ВОЙНА

Греховная братоубийственная ненависть обнаружилась уже на заре человеческой истории в убийстве прав. Авеля его братом Каином (Быт 4. 8). Убийство, без чего не происходит, как правило, вооруженная борьба, рассматривается в ВЗ как тяжкое преступление, ибо человек создан по образу Божию (Быт 1. 26-27); 6-я заповедь Моисеева десятисловия гласит: «Не убивай» (Исх 20. 13). Вместе с тем ВЗ изобилует повествованиями о В. и военных конфликтах, являющихся темами отдельных библейских книг, во мн. сюжетах присутствует военная символика. Эти повествования подчиняются концепции «войны Господней», «войны Божией» (евр.   ,   ; греч. πόλεμος κυρίου - 1 Цар 17. 47; 18. 17; 25. 28; 2 Пар 20. 15; Сир 46. 4), т. е. такой, к-рая ведется израильским народом в силу полной преданности промыслу Божию, в синергии с Богом. Отношение ВЗ к иным народам и религиям, отмеченное исключительностью Израиля, определяется в значительной степени мотивами религ. педагогики в контексте Божия промысла о спасении человека, и тогда опыт В. приобретает религ. значение. Так, военные победы покорного Богу Авраама благословляются «священником Бога Всевышнего» Мелхиседеком: Бог «предал врагов твоих в руки твои»,- говорит Мелхиседек (Быт 14. 17-20). Сам Яхве выводит израильский народ из Египта и предстает его военным вождем, «низвергающим фараона и войско его» (Пс 135. 15), Он именуется «мужем брани» (Исх 15. 3; Ис 42. 13), Господом, сокрушающим брани (Иф 9. 7; 16. 2), крепкой мышцей рассеивающим врагов (Пс 88. 11). Под водительством Бога во исполнение завета Израиль должен завоевать обетованную землю (Исх 23. 27-33). Это будет именно военная акция - Израиль истребит населяющие обещанную ему землю народы (Числ 33. 50-56), к-рые поклоняются иным богам и приносят им человеческие жертвы («все, чего гнушается Господь, что ненавидит Он, они делают богам своим: они и сыновей своих и дочерей своих сожигают на огне богам своим» - Втор 12. 31), т. к. их религия противна Богу. «...Не вступай с ними в союз и... в родство... ибо они отвратят сынов твоих от Меня, чтобы служить иным богам...» - повелевает Господь Израилю (Втор 7. 2-4; ср.: Лев 18. 21, 24-25). Этим принципиальным установлением объясняется жестокость поголовного истребления противника и посвящение военных трофеев («заклятого») Богу (Втор 20. 13-18; 25. 17-19; Нав 6. 15-20). В. Израиля, т. о., тесно связаны с борьбой против язычества за единобожие, и В. Господня есть дело Самого Бога (не случайно упоминание в Числ 21. 14 очевидно существовавшей, но не сохранившейся «Книги браней Господних»).

Четыре апокалиптических всадника. Роспись придела ц. во имя Св. Троицы в Никитинках в Москве. 1652-1653 гг.

Четыре апокалиптических всадника. Роспись придела ц. во имя Св. Троицы в Никитинках в Москве. 1652-1653 гг.

В В. Господней Бог пребывает со Своим народом, сражается вместе с ним и даже за него, чтобы спасти его (Втор 20. 4; ср.: Нав 10. 14). Близость Бога в сражении устраняет страх перед превосходящим силой противником: «Когда ты выйдешь на войну против врага твоего и увидишь коней и колесницы [и] народа более, нежели у тебя, то не бойся их, ибо с тобою Господь, Бог твой...» (Втор 20. 1); дает победу не военно-техническими средствами, а верой и молитвой народа Божия: именно от молитвы прор. Моисея, сопровождаемой воздеванием рук, зависела первая военная победа Израиля, одержанная над амаликитянами (Исх 17. 8-16); обусловливает ритуальную чистоту воинов и военного стана: «Ибо Господь, Бог твой, ходит среди стана твоего, чтобы избавлять тебя и предавать врагов твоих [в руки твои], а посему стан твой должен быть свят...» (Втор 23. 9-14). Израиль, ходящий «пред Господом» (Числ 32. 20-23, 27, 29, 31-32; Нав 4. 13), т. е. верный завету с Ним, непобедим.

