КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЕ СОБОРЫ

Осенью 335 г. свт. Афанасий I Великий, еп. Александрийский, прибыл в К-поль и просил имп. св. Константина Великого собрать в столице всех епископов Тирского Собора 335 г., чтобы в его присутствии снять с себя обвинения, выдвинутые против него этим Собором. Имп. св. Константин согласился и отправил этим епископам строгое письмо с требованием всеобщей явки. Но противники свт. Афанасия не хотели, чтобы участники Тирского Собора отправились в столицу, т. к. в Тире не было единства и многие были против осуждения святителя. Антиникейцы запугивали епископов недружественным настроением императора, и многие разъехались по епархиям. На К. С. собрались главные антиникейцы: Евсевий Никомидийский, Евсевий Кесарийский, Феогний Никейский, Марий Халкидонский, Патрофил Скифопольский, Валент и Урсакий. Против свт. Афанасия было выдвинуто новое, крайне опасное обвинение: будто он угрожал помешать поставкам хлеба из Египта в К-поль. Константин сослал свт. Афанасия в Августу Треверов (ныне Трир), резиденцию цезаря Константина II. При этом император запретил избирать нового епископа на Александрийскую кафедру. Собор рассмотрел также дело Маркелла, епископа Анкирского. Он был обвинен в непочтительности к императору, поскольку, невзирая на имп. приглашение, не приехал на освящение Иерусалимского храма. Было высказано также обвинение в ереси. Незадолго до того Маркелл издал трактат против Астерия Каппадокийского и просил судить о своем православии имп. Константина. Собор низложил Маркелла, предписав всем епископам пров. Галатия уничтожить его сочинение. Евсевий Кесарийский считал Маркелла савеллианином (см. ст. Савеллий). На Соборе же его обвинили в ереси Павла Самосатского. Обе эти ереси имели характер модализма. Маркелл компрометировал Вселенский I Собор и его защитников модалистским пониманием термина «единосущный» (см. в ст. Единосущие). Часть никейцев - свт. Афанасий и западные - некоторое время защищали Маркелла, который был окончательно осужден на Вселенском II Соборе (прав. 1). По-видимому, К. С. еще продолжался, когда была сделана попытка принять Ария в общение с К-польской Церковью. Ересиарх скоропостижно умер накануне назначенного дня.

Вскоре после смерти имп. св. Константина I антиникейцам удалось привлечь на свою сторону имп. Констанция II, правившего вост. частью империи, где они преобладали. В кон. 338 или в нач. 339 г. в К-поле состоялся Собор, низложивший сщмч. Павла I К-польского и возведший на столичную кафедру Евсевия Никомидийского. Сщмч. Павел был отправлен в ссылку в Месопотамию.

Омийский Собор (об омиях см. в ст. Арианство), состоявший в основном из епископов соседней с К-полем Вифинии. Проходил в янв.-февр., был приурочен к освящению храма Св. Софии 15 февр. Заседания начались, когда съехалось 50 епископов; к концу Собора их было 72. Главную роль на Соборе играл Акакий, еп. Кесарии Палестинской, сочувствовавший арианству, но легко менявший позицию в соответствии с конъюнктурой. Выдающимися отцами Собора были Марий Халкидонский, один из ариан - участников I Вселенского Собора, подписавших соборный Символ, и Вульфила Готский. Присутствовали также епископы Евдоксий К-польский, Ураний Тирский, Димофил Беройский, Георгий Лаодикийский. Находившийся в столице ссыльный свт. Иларий Пиктавийский требовал дискуссии с арианами, но имп. Констанций отказал и отправил его в Галлию. Партия омиев по воле императора стремилась к установлению церковного мира ценой вероучительного компромисса. Десятилетняя борьба компрометировала Церковь и создавала предпосылки для последовавшей в 362 г. языческой реакции. Этим объясняется большой успех объединительной политики имп. Констанция на Аримино-Селевкийском Соборе (359), где значительное большинство епископов Востока и Запада подписали омийское исповедание, хотя представляли все спектры триадологических воззрений - от никейцев и омиусиан до аномеев, представителей воскрешенного Аэтием «классического» арианства. К. С. 360 г. должен был явить региональную рецепцию объединительной омийской формулы, которая, впрочем, претерпевала от Собора к Собору редакционные поправки. Первым вариантом ее была 4-я Сирмийская формула («датированная вера» 22 мая 359), вторым - никская вера, где из выражения «подобен во всем» были удалены последние 2 слова. К. С. 360 г. к вероизложению, повторявшему никское, добавил запрет употреблять термины «сущность» и «ипостась» в отношении Отца, Сына и Св. Духа (Athanas. Alex. De Synod. 30). Омиусиане и даже никейцы могли принять то, что в этом тексте Сын Божий именовался «Единородным Сыном Божиим Христом, Господом и Богом нашим», «Богом от Бога», «Единым от Единого Отца». О «подобии родившему Его Отцу» говорится неопределенно, поскольку «рождение Его не разумеет (вариант: «не знает») никто, кроме лишь родившего Его Отца». Эта неопределенность могла нравиться арианам, но только как средство маскировки: сама терминология «подобия» противостояла аномейству, арианскому «неподобию». Антиарианство выразилось и в подтверждении Собором осуждения Аэтия, которого император сразу затем отправил в ссылку. Туда же последовали епископы-ариане, отказавшиеся подписать осуждение Аэтия. Партия омиев хотела оттеснить соперников-омиусиан. Поскольку они были безупречны в отношении веры, подписав омийские вероопределения, против них были выдвинуты обвинения канонические, и в результате были лишены кафедр и сосланы епископы Македоний I Константинопольский, Василий Анкирский, Евстафий Севастийский, был осужден и свт. Кирилл Иерусалимский. Определение К. С. 360 г. было послано на подпись всем вост. епископам; его подписали в т. ч. свт. Григорий, еп. Назианза (отец свт. Григория Богослова), и Дианий Кесарийский, друг свт. Василия Великого.

см. ст. Вселенский II Собор.

Созванный через год после II Вселенского Собора, этот К. С. имел примерно тот же состав и был его продолжением. К. С. 382 г. должен был ответить на реакцию, которую встретил на Западе II Вселенский Собор. Главным выразителем ее явился свт. Амвросий Медиоланский, исходивший из принципа «общения» (communio) и считавший, что этот принцип был нарушен, когда епископы вост. части Римской империи на II Вселенском Соборе решали без участия зап. епископата не только важнейшие адм. вопросы - избрание епископов К-поля и Антиохии, но и вопросы догматические (Ambros. Mediol. Ep. 12, 13, 14 // PL. 16. Col. 987-995). Лишь после того как зап. епископы пожаловались на это вост. имп. Феодосию I, К. С. 382 г. в послании известил зап. епископов о II Вселенском Соборе и его постановлениях. Послание содержало также ответ на приглашение вост. епископов на Собор в Рим, исходившее от зап. имп. Грациана. Послание К. С. 382 г., сохранившееся в «Церковной истории» Феодорита, еп. Кирского (Theodoret. Hist. eccl. V 9), обращено к 7 епископам, в т. ч. к св. Дамасу I Римскому, свт. Амвросию Медиоланскому, Ахолию Фессалоникийскому «и прочим святым епископам, сошедшимся в великом граде Риме» от «святого Собора православных епископов, сошедшихся в великом граде Константинополе». В послании пространно и ярко описываются гонения, к-рые Восточная Церковь терпела от ариан. В этом слышится невысказанный упрек Западной Церкви, пользовавшейся свободой с 363 г. и не только равнодушной к страданиям вост. сестры, но еще и мешавшей ей, пытавшейся влиять на замещение главнейших вост. кафедр (свт. Амвросий даже поддерживал Максима Киника). Пассаж послания, где зап. епископов извещают о замещении кафедр, открыто полемичен. Отвечая на упрек в нежелании предоставлять зап. епископам участие в обсуждении дел на Востоке, К. С. в послании ссылается на «древнее установление и постановление никейских святых отцов, что в каждой епархии (= митрополии) хиротонии совершаются теми, кто в епархии, и, если они захотят, вместе с ними (епископами) сопредельными». Здесь прямая ссылка на 4-е прав. I Вселенского Собора, а также намек на 2-е прав. II Вселенского Собора. В 1-м из них говорится о епархии (провинции), во 2-м - о диоцезе, включающем неск. провинций. В 1-м - призыв к возможно более полному участию епископов провинции в поставлении епископа, во 2-м - запрещение епископам вторгаться в чужой диоцез. Непосредственным поводом к изданию 2-го прав. II Вселенского Собора была необходимость остановить каноническую экспансию Александрии, но это правило также могло служить преградой для зап. епископата участвовать в вост. делах. Послание извещает, что на К-польскую кафедру «мы хиротонисали во время Вселенского Собора при всеобщем единомыслии, под надзором и боголюбезнейшего царя Феодосия, всего клира и всего города, одобрившего избрание, почтеннейшего и боголюбезнейшего Нектария во епископа». И в Антиохии «почтеннейшего и боголюбезнейшего епископа Флавиана сошедшиеся [епископы] провинции и Восточного диоцеза канонически хиротонисали с одобрения всей Церкви... и эту законную хиротонию принял и весь Собор». Зап. епископов призывают «поздравить» новых предстоятелей. Несмотря на чисто известительный характер этих сообщений, неск. десятилетий спустя св. Бонифаций I Римский (418-422) усмотрел здесь просьбу об утверждении (PL. 20. Col. 782-783). К. С. 382 г. принял 2 постановления, позднее включенные в состав правил II Вселенского Собора (правила 5 и 6).

После победы православия на Востоке, несмотря на то что массы народа, как всегда, следовали за своим государем, имп. св. Феодосий I был озабочен ропотом все еще многочисленных еретиков, иногда переходящим в открытые возмущения с требованием вернуть отобранные у них храмы. Верным помощником императора был сенатор Нектарий, принявший крещение после избрания на К-польскую кафедру (381). Свт. Нектарий начал переговоры с еп. Агелием, окормлявшим к-польских новациан. Агелий, благочестивый, но неученый, выставил вместо себя своего чтеца Сисинния, к-рый посоветовал не проводить предполагавшиеся сначала прения о вере и предложил поставить перед всеми вопрос об отношении к отцам и учителям, писавшим до начала арианских споров. В июне 383 г. в К-поле собрались представители христ. исповеданий. Аномеев возглавлял ересиарх Евномий, «ариан», т. е. умеренных антиникейцев - бывш. К-польский еп. Димофил, пневматомахов - еп. Кизический Елевсий. Предложение высказать отношение к доникейским отцам вызвало ожесточенные споры между представителями разных исповеданий и даже внутри отдельных исповеданий. Это было на пользу православию, т. к. компрометировало ересиархов в глазах приверженцев. Император констатировал, что они доказали нелюбовь к Истине и желание самоутверждения в спорах. Православным и ересиархам, в т. ч. новацианам, было предложено написать свои изложения веры. Сохранилось только исповедание Евномия (Mansi. T. 3. Col. 645-649): Отец - единый безначальный, вечный, бесконечный Бог, Сын - «не несотворенный», Дух - «первое дело» Сына, «превосходящий все творения Сына». Император одобрил лишь православное и новацианское исповедания: в обоих учение о Св. Троице было православно, остальные он порвал. Православные на К. С. 383 г. разделились в вопросе об антиохийской схизме. Епископы из Египта, Аравии и с Кипра все еще поддерживали Павлина II; за Флавиана I были епископы из Сирии, Палестины и Финикии, а также большая часть епископов из Армении, Каппадокии, Галатии и Понта. Хотя зап. епископы не участвовали в К. С. 383 г., было известно, что Рим и весь Запад - за Павлина. Результатом Собора явились эдикты (CTh. XVI 5. 11-13). В 1-м из них, от 25 июля 383 г., «евномианам, арианам, македонианам, пневматомахам, манихеям, энкратитам, апотактитам, саккофорам и идропарастатам» (последние 4 - представители утрированного аскетизма) под страхом ссылки запрещались собрания, устройство церквей в частных жилищах и любая проповедь их учения. В следующем, от 3 дек. 383 г., «евномианам, арианам, македонианам, аполлинаристам и прочим сектам» запрещались также и рукоположения под угрозой конфискации недвижимости; еретиков предписывалось высылать строго по месту рождения; подлежали наказаниям и чиновники, небрегущие о репрессиях в отношении еретиков. В 3-м, от 21 янв. 384 г., вновь угрожали ссылкой еретикам, названным в предыдущем. Созомен отмечает, что император «не преследовал судом, ибо стремился не наказывать подданных, но привести их в страх, чтобы они стали единомысленны с ним в отношении Божества, ведь он даже и хвалил тех, кто добровольно обращался» (Sozom. Hist. eccl. VII 12). Новациане, как верующие православно в Единосущную Троицу, получили полную свободу. Лишь Евномий был выслан из Халкидона в 389 г., после неск. лет активного распространения ереси.

К. С. по поводу локального конфликта в пров. Аравия, имевшего место за несколько лет до того. Два епископа, Кирилл (возможно, свт. Кирилл Иерусалимский († 387)) и Палладий, низложили Вагадия (Гебадия) Бострского, митрополита этой провинции, и на его место поставили Агапия. Вагадий отправил жалобу в Рим; еп. Сириций Римский переадресовал дело еп. Феофилу Александрийскому; в конечном счете оно было рассмотрено в К-поле; в обсуждении участвовали свт. Нектарий К-польский, еп. Феофил Александрийский, еп. Флавиан Антиохийский, епископы неск. важнейших кафедр, а также свт. Григорий Нисский и свт. Амфилохий Иконийский. Поводом для созыва епископов было освящение осенью 394 г. базилики св. апостолов Петра и Павла, воздвигнутой неподалеку от К-поля префектом претория Руфином, который к этому событию приурочил свое крещение. Исход дела неизвестен, было постановлено впредь рассматривать дела епископов в собрании мн. их собратий. Долгое время был известен только отрывок соборного деяния, сохраненный патриархом Феодором IV Вальсамоном (Mansi. T. 3. Col. 851-854; Ράλλης, Ποτλῆς. Σύνταγμα. Τ. 3. Σ. 625-628; PG. 138. Col. 449-456). Л. Дюшен нашел др. отрывки соборного деяния, которые во время спора о «Трех Главах» цитировал выступавший в их защиту буд. папа Пелагий (Duchesne L. Le pape Sirice et le siège de Bostra // Annales de philosophie chrétienne. P., 1885. T. 111. P. 280-284). Пелагий говорит о посмертном прощении канонических погрешностей, в то время как в деле о «Трех Главах» рассматривались только вероучительные вопросы. Когда через неск. десятилетий после К. С. 394 г. сложилась система Патриархатов, дела, подобные бострскому, могли уже решаться скорее и проще, и не перерастали во вселенскую проблему.

(В интервале 1 сент. 399 - 31 авг. 400). На столичный Собор (σύνοδος ἐνδημοῦσα) прибыл епископ из Асийской митрополии с жалобой на ее первоиерарха еп. Антонина Эфесского. Свт. Иоанн Златоуст колебался, но наконец согласился рассмотреть дело. Главным обвинением была симония. Антонин и рукоположенные им епископы отрицали свою вину, и свт. Иоанн решил отправиться в Эфес. Однако обстоятельства помешали ему, и только после смерти еп. Антонина свт. Иоанн смог прибыть в Эфес. Это стало началом деятельности свт. Иоанна за пределами К-польской Церкви и привело к трагическому концу его епископского служения. Новаторство свт. Иоанна Златоуста, защищавшего правду Божию там, где он имел возможность, многими воспринималось как нарушение канонического строя Церкви. Это нововведение имело большое значение для формирования К-польского Патриархата, куда вошли и Асийская, и мн. др. митрополии. Разразился конфликт, среди врагов свт. Иоанна Златоуста оказались нек-рые выдающиеся церковные лица. Как пишет поддерживавший свт. Иоанна Златоуста еп. Феодорит Кирский, «стыжусь иной добродетели обидчиков [Златоуста]». Не называя из «стыда» их имен, он дает знать, что это были клирики. Очень точно он определяет и меру вины имп. власти: «...царь поверил им как иереям (= епископам)» (Theodoret. Hist. eccl. V 34), т. е. подчинился приговору противников свт. Иоанна Златоуста вместо того, чтобы возвыситься над обеими партиями и вынести самостоятельное решение.

К. С. созван вскоре после Пасхи для рассмотрения жалобы еп. Севериана Габальского (Сирия) на к-польского архидиак. Серапиона, ближайшего помощника свт. Иоанна Златоуста. Резкость Серапиона увеличивала число недовольных свт. Иоанном Златоустом. Севериан долго проповедовал в столице, обрел мн. почитателей, в числе к-рых была и имп. Евдоксия. Жалоба его состояла в том, что Серапион отказал епископу в должном почтении и даже не встал со своего места. Он требовал отлучения Серапиона от Церкви. Серапион клятвенно заверил, что не заметил появления епископа, и был оправдан Собором. Севериан порвал отношения со свт. Иоанном. Императрица призывала свт. Иоанна к примирению, к-рое и состоялось осенью того же года. Оба епископа произнесли по этому поводу речи. Но Севериан вскоре проявил себя как один из главных врагов свт. Иоанна Златоуста; Палладий, еп. Еленопольский, приписывает ему инициативу последней, предсмертной ссылки святителя в Питиунт (Pallad. Dial. de Vita Ioan. Chrysost. 11).

