ДИАКОН

Архидиак. Андрей Мазур совершает каждение во время патриаршегобогослужения в храме Христа Спасителя. Фотография. 2007 г.

Архидиак. Андрей Мазур совершает каждение во время патриаршегобогослужения в храме Христа Спасителя. Фотография. 2007 г.

Наиболее ранний новозаветный пример несомненного использования слова διάκονος в смысле христ. термина, обозначающего особую степень церковной иерархии, содержится в Послании к Филиппийцам (1. 1), где Д. упомянуты сразу после епископов. Связь диаконского служения с епископским с самого раннего времени его установления видна и из 1 Послания к Тимофею (3. 1-13), где требования к желающим проходить это служение приведены сразу после требований к кандидату в епископы.

Нередко установление степени Д. в христ. Церкви связывается с рассказом из Деяний св. апостолов (6. 1-7; термин διάκονος здесь не употреблен (ср.: Деян 21. 8, где нек-рые рукописи добавляют слово διάκονος к имени Филиппа, одного из Семи), но присутствует однокоренное слово διακονεῖν - служить) о поставлении Семи для «служения столам» - это стало необходимо по причине спора между христианами из местных евреев и из диаспоры из-за вдов, к-рых обделяли при ежедневной раздаче пропитания. Первохрист. община избрала 7 мужей, «исполненных Духа и мудрости», на к-рых 12 апостолов возложили с молитвой руки.

Церковная традиция знает немало примеров использования упомянутого рассказа из Деяний св. апостолов в качестве библейского основания христ. диаконата - первомч. Стефан неизменно называется архидиаконом (а др. из Семи - диаконами) и в иконографической традиции изображается облаченным в диаконские одежды; в преемственности служений Семи и последующих Д. не высказывали сомнений мн. св. отцы и церковные писатели (см., напр.: Iren. Adv. haer. 3. 12. 10; 4. 15. 1; ср.: 1. 26. 3; Cypr. Carth. Ep. 3. 3; 67. 4; Isid. Hisp. De eccl. offic. 2. 3); в молитвах диаконской хиротонии, согласно ряду памятников (включая принятый ныне в правосл. Церкви чин), содержатся ссылки на Деян 6 и на пример первомч. Стефана.

Следствием убеждения в преемственности служений Семи и последующего диаконата стала практика рукополагать для одного города не более Семи Д., к-рую пытался утвердить на Востоке своим 15-м прав. поместный Неокесарийский Собор (между 314 и 325) (см. также: Didasc. Apost. 3. 5 (в 16-й гл. здесь разрешается при необходимости рукоположение и более 7 Д.) и Test. Dom. 1. 34), но к-рая уже в V в. была исключительной особенностью рим. традиции (Sozom. Hist. eccl. VII 19. 3; см. также: Euseb. Hist. eccl. VI 43. 11; Ambrosiaster. In 1 Tim 3. 12; Prudent. Perist. 2. 18; 5. 157; LP. Vol. 1. P. 148).

Противоположная т. зр. на предположение о связи служений Семи и Д. представлена в творениях свт. Иоанна Златоуста, отрицавшего такую связь (Ioan. Chrysost. In Act. 14. 3). Косвенным аргументом в пользу того, что Деян 6. 1-7 действительно не является рассказом об установлении иерархического диаконата, можно считать отсутствие подобных рассказов об учреждении епископата и пресвитерата. На основании функций, которые исполняли Семь, также нельзя сделать однозначных выводов о преемственности между ними и Д.: служение Семи не ограничилось «служением столам» - согласно Деяниям св. апостолов, Стефан и Филипп стали одними из главных проповедников христ. веры (см.: Деян 6. 8 - 8. 8). Филипп самостоятельно совершал богослужебные чины - таинство Крещения, а также экзорцизмы (однако его более низкий иерархический статус по сравнению с апостолами от 12 проявился в том, что он не возлагал рук на крестившихся; см.: Деян 8. 12-18). В VII в. толкование свт. Иоанна Златоуста было окончательно принято правосл. Церковью в качестве канонического, что закреплено 16-м прав. Трулльского Собора (имеющим, впрочем,- как и ряд др. правил этого Собора - очевидную направленность против некоторых обрядовых и дисциплинарных особенностей рим. практики), к к-рому впосл. апеллировали визант. канонисты и экзегеты (Феодор IV Вальсамон, Иоанн Зонара, Алексий Аристин, блж. Феофилакт Болгарский и др.).

