ЛЬЮИС

С 1928 г. Л. начал изучать средневек. лит-ру. Результатом его работы стала монография «Аллегория любви: Обзор средневековой (литературной) традиции» (The Allegory of Love: A Study in Medieval Tradition) (опубл. 21 мая 1936). В 1937 г. книга была отмечена престижной премией им. Израэля Голланца. Л. рассмотрел развитие лит. аллегории в описании такого чувства, как любовь, начиная со средневековья и заканчивая XVII в. Он проследил влияние поэмы Овидия «Искусство любви» на формирование жанра рыцарского романа, прежде всего в творчестве Кретьена де Труа. Л. отметил 4 характерных признака куртуазной любви: «смирение, «вежество», адюльтер и религиозность» (Bruce. 2007. P. 123). Исследуя тему аллегории любви, Л. обратился к творчеству Бернарда Сильвестра (Бернарда Турского) и Алана Лилльского, классика европ. аллегорического жанра. В последующих главах его интересовала эта тема в контексте таких лит. произведений средневековья, как, напр., «Роман о Розе» Г. де Лорриса и Ж. де Мёна, «Видение о Петре Пахаре» У. Ленгленда, «Исповедь влюбленного» Дж. Гауэра и «Завещание любви» Т. Аска. Одна из глав посвящена творчеству поэтов XVI - нач. XVII в.: Дж. Лидгейту, Т. Оккливу, У. Данбару и Дж. Скелтону, а также представителям шотл. школы аллегорической поэзии. Последняя, наиболее пространная часть его работы посвящена поэме Э. Спенсера «Королева фей». В заключение автор приходит к парадоксальному выводу о том, что куртуазная любовь в рыцарских романах противопоставляется браку и рыцарю остается только испытывать платонические чувства к своей «даме сердца», являвшейся почти всегда женой др. человека. Тем не менее куртуазная любовь имела явные религ. черты: культ дамы сердца сравнивался с культом Богоматери, в отдельных случаях рыцарь стремился внутренне противостоять нравственным порокам. Это стремление Л. рассматривает как проявление христ. аскетики в духе «невидимой брани».

Тема «невидимой брани» была продолжена Л. в монографии о поэме Дж. Мильтона «Потерянный рай», написанной на основе лекций, прочитанных Л. в 1941 г. в Университетском колледже Сев. Уэльса (A Preface to Paradise Lost. L., 1942), «Предисловие к «Потерянному раю»» стало методическим пособием по изучению данного произведения. Л. предлагает взглянуть на произведение Мильтона глазами его современников, привыкших к категориям куртуазного романа. Адам в его толковании стоит перед выбором, кому служить - Богу или женщине, и выбирает второе. Плоду древа познания добра и зла Л. дает вполне традиц. христ. толкование: он не обладал духовными или магическими свойствами, запрет на его вкушение был обусловлен испытанием верности прародителей Богу. Л. отмечает, что в начале поэмы диавол представлен в героическом свете и напоминает античного Прометея, а ближе к концу произведения его образ становится скучным. Подобное изменение связано для Мильтона со вторичностью зла, к-рое не может творить и лишь паразитирует на добре (классическая идея для Л., использованная в «Письмах Баламута» и др. произведениях). Вне рамок христ. предания находится представление Л. о дыхании Бога, к-рое он толкует в каббалистической традиции.

