ДАНИИЛ

(† после 576), прп. (пам. суббота сырную - в Соборе всех преподобных, пам. греч. 18 марта), игум. Скитский. Сведения о Д., центральной фигуре многочисленных греч., сир., эфиоп. и копт. сказаний о егип. подвижниках, содержатся в разрозненных текстах, объединенных местом и временем действия (егип. пустыня в окрестностях Александрии, сер. VI в.), создававшихся на греч. языке (BHG, N 2099z - 2102d) с кон. VI в. и позднее переведенных на др. языки (BHO, N 241-243). Впосл. в копт. и эфиоп. традициях эти истории были объединены в единый хронологически выстроенный цикл, основой к-рого стало «Житие аввы Даниила и святых, к-рых он знал». Согласно этому источнику, Д. пришел в Скит еще в юности, там он 40 лет жил «в общежитии» с др. монахами, затем стал отшельником. Тем не менее он продолжал посещать окрестные города (чаще всего Александрию) и поддерживать контакты с близлежащими мон-рями, на к-рые имел большое влияние. Большинство историй рассказаны от 1-го лица и представляют собой поучения, основанные на воспоминаниях Д. В молодости он был трижды похищен разбойниками: 2 раза его выкупали христиане, на 3-й раз Д., защищаясь, проломил одному из похитителей голову камнем. В отчаянии от совершенного поступка он отправился к Александрийскому патриарху, чтобы покаяться в убийстве и понести наказание, но тот отказался осудить его. В К-поле, Антиохии и Риме его также не стали подвергать суду. Только светские власти Александрии были готовы арестовать Д., однако правитель города, разобравшись в деле, велел отпустить монаха. Тогда подвижник сам назначил себе епитимию, взяв на себя заботу о прокаженном из Александрии, отвел его к себе в келью и втайне от всех долгое время кормил и ухаживал за ним.

В юности Д. был потрясен добротой некоего камнетеса Евлогия: каждый день тот собирал всех бродяг и нищих, приводил их к себе в дом, кормил и оставлял ночевать. Д. стал усердно молиться за него и был удостоен видения, в к-ром просил дать Евлогию богатства, поручившись за него перед ангелом. Вскоре Евлогий нашел клад. После этого он стал заботиться только о том, как бы скрыть от властей богатство. Вскоре ему удалось переправить клад в К-поль, а затем и самому перебраться в город (в царствование имп. Юстина), где он стал важным сановником. Спустя 2 года Д. снова было видение, в к-ром ангел спросил подвижника, знает ли он, что стало с Евлогием и как Д. будет отвечать за свое поручительство. Узнав о том, где находится Евлогий, Д. попытался вернуть его к прежней добродетельной жизни, но слуги, охранявшие Евлогия, по приказу господина избили подвижника. Д. продолжал молиться за спасение Евлогия. Вскоре тот впал в немилость, лишился всего богатства (возможно, он был причастен к восстанию «Ника» - ODB. Vol. 1. P. 584) и возвратился в свой город. Евлогий не решился рассказать правду о себе и говорил всем, что был в паломничестве в св. места. Он вернулся к своему прежнему обычаю, стал принимать нищих и бродяг. Спустя неск. лет Д. рассказал ему, что именно он стал причиной его внезапного и недолгого богатства.

Преподобные Даниил Скитский и Марк. Фреска в наретексе парекклисиона свт. Николая мон-ря Ватопед. 1802 г.

Преподобные Даниил Скитский и Марк. Фреска в наретексе парекклисиона свт. Николая мон-ря Ватопед. 1802 г.

С циклом рассказов о Д. связаны одни из первых историй о юродивых. Рассказ о Марке, притворявшемся сумасшедшим, иногда рассматривается как самостоятельное Житие (BHG, N 2255). Кроме того, в одном из эпизодов «Жития аввы Даниила» содержится известная и характерная история о «тайных слугах Господа» (см.: Delehaye H. Sanctus: Essai sur le culte des saints dans l'Antiquité. Brux., 1927. P. 208-232. (SH; 17)). Игумения жен. мон-ря, где Д. вместе с учениками остановился на ночлег, пожаловалась ему на вечно пьяную монахиню, лежащую в беспамятстве посреди обители. Ночью Д. увидел, что эта монахиня ревностно молилась, но, завидев кого-нибудь из сестер, снова притворялась пьяной. Тайна была раскрыта, и настоятельница покаялась во всех обидах, к-рые нанесла ей по незнанию. Монахиня ушла, никого не предупредив и оставив надпись на воротах монастыря с просьбой молиться за нее.