Ряд исследователей ставят вопрос о стихийном возникновении диаконата, созданного в подражание институтам, существовавшим в греко-рим. или евр. традициях. Хотя термин διάκονος встречается в греко-рим. памятниках в религ. контексте, полное отсутствие параллелей между устройством раннехрист. общин и языческих храмовых сообществ делает такую связь маловероятной. Параллель между Д. и хазанами (ἀζανιτῶν) иудейских синагог проводил уже свт. Епифаний Кипрский (Epiph. Adv. haer. 30. 11. 4). Согласно Талмуду, хазаны (арам.  ) еще во времена существования храма иерусалимского принимали приношения (Мишна, Сукка 4. 4), а в синагогах приносили читающему свиток Торы (Мишна, Йома 7. 1; Мишна, Сота 7. 7, 8); в последующей традиции они стали следить за порядком в синагоге, приглашать когенов для совершения ааронова благословения, исполнять функции кантора (Берахот. 12б) и др. (см. также: Hoffman. 1979). Однако все эти талмудические указания были записаны в позднейшую эпоху и не могут считаться надежным свидетельством существования института хазанов, имевших строго определенные функции уже в I в. по Р. Х., а следов., и влияния этого института на формирование христ. диаконата. Для апостольской эпохи из иудейских источников известно об учреждении в городах Галилеи коллегий из 7 судей (Ios. Flav. Antiq. 4. 8. 14, 38; Idem. De bell. 2. 20. 5), но, кроме числа, с институтом Д. их ничего не связывает. Начиная с III в. в святоотеческой традиции появляется тенденция проводить параллели между Д. и левитами (Didasc. Apost. 3. 3. 5; 9; Athanas. Alex. Hist. arian. 41; Ambrosiaster. Quaest. Vet. et Nov. Test. 101; подобная параллель возможна уже в Clem. Rom. Ep. I ad Cor. 40. 5), но эти параллели имеют не столько историческое, сколько символическое значение.

Уже в Послании к Филиппийцам и в 1-м Послании к Тимофею и далее во всей последующей христ. традиции институт Д.- неотъемлемая часть структуры Церкви, а греч. слово διάκονος (лат. diaconus; немаловажно, что в Вульгате греч. διάκονος передано этим словом только в Флп и 1 Тим, тогда как в др. местах оно переводится как minister) становится terminus technicus для обозначения соответствующего священного сана (хотя в отдельных случаях в древней христ. лит-ре слово διάκονος употребляется и в широком значении, напр.: Orig. De princip. IV 2. 7; Greg. Nyss. Castig.).

Архидиак. Стефан. Икона. 1-я пол. XIX в. (СОКМ)

Архидиак. Стефан. Икона. 1-я пол. XIX в. (СОКМ)

На функции Д. в ранней Церкви указывают как выбор именно этого слова (а не греч. λειτουργός или иных) - глагол διακονέω не только обозначает служение вообще, но и имеет оттенок служения в трапезе, из чего следует, что Д., во-первых, должны были служить при совершении Евхаристии, а во-вторых, распределять приношения для бедных,- так и подчеркивание в древнейших христ. памятниках (в Флп, 1 Тим, «Дидахе», 1-м Послании сщмч. Климента Римского (к-рый возводит служения и епископа, и Д. к одному и тому же ветхозаветному пророчеству (Ис 60. 17), заменяя ἄρχοντας... ἐν εἰρήνῃ текста LXX на διακόνους... ἐν πίστει (Clem. Rom. Ep. I ad Cor. 42. 5)) и др.) связи между Д. и епископом, из чего следует, что Д. являлись ближайшими помощниками епископа (и, как известно из ряда примеров древней церковной истории (см., напр.: Euseb. Hist. eccl. IV 22. 3), нередко сами становились епископами после кончины своих предстоятелей). Указание еще на одну сторону служения первохрист. Д., на церковное учительство, может быть усмотрено в том, что автор «Дидахе» проводит параллель между служениями епископов и Д., с одной стороны, и пророков и учителей - с другой (Didache 15. 1; ср.: Herma. Pastor. I 3. 5. 1; III 9. 26. 2). В установленной в Церкви 3-чинной священной иерархии Д. занимают низшую ступень (Ign. Ep. ad Magn. 2. 1; 6. 1), что нисколько не умаляет их достоинства - верные должны их «почитать... как заповедь Иисуса Христа» (Ign. Ep. ad Trall. 3. 1).

Ряд древних текстов свидетельствует о том, что в ранней Церкви Д. исполняли социальное служение (т. е. организовывали и осуществляли помощь вдовам, сиротам, нищим и больным - см., напр.: Herma. Pastor. III 9. 26. 2; Trad. Ap. 24; 34; Didasc. Apost. 3. 4; 16; 18; Can. Hipp. 32. 164; Test. Dom. 1. 34), участвовали в церковном учительстве (см., напр.: Didasc. Apost. 3. 4; Test. Dom. 1. 34) и в совершении таинств (см., напр.: Ign. Ep. ad Trall. 2. 3; Ep. ad. Philad. 10. 1-2; в частности, в 1-й Апологии мч. Иустина Философа упоминается, что во время литургии Д. преподавали верным Тело и Кровь Христовы и относили Св. Дары в дома к тем, кто отсутствовали на собрании (Iust. Martyr. I Apol. 65. 5; 67. 5); в апокрифических Деяниях Иуды Фомы описано, как апостол велит Д. приготовить для совершения Евхаристии стол и покров на него (Acta Thomae. 49)).