Под водительством Божиим в преддверии завоевания земли обетованной израильский народ побеждает ханаанского царя Араду (Числ 21. 1-3), ведет наступательные В. против Сигона, царя аморрейского, и Ога, царя васанского (Числ 21. 21-35; Втор 2. 26 - 3. 17; ср.: Пс 135. 17-22), мстит мадианитянам (Числ 31. 1-12). В результате исчисления по повелению Яхве израильских воинов (Числ 1. 1-4), явившегося подготовкой к завоеванию земли обетованной, Израиль предстает огромным воинством: «И было всех... сынов Израилевых... от двадцати лет и выше, всех годных для войны... шестьсот три тысячи пятьсот пятьдесят» (Числ 1. 45-46; ср.: 10. 36; 26. 1-51). В эту перепись не были включены по Божию установлению левиты, чьей обязанностью являлась не военная служба, но служба при «скинии откровения» (Числ 1. 47-53), т. е. молитва Богу. Ибо молитвенное обращение к Богу должно было обеспечить Его помощь сражающемуся Израилю. В обязанность священника входило напоминать израильскому народу непосредственно перед битвой о том, что Господь выступает вместе с народом (Втор 20. 2-4). Однако из-за отступничества народа от Бога израильскому воинству не суждено было завоевать Ханаан (Числ 14. 26-35). Завоевание земли обетованной уже следующим поколением израильтян (Нав 6-12) происходит не благодаря военной силе, стратегии, технически совершенному вооружению или героизму воинов, но посредством исполнения народом Божией воли («Верою пали стены Иерихонские...» - Евр 11. 30), как это было заповедано Самим Господом: «Если... будешь слушать гласа Господа, Бога твоего, тщательно исполнять все заповеди Его... поразит пред тобою Господь врагов твоих, восстающих на тебя; одним путем они выступят против тебя, а семью путями побегут от тебя» (Втор 28. 1, 7). В Свящ. Писании подчеркивается, что В. Иисуса Навина, вождя израильского народа периода завоевания Ханаана, «была пред Господом, а он только следовал за Всемогущим» (Сир 46. 8). Сам Господь предавал врагов в руки израильтян (Нав 2. 24; 6. 1; 8. 1; 10. 12-14 и др.). Осознавая это, Иисус Навин считает себя не полководцем, но исполнителем Божией воли и поклоняется представшему перед ним «вождю воинства Господня» (Нав 5. 13-15).

После завоевания Ханаана Израиль ведет оборонительные В. во времена Судей (Суд 3-12), при царях Сауле и Давиде (1 Цар 11-17; 28-30; 2 Цар 5. 17-25; 8. 1-14; 10). Характерно, что, когда израильтяне вопреки Божией воле просят прор. Самуила поставить над ними царя, они вменяют в обязанность царю вести В. по воле народа («войны наши» - 1 Цар 8. 20), а не В. Господни; и поставленный по Божию попущению на царство Саул впосл. был лишен царства Богом именно за искажение идеи В. Господней, за ведение В. по своей воле (1 Цар 15). В повествованиях о царе Давиде, напротив, подчеркивается, что он был послушен Богу, вел В. Господни (1 Цар 18. 17; 25. 28). Победой над хорошо вооруженным филистимским силачом Голиафом Давид, вышедший на поединок лишь с пращой и камнями, был обязан упованию на Господа (1 Цар 17. 37-51). Став царем, Давид в хвалебной песне Господу исповедует, что именно Бог дарует ему военные победы: «Бог препоясует меня силою... научает руки мои брани и мышцы мои напрягает, как медный лук» (2 Цар 22. 33, 35; ср.: Пс 17. 33 и сл.); военное могущество царя Давида - это проявление Божия могущества (2 Цар 23. 8-39). Силой Божией побеждает ефиоплян иудейский царь Аса (2 Пар 14. 9-15); молитвенное призывание Бога перед битвой иудейского царя Иосафата с моавитянами и аммонитянами принесло иудеям победу: «...дал им Господь торжество над врагами их... Сам Господь воевал против врагов Израиля» (2 Пар 20. 20-29). С упованием на Бога сражаются израильтяне с врагами при Маккавеях: язычники «надеются на оружие и отважность,- говорит Иуда Маккавей,- а мы надеемся на всемогущего Бога, Который одним мановением может ниспровергнуть и идущих на нас и весь мир» (2 Макк 8. 18). Как о великих праведниках, «которых весь мир не был достоин» (Евр 11. 38), говорит ап. Павел о ветхозаветных воителях: «о Гедеоне, о Вараке, о Самсоне и Иеффае, о Давиде, Самуиле и [других] пророках, которые верою побеждали царства... угашали силу огня, избегали острия меча... были крепки на войне, прогоняли полки чужих» (Евр 11. 32-34). В концепции В. Господней находит оправдание вооруженная борьба.