В связи с делом свт. Иоанна Златоуста в К-поле происходили церковные собрания. Весной 403 г. в столицу прибыл свт. Епифаний Кипрский, к-рого Феофил Александрийский включил в борьбу против оригенизма. Проведя на Кипре Собор против Оригена, свт. Епифаний хотел, чтобы постановления этого Собора были приняты и в К-поле. Одной из его целей было изгнание из столицы Длинных братьев, к-рых еп. Феофил обвинил в оригенизме. Не только свт. Иоанн Златоуст, но и имп. Евдоксия взяла их под свою защиту. Отвергнув гостеприимство свт. Иоанна Златоуста, свт. Епифаний антиканонически совершал богослужения и даже хиротонисал без разрешения свт. Иоанна как местного архиерея. Он убедил нек-рых из пребывавших в столице епископов подписать постановления кипрского Собора, но большинство, как говорит Созомен (Sozom. Hist. eccl. VIII 14), отказалось, а еп. Феотим Скифский даже резко критиковал свт. Епифания за участие в кампании против Оригена. Противники свт. Иоанна Златоуста планировали Собор в одной из главных столичных церквей - св. Апостолов. Свт. Епифаний должен был публично осудить книги Оригена, отлучить от Церкви оригенистов и призвать народ противодействовать свт. Иоанну, их поддерживавшему. Но лишь свт. Епифаний вошел в церковь, к нему обратился с речью от лица свт. Иоанна архидиак. Серапион. Осуждая антиканонические действия Кипрского предстоятеля, он сказал, что возбуждаемые им народные страсти могут обратиться на него самого. Свт. Епифаний покинул столицу (Socr. Schol. Hist. eccl. VI 14). Не доплыв до Кипра, он скончался на корабле 12 мая 403 г. На Соборе «при Дубе» один из многочисленных пунктов обвинения гласил, что свт. Иоанн Златоуст якобы злословил свт. Епифания, а среди доказательств виновности было то, что свт. Епифаний не принял его в молитвенное общение (Phot. Bibl. 59 // PG. 103, 108-109). Этот Собор был задуман имп. Аркадием для суда над еп. Феофилом Александрийским, когда имп. чета взяла под защиту преследуемых еп. Феофилом нитрийских монахов. Получив имп. вызов в столицу, Феофил отправился долгим путем по суше, всюду вербуя себе сторонников из числа клириков, недовольных свт. Иоанном Златоустом, к-рый должен был председательствовать на Соборе для суда над еп. Феофилом. Прибыв в К-поль, Феофил всеми средствами, не исключая и подкупа, начал интриговать для того, чтобы превратить Собор в суд над свт. Иоанном Златоустом. Собор состоялся в сент. 403 г. на вилле Дуб в пригороде Халкидона, города на азиат. берегу Босфора, напротив К-поля. При вилле имелась ц. св. апостолов Петра и Павла. Халкидонский еп. Кирин был врагом свт. Иоанна. Ближайшими помощниками еп. Феофила на Соборе стали епископы Севериан Габальский, Акакий Веррийский (Сирия) и Антиох Птолемаидский (Финикия). К еп. Феофилу присоединились 29 егип. епископов, прибывших по морю. Всего на Соборе было 45 епископов, больше, чем епископов, к-рые могли поддержать свт. Иоанна Златоуста. Палладий Еленопольский, писатель тенденциозный, насчитывает на стороне свт. Иоанна Златоуста только 40 епископов. Еп. Феофил поспешил примириться с нитрийскими монахами; хотя это и исключало из повестки Собора тему оригенизма, это снимало также обвинения, выдвинутые против него императором. Председательствовал, по крайней мере на некоторых заседаниях, Павел, митр. Ираклийский (на территории этой митрополии находился и К-поль). Собор имел 13 заседаний: 12 - по делу свт. Иоанна Златоуста, 13-е рассматривало дело Ираклида, еп. Эфесского, ставленника свт. Иоанна Златоуста. Несмотря на догматическое обвинение в оригенизме, низложить еп. Ираклида не удалось. Главным обвинителем свт. Иоанна Златоуста выступил один из его диаконов, Иоанн. Обвинение состояло из 29 пунктов. Здесь и жестокое, грубое и несправедливое обращение с духовенством и монахами (1, 2, 5-9, 19-22, 26, 27, 29), и присвоение церковных средств (3, 4, 16, 17), и неразборчивые хиротонии (10, 18, 24), неблагоговейное поведение в церкви и грубое нарушение литургического чина (12-14, 28), и поступки, вызывающие подозрение в безнравственности (15), и нелюдимость (23, 25). Особняком стоит пункт 11: «...он сам уличил в возмущении солдат комита Иоанна» - это предупреждение высоким чинам о том, что свт. Иоанн Златоуст может делать на них доносы верховной власти. Мон. Иоанн, эмиссар еп. Феофила по борьбе с нитрийскими монахами, попавший в тюрьму, когда имп. чета встала на сторону монахов, гонимых еп. Феофилом, во всех своих бедах обвинял монахов-оригенистов, Серапиона и свт. Иоанна Златоуста. Свт. Иоанна обвинял в 17 пунктах и мон. Исаакий. Многое из его обвинений уже было выставлено диак. Иоанном: жестокость в отношении клириков и монахов (1, 12, 17), лихоимство (13), рукоположение недостойных (16). Но есть и новое: «Блаженный Епифаний из-за оригенистов Аммония, Евфимия, Евсевия, Ираклида и Палладия (первые три - Длинные братья, последние - епископы Эфесский и Еленопольский.- В. А.) не захотел вступить с ним в общение» (пункт 2). Это догматическое обвинение, опирающееся на авторитет Кипрского святителя. В ряде пунктов присутствуют нападки на стилистику и содержание проповедей свт. Иоанна Златоуста, иногда ему приписывают то, что он сам осуждает (пункты 4, 5, 7). Осуждается призыв свт. Иоанна к постоянному покаянию (пункт 6); в этом можно видеть влияние новациан, допускавших лишь единократное покаяние в смертном грехе, совершенном после крещения. Свт. Иоанн обвиняется в «подстрекании народа к бунту против Собора» (пункт 8), что ставит гос-во перед ложной дилеммой: или поддержка Собора епископов, или потакание бунтовщикам и их вдохновителю. Объясняет неприязнь к свт. Иоанну епископов соседних митрополий пункт 10: «Вторгается в чужие епархии и рукополагает епископов». Святитель, субъективно стремившийся к очищению клира от пороков, объективно содействовал расширению власти столичного архиепископа на соседние провинции. С этим связан и пункт 11: «...оскорбляет епископов и приказывает изгонять их из их домов», а также пункт 14: «...без заседания и против мнения клира совершает хиротонии». Церковная «демократия» могла только тормозить чистку клира. Повторяя обвинение в жестоком отношении к попавшим в тюрьму посланцам Феофила, Исаакий возводит на свт. Иоанна вину в том, что он «принял оригенистов», т. е. тех, с кем прибыли бороться эти посланцы (пункт 15). Из этих пунктов Собор рассмотрел 2-й и 8-й. Из обвинительного листа диак. Иоанна были рассмотрены пункты 1-4, 9 и 27. По пункту 3 давали показания протопр. Арсакий и пресв. Аттик, буд. К-польские святители. Во всех этих обвинениях была и правда, отраженная в кривом зеркале ненависти, и полуправда, и прямая ложь и клевета. Очевидно, что в каждом пункте выражен острый церковный конфликт. Историография, особенно католическая, часто стилизовала эту трагедию как столкновение «царя и первосвященника». На самом деле это был конфликт иерархов. Вина имп. четы не в «навязывании Церкви своей воли», а в том, что монархи не пожелали воспользоваться традиц. правом верховных арбитров, призванных мирить спорящие партии и не допускать, чтобы одна из партий была разгромлена другой. «Вина» Евдоксии в том, что любовь, уважение и доверие к Севериану после борений и колебаний превысили в ее душе те же чувства к свт. Иоанну Златоусту. Свт. Иоанн на 4-кратные приглашения явиться на Собор ответил отказом. Он отводил Феофила, Севериана, Акакия и Антиоха как своих судей, поскольку они были его личными врагами. В отсутствие таких судей он готов был явиться не только на этот, но и на Вселенский Собор. В итоге Собор низложил свт. Иоанна Златоуста по единственному обвинению - в неявке. О своем постановлении Собор известил посланиями к-польский клир и имп. семью. По сообщению Палладия, Собор предложил монархам рассмотреть в светском суде чрезвычайно тяжелое и опасное обвинение свт. Иоанна Златоуста в «оскорблении Величeства». Если это предложение и было, ему не было дано хода: такого рода обвинения основывались исключительно на злостно фальсифицированных проповедях святителя. Во время заседаний Собора «при Дубе» епископов-сторонников свт. Иоанна было меньше, чем епископов, поддерживавших еп. Феофила. Сторонники свт. Иоанна Златоуста занимали пассивную, выжидательную позицию. Некоторые из них перешли на сторону еп. Феофила. В К-поле и окрестностях пребывали десятки епископов противоборствующих партий. Все усилия сбежавшего из столицы Феофила были направлены на то, чтобы не допустить пересмотра решений Собора «при Дубе». На фоне народных волнений смута приобрела вселенский размах: «Везде клиры восстали против епископов, епископы разделились или намереваются разделиться с епископами, паствы - с паствами» (Ioan. Chrysost. Ep. ad Innocentium papam // PG. 52. Col. 534). Папа Иннокентий I нек-рое время надеялся примирить 2 стороны, но был вынужден порвать общение с вост. кафедрами, занятыми врагами свт. Иоанна Златоуста.

В нояб. 448 г. на σύνοδος ἐνδημοῦσα под председательством свт. Флавиана К-польского еп. Евсевий Дорилейский неожиданно выступил с обвинением архим. Евтихия в ереси (крайнее монофизитство), и К. С. должен был приступить к расследованию. Еп. Евсевий требовал, чтобы Евтихий явился на Собор. Когда в монастырь Иова прибыла соборная делегация, Евтихий сообщил, что дал обет вечного затворничества. Вторично посланной делегации было сказано еще и о болезни, постигшей архимандрита. После возвращения 3-й безуспешной делегации свт. Флавиан дал Евтихию отсрочку, но потребовал его явки. Тем временем Евтихий занимался подготовкой ответных действий. Его посланцы направились в к-польские монастыри с призывами о поддержке: игуменам предлагалось подписывать петиции, и смута росла. 22 нояб. Евтихий все же появился на К. С., сопровождаемый монахами, воинами и чиновниками. Силенциарий Магн зачитал Собору послание императора, в котором патрикий Флорентий был назначен для присутствия на заседаниях Собора, где будут рассматриваться догматические вопросы. На вопросы о соединении природ во Христе Евтихий отвечал противоречиво, но решительно отказывался признавать две природы после соединения. Свт. Флавиан был готов простить Евтихия, если бы тот отказался от своих еретических воззрений. Однако Евтихий не захотел отречься от заблуждений и был отлучен от Церкви. Свт. Флавиан в своем исповедании нашел идеальный баланс между александрийским и антиохийским богословием: «Христос после вочеловечения - из двух природ, в единой Ипостаси и едином Лице, один Христос, один Сын, один Господь» (АСО. T. 2. Vol. 1(1). Р. 114). Флорентий высказывался еще более «антиохийски»: «...не признающий из двух естеств и два естества верует неправо» (Ibid. Р. 172). Евтихий апеллировал к предстоятелям важнейших кафедр: Римской, Александрийской, Иерусалимской, Фессалоникийской, Равеннской и др.; обращался за поддержкой к имп. Феодосию II. Весной 449 г. Евтихий подал жалобу на свт. Флавиана по поводу будто бы имевших место многочисленных фальсификаций в деяниях К. С. 448 г. Для разбора этой жалобы Евтихий требовал у императора созыва нового Собора, который состоялся в апр. 449 г. в Великой к-польской ц. с участием 3 чиновников высокого ранга; никаких нарушений этот Собор не обнаружил.

Архиеп. К-польский свт. Анатолий в присутствии рим. легатов подписал «Томос» свт. Льва I Великого, анафематствовав Евтихия и Нестория.

К. С. против симонии под председательством свт. Геннадия I К-польского. Сохранилось окружное послание, подписанное свт. Геннадием и 80 епископами.

К. С. при архиеп. К-польском Акакии; осудил монофизитов Тимофея Элура, архиеп. Александрийского, Петра Валяльщика, архиеп. Антиохийского, Иоанна Апамейского и Павла Эфесского. После этого папа Римский Феликс III осудил тех же иерархов.

К. С. осудил Петра Валяльщика за вставку «распныйся за ны» в текст Трисвятого. После Собора епископы Акакий К-польский, Анфион Арсинойский, Фавст Аполлониадский, Памфил Авидский и Асклипиад Тралльский отправили Петру соответствующие послания.

Патриарх К-польский Евфимий I подтвердил постановления Халкидонского Собора. Западная Церковь, находившаяся в акакианской схизме с вост. халкидонитами, устами Римского еп. св. Геласия I признала Евфимия православным, но не епископом, поскольку он не вычеркнул из диптихов имя архиеп. Акакия, анафематствованного папой Феликсом III.

К. С. (σύνοδος ἐνδημοῦσα), осудивший противников Халкидонского Собора. После смерти имп. Анастасия, склонявшегося к монофизитству и утвердившего «Энотикон» имп. Зинона, у имп. Юстина I обозначилось стремление к восстановлению халкидонского православия. Патриарх свт. Иоанн II Каппадокиец, незадолго до этого сменивший патриарха-еретика Тимофея I и ранее отвергавший Халкидонский Собор ради сохранения мира с имп. Анастасием, теперь под давлением народа объявил о признании Халкидонского Собора, анафематствовал Севира Антиохийского и восстановил в церковных диптихах имена папы св. Льва I Великого и патриархов Евфимия и Македония (низложенных при имп. Анастасии). Для канонического подтверждения этих решений патриарх Иоанн собрал епископов, бывших в то время в К-поле и окрестностях (числом 43 или 44) на σύνοδος ἐνδημοῦσα, к-рый состоялся 20 июля 518 г. Патриарх на К. С. не присутствовал. Соборное послание и др. документы этого К. С. сохранились в актах К. С. 536 г. (Деяние 5 - Mansi. T. 8. Col. 1041-1048). Сразу же после открытия К. С. 518 г. монахи всех мон-рей К-поля представили прошение с просьбой, чтобы оно было прочитано вслух (Ibid. Col. 1049-1052). Собор нашел требования монахов справедливыми и обоснованными и постановил донести их до сведения императора и императрицы Евфимии. В прошении содержались следующие требования: чтобы имена патриархов, умерших в изгнании - Евфимия и Македония, были восстановлены в списке К-польских патриархов и в диптихах; чтобы были восстановлены все те, кто были осуждены из-за поддержки этих патриархов; чтобы были внесены в диптихи предыдущие Вселенские Соборы (Никейский, К-польский, Эфесский и Халкидонский); чтобы имя папы Льва было внесено в диптихи с той же честью, что и имя свт. Кирилла Александрийского, уже находившееся в диптихах. Наконец, К. С. объявил, что в согласии с требованиями монахов и народа следует анафематствовать Севира Антиохийского, к-рый постоянно выступал против Халкидонского Собора и против к-рого было представлено послание на этот К. С. от Антиохийской Церкви. Эти требования были перечислены в соборном послании патриарху Иоанну К-польскому, подписанном всеми участниками Собора во главе с архиеп. Феофилом Ираклийским (Ibid. Col. 1047-1049). Копии соборных постановлений были разосланы патриархом Иоанном др. епископам. Cохранились 2 из этих писем - патриарху Иоанну III Иерусалимскому и архиеп. Епифанию Тирскому (Ibid. Col. 1065-1067), к-рые в том же году созвали Соборы: в Иерусалиме - 6 авг. (33 епископа) и в Тире - 16 сент. В посланиях патриарху Иоанну К-польскому и епископам, собравшимся вокруг него, эти Соборы объявляли солидарность с принятыми К. С. решениями (Ibid. Col. 1067-1071). В послании Тирского Собора, кроме того, содержалось подробное описание преступлений Севира Антиохийского и его последователя, тирского клирика Иоанна Мандрита, а также требование, чтобы наряду с именем папы Льва было восстановлено в диптихах и имя Флавиана Антиохийского. Еще один Собор епископов по поводу К. С. 518 г. состоялся в пров. Сирия Вторая под председательством еп. Кира Мариамнского. В их соборном послании патриарху Иоанну К-польскому выражена радость по поводу того, что теперь правит правосл. император, и солидарность с решениями К. С. Они также сообщили, что анафематствовали не только Севира Антиохийского, но и его последователя еп. Петра Апамейского (Ibid. Col. 1093-1095).

Папа свт. Агапит I, восшедший на Римскую кафедру 13 мая 535 г., в марте 536 г. прибыл в К-поль. Он получил послание от к-польских монахов с жалобами на К-польского патриарха Анфима, бывш. Антиохийского патриарха Севира, бывш. митр. Петра Апамейского и иером. Зооры. Все они находились тогда в столице и, как их обвиняли, действовали в пользу «евтихиан», т. е. монофизитов. Действительно, правосл. еп. Трапезундский Анфим, перемещенный на столичную кафедру в 535 г., вел с Севиром переговоры «унионального» характера. Возможно, речь шла о возвращении к режиму «Энотикона» имп. Зинона. О позиции Анфима судить трудно: сохранились только 4 его письма лидерам монофизитства в переводах на сирийский, сделанных еретиками. Папа Агапит вмешался в ситуацию: низложил Анфима (главным обвинением был переход с одной кафедры на другую, т. е. вина каноническая) и назначил его преемником пресв. Мину. После скоропостижной смерти папы (апр. 536) имп. св. Юстиниан I продолжал исполнять его советы. Патриарх свт. Мина созвал σύνοδος ἐνδημοῦσα; в состав его вошли также епископы и др. клирики из Италии, оставшиеся в городе после смерти папы. Собор имел 5 заседаний, между 2 мая и 4 июня. Большую часть времени заняли поиски Анфима, за которым неоднократно посылали соборные делегации, но они не могли найти его ни в одной из его резиденций. Он получил убежище в покоях имп. св. Феодоры. Догматических дискуссий на Соборе не было. С одной стороны, всех четырех обвиняемых (меньше других Анфима) обличали в нечестии и злочестии (ἀσέβεια, κακοδοξία), с другой - эти обвинения не конкретизировались. Обвинение в евтихианстве имело самый общий характер и не достигало цели, т. к. умеренные антихалкидониты, к-рых возглавлял Севир, сами анафематствовали Евтихия. Лишь италийские епископы напомнили о необходимости придерживаться IV Вселенского Собора и «Томоса» свт. Льва Великого (ACO. T. 3. P. 110:20-21). Постановления Собора (одно от лица Собора, против Севира и Петра, другое от лица патриарха Мины, против Севира, Петра и Зооры) анафематствуют всех троих, однако без догматической определенности. Только 6 авг. 536 г. имп. св. Юстиниан в эдикте на имя патриарха Мины, присоединяясь к осуждению обвиняемых, вносит необходимую ясность, упоминая о Халкидонском Соборе, от к-рого они отступили. Имп. св. Юстиниан изучил севирианское богословие и посвятил его опровержению целый трактат (CPG, N 6878). К. С. 536 г. дал повод для установления 16 июля праздника в честь Халкидонского Собора (Mateos. Typicon. T. 1. P. 340-342). В следующее за этим днем воскресенье был праздник в честь К. С. 536 г. (Ibid. P. 342-344). В Греческих Церквах совершается воскресный праздник в честь Халкидонского Собора (в интервале 13-19 июля), в службе к-рого особое внимание уделено осуждению Севира. В Русской Церкви этот праздник преобразован в воспоминание шести Вселенских Соборов.

К. С. (σύνοδος ἐνδημοῦσα) под председательством патриарха Мины. Поводом к созыву Собора послужили волнения в среде палестинских монахов-оригенистов в 30-х гг. VI в. Согласно Житию прп. Саввы Освященного, написанному Кириллом Скифопольским, последователи Нонна, предводителя оригенистов (настоятеля Новой лавры), опираясь на поддержку Феодора Аскиды (до 537 г. игумен Новой лавры в Палестине, затем епископ Кесарии Каппадокийской, приближенный к имп. св. Юстиниану) и Домициана, еп. Анкирского, «тщательно и неусыпно сеяли Оригеновы семена по всей Палестине» (Cyr. Scyth. Vita Sabae. 83) и притесняли своих оппонентов, т. н. савваитов. В 542 г. свт. Ефрем, патриарх Антиохийский, ознакомился с основными положениями оригенизма на основе антиоригенистского сочинения свт. Антипатра Бострского, поданного ему шестью палестинскими монахами, которые были изгнаны из Великой лавры братией, приверженной оригенистским заблуждениям. На Антиохийском Соборе того же года свт. Ефрем «предал проклятию Оригеновы догматы» (Ibid. 85; текст послания с осуждением «начал» Оригена: Mansi. T. 9. Col. 23). После этого последователи Нонна через своих покровителей Леонтия Византийского, Феодора Аскиду и Домициана тщетно пытались склонить патриарха Петра Иерусалимского вычеркнуть имя свт. Ефрема из диптихов Иерусалимской Церкви. В ответ патриарх Павел отправил имп. св. Юстиниану доклад, в к-ром описал действия оригенистов (Cyr. Scyth. Vita Sabae. 85). Приблизительно в это же время в К-поль прибыл апокрисиарий Римского папы диак. Пелагий (буд. Пелагий I, папа Римский) вместе с палестинскими монахами, которые представили имп. Юстиниану выдержки из сочинений Оригена, желая убедить императора осудить Оригена и его сочинения (Liberat. Breviar. 23). «Император с легкостью согласился, радуясь, что он стал судьей в таком деле: по его приказу был составлен приговор анафемы на Оригена и его сочинения» (Ibidem). Эдикт имп. Юстиниана был подписан К-польским патриархом Миной на специально созванном К. С. 543 г., а впосл. и остальными вост. патриархами и Римским папой Вигилием.

Эдикт имп. Юстиниана (известный как «Послание Мине») представляет собой богословский трактат, заканчивающийся 10 анафематизмами, к-рые впоследствии легли в основу 15 анафематизмов против Оригена, принятых V Вселенским Собором (см. в ст. Вселенский V Собор). Осуждение было направлено преимущественно против космологии, антропологии и эсхатологии Оригена, а также христологии Евагрия Понтийского, проистекающей из учения Оригена. В анафематизмы вынесены такие положения учения оригенистов, как предсуществование человеческих душ (Anath. 1) и души Христа (Anath. 2), образование тела Христа в утробе Пресв. Девы до соединения с Богом Словом (Anath. 3), уподобление Бога Слова небесным чинам - херувимам, серафимам и т. д. (Anath. 4), сферическая форма человеческих тел после воскресения из мертвых (Anath. 5), одушевленность небесных тел (Anath. 6), повторение распятия Христа в буд. веке за демонов (Anath. 7), ограниченность силы Божией в пространстве (Anath. 8), временный характер наказания демонов и грешников, после чего последует их восстановление (см. ст. Апокатастасис) (Anath. 9). Последний, 10-й анафематизм направлен лично против Оригена и всех, кто последуют его заблуждениям (текст «Послания Мине» обычно присоединяется издателями к Деяниям V Вселенского Собора - см.: Mansi. T. 9. Col. 487-534; ДВС. Т. 3. С. 514-537).

См. Вселенский V Собор.

К. С., созванный патриархом Иоанном IV Постником, на котором присутствовали патриархи Евлогий I Александрийский, Григорий I Антиохийский и Иоанн IV Иерусалимский и др. епископы. К. С. рассмотрел дело патриарха Григория Антиохийского, к-рый был вовлечен в конфликт с комитами Востока Астерием и затем Иоанном и частью своей паствы (Evagr. Schol. Hist. eccl. VI 7). Собор снял с патриарха Григория все обвинения, и вскоре патриарх вернулся на престол в Антиохию. К. С. также подтвердил законность использования К-польским патриархом титула «Вселенский», к-рый появился значительно раньше и, судя по всему, использовался нерегулярно. Соборное постановление закрепило его наличие в патриаршей титулатуре. Легализация титула вызвала осложнение в отношениях К-польской и Римской Церквей. Тем не менее очевидно, что участники К. С., а также патриарх Иоанн Постник действовали с одобрения имп. Маврикия, и постановления К. С. не подвергались пересмотру. Преемник Иоанна Постника свт. Кириак II (596-606) пользовался титулом «Вселенский», из-за чего споры с Римом продолжались еще в течение ряда лет на рубеже VI и VII вв.