Подробные сведения о литургических функциях Д. приводятся в «Апостольском предании» (III в.). Д. приносят епископу приготовленные Дары для совершения Евхаристии, а после их освящения причащают верных (Trad. Ap. 4. 2; 21. 27; 22; ср.: Can. Hipp. 3. 20); вносят светильник на вечерю общины (Trad. Ap. 25); помогают при совершении Крещения, принося епископу св. елей, сходя с крещаемым в воду, преподавая новокрещеным молоко, смешанное с медом, после причащения их Телом Христовым и причащая их Кровью Христовой (Trad. Ap. 21. 7-8, 12, 30; ср.: Can. Hipp. 19. 145; 31. 216; Cypr. Carth. De lapsis. 25); здесь же сохранился текст древнейшей молитвы поставления Д.

Согласно «Дидаскалии апостолов» (III в.), Д. помогают совершать Евхаристию; охраняют церковные двери от входа неверных и недостойных; смотрят, чтобы каждый в церкви сидел на своем месте (Didasc. Apost. 12); через Д. верные обращаются с вопросами к епископу (Ibid. 9). Д. призывает к покаянию и примирению верных перед совершением литургии, восклицая: «Есть ли кто-нибудь имеющий обиду на брата?» (Ibid. 11). Участвуя в совершении таинства Крещения, Д. не только растирает св. елей по телу крещаемого, но может по повелению епископа и сам крестить (Ibid. 16; ср.: Tertull. De bapt. 17; Cypr. Carth. Ep. 72. 9). Cщмч. Киприан Карфагенский свидетельствует о том, что в особых случаях Д. за неимением пресвитера могли принимать исповедь (Cypr. Carth. Ep. 12. 1).

Среди вост. источников IV в. наиболее полно функции Д. описываются в «Апостольских постановлениях», составленных ок. 380 г. в Антиохии. Согласно этому памятнику, Д. были главными помощниками епископа (Const. Ap. II 30, 44) и ведали офиц. перепиской (Ibid. II 58. 1); принимали приношения от верных (Ibid. II 27. 4); следили за порядком в храме (Ibid. II 57), рассаживая всех по местам (Ibid. II 58. 5); не могли крестить или совершать Евхаристию, но могли причащать (Ibid. III 11. 1; VIII 28. 4). За Божественной литургией Д. читали Евангелие (Ibid. II 57. 7; ср.: Hieron. Ep. 57; 147. 6; Sozom. Hist. eccl. VII 19. 6); возглавляли общую молитву верующих, возглашая ектении (об оглашенных, об одержимых, о готовящихся к принятию Крещения, о кающихся, о верных, после анафоры и благодарственную после причащения), на прошения к-рых народ отвечал: «Господи, помилуй» (в отличие от анафоры и др. молитв предстоятеля, к-рые не представляли собой поочередные возглашения священнослужителя и народа, а читались самим епископом от лица всей Церкви) (Const. Ap. VIII 5-10, 13-14; ср.: Test. Dom. 1. 35-36); приносили хлеб и вино для совершения Евхаристии (Const. Ap. VIII 12. 3); во время анафоры овевали Дары рипидами, отгоняя насекомых (Ibidem); причащали мирян из Чаши со словами: «Кровь Христова, Чаша жизни» (Ibid. VIII 13); организовывали ход литургии в целом, произнося отпусты оглашенных, одержимых, готовящихся к принятию Крещения, кающихся (Ibid. VIII 6-9), возглашая «Вонмем» и призывая верных к лобзанию мира («Лобзайте друг друга лобзанием святым» - Ibid. VIII 11. 7-9; ср.: II 54. 1), произнося общий отпуст в конце литургии: «Изыдите в мире» (Ibid. VIII 15. 10). Ектении и отпусты различных категорий верующих Д. произносили и на вечерне, и на утрене, и при поминовении усопших (Ibid. VIII 35-41). Во время рукоположения епископа Д. держали раскрытое Евангелие над головой хиротонисуемого (Ibid. VIII 4. 6).

Примерно те же литургические функции Д. упоминаются и в др. памятниках IV-V вв. Согласно свт. Иоанну Златоусту, Д. возглавляли общую молитву (Ioan. Chrysost. In 2 Cor. 18. 3; Idem. In Matth. 71. 4), возглашая ектении (Idem. In 2 Cor. 2. 5); в важнейшие моменты службы призывали к молчанию (Idem. In 2 Thessal. 3. 4; Idem. In Act. 19. 5).

