МУРОМСКИЙ ВО ИМЯ БЛАГОВЕРНЫХ КНЯЗЕЙ БОРИСА И ГЛЕБА ЖЕНСКИЙ МОНАСТЫРЬ

Одним из самых ранних сохранившихся документов по истории М. б. к. м. является жалованная грамота вел. кн. Владимирского, Московского и всея Руси Василия III Иоанновича 1509 г., сохранившаяся в составе грамоты 1531 г. (Маштафаров. 2000. С. 43-89). В ней перечислены небольшие земельные владения близ обители. Вероятно, это были вклады муромских князей, сделанные во 2-й пол. XIV в. Грамоты XVI в. (1544, 1547) подтверждают эти владения: «Се аз князь великий Иван Васильевич всея Русии, пожаловал есми в Муромском уезде в Дубровском стану борисоглебского архимандрита Семиона з братьею, что мне били челом, а сказывают, что деи в их манастыре были две церкви Борис и Глеб да святым Фрол и Лавер... и те две церкви, и келеи, и дворы, и деревню съжъгли казанские люди...» (Там же. С. 53).

Согласно писцовым книгам бывшего Вознесенского погоста, в период правления царя Феодора Иоанновича (1584-1598) мон-рь получил большое земельное пожалование: «Пахотной [земли] двадцать четвертей в поле и в двух по стольку же, сена пятьдесят копен; пашни у Петрокова двадцать пять четвертей да в лесу под рощей десять четвертей» (Добролюбов. 1888). Также обители принадлежали земли: Невежино, Максимово пометье, Каметово, Ельхово и Реньева пустошь. За Окой обитель владела лугами «от речки Крутца и от озера Моцкого на низ по речке Шатре - в длину на четыре версты, а поперек на три версты» (Там же).

История монастыря тесно связана с экономическим освоением Муромского края и становлением местного дворянства. В 1455 г. боярин Василий Матвеев (Иватин) завещал своим детям Григорию и Василию земли, деревни и села в Муромском у. в бассейне рек Ушна и Мотри (АСЭИ. Т. 1. № 253. С. 181-183). У Григория Васильевича Матвеева было 2 сына: Дмитрий и Иван Черток. От прозвища последнего пошла известная дворянская фамилия Чертков. Василий Васильевич Матвеев имел прозвище Чегодай (рус. форма от татар. Джагатай). От него пошли известные Чаадаевы. От брата Василия Матвеева - Бориса - ведет начало род Борисовых, имеющих непосредственное отношение к М. б. к. м. Согласно завещанию Василия Матвеева (Иватина), В. В. Чегодай передал с. Бестуницкое (Бестумицы, позднее Чегодаево (ныне Чаадаево); расположено неподалеку от совр. с. Борисоглеб) Троице-Сергиеву мон-рю. Это вызвало протест со стороны его родного брата Григория и двоюродного брата Ивана Борисова. В 1484-1485 гг., при вел. кн. Владимирском, Московском и всея Руси Иоанне III Васильевиче, происходило судебное разбирательство. Учитывая желание завещателя, земли и села (в т. ч. и Чегодаево) остались за Троице-Сергиевым мон-рем (Там же). Впосл. Борисовы не раз вступали в конфликт с приказчиком Троице-Сергиева мон-ря относительно с. Чегодаева. Так, 20 июня 1510 г. Андрей, Иван, Давид, Борис Борисовичи Борисовы потребовали провести границу между владениями монастырской вотчины и их собственными землями (АРГ, 1505-1526 гг. № 63. С. 69). Борисовым принадлежало с. Борисово, сохранившееся до настоящего времени.