После персид. походов имп. Ираклия Византийская империя вновь возвратила области с населением, исповедовавшим монофизитство (Сирия, Палестина и Египет), что поставило вопрос об отношении византийского правительства к монофизитам. Политика имп. Ираклия была направлена на унию православных с монофизитами на основе догматических уступок - признания во Христе при двух природах одного действования (энергии) (см. ст. Моноэнергизм) или одной воли (см. ст. Монофелитство). Униональная политика была поддержана патриархом Сергием I К-польским, а также монофизитскими патриархами Антиохии и Александрии. Учение о единой воле во Христе признал правильным Римский папа Гонорий I. Со смертью свт. Софрония I, патриарха Иерусалимского, придерживавшегося строгого дифелитства, было решено возобновить политику объединения православных и монофизитов на почве монофелитства. С этой целью в 638 г. был выпущен для всеобщего одобрения «Эктесис» («Изложение веры» - ἔκθεσις τῆς πίστεως - Mansi. T. 10. Col. 992-997; CPG, N 7607) имп. Ираклия, составленный на основе послания патриарха Сергия папе Гонорию. В «Эктесисе» признание во Христе одной воли при двух природах утверждалось как строго православное: «Совершенно нечестиво признавать во Христе двух, противоположно хотящих. Если Несторий не осмеливался говорить о двух хотениях, а напротив, указывал на тождество воли, то каким образом возможно для православных признавать во Христе две воли? Нужно строго держаться церковного учения и признавать во Христе воплотившемся только единую волю». К. С. (возможно, σύνοδος ἐνδημοῦσα), созванный патриархом Сергием К-польским в последние месяцы 638 г., одобрил «Эктесис» как якобы согласный с апостольским учением и утвердил его повсеместное принятие, предупреждая, что если кто-нибудь в дальнейшем будет учить об одной или двух энергиях - то епископ или клирик должен быть низложен, монах или мирянин - отлучен от причастия вплоть до исправления. Т. о. произошел отказ от моноэнергизма как основы униональной политики.

После смерти патриарха Сергия К-польского (дек. 638) его преемник Пирр, так же как и Сергий придерживавшийся монофелитских взглядов, вступив на Патриарший престол, созвал К. С., который заново утвердил «Эктесис» имп. Ираклия. Патриарх Кир Александрийский с восторгом принял «Эктесис». Однако в Риме этот документ вызвал протесты. В 641 г. папа Римский Иоанн IV созвал Собор, на к-ром монофелитское учение было объявлено еретическим, и в К-поль было отправлено послание с требованием уничтожить «Эктесис» (несмотря на то, что неск. лет назад папа Гонорий одобрил послание патриарха Сергия, легшее в основу «Эктесиса»). Имп. Ираклий возложил всю вину за «Эктесис» на патриарха Сергия, умершего к тому времени; вскоре (11 февр. 641) император скончался. Т. о. главная цель имп. Ираклия - примирить монофизитов вост. провинций империи с православием - не была достигнута.

См. Вселенский VI Собор.

см. в ст. Вселенский VI Собор.

К. С. под председательством патриарха Иоанна VI, созванный под давлением императора-монофелита Филиппика Вардана (711-713); отменил постановления VI Вселенского Собора, монофелитство стало официальной верой империи. В числе участников Собора прп. Феофан Исповедник упоминает Германа, еп. Кизического (впосл. свт. Герман I, патриарх К-польский), свт. Андрея, архиеп. Критского, Елпидия, диак. Великой церкви, и др., которые «письменно предали проклятию шестой Вселенский Собор» (Theoph. Chron. P. 382). Документы Собора были получены в Риме, однако папа Константин отверг постановления Собора и отказался признавать интронизацию патриарха Иоанна. Впосл. патриарх Иоанн VI в письме папе Константину (713) сообщал, что никогда не принадлежал к еретикам-монофелитам, но уступил под воздействием имп. Филиппика (сверженного незадолго до этого) (Mansi. T. 12. Col. 196-206; PG. 96. Col. 1416-1433). Однако ни папа Константин, ни его преемник папа Григорий II не вступали в общение с иерархом, уличенным в ереси. Имп. Анастасий II, восшедший на престол после низложения Филиппика (713), отменил распоряжения императора-еретика о монофелитстве; по его распоряжению архидиак. Агафоном были восстановлены акты VI Вселенского Собора, уничтоженные при имп. Филиппике.

К. С. при патриархе свт. Никифоре I (806-815) и имп. Никифоре I (802-811). Непосредственно после возведения Никифора на Патриарший престол имп. Никифор пожелал, чтобы новый патриарх снял церковное запрещение с пресв. Иосифа, игум. Кафарского монастыря, наложенное на него предыдущим патриархом свт. Тарасием за то, что он «незаконно» венчал имп. Константина VI с Феодотой. Запрещение было снято Собором из 15 епископов (Theod. Stud. Ep. 24; 555). Соборное решение вызвало обострение отношений между патриархом и иноками Студийского мон-ря, к-рое привело к новой фазе т. н. михианского («прелюбодейного») раскола. Несмотря на то что прп. Феодор Студит хранил молчание на Соборе, не желая ради мира церковного идти на прямое противостояние (Ibid. 43), впосл. студиты не признали снятия запрещения с Иосифа и избегали участия в патриарших литургиях в соборе Св. Софии, где служил также и Иосиф, к-рый был экономом этой церкви.

В 808 г. свт. Иосиф, архиеп. Фессалоникийский, прибыв в К-поль для того, чтобы навестить своего брата прп. Феодора Студита, не принял участия в патриарших богослужениях в Великой церкви. Т. о. протест студитов против решений Собора 806 г. оказался известен имп. Никифору. В янв. 809 г., узнав о том, что прп. Феодор Студит и архиеп. Иосиф Фессалоникийский вместе с Платоном Затворником и остальными студийскими монахами отделились от общения с патриархом Никифором, император «собрал многих епископов и игуменов и приказал созвать против них Собор, которым они были выселены из монастыря и изгнаны из города» (Theoph. Chron. P. 484). Собор подтвердил полное оправдание игум. Иосифа Кафарского и анафематствовал тех, кто не принимают «икономию святых» (Theod. Stud. Ep. 48). Кроме того, Собор низложил архиеп. Иосифа Фессалоникийского до пресвитерского сана. Студиты (в лице прп. Феодора) назвали этот Собор «прелюбодейным», объявили его антиканоническим и провозгласили, что в Византии появилась «прелюбодейная ересь» (т. е. оправдывающая благословение незаконного брака имп. Константина VI и Феодоты). Прп. Феодор Студит полагал, что с оправданием игум. Иосифа в Византийской Церкви перестала существовать истинная иерархия. В одном из писем он отмечал: «У них (патриарха и его сторонников) нет священства, жертвы и прочих средств врачевания наших душевных болезней» (Ibid. 36). Прп. Феодор писал послания Римскому папе Льву III с просьбой защитить Церковь, созвав законный Собор, который бы «прекратил еретическое учение» и отменил решения К. С., как направленные к поруганию Евангелия (Ibid. 33, 34). К числу обвинений против К. С. 809 г. студиты прибавляли и такие будто бы принятые Собором решения: «Божественные законы не простираются на царей»; «каждый из иерархов имеет власть над Божественными правилами, несмотря на содержащиеся в них постановления» (Ibid. 33; ср.: 555). Раскол был устранен в 811 г. Перед смертью имп. Никифор вернул из ссылки прп. Феодора и др. студийских монахов, а игум. Иосиф по требованию имп. Михаила I Рангаве был вновь низвергут из духовного сана.

Иконоборческий Собор имп. Льва V. После разгрома и гибели имп. Никифора I в Болгарии летом 811 г. Византийская империя, в одночасье лишившаяся большей части армии и военно-политической элиты во главе с императором, оказалась на грани катастрофы. Сын и наследник Никифора имп. Ставракий был тяжело ранен и уже в окт. того же года отрекся от престола. На престол в К-поле взошел зять Никифора Михаил I Рангаве. Между тем болг. хан Крум перешел в контрнаступление. Во время переговоров имп. Михаил, убежденный сторонник иконопочитания, отверг ультиматум Крума о выдаче пленных болгар, перешедших в христианство (на родине их ждала казнь за измену). 22 июня 813 г. визант. армия потерпела сокрушительное поражение при Версиникии (близ Адрианополя), вскоре в войске произошел мятеж. Новым императором был провозглашен полководец Лев V Армянин (по слухам, сам и спровоцировавший поражение). Михаил отрекся от престола и принял монашество вместе с женой и сыновьями (один из них впосл. патриарх свт. Игнатий).

Лев V, по всей видимости, сочувствовал иконоборческой политике Исаврийской династии. Поэтому при его коронации патриарх К-польский свт. Никифор I взял с него письменное свидетельство приверженности православию. Весной 814 г. хан Крум, подготовивший новую грандиозную экспедицию против Византии, оснащенную мощными осадными орудиями, внезапно скончался. В Болгарии началась борьба за власть, что дало империи неожиданную передышку.

Летом 814 г. имп. Лев V Армянин поручил своему советнику молодому и амбициозному Иоанну Грамматику (впосл. Иоанн VII Грамматик, патриарх К-польский) подготовить материалы для реабилитации иконоборчества. Замысел императора был вызван не столько его личными симпатиями, сколько настроениями в визант. армии и нек-рых общественных кругах. Военные и политические катастрофы императоров-иконопочитателей контрастировали с достижениями иконоборцев Льва III и Константина V. Трудно было удержаться от соблазна истолковать происходившие события в ветхозаветном ключе, как проявление гнева Божия за идолопоклонство. Комиссия Иоанна, работавшая во дворце под покровом тайны, получила поддержку еп. Антония Силейского; но, когда его вызвал патриарх, тот отрицал свои иконоборческие симпатии и поклялся в верности православию.

В дек. 814 г. император, ссылаясь на «соблазны в народе», предложил патриарху свт. Никифору I возобновить дискуссию о правомерности почитания икон. Однако патриарх и поддержавшие его епископы и игумены во главе с прп. Феодором Студитом отказались идти против решений Вселенского Собора. В ответ на спровоцированное императором осквернение и последующее снятие образа Христа Халкита с ворот Большого дворца патриарх накануне Рождества 814 г. собрал в своей резиденции 270 епископов, к-рые торжественно осудили новых иконоборцев, низложили Антония Силейского и поклялись вместе умереть за православие.

Тогда имп. Лев V решил действовать хитростью. В нач. 815 г. он посулами и угрозами склонил на свою сторону часть епископов, к-рые на поместном Соборе осудили патриарха. В сер. марта 815 г. свт. Никифор был принужден к отречению от престола и под конвоем выслан на побережье Босфора. На его место был поставлен Феодот I Мелиссин Касситера, свойственник имп. Константина V. Оппозицию иконоборцам возглавил прп. Феодор Студит, но вскоре он был отправлен в ссылку. Преследованиям подверглись и др. церковные деятели, среди к-рых был прп. Феофан Исповедник.

В апр.- мае 815 г. под председательством патриарха Феодота, во всем послушного имп. воле, в храме Св. Софии состоялся Собор, претендовавший на статус вселенского. На нем присутствовали помимо епископов игумены и приглашенные светские лица. На 1-м же заседании организаторы Собора обозначили главную цель, реабилитировать решения иконоборческого Собора 754 г. В дальнейшем они принуждали правосл. епископов и игуменов к согласию с помощью оскорблений, насилий и угроз.

Соборное определение (орос) не сохранилось, но может быть реконструировано на основе обличающих его сочинений свт. Никифора I и др. источников. Оно провозглашало анафему защитникам иконопочитания и отвергало Вселенский VII Собор. В отношении икон было повторено, в несколько смягченной форме, мнение иконоборческого Собора 754 г.: почитание священных изображений было осуждено как «непотребное» (ἄχρηστον), хотя в отношении к ним и не применялось название «идолы» (Serruys. 1903. P. 348-349).

Долгое время считалось, что Собор 815 г. был лишь слабой попыткой возобновить действия решений иконоборческого Собора при имп. Константине V (754). Однако исследователи, изучавшие полемику периода «второго иконоборчества», решительно опровергли эти представления. Напротив, богословские дискуссии вокруг Собора 815 г. получили характеристику «философской кульминации» всех иконоборческих споров (Alexander. 1953. P. 37).

Сразу после Собора по всей империи была развернута кампания по принуждению духовенства к признанию его решений. Священные изображения повсюду подвергались поруганию и уничтожению. Все упоминания об иконах исключались из богослужебных текстов, песнопений и книг. Были написаны новые учебники, одобрявшие иконоборчество. Православных склоняли к уступкам посулами и угрозами, упорствовавших лишали кафедр и должностей, и отправляли в ссылку. Наиболее принципиальных борцов с ересью иконоборчества подвергали пыткам и жестоким наказаниям. При этом власти старались не допускать кровопролития, чтобы не позволить защитникам икон выступать в роли мучеников за веру (Доброклонский. 1913. С. 755-756).

Возобновление иконоборчества встретило решительную оппозицию в среде монашества, к-рое возглавлял пребывавший в ссылке прп. Феодор Студит. Репрессии не смогли сломить дух борцов за православие. В 820 г. имп. Лев V пал жертвой дворцового переворота. Сменивший его имп. Михаил II отказался от вмешательства в церковные дела, но не стал отменять решений Собора 815 г.

После кончины имп. Феофила (сына имп. Михаила II) его вдова августа св. Феодора, возглавившая правительство империи при малолетнем имп. Михаиле III, стала готовить восстановление иконопочитания. Почитание священных изображений, принятое VII Вселенским Собором (787) и вновь запрещенное после К. С. 815 г., втайне было достаточно широко распространено. Императрица была известна как тайная почитательница икон, что вызывало недовольство ее супруга, воспитанного в строгом иконоборчестве. Впрочем, под конец правления Феофил, потерпевший неск. тяжелых поражений от арабов, утратил былую уверенность в правоте своих убеждений. Не исключено, что на смертном одре он раскаялся в иконоборческой политике и пришел к православию. Во всяком случае, в этом клятвенно заверяла Церковь его супруга (о посмертном покаянии и прощении Феофила см.: Афиногенов. 2004).

В нач. 843 г. (Boor. 1895; Васильев. 1900) на совещании с представителями монашества - главной силы, стоявшей все предыдущие годы на защите почитания икон, имп. Феодора объявила о своем решении восстановить Православие. Вскоре главный идеолог иконоборчества патриарх Иоанн Грамматик был смещен и отправлен в ссылку. На поместном Соборе, проходившем во дворце в помещении каниклия (имп. секретариата, глава которого логофет Феоктист в то время считался неофиц. главой правительства), на К-польскую кафедру был избран свт. Мефодий I. Его интронизация состоялась, по всей вероятности, в воскресенье сырной седмицы, 4 марта (Афиногенов. 2004. С. 65). Тот же Собор объявил о восстановлении иконопочитания. Торжественное празднование этого события с участием императоров и патриарха и процессией из храма Св. Софии к ц. Богородицы Халкопратийской и форуму Константина состоялось в 1-е воскресенье Великого поста - 11 марта 843 г. Впосл. (не ранее конца IX в.) этот праздник под названием «Торжество Православия» вошел в число общецерковных и ежегодно отмечается правосл. Церковью.

Окончательная победа над последней в истории Православия крупной ересью не потребовала созыва Вселенского Собора, т. к. все необходимые решения уже были приняты VII Вселенским Собором. В ближайшие после 843 г. десятилетия К-польская Церковь проводила активную разъяснительную работу среди др. правосл. Церквей, утверждая необходимость закрепления этого Собора в числе Вселенских (см., напр.: Phot. Ep. P. 52).

Осенью 858 г. Собор, состоявшийся в имп. дворце (очевидно, σύνοδος ἐνδημοῦσα), объявил о смещении патриарха Игнатия по обвинению в заговоре (по-видимому, без канонических прещений) и о поставлении свт. Фотия. По обоснованному мнению Ф. Дворника (Dvornik F. The Photian Schism: History and Legend. Camb., 1948), Игнатий подал добровольное отречение. Однако противники свт. Фотия в февр. 859 г. на 40-дневном собрании в ц. Св. Ирины провозгласили его низложенным, а Игнатия - единственным законным патриархом.

Ответом со стороны властей стал многолюдный Собор игнатианского клира, состоявшийся, вероятно, в марте в храме св. Апостолов, на к-ром участники собрания в ц. Св. Ирины были лишены сана и отлучены от Церкви, а поставление Игнатия в 847 г. объявлено незаконным на основании 30-го Апостольского правила, поскольку произошло без Собора, по единоличному повелению имп. Феодоры. В вину патриарху была также поставлена присяга на верность правительству, принесенная при вступлении на кафедру. На основании расходящихся показаний источников Дворник предполагает, что в 859 г. было 2 Собора: один, более официальный,- весной в храме св. Апостолов, другой - в авг. во Влахернах, на к-ром, в отличие от первого Игнатий присутствовал.

(также Двукратный, или Перво-Второй, Πρωτοδευτέρα). Весной 860 г. имп. Михаил III и свт. Фотий отправили послания папе Николаю I. Император в силу своих прерогатив предложил ему прислать легатов на Собор, к-рый должен был окончательно осудить иконоборчество. Папа направил известных знатоков канонического права епископов Родоальда и Захарию, которые прибыли в К-поль осенью и вступили в длительные переговоры с визант. светскими и церковными властями. Собор открылся на Пасху, 6 апр. 861 г., и, согласно Иоанну Зонаре (PG. 137. Col. 1004-1007), был представлен как продолжение К. С. 859 г. в храме св. Апостолов, отчего и получил свое название.

Греч. текст соборных деяний был сожжен по решению К. С. 869-870 гг., однако в каноническом собрании кард. Деусдедита сохранился латинский перевод протоколов, относящихся к суду над Игнатием в течение первых 4 заседаний. Вольное изложение тех же процедур дает игум. Феогност от лица Игнатия (в т. н. Libellus Theognosti). Из этих текстов, в частности, можно понять, что бывш. патриарх не апеллировал к Риму как к высшей судебной инстанции. Повторный суд над Игнатием под председательством папских послов был существенной уступкой Риму, в обмен на к-рую легаты согласились на то, чтобы послание папы Николая было оглашено в модифицированном виде (следуя прецеденту с посланием папы Адриана I на VII Вселенском Соборе). Впосл. это дало папе повод обвинять византийцев в фальсификации. Осуждение Игнатия по 30-му Апостольскому правилу было подтверждено.

Догматическая часть постановлений Собора не сохранилась (по-видимому, она включала анафему иконоборческим патриархам, в первую очередь Иоанну Грамматику, к-рый тогда был еще жив), однако 17 правил были включены во все основные канонические собрания, имевшие хождение в Византии. Эти правила предписывают, чтобы мон-ри основывали только с согласия епископа, причем владельцы обращаемых в мон-ри имений не должны впредь распоряжаться этим имуществом; пострижение в монахи должно происходить лишь в присутствии игумена, принимающего новопостриженного в послушание; игумены обязаны заботиться о своих монахах; монах, самовольно покидающий обитель, подлежит отлучению, пока не вернется; предписывается 3-летний испытательный срок перед принятием иночества; монахи не должны владеть имуществом; новые монастыри не должно основывать в ущерб епархиальным доходам; оскопляющий кого-либо не в целях лечения подлежит лишению сана или отлучению; рукоприкладство со стороны священника наказывается извержением из сана; запрещается использовать священную утварь в мирских целях; клирики, занимающие светские должности, подлежат лишению сана, так же как и служащие в домовых церквах без ведома епископа; осуждающие своего епископа до соборного разбирательства подвергаются такому же прещению; епископ, разорвавший общение со своим митрополитом и не поминающий его за литургией, подлежит низложению, как и митрополит, поступающий так по отношению к патриарху; запрещается рукополагать епископа на кафедру, прежний предстоятель к-рой жив и не лишен сана, причем епископ, отсутствующий на кафедре более 6 месяцев без уважительной причины, должен быть низложен. Удовлетворяя требование папы, Собор постановил, что впредь кандидаты в епископы должны будут провести установленное время в предшествующих степенях священства.

(Т. н. Фотиев «Вселенский Собор»). Несмотря на то что К. С. 861 г. подтвердил законность возведения свт. Фотия на престол, папа Николай I отказался признать деяния собственных легатов и дезавуировал их подписи под соборными актами. Более того, в 863 г. Римский Собор низложил Фотия и отлучил его от Церкви. Резкое обострение произошло и в Болгарии: св. равноап. Борис, князь Болгарский, принявший крещение вместе со всем народом по греч. обряду от визант. священников, в 866 г. вступил в контакты с папой; в Болгарию прибыли рим. миссионеры, начавшие вытеснять греч. духовенство и осуждать отличавшиеся от латинских греч. обычаи.

Патриарх Фотий резко изменил прежде дипломатичную политику в отношении Рима и перешел к жестким действиям. Весной 867 г. он отправил окружное послание вост. патриархам с приглашением на «вселенский Собор», на к-ром предполагалось рассмотреть острые вопросы, возникшие в отношениях с Западом. На 1-е место были вынесены те догматические и канонические отклонения западной церковной традиции, которые выявились в ходе столкновения латинского и греческого духовенства в Болгарии. Прежде всего предстояло рассмотреть и осудить такое догматическое «новшество», как добавление Filioque («и от Сына») в Никео-Константинопольский Символ веры, Кроме того, речь шла об отклонениях в соблюдении Великого поста, о непризнании миропомазания, совершенного священниками, о требовании безбрачия духовенства и др. более мелких отступлениях «латинян». Характерно, что вопрос об использовании опресноков за литургией не поднимался. Наконец, Собору предстояло рассмотреть жалобы на канонические нарушения «епископа Италии» (перевод окружного послания см. в сб.: Фотий, свт. Антилатинские сочинения. С. 125-145).