В иерусалимских источниках говорится о том, что Д. призывали к главопреклонению во время главопреклонной молитвы (Eger. Itiner. 25. 2) и к лобзанию мира (Cyr. Hieros. Catech. 23. 3); приносили воду епископу для омовения рук (Ibidem; согласно «Апостольским постановлениям», это делали иподиаконы); зачитывали имена совершивших приношения (Eger. Itiner. 24. 5-6; ср.: Hieron. In Ezech. 18; Idem. In Ier. 2. 11); в конце службы архидиакон объявлял время и место следующего богослужения (Eger. Itiner. 29. 3; 30. 2; 35. 1; 43. 3).

Возглас отпуста тех, кто по к.-л. причинам не состояли в полном общении с Церковью, приводится в 9-м прав. Тимофея, еп. Александрийского: «Не приемлемые ко общению изыдите». В «Ареопагитиках» при описании служения Д. («литургов») большое значение придается их участию в совершении Крещения (Areop. EH. 5. 1. 6). Возможность для Д. самим совершать Крещение в IV в. еще сохранялась (Cyr. Hieros. Catech. 17. 35; Hieron. Adv. Lucifer. 4), но к нач. V в. стала допускаться только при отсутствии епископа и пресвитера при неотложной необходимости крестить (Theodoret. Quaest. in 2 Paral. 29. 30).

Отличительной чертой Д. уже в IV в. было ношение на одном плече ораря (Лаодик. 22-23), а также (с того же времени или неск. позднее) стихаря. В IV в. на Востоке, как и на Западе, появляется степень старшего среди Д.- архидиакона. В последующие эпохи в визант. и др. вост. литургических традициях - в отличие от западных - практика широкого и разнообразного участия Д. в совершении богослужения продолжилась в полной мере (см.: Salaville, Nowak. 1962).

Среди греч. документальных папирусов егип. происхождения сохранилось написанное предположительно в нач. IV в. подробное письменное обещание новорукоположенного Д. верности своему епископу (Corpus Papyrorum Raineri. 1976; см. также: Horsley. 1981). Форма документа сходна с известными из др. папирусов письменными соглашениями при приеме на службу, из его содержания явственно видна непосредственная связь диаконского служения с епископским; сходные документы содержатся также в ряде копт. остраконов (Ibidem).

Диаконское служение в визант. традиции и последующем правосл. богослужении до наст. времени сохранило в целом те же литургические функции, что и в вост. памятниках IV-V вв. Д. произносит ектении; возглашает диптихи, многолетия, др. диаконские аккламации (  ,      (см. ст. Главопреклонная молитва), «Вонмем», «Премудрость», «Вечная память», «Повелите» (см. также «Востаните») и др.; сюда относятся также аккламации, отмечающие начало или окончание этапов службы, напр.:                            (в совр. практике произносится священником, а не Д.)). Д. читает за Божественной литургией Евангелие (а при наличии неск. Д. второй из них читает Апостол), совершает большинство каждений, участвует во всех входах (на вечерне - с кадилом или с Евангелием, на малом входе литургии - с Евангелием (при наличии неск. Д. младшие несут кадила), на великом входе литургии - с дискосом, кадилом и воздухом (при наличии неск. Д. младшие несут кадила и проч.)), совершает различные малые священнодействия (осеняет дискос звездицей во время анафоры, вливает теплоту во Св. Чашу и др.), выносит к народу Св. Чашу, потребляет по окончании литургии Св. Дары, помогает при причащении и при крещении (так, согласно древним рукописям Евхология, Д. растирал св. елей по телу крещаемого); осуществляет общую организацию службы (что особенно важно при архиерейском богослужении). При совершении священником литургии без Д. часть диаконских возглашений и молитвословий опускается.

