51, сер. XVIII в.,- и предположила его унженское происхождение (это мнение разделяет Д. Р. Ерофеев, к-рый обнаружил еще 2 сборника, близкие по составу,- РНБ. F.I.861 и РНБ. ОЛДП. F.21). В Макариевский сборник вошло не только Житие, «Слово похвальное», но и комплекс произведений, важных для истории почитания святого (Понырко. 1990. С. 58-69). Ерофеев считает правомерным выделять 5 редакций Жития (Ерофеев. 2001. С. 59-68). Помимо Краткой редакции с 10 чудесами, наиболее распространенной в списках (перечень см.: Там же. С. 60-62), исследователь обнаружил 3 списка XVII в. этой редакции с 16 чудесами: РНБ. Тит. № 3517; РНБ. Q.I.82; РНБ. Погод. № 741. В этих списках новые чудеса имеют заголовок «Сказание о чудесах преподобного Макария, Желтоводского и Унженского чудотворца». Поскольку эти чудеса происходят в Унженском мон-ре (в тексте указаны названия деревень Унженского у.), исследователь справедливо предположил, что «Сказание о чудесах...» могло быть написано в Унже либо в Унженской обители после 1615 г., к-рым датируется 1-е чудо (Ерофеев. 2000. С. 43-45).

Этот вариант Краткой редакции с 16 чудесами был положен в основу Пространной редакции Жития (перечень списков: Он же. 2001. С. 62). По мнению исследователя, она создавалась в Унженском мон-ре по инициативе игумена. В предисловии редактор признаётся: «...воли повелевшего не преслушавшу ми, убоях бо ся преслушанию смертнаго прещения, раб бо есмь и рабское теку житие». Об этом же сообщается и в последнем чуде Пространной редакции: «…и рещи, хощу аще Бог благоволит ми и поспешит не дерзновением же хотельным ми, но завещанием повелительным». Ерофеев уточнил и время создания Пространной редакции - 1625 г., обратив внимание на ее сообщение о принесении в Москву ризы Господней (хотя Пространная редакция связывает это событие с 1615 г.; Там же. С. 63-64).

Текст Жития в Макариевском сборнике, по мнению Ерофеева, относится к 4-й редакции памятника (начало такое же, как и у Пространной: «Что убо похвала благоверию и что ино утверждение, разве еже ведати и внимати милосердию Божию…»; Тарасенко называет ее Унженской редакцией кон. XVII - нач. XVIII в.). К фактическим добавлениям этой редакции относятся сообщение о поставлении М. игуменом Желтоводского мон-ря, известие о пострижении преподобным Григория Пельшемского, включена новая гл. «О Богодарованном источнице воды, егоже преподобный отец Макарий от земли произведе», более подробно изложен рассказ о преставлении и погребении преподобного. К известным по тексту Пространной редакции 16 чудесам добавлены 23 чуда и приведены краткие описания 66 исцелений, происшедших в Унженском мон-ре (Там же. С. 65). По мнению Ерофеева, составление этой редакции относится к 1688-1740 гг. (Там же); Т. В. Марелло датирует ее написание временем после 1730 г., возможным автором называет настоятеля Унженской обители Леонтия (1714-1727) (Марелло. 2004. С. 461). Однако этой датировке и атрибуции противоречит известность Унженской редакции Жития свт. Димитрию Ростовскому, на основе к-рой им была создана своя редакция Жития для Четьих-Миней (К., 1705. Т. 4: Июнь-авг. Л. 409 об.- 415 об.).

Нижней границей создания Унженской редакции можно признать 1689 г., поскольку этим временем Тарасенко датирует старшие списки «Сказания по сокращению о зачатии на Желтых водах обители святаго и преподобнѣйшаго отца нашего Макария, игумена Желтоводскаго и Унженскаго чюдотворца, и о разорении ея от безбожныхъ агарянскихъ внуковъ, и запустѣнии, и по многих лѣтехъ паки на томъ же мѣсте устроении ея», которое в сокращенном виде включено в унженские сборники. Создание памятника было связано с возобновлением мон. Авраамием (Алексием; † 1640) в 1620 г. Желтоводского мон-ря, разоренного татарами в 1439 г. (одним из первых на текст Сказания обратил внимание П. И. Пискарев; см.: Пискарев. 1846. С. 3-11). В «Сказании о зачатии…» повествованию о возобновлении мон-ря предшествует пересказ части Жития М. об основанных преподобным обителях. Источником сведений, как указано в тексте, было Житие святого. Рассказ об устроении М. монашеской жизни на Жёлтых Водах в этом тексте расширен сведениями из Минейной редакции Жития Григория Пельшемского («Мы же сия увѣдѣхом от Жития преподобнаго отца Григория Пельшемскаго» (РНБ. ОЛДП. Q.728. Л. 254 об.)) о постриге М. Григория в иноки в Желтоводском мон-ре. В связи с этим появилось и сообщение об игуменстве М. в этой обители: «Сей подвижникъ, преподобнейший Макарий, и во игуменствѣ бысть многа лѣта, и сего убо в Житии его не писано». И далее автор еще раз подчеркивает статус М. в обители: «Здѣ же написахомъ о семъ сего ради, понеже мнози невѣдуще сего, любо прятся, указующе на Житие его, и глаголютъ, яко не бысть святый Макарий ни во единой своей обители игуменом, но точию строителем монастыремъ» (Там же. Л. 254 об.- 255). Унженская редакция «Сказания о зачатии...» известна под названием «Сказание, како прежняя Желтоводская преподобнаго отца нашего Макариа обитель обновися явлениемъ его» (нач.: «О Желтоводстѣй убо обители, яже в предѣлѣх Нижняго Новаграда, близъ великия рѣки Волги…»). В этой редакции опущена 1-я часть текста о созданных М. обителях; лит. обработке подверглась 2-я часть, в к-рой появилось повествование о 3-кратном явлении М. иноку-строителю Авраамию с призывом возобновить Желтоводский мон-рь, но при этом редактор опустил описание жизни Авраамия до принятия пострига и прихода на Жёлтые Воды. Вероятно, работа с текстом «Сказания, како... обитель обновися…» проходила одновременно с созданием Унженской редакции Жития М., т. к. в Минеях Димитрия Ростовского приведен текст не только Жития, но и Унженской редакции этого сказания.

По мнению Ерофеева, редакция Макариевского сборника (Унженская редакция) впосл. подверглась сокращению, но в рассказе о пострижении М. Григория Пельшемского автор новой, 5-й редакции расширил повествование источника, использовав Житие Григория Пельшемского (Ерофеев. 2001. С. 66-67). Этот поздний вариант текста исследователь назвал сокращенной редакцией Макариевского сборника: РНБ. Тит. № 1275 (нач.: «Блаженству тезоименитый угодник Божий Макарий родися в Нижнем Новегороде от родителей благочестивых и боящихся Бога…»). На самом деле она представляет собой рукописную копию Жития М. редакции свт. Димитрия Ростовского.