К северу от Рождественской монастырской ц. находятся 5 белокаменных надгробий XVI-XVII вв., принадлежавших Борисовым. По свидетельству В. Добролюбова, к нач. XX в. 7 надгробий лежали напротив алтаря соборного храма (тексты надписей на плитах приводятся из сообщения Добролюбова). Текст на 1-й плите: «Лета 7092 г. (1584 г.) июля 2 дня преставися раб Божий Алексей Тимофеевич Борисов, убиен бысть на государеве службе». На 2-й плите выбито: «Лета 7117 г. (1609 г.) апреля дня преставися раб божий Федор Алексеевич Борисов, убиен бысть на государевой службе». Надпись, размещенная на 3-м камне: «Лета 7146 г. (1637 г., сентябрьский стиль.- В. Ч.) декабря КS (26) преставися раба Божия Агафия, во иноцех Александра». На четвертом: «Лета 7152 г. (1644 г.) июля 2 дня преставися раб божий Симеон Федорович Борисов, во иноцех Сергий» (текст местами утрачен). На пятом: «Лета 7167 г. (1659 г.) генваря 29 дня преставися раб Божий Дмитрий Федорович Борисов». На шестом: «Лета 7163 г. (1655 г.) преставися раба Божия девица Пелагия Димитриевна дочь Димитрия Федоровича Борисова». Текст 7-й плиты, утраченной, в XIX в. читался только частично: «Лета 7151 г. (1643 г.) апреля в 5 день преставися раб Божий Фома Осипович». В XVII-XVIII вв. Борисовы принадлежали к служилому сословию, владели поместьями в окрестностях М. б. к. м. и являлись вкладчиками обители (РГАДА. Ф. 210; Описание док-тов и бумаг, хранящихся в Московском архиве Министерства юстиции. М., 1891. Кн. 8. Отд. 3. С. 65-83).

В царствование (1598-1605) Бориса Феодоровича Годунова мон-рю были пожалованы новые земли, возможно из-за родственных связей Борисовых с Борисом Годуновым. На рубеже XVI и XVII вв. владения мон-ря простирались более чем на 25 верст. Обители принадлежали Татарово, Ожигово, Пенза, Благовещенское, Вареж, Петраково, Степаньково, Барановка, Глебовка, Борис-Глеб (Борисоглебское), Борисово с землями и угодьями, известными под названиями Пролом, Вострена, Волчье болото, Бучиха, Чертежи, оз. Замоцкое, Крины, Благая рамень, Тюжицы, Степахино, Оксенов Куст, Новосельские Старухи, Ельхово, Каметово, Вознесенье (Добролюбов. 1888). О богатстве и влиянии М. б. к. м. свидетельствует архимандрития в обители. Одним из первых известных архимандритов был Симеон, имя которого упоминается в грамотах 1531-1548 гг. 5 июля 1607 г. царь Василий Иоаннович Шуйский особым указом подтвердил все права мон-ря на земли, принадлежавшие обители ранее.

В 20-х гг. XVII в., при царе Михаиле Феодоровиче Романове, на территории обители стояли 2 деревянные церкви: святых Бориса и Глеба и мучеников Флора и Лавра (РГАДА. Ф. 1209. Кн. 284. Л. 893-894 об.; Добрынкин. Выпись из Писцовых книг. 1897. С. 12). Борисоглебский собор имел тябловый иконостас с 13 иконами. Царские врата, сень и столбцы были позолочены. Наиболее чтимые иконы (св. Иоанна Предтечи и прп. Сергия Радонежского) были позолочены, нек-рые иконы (Св. Троицы, святых Бориса и Глеба, великомучеников Георгия Победоносца и Димитрия Солунского) украшены серебряными окладами. Напрестольный крест был обложен басменным серебром. Церковь святых Флора и Лавра была менее богатой. Ее иконостас, царские врата, сень и столбцы были расписаны красками. В Деисусе тяблового иконостаса имелось 11 икон. Лишь 2 образа - мучеников Флора и Лавра и свт. Николая Чудотворца - были написаны «на золоте», т. е. на золотом фоне. При церкви находилась ризница, в которой к 1628-1630 гг. хранились 4 ризы, шитые золотыми и серебряными нитями, украшенные жемчугом, а также бархатные стихари.

