ЕВНОМИЙ

Е. был сыном крестьянина (Greg. Nyss. Contr. Eun. I // PG. 45. Col. 260). Отец обучил его грамоте; обретя навыки скорописи, Е. стал секретарем и домашним учителем у одного из родственников (Ibid. Col. 264). В поисках образования прибыл в К-поль, затем вернулся на родину; «привлеченный слухами о мудрости Аэтия», отправился в новое странствие. В Антиохии он встретился с Секундом, еп. Птолемаидским, арианином, одним из 2 епископов, не подписавших на Вселенском I Соборе (325) его вероопределения (Philost. Hist. eccl. III 20). Ок. 356 г. они оба прибыли в Александрию, где еп. Секунд представил Е. Аэтию, основателю аномейства (от греч. ἀνόμοιος - неподобный), крайнего арианства. Аэтий в лице Е. обрел ученика и секретаря.

В нач. 358 г. арианин Евдоксий, тогда еп. Антиохийский, созвал в Антиохии Собор, на к-ром присутствовали Аэтий и Е. Собор стал выразителем крайнего арианства, т. е. арианства в собственном смысле. Удостоверившись в единомыслии с Евдоксием, Е. принял от него посвящение во диакона (Ibid. IV 5). В ответ на Антиохийский Собор др. богословская партия - омиусиане (от ὁμοιούσιος - подобосущный) - в том же 358 г. созвала Собор в Сирмии. Евдоксий для защиты своей партии послал к имп. Констанцию Е., к-рый был схвачен на пути и сослан во Фригию. Вскоре очередной поворот политики вернул Е. и др. аномеям свободу. Проходивший в сент.-окт. 359 г. Селевкийский Собор (см. Аримино-Селевкийский Собор) в стремлении к компромиссу утвердил подобие (ὅμοιον) Сына Отцу, не приняв подобосущия (ὁμοιούσιον), отвергнув никейское единосущие (ὁμοούσιον) и анафематствовав неподобие (ἀνόμοιον), формулу партии Аэтия и Е. (Mansi. T. 3. P. 319-320). После этого Собора в К-поле, куда отправился Е., развернулись дискуссии, ожесточенные интриги привели к разложению омиусианской партии. Аномейство официально отвергалось, однако еп. Евдоксий, не очень принципиальный в вопросах веры, в 360 г. занял столичную кафедру, после чего поставил Е. епископом Кизическим. Епископское служение Е. продолжалось недолго: он не хотел умолчанием содействовать офиц. церковному примирению, подвергся доносительству и в результате был изгнан жителями г. Кизика (Socr. Schol. Hist. eccl. IV 7). По повелению имп. Констанция еп. Евдоксий вызвал Е. в К-поль и пытался склонить к подписанию «омийской» формулы. Е. не пошел на это, отказался от Кизической кафедры и удалился в Каппадокию (Philost. Hist. eccl. VI 1-3). Имп. Констанций намеревался вызвать Е. на Собор для рассмотрения его учения, но не успел этого сделать (Ibid. VI 4).

При имп. Юлиане Отступнике (361-363) Е. прибыл в К-поль, где вместе с Аэтием активно участвовал в церковной жизни. Аэтий и нек-рые приверженцы аномейства приняли епископскую хиротонию при благожелательном отношении еп. К-польского Евдоксия (Ibid. VII 6). Вероятно, при имп. Иовиане и в первые годы царствования Валента деятельность аномеев еще более расширилась. Однако между аномеями, с одной стороны, и еп. Евдоксием и Евзоием, еп. Антиохийским, с другой, произошел конфликт (Ibid. VIII 2; IX 4). Обвиненный в близости к узурпатору Прокопию Е. был сослан, но затем имп. Валент его возвратил. После смерти Аэтия (ок. 370) Е. оставался единственным предводителем аномеев.

Аэтий и Е. были анафематствованы Собором, состоявшимся в Кизике во главе с Димофилом, еп. К-польским, преемником умершего в 370 г. Евдоксия (Ibid. IX 13). Но сложившийся за десятилетия арианских споров «плюрализм» позволял Е. и далее действовать в интересах аномейства. Лишь приход к власти правосл. имп. Феодосия I Великого (379) привел к удалению из К-поля «ариан и евномиан» (Ibid. IX 18-19; терминология принадлежит не арианину Филосторгию, а пересказавшему его патриарху К-польскому Фотию). Вселенский II Собор (381) анафематствовал евномиан, отождествленных в 1-м прав. с евдоксианами. В составленном значительно позже 7-м прав. предписывается принимать евномиан в Церковь через крещение, в то время как ариане и македониане должны приниматься через миропомазание. В правиле указывается, что евномиане крестят в одно погружение. Крещение «в смерть Господню» (Ibid. X 4) являет антитринитарный по существу характер их ереси.

Последние годы жизни Е. провел в ссылках: сначала у дунайской границы, затем в Кесарии Каппадокийской, где его воспринимали крайне враждебно, как врага свт. Василия Великого; впосл. ему разрешили удалиться в собственное имение в Каппадокии.

4 марта 398 г., вскоре после интронизации 26 февр. в К-поле свт. Иоанна Златоуста, имп. Аркадий издал эдикт о сожжении всех сочинений Е. и о смертной казни для тех, кто их скрывали (CTh. XVI 5, 34). То, что имеется в распоряжении исследователей, сохранилось благодаря цитации у полемизировавших с Е. св. отцов.