Нек-рые из первоначальных литургических функций Д. в визант. традиции во II тыс. по Р. Х. были сокращены. Д. перестали совершать проскомидию (древнейшие рукописи Евхология и Служебника предписывают совершать проскомидию Д. (см.: Муретов. 1894. С. 499-502; Mandalà. 1935. P. 73-96), что полностью соответствует функции Д., приготовляющего Дары, но не освящающего их; усвоение священникам исключительного полномочия совершать проскомидию произошло в XI-XIV вв. как из-за усиления символического элемента в понимании этого священнодействия, так и по причинам случайного характера (см.: Бернацкий, Желтов. 2005. С. 27-28)); перестали произносить древний возглас отпуста литургии:     усвоенный после XII в. священнику (см., напр.: Τρεμπέλας. Τρεῖς Λειτουργίαι. Σ. 154; принятый ныне в РПЦ Типикон указывает Д. принимать участие в отпусте (Типикон. [Т. 1.] С. 36), но на практике это предписание не соблюдается); перестали причащать мирян (преподание Д. мирянам Св. Даров - несмотря на то что это прямо допускается канонами (Трул. 58; ср.: Трул. 23), еще в VII в. было обычной практикой (см., напр.: Иоанн Мосх. Луг духовный. 219), а в традиции, в т. ч. рус., сохранялось до XIV в. (по крайней мере при хиротонии во Д.- см.: Желтов. С. 154) - с течением времени вышло из практики (возможно, это произошло из-за повсеместного употребления лжицы: в древности Д. обычно причащал Кровью, а священник - Телом Христовым; соединение Тела и Крови сделало ненужным участие Д.), так что в рус. диаконские ставленые грамоты синодальной эпохи было даже включено требование к Д. никогда не причащать никого самому; в совр. греч. практике обычай преподания Д. мирянам Св. Даров - причем с помощью лжицы - имеет тем не менее широкое распространение); перестали выносить свечу на литургии Преждеосвященных Даров в рамках обряда торжественного возжжения вечернего света (самые поздние свидетельства о том, что это делал Д., а не священник, относятся к 1-й пол. XV в.- см.: Alexopoulos. 198-209; вынесение Д. свечи в ходе аналогичного обряда в начале всенощного бдения сохр. доныне). Т. о., в поздневизант. эпоху ряд диаконских литургических функций перешел к священнику, что было связано также с общим сокращением числа Д.

В визант. литургических толкованиях диаконское служение обычно сравнивается с ангельским; орарь Д. часто сопоставляется с ангельскими крыльями. В дополнение к стихарю и орарю в число визант. диаконских облачений во II тыс. вошли поручи, в XIV-XV вв. усвоенные сначала архи- и протодиаконам, а постепенно и всем Д. (хотя в греч. традиции рядовые Д. не имели поручей до нач. XX в.). Отличием архи- и протодиаконов стал т. н. большой, или двойной, орарь (в совр. греч. практике двойной орарь носят все Д.; в рус. практике двойной орарь рядовым Д. дается только как награда), а монашествующих Д. (иеродиаконов), архидиаконов и особо усердных протодиаконов - камилавка (мантию за богослужением иеродиаконы носят только в греч. и южнослав., но не в рус. практике) (см.: Дмитриевский. 1904. С. 65-73, 123-128, 309-329; Woodfin. 2002. P. 14-20). Внебогослужебные облачения Д. из белого духовенства составляют подрясник и в совр. практике ряса и скуфья; монашествующих - обычные монашеские одежды.

Помимо литургических функций Д. в Византии исполняли разнообразные социальные, адм. и проч. служения, вероятно, этим следует объяснять их большое число в ранневизант. эпоху. Так, в изданной имп. св. Юстинианом I в связи с постройкой в К-поле заново храма Св. Софии новелле от 535 г. число Д. только при этом храме было определено в 100 чел. (Novell. Just. 3. 1), а при имп. Ираклии (в 612) было увеличено до 150 (RegImp. Bd. 1. S. 18. N 165).

К VII в. Д. могли иметь те или иные важные должности при церквах (Трул. 7); в послеиконоборческую эпоху, с установлением сложной системы должностей при Великой ц. (т. е. высших чиновников К-польской Патриархии; см.: Darrouzès. 1970; ᾿Ιάκωβος (Πηλίλης). 1985), Д. традиционно занимали ряд важнейших из них (напр., Матфей Властарь в «Алфавитной синтагме» (D. 5) пишет, что Д.-хартофилакс пользовался большей честью, чем пресвитеры). Нек-рые Д. имели звание назначенных проповедников, читая проповеди в различных городских храмах поочередно (см., напр.: PG. 133. Col. 517). Д. принимали участие в заседаниях ἐνδημοῦσα σύνοδος - постоянного совещательного органа при К-польском патриархе (Tiftixoglu. 1969), имели право голоса при избрании архиереев (традиц. визант. формула при рукоположении рядового епископа начиналась со слов: «Избранием и искусом боголюбезнейших епископов и святейших пресвитеров и диаконов») и сами нередко избирались в епископы. Так, в сер. XII в. Д. Сотирих Пантевген, известный еретическими взглядами на таинство Евхаристии, был нареченным патриархом Антиохийским; из 75 к-польских патриархов послеиконоборческого периода по крайней мере 12 были избраны из Д. (Соколов. 2004. С. 76-77). Нек-рые визант. Д. (напр., Алексий Аристин) были известны как выдающиеся юристы и толкователи канонов.