Монография «Английская литература в шестнадцатом столетии», стала классической работой в области англ. литературоведения. Итоговым для Л. исследованием в области средневек. лит-ры стала монография «Отброшенный образ: Введение в литературу Средневековья и эпохи Возрождения» (The Discarded Image: An Introd. to Medieval and Renaissance Literature. Camb., 1964), в к-рой он рассмотрел т. н. средневек. модель устройства мироздания. Богослов-философ эпохи средневековья пытался систематизировать окружавшие его мир материальный и мир духовный. Его «модель» мироздания представляла собой цельную систему и включала: Землю, как обиталище людей, недра Земли, как обиталище демонов, и небеса, как место пребывания Бога и Его ангелов. Вселенная для средневек. мыслителя похожа на величественный собор. Архитектором его является Бог, а человеку предоставлен выбор - быть с Богом внутри Его благого мира или вне его - с обитателями тьмы (горгульями, сидящими на стенах собора и неспособными попасть внутрь). «Модель» средневековья подразумевала, что у каждой сферы мироздания есть границы. У Земли они проходят по орбите Луны, за к-рой начинается пресветлый космос. Проникновение в него происходит постепенно по принципу псевдо-дионисиевской иерархии или лествицы Иакова, когда душа человека после смерти покидает тело и устремляется ввысь. Эпоха средневековья давала людям ненаучное, но цельное представление о мироздании. Эпоха Возрождения, с т. зр. Л., определив правильные астрономические принципы Вселенной, лишила человека живого ощущения космоса, поскольку из обители Бога сделала его пустым и мертвым пространством. Отдельного упоминания заслуживает работа Л. и брит. литературоведа Ю. М. У. Тилльярда (1889-1962) «Персональная ересь» - полемика 2 специалистов о влиянии личности автора на создаваемое произведение.

Первым ненаучным опубликованным произведением Л. стала кн. «Кружной путь, или Блуждания паломника» (The Pilgrim's Regress. L., 1933). Книга представляет собой христианскую аллегорию и повествует о путешествии мальчика Джона из страны Пуритании, ищущего чудесный остров и размышляющего о том, кто такой хозяин мира. Л. публикует «Кружной путь…» через 3 года после прихода к вере, и т. о. книга стала описанием пути Л. к обретению веры. С т. зр. жанра книга является своеобразным ответом на произведение Дж. Баньяна «Путешествие пилигрима в Небесную страну» (1678). Как и в романе Баньяна, главный герой совершает путешествие в поисках Бога и встречает различных персонажей, каждый олицетворяет к.-л. учение или общественное явление: язычество, нацизм, нигилизм и проч. Он совершает «кружной путь» - в конце книги Джон понимает, что высокие горы, где находится дом хозяина жителей Пуритании, и чудесный остров, к к-рому он стремится,- это одно и то же место, увиденное с противоположных сторон. «Кружной путь…» не сделал Л. популярным автором, не все читатели могли разобраться в системе образов, предложенной Л. (в предисловии к 3-му изд. автор пояснил читателям свои аллегории).

В 1938-1945 гг. Л. опубликовал «Космическую трилогию». Первая книга появилась благодаря совместному проекту: Л. решил написать роман о путешествии в пространстве, а Толкиен обещал создать роман о путешествии во времени. Произведение Толкиена «Утраченный путь» осталось незавершенным (отрывок был опубл. в 1987 в 5-м т. «Истории Средиземья»). Л. написал 3 романа: «За пределы безмолвной планеты» (Out of the Silent Planet. L., 1938), «Переландра» (Perelandra. L., 1943) и «Мерзейшая мощь» (That Hideous Strength: A Modern Fairy-Tale for Grown-ups. L., 1945). Они посвящены приключениям филолога Э. Рэнсома и его противостоянию силам зла, первоначально в лице физика Э. Р. Уэстона, а впосл. в лице таинственной корпорации. Космическая трилогия, задуманная как научно-фантастическое произведение, в итоге стала смешением научно-фантастического жанра и жанра фэнтези. Действие трилогии первоначально происходит на планете Малакандра (Марс), затем на Переландре (Венера), а в последней книге переносится на Землю. Вселенная, представленная Л. в трилогии, населена удивительными существами. У каждой планеты есть свой ангел-хранитель, и каждая стоит перед выбором между добром и злом. Рэнсом знакомится с устройством мира в сюжете «За пределы безмолвной планеты», непосредственно борется за судьбу Венеры в «Переландре» и участвует в разгроме сил зла в последней части трилогии. В образах прослеживается влияние романов Г. Уэллса, а также «Микромегаса» Вольтера, «Путешествия в другие миры» Дж. Дж. Астора и «Путешествия к Арктуру» Д. Линдсея. Трилогия Л. становится художественным отражением его научной работы «Отброшенный образ…» - возвышенное и цельное представление о Вселенной, свойственное средневековью и выраженное через образ Рэнсома, противостоит утилитарному отношению к мирозданию совр. науки в лице ученого-злодея физика Уэстона.