Пока Израиль верен завету с Богом, он является проводником Божественного Промысла в истории. Когда же Израиль уклоняется от единобожия, Бог предстает ревностным «мужем браней» и в отношении Своего народа, попускает военные поражения и порабощения израильтян (Числ 14. 39-45; Втор 1. 41-45; Суд 13. 1; 4 Цар 17. 1-23; 18. 9-16; 24. 1 - 25. 21; Ам 2. 13-16; Иф 5. 17-18 и др.). После многократного отпадения израильского народа от Бога и пленения его вавилонянами «оружием» Божественной справедливости, помазанником Божиим ради исполнения Божественного промысла становится даже язычник, персид. царь Кир (Ис 45. 1-8).

Согласно ветхозаветной эсхатологии, Израиль одержит победу над всеми своими врагами и приобретет особое могущество (Мих 4. 13; Зах 9. 13-15; 10. 3-5 и др.; Ис 63. 1-6; в христ. понимании это победа Церкви - Нового Израиля). В военных образах представлен день окончательного суда над людьми (Иоиль 3. 9-14). В обетованиях о буд. мессианском царстве присутствует также тема упразднения В., конфликтов, установления всеобщего мира как вознаграждения за послушание Богу «остатка Израиля»: «...и перекуют они (народы.- Авт.) мечи свои на орала и копья свои - на серпы; не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать. Но каждый будет сидеть под своею виноградною лозою и под своею смоковницею, и никто не будет устрашать их, ибо уста Господа Саваофа изрекли это» (Мих 4. 3-4; ср.: Ис 2. 4; 11. 6-9; Зах 9. 10; Ос 2. 18-23; Philo. Praem. 91, 93).

Образы В., наступления врагов, тема упования на Божию помощь в борьбе с ними во множестве присутствуют в текстах псалмов. Здесь понятие В. Господней, военной битвы часто переходит в понятие духовной брани, борьбы человека с демонами и грехом. «Объяли меня муки смертные,- говорит псалмопевец,- и потоки беззакония устрашили меня; цепи ада облегли меня, и сети смерти опутали меня» (Пс 17. 5-6), Господь «избавил меня от врага моего сильного и от ненавидящих меня... Они восстали на меня в день бедствия моего, но Господь был мне опорою» (Пс 17. 18-19), «враги мои всякий день ищут поглотить меня, ибо много восстающих на меня...» (Пс 55. 3). По толкованию Евфимия Зигабена (XII в.), «под врагами сильными до́лжно разуметь демонов, которые явно и тайно ведут брань свою» против человека (Толковая Псалтирь Евфимия Зигабена. М., 2000. С. 134, ср.: С. 434). Обращение к Богу дает победу над демонами.

Походная церковь 119-го пехотного Коломенского полка периода русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в храме во имя св. блгв. кн. Александра Невского в Москве. Фотография. 2005 г.

Походная церковь 119-го пехотного Коломенского полка периода русско-турецкой войны 1877-1878 гг. в храме во имя св. блгв. кн. Александра Невского в Москве. Фотография. 2005 г.