Тарасенко выделяет в особую редакцию Жития т. н. желтоводские списки (ГИМ. Увар. № 1197 (398) (105); № 105; РГБ. Пискар. № 119, XVII в. (введены в научный оборот Понырко); РНБ. ОЛДП. Q.728; ГАКО. Ф. 558. Оп. 3. № 365 (обнаружены Тарасенко)). В их составе - текст Пространной редакции, 16 посмертных чудес, «Слово похвальное» и «Сказание по сокращению о зачатии на Желтых водах обители святаго и преподобнѣйшаго отца нашего Макария...», причем «Слово похвальное» помещено не после текста Жития, как традиционно в рукописях, содержащих Пространную редакцию, а после посмертных чудес святого. В пользу желтоводского происхождения сборников говорят изменения в заголовке похвалы святому: «Слово похвальное преблаженнѣйшему и всепреподобнѣйшему великому отцу нашему святому Макарию, игумену Желтоводскому и чюдотворцу Российскому» (РНБ. ОЛДП. Q.728. Л. 242; ср. в др. сборниках: «По житии преподобнаго отца Макария Желтовоцкаго, Уньжескаго чюдотворца. Слово похвальное, почитаемое на память честнаго преставления его. Благослови, Отче»). В названиях нек-рых глав Жития в желтоводских сборниках подчеркивается игуменство М., напр., «О преставлении преблаженнѣйшаго и всепреподобнѣйшаго святаго отца нашего Макария, игумена Желтоводскаго, великаго чюдотворца российскаго» (Там же. Л. 187). Однако данные рукописи представляют собой новый вид тематического сборника, посвященного М., а не особую редакцию Жития. Тарасенко обратила внимание на краткие версии Жития, включенные в Святцы и Пролог («редакции Святцев и Пролога»). В печатные Святцы Житие М., тропарь и кондак святому были включены в 1646 г. (нач.: «Макарий бе во дни великаго князя Василия Васильевича Московского»; опубл.: Карбасова. 2011. С. 297-298). В рукописных собраниях С.-Петербурга выявлено более 10 списков Месяцесловной редакции, их можно разделить на 2 группы: рукописи, в которых месяцесловная запись с тропарем и кондаком восходит к Святцам 1646 г.; тот же текст, но без тропаря и кондака (как в последующих изданиях Святцев) - РНБ. O.I.54. Л. 390-391; РНБ. СПбДА. A.II.315. Л. 112-112 об.; РНБ. Q.I.392. Л. 124 об.- ЭК ИРЛИ (ПД)).

Редко в Месяцесловах встречается более пространный вариант текста Жития без тропаря и кондака (нач.: «Сей родися в Нижнѣмъ Новѣградѣ, сынъ Ивана и Марии, в царство великаго князя Василиа Василевича»; РНБ. O.I.52. Л. 299-300 об.; РНБ. Тит. № 3109. Л. 174 об.- 175 об.). В нем более подробно повествуется о «нашествии агарян», кратко сказано о том, что М. «отпущенъ бысть съ честию» вместе с «2040 мужей, кромѣ женъ и дѣтей». После сообщения о том, что М. прожил 95 лет, может следовать краткое изложение посмертного чуда об освобождении Унжи в 1522 г. от татар (кон.: «…тако и обитель свою избави, остоящую от града Унжи за 15 поприщъ» (РНБ. Тит. № 3109. Л. 175 об.)). Одной из особенностей Месяцесловной редакции Жития является сообщение о времени преставления святого - «и успе в лѣто 6912 [1404]». То, что эта дата «несходна» с хронологией Жития, отметил еще архим. Желтоводского мон-ря Тихон Макариевский (1675-1677) в приписке, оставленной им на полях Нижегородского списка Пространной редакции Латухинской Степенной книги (текст приписки см.: Сиренов А. В. Степенная книга: История текста. М., 2007. С. 456-457). Как отметил А. В. Сиренов, эту редакцию Степенной книги архим. Тихон завершил в 1678 г. и «некоторое время дополнял основной текст приписками на полях, в которых особенное внимание уделял местной нижегородской истории и теме турецкой агрессии» (Там же. С. 369). Ошибочность даты преставления святого, допущенная в Месяцесловной редакции Жития, отмечена и в «Летописании о преподобном отце Макарии, Унженском чудотворце», известном пока в единственном списке нач. XVIII в.- РНБ. F.I.861. Л. 173-174 (нач.: «Во Псалтирѣхъ с вослѣдованием, въ Месяцословѣ печатаютъ под именемъ преподобнаго чудотворца Макариа…»). Автор «Летописания о преподобном отце Макарии…» в отличие от архим. Тихона исправил ошибку и указал «6952 лето». По его словам, о том он «справился» в «подлинном Житии чудотворцове» (Там же. Л. 173), т. е. в Житии Унженской редакции, поскольку только в этой редакции указан год преставления М.: «Въ лѣто от сотворения мира 6952, от Спасителнаго же воплощения Бога Слова 1444-е» (РНБ. ОЛДП. F.21. Л. 96).

Как и бо́льшая часть рус. Житий, Житие М. появилось в издании печатного Пролога 1661 г. (нач.: «Сей убо преподобный отец наш Макарий родился в Нижнем Новеграде»). В рукописной традиции Проложная редакция распространения не получила; пока можно назвать только один список - РНБ. Солов. № 827/937. Л. 284 об.- 286 об. Возможно, Проложная редакция Жития входила в состав конволюта из собрания Унженского мон-ря (№ 1098). Из описания этого кодекса следует, что одна из тетрадей, написанная монахом обители Леонидом, содержала краткое сказание о жизни М. и была пожертвована в монастырскую б-ку в 1695 г. (Херсонский. 1887. С. 92. Примеч.). Для Проложной редакции Жития, по мнению Тарасенко, характерны краткость и ясность текста, отбор сюжетов, отражающих главные этапы жизни и духовного становления святого; в ней отсутствуют чудеса (Тарасенко. 2006. С. 58).

Житие редакции свт. Димитрия Ростовского представляет собой текст Унженской редакции, сокращенный в характерной для свт. Димитрия манере: нет деления текста на главы, опущены риторические части памятника и нек-рые цитаты из Свящ. Писания, но при этом расширен сюжет о постриге М. св. Григория Пельшемского (сказано об уходе Григория Пельшемского из отчего дома в мон-рь («и родителей своихъ оставивъ») - подробность, известная по Минейной редакции Жития этого святого). В данном случае свт. Димитрий использовал Житие Григория Пельшемского, подготовленное им для 1-го тома своих Миней (Жития святых. К., 1764. Кн. 1. Л. 153-153 об.). В составе Жития М., отредактированного свт. Димитрием Ростовским, помещены прижизненное чудо М. и первые 4 посмертных чуда.

Несмотря на широкое распространение Жития М. в русской книжности XVI - 1-й пол. XVIII в., мало что известно о его рецепции современной ему агиографической традицией; Ключевский установил заимствование предисловия из Пространной редакции Жития М. автором Жития Галактиона Вологодского (40-е гг. XVII в.).

Прп. Макарий Желтоводский в плену у хана Улу-Махмета. 1911 г. Худож. Г. Мальцев

Прп. Макарий Желтоводский в плену у хана Улу-Махмета. 1911 г. Худож. Г. Мальцев

Родители, не имея известий о сыне, искали его. Через 3 года они узнали, что М. подвизается в Печерской обители, однако инок не только не захотел вернуться домой, но и не повидался с отцом. Уступая его уговорам, М. согласился только протянуть ему руку через окно. Поцеловав ее, отец вернулся домой, радуясь, что Бог даровал им сына-подвижника.

Ища более уединенного места, М. вскоре удалился на р. Лух, где построил хижину и жил в молитвенном одиночестве. Однако вскоре вокруг М. собралась братия, «и по нѣколицѣх лѣтѣхъ воздвиже имъ церковь» в честь Богоявления. Устроив жизнь братии, М. покинул обитель. Он поселился в «малой пещере» возле оз. Жёлтые Воды, расположенного на вост. берегу Волги. Здесь образовалась монашеская обитель и был возведен храм во имя Живоначальной Троицы. Слава о мон-ре и его настоятеле широко распространилась «в народѣхъ» и среди князей, которые посылали в обитель «от имѣний своихъ». Тогда же «нарекоша бо его Макарий Желтоводский» (РНБ. ОЛДП. F.21. Там же. Л. 71 об.).

В 1439 г. обитель была разрушена казанским ханом Улу-Мухаммедом. Большинство монахов были убиты, а М. увели в плен. Вскоре хан отпустил его, т. к. был наслышан о его праведной жизни и «смиренномудрии», с ним помиловал и др. пленных - «до четыредесять мужей, развѣ женъ и дѣтей», но запретил М. возвращаться на прежнее место и возобновлять мон-рь. Предав земле убитых монахов, М. и оставшиеся в живых люди отправились в Галичскую землю. Путь был долгим, беглецы шли «дни многи пустынными и лесными месты, и блатами непроходимыми, страха ради поганых варвар», изнемогая от голода и усталости. Однажды в лесу им встретился лось, но был Петров пост, и до праздника оставалось 3 дня, поэтому старец велел отпустить лося, отрезав у него ухо. При этом он сказал людям: «Имите вѣру, чада, яко Божий промыслъ не оставит васъ и в онь же день поста разрѣшение придет: в той день и лось вашим рукамъ вданъ будет!» (Там же. Л. 80). Через 3 дня, в праздник апостолов Петра и Павла, к ним вышел лось с отрезанным ухом.