«᾿Απολοϒητικός» (Apologia, Апология; вероятно, 360), состоит из 28 глав, последняя из к-рых не принадлежит Е. ᾿Απολοϒία ὑπὲρ ἀπολοϒίας (Апология апологии; ок. 378), написана как ответ на опубликованное в 364 г. соч. свт. Василия Великого «Опровержение апологии нечестивого Евномия». Частично сохранилась в соч. свт. Григория Нисского «Против Евномия». «῎Εκθεσις πίστεως» (Fides exposita, Изложение веры; 383), составлено по требованию имп. Феодосия. 2 незначительных фрагмента недоказанной подлинности (PG. 28. Col. 1165; PG. 89. Col. 1181). Не сохранились 7 книг Толкований на Послание к Римлянам (Socr. Schol. Hist. eccl. IV 7) и 40 писем (Phot. Bibl. 138).

Г. Вагнер предположил, что Е. является автором «Апостольских постановлений» (Wagner. 1972).

К нехрист. источникам учения Е. следует отнести Аристотеля и неоплатоническую философию Ямвлиха. Параллели с Проклом Диадохом объясняются влиянием общего источника. Е. использовал также популярные в неоплатонической среде «Халдейские предсказания». При всей близости Е. к Арию он продумывал основы учения сам и относился к Арию критически.

Согласно Е., основное выражение сущности Бога - «нерожденный» (ἀϒέννητος), понимаемое в смысле самосущего бытия. «Един Бог нерожденный и безначальный, не имеющий никого сущего ни прежде Себя, ибо ничто не может быть прежде нерожденного, ни с Собою, ибо един и единствен (εἷς κα μόνος) Бог нерожденный, ни в Себе, ибо Он прост и несложен... Он всех Бог и создатель и творец (κτίστης κα δημιουρϒός), первейше же и преимущественно - Единородного, и отдельно чрез Него - пришедших в бытие. Ибо Сына прежде всего и прежде всякой твари, единого, Своею силою и действием (δυνάμει κα ἐνερϒείᾳ) Он родил, создал и сотворил, не уделив рожденному ничего от Своей Ипостаси. Ибо Бог нетленен (ἄφθαρτος) и неделим... Нетленный же не уделяет (μεταδίδωσιν) Своей сущности... Ибо Он один Нерожденный, родиться же с нерожденной сущностью невозможно» (Eunom. Apol. // PG. 30. Col. 868). В отличие от Аристотеля Е. не только строго различал, но и отделял энергию от сущности. В рождении Сына Бог «воспользовался не сущностью Своей, но одной волей (βουλήσει). И через Сего [Сына] сотворил первейшего всех и большего Духа Святого Своей властью и повелением, действием же и силой Сына. После же Него все остальное... сотворил через Сына» (Ibidem). Исповедуя, что «Един Бог нерожденный, несозданный, несотворенный» (Ibidem), Е. понимал рождение Сына как сотворение, а происхождение Св. Духа как сотворение 2-го порядка: Сын «единороден, не имея однородного брата»; Св. Дух - «первое и наивысшее создание (πρῶτον κα κράτιστον ἔρϒον) Единородного» (Fid. exp. // PG. 67. Col. 589).

Христология Е., вероятно, была традиц. арианской, т. е. полагающей, что Сын Божий воспринял плоть без человеческой души: «не воспринял человека из души и тела» (Ibidem; текст PG исправлен по изд. J. van Parys).

Настаивая на исключительной правильности термина «нерожденный» как обозначения сущности Бога, Е. развил теорию именования. В порядке особого откровения Творец сообщает людям имена вещей: «Создавший природу даровал людям пользование как предметами именуемыми, так и самыми именами... название того, что дано, старее самого происхождения пользующихся оным» (ap. Greg. Nyss. Contr. Eun. // PG. 45. Col. 1000). Слово «нерожденный» может иметь синонимы: «...многие [имена], отличающиеся по звучанию, имеют то же значение, как: Сущее (τὸ ὄν) и Единый истинный Бог» (Eunom. Apol. // PG. 30. Col. 852). От этих «соприродных» имен принципиально отличаются имеющие гораздо более низкий гносеологический статус имена, данные «по примышлению». «Соприродное» имя Божие выражает не к.-л. признак, но самое природу Бога: «нерожденное - имя самой природы, и природа есть не что иное, как нерожденность (ἀϒεννησία)» (ap. Greg. Nyss. Contr. Eun. // PG. 45. Col. 917). Притязая т. о. на абсолютное знание сущности Божией, Е. отрицал непостижимость Божию, апофатическую и онтологическую бездну между тварью и Творцом. Даже если не доказана подлинность фразы, приписанной Е. историком Сократом Схоластиком: «О сущности Своей Бог знает нисколько не больше нашего» (Socr. Schol. Hist. eccl. IV 7) - скорее это шарж полемизировавших с Е.,- Е. предстает радикальным рационалистом, несмотря на учение о богооткровенности имен.

Крайности аномейства послужили разоблачению всех антиникейских течений: «Перед лицом этого возродившегося строгого арианства шаткие формулы противников «никейской веры» сразу разоблачились в своей непригодности» (Флоровский. Вост. отцы IV в. С. 20). Однако учение Е. представляло немалую опасность. При своей гностическо-неоплатонической триадологии Е. умел говорить о действии Бога в мире достаточно традиц., церковным языком. Он развивал широкую пропаганду. По словам свт. Григория Богослова, Е. «почитает для себя ущербом, если не привлечет всех к своей погибели» (Greg. Nazianz. Ep. 202 // PG. 37. Col. 332). Самые крупные богословы направили усилия к опровержению Е.: святители Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, а также Аполлинарий Лаодикийский (младший), Дидим Слепец, свт. Епифаний Кипрский и Феодор, еп. Мопсуестийский.