ВИППЕР

Борис Робертович (3.04.1888, Москва - 24.01.1967, там же), сын Р. Ю. Виппера, рус. искусствовед, автор статей, монографий по теории и истории мирового искусства, видный педагог, музейный деятель, заслуженный деятель искусств РСФСР (1959), член-корр. АХ СССР (1962). Круг интересов В. составили античность, итал. Возрождение и барокко, нидерланд. и голл. живопись XV-XVII вв., искусство Англии, рус. архитектура XVII-XVIII вв., рус. живопись XIX в. В. окончил историко-филологический фак-т Московского ун-та (1911). В 1913-1923 гг. работал в Румянцевском музее хранителем картинной галереи. В 1914-1917 гг. читал лекции в Народном ун-те им. А. Л. Шанявского. С 1915 г. приват-доцент Московского ун-та. Совершал поездки в Италию, Голландию, Вену, Париж для работы в б-ках и музеях. С 1918 г. участвовал в работе музейной секции Наркомпроса. В 1918 г. защитил магист. дис. «Проблема и развитие натюрморта» (Каз., 1922), был утвержден профессором Московского ун-та, где до 1924 г. читал лекции и проводил семинары. В 1922-1923 гг. В.- руководитель Ин-та истории искусств, в 1923-1924 гг.- зав. секцией изобразительных искусств при ГАХН. С 1924 по 1941 г. преподавал в Латвийском гос. ун-те и в Рижской АХ. В 1927 г. защитил докт. диссертацию в Каунасском ун-те. В 1937 г. с исследовательскими целями посетил Италию, Францию, Голландию. С 1941 г. В.- старший научный сотрудник Ин-та истории материальной культуры АН СССР, профессор и зав. кафедрой истории искусства ИФЛИ. В 1943 г. возглавил кафедру общего искусствознания, в 1949-1955 гг. зав. кафедрой западноевроп. искусства в МГУ. В 1944 г. В. вместе с отделом из ИИМК перешел в Ин-т истории искусств АН СССР, созданный под рук. И. Э. Грабаря; тогда же стал зам. директора по научной части ГМИИ.

В 1959 г. В. возглавил межсекторную группу по истории искусствознания, с 1960 г.- комплексный сектор классического искусства Запада Ин-та истории искусств, основной задачей к-рых было комплексное изучение пространственных искусств, музыки, театра, лит-ры. Под рук. В. и при его участии создавался многотомный коллективный труд «История европейского искусствознания» (М., 1963-1969); им была задумана и начата, а впосл. продолжена его учениками и сотрудниками комплексная «История искусств стран Зап. Европы от Возрождения до нач. XX в.: Живопись. Скульптура. Графика. Архитектура. Музыка. Драма. Театр» (М., 1980, 1988, 1995).

В своих работах В. исследовал панораму мирового искусства, развивавшегося по историческим этапам и фазам, основываясь на понимании его как средства познания мира. Вкладом ученого в теорию искусства стала концепция исторической логики смены стилей, изучение феномена «борьбы течений» как отражения внутренних противоречий эпохи в переходные исторические моменты, разработка вопросов метода в искусствознании.

В истории рус. искусства XVII-XVIII вв. В. интересовали вопросы формирования стиля, взаимосвязь старых народных традиций с новыми, европ. по происхождению веяниями. Изучая пути сложения рус. барокко, В. доказывал, что в XVII в. этот стиль не коснулся глубоких пластов художественной жизни Руси: в 20-30-х гг. только наметилось сближение с зап. стилистической эволюцией, но не с барокко, а с более ранней архитектурой маньеризма североевроп. гос-в - Голландии, Германии, Дании. С сер. XVII в. к этому процессу присоединилось общеевроп. художественное влияние, проникавшее через Польшу и Украину. В памятниках Соликамска, Каргополя, Мурома, где с сер. XVII в. распространенным стало сочетание широкой глади стены с тончайшей кружевной орнаментикой, В. видел наиболее близкую аналогию сооружениям маньеризма «в его раннем итальянском варианте». Новая для Руси система росписи, известная по памятникам Ярославля и Костромы XVII в., по мнению В., являлась также отражением понимания декоративного ансамбля, к-рое зародилось в кругах рим. и флорентийских маньеристов в сер. XVI в.

Памятники нарышкинского стиля В. также не соотносил со стилем барокко, усматривая противоречие между наружным и внутренним убранством сооружений: мотивы наружных элементов восходили к прототипам маньеризма и традициям рус. деревянного зодчества с его антибарочным принципом распределения декоративных элементов; во внутреннем убранстве сочетались традиции рус. растительного узора с барочными мотивами и пышностью. В 1-й трети XVIII в., по мнению В., благодаря сближению церковного зодчества с гражданским нарышкинский стиль переродился в барокко (ц. Воскресения в Барашах, 1732-1734). В 1-м десятилетии XVIII в. наступил расцвет архитектуры, к-рую В. называл «голицынской» (церкви Знамения Пресв. Богородицы в Дубровицах и в Перове). Объемы этих храмов, замкнутый характер масс сближали их с памятниками Ренессанса. Т. о., национальное своеобразие рус. архитектуры ученый неизменно рассматривал в связи с эволюцией мировой художественной культуры. Концепция формирования стиля в рус. зодчестве XVII - 1-й пол. XVIII в. у В. строилась на сопоставлении архитектуры с театром, музыкой, лит-рой, изобразительным искусством.

Памяти В. посвящены научные конференции - «Випперовские чтения», проводимые в ГМИИ с 1968 г. и объединяющие исследователей различных областей гуманитарного знания.