Когда беглецы пришли в г. Унжу, местные жители, наслышанные о М., радостно встретили его, но старец, желая безмолвия, попросил показать ему уединенную пустынь. В 15 верстах от города, на берегу лесного озера М. поставил крест и построил келью. Вскоре здесь образовалась обитель. Как игумен мон-ря, М. пользовался большим авторитетом в рус. обществе, о чем свидетельствуют события феодальной войны 2-й четв. XV в. После того как кн. Дмитрий Шемяка, нарушив условия договора, заключил детей ослепленного им вел. кн. Василия II Васильевича в угличскую тюрьму вместе с отцом, против Шемяки выступили Рязанский еп. свт. Иона (с 15 дек. 1448 митрополит Киевский и всея Руси), М. и игумены др. рус. обителей. Чувствуя всеобщее недовольство, в сент. 1446 г. Шемяка созвал в Москве церковный Собор, на котором просил прощения у духовенства. Наиболее активную позицию занял М., «яко труба посреди народа». Мятежному князю он сказал: «...аще тя простит князь велики, то и мы тебя простим» (ПСРЛ. Т. 23. С. 153). Участники Собора вместе с Шемякой направились в Углич, где состоялось примирение князей: Василий II получил в удел Вологду, его семья была освобождена из тюрьмы.

Еще при жизни М. был известен чудотворениями: он исцелил слепую бесноватую девушку, дочь жителя Унжи Федора. М. преставился в г. Унже. Жители перенесли его тело «честно на главах» в Унженский мон-рь и там погребли с почестями.

Почитание М. началось задолго до его канонизации. Так, в «Чуде о граде Унжа» рассказывается, как казанские татары, захватив в июле 1522 г. Унженский монастырь, стали грабить церковь и «начаша раку святого обоимати», за что были поражены слепотой. Следов., уже в первые десятилетия XVI в. место погребения святого в монастырском Троицком соборе было «отмечено особым образом» (Тарасенко. 2006. С. 85). Бо́льшая часть чудес святого, следующих за текстом Краткой редакции, связана с периодом столкновения Руси с Казанским царством (Понырко. 1988. С. 291). 5 июля 1522 г., во время 3-дневной осады Унжи, воевода Ф. В. Супонев (в 20-30-х гг. XVI в. служил в Галиче и в Чухломе (Разрядная книга 1475-1605 гг. М., 1977. Т. 1. Ч. 2. С. 207, 213, 270, 282)) молился в церкви перед «образом преподобного отца Макария». Когда татары подожгли город, жители Унжи увидели святого, который стоял над городом с кувшином в руках и гасил пламя. Вскоре пошел сильный дождь, буквально затопивший город. Русским воинам удалось обратить татар в бегство. Пленные рассказали, что в разгар боя против них выступил некий «калугер» (монах), «имѣя под собою конь, яко велии зѣло сивъ» (Житие Макария Желтоводского и Унженского. 2005. С. 284).

В янв. 1532 г. татары напали на г. Соль Галицкая (ныне Солигалич). Местные жители, укрывшиеся в кремле, сопротивлялись из последних сил. В Житии говорится, что в Успенской ц. находился «образ Макария чюдотворца Желтоводского». Священники вынесли икону из храма на площадь, где отслужили молебен о спасении города. Пока люди молились, за городскими стенами в солеварнях шел бой с татарами. Утром следующего дня, 18 янв., жители увидели в городских воротах «мужа честна, многолѣпными сѣдинами украшена; и одежда бѣ ему огнеобразна, иночесъкаго чину багровидну. Конь же имѣя под собою сивъ» (Там же. С. 286).

Прп. Макарий Желтоводский в молении Св. Троице. Икона. 2-я пол. XVII в. (Музей русской иконы, Москва)

Прп. Макарий Желтоводский в молении Св. Троице. Икона. 2-я пол. XVII в. (Музей русской иконы, Москва)

«Макарьево Желтоводцкого добродетельное житие» было известно свт. Макарию, митр. Московскому: об этом упоминает патриарх Филарет (Романов) в письме от 1619 г. царю Михаилу Феодоровичу (Письма рус. государей. 1848. С. 28). В 1596 г. царь Феодор Иоаннович, узнав о «преславном чудодѣйствии, отъ честныхъ мощей его бываемом», прислал в Унженскую обитель строителя Давида Хвостова, повелев ему «монастырь той строити, и о всякихъ потребахъ возвѣщати его царскому величеству» (Калинников. 1835. С. 8-9).

Во время Смуты М. стал небесным покровителем земского движения, начавшегося на верхневолжских землях в 1608-1609 гг. Как следует из «Сказания о чудесех преподобнаго… во граде Юрьевце Поволском и в пределах его во время… нахождения безбожных ляхов…», известного в составе унженских сборников, жители Юрьевца, деревень Елнатской, Березниковской и Коряковской приписывали победу, одержанную ими 28 июня 1609 г. над 2-тысячным отрядом А. Ю. Лисовского, помощи М. (об этом сражении сообщает «Новый летописец» (ПСРЛ. М., 2000. Т. 14. С. 89)). Разгром наиболее боеспособного карательного отряда имел тяжелые последствия для Лжедмитрия II. В. Поволжье перешло под контроль войск царя Василия Иоанновича Шуйского, следствием чего стало изгнание отрядов Лжедмитрия из Замосковья. В каждом населенном пункте, упомянутом в «Сказании о чудесех...», были созданы храмы и мон-ри, посвященные М.: деревянный храм в Юрьевце; мон-рь на устье р. Нёмды, устроенный крестьянами дер. Коряковской, несмотря на трудности военного времени (упразднен в 1708); мон-рь близ с. Пурех Балахнинского у. (упразднен в 1-й четв. XVIII в.); мон-рь близ слободы Решма Кинешемского у. (см.: Зверинский. Т. 3. С. 91. № 1727, 1728). По оценкам историков, земское движение стало частью того патриотического подъема, к-рый привел к созданию народного ополчения во главе с Д. М. Пожарским и К. Мининым и к восстановлению самостоятельности России после многих лет интервенции и гражданской войны (подробнее об этом: Кравец. 2001. С. 227-237).

М. почитали в царской семье. В «Истории вкратце о пришествии великого государя царя и великаго князя Михаила Феодоровича…» (известна в составе унженских сборников: ИРЛИ. Колл. Лукьянова. № 51. Л. 348 об.- 354; РНБ. F.I.861. Л. 160-164 об.; РНБ. ОЛДП. F.21. Л. 232-235) повествуется о богомолье царя Михаила Феодоровича в Унженском мон-ре в 1619 г. Впервые, как сообщает это произведение, царь посетил обитель еще отроком, когда вместе с матерью «из Костромских предел» ходил молиться к М. об освобождении из плена своего отца (впосл. патриарх Филарет (Романов)) (Понырко. 1990. С. 62). 24 авг. 1619 г., спустя неск. месяцев после возвращения Филарета в Москву и возведения на Патриарший престол, царь Михаил Феодорович вместе с великой инокиней Марфой снова отправился в Унженский мон-рь для богомолья у гроба М. По благословению первосвятителя было проведено церковное следствие о чудесах, происходивших в Унженской обители (Письма рус. государей. 1848. С. 27), а также учтены свидетельства исцеленных от чудотворного образа М. из поместья кн. Пожарского, находившегося в Пурецкой вол., о которых он извещал патриарха в письме. В своей переписке представители царского рода называли М. «великим в чюдесех» и «предивным в чюдесех» (Там же. С. 31, 46). Именно Романовы, по мысли автора «Истории вкратце о пришествии великого государя царя и великого князя Михаила Феодоровича… в… Унженскую обитель…», признали М. «великим чудотворцем». Когда комиссия привезла материалы расследования о чудесах М. в Москву, в авг. 1619 г. патриарх соборно подтвердил общерус. празднование преподобному. О почитании М. свидетельствуют «отпускные челобитные служилых людей» 1626-1629 гг. (Горбатов. 2013. С. 213-382). Отпуск со службы часто мотивировался необходимостью поездки в Макариев Желтоводский мон-рь на богомолье. Имеется ок. 20 записей о паломничествах к «Макарию Желтоводскому». Среди паломников были глава Посольского приказа И. Т. Грамотин и его племянник И. Д. Милославский (Там же. С. 227). Такое значительное количество записей о паломничествах зафиксировано лишь по отношению к Соловецкому в честь Преображения Господня монастырю.