Узнав о содержании этого текста, папа Николай в свою очередь разослал окружное послание к Западной Церкви, призывая епископов всех частей распавшейся к тому времени Франкской державы к объединенной борьбе с Востоком. Он потребовал, чтобы возглавлявшие поместные Церкви Запада архиепископы созывали свои Соборы, дав единодушную отповедь «нападкам» Фотия. Один из наиболее авторитетных иерархов в Западнофранкском королевстве, архиеп. митрополии Реймса Гинкмар, несмотря на натянутые отношения с папой, с энтузиазмом поддержал его послание. Полемические трактаты в защиту лат. обычаев написали Парижский еп. Эней и Ратрамн, мон. из Корби (Aeneas Parisiensis. Liber adversus Graecos // PL. 121. Col. 685-762; Ratramnus Corbeiensis. Contra Graecorum opposita Romanam ecclesiam infamantium // Ibid. Col. 225-346; см.: Hergenröther. 1867. S. 668-674; Лебедев. 1998. С. 229-267).

Виртуозно сплетая проблему Filioque (добавление к-рого в Символ веры было характерно в то время для франк. церковной традиции, но еще долго не укоренялось в Риме) с вопросом о «тирании» папы, свт. Фотий подготовил основательную почву для реванша. В авг.- сент. 867 г. Собором с участием представителей патриархов Востока папа Римский был осужден, низложен, а возможно, даже и анафематствован. Впрочем, точно судить о деяниях этого Собора - одного из важнейших в церковной истории - не представляется возможным ввиду уничтожения его актов. Уже в кон. сент. того же года в К-поле произошел очередной дворцовый переворот. Имп. Михаил III, единомышленник свт. Фотия, был убит своим соправителем Василием I Македонянином. Новый император, осужденный свт. Фотием как узурпатор, поспешил восстановить на престоле низложенного Игнатия и направил в Рим посольство с заверениями в лояльности к папе. Деяния «Фотиева» Собора были дезавуированы, а Фотий вместе со всеми поставленными им епископами был низложен и отправлен в ссылку.

(8-й «вселенский Собор» католич. Церкви). Для окончательной отмены решений «Фотиева» Собора 867 г. и примирения с Римской Церковью имп. Василий I созвал в К-поле новый «вселенский» Собор с участием папских легатов и представителей вост. патриархов. Папа Николай I умер незадолго до прибытия византийского посольства; его преемник папа Адриан II (867-872) откликнулся на приглашение и направил в К-поль в качестве своих легатов епископов Доната и Стефана и диак. Марина.

Собор заседал в храме Св. Софии с 5 окт. 869 по 28 февр. 870 г. под председательством римских легатов. Помимо них и представителей вост. патриархов на 1-м заседании присутствовало всего 12 епископов; к 3-му заседанию их число достигло 23, а в окончательной редакции актов присутствует ок. 100 подписей. Столь малое количество участников объясняется тем, что епископов допускали на Собор только после подписания ими особой формулы, составленной в Риме. Не только сторонники свт. Фотия, но и многие «игнатиане» отказались пойти на такой шаг, усматривая в этом умаление достоинства К-польской Церкви (в итоге документ подписали всего 40 чел.).

Открывая К. С., император приветствовал духовенство и указал, что мирянам следует воздерживаться от вмешательства в церковные дела. Главным результатом Собора стало восстановление в сане патриарха Игнатия. Собор попытался убедить епископов-сторонников свт. Фотия принести покаяние и воссоединиться с новым патриархом, но лишь немногие пошли на это. В итоге все «фотиане» из числа духовенства и мирян были осуждены и отлучены от Церкви, а Фотий - анафематствован за канонические преступления. Бывш. патриарх расценивал происшедшее как беззаконие и «варварство», но верил в высшую мудрость Божественного домостроительства (PG. 102. Col. 889-893).

Собор также осудил как ересь некое учение «о двух душах» (якобы развивавшееся свт. Фотием) и принял неск. дисциплинарных канонов. В частности, было запрещено вмешательство светских властей в избрание патриархов и митрополитов; присутствие на выборах императора или его представителей было дозволено только с согласия духовенства (правила 12, 21, 22).

По окончании Собора имп. Василий I, по-видимому осознав, что его стремление угодить Римскому престолу зашло слишком далеко, приказал выкрасть соборные акты, но был вынужден вернуть их папским легатам. Вскоре церковная политика императора резко переменилась. Свт. Фотий был возвращен из ссылки, а в 877 г., после кончины примирившегося с ним свт. Игнатия, был вновь возведен на Патриарший престол. Деяния осудившего его К. С. 869-870 гг. были подвергнуты забвению и оттеснены актами следующего «вселенского Собора», состоявшегося в 879-880 гг. В визант. канонических сборниках ни деяния, ни каноны К. С. 869-870 гг. не встречаются. Однако в западной церковной традиции возобладала противоположная тенденция. В условиях обострения и фактического разрыва церковных отношений между Римом и К-полем после т. н. Великой схизмы 1054 г. зап. канонисты использовали прецедент К. С. 869-870 гг. как доказательство признания К-полем первенства папы Римского в ключевых церковных вопросах. После XI в. этот К. С. стали включать в перечни общецерковных Соборов в качестве «восьмого»; он фигурирует под этим номером в числе «вселенских» (точнее, «всеобщих» - Concilia generalia) Соборов католич. Церкви по сей день.

Осуждение патриарха Фотия и его сторонников Собором 869-870 гг. не только не принесло примирения, но и еще более обострило церковные противоречия внутри Византийской империи между сторонниками свт. Фотия и вернувшегося на престол свт. Игнатия. Более того, та резкая форма, в к-рой была проведена отмена решений К. С. 867 г. и ультимативное требование письменного выражения лояльности к Риму (libellus satisfactionis) от всех епископов К-польской Церкви, вызвала недовольство не только «фотиан», но и умеренных «игнатиан». Массовое осуждение «приспешников» Фотия привело к извержению из сана огромного количества клириков (было осуждено ок. 200 епископов), так что начала ощущаться нехватка духовенства. Особенно остро встал вопрос с греческими миссионерами среди недавно крещенных болгар и «росов» (см. Аскольд и Дир): они были отправлены на проповедь Фотием и теперь оказались под каноническим запретом.

В этих обстоятельствах имп. Василий I и патриарх Игнатий решили смягчить церковную политику. В 871 г. в Рим было направлено посольство во главе с одним из лидеров «игнатиан», мон. Феогностом. Но и папа Адриан II, и сменивший его в дек. 872 г. Иоанн VIII не хотели и слышать о послаблениях «фотианам», а распространение христианства в Болгарии считали исключительно своей прерогативой. В Риме указывали, что с древних времен территория всего Балканского п-ова за исключением ближайшей к К-полю области относилась к юрисдикции Римской Церкви. Папа Иоанн VIII грозил патриарху Игнатию каноническими прещениями за то, что, посягая на Болгарию, он ведет себя «хуже Фотия» (MGH. Epp. T. 7. P. 277, 294, 296).

Дело вновь шло к церковному разрыву, и во избежание этого имп. Василий предложил папе обсудить все спорные вопросы на новом «всеобщем Соборе». Иоанн VIII, испытывавший политические трудности в отношениях с соседними князьями и стремившийся сохранить сильного союзника в лице восточного императора, согласился на предложение. В К-поль были направлены легаты, епископы Павел Анконский и Евгений Остийский, с жесткими посланиями грекам и болгарам. Болг. кн. Бориса (Михаила) и его брата Петра папа призывал вернуться в лоно Римской Церкви, к-рая одна способна оградить их от ересей; греческих миссионеров в Болгарии объявлял отлученными, а от патриарха требовал в течение 30 дней отозвать своих клириков из Болгарии, грозя отлучением.

В окт. 877 г. патриарх Игнатий умер и на его место был вновь возведен свт. Фотий. Легаты прибыли в К-поль, не зная об этих переменах. Они воздержались от общения с новым патриархом до получения инструкций из Рима. К папе было отправлено посольство с письмами императора, патриарха Фотия и визант. духовенства, в которых были выражены просьбы о признании единодушно избранного предстоятеля К-польской Церкви. Иоанн VIII созвал Римский Собор, на к-ром объявил о прощении и признании Фотия на условии его публичного покаяния, примирения с «игнатианами» и отказа от миссионерской активности в Болгарии. Новый посол, кардинал-пресвитер Петр, доставил в К-поль папские послания императору, клирикам и патриархам восточных Церквей, Фотию и сторонникам Игнатия, а также особую инструкцию (commonitorium) для легатов (Ibid. P. 167-190).

Изучение К-польского Собора 879-880 гг. осложняется источниковедческими проблемами. Во-первых, текст упомянутых папских посланий (кроме письма к «игнатианам») сохранился в 2 вариантах, латинском (в Регистре Иоанна VIII, известном по единственной рукописи 2-й пол. XI в. из Монте-Кассино) и греческом (в соборных актах), которые существенно отличаются друг от друга; инструкция сохранилась только в версии, зачитанной на Соборе (Meijer. 1975. P. 41-45). Греч. версия значительно мягче в выражениях папских требований, особенно в отношении прекращения болг. миссии. Она содержит также запрещение ссылаться на акты «антифотианских» Соборов, к-рое отсутствует в лат. тексте. В инструкции легатам также говорится, что Собор 869-870 гг. «не должен числиться среди других святых Соборов Церкви» (гл. 10). Скорее всего изменения в текст писем были внесены уже в К-поле при подготовке Собора, возможно с ведома легатов, которым папа предоставил определенную свободу действий по ситуации (Dvornik. 1958; ср.: Grumel. 1940; Hofmann. 1949). Во-вторых, греч. рукописная традиция соборных деяний очень обширна и разнообразна. В разных рукописях (древнейшая из к-рых относится к XIII в., а большинство - к XV-XVI вв.) варьируется не только текст, но и число соборных деяний (от 4 до 7). Это ставит вопрос об аутентичности текста соборных актов, к-рый до выхода в свет критического издания не может считаться окончательно решенным. Большинство исследователей склоняются к признанию подлинности всех 7 деяний (Hergenröther. 1868. Bd. 2. S. 528-551; Jugie. 1938; Meijer. 1975. P. 49-55; ср.: Laurent. 1930; Idem. 1938).

Соборные заседания открылись в нач. нояб. 879 г. на галерее храма Св. Софии. Согласно актам, на них присутствовало 383 епископа (возможно, однако, что это число относится к общему числу архиереев, подписавших акты), в т. ч. представители всех 5 Патриарших престолов, это придавало Собору статус «вселенского». Имп. Василий I не присутствовал (что можно объяснить трауром по его старшему сыну Константину, внезапно скончавшемуся накануне открытия Собора: Dvornik. 1948. P. 189). Первое заседание было посвящено церемониальным приветствиям. Легаты от имени папы призвали собравшихся восстановить мир и единство в Церкви, на что епископы ответили, что у них давно «единый пастырь - наш святейший владыка вселенский патриарх Фотий». Митр. Захария Халкидонский в своей речи отметил, что Собор созван «ради доброго имени Римской Церкви», к-рое подверглось опасности из-за того, что на основе односторонней и недостоверной информации о событиях на Востоке Рим выносил неадекватные решения. В конце заседания легаты поднесли свт. Фотию папские дары - епископское облачение, паллий (омофор), альбу (стихарь), казулу (фелонь) и обувь - тем самым признав его патриаршее достоинство (Mansi. T. 17. Col. 389).

Второе заседание состоялось 17 нояб. 879 г. Оно открылось краткой литургией с участием легатов, которые пели части службы на латыни. Затем были зачитаны послания папы и восточных патриархов. По запросу легатов свт. Фотий рассказал об обстоятельствах своего вторичного возведения на Патриаший престол, указав на то, что не он был инициатором этого деяния, но не было и давления со стороны императора. Особо свт. Фотий упомянул о своем примирении с покойным свт. Игнатием.

Третье заседание, 19 нояб., началось с чтения письма папы епископам всех Восточных Церквей, в котором Иоанн VIII настаивал на недопустимости возведения мирян в архиереи (в свое время это было одним из главных обвинений против Фотия). В последовавших прениях епископы возражали против такого подхода, видя в этом вмешательство во внутренние дела К-польской Церкви. Затем было зачитано послание Феодосия, патриарха Иерусалимского, в к-ром ставилась под сомнение легитимность представителей Востока на Соборе 869-870 гг. В связи с этим легаты папы стали выяснять полномочия присутствовавших делегатов от вост. патриархов и убедились в их законности и беспристрастности. В конце легаты засвидетельствовали, что «Константинополь долгие годы не знал такого мужа, как Фотий», и стали зачитывать части полученной ими от папы и Римского Собора инструкции (Commonitorium).

Четвертое заседание состоялось после продолжительного перерыва, 24 дек. Ввиду приближавшегося Рождества епископы собрались не в Св. Софии, а в помещении «великого секрета». Заседание началось с принятия грамот митр. Василия Мартиропольского, представителя Антиохии, прибывшего на Собор с посланиями нового патриарха Иерусалимского Илии. Затем было рассмотрено дело двух патрикиев, к-рые отказывались вступить в общение с патриархом Фотием, но впосл. раскаялись и получили положенную епитимию. Остальное время было посвящено обсуждению инструкции папских легатов. «Болгарский вопрос» (гл. 9) сразу же был отложен, как находящийся всецело в компетенции императора. Возражения папы против рукоположения мирян (гл. 8) были оспорены на множестве примеров, после чего было указано, что, если такой запрет существует в Римской Церкви, это не значит, что он должен быть навязан другим. Отмена решений Собора 869-870 гг. (гл. 10) была встречена с ликованием. Наконец, кард. Петр был приглашен сослужить патриарху Фотию за рождественским богослужением (Ibid. Col. 492).

На 5-м заседании, 26 янв. 880 г., рассматривались практические вопросы. Свт. Фотий выступил с предложением утвердить авторитет Собора 787 г. против иконоборцев и внести его в число Вселенских Соборов - что и было принято с согласия папских легатов. Это решение, принятое в 869-870 гг., лишний раз дезавуировало антифотианский Собор. Затем было принято решение по делу одного из лидеров «игнатиан», митр. Митрофана Смирнского. Он не признавал свт. Фотия, а посланной к нему соборной делегации ответил, что болен и не может прибыть на Собор. Папские легаты не сочли это за уважительную причину, отлучив Митрофана от Римской Церкви.

В связи с этим Собор принял каноническое правило о взаимной действительности отлучений, извержений и анафем, налагаемых папой Римским и патриархом К-польским. Митрофан был вновь призван к воссоединению патриархом Фотием и после его отказа отлучен Собором на основании данного канона. 2-е прав. запрещало архиереям самовольно удаляться в монастыри для иноческого жития, а сделавшие это были лишены права возвращаться на кафедру. 3-е прав. налагало анафему на мирян, дерзающих бить или заключать в темницу епископов - как без вины, так и под предлогами вины. Все 3 правила «Собора во храме Премудрости - Слова Божия» вошли в сборники канонического права правосл. Церкви.

После этого епископы по приглашению легатов поставили подписи под соборными актами.

Шестое заседание состоялось в Большом дворце 3 марта 880 г. В нем приняли участие имп. Василий I и представители Собора - 22 епископа. В краткой речи император сказал, что отсутствовал на заседаниях, дабы ни малейшим образом не стеснять свободу действий епископов, и предложил запечатлеть достигнутое на Соборе единодушие словами Никео-Константинопольского Символа веры. Что и было сделано. Более того, были осуждены любые добавления к Символу, что, разумеется, подразумевало Filioque. После этого Василий и его сыновья, Лев и Александр, поставили подписи под соборными актами, придав им офиц. статус.

13 марта епископы в последний раз собрались в храме Св. Софии на торжественное заключительное заседание. Легаты объявили о признании свт. Фотия и пригрозили отлучением всякому, кто откажется вступить с ним в общение. К ним присоединились и все участники.

То, что ни легаты, ни впосл. папа Иоанн VIII ничего не имели против осуждения изменений Символа веры, доказывает, что в рассматриваемое время практика добавления Filioque не получила распространения в Римской Церкви и считалась маргинальной франкской традицией. Об этом же свидетельствует и послание папы Иоанна VIII, приложенное к актам в греч. переводе (Ibid. Col. 524). В нем папа в довольно резких выражениях осуждает любые искажения Символа, но призывает свт. Фотия к терпению и упорной совместной работе по искоренению данного «новшества». Впрочем, подлинность этого послания остается под вопросом: непонятно, как такой сильный аргумент против Filioque мог оставаться незамеченным в многовековой полемике по данному вопросу между Востоком и Западом.

Впосл. лат. писатели подвергали Собор 879-880 гг. жесткой критике, увидев в нем умаление достоинства Римской Церкви, и выдвинули на первый план Собор 869-870 гг., утвердившийся в католич. традиции в качестве «8-го вселенского». Мн. правосл. богословы, напротив, считают Собор 879-880 гг. столь важным для истории Церкви, что призывают включить его в число Вселенских Соборов.

Собор по поводу 4-го брака имп. Льва VI Мудрого. В 902 г., после смерти своей третьей супруги Евдокии Ваяны, имп. Лев вновь решил жениться из династических соображений (желания иметь потомство, дабы закрепить престол за своей династией), однако встретил решительный отпор со стороны К-польского патриарха Николая I Мистика, настаивавшего на непреложности канонических установлений. Имп. Лев и его новая избранница Зоя Карвонопсина долгое время жили невенчано. В 905 г. у них род. сын, буд. имп. Константин VII Багрянородный, Рождение сына вновь побудило имп. Льва хлопотать о разрешении на вступление в церковный брак с Зоей. После получения очередного отпора со стороны патриарха и других епископов имп. Лев вынудил обвенчать себя с Зоей некоего пресв. Фому, а затем сам за отсутствием патриарха возложил на нее корону. Т. о., император нарушил как церковные правила, запрещающие многобрачие и именующие брак сверх 3-го грехом «тягчайшим блуда» (Васил. 80), так и гражданское законодательство Византийской империи (в т. ч. собственный указ, изданный ранее, которым был осужден 3-й брак). После долгих увещеваний императора оставить Зою, патриарх Николай предложил ему созвать Собор с представителями Римской кафедры и др. иерархов. «Может быть, когда мы сойдемся с ними, по общему определению и согласию устроится желаемое тобой,- писал патриарх имп. Льву,- лишь бы к этому злу не присоединилось горшее - церковные смуты» (Nicol. Myst. Ep. 32 // PG. 111. Col. 200). В ответ имп. Лев объявил патриарху, что «не только до созыва Собора, но и на один день не расстанется с Зоей, что она будет пребывать с ним, как его законная супруга и царица, и что он созовет Собор, но только с тем, чтобы утверждено было угодное ему», т. е. императору (Ibid. Col. 211). После этого были отправлены приглашения Римскому папе и вост. патриархам прибыть в К-поль (Eutych. Annales // PG. 111. Col. 1145). В Рим с приглашением был послан асикрит Симеон, к патриархам - мистик и патриций Лев Хиросфакт. Тем временем патриарх Николай отлучил имп. Льва от церковного общения (разрешив ему, однако, слушание Писаний и стояние в пристройке к храму Cв. Софии (μητατόριον)).

В февр. 907 г., перед прибытием участников Собора, патриарх Николай с сонмом митрополитов по приказанию имп. Льва был удален из столицы. Митрополиты были заключены в фиалу (приморскую судебную камеру, где разбирались тяжбы между корабельщиками и гребцами), а патриарх - в построенный им мон-рь в Галакринах. Нек-рые из митрополитов на 4-й день были возвращены из заключения и приняты императором, к-рый, как повествует хронист, высказывал им жалобы на патриарха и склонил их к согласию на отречение патриарха Николая. Под давлением имп. Льва и нек-рых митрополитов патриарх Николай отрекся от кафедры, на его место был возведен Евфимий II (I). В кон. февр. 907 г. в К-поль прибыли представители Патриархатов. Легаты папы Сергия III имели при себе грамоты, дозволявшие им принять покаяние имп. Льва и устроить его дело с милосердием и со снисходительностью. Соборные совещания между патриаршими и папскими послами проходили в отсутствие патриарха Николая и большей части византийских епископов (сторонников патриарха Николая). Ключевую роль на Соборе играли, по всей вероятности, папские легаты - именно их патриарх Николай в посланиях обвиняет в неканоничном решении брачного вопроса императора. Как покровитель Церкви в своем гос-ве, имп. Лев в глазах легатов имел право ожидать от Церкви некоторого снисхождения. Кроме того, Римская Церковь, по мнению легатов, обладая властью вязать и решить, могла освободить имп. Льва от епитимии, не расторгая брака (Nicol. Myst. Ep. 38 // PG. 111. Col. 209, 212). При этом легаты ссылались на другие примеры подобного снисхождения, будто бы имевшие место в древности (Ibid. Col. 216). Доверенные архиереи от патриархов Александрийского Михаила II, Антиохийского свт. Симеона ибн Зарнака и Иерусалимского Илии IV и бывшие на Соборе визант. митрополиты согласились с римскими послами и вместе с ними постановили в виде исключения принять имп. Льва в Церковь, не расторгая его 4-го брака.

Закончив рассмотрение вопроса о браке имп. Льва, члены Собора перешли к делу патриарха Николая Мистика. Из писем патриарха Николая известно, что на него Собору были представлены жалобы. Вероятно, его обвиняли в политической неблагонадежности и в том, что вопреки обещаниям он не хотел допустить императора в Церковь (Попов. 2008. С. 151). Патриарх Николай не имел возможности защищаться на Соборе, жалобы на него были признаны основательными, а заключение его - обоснованным. Патриаршая К-польская кафедра была официально предложена Евфимию, и он, «склоненный, а лучше принужденный просьбами царя и увещаниями епископов и самих местоблюстителей, в особенности римских», принял «кормило Церкви по суду Божию и соборному единодушному решению» (Vita Euthym. CP. 15). После окончания Собора папа Сергий, получив разъяснительную грамоту и выслушав донесения легатов и еп. Космы, утвердил постановления Собора о браке имп. Льва и прислал в К-поль ответные письма (см.: Nicol. Myst. Ep. 53 // PG. 111. Col. 249).