«Письма Баламута» были задуманы как попытка дать ответ на вопрос о природе зла. Произведение представляет собой серию писем старого опытного беса Баламута юному племяннику бесу Гнусику. В 31 письме даны подробные рекомендации, как отвратить человека от веры и поощрять в нем греховное начало. В продолжении, «Баламут поднимает тост», Л. пытался решить проблемы современной ему системы образования, не без иронии от лица Баламута утверждая, что многие из этих проблем возникли не без вмешательства демонов.

Аллегорическая повесть «Расторжение брака» представляет собой смешение жанров христ. аллегории и фэнтези. В ее основе вымышленное путешествие-экскурсия пребывающих в аду в Рай. Содержание произведения и его название стали ответом Л. на книгу английского поэта У. Блейка «Бракосочетание Неба и Ада» (1793). Поэт утверждал, что добро и зло - стороны единого мира, к-рые необходимы друг другу и подпитывают друг друга. Для Л. подобная идея неприемлема: он показывает онтологическую несостоятельность зла в целом, и тогда пребывание в аду, считает он, есть следствие добровольного решения умерших, не желавших быть с Богом.

«Лев, колдунья и платяной шкаф» (The Lion, the Witch and the Wardrobe. L., 1950) - 1-я книга из цикла «Хроники Нарнии», к-рый был задуман как аллегорическое изложение основ христ. веры. Под видом сказочных существ и происходящих с ними событий Л. повествует о земной жизни Иисуса Христа и Его жертве ради людей. Особенно ярко подвиг Христа описан в 1-й книге: сказочный лев Аслан жертвует собой ради одного из детей из семьи Певенси, Эдмунда. Дети Певенси чудесным образом попали в Нарнию через платяной шкаф своего дяди проф. Д. Керка. Умерев и воскреснув, Аслан освобождает Нарнию от власти злой Белой колдуньи. Следующая часть «Хроник», «Принц Каспиан» (Prince Caspian. L., 1951), посвящена социальной проблематике. Дети Певенси вновь попадают в Нарнию, но уже в иную эпоху и помогают принцу Каспиану занять трон и прекратить конфликт между людьми и нарнийцами. В книге нашло отражение отношение Л. к нацистско-фашистской идеологии. В 1952 г. опубликована 3-я часть «Хроник...» - «Покоритель Зари, или Плавание на край света» (The Voyage of the Dawn Treader). Книга более насыщена религиозными образами, чем предыдущие. В основе сюжета морское путешествие кор. Нарнии Каспиана вместе с Эдмундом, Люси и их двоюродным братом Юстесом Вредом на корабле «Покоритель зари» в страну Аслана. Л. аллегорически изобразил духовное перерождение человека: Юстес сначала из-за своей жадности превращается в дракона, а потом, исправившись при помощи Аслана, возвращается к прежнему человеческому виду. В своей стране лев Аслан предстает перед гостями в образе ягненка, традиционном для раннехрист. эпохи образе Спасителя. В следующей части «Хроник...» - «Серебряное кресло» (The Silver Chair. L., 1953) главные герои - Юстес Вред и его школьная подруга Джил Поул. Аслан поручает Юстесу и Джил отыскать сына короля Каспиана, Рилиана. Тот находится в плену у Зеленой колдуньи, к-рая периодически превращается в большую змею. Через образ Рилиана Л. показывает, как диавол действует на человека, заставляя его забыть о «Верхнем мире» (Рае) и о его хозяине Аслане (Боге). Особняком стоит 5-я книга цикла - «Конь и его мальчик» (The Horse and His Boy. L., 1954). Время действия в произведении совпадает с временем 1-й части «Хроник...», но события (приключения мальчика Шасты и его говорящего коня) происходят к югу от Нарнии. История Шасты (он, будучи младенцем, был обнаружен на берегу моря в лодке и усыновлен) и его бегства на север вместе с друзьями из страны рабства, где царит жестокость и почитают ложных богов, имеет прямые библейские параллели с кн. Исход. По дороге в Нарнию Аслан открывает мальчику способы своего попечения о мире, на вопрос Шасты «Кто ты?» троекратно отвечает: «Я - это я» (ср.: Исх 3. 13-14). Образ Отшельника отсылает к образу католич. св. Франциска Ассизского. 6-я часть, «Племянник чародея» (The Magician's Nephew. L., 1955), переносит читателя в самое начало истории Нарнии. Главные персонажи книги Дигори Керк и Полли Пламмер с помощью волшебных колец, изобретенных дядей Дигори, путешествуют между мирами. Во время 1-го путешествия они случайно будят злую кор. Джадис (персид. ведьма, она же Белая колдунья из 1-й части «Хроник...»), она сначала проникает в Лондон, затем с детьми и др. персонажами - в мир, к-рый творится с помощью удивительной песни, исполняемой львом Асланом. Для защиты нового мира от Джадис Аслан посылает Дигори и Полли за яблоком, к-рое растет на волшебной яблоне (аллюзия одновременно на древо жизни и древо познания добра и зла из кн. Бытие). Из плода этого дерева вырастает точно такая же яблоня в Нарнии, и она становится для страны защитой от Джадис. Дигори получает от Аслана еще один чудесный плод и исцеляет больную мать. Из семечка яблока во дворе дома Дигори вырастает яблоня, из нее впосл. будет сделан платяной шкаф, через к-рый в Нарнию попадут дети Певенси. 7-я часть «Хроник...», «Последняя битва» (1956), описывает конец существования Нарнии. Юстес Вред и Джил Поул вновь попадают в волшебную страну по зову последнего короля Нарнии, Тириана, чтобы спасти Нарнию от обезьяны Хитра, к-рый, желая получить власть над Нарнией, одевает на осла Лопуха львиную шкуру и представляет его остальным как Аслана. Т. о. Хитр начинает править от имени Аслана и сотрудничать с давними врагами Нарнии. Ситуация приводит к битве между теми, кто верят в Аслана, и теми, кто на стороне самозванца. В ходе повествования в Нарнию вторгается злая богиня Таш, попадают профессор Керк и его супруга Полли (герои «Племянника чародея»), а также выросшие дети Певенси (за исключением Сьюзен, которая забыла о Нарнии). Во время битвы Нарния разгромлена, а ее жители погибают и перерождаются. Добрые нарнийцы вместе с людьми, друзьями Нарнии, получают возможность продолжить жизнь в новом царстве Аслана, который предстает перед ними совершенно в др. образе, к-рый Л. не берется описать. «Последняя битва» содержит множество параллелей с текстом Апокалипсиса Иоанна Богослова. В частности, Хитр - это образ диавола (ср. «диавол - обезьяна Бога»), а осел в львиной шкуре - образ антихриста. Перерождение Нарнии - художественное изображение грядущего перерождения Земли в день Второго пришествия.