Имя М. было включено в Чиновник московского Успенского собора, составление к-рого датируется 1633 г. В числе 13 канонов рус. святым канон М. вошел в 1-е издание Канонника (М., 1636; см.: Тарасенко. 2006. С. 52-53). М. прославляется в «Похвальном слове русским преподобным», созданном в 1645-1647 гг. на Соловках мон. Сергием (Шелониным), где сказано, что М. известен «свѣтлостию» жития, и в 4-й песни «Канона всем святым, иже в Велицеи России в посте просиявшим», составленного этим же книжником.

Святой почитался не только на землях Поволжья, но и на Русском Севере. Зарождение культа нижегородского святого в Каргополье началось в 30-40-х гг. XVII в., одновременно с возникновением Макариевской Хергозерской пуст., в к-рой находилась чудотворная икона М. Описания многочисленных исцелений читаются в «Сказании о преславных чудесех чудотворнаго образа преподобнаго и богоноснаго отца нашего Макариа, Желтоводскаго и Унжескаго чудотворца, в Хергозерской пустыне обретающихся» (опубл.: Докучаев-Басков. 1902; Тарасенко обнаружила еще один список - БАН. 12.8.7). А. В. Пигин датирует составление текста 60-70-ми гг. XVII в.; его вероятным автором мог быть свящ. Иоанн, настоятель Покровской ц. с. Лядины Каргопольского у. В 60-х гг. XIX в. «Сказание о преславных чудесех...» было любимым чтением жителей Каргополья. Существуют народные предания о путешествии М. по Северу и об основании им Хергозерской пуст. (см.: Пигин. 2011. С. 83-87). В XVIII-XIX вв. ежегодно 24-25 июля на Хергозеро из Каргополя совершался многолюдный крестный ход. В Каргополье было построено много часовен, посвященных М.; среди крестьян М. наряду со св. Власием почитался покровителем скота.

Рака с мощами прп. Макария Желтоводского в Макариевом Желтоводском мон-ре. Фотография. Нач. ХХ в.

Рака с мощами прп. Макария Желтоводского в Макариевом Желтоводском мон-ре. Фотография. Нач. ХХ в.

История обретения мощей М. реконструируется на основании «Сказания об обретении честных мощей преподобного и богоносного отца нашего Макария, Желтоводского и Унженского чудотворца», сохранившегося в унженских сборниках. Произведение создано в Унженском мон-ре, его автором исследователи (Ерофеев, Тарасенко) считают очевидца описываемых событий, написание датируют временем после 1677 г., когда мощи преподобного снова были погребены под спудом.

В нач. июля 1670 г., как говорится в «Сказании об обретении мощей...», во время постройки храма над гробом М., в подножии раки нашли нетленное монашеское тело. Иноки решили, что обнаружили одного из 2 учеников М., умерших вскоре после его кончины. Игум. Никита (1666-1675) велел положить мощи в новый гроб и временно поставить в углу церкви. 12 окт. 1670 г., по повелению игумена по правую сторону от раки преподобного, на расстоянии сажени от нее, у самой стены, стали копать могилу, чтобы погрести тело неизвестного монаха. При работах с левой стороны от раки М. обвалилась земля, и под ней, «яко в пояс глубины», оказалась каменная плита «длиною четырехъ пядий, а толстотою - единыя пядь». Когда по повелению игумена плиту сняли, то под ней нашли «честныя и святыя мощи преподобнаго и богоноснаго отца нашего Макария, Унженскаго чюдотворца, многимъ нетлѣнием от Бога почтени, и кости в составѣх тверди и нерушимы, власи главнии и брада сѣды, видомъ же всѣмъ таковъ, якоже и на иконах пишется: одежда же иноческая на мощехъ, яже есть схима и мантия и прочее, весма цѣлы и крѣпки, и опеленание нетлѣнно» (РНБ. ОЛДП. F.21. Л. 195 об.- 196). Нижняя доска от гроба М. оказалась целой, а верхняя и боковые истлели. Игумен с братией вынули мощи из земли, положили их в новый гроб и поместили в раку святого, положив на нее икону; «сотвориша праздникъ свѣтелъ и торжество радостное обрѣтению честныхъ мощей преподобнаго» (Там же. Л. 196-196 об.). Но об этом важном событии игумен не известил царя и патриарха, тогда как в обители стали оказывать мощам честь и ежегодно 12 окт. совершали празднование в честь обретения мощей М. Согласно «Сказанию об обретении мощей...», так продолжалось 4 года. В кон. 1674 г. мон. Иосиф Свияжанин, за «нѣкое неисправление в монастырских службах» отстраненный игуменом от должности, решил отомстить игум. Никите. В нач. 1675 г. он тайно ушел в Москву и донес патриарху Московскому и всея Руси Иоакиму, что игумен без разрешения царя и без благословения патриарха вынул из земли мощи неизвестного монаха, хранит их в храме и почитает за мощи М., а во время освящения воды полагает часть от них в св. воду, к-рую подает царю и патриарху, когда пребывает в Москве. Патриарх Иоаким, получив донесение, сообщил о действиях игумена царю.

В февр. 1675 г. в Унженскую обитель для расследования патриарх послал комиссию во главе с бывш. Тобольским и Сибирским архиеп. Симеоном, в к-рую входили настоятель Желтоводского мон-ря архим. Тихон Макариевский и бывш. желтоводский игум. Варлаам.

28 февр. комиссия прибыла в Унженский мон-рь. Архиеп. Симеон, без должного почтения осмотрев мощи М. («ни перстом прикоснуся святыхъ его мощей, но посохом одежду, на нихъ сущую, подъемля»), назвал их «монашескими костьми». Допросив игумена и монахов о том, как они были обретены, приказал гробницу снять, а гроб с мощами поставить «просто въ церкви въ углѣ». Игум. Никиту архиепископ отправил в Желтоводский мон-рь как «новоначального послушника», а патриарху написал, что игумен с братией нашли «кости монашеския», чудес же «никоихъ от тѣхъ костей нѣсть» (Там же. Л. 202 об.- 203).

Автор «Сказания об обретении мощей», объясняя неблаговидные действия архиеп. Симеона, писал, что «сие же все онъ творяше, дабы низложити ему от славы Унженскую обитель, аки бы в ней мощей преподобнаго Макариа нѣсть. Возвысити же хотяше Желтоводский монастырь» (Там же. Л. 203). Получив донесение, патриарх приказал архиепископу погрести мощи в земле там же, где были обретены, под гробницей М., «сие помысливъ въ умѣ своемъ, понеже подъ гробницею обрѣтошася, и чия гробница, того мощи». Архиепископ при погребении мощей «отъя от нихъ часть едину и, вземъ, у себе сохрани» (Там же. Л. 205). Из Унженского мон-ря он отправился в Желтоводскую обитель, однако на Унженском оз. его корабль встал: сильный ветер не позволял ему войти в реку. Архиеп. Симеон, поняв, что «не отпущает его святый Макарий», стал молиться святому. Преподобный, «слыша молитву его, свободи кораблецъ той от задержания» (Там же. Л. 205 об.- 206). Архиепископ отправился в Желтоводскую обитель, где «вдаде тайно» часть мощей архим. Тихону, а потом поехал в Москву.