Низложение патриарха Николая и постановление Собора о действительности 4-го брака имп. Льва разделило визант. духовенство на 2 неравные партии - «николаитов» и «евфимитов» (в их состав входили и миряне). Меньшинство признавало определение Собора о браке царя и признало патриархом Евфимия, большинство по-прежнему считало Николая Мистика законным патриархом, несмотря на то что патриарх Евфимий лишил сана священника, обвенчавшего имп. Льва с Зоей Карвонопсиной, и решительно отказался провозгласить ее царицей. После смерти имп. Льва (11 мая 912) патриарх Николай Мистик, проведя 5 лет в изгнании, был возвращен на Патриарший престол, в то время как патриарх Евфимий и многие епископы-«евфимиты» были низложены.

По возвращении на Патриарший престол Николай Мистик принял меры для восстановления церковного единства, в т. ч. общения с Римской Церковью, прерванного из-за утвержденного ею 4-го брака имп. Льва VI. Он отправил папе Анастасию III, а после его смерти (913) папе Иоанну X послания с просьбами прислать легатов в К-поль для совместного осуждения 4-го брака и запрещения его христианам. В 919 г. Зоя Карвонопсина, четвертая жена имп. Льва, была отстранена от власти и пострижена в мон-ре св. Евфимии с именем Анна. Управление гос-вом перешло к тестю имп. Константина Багрянородного патрицию и друнгарию Роману Лакапину (см. Роман I Лакапин). При его содействии 15 июля 920 г. в К-поле был созван Собор «николаитов» и «евфимитов», на к-ром был составлен «Томос единения», объявлявший 4-й брак безусловно недозволительным и недействительным, как запрещенный Церковью и недопустимый в христ. стране. В «Томос единения» были включены постановления и о дозволенных браках: овдовевшее лицо, не имеющее детей и вступившее в 3-й брак по достижении 40-летнего возраста, подвергалось отлучению от причащения в течение 5 лет и более; вдовым супругам старше 40 лет при живых детях от брака с их умершими супругами запрещено вступление в следующий брак; оставшиеся вдовыми моложе 30 лет за вступление при живых детях в 3-й брак лишались причащения на 4 года; бездетным вдовым лицам моложе 30 лет разрешался 2-й брак, но при вступлении в 3-й им назначалось церковное покаяние; за незаконное вступление в 1-й и 2-й брак определено отлучение от причащения до 7 лет; такой же епитимии и извержению из сана подвергались пресвитеры в случае нарушения этих правил. К. С. было положено примирение «николаитов» и «евфимитов». В память об этом в К-поле установили ежегодный крестный ход из ц. Св. Ирины в храм Св. Софии, где патриарх в присутствии царя совершал литургию, а затем с амвона провозглашались постановления К. С. 920 г.

Патриарх Николай отправил Римскому папе Иоанну X письмо с пресвитером и кубикуларием Евлогием, в к-ром просил подтвердить соборные постановления, т. е. прежде всего осуждение 4-го брака, и объявить, что 4-й брак имп. Льва был утвержден лишь по его требованию, а не по правилам Церкви. Только при этом условии имя папы могло быть снова внесено в диптихи К-польской Церкви (откуда оно было изъято вследствие того, что Римский престол поддержал нарушителей канонов; Nicol. Myst. Ep. 53 // PG. 111. Col. 248-252). В 923 г., после повторного послания патриарха Николая папе Иоанну X, в К-поль прибыли папские легаты епископы Феофилакт и Кар, к-рые осудили соблазн, внесенный 4-м браком имп. Льва. Общение между К-польской и Римской Церквами было, т. о., восстановлено; в ознаменование этого патриарх и легаты совершили вместе литургию и приобщились Св. Таин.

К. С. (σύνοδος ἐνδημοῦσα), созванный по поводу вступления в брак имп. Никифора II Фоки и вдовствующей имп. Феофано. Патриарх К-польский Полиевкт считал этот брак невозможным по каноническим причинам - как из-за невозможности вступать во 2-й брак без епитимии, так и из-за того, что имп. Никифор Фока был восприемником одного из сыновей Феофано, т. е. находился с ней в духовном родстве. Патриарх Полиевкт потребовал, чтобы имп. Никифор или развелся с женой, или пребывал вне церковного общения. Тогда имп. Никифор созвал бывших в К-поле епископов и распорядился провести исследование этого вопроса. Собор заявил, что закон о запрете восприемникам вступать в брак был введен имп. Константином V и что его соблюдать необязательно, а имп. Никифору была предоставлена отпускная грамота. Однако патриарх Полиевкт тем не менее не счел это убедительным и отказывался от общения с императором. Собору было представлено удостоверение кесаря Варды (отца имп. Никифора), что Никифор не был восприемником, а также Стилиана (протоиерея Великого дворца), который поклялся, что он не видел, чтобы Варда или Никифор были восприемниками. Патриарх Полиевкт, как повествует Иоанн Скилица, «хотя и знал, что Стилиан явно дает ложную клятву, снял [с императора] обвинение в синтекнии (т. е. в нарушении духовного родства при вступлении в брак), но сохранил прежде выдвинутое требование соблюдения епитимии вступающими во второй брак, и таким образом обвинение в большом прегрешении отпало» (Scyl. Hist. P. 261).

История Собора

Богословские основания Собора

Состоялся в февр.-марте и в апр. в связи с разбирательством взглядов и учения ипата философов Иоанна Итала.

Согласно Анне Комнине, ее отец имп. Алексей I считал Иоанна Итала «смутьяном и обманщиком» и поручил рассмотреть его учение своему брату севастократору (высокий гос. чин) Исааку. Тот согласился с этим мнением императора и передал философа на суд Церкви. Эту версию событий опровергает текст сохранившегося имп. определения, согласно которому Иоанн Итал сам обратился к патриарху К-польскому Евстратию Гариде с просьбой рассмотреть его взгляды. По словам Анны, патриарх склонялся на сторону философа. Так или иначе, для рассмотрения вопроса патриарх созвал Собор в кон. февр. или в нач. марта 1082 г. Заседание было прервано явившейся свидетельствовать против Итала толпой, после чего патриарх обратился к императору с просьбой взять разбирательство на себя.

Представленное Иоанном Италом исповедание имп. Алексей I рассмотрел в присутствии митрополитов Феофила Ираклийского, Иоанна Сардского, Льва Халкидонского, Феофана Севастийского, Иосифа Карийского, Исаии Иконийского, великого эконома собора Св. Софии Никиты, магистра риторов Иоанна, патрикия и патриаршего грамматика Михаила и нек-рых др. высших чиновников. Собравшиеся признали в исповедании Итала неправославными неск. положений. Так, слова об обращении (ἐπιστροφή) Сына к Отцу, а также применение к Сыну слова «стал» (γέγονε), относимого обычно к творению, собравшиеся признали заимствованиями из учения Прокла и Ямвлиха о происхождении всего сущего от богов и о его обращении к ним; применение к Богу выражения «один вечный, несозданный и непостижимый» без добавления слова «Бог» и слова о неделимости каждой Ипостаси - проявлением савеллианства. Утверждение Итала, согласно к-рому Сын Божий «вечно имел» божественную природу, было признано арианским как предполагающее бытие Сына после Отца (ὑστερογενές) и Их разную сущность (τεροούσιον); слова о Христе «не человек богоносный, но Бог плотоносный» - аполлинарианскими. Также были сочтены нечестивыми слова философа о вере «в Богородицу» и о поклонении (λατρεία), воздаваемом им иконе, поскольку вера «во что-либо» и поклонение подобают только Богу. Сам философ выразил готовность предать все эти свои мнения анафеме. Имп. Алексей I велел произвести такое отречение в присутствии патриарха и Собора и запретить Италу и всем его «избранным» ученикам преподавание.

Между тем еще до завершения разбирательства некто Михаил Каспак представил записку с 10 обвинениями против Иоанна Итала. Иоанн назвал необоснованным лишь последнее из них, согласно к-рому он будто бы бросил камень в икону Христа. Положения, содержащиеся в остальных обвинениях, Итал признал своими и выразил готовность их защищать. Но Алексей I отказался от к.-л. их обсуждения и велел Италу предать анафеме эти 9 положений в присутствии патриарха и Собора, к-рые должны были выяснить обоснованность 10-го обвинения. Было также указано, что в синодальном решении должны быть анафематствованы как те утверждения, в к-рых философ признал себя виновным, так и те положения из записки Каспака, к-рые он захотел отстаивать и к-рые были названы императором «полными эллинского безбожия».

На праздновании Торжества Православия 13 марта 1082 г. перед императором и синодом были произнесены 11 анафем «главам Иоанна Итала». В них осуждались: 1) пытающиеся объяснить воплощение и ипостасное единство во Христе посредством понятий «природа» и «положение» («усыновление» - θέσις); 2) разделяющие языческие учения о душе и мире; 3) учащие о переселении душ или отрицающие их бессмертие; 4) верящие в безначальность или вечность материи и идей; 5) предпочитающие эллинских философов благочестивым, но согрешившим христианам; 6) отрицающие чудеса Христа и святых или дающие им собственное объяснение; 7) принимающие «тщетные мнения древних» за истину и преподающие их другим; 8) верящие в платоновские идеи и в то, что материя существует самостоятельно и воспринимает формы согласно идеям; 9) учащие о воскресении людей с новыми телами; 10) верящие в предсуществование душ и вселенной, отрицающие вечность ада и Царства Небесного. В 11-й анафеме в целом осуждаются «эллинские и инославные учения» Иоанна Итала, на этот раз названного по имени. В ряде рукописей эти анафемы включены в Синодик в Неделю Торжества Православия.

В рукописи Vat. gr. 837 сохранилась запись первых 9 анафем с указанием, что они представляют собой учение Итала, анафематствованное Собором в 15-й индикт. Поскольку разбирательство имп. Алексея I датировано мартом 1082 г., что соответствует 5-му индикту, был сделан вывод о том, что указанные 9 анафем были произнесены в итоге расследования по делу Итала при имп. Михаиле VII Дуке (1071-1078), а позже включены в анафематствование 1082 г. Соответственно дело Итала при имп. Михаиле VII было датировано временем между 1 сент. 1076 и 31 авг. 1077 г. О том, что при имп. Михаиле VII были анафематствованы разные мнения Итала без упоминания его имени, говорится и в деянии Собора 1082 г. В одной из рукописей, содержащих Синодик Православия (Ath. Cutl. 42, XII в.), отмечено на полях, что первые 10 глав с осуждением взглядов Итала были приняты имп. Михаилом VII, и лишь последняя - имп. Алексеем I Комнином. При этом, согласно тексту Синодика в издании Ж. Гуйара, в рукописях Ath. Cutl. 33 (1368-1376 гг.), Cod. 7 Collegii graeci, Paris. gr. 1625, Sinait. gr. 520 (все XV в.) перед последней, 11-й анафемой стоит пометка: «13 марта 5 индикта 6590 (т. е. 1082.- А. Б.) года» - дата, указанная также в материалах судебного разбирательства.

20 марта 1082 г. в катехумениях ц. Св. Софии перед часовней св. Алексия состоялось заседание Собора под председательством патриарха Евстратия Гариды. В заседании приняли участие митрополиты Феофил Ираклийский, Михаил Никомидийский, Иоанн Мокисский, Никифор Адрианопольский, Лев Камахский, Анфим Кельцинский, Никита Керасунтский, Иоанн Евханийский, Христофор Доростольский, Евстратий Христианопольский, а также архиепископы Врисийский, Фулльский, Русийский и Деркский. Собравшимся был прочитан имп. питтакий (послание), в к-ром упоминались представленные патриарху и собравшимся архиереям записи предпринятого имп. Алексеем I Комнином разбирательства; в них, помимо прочего, было определено налагаемое на Итала светской властью наказание. Также в питтакии патриарху предлагалось в свою очередь на основании канонов вынести решение о философе и его сторонниках.

21 марта 1082 г. в том же месте состоялось новое заседание Собора под председательством патриарха. К участникам предыдущего заседания добавились митрополиты Никита Анкирский, Иоанн Сардский, Лев Халкидонский, Иоанн Сидский, Феофан Севастийский, Григорий Неокесарийский, Иосиф Карийский, Михаил Лаодикийский, Михаил Синадский, Исаия Иконийский, Георгий Антиохийский, Константин Котиаийский, Василий Евхаитский, Иоанн Колонийский, Лев Хонский, Агапит Апамейский; отсутствовал на этот раз Никифор Адрианопольский. Как было сказано в деянии Собора, поскольку некоторые из епископата и прочего духовенства называли случившееся расследование несправедливым, Собор объявил анафему всем порицающим решение императора. Также было решено продолжить расследование по поводу учеников Итала.

11 апр. 1082 г. в прежнем месте состоялось еще одно заседание Собора под председательством императора и с участием патриарха. Из участников предыдущего заседания отсутствовали митрополиты Сидский, Кельцинский, Евхаитский, Керасунтский, Доростольский, Христианопольский, Синадский, Иконийский, Антиохийский, Котиаийский, Апамейский и все четыре архиепископа; добавились митрополиты Кизический, Навпактский, Тивериопольский, Гермийский, Авидский и Адрианопольский. Были допрошены и признаны невиновными названные самим Италом его ученики Михаил Мацосец, Михаил Доксопатр, Михаил Цер, Иоанн Гангрский и бывш. проксим (помощник) школы св. Феодора в квартале Сфоракий Евстратий (впосл. митрополит Никейский). Тогда же было решено потребовать у Михаила Каспака подпись под перечнем предъявленных им Италу обвинений и узнать, может ли Каспак представить к.-л. свидетеля будто бы учиненного Италом кощунства. Об исходе этого разбирательства и соответственно о том, отрекся ли Итал от тех взглядов, в которых обвинил его Каспак, ничего не известно.

В результате разбирательства философ был сослан в мон-рь. Согласно Анне Комнине, только после произнесения на него анафемы Иоанн Итал раскаялся в своих взглядах, отказался от учения о переселении душ и от неуважения к иконам, постарался сблизить с православием свои представления об идеях.

П. Стефану обратил внимание, что обвинения по поводу учения о самостоятельном бытии и вечности материи, вечности идей, воскресении с новыми телами искаженно представляют мысли, выраженные в сохранившихся сочинениях Иоанна Итала. Философ также отвергал мнение о переселении душ, поставленное ему в вину в 3-й анафеме. В его сохранившихся сочинениях не обнаруживается и отрицание вечности ада или Царства Небесного. Между тем, как было отмечено Стефану и Гуйаром, 9 положений из записки Каспака, от которых Итал не желал отрекаться, не могли воспроизводить сохранившееся в анафемах Недели Торжества Православия предыдущее осуждение учений философа имп. Михаилом VII. Т. о., остается неизвестным содержание тех положений, которые осуждал Каспак и которые Итал был готов отстаивать.

По мнению Стефану, сочинения Иоанна Итала «лишь повторяют идеи, распространенные у известных среди византийцев комментаторов Аристотеля». Основную причину осуждения философа исследователь усмотрел в том обстоятельстве, что возрождаемая Михаилом Пселлом и Иоанном Италом «классическая культура... могла стать, как то и произошло потом, отправной точкой для разнящихся между собой концепций о мире, религии и основах политического строя», а это в свою очередь делало ее опасной для единства и прочности духовных основ империи. Более спорным представляется мнение П. П. Иоанну, согласно к-рому суд над Италом имел исключительно политические причины и был обусловлен верностью философа семье Дук и войной имп. Алексея I с норманнами, обитавшими в родной для Иоанна Итала Юж. Италии.

Состоялся в авг. или сент. в связи с посольством от папы Урбана II к имп. Алексею I Комнину. Согласно современнику событий Гоффредо (Готфриду) Малатерре, вскоре после восшествия на престол в 1088 г. папа отправил в К-поль аббата греч. мон-ря Гроттаферрата в Италии Николая и диакона Рогерия. Они должны были выразить «отеческое порицание» имп. Алексею I Комнину за то, что он, по дошедшим до предстоятеля Римской Церкви сведениям, запретил богослужение на опресноках проживающим в Византии лат. христианам. Из датированного сент. 1089 г. ответного послания императора явствует, что предстоятель Римской Церкви искал «мира», «согласия» и возношения его имени за богослужением в К-поле.

Менее точно это событие описано в др. источниках. Согласно Ордерику Виталию, Урбан II в начале своего понтификата отправил послов к «франкам» и грекам с призывом держаться «католической» веры и остерегаться любого отделения «от Божия закона и Церкви». Бернольд Констанцский сообщал, что в 1089 г. папа «посредством своих легатов освободил константинопольского императора от отлучения»; эти слова современника событий побудили нек-рых исследователей (Л. Брейе, А. Беккера, А. Байера) предположить отлучение Григорием VII пришедшего к власти военным путем Алексея I. Однако более вероятной представляется возможность того, что хронист просто неточно передал содержание папского письма. В нем Урбан II мог признать Алексея I законным василевсом, противопоставив его предыдущему имп. Никифору Вотаниату, действительно отлученному Григорием VII.

Для обсуждения послания папы Урбана II имп. Алексей I призвал патриархов К-польского и Антиохийского, митрополитов Анкирского, Кизического, Тианского, Гангрского, Клавдиопольского, Карийского, Лаодикийского, Силейского, Афинского, Критского, Навпактского, Филиппопольского, Митиленского, Евхаитского, Тивериопольского, «Росийского» (Ρωσίας), Аназарвского и Мопсуестийского, архиепископов Кийского и Гарельского. Собравшиеся архиереи признали наличие схизмы, но при этом отметили, что отделение (ἀποτομή) Римской Церкви от Греческой произошло не в силу к.-л. соборного решения и потому не является каноническим. По настоянию василевса иерархи согласились возобновить поминание папы за литургией, однако лишь после получения от него «здравого» исповедания веры. В нем, помимо прочего, должно было содержаться согласие с правилами Трулльского Собора (не признававшимися на Западе). Кроме того, понтифику было предложено в течение полутора лет после присылки своего исповедания веры лично приехать в К-поль или отправить своих представителей для решения существовавших «канонических» вопросов, содержание к-рых не уточнялось. Визант. архиереи грозили, что, если папа оставит без внимания это предложение, отношение к нему и ко всем спорным вопросам будет определяться уже не по икономии, а по акривии, т. е. со всей строгостью.

Схожие сведения о полученном из К-поля ответе сообщает Гоффредо Малатерра. Согласно его рассказу, Алексей I пригласил Римского папу явиться в К-поль на Собор для обсуждения опресноков и квасного хлеба, и лишь необходимость противостоять в самой Италии герм. королю и имп. Генриху IV заставила папу отказаться от путешествия на Восток.

Отдельно от императора папе ответил К-польский патриарх Николай III Грамматик, Он отверг упрек в противодействии местным «латинянам» как не соответствующий действительности и в свою очередь пригласил папу Урбана II по примеру ап. Павла, обратившегося за поддержкой к старейшинам в Иерусалиме, отправить грекам изложение собственной веры. Послание патриарха содержало скрытые цитаты из представительных писем Петра Антиохийского и должно было быть передано Римскому папе греч. митр. Калабрии Василием, к-рому Николай поручил вступить в переговоры с Урбаном II о церковном единстве.

По всей видимости, следствием Собора стало посольство Антиохийского патриарха Иоанна V (IV) Оксита в Италию. В своем «Слове об опресноках» он упоминает о некоем посольстве (или «заступничестве» - πρεσβεία), предпринятом им «ради единства Церквей» при деятельном содействии императора, патриарха (очевидно, К-польского) и Адрианопольского митрополита. С учетом возможности дальнейшего обсуждения вопроса об опресноках патриарх Иоанн и написал сочинение на эту тему, считая прочие отличия «италийцев» устранимыми одними указаниями на имеющиеся церковные каноны или просто несущественными. Вероятно, именно посольство патриарха Иоанна Антиохийского подразумевал Бернольд Констанцский в словах о «почтении», к-рым в 1091 г. окружили находившегося тогда в Кампании папу Урбана II разные «католики», и прежде всего «Константинопольский император». (Под «католиками» Бернольд понимал тех, кто в споре папы Урбана II с антипапой Климентом III занимали сторону первого.)

Очевидно, в связи с обсуждавшимся на Соборе вопросом об отношениях между Византийской и Римской Церквами были также написаны сочинения «Об опресноках» Клавдиопольского митр. Иоанна и «Написание» свт. Ефрема, митр. Переяславского. Как можно полагать, именно они подразумеваются под упомянутыми в ответе имп. Алексея I митрополитами Клавдиополя и «Росии», участвовавшими в Соборе 1089 г. Ошибочным является разделяемое некоторыми исследователями мнение, согласно которому свт. Феофилакт Болгарский написал «Обращение к одному из собеседников о том, в чем обвиняются латиняне», имея в виду начатые папой Урбаном II переговоры (в действительности этот памятник был создан по следам споров 1112-1113 гг.).

Состоялся весной и, возможно, летом 1117 г. в связи с разбирательством воззрений Никейского митр. Евстратия.