Из хозяйственных построек в писцовых книгах 1628-1630 гг. упоминаются хлебня, келья поваренная, напогребница, погреб, ледник и сушило. На территории мон-ря стояло 17 ветхих братский келий.

В XVII в. местные помещики и состоятельные вкладчики неоднократно делали богатые дары обители. В частности, в 1643 г. Иван Григорьевич Плещеев пожертвовал в церковь мучеников Флора и Лавра серебряные сосуды. На потире имелась вкладная надпись: «Лета 7151 г. (1643 г.) в дом Великих Христовых страстотерпцев Бориса и Глеба и святых мученик Флора и Лавра о вкладе по отце своем Сергие, а прозвище Го... Григорие Андреевиче Плещееве сын ево Иван Григорьевич Плещеев сосуды серебреные совсем во веки неподвижно за тот вклад отца его Сергия Андреевича и всех ево родителей помина на святых Божиих литоргиях» (Добролюбов. 1888).

В 1690 г. помещик Михаил Издемиров передал в собственность мон-рю поместье (в т. ч. с пашней в «двадцать восмъ чети с осминою в поле а в дву по тому ж» с дворовыми местами, лесом, сенными покосами «и всякими угоди»), а также пустошь Веретею, находившиеся в Дубровском стане Муромского у. Это было одно из последних больших земельных пожертвований в мон-рь.

В «Окладных книгах Рязанской епархии» 1676 г. в обители упоминается деревянная ц. святых Бориса и Глеба (Добролюбов. 1888. С. 190). Согласно «Описной книге Муромского Борисоглебского на Ушне монастыря», к 1689 г. главным храмом обители стал кирпичный 5-главый Вознесенский собор с приделом святых Бориса и Глеба (освящен в 1681). В соборе почитались образ благоверных князей Бориса и Глеба «в окладе чеканном» и икона князей в одноименном приделе (Свод письменных источников. 2005. С. 393-397). К 1689 г. в деревянной Флоро-Лаврской ц. не служили, т. к. ее алтарь был разобран. Вскоре вместо нее воздвигли кирпичный храм на средства «стольника Степана Дмитриева сына Борисова» (Там же. C. 405-406). Сохранилось описание мон-ря 1689 г.: «Ворота святые, на них деисус, писан краски; на воротех колокольня брусяная осмерик, рублена; на ней восемь колоколов. Возле святых ворот ворота въезжие на монастырь, тщанные; возле их ворота малые; на тех воротах Спаса Нерукотвореннаго писан краски. Другие ворота большие водяные; возле их малые воротца. В монастыре келья архимандричья двойная, третья выпускная малая келья» (Там же. C. 401).

В 80-х гг. XVII в. в М. б. к. м. были отмечены многочисленные злоупотребления и неприглядное поведение строителя старца Нифонта (РГАДА. Ф. 1433. Муромский митрополичий дом. Д. 8. Л. 1-5). Грамота 1683 г. свидетельствует о его нелицеприятном высокомерном отношении к братии: «…мы строительскую ему келья отвели и келейника дали, и стали мы его звать хлеба есть за трапезу, а он, строитель, хлеба есть с нами за трапезу не ходит, а сказал нам, яз де беру к себе в келью, мне де вы братством не указывайте». В вину Нифонту ставилось расхищение монастырского имущества. В частности, он присвоил себе «жеребенка чал», деньги, некую «суму кожаную с рухледью, закрытую замком», различную одежду, в т. ч. «четыре шубы бараньих». Строитель Нифонт отобрал у монастырского крестьянина «10 пуд меду, 4 пуда воску, и взяв, медом корыстовался». Согласно грамоте, открыто пользовался своим высоким положением, посылал безвозмездно из мон-ря в Муром «к сродичам своим, к сестре и племяннику, рыбы, крупы и пшеницы, и пшеничную муку». Он же поселил в мон-ре «пьяницу и табачника Андрюшку с женою и детьми», выдавал им без записи ржаную и пшеничную муку из монастырских припасов. Скрывая свои нарушения, Нифонт запрещал подчиненным делать записи в монастырских документах, а когда «архимандрит при всей братии о том ему говорил, и он его не слушал». Также строитель Нифонт был неоднократно уличен в убыточных для монастырского хозяйства сделках: «…променял коня каря ценою 25 рублев, а выменял коня страшново, и тот конь жил две недели и пал».