Архим. Тихон спрятал частицу мощей в церкви «в сокровеннм мѣстѣ». За это непочтительное деяние по отношению к мощам М. вскоре и архиепископ и архимандрит поплатились: «…смятошася умомъ своимъ, подвигошася яко пиянии, и вся мудрость ихъ поглощена бысть: нападе бо на ня страх и трепет» (Там же. Л. 206 об.). Архим. Тихон бежал «въ поморския страны и въ тамошнихъ пустыняхъ и монастырѣхъ нача скитатися, яко единъ отъ странныхъ монаховъ». А на архиеп. Симеона находил «нѣкий ужасъ и изступление ума», он часто слышал «гласъ, невидимо к нему глаголющь: почто отъялъ еси от мощей моихъ часть?» От этого он впал в тяжелую болезнь, во время к-рой ему явился М. и сказал: «Не имамъ ти дати покоя, дондеже паки ю къ тѣлеси моему положиши». Архиепископ начал «моления приносити ко Христу Богу и ко Пречистѣй Богородицѣ» о своем выздоровлении, призывая на помощь и М. Поведав о случившемся патриарху, он молил его «со слезами» взять часть мощей у архим. Тихона, отослать ее в Унженский мон-рь и положить в гроб М. Патриарх велел разыскать архим. Тихона, бывшего тогда «въ нѣкоей пустыни» в Нижегородских пределах, и доставить в Москву. А оттуда послал его в Желтоводский монастырь за спрятанной частью мощей М. Архимандрит исполнил поручение патриарха. Когда тот получил частицу мощей М., облобызал ее и «иде в царския палаты къ благочестивѣйшему государю царю Феодору Алексеевичу», который «воздал им должное» (Там же. Л. 207 об.- 209 об.). После этого патриарх велел архим. Тихону отправиться в Унженскую обитель и там вместе с игум. Митрофаном вернуть часть мощей в гробницу святого. Приказание патриарха было исполнено: частица мощей М. «со всякимъ благоговѣниемъ» была возвращена в гробницу (Там же. Л. 210-210 об.).

Пытаясь объяснить нахождение мощей святого под спудом, автор «Сказания об обретении мощей...» ссылался на постановление патриаршего Собора, в к-ром говорилось, что вновь обретенные мощи должны быть освидетельствованы великим архиерейским Собором, но «невозможно собору архиерейскому в монастыре сем быти, зане в пустынных есть мѣстѣх, и от градовъ, идѣже архиерее жительствуютъ, удаленъ есть» (Там же. Л. 211 об.).

Служба М. до сих пор не может считаться изученной. Ф. Г. Спасский предполагал, что она написана в Галиче «до открытия мощей преподобного, когда житие его было известным. Возможно, что правилась она келейно… Над составлением стихир автор потрудился более или менее самостоятельно и обработал какой-то канон, исправленный в XVII в. и дополненный неизвестной рукой». После канонизации М., как полагал гимнолог, была проведена офиц. редактура службы. Понырко датирует создание службы кануном 1552 г. (Понырко. 1988. С. 291). Ее происхождение она связывает с Солигаличем, учитывая, что святой называется в ней «заступником и помощником» «граду нашему Галическому».

В наст. время принято говорить о «древней» службе М., читающейся перед текстом Краткой редакции Жития (нач.: «Господи, даждь ми языкъ свѣтлогласѣн, угождьшаго Тебѣ преподобнаго отца в память вѣрным людем твоим возвести…»; опубл.: Минея (МП). Июль. Ч. 3. С. 107-119). Старшим списком этой службы Тарасенко считает рукопись 1-й трети XVII в. РНБ. Колоб. № 294. Отредактированный вариант этой службы читается в рукописях перед Пространной редакцией Жития; ее текст опубликован в СлужебнойМинее, изданной Московским Печатным двором в 1629 г. (Тарасенко. 2006. С. 53). Учитывая расхождение текстов между собой, дальнейшее изучение их, возможно, позволит говорить о существовании не одной, а 2 служб преподобному. Традиционно считается, что служба, помещенная в унженские сборники, та же, что и в рукописях с Пространной редакцией Жития. Однако в унженских сборниках ее текст имеет такие фактические добавления, как сообщение о поклонении гробу М. царем Михаилом Феодоровичем в 1619 г. («…чудесы твоими миръ весь просвѣщаеши, имиже христолюбиваго царя Михаила удивилъ еси, иже гробъ твой честный пришедъ лобызаше…» (РНБ. ОЛДП. F.21. Л. 5 об.) и упоминание чуда в Тихвинском мон-ре (Там же. Л. 31). Редактирование службы проходило по Унженской редакции Жития, в чем убеждают фактические совпадения текстов памятников. Так, только в Унженской редакции Жития присутствует сюжет об обретении по молитве М. источника воды. К истории обретения источника отсылает и текст службы Унженской редакции: «…благодать от Бога приялъ еси и в пустыни источникъ воды цѣлбоносныя извелъ еси» (Там же. Л. 15 об.). Тема обретения чудотворного источника М. характерна не только для Унженских редакций Жития и службы; она разрабатывалась еще в 2 памятниках, включенных в унженские сборники: в «Послѣдовании древняго обычая святыя обители Унженския о чудотворном кладязѣ преподобнаго отца нашего Макариа, Желтоводскаго и Унженскаго чудотворца» и в описании «обычая», помещаемом в этих рукописях после службы М., в к-рое внесено правило освящения воды в чудотворном источнике в день памяти М. («Вѣдомо же буди, яко во обители святаго чудотворца Макариа Унжестѣй обычай содержится: на память его, по утрени, бываетъ литиа внѣ монастыря. Исходимъ же и на чудотворный его источникъ, и тамо бывает над кладезем оным послѣдование малое освящение воды» (Там же. Л. 44 об.- 45)). Характеризуя особенности Унженской редакции службы М., стоит отметить наличие в ней 2-го канона («Инъ канонъ святаго, егоже краегранесие сицево…»).

В унженских сборниках поздней традиции читаются 2 молитвы святому (нач.: «Преподобне и богоблаженне отче наш Макарие, светильниче всемирный монахов и подвижников удобрение…» и «Богоблаженне преподобне и богоносе отче нашъ Макарие! Досточудне чуднаго Бога нашего дивный угодниче, преславный подвижниче!» (РНБ. F.I.861. Л. 34-35, 183-189)). Митр. Макарий (Булгаков) автором молитв называл кн. Семена Ивановича Шаховского, однако какую именно молитву (молитвы?) исследователь атрибутировал Шаховскому и на каком основании, неясно. Еще одна молитва - «ина молитва» (3-я) (нач.: «О преподобне и Богоносне отче наш Макарие! Веруем, яко ты, предстоя престолу Пресвятыя Троицы, велие имаши дерзновение в молитвах ко Всемилостивому Господу Богу…») - в рукописях не встречается, известна по изданиям XIX-XXI вв.: Акафист преподобному и богоносному отцу нашему Макарию, Желтоводскому и Унженскому чудотворцу. СПб., 1879. С. 39-42 (То же. Кострома, 2006); Минея (МП). Июль. Ч. 3. С. 118.

В 60-х гг. XIX в. был создан акафист М. Сохранившиеся документы (РГИА. Ф. 807 (Петроградский духовный Цензурный комитет Петроградского епарх. управления). Оп. 2. № 1426: «Акафист прп. Макарию Унженскому (Д. 1865 г. № 172)» позволили А. В. Попову восстановить историю его создания.

Интерьер ц. прп. Макария Желтоводского (1809) Макариева Желтоводского мон-ря. Фотография. 2012 г.

Интерьер ц. прп. Макария Желтоводского (1809) Макариева Желтоводского мон-ря. Фотография. 2012 г.

По указу Цензурного комитета рукопись была возвращена автору на доработку, и через полтора года исправленный акафист был представлен в комитет, но уже еп. Балахнинским Макарием (Миролюбовым). Этот вариант текста получил одобрительный отзыв того же еп. Платона, о чем он сообщил в донесении от 12 нояб. 1867 г.: «Я нахожу сей акафист согласным с историей жизни преподобного Макария и исполненным благочестивых чувств, изложенным искусно и православно, и потому заслуживающим одобрения к напечатанию». Первое издание акафиста в церковной печати появилось в Москве в 1868 г. (переиздавался: СПб., 1887, 1889), в гражданской - в 1879 г. (СПб.).