Осенью 1114 г. митр. Евстратий сопровождал имп. Алексея I Комнина в походе против половцев, вторгшихся в пределы Византии. В Филиппополе имп. Алексей спорил с манихеями и, судя по сообщениям Анны Комнины и Иоанна Зонары, преуспел в их обращении. По словам Анны, в этих беседах императору помогали митр. Евстратий, местный архиерей и зять имп. Алексея Никифор Вриенний. Там же состоялся спор Евстратия с неким армянином о природах Христа. По сообщению Никиты Сеида, утверждение Никейского митрополита, согласно к-рому человеческая природа Христа поклоняется его божественной природе, вызвало тогда не только раздражение оппонента, но и недовольство присутствовавших на диспуте - архиереев, сенаторов, лиц, хоть немного разбирающихся в богословии, а также армян. Согласно Никите Сеиду, Евстратий не сумел перенести обиду от того, что окружающие отрицательно восприняли его слова на споре в Филиппополе, и потому решил написать два «Слова» в обоснование своей точки зрения.

По словам самого Евстратия, побудительным мотивом для него стали 2 сочинения свт. Кирилла Александрийского - обращенное к сестре имп. Феодосия II Пульхерии и его жене Евдокии «Второе увещевательное слово благочестивейшим императрицам о правой вере» и «Толкование, или памятка на Евангелие от Иоанна». Согласно Евстратию, там же содержалось «изъяснение» (ἔκθεσις) отцов I Вселенского Собора, согласно к-рому «Иисусу Христу воздается поклонение целиком, но не как человеку, и Он сам тоже поклоняется целиком, но не как Бог». Чтение этой книги подвигло Никейского митрополита к ряду выводов. Их он изложил в 2 своих «Словах», к-рые не стал публиковать, не будучи уверенным в нек-рых содержащихся там положениях. Однако, по словам Евстратия, эти 2 сочинения были у него украдены, переписаны и выпущены в свет с чуждыми автору добавлениями.

Выдвинутые против Евстратия обвинения сохранились в 24 «Дурно выдвинутых главах о неизреченном домостроительстве во плоти Господа, Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа». Помимо утверждения о том, что человеческая природа Христа поклоняется его божественной природе, Евстратию в них также ставились в вину мнения, согласно к-рым человеческая природа Христа подвержена страстям, именно она, а не Сам Бог Слово является «величайшим первосвященником», сотворенная природа не может когда-либо стать свободной от Создателя, в Евангелиях Христос рассуждает посредством аристотелевых силлогизмов и др.

В результате было начато разбирательство, к-рое завершилось рассмотрением дела Никейского митрополита на Соборе в К-поле в присутствии имп. Алексея I. Возможно, именно там была произнесена обращенная к императору большей частью сохранившаяся речь Никиты Сеида, прежнего соратника Евстратия по спору с Петром Гроссоланом. Мнение Евстратия Сеид оспаривал, приводя немалое количество цитат из сочинений свт. Кирилла Александрийского (на слова которого ссылался Евстратий), свт. Афанасия Великого, свт. Григория Богослова и из Ареопагитик. В то же время автор речи от имени разных лиц вступался за Евстратия, а попытку Никейского митрополита по возможности точно описать обожение воспринятой Христом человеческой природы Сеид считал проявлением излишнего любопытства.

26 апр. 1117 г. Евстратий письменно отрекся от ряда мнений, выраженных в его двух «Словах», назвав их следствием собственного незнания, невнимания и поспешности. 27 апр. во дворце Филопатион состоялось заседание Собора под председательством императора и с участием патриархов К-польского Иоанна IX Агапита, Александрийского Саввы и Антиохийского Иоанна. Собор принял просьбу митрополита о прощении и постановил уничтожить в течение 30 дней все имеющиеся списки обоих «Слов». Мнение В. Грюмеля и Ж. Даррузеса, согласно к-рым под двумя «Словами», осужденными Собором на уничтожение, подразумевались названные Евстратием сочинения свт. Кирилла Александрийского, является ошибочным.

В рукописи Paris. Suppl. gr. 1179 за соборным определением следует выступление патриарха Иоанна Агапита. Он предложил оставить Евстратию сан и епархию (τὴν κατ᾿ αὐτὸν ἐκκλησίαν), но запретить в служении до того времени, пока тот не явит вместе с православным исповеданием веры «достойные плоды покаяния» и пока последующий Собор вместе с патриархом не снимет это наказание.

Далее в той же рукописи приведен протокол голосования, при котором 8 из 22 присутствовавших архиереев (а именно митрополиты Эфесский, Ираклийский, Неокесарийский и Апамейский, архиепископы Леонтопольский, Парийский, Сугдофулльский и Анхиальский) высказались за пожизненное запрещение в священнослужении Никейского митрополита, остальные же (митрополиты Кизический, Сардский, Никомидийский, Карийский, Коринфский, Ларисский, Навпактский, Траянопольский, Иерапольский, Хонский и Керкирский, архиепископы Визийский, Маронейский и Левкадский) поддержали предложение патриарха.

Вслед за итогами голосования в рукописи помещена речь Ираклийского митр. Никиты Серрца, составленная в ответ на письменное обращение императора к Собору. Имп. Алексей I пожелал узнать причины, по к-рым нек-рые иерархи «не принимают» Евстратия, и привел имена различных церковных деятелей прошлого, впавших в ереси, но принятых на своих «седалищах» св. отцами. Этот вопрос был поддержан и патриархом. Отвечая от имени сторонников более строгого наказания, митр. Никита на ряде исторических примеров доказывал, что из-за тягости совершенных Евстратием ошибок его нельзя принимать на «седалище» (εἰς τὸν θρόνον αὐτοῦ μὴ παραδέχεσθαι).

Когда именно имели место 2 названные речи и голосование, остается неясным. На листе 244 рукописи Vat. gr. 1611 имеется примечание о том, что она была изготовлена 19 мая 1117 г. и что переписываемое собрание комментариев на Евангелие от Луки принадлежит «диакону Великой Церкви и дидаскалу» Никите Серрцу. Даррузес принял эти слова за указание на то, что в указанный день Никита Серрец был еще дидаскалом и диаконом ц. Св. Софии в К-поле, и на этом основании заключил, что принявший участие в голосовании Ираклийский митрополит был др. лицом. С этим предположением согласуется то обстоятельство, что голосовавший иерарх хотел для Евстратия лишь пожизненного запрещения в служении, но при этом был согласен оставить ему «все остальное» (τὰ μὲν ἄλλα δοθῶσι), в то время как Никита Серрец в своей речи пожелал не оставлять Никейского митрополита на «седалище». По мнению Даррузеса, исход голосования будто бы остался неясным при разделении голосов пополам - 11 за пожизненное запрещение и 11 за временное. Исследователь предположительно отнес голосование к лету 1117 г.

Между тем Даррузес был неточен при подсчете, поскольку из первой группы он назвал лишь 10 архиереев, причем 2 из них однозначно о пожизненном запрещении не говорили. С др. стороны, как показал Ж. Иригуан, рукопись Vat. gr. 1611 была написана в Юж. Италии, а потому ее переписчик в мае 1117 г. мог не знать о случившемся иерархическом продвижении Никиты.

В начале своей речи Никита Серрец упомянул, что каждый из присутствующих архиереев выразил свое мнение по делу и многие нашли неправильным «принимать» Евстратия. Согласно же записи голосования, разные его участники хотели лишь пожизненного запрещения в служении для Евстратия и ничего не говорили про его удаление с «седалища». На этом основании Даррузес предположил проведение двух голосований, разделенных между собой заметным временным промежутком; при этом, по мнению исследователя, речь Никиты относилась ко второму из них - тому, протокол к-рого не сохранился.

Однако более вероятным представляется, что речь Никиты состоялась не после записанного в сохранившемся протоколе голосования (первого, согласно Даррузесу), а до него. В самом деле, в речи перед голосованием патриарх упомянул о том, что собравшиеся уже высказали свои суждения о подобающем Евстратию наказании: «Вслед за всеми и я спрошен о своем мнении... Сейчас, когда... архиереи разделены на разные мнения и одни принимают его (Евстратия.- А. Б.), а другие отвергают...» Уместно предположить, что именно эти высказывания участников синода и имел в виду Никита, когда говорил об уже выраженных всеми присутствующими мнениях по делу. Очевидно, он выступил после их опроса и перед речью патриарха. Это объясняет тот факт, что поначалу «отвергавшие» Евстратия архиереи - т. е. требовавшие его удаления от епархии или даже лишения сана - после выступления патриарха смягчили свою позицию и ограничились требованием запретить подсудимому участие в священнодействии.

Согласно писавшему на рубеже XII-XIII вв. Никите Хониату, в итоге Никейский митрополит был лишен архиерейского сана. Это сообщение не подтверждается данными, сохранившимися от синодального разбирательства. Вполне возможно, что принятое большинством голосов решение о временном запрещении Евстратия в служении осталось в силе.

В Синодик в Неделю Православия была внесена анафема тем, которые «учат и говорят, что человеческая природа Христа воздает рабское почитание недоступному Божеству, или что [она] вечно является рабом, поскольку рабство присуще ей как существенное и неотъемлемое [свойство]». Также анафематствовались утверждающие, что «воспринятое [человечество] является иным не только по природе, но и по достоинству, и поклоняется Богу, и приносит [Ему] рабское служение, и воздает [Ему] подобающую честь как нечто должное, подобно литургическим духам, служащим и рабски поклоняющимся Богу». Анафема распространялась также на учащих, что «Великим Архиереем является не ставший человеком Бог Слово, но собственно воспринятая [человеческая природа], поскольку тем самым [они] дерзают ипостасно разделять единого Христа и Господа нашего и Бога». В Лакедемонской митрополии сохранился текст анафемы, где помимо названных положений также осуждались сторонники мнения, согласно к-рому человеческая природа Христа совершенствуется с ходом времени. В отдельных рукописях Синодика сохранилось осуждение «всему неправославно и неблагочестиво написанному или сказанному» Евстратием.

Занятые участниками Собора позиции могут толковаться по-разному. П. Иоанну расценил сохранившуюся речь патриарха как выступление в защиту Никейского митрополита. По мнению исследователя, Иоанн Агапит выражал т. зр. императора и столкнулся с сопротивлением архиереев, желавших более строгого наказания Евстратию. Как предположил Иоанну, все дело было затеяно по сугубо политической причине: в преддверии близкой кончины больного имп. Алексея I его супруга имп. Ирина искала возможности передать престол не сыну императора Иоанну, а зятю Никифору Вриеннию. Ради этой цели, как полагал историк, было задумано удалить от имп. Алексея I одного из самых близких ему людей - митр. Евстратия Никейского.

Между тем выступление патриарха Иоанна Агапита невозможно рассматривать как однозначную защиту Евстратия. О сочинениях Никейского митрополита патриарх отозвался так: «Некоторые содержат проявление еретической мысли, некоторые являют неправильное мнение, другие явно чужды Церкви». Свою же задачу Иоанн Агапит видел, по его словам, в том, чтобы одновременно «не затворить [для Евстратия] милость через покаяние и не показать шаткое человеколюбие, предоставив [тем самым] кому-то повод для проступка». Что же касается императора, то его действия в деле Евстратия ограничились письменным пожеланием узнать доводы тех архиереев, к-рые не желали видеть Никейского митрополита на «седалище».

Затруднительно видеть однозначное сопротивление патриарху и в голосовании архиереев. Лишь высказавшийся последним архиепископ Анхиала заявил о том, что он порвет общение с патриархом и др. архиереями в случае, если они впоследствии допустят Евстратия до священнослужения. Однако др. участники заседания никак не противопоставляли себя патриарху Иоанну Агапиту. Навпактский и Коринфский митрополиты пообещали поддерживать любые решения патриарха и впредь, а Хонский предстоятель заявил, что, по его мнению, патриарх Иоанн Агапит будет делать то, что угодно Богу.

Связь между стремлением имп. Ирины обеспечить престол своему зятю Никифору Вриеннию и процессом над Евстратием представляется сомнительной по следующей причине. Очевидно, одной из главных союзниц Ирины была жена Вриенния и дочь имп. Алексея I Анна Комнина. Однако в своей «Алексиаде» она хвалебно отзывалась о Евстратии, а именно, о его учености. С другой стороны, известно, что после кончины отца Анна собрала вокруг себя кружок интеллектуалов и по ее желанию Михаил Эфесский написал свои комментарии на 8-ю, 9-ю и 10-ю книги «Никомаховой этики» Аристотеля. Поэтому Р. Браунинг предположил, что именно Анна имеется в виду под некоей «государыней», к-рая, согласно толкованиям Евстратия на 1-ю и 6-ю книги «Никомаховой этики», пожелала, чтобы философ взялся за этот труд.

Т. о., нет достаточных оснований считать вслед за Иоанну, что дело Евстратия было связано со стремлением имп. Ирины и некоторых др. членов семьи Алексея I устранить от наследования Иоанна Комнина. К.-л. политическая подоплека суда над Никейским митрополитом остается маловероятной, и все предприятие представляется обусловленным сугубо религиозными причинами. Вряд ли можно говорить и о значительных усилиях со стороны императора и патриарха, предпринятых для того, чтобы защитить Никейского митрополита.

Относятся к числу наиболее изученных Соборов эпохи династии Комнинов (XI-XII вв.). Рассматривавшийся на них богословский спор - одно из самых известных событий религиозной жизни в Византии XII в.

Византийский историк Иоанн Киннам уделяет основное внимание предыстории спора и причинам его возникновения (Cinnam. Hist. 1836. P. 176-178): «Был один из левитов, которых мы называем диаконами, именем Василий. Будучи поставлен изъяснять народу божественные речения на богослужениях в разных местах, он имел обыкновение неявно и прикровенно поносить в своих проповедях других, кто хотя бы немного его обидел, и в их числе Михаила и Никифора по прозванию Василаки… Оба мужа тем временем тяжело это переживали и были возмущены тем, что, столь преуспев в делах мудрых, были осмеиваемы таким человеком, отчего все это причиняло невыносимые страдания как им самим, так и мн. другим. Поэтому, когда Василий однажды совершал обычное свое служение в храме апостола Иоанна Богослова за пределами города, пришли и они послушать, но слухом злонамеренным и исполненным неприязни. И когда, при разъяснении, думаю, какого-то евангельского зачала, тот сказал, что один и тот же Сын Божий оказывается и самой жертвой и с Отцом принимает приношение, они тут же ухватились за эти слова и, идя по пути оттуда, осмеивали их со всех сторон, понимая так, что Василий вводит тем самым две ипостаси, раз «принесен в жертву» - одно, а «принял приношение» - другое». Далее Киннам, не упоминая о Соборах, кратко сообщает об исходе спора - спорный вопрос был решен лично имп. Мануилом I Комнином.

Никита Хониат, напротив, минует предысторию: «И вот когда возник спор о словах Писания, что воплощенный Бог приносит и одновременно приносится в жертву, и ученейшие мужи того времени разделились на две противоположные стороны, немалое время продолжались исследования, и с каждой стороны лились положения и их опровержения» (Nicet. Chon. Hist. P. 210-211). Однако изложение Никиты Хониата содержит в себе элементы иронии (он описывает спор в той части своей «Истории», где высмеивает стремления имп. Мануила прослыть знаменитым богословом и защитником правосл. веры): напр., он вводит карикатурный эпизод гадания по грому, прогремевшему при обсуждении спорного вопроса, намекая тем самым, что единственное, на что был способен император, это гадать по книгам. И если Киннам уделяет императору ведущую роль в урегулировании спора, то Хониат, напротив, отводит ему самое последнее место: «И когда было найдено правильное решение спорного вопроса и император присоединился к этому мнению, вроде как богоугодному и лучшему…» В др. произведении, «Догматическом всеоружии», Никита Хониат сообщает лишь самые основные факты, не говоря ни о Соборах, ни о роли императора (Spicilegium Romanum. 1844. P. 1-3). Противоречивые и обрывочные сообщения историков побуждают обращаться для реконструкции картины спора к его непосредственным источникам.

Из них известно лишь, что патриарх Константин IV Хлиарин был вынужден прибегнуть к созыву Собора, чтобы положить конец разделениям в среде столичного клира. Собор состоялся 26 янв. 1156 г. под председательством патриарха, с участием патриарха Иерусалимского и более 20 архиереев. Согласно соборным деяниям, формальным поводом для его созыва было обращение новоназначенного митр. Киевского Константина I с просьбой о коллегиальном решении спорного вопроса до его отъезда в свою удаленную епархию. Митр. Константин представил Собору мнение по спорному вопросу, и было решено, что остальные участники Собора выскажут свои мнения. Митр. Константин произнес следующее исповедание: «Животворная жертва и изначально, когда была совершена Христом Спасителем, и после, с тех самых пор даже до ныне, была принесена и приносится не одному лишь безначальному Отцу Единородного, но и Самому вочеловечившемуся Слову. И Дух Святой, разумеется, не лишен этой подобающей Богу чести. И одним словом, приношение Таин и было и бывает соприродному и совечному Божеству, познаваемому единым и пребывающему нераздельным в троичности Лиц, и совершается оно каждый раз всесовершающей Троицей» (Ibid. P. 19-20). Мнение митр. Константина было единодушно одобрено всеми участниками Собора, причем в тексте симиомы (изготавливавшегося в патриаршей канцелярии сокращенного изложения заседания Собора и его решений) особенно отмечено выступление на Соборе Эфесского митр. Георгия Торника, горячо поддержавшего исповедание митр. Константина. В письмах тех лет митр. Георгий Торник без смущения говорит, что он «более всех других радел о правильном учении о Христе» (Georges et Dèmètrios Tornikès. Lettres et discours / Ed. J. Darrouzès. P., 1970. P. 176).

Большинство участников Cобора выразили свое согласие с мнением митр. Константина, и внимание было обращено к тем, к-рые придерживались иного мнения. В симиоме говорится: «После того боголюбезнейший протэкдик Михаил Фессалоникийский будучи спрошен, каково его мнение об этом, сказал, что хотя и сомневался в этом прежде, но отныне для себя решил ни в чем более не противиться такому, теперь уже соборному определению, а ему следовать» (Spicilegium Romanum. 1844. P. 22). Далее полностью приводится текст мнения митр. Диррахийского Евстафия, поданного им в письменном виде и включенного в состав симиомы. Митрополит заявил о своих сомнениях в правильности мнения большинства, попросив подтвердить его на основании святоотеческих текстов.

В ответ на это выступление были зачитаны многочисленные цитаты, после чего Евстафий засвидетельствовал свое согласие с мнением большинства и произнес принятую Собором вероучительную формулу: «Публично заявляю и исповедую свою несомненную веру в то, что не одному лишь Отцу, но и Сыну и Пресвятой Троице животворные Кровь и Тело Христа Спасителя были принесены как первоначально, во время Владычнего страдания, так и с тех пор ежедневно совершаемые во священных последованиях таинственные жертвы приносятся теми, кто совершает эти священнодействия, именно триипостасному Божеству» (Ibid. P. 24-25). Завершается симиома следующими словами: «И тогда все собравшиеся преосвященные архиереи… подвиглись ревностью по Богу, зачинателей этого неправославного учения, кто бы они ни были, если и впредь пребудут в своей ереси, предали анафеме, а обращающихся с покаянием постановили принимать не иначе как предписывают божественные и святые каноны и правила отцов» (Ibid. P. 25). Как можно заключить из текста симиомы, на Соборе никто не был осужден, было признано еретическим представление о том, что жертва приносится одному Отцу, и под угрозой канонических наказаний запрещено дальше его распространять. Однако Собор не принес ожидаемого умиротворения, напротив, положение только усложнилось.

Некоторое время спустя в столице получил хождение анонимный текст, написанный в форме диалога, в котором противоречащим православной традиции, напротив, выставлялось недавнее соборное решение. Хотя в тексте не было никаких намеков на авторство, позже стало известно, что диалог написан диак. Великой церкви Сотирихом Пантевгеном - человеком весьма влиятельным в среде к-польского клира, избранным к тому времени на Антиохийскую кафедру и носившим титул «нареченного патриарха». Именно Сотирих возглавил оппозицию Собору: источники называют его «начальником ереси» (Νικολάου ἐπισκόπου Μεθώνης Λόγοι δύο. 1865. Σ. 1). Не менее значимую роль в оппозиции Собору играл и Никифор Василаки, также бывший диаконом ц. Св. Софии и дидаскалом апостольских писаний. В деяниях Собора 1157 г. говорится, что Никифор и был зачинщиком всего спора; это косвенно подтверждает сообщение Киннама о начале спора, согласно которому именно Никифор Василаки первым обвинил диак. Василия в ереси.

Возникновение диалога поставило церковные власти перед сложной проблемой: часть клира, несмотря на угрозы канонических прещений, не только не приняла решений Собора 1156 г., но даже вступила в полемику с офиц. позицией. К Сотириху была направлена делегация из Патриархии: архиереи пытались получить у него подтверждение того, что он действительно является автором скандального диалога. В ответ на это посещение Сотирих обратился с офиц. письмом (т. н. «Апологией») к К-польскому патриарху и синоду, в к-ром открыто признал за собой авторство диалога, объяснив, что т. о. хотел изобличить неправильность принятого на Соборе 1156 г. решения. Сотирих не преминул обратить внимание на то, что в данном случае он явился выразителем не столько своего личного мнения, сколько мнения некоего круга «своих друзей». Наконец, Сотирих обратился к синоду с требованием провести обсуждение и его текста, и спорного вопроса в присутствии императора. Последнее обращает на себя внимание: не император по собственной инициативе вмешивается в богословский спор, а сами спорящие стороны призывают императора выступить в роли третейского судьи.