Ко 2-й пол. XVII в. деревянные храмы обветшали. В кон. 70-х гг. XVII в. настоятель решил построить кирпичный собор. Вновь возведенную церковь посвятили празднику Вознесения Господня с приделом святых Бориса и Глеба. До 1917 г. в храме находился полотняный антиминс, присланный в обитель в июле 1681 г. митр. Рязанским и Муромским Иосифом с надписью: «Жертвенник Божественный священный совершился чрез самое Божественное священнодействие, освящен Божественной благодатью Всесвятаго Животворящего Духа... во храме святых страстотерпцев Бориса и Глеба... Сие же бысть при державе благочестивейшего государя царя и великого князя Феодора Алексеевича всея великия и малыя и белыя России Самодержца... Лета мироздания ЗРПФ (7189), от Рождества же Христова АХПА (1681) индикта Д (4) месяца июля в Z (7) день» (Добролюбов. 1888).

К 1897 г. в 5-главом каменном Вознесенском храме имелся 3-частный алтарь, «разделенный арками». Новый иконостас (1827) был «устроен за ветхостью прежнего». «Против алтаря Вознесенского храма сохранились надгробные памятники» (Добронравов. 1897. С. 191-194). Более подробное описание архитектурного облика Вознесенского храма приводит Н. А. Беспалов: «Стены лопатками-пилястрами были разделены на три равные части. Над капителями, состоящими из трех полочек и пояса, перекинуты полуциркульные арки, которые, возможно, сначала были задуманы как закомары. Затем церковь была перекрыта четырехскатной кровлей. Наружный пояс арки в вершине расщеплен [вспарушен], щипцы подпирают карниз кровли. Цилиндрические барабаны находятся на подставках в виде четырех вспарушенных кокошников, опирающихся на небольшие стенки, верхняя часть цилиндров боковых барабанов декорирована тянутыми карнизами, а в карнизе центрального барабана имеется пояс кронштейнов-сухариков. Главы луковицеобразной формы завершались изящными позолоченными крестами. Стены декорированы двумя ярусами проемов и ниш, обрамленных богатыми наличниками в виде полуколонок, перекрытых кокошничками. При этом окна расположены несимметрично по отношению к пилястрам, часть пилястр не доходит до цоколя и либо обрывается в середине этажа, либо опирается на небольшую базу, в свою очередь опирающуюся на выступ в стене между первым и вторым ярусами. Это дает повод думать о том, что Вознесенская церковь строилась по меньшей мере в два этапа разными исполнителями» (Беспалов. 1971. С. 111). Вознесенскую ц. в 70-х гг. XX в. разобрали на кирпич.

В 80-х гг. XVII в. рядом с Вознесенским собором на месте обветшавшей ц. святых Флора и Лавра был возведен кирпичный 2-этажный храм с нижним престолом в честь Рождества Христова, верхним - в честь Казанской иконы Божией Матери. В храме был погребен боярин гр. Иван Осипович Апраксин, принявший монашество с именем Иоасаф. Вероятно, именно на его средства воздвигли церковь. С зап. стороны к трапезной Рождественской ц. примыкает шатровая колокольня. При ней находились монашеские кельи и хлебная.