Несмотря на то что в послеиконоборческую эпоху общее число Д. в визант. традиции неск. уменьшилось (даже при Св. Софии к XI в. их было только 60 (Wirth. 1967)), высокие адм., юридические и проч. должности сохранялись за нек-рыми из них до падения Византии. По словам Симеона, архиеп. Фессалоникийского, «избраннейшие из диаконов возводятся и в чин епископов... носят на главе кресты, исполняют обязанности судей, и один из них управляет делами Великой церкви по отношению к клирикам и бедным, подобно св. Стефану, другой - делами священных обителей, иной - делами по отношению к священным сосудам и церковному благочинию, тот занимается делами иереев и судебными и хранит хартии деяний церковных, другой печется о священных домах, находящихся в городе, дабы они были благоустроены, в особенности же об алтаре, иной судит и управляет делами касательно обращающихся; кратко сказать, этот чин поставляется на важные должности» (PG. 155. Col. 369). В подражание Византии на Руси в XV-XVII вв. гос. чиновники, занимавшие важные должности в приказах и др. институциях, могли носить титул «дьяк» (см.: Зимин. 1971; Веселовский. 1975), что совсем не подразумевало рукоположения (дьяки - чиновники, занимавшиеся, как правило, составлением, толкованием и копированием документов; Д.- священнослужители в кафедральных и приходских церквах и мон-рях).

В поствизант. эпоху Д. сохранили лишь литургические функции, а также роль секретарей и помощников при епископах и в мон-рях, редко - при крупных храмах. В наст. время в греч. практике свои Д. обычно имеются лишь при архиереях и в мон-рях, тогда как на приходах Д. бывают редко; в рус. практике число Д. значительно больше. Участие Д. в службе является ценной помощью священнику (а особенно архиерею, архиерейская служба без Д. весьма затруднительна). Певч. мастерство Д. украшает богослужение (что предполагает и принятый ныне в РПЦ Типикон, указывающий участие Д. в воскресной и праздничной, но не будничной (гл. 9) службе), для ставленников в иереи прохождение службы в диаконском сане - необходимая и важная подготовительная ступень.

В кон. XIX в. в РПЦ возникла дискуссия о расширении литургических функций Д. (см.: Заозерский. 1892; Муретов. 1893), не имевшая практических последствий, а на Поместном Соборе Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. обсуждался вопрос о создании особого чина погребения Д. (Д. отпевают по чину мирян или (иеродиаконов) монашествующих, но не по чину священников); проект соответствующего чина подготовил Б. А. Тураев, но Собор отложил решение этого вопроса на будущее. В XX в. известны мн., в т. ч. успешные, попытки возродить нелитургические, т. е. социальное и адм., служения Д. (см.: Кремлевский. 1907; Florovsky G. The Problem of Diaconate in the Orthodox Church // The Diaconate Now. 1968. P. 81-98), но в общепринятую норму их результаты не вошли.

Уже в 1 Тим 3. 8-13 указываются качества, необходимые для того, чтобы стать Д.: помимо веры, нравственной чистоты и воздержанности от кандидатов требуется безбрачие или единобрачие (среди раннехрист. источников женатые Д. упом., напр., сщмч. Иринеем Лионским: Iren. Adv. haer. I 13. 5; о детях Д. говорится в Didasc. Apost. 3. 4). Рукополагаемый во Д. не должен быть неофитом (1 Тим 3. 6; Апост. 80; I Всел. 2; ср.: Сардик. 10; Карф. 36(45)). Как и др. священно- и церковнослужители, Д. поставляются только из числа крещеных и миропомазанных мужчин.

Минимальный возраст кандидата в Д. определяется 25 годами (Novell. Just. 123. 13; Трул. 14; Карф. 16(22), 25(34)), хотя известны примеры хиротонии во Д. в более раннем возрасте (напр., 20-летнем - Niceph. Callist. Hist. eccl. III 29). Если на Востоке Д. разрешалось вступать в брак до принятия сана (Const. Ap. VI 17. 1; Анкир. 10; Трул. 6; Socr. Schol. Hist. eccl. I 11; Sozom. Hist. eccl. XI 23), то на Западе с IV в. на них стал распространяться целибат (33-е прав. Эльвирского Собора; ср.: Карф. 4, 25(34)), что подверглось осуждению со стороны отцов Трулльского Собора (Трул. 13).

Подчиненное положение Д. (Ап. 39) выражалось в запрете присваивать себе честь, равную чести епископов и пресвитеров или выше, чем у них (I Всел. 18; Лаодик. 20; Трул. 7; Hieron. Ep. 146. 2); исключение было возможно только для Д., делегированных представлять своего епископа,- им дозволялось занимать место выше пресвитерского,-а также, согласно Матфею Властарю, для хартофилакса.

Д. имеют право наряду с епископами и пресвитерами прикасаться к священным сосудам (Лаодик. 21). Д. обязаны причащаться за каждой литургией, когда они служат (Ап. 8; в синодальную эпоху в России была известна практика (иногда встречающаяся и в наст. время) т. н. служения Д. без подготовки, когда Д. произносит ектении на литургии, но не участвует во входах и не причащается). Д., равно как епископы и пресвитеры, не могут занимать должности светских начальников (Двукр. 11). За серьезные нравственные и канонические проступки Д. извергаются из сана (Ап. 5-8, 15, 42, 44, 45; Трул. 4; Неокес. 10; Антиох. 4; Карф. 27(36); Васил. 3, 70).