Противники Собора явно считали его необъективным и не вполне легитимным ввиду отсутствия на нем императора. Партия Сотириха, в которую входили наиболее образованные и просвещенные люди того времени, вероятно пользовавшаяся покровительством императора, питала особые надежды на его вмешательство в сложившееся противостояние. Но не только противники Собора рассчитывали на поддержку василевса: Георгий Торник пишет в одном из писем, что и у него «одна только надежда - поддержка святого нашего императора» (Georges et Dèmètrios Tornikès. Lettres et discours. 1970. P. 176). Император вскоре вмешался и, отложив на время сложные военные дела, повелел созвать новый Собор (RegImp, N 1412), который был назначен на воскресенье после праздника Вознесения, в день, когда Церковь отмечает память отцов I Вселенского Собора (этим объясняются нередкие ссылки на этот Собор в тексте деяний).

Готовясь к Собору, противники Сотириха попытались обвинить его в ереси и в нарушении канонов. Первое оказалось делом несложным: удачный в лит. плане диалог Сотириха был слишком уязвим с богословской т. зр. (по словам Киннама, Сотирих написал «весьма хорошее произведение, каковое имело в своей диалогической форме необычайное сходство с Платоном, но вот в этом-то своем произведении он нагромоздил множество нелепостей…»). В полемику с Сотирихом вступил еп. Мефонский Николай, написавший 2 сочинения: «Опровержение (᾿Αντίρρησις) на то, что написал Сотирих, избранный патриарх Антиохийский» и «Дополнения (Τὰ λείποντα) о божественном священнодействии и о том, в каком смысле о Христе говорится, что Он «приносящий, приносимый, приемлющий и раздаваемый»», в к-рых демонстрировал несостоятельность попыток Сотириха доказать, что жертва приносится одному Отцу.

Собор начал работу 12 мая 1157 г. под председательством имп. Мануила и при участии множества архиереев, высокопоставленных светских и церковных чинов. Вопреки ожиданию противников предыдущего Собора новый Собор лишь подтвердил прежнее решение и вновь осудил отстаиваемое ими мнение. Соборные деяния сообщают детали полемики, возникшей на Соборе: Никифор и Сотирих пытались горячо отстаивать свою т. зр. При этом все внимание обращено к Сотириху, о Никифоре деяния упоминают лишь однажды - отмечено, что он дерзновенно выступил против соборного решения, заявив, что «абсолютно отказывается его принимать».

Согласно деяниям, в дискуссию с Сотирихом вступил сам председательствовавший на Соборе император, к-рый смог убедить Сотириха «переменить свое мнение». Сотирих публично выразил согласие с соборным решением и произнес анафему тем, к-рые мыслят иначе, и всему, что написано против соборного учения. В частности, он заявил: «Я согласен со святым и священным Собором в том, что Жертва, и теперь приносимая, и тогда принесенная, была и тогда принесена, и теперь снова приносится Святой Троице единородным и воплотившимся Словом, как одна и та же» (Spicilegium Romanum. 1844. P. 76-77). После чего перед участниками Собора встал вопрос о том, как надлежит поступить с Сотирихом. Император предоставил архиереям самим решить этот вопрос, но указал при этом, что решение должно быть вынесено «по всей строгости канонов». На общее обсуждение был предложен вопрос о том, надлежит ли сохранить за Сотирихом священный сан и может ли он после этого быть возведен в архиерейское достоинство. Деяния содержат тексты выступлений архиереев, которые свидетельствуют, что к тому времени Сотирих уже второй год открыто и дерзновенно выступал против соборного учения, что это не первый раз, когда он восставал против православия, а также что ему было уже больше 60 лет и прежде он зарекомендовал себя мудрыми сочинениями. По итогам обсуждения архиереи вынесли следующий вердикт: «Сойдясь в едином решении при высказывании своих о нем суждений, объявляем его недостойным всякого священства, не только по причине того, что сегодня было им сказано с большой решимостью, но и в не меньшей мере из-за того, что, с тех пор как повсюду стало разноситься это нечестивое учение, он написал еще и сочинение в поддержку этой новоявленной ереси, притом не только письменно оказался предстателем такового нечестия, но и устно, беседуя не раз как с другими многими, так даже и с некоторыми из нас, явно утверждал столь великое нечестие и соблазнял христианские души» (Ibid. P. 82-83). Архиереи не посчитали смягчающим обстоятельством признание Сотирихом на Соборе своей неправоты, сочтя его запоздалым и вынужденным. Тем не менее семь епископов воздержались от суждения и попросили дать им время подумать над окончательным решением. На этом заседание Собора было закрыто, и назначено дополнительное заседание на следующий день - понедельник, 13 мая.

На это заседание Сотирих не явился. К нему в патриаршую резиденцию была направлена делегация из членов Собора с требованием немедленно прибыть на заседание для присутствия при оглашении приговора. Но Сотирих, сказавшись больным, просил продолжить работу Собора в его отсутствие. Тогда было оглашено определение об извержении Сотириха из сана. После чего было запрошено мнение семи до сих пор не высказавшихся архиереев, на что они ответили полным согласием с общим решением. Тем самым Сотирих был лишен диаконского сана, и его избрание на патриаршую кафедру было аннулировано. О дальнейшей его судьбе ничего не известно.

Наиболее сложным с исторической т. зр. является вопрос о том, был ли еще кто-либо осужден вместе с Сотирихом. Из писем Никифора Василаки, написанных после Собора, известно, что он был отправлен в ссылку (Wirth P. Wohin ward Nikephoros Basilakes verbannt? // ByzF. 1966. Bd. 1. S. 389-392). Естественно полагать, что его ссылка была вызвана смелым выступлением на Соборе в поддержку еретического мнения. Однако деяния не содержат никаких упоминаний о канонических прещениях в отношении других лиц, кроме Сотириха. Вместе с тем сохранился документ, составленный уже после Собора 1157 г. и подписанный протэкдиком Михаилом, в к-ром он подтверждает свое согласие с решением Собора. Почему и в какой ситуации от него потребовали подобных заверений, также неизвестно.

В ходе работы Собора были сформулированы анафематизмы для внесения в Синодик Недели Торжества Православия (см.: Gouillard. Synodikon. P. 424-471) и добавление в текст архиерейского обещания при поставлении (см.: Неселовский А. З. Чины хиротесий и хиротоний: Опыт ист.-арх. исслед. Каменец-Подольск, 1906. Прил. 21).

Вскоре по завершении Собора К-польский патриарх Константин Хлиарин скончался, не успев подписать соборный томос. После избрания нового патриарха, Луки Хрисоверга, архиереи вновь собрались для подписания томоса. При этом под определением подписывались и те архиереи, к-рые не принимали участия в Соборе 1157 г., но оказались в то время в К-поле, по всей видимости, для избрания патриарха. В неизданном «Слове к патриарху Луке» Григория Антиоха (ms. Scorial. Y-II-10. Fol. 502, XIV в.), произнесенном приблизительно в 1159 г. (Kazhdan A., Franklin S. Studies on Byzantine Literature of the 11th and 12th Centuries. Camb.; P., 1984. P. 198), говорится, что смиренному и кроткому патриарху понадобилось приложить множество усилий, чтобы «воссоединить противоборствующие, разрозненные и разделенные члены тела церковного».

Второй Собор все же положил конец этому спору. Спустя неск. лет, в 1159/60 г., еп. Николай Мефонский в «Слове к императору Мануилу» одновременно превозносил его победу и над еретиками, и над врагами империи, считая, по обычаю, последнее божественным воздаянием за первое (Νικολάου ἐπισκόπου Μεθώνης Λόγοι δύο. 1865. Σ. 44-46).

Спустя 50 лет к анафематизмам Синодика, отражающим решения Собора, обращался еще один К. С., состоявшийся предположительно в марте 1200 г. До сих пор не изданная симиома этого Собора, составленная хартофилаксом Михаилом Авторианом (RegPatr, N 1195), сохранилась в рукописи XIV в. Sinait. gr. 482 (1117. Fol. 350 v - 351), где она следует сразу за томосом Собора 1157 г. В тексте симиомы говорится, что при слушании спорного вопроса Собор решил устраниться от дальнейшего обсуждения и довольствоваться теми «главами», к-рые ежегодно читаются в храмах. Далее приводятся тексты 2 из 4 анафематизмов против мнений Сотириха из Синодика.

В научной лит-ре получило распространение мнение об «искусственности» споров 1156-1157 гг. и о том, что в соборных решениях были зафиксированы очевидные, почти тривиальные богословские положения. Напр., А. Эрхард писал, что спор «разбирался с пышностью Соборов, вовсе не соответствовавшей их предмету» (Krumbacher. Geschichte. 18972. S. 86). Также и Б. Нойнхойзер полагал, что «эти Соборы не имеют особого значения» (Neunheuser B. Eucharistie in Mittelalter und Neuzeit. Freiburg, 1963. S. 8-9). Иного мнения придерживался, напр., архиеп. Василий (Кривошеин) (см.: Василий (Кривошеин), архиеп. Символические тексты в Правосл. Церкви // БТ. 1968. Сб. 4. С. 13-14; о богословии этих Соборов см. также в ст. Евхаристия).

Споры 1156-1157 гг. имеют связь с общим богословским контекстом эпохи и с предшествующими богословскими спорами, напр. с делом митр. Евстратия Никейского, к-рое рассматривал К. С. 1117 г. Как указывал Гуйар, вызвавшее спор место из проповеди диак. Василия могло потому стать причиной столь резкой реакции современников, что напоминало осужденные ранее взгляды Евстратия Никейского (Gouillard. Synodikon. P. 208-209, n. 205).

В полемике свт. Григория Паламы и Варлаама Калабрийского, продолжавшейся с 1335 по 1341 г., выделяются 2 этапа: 1335-1337 гг.- вероучительный конфликт и 1337-1341 гг.- полемика об исихазме. Полемика на первом этапе затрагивала 2 основных вопроса: о природе человеческого знания о Боге и об использовании языческой философии в богословии. Второй этап полемики связан с обвинениями в мессалианстве (см. ст. Мессалиане), выдвинутыми Варлаамом в адрес монахов-исихастов.

Уже в нач. 1337 г. Варлаам общался с монахами-исихастами в Фессалонике, через к-рых он, в частности, познакомился с нек-рыми сочинениями исихастских авторов о молитве. На основании этих сочинений он составил неск. трактатов, в к-рых обвинил монахов в мессалианстве, назвав их при этом «пуподушниками» (ὀμφαλόψυχοι).

Синод нашел необоснованными выдвинутые Варлаамом обвинения, а патриарх приказал ему оставить монахов в покое (RegPatr, N 2178). В кон. 1337 г. свт. Григорий Палама прибыл в Фессалонику, где много раз встречался с Варлаамом, пытаясь примирить его с монахами посредством увещеваний (Philotheus. Encomium // PG. 151. Col. 586-587). Весной 1338 г. свт. Григорий написал 1-ю из трех «Триад в защиту священнобезмолвствующих» (ΓΠΣ. Τ. 1. Σ. 359-463), в к-рой он, не будучи знаком к тому времени с антиисихастскими трактатами Варлаама, не упоминал последнего по имени. Но Варлаам, даже несмотря на письма Григория Акиндина, вставшего на защиту монахов, остался непреклонен и в том же году обнародовал свои первые трактаты против исихастов.

В 1-й пол. 1339 г., пока калабрийский философ находился в Зап. Европе, где в Авиньоне перед папой Римским Бенедиктом XII он выступал с политическими речами по поводу объединения Церквей (это была секретная миссия, порученная ему императором без офиц. мандата), свт. Григорий Палама ответил на его трактаты 2-й «Триадой» (ΓΠΣ. Τ. 1. Σ. 465-613), построенной по тому же плану, что и 1-я (опровержение языческой философии; изложение сути исихастской молитвы и того, каково есть истинное и спасительное знание Бога, получаемое посредством благодати), но содержащей публичное опровержение писаний Варлаама.

По возвращении, зимой 1339/40 г., Варлаам обнародовал новое, отредактированное собрание антиисихастских трактатов под заглавием «Против мессалиан». Вскоре после этого свт. Григорий возвратился на Афон, где добился подписания наиболее авторитетными монахами Святогорского томоса (ΓΠΣ. Τ. 2. Σ. 567-578; PG. 150. Col. 1225-1236) - документа, осуждавшего идеи Варлаама, хотя и не упоминавшего его имени. Примерно в то же время он написал в ответ на трактаты «Против мессалиан» 3-ю «Триаду» (ΓΠΣ. Τ. 1. Σ. 615-694), в к-рой изложил учение об обожении, о Фаворском свете как нетварной энергии Божества, а также свое понимание различия между божественной сущностью и энергиями.

В нояб. 1340 г., после обвинений со стороны Варлаама Калабрийского афонских монахов в мессалианстве (RegPatr, N 2201), было принято соборное послание о призвании свт. Григория Паламы и монахов для разбирательства (RegPatr, N 2204). После жалобы Григория Акиндина, что послание было направлено не лично свт. Григорию Паламе, но Фессалоникийской Церкви,- это ставило свт. Григория в положение обвиняемого,- весной 1341 г. было составлено новое послание; передать его свт. Григорию Паламе должен был Акиндин (RegPatr, N 2205). В нач. мая 1341 г. было решено созвать Собор (несмотря на попытки патриарха Иоанна XIV Калеки решить дело патриаршим судом) для решения спора между Варлаамом и афонскими монахами (RegPatr, N 2206).

Заседание Собора, на котором Варлаам выступил обвинителем, состоялось 10 июня 1341 г. (RegPatr, N 2210). Варлаам выдвинул обвинения против учения исихастов о способе молитвы и о Фаворском свете, к-рый Варлаам считал тварным. Свт. Григорий Палама получил право на защиту, и было рассмотрено собрание трактатов Варлаама «Против мессалиан» (зачитывались отрывки из текстов, к-рые монахи опровергали цитатами из св. отцов), после чего обвинитель превратился в обвиняемого. Итогом Собора явилась победа свт. Григория Паламы: Варлаам был осужден (хотя и не предан анафеме) в возведении хулы на священнобезмолвствующих и по совету вел. доместика Иоанна Кантакузина просил прощения у святителя (Philotheus. Encomium // PG. 151. Col. 599-600; Cantacus. Hist. 2. 40). Собор запретил все дальнейшие как письменные, так и устные обсуждения рассмотренных вопросов. В июне-июле 1341 г. (после 10 июня) патриарх Иоанн XIV Калека издал окружное послание о Соборе и об уничтожении писаний Варлаама, через несколько дней после заседания Собора уехавшего в Италию (RegPatr, N 2211; текст см.: Hunger. Register. 130).

В июле 1341 г. в храме Св. Софии в присутствии Иоанна Кантакузина, уже после смерти имп. Андроника III Палеолога, состоялся 2-й Собор (RegPatr, N 2212). В качестве обвиняемого патриархом был вызван Григорий Акиндин, до сих пор занимавший примирительную позицию в полемике между Варлаамом и свт. Григорием Паламой. Еще в 1340-1341 гг. Акиндин в письмах к калабрийцу высказывал сомнения в православности учения свт. Григория о божественной благодати, допуская, однако, возможность его неверной интерпретации Варлаамом (Greg. Acind. Ep. 8-10). Но после получения 3-го письма от свт. Григория Паламы (ΓΠΣ. Τ. 1. Σ. 296-312), в к-ром тот использовал выражение «низшее божество» (θεότης ὑφειμένη), Акиндин согласился с интерпретацией Варлаама, считая, что тем самым свт. Григорий сделал себя уязвимым для обвинения в двоебожии. В связи с этим Акиндин написал письмо (Greg. Acind. Ep. 12) мон. Давиду Дисипату, находившемуся в то время в Парории, с тем чтобы тот убедил свт. Григория убрать из своих сочинений все сомнительные места.

После июньского Собора свт. Григорий Палама неск. раз публично спорил с Акиндином в мон-ре свт. Афанасия I, патриарха К-польского, на холме Ксеролоф в К-поле и, по всей видимости, одержал верх - Акиндин тогда был вынужден признать в собственноручной записке, что свидетельства отцов Церкви, которые приводил он и Палама и в отношении к-рых у них были разногласия, «согласны друг с другом и со святыми». В паламитских источниках это было проинтерпретировано как согласие с позицией свт. Григория (Hunger. Register. 147. S. 352. 94 - 354. 95; ΓΠΣ. Τ. 3. Σ. 382. 31-32; Philotheus. Encomium // PG. 151. Col. 600). Но вскоре Акиндин отрекся от этой записки (Hunger. Register. 147. S. 354. 95-97).

Июльский Собор 1341 г. осудил Григория Акиндина. Решение было поддержано всеми присутствовавшими, хотя сам Акиндин говорил о насилии, к-рому подверглись его сторонники (Gregorio Akindinos. Discurso // TByz. Vol. 2. P. 262). Что касается заявления, к-рое Акиндин был вынужден подписать и выдержка из к-рого содержится у свт. Григория Паламы в 6-м Антирритике против Акиндина (ΓΠΣ. Τ. 3. Σ. 381. 33 - 382. 3; в нем Акиндин «принимал и приветствовал» решение Собора, осудившее учение Варлаама о Фаворском свете), то его нужно, по всей видимости, датировать кон. 1344 г. (Hero A. C. Some Notes on the Letters of Gregory Akindynos // DOP. 1982. Vol. 36. Р. 221-226; здесь: P. 222-223), а не июлем 1341 г. (Meyendorff. 1959. P. 87). Т. о., подписание этого заявления не может быть объяснением неупоминания осуждения Акиндина в томосе 1341 г.; этого объяснения придерживались П. К. Христу (ΓΠΣ. Τ. 2. Σ. 17), В. Фанургакис (Θανουργάκης. 1972. Σ. 294-295) и К. Пицакис (Πιτσάκης Κ. Γρηγορίου ᾿Ακινδύνου ἀνέκδοτη πραγματεία περ ᾿Αρμενοπούλου // ᾿Επετηρς Κέντρου ᾿Ερεύνης ῾Ιστορίας ῾Ελληνικοῦ Δικαίου. 1972. Τ. 19. Σ. 128; см. также: RegPatr, N 2212. P. 166). Можно только предполагать, почему осуждение Акиндина на июльском Соборе не было зафиксировано письменно (о возможных причинах см.: Hero A. C. Letters of Gregory Akindynos. Wash., 1983. P. XX. Not. 66. (CFHB; 21)). После июльского Собора Акиндин и его сторонники стали именоваться «варлаамитами», чтобы подвести под осуждение июньского Собора.

После июльского Собора 1341 г. в том же месяце (RegPatr, N 2213) был составлен томос (текст соборного томоса см.: Hunger. Register. 132; Καρμίρης. 1960. Τ. 1. Σ. 354-366; PG. 152. Col. 1241-1253). События июньского Собора 1341 г. известны лишь по июльскому изложению. Подписан томос был только в авг. (RegPatr, N 2214). Текст документа, включенный в патриарший регистр в июле, идентичен копиям, составленным в августе, за исключением подписей, к-рые сохранились только в копиях документа, причем все подписи различаются между собой - одна лишь подпись патриарха Иоанна Калеки фигурирует во всех копиях. Имп. подписи (Иоанна V и Анны Савойской) томос не имел. Официальный статус документа был подтвержден лишь томосом 1347 г. (23 окт. 1346 неск. архиереями было принято заявление в поддержку томоса 1341 г., расценивавшееся как приложение к нему; см.: RegPatr, N 2264).

Сопоставление между собой разных свидетельств (перечень: RegPatr, N 2212) о событиях, имевших место в июле 1341 г., позволяет прийти к выводу, что июльские решения, прежде всего осуждение Акиндина, не были сформулированы письменно, но произнесены устно без голосования и офиц. провозглашения, что дало повод сторонникам свт. Григория Паламы и его противникам для разной интерпретации событий.

Содержание томоса 1341 г.

После обвинения Собором, состоявшимся в сент. 1346 г., Иоанн Калека, пытаясь оправдаться в глазах императрицы, разорвал общение с Акиндином. Но 2 февр. 1347 г., когда Иоанн Кантакузин был уже рядом с К-полем, имп. Анна созвала Cобор, к-рый, рассмотрев «книгу материалов» Иоанна Калеки против свт. Григория Паламы, низложил патриарха, осудил всех противников святителя и их писания, а свт. Григория реабилитировал (события этого Собора изложены в томосе, обнародованном 8 февр. 1347). Вечером того же дня Иоанн Кантакузин вошел в К-поль. После длительных собеседований с императрицей свт. Григорий Палама и Андроник Асень были посланы к Иоанну Кантакузину для переговоров, результатом которых явилось восстановление мира: имп. Иоанн VI Кантакузин встал во главе гос-ва, а имп. Иоанн V Палеолог стал его соправителем (Cantacus. Hist. 3. 99-100).

В результате состоявшегося 8 февр. 1347 г. под председательством имп. Иоанна Кантакузина и имп. Анны Cобора был обнародован новый томос (RegPatr, N 2270), подтверждавший соборный томос 1341 г. и подводивший Иоанна Калеку под осуждение, к-рому подвергся в июне 1341 г. Варлаам (RegPatr, N 2270; текст см.: Hunger. Register. 147. S. 364-382). В отношении Акиндина подтверждался приговор июльского Собора 1341 г.