Этот рассказ подтверждает авторитет Скитского мон-ря и лично Д.: в тексте особенно подчеркивается, что в жен. мон-рь могли пустить только монахов из Скита. По рекомендации Д. монаха могли принять в любой мон-рь. Ювелир Андроник и его жена Афанасия (см. в ст. Андроник и Афанасия, преподобные) после смерти детей решили уйти в мон-рь и в течение неск. лет ничего не знали друг о друге. Через нек-рое время они случайно встретились на пути в св. места, но не узнали друг друга, поскольку монашеская жизнь изменила их облик. Афанасия в муж. одежде выдала себя за мон. Афанасия. Следующие 12 лет жизни они провели в молчании в одной келье в находившемся неподалеку от Скита мон-ре Октокайдекатон (дословно - Восемнадцатый, т. е. располагавшийся на 18-й миле от Александрии), где поселились с разрешения Д. и подвизались под его духовным руководством. Однако после смерти Андроника и Афанасии Д. спорил с мон-рем по вопросу о том, где должны находиться мощи святых, и был вынужден уступить.

Д. скончался в г. Тамбок в Н. Египте, куда удалился после набега на Скит арабов-бедуинов (т. е. после 576) и где им был основан новый мон-рь. В соответствии с копт. и эфиоп. версиями рассказов Д. ушел туда после конфликта с офиц. церковной иерархией, к-рый произошел, когда Д. отказался подписать томос папы Льва I Великого и назвал постановление Халкидонского Собора безбожным (см.: Cauwenbergh. P. 22-23). В таком случае Д. мог вернуться в Скит не раньше смерти имп. Юстиниана (565).

С циклом повествований о Д. соотносится круг историй, в к-рых Д. упоминается как второстепенный персонаж. Переработки этих историй вошли в качестве заметок в вост. синаксари (К-польский, эфиоп. и составленный на арабском, Александрийский). Надо отметить, что ни в К-польском, ни в эфиоп. синаксарях Д. отдельно не упомянут, а заметка в араб. синаксаре о нем очень краткая (CSCO; 67. Arab.; 11. P. 109-110). В числе этих историй рассказы о патрикии Анастасии (BHG, N 79-80), о святых Андронике и Афанасии (BHG, N 120-123; BHO, N 242) и о св. Фомаиде Александрийской (BHG, N 2453-2453b). Последняя не была знакома с Д., и он также о ней никогда не слышал. Фомаида жила в Александрии, муж заботился о ней, однако свекор воспылал к ней страстью, а когда она попыталась его образумить, зарубил ее мечом. Д. узнал об этом и посчитал необходимым похоронить ее в Ските. На ее могилу приходили монахи, мучимые плотскими желаниями, и всегда избавлялись от них. В текстах почти нет сведений, позволяющих определить точное время и место написания большинства этих историй. Расхождения в датировке событий (напр., указание на то, что Андроник и Афанасия жили при имп. Феодосии I) не позволяют с уверенностью говорить о том, что во всех этих сказаниях «авва Даниил» - один и тот же человек (о хронологических несоответствиях см.: Cauwenbergh. P. 20-21). Древнейшей известной на сегодняшний день рукописью из цикла историй о Д. является палимпсест VII в. сиро-палестинского происхождения, содержащий рассказ о Евлогии и начало истории о патрикии Анастасии (Lewis. P. 10).

В наст. время корпус рассказов о Д. не издан; большая часть историй на сир., копт. и греч. языках, опубликованных до этого в неск. номерах ж. «Revue de l'Orient chrétien», была собрана в нач. XX в. Л. Клюнье в качестве 1-го т. сер. Biblithèque hagiographique orientale. Впосл. дополнительно были изданы некоторые неизвестные ранее рассказы (BHG, N 2102d: Mioni. P. 92-93; BHG, N 2102e [рассказ о сестре Д.], сир. текст и франц. пер. С. Брока (AnBoll. 1995. Vol. 113. P. 270-280)). В ун-те г. Лунд (Швеция) готовится к изданию полный корпус греч. текстов о Д. (Dahlman B. Daniel of Sketis: A Group of Hagiogr. Texts: Ed. with Introd., Transl. and Comment.).

Иконография