В этой лит-ре отражено ожидание Израилем обетованного Мессии как национального освободителя, Который военно-политическим путем избавит народ от иноземных поработителей. В то же время в контексте ожидания освобождения и наступления торжества Божественной справедливости оформлялась идея эсхатологической священной В. Так, члены общины в Кумране видели себя непосредственными активными участниками этой В., призванными очистить землю от беззакония «хранением веры... мыслью неколебимой (ср.: Ис 26. 3) и духом сокрушенным, чтобы искупить вину посредством творящих правосудие» (1QS 8. 3-4). В основе одной из рукописей, найденных в Кумране, «Война сынов Света против сынов Тьмы» (др. названия - «Свиток войны», «Устав войны»), датируемой предположительно между 60-ми и 30-ми гг. до Р. Х. (Тексты Кумрана. С. 281), лежит не имеющее аналогов в ВЗ дуалистическое учение о делении мира на «сынов Света» и «сынов Тьмы» и о неизбежности решительной борьбы между ними. Длящаяся 40 лет, эта В. закончится окончательной победой над «сынами Тьмы». Особенность сочинения заключается в том, что наряду с апокалиптическими и эсхатологическими представлениями в нем дается реалистическое изображение деталей В. и военного дела: целей В., ее длительности, врагов, с к-рыми предстоит сражаться, подробно говорится о воинских трубах и порядке трубных сигналов в лагерях и в бою, о военных флагах и знаменах, видах оружия, о военном строе, об обязанностях священников, о тактических построениях и маневрах. Издатель и исследователь «Свитка войны» И. Ядин показал, что в нем нашло отражение основательное знакомство кумран. общины с военной организацией и снаряжением рим. армий (Там же. С. 282).

Употребление неск. греч. слов в НЗ для передачи понятия В. отражает различия в его содержании. Существительное πόλεμος (война) и глагол πολεμέω (вести войну, воевать) употребляются 23 раза и обозначают В. преимущественно в эсхатологическом аспекте. Слова μάχομαι (бороться, сражаться), μάχη (бой, сражение, состязание, драка, ссора) употребляются, как правило, в социальном понимании В. как вражды, спора между людьми (Иак 4. 1 (и πόλεμος, и μάχη); 2 Кор 7. 5; 2 Тим 2. 23; Тит 3. 9) и никогда в значении аскетической духовной брани. Противоположный по значению отрицательный эпитет ἄμαχος (невоинственный, миролюбивый, незлобивый) ап. Павел относит к характеристике каждого христианина, особенно епископа (Тит 3. 2; 1 Тим 3. 2-3). Термин πάλη (борьба, брань) встречается только в Еф 6. 12. Глагол στρατεύω (идти войной, воевать) и однокоренные существительные στρατεία (военный поход), στράτευμα (военный поход, нашествие, армия), στρατιώτης (воин, солдат) используются 45 раз как буквально, так и метафорически.

Смерть Христа на кресте повергла в смущение Его учеников, ожидавших Мессию как национального военного освободителя: «А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля» (Лк 24. 21). Однако Господь Иисус Христос возвещает, что Его Царство «не от мира сего; если бы от мира сего было Царство Мое, то служители Мои подвизались бы (ἠγωνίζοντο, от ἀγωνίζομαι - биться, сражаться.- Авт.) за Меня, чтобы Я не был предан Иудеям; но ныне Царство Мое не отсюда» (Ин 18. 36); Христос отказывается от всякого насильственного акта со стороны людей в Свою защиту (Мф 26. 50-53; Ин 18. 10-11). Он пришел не для политической борьбы, Его крестная смерть - это победа над грехом и смертью.

В НЗ нет определенных суждений об отношении к В. в значении сражения, битвы. В этом значении понятие В. относится преимущественно к эсхатологической перспективе - к последней битве и окончательной победе Христа над диаволом,- представленной в кн. Откровение Иоанна Богослова. В этой книге существительное πόλεμος употребляется 9 раз из 16 в НЗ, глагол πολεμέω - 6 раз из 7. Христос говорит о В. как об одном из признаков наступления последних времен: «Когда же услышите о войнах и о военных слухах, не ужасайтесь: ибо надлежит сему быть,- но это еще не конец. Ибо восстанет народ на народ и царство на царство...» (Мк 13. 7-8; ср.: Мф 24. 6-7; Лк 21. 9-10). В кн. Откровение Иоанна Богослова Христос предстает сражающимся «мечом уст» Своих (Откр 2. 16), праведно судящим и воинствующим (Откр 19. 11).