Последним значимым произведением Л. в жанре фэнтези стал роман «Пока мы лиц не обрели» (Till We Have Faces: A Myth Retold. L., 1956). На основе мифа об Амуре и о Психее Л. рассуждает на тему общения человека с Богом. В романе древнегреч. миф переплетается с библейским повествованием об Иове Многострадальном. Смысл романа выражен в своеобразном диалоге главной героини с самой собой: «Что ж это за бог,- спрашивает она в начале романа,- который не решается показать свое лицо?.. Прекрасные не скрывают лиц...» «И я поняла,- говорит Оруаль в конце романа,- почему боги с нами не говорят, и не нам ответить на их вопросы… Как встретят они нас лицом к лицу, пока мы лиц не обрели?»

В кн. «Страдание» (The Problem of Pain. L., 1940) Л. обращается к проблеме теодицеи и пытается найти согласование между всемогуществом Бога и допущением Им существования в мире зла и страдания. Разрешение этой антиномии автор находит в личности Христа: «Сын Божий страдал до смерти не для того, чтобы мы не страдали, но для того, чтобы страдания наши стали такими, как у Него» (эпиграф). Страдание для Л. есть, с одной стороны, следствие наличия у человека свободной воли, обладая к-рой он вносит в мир зло и боль. С др. стороны, страдания - это естественный путь к Богу. «Разные дороги ведут к Христу. Но не забыть бы, что все они проходят через Голгофу».