Основной объем Рождественского храма имеет разные фасады. Южные и северные стены украшены 2 простыми закомарами. Восточные и западные стороны декорированы 3 полуциркульными кокошниками. Этот прием нехарактерен для муромской архитектуры кон. XVII в. На сев. фасаде церкви на значительной высоте сохранились отверстия балок. Вероятно, именно здесь у Рождественской ц. в XVII-XVIII в. находилась «властелинская келья о шести покоях», известная по описанию 1741 г. (ОДДС. Т. 21. Стб. 1189-1193). Она соединялась с колокольней, где и сейчас имеется дверной проем. Храм венчают 5 глухих барабанов, украшенных луковичными главами. В основании каждого находятся миниатюрные килевидные кокошники. Они придают легкость строгим формам Рождественской ц.

На территории мон-ря находился храм свт. Николая Чудотворца. В 1693 г. служилый человек боярина Петра Аврамовича Большого-Лопухина Матвей Ерофеев Волыгин пожелал возвести в обители кирпичный храм. 21 марта 1693 г. он заключил договор с мастерами, крестьянами стольника Ивана Родионовича Стрешнева, проживавшими в Подгорном стане Ярославского у., в с. Полтеве и деревнях Коломино и Новая. Документы сохранили имена подрядчиков: Герасим Иванов, Иван Никитин сын Кокоря, и Сергей Иванов (Чернышев. 1994. С. 166). По желанию заказчика надвратный Никольский храм типа восьмерик на четверике стал одной из доминант мон-ря. Восьмерик возвышался над четвериком на 4 саж. (8,5 м). В плане Никольская ц. имела квадрат со стороной 5 трехаршинных саж. (10,6 м). В договоре имелась оговорка: «…или полпяты против обрасца всечюдотворца Алексея Чудова монастыря, что в кремле». Т. о., при возведении Никольского храма образцом считалась ц. свт. Алексия Чудова московского монастыря. Вероятно, это условие было продиктовано заказчиком - М. Е. Валыгиным.

С северной и западной сторон к Никольской ц. примыкала галерея (в договоре подрядчиков она именуется папертью) высотой 1,5 саж. (3,2 м). Алтарь был 3-апсидный, длиной 2 саж. (2,26 м) и высотой 5 аршин (3,55 м). На восьмерике стоял барабан в 4 саж. (5,32 м); на нем другой, поменьше (размеры последнего не указываются). Толщина стен постройки определялась как «против Чюдотворские колокольни», «а двери зделат(ь),- уточнялось в договоре,- от земли по размеру и делат(ь) как ему, Матвею (заказчику.- В. Ч.) (у)годно». Никольская ц. имела большие св. ворота - высотой 2,5 саж. (более 7 м).

В подрядной грамоте 1693 г. отражена и техническая сторона вопроса: «...рвы копат(ь) и сваи бит(ь) смотря по земле и все делат(ь) своими работниками...» Доставка строительного материала (сваи, бут, глина, песок, кирпич, известь, белый камень) возлагалась на подрядчиков. Заказчик обязался поставить изразцы, «железные припасы» (связи, скобы, крюки и т. п.) и «кровлю». Все возводимое сооружение оценивалось в 500 р. Работы проводили в 2 этапа. В первый готовили «кирпич и всякие припасы». В 1694 г.- «как снег сойдет и земля ростает» - планировалось приступить к работе «добрым мастерством безо всякие охулки». Подрядчикам вменялось в обязанность закончить строительство к 1 сент. 1695 г. Помимо подрядчиков в возведении Никольской ц. принимали участие 20 мастеров - рабочие строительной артели (Чернышев. 1994. С. 166). Никольский храм был построен в 1696 г. 17 мая того же года муромский кузнец Роман Никифоров Некипелов заключил договор на изготовление «к новопостроенной церкви Божии в Борисоглебский монастырь двои двери и затворы да цепь на паникадило». За эти работы он запросил 20 р. (Договор подрядчиков. 1898. С. 98).