Рака с мощами прп. Макария Желтоводского в Макариевом Унженском мон-ре. Фотография. 2011 г.

Рака с мощами прп. Макария Желтоводского в Макариевом Унженском мон-ре. Фотография. 2011 г.

М. традиционно почитали нижегородские старообрядцы. По преданию, Оленевский скит, старейший старообрядческий скит на р. Керженце, был основан на месте, где во время перехода М. на Унжу людям явился лось.

Мощевик с честной главой прп. Макария Желтоводского. Фотография. 2015 г.

Мощевик с честной главой прп. Макария Желтоводского. Фотография. 2015 г.

В кон. XVIII в. возникло 2 уездных города с наименованием Макарьев. В 1778 г. при образовании Костромского наместничества Макарьевская монастырская слобода и с. Коврово были объединены в г. Макарьев-на-Унже. В 1779 г., при образовании Нижегородского наместничества, монастырскую слободу при Желтоводском мон-ре преобразовали в г. Макарьев-на-Волге. В 1909 г. в г. Юрьевце отмечалось 300-летие сражения с войском Лисовского. 25 июля сюда была перенесена икона М. из Макариевского храма с. Нёмда. 26 июля в городе состоялся крестный ход к братской могиле защитников города, где отслужили молебен М. и панихиду по погибшим.

К нач. XX в. в пределах Костромской губ. (на территории совр. Костромской, Ивановской и Нижегородской областей) было освящено во имя прп. Макария 60 приходских храмов, он был самым почитаемым святым края. Главным центром почитания М. оставался Унженский монастырь, где под спудом покоились мощи преподобного. 15 мая 1837 г. монастырь посетил наследник престола Александр Николаевич (впосл. имп. Александр II), совершавший большую поездку по стране. В 1846 г. над местом погребения М. в Макариевской ц. была установлена серебряная гробница весом 1 пуд 37 фунтов (ок. 33 кг) с резной позолоченной сенью, огражденная медной позолоченной решеткой. 12 дек. 1929 г. при закрытии Унженского монастыря состоялось вскрытие мощей М. На следующий день в статье местной газ. «Северная правда» сообщалось, что «на глубине 1 метра в земле присутствующие на вскрытии нашли несколько костей и череп» (Вскрытие мощей в Макарьевском монастыре // Северная правда. 1929. 13 дек.). С 1930 г. мощи хранились в запасниках краеведческого музея в г. Юрьевце. По описи от 26 мая 1945 г., они состояли из 43 частей. 14 мая 1990 г. в Юрьевецком музее был подписан акт о передаче Костромской епархии «в постоянное пользование» экспоната с учетным № ЮКМ-51/1-43, т. е. мощей М. Их перевезли в Кострому и поместили в алтаре ц. Воскресения на Дебре. 7 авг. 1992 г. еп. Костромской и Галичский Александр (Могилёв) передал ковчег с мощами причту ц. Рождества Христова г. Макарьева, где они находились до 1994 г., когда их перенесли в возрожденный Унженский мон-рь.

3-7 авг. 2007 г. состоялось перенесение в Желтоводский мон-рь части честной главы М., которая в кон. 70-х гг. XX в. была передана хранителем музея Л. А. Петровой служившему в г. Юрьевце иером. Венедикту (Лопухину). После смерти игум. Венедикта в 1997 г. часть честной главы перешла к его брату прот. Алексию Лопухину, к-рый выставил ее для поклонения в храме дер. Изборск Печорского р-на Псковской обл. В 2005 г. священник передал мощи в Снетогорский Рождественский мон-рь, откуда они поступили в Нижегородскую епархию. В 2006-2007 гг. ковчег с частью честной главы М. находился в Печерском мон-ре Н. Новгорода, а затем крестным ходом был перенесен в Желтоводский мон-рь.

В 1996 г. возродился Свияжский Вознесенский Макариевский мужской мон-рь, в 1998 г.- Решемский мужской мон-рь (в 2006 преобразован в женский). В 1989 г. был возвращен епархии Спасский (Староярмарочный) собор в Н. Новгороде, в 1992 г.- Александро-Невский собор (Новоярмарочный; с 2009 - кафедральный собор Нижегородской епархии). В 2011 г. в Макарьевском р-не Костромской обл. появилась традиция проведения крестного хода в день преставления М. из с. Унжи в Унженский мон-рь.

В 1981 г. имя М. было включено в Собор Костромских святых, в 2000 г.- в Собор Иваново-Вознесенских святых, в 2008 г.- в Собор Нижегородских святых.

В толковых иконописных подлинниках имя М. появляется со 2-й трети XVII в. Согласно одному из них, М. изображался так: «...риза бакан, испод лаз [лазоревый?], руце обе молебны» (2-я треть XVII в.; РГБ. Ф. 299. № 457. Л. 190 об.). В подлиннике XVIII в. Г. Д. Филимонова облик святого описан подробно: «Подобием стар и сед, лицем блед... власы просты на главе, брада аки Сергия Радонежского, ризы преподобническия, в руке свиток». Далее приводится текст молитвы святого из Жития: «Хвалю тя, Господи Иисусе Христе, благословенный Боже, соблюди нас до селе живы…» (Филимонов. Иконописный подлинник. С. 398). На иконе помещали только начало этого текста. В иконописном подлиннике из собрания В. Н. Перетца описание святого несколько иное: «Аки Сергий, только власы не с ушей, в руце свиток» (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 196 об.; см.: Маркелов. Святые Др. Руси. Т. 2. С. 158-159). В подлиннике кон. XVIII в. празднование указано под 25 июля: «...преподобнаго отца нашего Макария Желтоводскаго и Унженского чудотворца, седъ, брада Сергиева» (РГБ. Ф. 299. № 125. Л. 229-229 об.). Близкий по содержанию текст помещен в подлиннике из собрания Е. А. Бобкова. К нему добавлено указание на цвет рясы - «вохра» (ИРЛИ (ПД). Бобк. № 4. Л. 68), а также отмечен день празднования святому - 19 янв. (пам. прп. Макария Египетского (Великого), тезоименитого подвижнику) и день воспоминания о событиях во время осады Соли Галицкой (ныне Солигалич) в 1532 г., что позволяет связать составление подлинника с Галичской землей. Иконописный подлинник из РНБ состоит из разновременных статей; в нем помимо частично утраченной рукописи XVII в. содержится подлинник XVIII в. (РНБ ОР. Собр. Олениных. Ф. 542. № 820). Описание М. включено в часть, датируемую XVIII в., и близко по содержанию к тексту подлинника из собрания Перетца (Там же. Л. 195 об.). Несмотря на краткость указаний, уже на древнейших сохранившихся иконах образ М. всегда узнаваем гл. обр. благодаря форме бороды, к-рая чуть более широкая, чем у прп. Сергия Радонежского. Цвет облачения преподобного, как правило, повторяет цвет облачения прп. Сергия: коричнево-вишневая мантия и охристый подризник, аналав и схима синие или сине-зеленые, кресты на них красные. Согласно «Сказанию об обретении мощей», при вскрытии гробницы М. очевидцы отметили, что облик святого совпал с иконописным.

Иконы М., упоминаемые в Житии, в древних монастырских описях и др. источниках, не сохранились. В древнейшей редакции Жития нет сообщения об иконе святого у гроба. Но традиция надгробных образов к этому времени уже существовала, и образ основателя обители у раки, возможно, был. Именно надгробная икона М., хранившаяся на его раке, должна была стать протографом унженского и солигаличского образов святого и основным источником для его иконографии.