В кн. «Просто христианство» Л. попытался описать христианство как таковое без учета конфессиональных различий. Он хотел «объяснить и защитить веру, которая была общей и единой почти для всех христиан на протяжении всех времен» (Льюис. 1992. С. 263). Термин «просто христианство» Л. позаимствовал у пуританского богослова XVII в. Р. Бакстера, для которого он означал христ. веру в ее протестант. «простоте». Л. разослал рукопись священнослужителям англиканской, методистской, пресвитерианской и католич. церквей. После получения положительных отзывов Л. передал рукопись в изд-во. В этой книге Л. волнуют вопросы природы зла, практической морали, антиномичности учения о Св. Троице и др. 4-я часть книги стала вкладом Л. в развитие христ. экзистенциализма, поскольку он предполагает, что истинное раскрытие предназначения человека возможно только в случае преодоления эгоизма (границ экзистенции) с помощью веры в Бога.

Еще одним важным апологетическим произведением Л. стал трактат «Чудо» (Miracles: A Preliminary Study. L., 1947). В 1960 г. этот трактат был опубликован в измененном виде. Причиной послужили аргументы, которые были высказаны участниками Сократовского клуба, но основной принцип трактата остался неизмененным. Впосл. этот принцип исследователи назовут «аргументом от причины», к-рый направлен на критику натуралистической трактовки Вселенной. Натурализм как философская позиция понимает мир исключительно в рамках материальной реальности и отрицает существование внеприродных (нематериальных) форм существования. Аргумент от причины, разработанный Л., с одной стороны, доказывает надприродное положение человеческого разума, с др. стороны, подразумевает связь разума человека с Божественным разумом. С т. зр. Л., природа (материальность) обретает истинное значение только в случае признания Первопричины (Бога) (Чудо / Пер.: Н. Л. Трауберг. М., 1991. С. 31). Говоря о существовании Бога как об обязательном условии полноценного понимания материальной реальности, Л. вместе с тем возвышает статус человека и доказывает независимость человеческого разума от природы (по отношению к природе разум действует и существует сам по себе). Для натуралистов мышление и проч. проявления разума есть следствие физико-химических процессов человеческого организма, тогда как чудо скорее не сверхъестественное событие, а природное явление, понимаемое человеком в правильном контексте. «Когда человек, воспитанный в ложном христианском духе, занявшись астрономией, поймет, как величественно безразлична к человеку почти вся реальность, и, возможно, утратит веру, он может именно тогда испытать впервые поистине религиозное чувство» (Там же. С. 53). Тем не менее Л. не отрицает и чуда как прямого вмешательства Бога в ход истории человечества. Но и в этом случае материальная реальность, природа «выдерживают» подобное вмешательство, т. к. сотворены Богом. «Чудо не беспричинно и не лишено последствий. Причина его - Бог, последствия идут по законам природы» (Там же. С. 61). В трактате «Чудо» Л. рассматривает вероучение о грехопадении, Боговоплощении, воскресении мертвых и др.

В 1955 г. Л. опубликовал духовную автобиографию «Настигнут радостью» (Surprised by Joy: The Shape of my Early Life), в которой анализировал детство и юность и особенно внимательно - обретение веры в возрасте 33 лет. Название произведения - аллюзия на сонет англ. поэта У. Вордсворта «Surprised by joy-impatient as the wind...» (в пер. Г. М. Кружкова: «Смутясь от радости, я обернулся...»). Но если Вордсворт описывает душевную боль, вызванную смертью дочери, то Л. описывает состояние, к-рое обозначает также нем. термином Sehnsucht («горячее желание, стремление»). Для Л. joy или Sehnsucht подобно библейскому пониманию горячей любви души к Богу (ср. с Книгой Песни Песней Соломона). Описывая историю жизни в контексте потери и обретения веры, автор понимает, что природа «радости» - это следствие присутствия Бога в жизни человека. Л. приходит к выводу, что «[радость] существенна лишь потому, что указывает на что-то другое, запредельное» (пер.: Л. Б. Сумм).