Сохранилось описание «двухъярусного литого медного» паникадила Никольской ц. на витой цепи: «...вверху двухглавый орел с короною; на втором ярусе - литые изображения ангелов» (Добронравов. 1897. С. 194). В 1699 г. Никольская ц. была освящена, о чем свидетельствовала каменная закладная плита, хранившаяся на паперти храма с левой стороны от входа: «При державе Великого государя, царя и великого князя Петра Алексеевича, вся великая и малыя и белыя России самодержца, по благословению преосвященнаго Аврамия митрополита Рязанскаго и Муромскаго, построил сию церковь во имя святителя Николая Чудотворца по обещанию своему Матфий Дорофеев сын Волыгин в вечное поминовение родителей своих, совершена и освящена 7207 г. (1699 г.- В. Ч.)» (Добролюбов. 1888).

4 июня 1701 г. в мон-ре был насильно пострижен в монахи свящ. Симеон из с. Вача Муромского у., обвинявшийся в хранении «воровских заговорных писем» (Тр. Владимирской УАК. 1909. Кн. 11. Мат-лы. С. 21). Вероятно, это были анонимные грамоты, призывавшие свергнуть Петра I, как «царя-антихриста», и возвести на престол царевича Алексея. Свящ. Симеона заточили в мон-ре. Настоятелю архим. Георгию строго предписывалось «ево, попа, постричь и быть в том монастыре под крепким началом до смерти его безысходно, а священно-монашеская ничтоже служить отнюдь не велено».

В мае 1719 г. М. б. к. м. пострадал от сильного пожара. «Святы церкви и иконы и колокола и все монастырское строение погорело без остатку»,- писали монахи в Синод в 1722 г. (Там же). Желая поправить бедственное положение обители, Синод издал постановление об объединении обители на Ушне с муромским в честь Благовещения Пресвятой Богородицы монастырем, причем последний планировалось закрыть. Этому воспротивились жители Мурома и уезда. Ссылаясь на хранение в Благовещенском мон-ре мощей св. Муромских князей Константина, Михаила и Феодора, местные жители отстояли обитель. Принимая во внимание ведомость, присланную из Рязанской епархии, согласно которой «за Борисоглебским монастырем крестьян и пашни и прочих угодий вдесятеро больше благовещенского», Синод отменил решение об объединении мон-рей.

В 1722 г. казначей старец Андриан от имени братии отправил церковному начальству послание с просьбой забрать у них рыбные ловли на Сетченском оз. по причине его обмеления (Смирнов. 1901. Вып. 1. С. 147). Из материалов следует, что обитель получила это озеро в оброчное содержание в 1714 г. с платой в казну оброка в размере 42 р. в год. К 1722 г. озеро сильно затянуло песком, в результате чего ловля рыбы в нем прекратилась. М. б. к. м. просил сложить с них «недоимочне оброчные деньги».

В XVIII в. созданная Коллегия экономии возложила на мон-ри новую повинность: собирать деньги и хлеб на содержание госпиталей, школ и богаделен. Правительство поставило церковные доходы под строгий контроль. В случае неуплаты у должников отбиралось имущество, а виновных ссылали на галеры. Сохранилась грамота об уплате денег мон-рем, датированная дек. 1732 г.: «От Муромского Борисоглебского монастыря архимандрита Феодосия отвечено, что положенные монастырские доходы плачены все сполна бездоимочно... взяток же никому никаких не давалось» (Смирнов. 1906. Вып. 4. № 542. С. 143).

В 1741 г. по указу Синода было составлено новое описание М. б. к. м., согласно которому по переписным книгам 1678 г. за мон-рем числились 120 крестьянских и 74 бобыльских двора, в к-рых проживали 710 чел. муж. пола. Прибыль с вотчинных крестьян составляла 23 р. 9 к. Обители принадлежало 90 дес. пашенной земли и сенокосные угодья на 2 тыс. копен, с к-рых снималось 6 тыс. пудов сена. Хозяйство приносило ежегодно 97 р. 62 к. дохода.