Понятие В., брани в НЗ часто используется в духовно-аскетическом смысле: «Облекитесь во всеоружие Божие,- призывает христиан ап. Павел,- чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных» (Еф 6. 11-12). В Посланиях ап. Павла военные образы и метафоры несут большую смысловую нагрузку. Апостол рисует образ жизни христиан, употребляя военные термины: «...будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения...» (1 Фес 5. 8), «возьмите щит веры... шлем спасения... и меч духовный, который есть Слово Божие» (Еф 6. 16-17; ср.: Евр 4. 12-14); говорит об апостольском служении, сравнивая его со служением воинским: «...мы, ходя во плоти, не по плоти воинствуем (στρατευόμεθα). Оружия воинствования (στρατείας) нашего не плотские, но сильные Богом на разрушение твердынь...» (2 Кор 10. 3-4); называет христианина добрым воином (καλὸς στρατιώτης) Иисуса Христа (2 Тим 2. 3).

В контексте борьбы с грехом, со злом НЗ полагает как наиболее важные, радикально отличные от всех предшествующих представлений об отношениях между людьми заповеди «люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал 5. 14) и «любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас» (Лк 6. 27-28; ср.: Мф 5. 43-44); «если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят... Но вы люби́те врагов ваших...» (Лк 6. 32, 35). В людях, причиняющих зло, тем не менее до́лжно видеть образ Божий, относиться к ним так же, как относится к человеку Бог, от Которого происходит любовь и Который Сам есть любовь (1 Ин 4. 7-8). Проявлению вражды, ненависти между людьми противопоставляется в НЗ, т. о., не справедливое возмездие, а любовь. Залог этой любви - даваемый Христом духовный мир («мир Мой даю вам» - Ин 14. 27). Высшей степенью любви к человеку, по словам Христа, является жертва собой, отдание своей души за друзей (Ин 15. 13). К такому жертвенному подвигу любви относится гибель на поле сражения, смерть от ран и перенесенных лишений во время В. в защиту отечества (см. также ст. Военная служба).

В то же время Христос приносит «на землю... не мир... но меч» (Мф 10. 34). В этом антиномия христианства: оно провозглашает любовь как норму отношений и одновременно ведет бескомпромиссную борьбу со злом. Борьбу с грехом и силами зла в человеческой истории продолжает Церковь, основанная Христом, поэтому до скончания века, пока мир лежит во зле, она пребудет Церковью воинствующей.

Святые отцы и учители Церкви слово πόλεμος также употребляют в разных значениях. Свт. Иоанн Златоуст различает 3 вида В. (πόλεμος): с иноплеменниками (обыкновенная В.), вражду людей друг с другом и борьбу в самом человеке (страсти). Рассматривая В. с религиозно-нравственной т. зр., он отмечает, что ни 1-й, ни 2-й ее виды не могут принести душе человека столько вреда, сколько 3-й: тех можно избежать, но страсти могут одолевать человека всю жизнь (ср.: «не бойтесь убивающих тело... а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне» - Мф 10. 28). «...Какую тебе принесет пользу то, что вселенная будет наслаждаться глубоким миром, если ты будешь вести брань сам с собою?.. Если будем иметь... [мир в себе], то ничто внешнее не может нам причинить вреда. Впрочем,- отмечает святитель,- не мало содействует этому и общественный мир» (Ioan. Chrysost. In 1 Tim. 7. 1). О спасительном значении победы в борьбе со страстями говорит свт. Григорий Богослов: Бог пострадал за людей, «чтобы примирить нас с Собой и прекратить внутреннюю в нас борьбу (πόλεμος)» (Greg. Nazianz. Or. 22. 15), «которая в нас самих, в наших страстях» (Or. 2. 91); «почтим дар Примирителя, то есть мир... который... оставил Он нам, как некий прощальный залог. Будем знать одну только брань - брань с неприятельской силой» (Or. 22. 16). Ветхозаветное пророчество о прекращении В. в будущем («перекуют... мечи свои на орала...» - Мих 4. 3-4) христ. апологет мч. Иустин Философ относит именно к изменению отношений людей друг к другу с наступлением христ. эры: люди, исполненные прежде «войной (πολέμου), взаимным убийством и нечестием всякого рода», став христианами, переменили свои «воинские орудия» на «земледельческие» и теперь возделывают «благочестие, праведность, человеколюбие, веру, надежду» (Iust. Martyr. Dial. 110. 3; ср.: Idem. I Apol. 39. 3).