В трактате «Любовь» (The Four Loves. L., 1960) Л. описывает это чувство как феномен и рассматривает его сквозь призму философии и богословия. Основой книги стали программы Л. на Би-би-си, посвященные теме любви. Повествование выдержано в контексте библейской цитаты «Бог есть Любовь». Сначала Л. рассматривает любовь-нужду и любовь-дар. Второй тип любви в высшей форме - это любовь Бога к человеку и миру. Одно из проявлений любви-нужды - потребность ребенка в матери. Несмотря на явное превосходство любви-дара над любовью-нуждой, человек не может обойтись без 1-го типа любви, тем более что именно любовь-нужда подталкивает человека к поискам Бога. Л. описывает и удовольствие как следствие любви и также упоминает удовольствие-оценку и удовольствие-нужду. Наиболее значимая часть трактата посвящена 4 видам любви. Первый - эмпатия, или привязанность, она меньше всех видов любви отличает человека от животного и не превозносится, как и милосердие. «Привязанность обращает наш взор к неприметным; Бог и Его святые любят тех, кто не может вызвать любви. Она открывает нам в других образ Божий, как открывает его смиренная святость» (Льюис. 1992. С. 222). Более высоким, чем привязанность, видом любви является дружба. Привязанность часто возникает в результате родственных связей или жизненной необходимости, а дружба - сознательный выбор человека и «не награда за ум или вкус, а орудие Божие, с ее помощью Господь открывает нам красоту другого человека» (Там же. С. 242). Еще один вид любви - влюбленность, или эрос; для Л. это наиболее возвышенный и опасный вид любви. Возвышенный, поскольку позволяет человеку преодолеть его самость, открыться др. человеку; опасный, т. к. сопровождается вожделением. Влюбленность не должна длиться вечно: она должна исчезнуть или перерасти в более крепкое чувство. Влюбленность становится мукой «для тех, кто поклонился влюбленности. Такие люди вознадеялись на нее, как на Бога, сочли, что простое чувство обеспечит их навечно всем необходимым» (Там же. С. 251). Правильным путем идут те супружеские пары, которые позволяют влюбленности перерасти в любовь. «...Настоящие христиане знают, что это скромное с виду дело требует смирения, милосердия и Божьей благодати, то есть христианской жизни» (Там же). Л. называет милосердие наиболее сложным, сверхприродным видом любви: оно требует от человека преодолеть границы самости, но не из стремления к наслаждению, а из чувства долга или т. н. нисходящей любви. Милосердие не только сложно проявить, но и сложно принять. Тем не менее именно любовь роднит человека с Богом. Бог проявляет к людям милосердную любовь, зная, что не все желают ее принять. Л. делает вывод о том, что любое светлое проявление любви земной является отблеском любви небесной. «Мечта о том, что цель наша - рай земной любви, заведомо неверна; или же неверна вся христианская жизнь. Мы созданы для Бога. Те, кого мы любим в этой жизни, потому и пробудили в нас любовь, что мы увидели в них отблеск Его красоты, доброты и мудрости» (Там же. С. 260).

В письмах Л. есть упоминание о посещении правосл. богослужения, к-рое понравилось ему прежде всего внутренней свободой его участников. «Образец для меня - «русская православная» служба. Одни сидят, другие лежат ничком, кто-то стоит на коленях, кто-то просто стоит, кто-то ходит, и никто ни на кого не обращает внимания. Умно, учтиво и по-христиански. «Не лезь в чужие дела» - хорошее правило, даже в церкви» (цит. по: Каллист (Уэр). 1996. С. 102). Л. и его супруге Джой очень понравилось греч. Православие, с к-рым они познакомились во время посещения Греции. Но в нек-ром смысле связующим звеном между Л. и Православием стала супружеская чета Зёрновых, эмигрировавших в Англию в 1930 г. (впосл. Н. М. Зёрнов возглавил кафедру правосл. культуры в Оксфордском ун-те). Зёрновы дружили с Л., он неоднократно присутствовал на заседаниях Братства святых Сергия и Албания, а также посещал Дом святых Григория и Макрины, основанный Зёрновыми. Осенью 1952 г. на заседании Сократовского клуба, к-рое вел Л., Зёрнов делал доклад «Соловьев о добре и зле». Зёрновы присутствовали на похоронах Л., и Милица возложила на гроб белый цветочный крест. Впосл. будет сказано: «Кто бы подумал? Джек Льюис похоронен под русским крестом…» (Wolfe J., Wolfe B. 2011. P. 138).

Несмотря на расхождения богословской позиции Л. с православной, он один из наиболее популярных инославных авторов для правосл. читателей.