литургические функции Д. подытожил Исидор, еп. Севильский: Д. помогают священникам крестить и миропомазывать, приносят Дары для совершения Евхаристии, несут крест в процессиях, читают Апостол и Евангелие, поминают живых и усопших, зачитывая имена, призывают к молитве и преподают мир (Isid. Hisp. Ep. 1. 8 // PL. 83. Col. 895). Д. мог произносить проповедь, но это не одобрялось (Philost. Hist. eccl. III 17). II Вазионский Собор (529), состоявшийся в Галлии, постановил, чтобы в отсутствие священника Д. читали гомилии св. отцов (2-е прав.). Помимо альбы, амикта и манипула обычными облачениями Д. на Западе были стола, т. е. орарь (39-е прав. IV Толедского Собора; применительно к орарю термин «стола» стал в лат. традиции широко употребляться после IX в.), и далматика.

C IV в. на Западе появляется традиция возглашения Д. в Великую субботу гимна Exultet (или praeconium paschale). В 16-м прав. Арелатского Собора (314) упоминается «совершение приношения» (возможно, Евхаристии) нек-рыми Д. (SC. N 241. P. 54); не установлено, было ли это нарушением церковной дисциплины или же следом некой полулегитимной (напр., по причине недостатка в священнослужителях после гонений) ранее практики.

С течением времени литургическое служение Д. в католич. Церкви претерпело серьезные изменения. Хотя еще согласно Декрету Грациана (XI в.) Д. выполняли за богослужением в целом те же функции, что описал еп. Исидор Севильский (Decret. Gratian. 25. 1), к XI в., в отличие от ранней эпохи, когда Д. с разрешения епископа или священника могли крестить, Д. имели право совершать таинство Крещения только в случае крайней необходимости (Ibid. 93. 13; ср.: Thom. Aquin. Sum. Th. III 67. 1) (активное участие Д. в совершении мессы описано и в анонимном лат. трактате из рукописи IX в., разъясняющем также символику и происхождение христ. диаконата; см.: Reynolds. 1979). К XI в. их самостоятельное участие в богослужении постепенно свелось исключительно к чтению Евангелия (Amalar. Lib. offic. II 12. 16; III 5. 10; Sicard. Mitrale. 3. 2). Основным делом Д. стали нелитургические занятия: они считались главными помощниками епископа (Amalar. Lib. offic. II 25. 2), распоряжались церковным имуществом, обладали нек-рыми судебными полномочиями, занимались делопроизводством.

Уже в доникейский период на Западе важнейшей обязанностью Д. было распоряжаться церковными деньгами в целях попечения о малоимущих. Так, сщмч. Киприан Карфагенский описывает, как некий Д., по имени Никострат, удалился в раскол, «похитивши святотатственным обманом церковные деньги и утаивши достояние вдов и сирот» (Cypr. Carth. Ep. 42). К IV в. в Риме адм. полномочия Д. были настолько велики, что церковным властям приходилось неоднократно подчеркивать, что в системе священной иерархии сан пресвитера стоит выше сана Д. (см.: Prat. 1912; Jalland. 1946). К III в. в Риме, согласно «Liber Pontificalis», существовала система деления города на 7 церковных областей (соответственно гражданскому делению); в каждой из них был Д., заведовавший пожертвованиями и их распределением (LP. Vol. 1. P. 148; ср.: Euseb. Hist. eccl. VI 43; «Liber Pontificalis» возводит установление рим. седмочисленного диаконата к I в. (LP. Vol. 1. P. 123, 126), что сомнительно); со временем такие Д. получили титул кардиналов. В V-VI вв. эта система церковной благотворительности сменилась иными институтами; к VIII в. в Риме было 18 Д. (6 придворных (palatini), к-рые читали Евангелие на папской мессе, и 12 местных (regionarii), к-рые читали Евангелие в стациональных церквах Рима); такое количество Д. оставалось до XVI в. 18 имели титул «кардинал-диакон» (в наст. время титул сохраняется в католич. Церкви); их коллегию возглавлял архидиакон, «приор кардинал-диакон», к-рый в эпоху раннего средневековья обладал в Риме очень большой властью, поскольку распоряжался имуществом Папского престола и следил за церковной дисциплиной в городе. Особое значение рим. кардинал-Д. состояло в их праве участвовать в выборах папы.