Из описи 1613 г. известно, что в Унженском мон-ре были единоличные образы преподобного, несколько житийных икон, лицевой покров. Ни одна икона не обозначена как чудотворная. В тексте описи выделяется икона с изображением святого в рост, единственная имевшая приклады, которая хранилась у гроба. Фон иконы (празелень) дает возможность говорить о создании ее во 2-й пол. XVI в. Видимо, этой иконографии следует 2-сторонняя пелена с прямоличным ростовым образом М., вложенная царицей-инокиней Марфой и Михаилом Феодоровичем в монастырь в благодарность за освобождение из польского плена Филарета (Романова) (20-е гг. XVII в., Костромской церковный историко-археологический музей). По преданию, пелена была вышита Марфой. Вероятно, этот образ святого и был впосл. почитаем как чудотворный. Его описание не сохранилось, а история прослеживается с трудом. В составе чудес, дополнивших Пространную редакцию Жития в кон. XVII в., есть рассказ о чуде, случившемся при игум. Никите, в 1671 г., когда упали своды новопостроенной церкви и все иконы были повреждены, но образ М. «ничим же ниже малым чим повредися целе и стройне обретеся». При царе Феодоре Алексеевиче эту икону возили для поклонения в Москву, где она была богато украшена. Возможно, что именно после этого чуда слава чудотворной закрепляется за древнейшей иконой основателя мон-ря. В «Сказании об обретении мощей» упоминается икона преподобного на гробе. В 1758 г. на икону была сделана серебряная риза, в к-рой был использован старый венец (Херсонский. 1892. С. 108-109). В апр. 1758 г., во время пожара, сгорели и гробница, и чудотворная икона святого, и др. его образы, а в 1761 г. на гроб была написана новая икона. В изданиях XIX в., время от времени забывая о пожаре, писали о древнем чудотворном образе М., сохранявшемся на раке преподобного, но эта икона не считалась чудотворной.

В Макариевском храме в 1624 г., через 5 лет после канонизации, было 7 икон святого (из них одна возлагалась на раку; 2-я ростовая; 3-я скорее всего житийная) в иконостасах главного алтаря и 2 приделов, в деисусном ряду. Иконография образа на гробе, согласно описи 1624 г.,- это прямоличное изображение святого с «Троицей ветхозаветной» над ним, в облаках; был ли образ поясным или ростовым, неизвестно. У иконы было мало прикладов, это заставляет предположить, что она новая.

Желтоводская чтимая икона, которая считалась списком с унженского чудотворного образа, привезенного иноком Авраамием из Унженского монастыря, скорее всего была выполнена по заказу инока Авраамия без посещения Унженской обители, иначе бы это было отмечено в его «Духовной» (Духовная изустная память. 1850). Согласно тексту «Духовной», этот образ был в чеканном окладе, с цатами и гривнами, в киоте, на створках которого были написаны житийные клейма. Икона была утрачена еще в древности. Чтимый желтоводский образ, опубликованный в 1901 г. свящ. А. Н. Снежницким, был большого размера - 2 аршина на 1,5 аршина (142,5×106,5 см). В среднике иконы святой был представлен в рост, правой рукой он благословлял, в левой держал свиток. Вокруг средника было 18 клейм со сценами из Жития. На верхнем поле - образ Спасителя. Икона была одета в серебряную позолоченную ризу с прорезями для лика, рук, клейм, выполненную по заказу вязниковского купца Иосифа Синцова (Снежницкий. 1901. С. 38). Эта икона также не сохранилась.

Чудотворная икона прп. Макария в Хергозерской Макариевской пуст. в Каргополье утрачена после Октябрьской революции 1917 г. Анализ текста «Сказания о хергозерском образе» позволяет предположить, что чтимая в Александровом Ошевенском мон-ре икона была перенесена на Хергозеро, а позднее стала одной из наиболее известных местных святынь. Хотя возможны и др. варианты интерпретации этого текста (Пигин. 2010. С. 136-151). Описание чудотворного образа отсутствует, но благодаря публикации 1910 г. можно частично реконструировать иконографию каргопольской святыни. Ее средник (30,8×26,4 см) с образом М., изображенного в храме «в молении о народе», вынимался из рамы (97,4×71 см), на к-рой было написано 11 клейм Жития. Скорее всего М. был представлен в рост в молении «Троице Ветхозаветной» или Господу Вседержителю в небесном сегменте. Точных списков этого образа не осталось, но сама конструкция - икона М. и рама с Житием - встречается в Каргополье.

Изображения преподобного сохранились в большом количестве: это единоличные образы различной иконографии, житийные иконы, нередко его образ входит в состав избранных или палеосных святых, обязательно присутствует в Соборах Костромских и Русских святых. Образ М. есть в прорисях, в лицевом шитье, в гравюре и книжной миниатюре, в скульптуре и стенописи; в различных собраниях имеются эмалевые и чрезвычайно редко меднолитые образки.

Единоличные образы М. известны с кон. XVI в. Первая группа памятников восходит к прямоличному образу («Макарей стоячей» у гроба святого) в унженской и желтоводской традиции. Древнейшим сохранившимся произведением этого иконографического типа является пелена из ризницы нижегородского Спасо-Преображенского собора (НИАМЗ), которую можно датировать кон. XVI - нач. XVII в. Ряд произведений 1-й пол. XVII в., принадлежащих к этому типу, имеют нижегородское, ярославское или муромское (напр., икона 2-й четв. XVII в., МИХМ) происхождение и свидетельствуют о популярности святого в Поволжье. Поясные прямоличные образы М. сохранились в нескольких памятниках XVIII - нач. XX в. Среди них особенно важен последний прославившийся чудотворный образ этого святого (нач. XX в.) из Воздвиженского храма с. Алтуфьева в Москве.

К особому варианту этого типа можно отнести скульптурный образ М. из «старособорной» Успенской ц. Солигалича, изображающий святого прямолично в рост, с крестом и копьем (Посл. треть XVIII в., КГОИАХМЗ). Это единственный сохранившийся памятник макариевской тематики в рус. художественной пластике, хотя еще в нач. XX в. резные образы М. в храмах Костромской земли встречались (Дунаев. 1915. С. 6).

Второй тип, получивший наибольшее распространение в иконографии М., также восходит к одному из первых образов святого, зафиксированных в унженских описях,- это «Макарей к Троице молящий». Этот тип (святой в рост справа в молении Спасителю или символизирующей Господа деснице и т. п.) восходит к модели надгробного образа (Сорокатый. 1977. С. 411-412). Древнейшим произведением данного иконографического типа является пелена «Прп. Макарий Желтоводский в молении Спасителю» из ГРМ посл. четв. XVI в. (поступила в 1929 из музея барона А. Л. Штиглица). Этот же тип с вариантами (в молении деснице Спасителя, в молении Св. Троице, в расположении святого справа или слева) воплощен в ряде произведений иконописи (образ 20-30-х гг. XVII в., вложенный И. И. Шуйским в Покровский мон-рь Суздаля, ныне в ГВСМЗ; образ из ГРМ 2-й четв. XVII в. под прописями нач. XX в. с владельческими пометами Строгановых) и шитья (лицевые пелены, хранящиеся в ГММК и в НИАМЗ).

С нач. 20-х гг. XVII в. иконы святого появились в деисусных чинах иконостасов (Макариевский храм Унженского мон-ря, нижегородский Печерский мон-рь); сохранившиеся образы относятся к более позднему времени.

Важную группу представляют иконы преподобного с изображением Унженского и Желтоводского мон-рей. Возникновение этого типа икон исследователи связывают с ктиторской темой и со спецификой ее развития в период позднего средневековья (Преображенский А. С. Ктиторские портреты Средневек. Руси XI-XVI вв. М., 2010). В иконографии святого древнейшим образом этого типа является икона 1661 г., написанная царским мастером Симоном Ушаковым с Желтоводским мон-рем на поземе (ц. арх. Михаила Макариева Желтоводского Троицкого мон-ря), к-рую можно рассматривать как образцовое произведение жанра. Уникальна на этой иконе иконография М.- на голове святого изображено гуменцо. Этот памятник послужил иконографическим образцом для мн. произведений XVIII-XIX вв.

Большее распространение получил вариант иконографии, впервые воплощенный на иконе 1694/95 г. из ГИМ: др. пропорции изобразительного поля, иное построение композиции (мон-рь занимает больше места, чем на иконе Симона Ушакова, и представлен с высоты птичьего полета), архитектура обители передана очень точно на кон. XVII в. Позднее, после устройства престола в одной из башен (1786), в изображение мон-ря внесли изменения и появился вариант иконографии, к-рый сохранился в многочисленных памятниках иконописи, графики кон. XVIII - нач. XIX в., а также в прорисях.