В XVIII в. мон-рь лишился 4 дворов, 10 дес. пашни и половины денежного дохода (43 р. 91 к.). Согласно описи 1741 г., в обители проживали архимандрит (с годовым жалованьем 10 р. и 10 четв. хлеба), строитель (с жалованьем 5 р. и 5 четв. хлеба), 2 священника (с жалованьем 6 р. и 10 четв. хлеба на двоих), диакон (с жалованьем 3 р. и 5 четв. хлеба), уставщик (с жалованьем 3 р. и 5 четв хлеба), 4 клирошанина (с жалованьем 4 р. и 20 четв. хлеба). На содержание 11 рядовых монахов выделялось 6 р. и 55 четв. хлеба. Годовое жалованье эконома составляло 3 р. и 5 четв. хлеба. В монастырском хозяйстве трудились конюшенный, хлебенный, хлебодар, житник и чашник. В списке служителей «бельцов» имелись упоминания о «часоводе» (часовщике) и поваре. Монастырское хозяйство охраняли 2 сторожа. За труды они ежегодно получали 6 четв. хлеба. В М. б. к. м. работали 6 трудников. В штате обители в 1741 г. состоял истопник архимандрита, следивший за исправностью печей, а также 8 слуг-рассыльных и писец. Последний ведал канцелярией мон-ря.

В 1741 г. мон-рь израсходовал на свое содержание 97 р. 62 к. и 271 четв. хлеба. Расходная статья (кроме выплаты положенного жалованья) включала затраты на «всякие монастырские починки» (5 р.), покупку соли (5 р. 97 к.) и рыбы (4 р.).

В документах 1762/63 г. в Вознесенской ц. зафиксированы работы по обновлению ветхих иконостасов и икон (РГАДА. Ф. 280. Оп. 6. Д. 368. Л. 12 об.). Их проводил архимандрит муромского Благовещенского монастыря Алимпий, являвшийся с 1745 по 1753 г. архимандритом М. б. к. м. Подновленные иконы были обложены серебром. Все работы оценили в 30 р. Кроме архим. Алимпия в работах принимал участие иконописец Карп Гаврилов. В 1762-1763 гг. за выполненную работу он получил натуральных продуктов (ржи, овса, гречи, пшеницы) на 15 р. 62 к. (Там же. Д. 369. Л. 2, 7, 8, 16, 27).

В приходо-расходных книгах монастыря за 1762/63 г. приводятся сведения о братии и о получаемом ими жалованье: архим. Геннадий - 10 р.; казначей иеродиак. Иосиф - 3 р., иеромонахи Нифонт, Сергий, Никодим, Димитрий - по 3 р.; иеродиак. Павел - 3 р., монахи Иосиф и Антоний - по 2 р., иером. Алексий (упом. строителем в приписной к мон-рю Перемиловской пуст. Муромского у.) - 3 р. По штатному расписанию при монастыре состояли: иконописец К. Гаврилов (жалованье 3 р.), церковные сторожа Г. Тимофеев, П. Герасимов (жалованье по 2 р.), конюхи А. Иванов, М. Иванов, и Е. Григорьев (жалованье по 2 р.) (Там же. Л. 45-47).

26 янв. 1765 г. в Муромское духовное правление был отправлен указ Владимирского епископа, в к-ром, ссылаясь на постановление Синода 1764 г., он уведомлял членов правления об упразднении М. б. к. м. с последующим открытием приходской церкви. Архим. Геннадий был переведен в муромский в честь Преображения Господня монастырь. В 1765 г. благовещенский архим. Алимпий составил опись имущества мон-ря. Из нее следует, что «между... монастырским строением имеется властелинская келья о шести покоях... Оные митрополичие келии следует продать с публичного торгу». Для совершения богослужений в храме бывш. мон-ря был «определен один только священник с дьяконом да пономарем» (Там же. Ф. 562. Оп. 1. Д. 18. Л. 2, 3).