Согласно церковному учению, В. не может быть желанным, но может стать вынужденным средством разрешения конфликтов. Осуждая В., порождаемую ненавистью и враждой, Церковь «не воспрещает своим чадам участвовать в боевых действиях, если речь идет о защите ближних и восстановлении попранной справедливости» (Основы социальной концепции РПЦ. VIII 2). Идея справедливой В. находит обоснование в словах Спасителя: «...взявшие меч мечом погибнут» (Мф 26. 52).

«Хотя должно наблюдать время войны и мира,- говорит свт. Григорий Богослов,- а иногда, по закону и слову Соломона, хорошо вести и войну (Еккл 3. 1, 8.- Авт..), однако же лучше, пока только можно, склоняться к миру, потому что это и выше, и богоугоднее» (Greg. Nazianz. Or. 22. 15). В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» подчеркивается, что при всем понимании неизбежности международных споров и противоречий в падшем мире Церковь призывает власть имущих разрешать любые конфликты путем поиска взаимоприемлемых решений. Использование военной силы воспринимается Церковью как крайнее средство защиты от вооруженной агрессии со стороны др. гос-в (XVI 1). Понятие нравственной правды, справедливости в международных отношениях должно опираться на принципы, к-рые определяют нравственные границы В.: любовь к ближним, народу и отечеству; понимание нужд др. народов; убеждение в том, что благу своего народа невозможно служить безнравственными средствами. В христ. мире «существовала убежденность, что война должна вестись по определенным правилам, что и сражающийся человек не должен терять своего нравственного облика... Выработка высоких правовых норм в международных отношениях была бы невозможна без того нравственного воздействия, которое оказало христианство на умы и сердца людей» (VIII 3). Христиане «воюют,- отмечал свт. Феофан Затворник,- по любви к своим, чтоб они не подверглись плену и насилиям вражеским» (Собр. писем. М., 2000. Т. 2. Вып. 5. С. 208). Завоевательные В. нередко бывали нравственно разрушительны для победителя, но оборонительные всегда поднимали народный дух, вели к жертвам и героизму. Это нравственно-воспитательные В. Для России такими были Отечественная война 1812 года, Великая Отечественная война 1941-1945 гг.

«Основы социальной концепции РПЦ» констатируют невозможность помощи гос-ву со стороны священнослужителей и канонических церковных структур при ведении «гражданской войны или агрессивной внешней войны» (III 8). Церковь становится на сторону жертв агрессии, а также нелегитимного и нравственно неоправданного политического давления извне (XVI 1). Однако в совр. системе международных отношений бывает сложно отличить агрессивную войну от оборонительной. Грань между ними особенно тонка, когда одно или неск. гос-в или мировое сообщество начинают военные действия, мотивируя их защитой народа, подвергнувшегося агрессии. Поэтому вопрос о поддержке или осуждении Церковью военных действий всякий раз нуждается в рассмотрении. Ибо, даже защищаясь, можно творить зло и в силу этого по своему духовному и моральному состоянию оказаться не выше захватчика. «Наиболее правильную оценку войны как подвига или, напротив, разбоя можно сделать, лишь исходя из анализа нравственного состояния воюющих. «Не радуйся смерти человека, хотя бы он был самый враждебный тебе: помни, что все мы умрем»,- говорит Священное Писание (Сир 8. 8). Гуманное отношение к раненым и пленным у христиан основывается на словах апостола Павла: «Если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром» (Рим 12. 20-21)» (VIII 3).

В «Основах социальной концепции РПЦ» подчеркивается, что «Русская Православная Церковь стремится осуществлять миротворческое служение как в национальном, так и в международном масштабе, стараясь разрешить различные противоречия и привести к согласию народы, этнические группы, правительства, политические силы. Для этого она обращает свое слово к власть имущим и другим влиятельным слоям общества, а также прилагает усилия для организации переговоров враждующих сторон и для оказания помощи страждущим. Церковь также противостоит пропаганде войны и насилия, равно как и различным проявлениям ненависти, способной спровоцировать братоубийственные столкновения» (VIII 5).