Хотя еще в Сардик. 10(13) зафиксирована обязательная последовательность хиротоний, согласно «Liber Pontificalis», мн. папы до кон. VII в. избирались и поставлялись из Д., минуя сан пресвитера. До XII в. в зап. канонических сборниках правило Сардикийского Собора передавалось в искаженном виде, чтобы обосновать эту практику (см.: Concordia canonum // PL. 88. Col. 839; Burchard. Worm. Decret. I 20. 17 // PL. 140. Col. 554; Ivo. Decret. V 71 // PL. 161. Col. 350; Decret. Gratian. 61. 10). Даже в «Ordines Romani» говорится, что рукополагаемый во епископа может быть или пресвитером, или Д. (Andrieu. Ordines. XXXIV; Ordines. XXXIX 22). Со временем, однако, на Западе, как и на Востоке, установилось обязательное последовательное прохождение церковных чинов, начиная с низших (см.: Gibaut. 2000).

Широкое распространение такой практики, когда Д. для совершения служб вовсе не требуется, и постепенные изменения структуры клира и церковного управления привели к сокращению числа Д. в лат. традиции. Однако формально укреплению лат. диаконата способствовали постановления Тридентского Собора, к-рый провозгласил анафему тем, кто отрицают церковную иерархию, состоящую из епископов, пресвитеров и Д. (23-я сессия, канон 6). Был установлен минимальный возраст Д.- 22 года. Промежуток между поставлением в субдиаконы (до субдиакона кандидаты последовательно поставлялись в низшие чины; после реформ Ватиканского II Собора низшие чины были частично упразднены) и ординацией в Д. должен был составлять не менее 3 месяцев. Тем не менее до посл. четв. XX в. во Д. на неск. месяцев рукополагались в основном только семинаристы перед тем, как стать священниками.

После II Ватиканского Собора сан Д. стал не только подготовительной ступенью для кандидатов в пресвитеры - в него также начали производить тех мужчин, кто неспособны или не желают становиться священником, но хотят посвятить себя приходскому и социальному служению (Lumen Gentium. 29), в т. ч. женатых мужчин (ранее к Д. лат. обряда предъявлялось требование обязательного целибата). В 1967 г. папа Павел VI издал motu proprio «Sacrum Diaconatus Ordinem», согласно к-рому восстанавливалась практика хиротонии во Д. без перспективы дальнейшего поставления во пресвитера. Согласно принятому ныне «Кодексу канонического права католической Церкви», такие постоянные Д. должны быть не моложе 35 лет, если они женаты (в этом случае обязательно наличие согласия супруги на ординацию: CIC. 1050), и не моложе 25 лет, если холосты; для принимающих сан Д. с перспективой дальнейшего рукоположения во священника минимальный возраст устанавливается в 23 года (CIC. 1031); Кодекс ввел строгие правила подготовки к диаконату (CIC. 1025, 1027, 1032, 1034, 1035, 1039).

В совр. католич. практике литургические полномочия Д. (как постоянного, так и готовящегося к священническому служению) весьма широки: Д. может совершать Крещение; возглавлять чин таинства Брака (совершителями к-рого, согласно католич. учению, являются сами супруги), выступая в нем свидетелем со стороны Церкви; возглавлять чин погребения; совершать службы суточного круга и различные чины благословений (т. е. освящать дома, машины и проч.). Во время мессы Д. читает Евангелие и вместе со священником причащает народ (специальные диаконские части в чин мессы не введены). Проповедовать Д. имеет право с разрешения священника. Таинства Евхаристии, Конфирмации, Покаяния, Елеосвящения, Священства Д. совершать не могут. Диаконское служение, имеющее отчетливую социальную и приходскую направленность (см., напр.: Ditewig. 2002; Vallee. 2003; Cummings. 2004; Gaillardetz. 2005; Cassaneto. 2006), в совр. католич. Церкви довольно распространено (в т. ч. и потому, что оно в отличие от священнического не требует обязательного целибата - см.: Latcovich. 1996) - напр., только в США сейчас свыше 10 тыс. постоянных Д., а всего в мире - ок. 25 тыс.; ему посвящены специальные периодические издания (напр., изд. в Роттенбурге (Германия) с 1966 ж. «Diaconia Christi», в шт. Висконсин (США) с 1983 ж. «Deacon Digest» и др.). Офиц. учение католич. Церкви о диаконском служении изложено в принятом Международной Богословской комиссией при Конгрегации вероучения на заседании 30 сент.- 4 окт. 2002 г. документе «Диаконат: Эволюция и перспективы» (La documentation catholique. P., 2003. 19 janv. Vol. 23. P. 58-107).

Д., поставляемые через возложение рук и обладающие четко очерченными литургическими функциями, существуют и в англикан. Церкви; у лютеран «диаконами» могут называться как поставленные, так и непоставленные служители, чья деятельность имеет социальную направленность; разнообразные попытки введения диаконата предпринимались и в др. протестант. сообществах (см., напр.: The Diaconate Now. 1968; Barnett. 1983).

Архиеп. Истринский Арсений совершает хиротонию во диаконы

Архиеп. Истринский Арсений совершает хиротонию во диаконы

На Востоке

В византийской традиции

В латинской традиции