Богатая монастырская ризница требовала особого внимания. Епархиальное начальство постановило оставить при храме необходимое количество литургических предметов и облачений, а наиболее ценные предметы («дабы в вышеозначенной ризнице и утвари не последовало каковой-либо траты и ущербу») в апр. 1765 г. передали во владимирский Успенский собор - «для безопаснейшего хранения». Некоторые предметы представляли большую художественную и историческую ценность: «Шапка архимандричья вынизана жемчугом; на ней воображение Воскресения Христова и угодников Божиих на серебряных досках, позлащены и по рельефным местам изумрудами и бурмицкими зернами и прочими каменьями вынизано... Кадило серебряное немецкого мастера (с) цепями, местами вызолочено под дном и на цепочках десять бубенчиков серебряные позолоченые, в футляре; в нем весу 2 фунта 18 золотников... Ризы архимандричья шиты по желтой земле травы цветными; оплечье по атласу черному шиты золотом и серебром высоким швом от блески; вокруг оплечья и подолника кружево золотое широкое; на конце оно(го) долника кружев серебряный узкий» (Там же. Л. 7 об.- 8). После 1765 г. Борисоглебский приход жил за счет треб и небольшого участка земли, отведенного ему 10 авг. 1771 г. В кон. XIX в. на территории бывш. обители находилось 3 кирпичные церкви: Вознесенская, Христорождественская и Никольская.

К 1897 г. причт Борисоглебского прихода состоял из священника и псаломщика. Круг прихожан ограничивался крестьянами с. Борисоглебского и близлежащих деревень Ст. и Нов. Вареж. В 1896 г. в приходе насчитывалось 696 чел. мужского пола и 749 женского. В 1896 г. в церковноприходской школе обучалось 48 учеников. После 1917 г. церкви в с. Борисоглебском были закрыты. В 1921 г., по свидетельству акад. живописи И. С. Куликова, «внутри храмов почти ничего не сохранилось древнего и интересного, ни утвари, ни облачений, ни священных книг. Икон тоже нет интересных» (МИХМ. № 361. Борисоглебские церкви. Л. 2, 12).

6 окт. 1991 г. на территории мон-ря был совершен молебен. В 1992 г. Христорождественская ц. бывшего мон-ря была передана Владимирской и Суздальской епархии РПЦ. Вскоре на 1-м этаже храма был освящен придел в честь Казанской иконы Божией Матери. В 1992 г. храм стал подворьем муромского Благовещенского мон-ря. С 2013 г. обитель возрождается как женский мон-рь, настоятельницей является мон. Николая (Бушуева). 22 нояб. 2013 г. по благословению еп. Муромского и Вязниковского Нила (Сычёва) Христорождественский храм стал архиерейским подворьем. При подворье открыт паломнический центр «Евдокия» (гостиница на 80 чел.), действует трапезная, музей «Русского костюма и быта», чайная «Русская изба» и б-ка.

Подворье получило в дар копию чудотворной Филермской иконы Божией Матери (икона находится в музее г. Цетине, Черногория). В обители почитается также копия чудотворной иконы Божией Матери «Освободительница», написанная в Иерусалиме и подаренная подворью (икона находится в храме Воскресения Христова, у Гроба Господня). В Христорождественской ц. выставлены частицы мощей святых Петра и Февронии, свт. Николая Чудотворца, блж. Матроны Московской, преподобных Сергия Радонежского, Серафима Саровского, вмч. Феодора Стратилата, сщмч. Киприана и мц. Иустины, прав. Анны, равноап. царицы Елены и др. Особо почитается частица смоковницы - «дерева Закхея из Иерихона».