Особенностью рус. религ. философии в рассмотрении феномена В. является стремление понять и объяснить ее характер и содержание в свете Божественного Промысла. С тем, что В. есть зло, соглашались все рус. религ. философы, но их подходы при этом были различными. Вл. С. Соловьёв выделял 3 аспекта в оценке В.: общенравственный, исторический (значение В. в истории человечества) и личностный (отношение человека к конкретной В. и ее последствиям) (Соловьев. С. 463). Общенравственная оценка заключается в признании В. злом, порожденным грехом вражды. Но зло и борьба с ним должны быть абсолютно разделены, ибо, борясь с грехом, важно не приобщаться к нему. Убийство является преступлением, когда оно совершается по злобе, зависти, корысти, но справедливая В. предполагает отсутствие злобы. Во всех жизненных ситуациях, связанных с необходимостью применения силы, сердце человека не должно оказываться во власти недобрых чувств, роднящих его с нечистыми духами. Лишь победа над злом в своей душе открывает человеку возможность справедливого применения силы. Такой взгляд, утверждая в отношениях между людьми главенство любви, решительно отвергает идею непротивления злу силой. Нравственный христ. закон осуждает не борьбу со злом, не применение силы по отношению к его носителю и даже не лишение жизни в качестве последней меры, но злобу сердца человека, желание унижения и гибели кому бы то ни было. От злобы следует отличать праведный гнев, с к-рым, напр., Христос изгонял торгующих из храма (Мф 21. 12-13; Мк 11. 15-17; Лк 19. 45-46; Ин 2. 13-16). Тот, кто сопротивляется злодеям силой, мечом, должен быть выше и чище своей борьбы, иначе не он поведет ее и завершит победой, а она увлечет его. Владеть оружием может лишь тот, кто владеет собой, т. е. своими страстями.

Рассматривая значение В. в истории человечества, рус. философы признают справедливость высшим, но не единственным критерием оценки В. Историческая борьба народов за свое существование и национальное единство ведется совокупностью всех духовных сил. Эта борьба имеет глубокий моральный и религ. смысл. В свете Божественного Промысла один народ может быть лишь относительно более прав, чем другой. Нравственно ошибочно обосновывать миссию одного гос-ва на принижении другого. Достойнее бороться с противником, за к-рым также признаются нек-рые ценности. «Война,- подчеркивал Н. А. Бердяев,- есть столкновение судеб, поединок, обращенный к высшему Суду… В поединке, который есть апелляция двух к Третьему, к Провидению, один может быть более прав, чем другой» (Бердяев. С. 181). В. «объединяет внутренние силы каждого из воюющих государств... и вместе с тем служит условием для последующего сближения... между самими противниками» (Соловьев. С. 469). Общественный разум признает В. необходимым орудием, совесть обязывает стараться, чтобы В. перестала быть нужной и разделенное на враждующие части человечество переходило бы к более высокой нравственной, духовной организации (Там же. С. 484). Проповедь мира дополнялась у рус. мыслителей признанием спасительности В. (Достоевский Ф. М. Не всегда война бич, иногда и спасение // Дневник писателя за 1877 г. СПб., 1878. С. 87-92): она имела оправдание в том случае, когда вела к духовному освобождению «от преждевременной угрозы антихристова пленения», возвращению к «родным святыням» (Булгаков С. Н. Война и русское самосознание. М., 1915. С. 42-59).

Лично-нравственная оценка В. основана на понимании, что ее цель не убийство, а безопасность. В., вызванная необходимостью, открывает для христианина поприще истинно нравственного отношения не только к своим, но и к неприятелю, побуждает не только полагать душу за други своя, но и любить врагов (ср.: Мф 5. 44). «Война,- писал Вл. Соловьёв,- помимо всего прочего, есть для народов реальная школа любви к врагам» (Соловьев. Немезида: По поводу испанско-американской войны // Собр. соч. СПб., 1911-19142. Т. 10. С. 64). Безбожный национализм неизбежно следует логике В. и тем готовит собственное крушение (Трубецкой Е. Н. Всемирная катастрофа и всемирный смысл // Смысл жизни. М., 1918. С. 202-226), но В. освободительная, объединяя нацию, равняет людей в самом высшем проявлении человеческого достоинства - в жертве жизнью за общее дело, за отечество (Ильин. О войне. С. 9-10).