Древних икон с образом М. и изображением Унженской обители сохранилось всего две: 70-х гг. XVII в. из ГИМ и 1-й пол. XVIII в. из ВГИАХМЗ. Но в унженских документах зафиксированы довольно ранние иконы с архитектурными фонами, среди к-рых есть уникальные по замыслу. Позднейшие образы с добавлением таких деталей, как «макарьевский кладезь», отражают особенности местного почитания святого. Во 2-й пол. XIX в. на иконах с Унженским мон-рем М. изображают в молении образу Божией Матери «Одигитрия», что связано с оживлением почитания местной монастырской святыни - Макариевской иконы Божией Матери.

В произведениях XIX в. архитектурный ансамбль обоих мон-рей передан нередко довольно условно. Это касается и Макариева Решемского мон-ря, изображение к-рого встречается на иконах М. в XIX в.

Прп. Макарий Желтоводский в молении Св. Троице с Желтоводским мон-рем. Икона. 1661 г. Иконописец Симон Ушаков (ц. арх. Михаила Макариева Унженского мон-ря)

Прп. Макарий Желтоводский в молении Св. Троице с Желтоводским мон-рем. Икона. 1661 г. Иконописец Симон Ушаков (ц. арх. Михаила Макариева Унженского мон-ря)

Прп. Макарий Желтоводский. Фрагмент иконы из деисусного ряда. Кон. XVII — нач. XVIII в. (ц. Благовещения Пресв. Богородицы в Петровском парке, Москва)

Прп. Макарий Желтоводский. Фрагмент иконы из деисусного ряда. Кон. XVII — нач. XVIII в. (ц. Благовещения Пресв. Богородицы в Петровском парке, Москва)

Житийных икон М. XVIII - нач. XIX в. сохранилось немало. Большой интерес представляет образ из ЯИАМЗ с 4 чудесами у гроба святого, из к-рых 3 нигде более не встречаются. Такое внимание к теме чудес у раки святого явно указывает на особое отношение заказчика к мощам М. и, может быть, является откликом на драматические события, связанные с их обретением. Две костромские житийные иконы раннего XVIII в. (ГТГ, КГОИАХМЗ) отличаются своеобразием в подборе клейм, что, вероятно, отражает волю заказчика. Икона из ВГИАХМЗ имеет редкий средник - на поземе представлен Унженский мон-рь, а в составе клейм есть чудо об обители. На иконе сер.- 3-й четв. XVIII в. из ГМЗК в житийный цикл включено 3 клейма унженской тематики, одно из них не имеет лит. источника. Это явление М. воеводе Ф. В. Супоневу во время осады города татарами в 1522 г. Не исключено, что данный сюжет отражает семейное предание, а его замысел принадлежит отдаленным потомкам Супонева, к-рые чтили своих предков. Необычен и фрагментарно сохранившийся огромный образ со сценами из Жития М. (КХМ), еще не раскрытый, но, несомненно, дающий наиболее полный состав клейм.

Небольшая группа житийных икон каргопольского происхождения представляет особый тип иконографии М. Не повторяя хергозерский чудотворный образ в деталях композиции и размерах, иконописцы воспроизводят типологию предмета: икона с образом святого в раме с клеймами Жития. Наиболее ярким примером является образ кон. XVIII в. из Макариевской часовни дер. Качикова Горка Плесецкого р-на Архангельской обл. с М. в молении «Троице Ветхозаветной» в среднике и с 14 клеймами Жития на раме (артель И. И. Богданова-Карбатовского, АМИИ). Среди клейм - уникальное «Явление прп. Макария Авраамию». Лит. источником житийного цикла и текстов в отдельных случаях становится редакция Жития, включенная свт. Димитрием Ростовским в Минеи-Четьи.

Образы М. XIX в. (нередко с мон-рем в среднике) с клеймами Жития были весьма распространены и сохранились во мн. собраниях. Среди житийных образов этого времени наиболее интересны 2 иконы из действующих Казанских храмов Макарьева и Лыскова Нижегородской обл., повторяющие желтоводский чудотворный образ: святой в среднике изображен прямолично в рост, вокруг - 18 клейм со сценами из Жития, на верхнем поле - Нерукотворный образ Спасителя. Состав клейм на обеих иконах идентичен. Житийные иконы XIX в. из храмов, музеев и частных собраний, созданные провинциальными мастерами в различных иконописных центрах, по-своему значимы: как правило, каждая из них имеет особенности в составе клейм, за к-рыми стоит специфика заказа и замысла, что делает все эти произведения уникальными. В собрании ГММК есть икона М., в житийный цикл которой включено клеймо «Посещение Авраамием Унженского монастыря для поклонения гробу Макария».

Особый интерес представляют иконы, основой иконографии к-рых стало одно из чудес Жития. Это прежде всего те события, к-рые символизировали помощь М. Галичскому краю и всей Русской земле. Один из наиболее известных памятников такого рода - икона «Чудо о Солигаличе» сер. XVIII в. из старособорной Успенской ц. (1778) Солигалича (КГОИАХМЗ), почитавшаяся чудотворной. Тот же сюжет был помещен на фасаде Успенской ц., поставленной на месте древнего храма, существовавшего уже в 1628 г. и имевшего придел во имя М. Этот сюжет изображен на иконе из Нововалаамского мон-ря изографа Прохора Горбунова, вложенной, согласно надписи на обороте, в 1748 г. в Успенскую ц. (Treasures of Valamo Monastery. 2012. P. 23). Эти иконы позволяют говорить о широком народном восприятии святого защитником Отечества как о наиболее важном аспекте его почитания.

Еще один сюжет Жития стал темой образа в XIX в. Это чудо 1618 г. о явлении М. юродивому Никите из Тихвинского мон-ря и о предсказании монахам наказания Божия за «пиянственное житие». В состав «Сказания о Тихвинской иконе Богоматери» и в Житие М. оно вошло в XVII в. Одно из ранних изображений этого чуда есть на Тихвинской иконе Божией Матери 1680 г. из калужской ц. иконы Божией Матери «Одигитрия» (ЦМиАР). Оно стало сюжетом иконы «Явление и завет преподобнаго и Богоноснаго отца Макария», к-рую преподнес начальнику Алтайской миссии архим. Владимиру (Петрову) еп. Иеремия (Соловьёв), находившийся в нижегородском Печерском мон-ре.

С XVII в. образ М. включается в храмовые росписи. Один из ранних примеров - ц. свт. Николая Чудотворца (Николы Надеина) в Ярославле (40-е гг. XVII в.). Житийный цикл из неск. сюжетов был помещен на стенах Макариевского храма Желтоводского мон-ря (1808).

Многочисленны сохранившиеся образы М. в составе избранных святых. На основании этой части иконографического наследия можно отметить, что в народном сознании М. воспринимался как один из самых чтимых святых: нередко на иконах он представлен в паре с прп. Сергием Радонежским («Господь Вседержитель на престоле с припадающими преподобными Сергием Радонежским и Макарием Унженским и Желтоводским», СОКМ; см.: Невьянская икона. 1997. С. 205. Кат. 142), на иконе 1886 г. «Собор Костромских святых» (КГОИАХМЗ) М. занимает центральное место среди наиболее чтимых Костромских чудотворцев. Большое распространение в среде старообрядцев-беспоповцев получил «Образ всех Российских чудотворцев»; на этой иконе М., почитавшийся староверами, включен в группу преподобных (ГИМ, ГРМ и др. собрания). Ряд произведений отражает региональные особенности почитания М. Преподобного изображали с местночтимыми святыми, связанными с костромскими и нижегородскими землями, такими как преподобные Иаков Железноборовский, Тихон Лухский, Варнава Ветлужский, с Каргопольем - вместе с прп. Александром Ошевенским, с Унженским мон-рем - вместе со свт. Митрофаном Воронежским, с блж. Прокопием Устюжским и др.

Образ М. в разной иконографии представлен в прорисях (собрания ГИМ, МПИ, ГРМ, Музея СПбДА и др.). В XIX в. получили распространение гравюры с образом святого в молении и с мон-рем на поземе.