17 мая 1347 г. на пустующий Патриарший престол был возведен Исидор I Вухир (RegPatr, N 2273) после отказа др. кандидатов - свт. Григория Паламы и прп. Саввы Ватопедского. Вновь поставленный патриарх Исидор рукоположил 32 новых епископа, сочувствовавших богословским идеям свт. Григория Паламы и подписавших томос 1347 г. 21 мая Исидор короновал Иоанна Кантакузина во второй раз, после чего император утвердил патриарха Иерусалимского Лазаря (RegPatr, N 2275). Той же весной патриарх Исидор поставил свт. Григория Паламу митр. Фессалоникийским вместо низложенного Иакинфа (Philotheus. Encomium // PG. 151. Col. 613).

Первоисточники

Прочие источники

Место и участники

Ход Собора

Первоисточники

Ход Собора

После захвата К-поля и падения Византии в 1453 г. Флорентийская уния, заключенная в 1439 г., de facto не могла быть реализована и закончила свое существование не только в силу того, что противостояние ей началось сразу же после заключения (антиуниат. партию греч. духовенства возглавил свт. Марк Евгеник, а в 1443 в Иерусалиме состоялся Собор, который осудил унию и назвал Ферраро-Флорентийский Собор разбойничьим, выступив тем самым против К-польского патриарха и императора), но и по причине того, что правительство Высокой Порты по политическим соображениям запрещало унию.

Однако только 45 лет спустя произошло офиц. признание неканоничности Флорентийского Собора и признание его постановлений недействительными. В 1484 г. К-польский патриарх Симеон I созвал Собор в патриаршей ц. Богородицы Паммакаристос, на к-ром присутствовали представители Иерусалимского и Александрийского патриархов. Основной задачей Собора стало не столько признание недействительности Флорентийского Собора, сколько определение чина принятия в правосл. Церковь униатов, обращенных из католич. Церкви. Этот вопрос был актуальным в те годы по причине завоевания турками ряда территорий, ранее подвластных Западу (напр., герц-ство Афинское). Кроме того, многочисленные переходы в Православие униатов и католиков на завоеванных территориях были вызваны системой социально-экономического управления религ. меньшинств в Османской империи (миллеты), в которой К-польский патриарх был лидером (этнархом) христ. народов и обладал гражданской властью.

В отношении чина принятия в Православие Собором 1484 г. было решено, что достаточно отречения от лат. ереси и миропомазания (т. е. принятие вторым чином) (принятое Собором последование см., напр.: Ράλλης, Ποτλής. Σύνταγμα. Τ. 5. Σ. 143-147).

Собор 1484 г. стал первым Собором, официально осудившим Флорентийскую унию, поскольку подложные акты некоего Собора 1450 г. в ц. Св. Софии, имевшего якобы ту же цель, основываются на позднейшей подделке Георгия Корессия в XVII в. (Podskalsky. Griechische Theologie. S. 16).

Отсылка на Собор 1484 г. содержится в деяниях Большого Московского Собора 1667 г., к-рый постановил принимать «еретиков-папежников» через миропомазание (ДАИ. 1853. Т. 5. С. 499) в противоположность решению Московского Собора 1620 г., при патриархе Московском и всея Руси Филарете, в к-ром предписывалось перекрещивание латинян.

Собор был посвящен календарному вопросу в связи с изданием 24 февр. 1582 г. папой Григорием XIII буллы «Inter gravissimas», к-рая провозглашала введение нового календаря, получившего по имени папы название григорианского (см. подробнее ст. Календарь).

В 1583 г. папа Григорий XIII направил К-польскому патриарху Иеремии II Траносу послов с предложением перейти на новый календарь. Иеремия, несмотря на признание неточности юлианского календаря, высказал отрицательное отношение к реформе времени празднования Пасхи и исправлению календаря.

20 нояб. 1583 г. состоялся К. С., который принял «Правило о пасхалии и о новом календаре», подписанное патриархами К-польским Иеремией II, Александрийским Сильвестром, Иерусалимским Софронием VI и др. архиереями. Томос Собора осуждает и анафематствует тех, которые желают следовать григорианскому месяцеслову и пасхалии в противоречии с постановлениями Вселенских Соборов. Следование юлианскому календарю рассматривалось как сохранение отеческой веры и исповедания. Решение Собора было сообщено всем правосл. Церквам.

Соборы 1590 и 1593 гг. связаны с учреждением Патриаршества в России в 1589 г. После падения Византии в 1453 г., в силу того что сношение рус. митрополитов с К-польским престолом стало затруднено, вост. патриархи дали согласие на то, чтобы восточнорус. митрополит избирался и поставлялся непосредственно в России без необходимости посещения К-поля. Также Московский митрополит получал власть поставлять своих епископов и фактическую автономию в управлении Русской Церковью. При этом Русская Церковь оставалась de jure митрополией К-польского Патриархата. Экономическое положение вост. Патриархатов было бедственным, что вынуждало их обращаться за финансовой помощью к рус. правосл. государям. Россия же оказалась по сути единственной правосл. империей, у к-рой искали помощи и защиты правосл. иерархи и их паства, претерпевавшие бедствия и гонения под властью мусульман. Т. о., учреждение Патриаршества стало завершением длительного становления автокефалии Русской Церкви в сложившихся церковно-исторических и политических условиях.

В 1586 г. в Москву с целью сбора средств прибыл патриарх Антиохийский Иоаким V. Царь Феодор I Иоаннович объявил о желании учреждения Патриаршества в России и просил Иоакима о том, чтобы тот обсудил этот вопрос с остальными вост. патриархами. Пожелание царя сопровождалось обильными подарками. Однако ход делу в К-поле не был дан. Лишь спустя год в Россию прибыл грек Николай с грамотами от К-польского и Иерусалимского патриархов, в которых последние в очередной раз просили милостыню и обещали созвать Собор с целью обсуждения вопроса о московском Патриаршестве.

В 1587 г. К-польский патриарх Феолипт был низложен султаном, и в 3-й раз на престол взошел патриарх Иеремия II Транос, к-рый принял Патриархию в разграбленном турками состоянии. В нач. мая 1588 г. он отправился через Западную митрополию в Россию с целью сбора милостыни на восстановление резиденции. Визит патриарха Иеремии II в Москву продлился с июля 1588 по май 1589 г. и в результате ряда примечательных событий завершился поставлением 26 янв. 1589 г. митр. Иова на Патриарший престол (подробнее об учреждении Патриаршества на Руси см.: Макарий. История РЦ. Кн. 6. С. 31-48).

В «Уложенной грамоте» об учреждении Патриаршества в 1589 г., составленной в царской канцелярии и имевшей форму соборного постановления (хотя на самом деле никакого Собора не было), было помещено высказывание царя Феодора Иоанновича, что для создания Патриархата в Москве необходимо согласие как К-польского патриарха, так и «прочих вселенских патриархов - Александрийского, Антиохийского, Иерусалимского - и всего собору греческого». Кроме того, рус. власти претендовали на то, чтобы Московский патриарх поминался в диптихе третьим, после К-польского и Александрийского, но перед Антиохийским и Иерусалимским патриархами (СГГД. 1819. Ч. 2. № 59).

К. С., имевший целью утвердить патриаршее достоинство Иова, состоялся в мае 1590 г., после возвращения Иеремии в К-поль. В начале соборной грамоты (текст: Analecta Byzantino-Russica / Ed. W. Regel. Petropoli, 1891. P. 85-92) приводятся пояснения Иеремией своих действий. Царь Феодор просил его дать «архиепископу Московскому» титул патриарха; учитывая политическое значение Московского царства, Иеремия согласился с царем и «хиротонисал в патриархи Московские кир Иова», а также выдал последнему патриарший хрисовул, в к-ром определил, «чтобы… архиепископ Московский кир Иов был пятым Патриархом и имел патриаршее достоинство и честь и сопричислялся и соизмерялся с остальными патриархами во весь последующий век». Собор, к-рый в грамоте именует себя «вселенским», одобрил действия Иеремии в Москве - хиротонию Иова и присвоение ему патриаршего статуса, утвердил патриарший хрисовул и определил, что Иов должен иметь «честь и поминовение» после Иерусалимского патриарха, а «главой своей и первым» считать К-польского патриарха, подобно остальным патриархам.

Соборная грамота была подписана патриархами К-польским Иеремией, Антиохийским Иоакимом и Иерусалимским Софронием V. Александрийская кафедра была вакантной во время работы Собора (патриарх Сильвестр Александрийский к началу Собора скончался). Замещавший его Мелетий I Пигас, буд. патриарх Александрийский, не поддержал действий Иеремии и не был приглашен. Соборный томос подписали также 42 митрополита, 19 архиепископов, 20 епископов.

Палеографическое исследование подлинной грамоты 1590 г., выполненное Фонкичем, показало, что среди подписей можно выделить неск. групп, в к-рых подписи сделаны одной и той же рукой. Неподлинность подписей выявляется также при сравнении с подлинными подписями грамоты К. С. 1593 г. Т. о., из 106 неподлинными являются 66 подписей (Фонкич Б. Л. Греческие грамоты советских хранилищ: 3. Из истории учреждения патриаршества в России. Соборные грамоты 1590 и 1593 гг. // Проблемы палеографии и кодикологии в СССР. М., 1974. С. 251-260). При этом некоторые подлинные подписи принадлежат не непосредственным участникам Собора, а епископам болг. и молдав. епархий (комментарии см.: Макарий. История РЦ. Кн. 6. С. 643), через к-рые митр. Дионисий Тырновский вез грамоту в Москву и доставил ее в мае 1591 г.

Очевидно, что целью появления подписей на грамоте 1590 г. было создание у рус. правительства впечатления о том, что ради подтверждения установления московского Патриаршества был созван представительный Собор - это во многом определялось финансовой заинтересованностью К-польского патриарха.

Русское правительство было недовольно отсутствием подписи Александрийского патриарха и постановлением о пятом месте патриарха Московского в диптихе и обратилось ко всем четырем вост. патриархам с просьбой о пересмотре решения Собора 1590 г.

Мелетий Пигас, занявший к тому времени Александрийскую кафедру, на состоявшемся 12 февр. 1593 г. К. С. вост. патриархов (голос Антиохийского патриарха Иоакима VI на этот раз представлял именно Мелетий) признал учреждение Патриаршества на Руси. Его речь на Соборе занимает бóльшую часть текста Деяния Собора. Мелетий процитировал ряд канонов (IV Всел. 28, а также II Всел. 3, I Всел. 6 и Трул. 36), к-рые определяли статус кафедр «по достоинствам царств». В Деянии было утверждено, что московское Патриаршество в правосл. царстве легитимно и что в дальнейшем право избрания патриарха Московского будет принадлежать русским архиереям. Собор подтверждал пятое место Московского патриарха в диптихе. Все участники Собора выразили согласие с решением (греч. текст Деяния см.: Фонкич Б. Н. Греческие рукописи и документы в России в XIV - нач. XVIII в. М., 2003. С. 385-399; перевод соборного Деяния, сделанный еп. Порфирием (Успенским): Деяние К-польского Собора 1593 г., к-рым утверждено патриаршество в России // ТКДА. 1865. Т. 3. С. 237-248).

В России были не удовлетворены подобным решением и вплоть до Патриаршества Никона в XVII в. продолжали придерживаться мнения, зафиксированного в «Уложенной грамоте» о том, что Московский патриарх занимает третье место в диптихе.

Собор 1638 г. состоялся через 3 месяца после смерти Кирилла Лукариса и через 5 лет после публикации греч. версии его «Исповедания» под председательством К-польского патриарха Кирилла II Контариса, латинофрона и главного врага Кирилла Лукариса в борьбе за Патриарший престол.

Заглавие греч. издания «Исповедания» отличалось от латинского и претендовало на изложение веры всей Восточной Церкви, а не только богословских идей конкретного автора, т. е. представляло кальвинизм как веру греч. Церкви.

«Исповедание» привело к волнениям среди православных. Так, публикация «Исповедания» произвела большое смущение в Западнорусской митрополии, входившей в то время в состав К-польского Патриархата. «Исповеданием» сразу же начали пользоваться многочисленные протестантские и католические миссионеры: первые - ссылаясь в своей проповеди на авторитет К-польского патриарха, вторые - обвиняя греков в отступлении от церковной традиции. Иезуиты, напр., при обращении малороссов в католичество, ссылаясь на «Исповедание», утверждали, что греч. Церкви вместе со своими патриархами впали в кальвинизм. Хотя Феофан III, патриарх Иерусалимский, в 1630 г. в послании Киевскому митрополиту поручился за правоверие Кирилла Лукариса, однако это заявление не сыграло практически никакой роли для устранения беспокойства.

На Соборе, прошедшем 24 сент., присутствовали патриархи Александрийский Митрофан Критопулос и Иерусалимский Феофан, 20 митрополитов и 21 клирик. В соборном томосе основные положения «Исповедания» осуждались как еретические, а его авторство приписывалось непосредственно Кириллу Лукарису. Последний был предан анафеме наряду с теми, которые считали, что «Исповедание» содержит правильное учение и не признавали решение этого Собора (текст см.: Καρμίρης. 1968. Τ. 2. Σ. 652-655).

Очевидно, что в скорейшем предании Кирилла Лукариса анафеме Кирилл Контарис был заинтересован лично как главный враг Лукариса, сделавший все для его смерти от рук янычар и своего восхождения на престол. Уже в дек. 1638 г. Кирилл Контарис подписал документ о верности папе Римскому Урбану VIII, чем вызвал гнев султана и синода, а в июне 1639 г. он был низложен и сам объявлен еретиком.

Решение Собора 1638 г. из-за сомнительности возглавлявшего его патриарха, по всей видимости, не имело большого авторитета, однако позднее нашло отражение в деяниях прошедшего под председательством патриарха Досифея Нотары Иерусалимского Собора 1672 г.: текст решения Собора 1638 г. вошел в состав деяний Иерусалимского Собора, к-рый осудил «Исповедание веры» и вместе с тем постановил, что Кирилл Лукарис, по-видимому, не является автором «Исповедания», сняв с него обвинения в кальвинизме, поскольку не было свидетельств в пользу того, что он публично придерживался кальвинист. учения, и неизвестно др. сочинений, в к-рых он бы защищал протестант. взгляды. Кроме того, Собор представил ряд цитат из ранних проповедей Кирилла, доказывающих его православность и, т. о., подложность «Исповедания». В 5-й гл. актов Собора сообщается также, что Кирилл Лукарис свидетельствовал под клятвой, что он не автор «Исповедания» и учит противоположному.

Тем не менее из актов Иерусалимского Собора видно, что Собор не имел своей целью полностью оправдать и защитить Кирилла Лукариса, в тайном протестантизме к-рого всегда был уверен патриарх Досифей, но скорее руководствовался желанием освободить от еретического клейма Патриарший трон (подробнее см.: Бернацкий М. М. Канонизация патриарха Кирилла I Лукариса и Иерусалимский Собор 1672 г. // БТ. 2013. Вып. 45. С. 325-330). Так, Кирилл Лукарис порицается за то, что хранил молчание после публикации «Исповедания», несмотря на те волнения, к-рые оно произвело в Церкви, и многочисленные просьбы дать письменное опровержение. Поэтому он не свободен от обвинений в церковном обмане и предательстве, и Собор не порицает решение К. С. 1638 г., анафематствовавшего лично Кирилла, а не только его «Исповедание».

Ок. 1638 г. свт. Петр (Могила) замыслил написать новый, сравнимый с «Изложением православной веры» прп. Иоанна Дамаскина компендиум правосл. вероучения, чтобы избавить правосл. Церковь от упрека в ереси и ответить на вызов католиков и протестантов, поскольку сомнения в православности Кирилла Лукариса было невозможно подавить. У митр. Петра была также личная причина для составления подобного катехизиса против Кирилла Лукариса, поскольку после получения им Киевской кафедры именно Кирилл Лукарис утвердил его патриаршим экзархом, в связи с чем свт. Петра (Могилу) постоянно порицали католики.

С целью придать «Православному исповеданию» митр. Петра (Могилы) офиц. статус оно было рассмотрено на поместном Ясском Соборе 1642 г., который был созван по инициативе свт. Петра господарем Молдавии и Валахии Василе Лупу. Работа Ясского Собора началась еще в дек. 1641 г. Василе Лупу обратился к К-польскому патриарху Парфению I с вопросом о соответствии православию «Православного исповедания» Кирилла Лукариса. В связи с этим в мае 1642 г. патриарх Парфений созвал Собор, Деяния к-рого содержат 45 подписей епископов и клириков, в т. ч. митр. Петра (Могилы). Собор, рассмотрев «Исповедание» Кирилла Лукариса по главам, отверг его как исполненное ересей и чуждое правосл. вере и предал анафеме всех, кто почитают его за истинное и благочестивое (текст см.: Καρμίρης. 1968. Τ. 2. Σ. 658-661).

Деяния К. С. 1642 г. были доставлены в Яссы двумя патриаршими экзархами - Мелетием Сиригом, вероятным автором постановлений Соборов 1638 и 1642 гг., и митр. Никейским Порфирием. На Соборе присутствовали многочисленные епископы и клирики Молдавии и Валахии и три представителя К-польского патриарха от Киевской митрополии. Силами Мелетия Сирига в «Православное исповедание» были внесены изменения и дополнения с целью удаления следов католич. влияния, противоречащих учению Церкви, и сделан его перевод на новогреч. язык. Собор принял исправленную версию и направил на утверждение вост. патриархам, к-рое состоялось 11 марта 1643 г. на К. С. под председательством патриарха Парфения I. Соборную грамоту подписали также патриархи Александрийский Иоанникий, Антиохийский Макарий, Иерусалимский Паисий, 9 архиереев и 13 чинов Великой церкви (подробнее о К-польском и Ясском Соборах, а также о «Православном исповедании» см.: Legrand. Bibl. hell. XVIIe. T. 4. P. 113-117; Malvy, Viller. 1927; Καρμίρης. 1968. Τ. 2. Σ. 655-672).

Лат. оригинал «Православного исповедания» был утерян, и поэтому невозможно точно определить все изменения и дополнения, внесенные Мелетием Сиригом. Однако, по всей видимости, правка коснулась обсуждавшихся Киевским Собором в 1640 г. вопросов о форме Евхаристии, о местонахождении душ праведников до Страшного Суда, о частном суде и о чистилище. По сообщению очевидца Скогарди, личного врача господаря Василе Лупу, во время обсуждения «Православного исповедания» Ясским Собором румыны согласились внести соответствующее исправление Мелетия Сирига лишь с целью получения утверждения «Православного исповедания» у К-польского патриарха (Malvy, Viller. 1927. P. L).

Предыстория

Томос Собора

Собор был последним в ряду К. С. XVII в., созванных в связи с событиями, связанными с публикацией «Исповедания» патриарха Кирилла Лукариса. В отличие от предшествовавших Собор 1691 г. имел предметом рассмотрения исключительно таинство Евхаристии. Поводом для созыва послужили изданные и распространяемые последним ревностным поборником Лукариса вел. логофетом Иоанном Кариофиллом (ок. 1600 - после 1693) некие «тетради», в которых отвергалось в учении о Евхаристии слово «пресуществление» (μετουσίωσις) как чуждое св. отцам латинское новшество.

Сочинение главного противника Кариофилла патриарха Иерусалимского Досифея II Нотары «Меч на Иоанна Кариофилла» (Legrand. Bibl. hell. XVIIe. T. 3. P. 30-37; опубл. частично), написанное по итогам полемики, является главным источником сведений о биографии Кариофилла и событиях вокруг К. С. 1691 г. Ереси Кариофилла посвящена также одна из глав 13-й кн. «История Иерусалимских патриархов» Досифея Нотары (Δοσιθέου Νοταρᾶ, πατρ. ῾Ιεροσολύμων Παραλειπόμενα ἐκ τῆς ῾Ιστορίας περ τῶν ἐν ῾Ιεροσολύμοις πατριαρχευσάντων // Παπαδόπουλος-Κεραμεύς Α. ᾿Ανάλεκτα ῾Ιεροσολυμιτικῆς Σταχυολογίας. Πετρούπολις, 1891. Τ. 1. Σ. 300-302).

Поскольку «тетради» получили большое распространение, патриархи К-польский Каллиник II Акарнан и Иерусалимский Досифей приняли решение созвать Собор в субботу первой седмицы Великого поста 1691 г. Итогом Собора стало составление томоса (текст см.: Καρμίρης. 1968. Τ. 2. Σ. 859-863). В его 1-й ч. на основе «Исповедания православной веры» Досифея, вошедшего в заключительную, 6-ю ч. актов Иерусалимского Собора 1672 г., излагается правосл. учение о сущностном изменении хлеба и вина в Тело и Кровь Господа и реальном присутствии всего Христа в Евхаристии. Во 2-й ч. речь идет непосредственно о термине: утверждается его тождественность святоотеческому термину «преложение» (μεταβολή); поясняется, что Церковь воспользовалась словом «пресуществление» в целях борьбы с еретиками, отрицающими сущностное преложение Даров, для более ясного изложения истины, поскольку святоотеческие термины многозначны и могут толковаться по-разному. Затем составители томоса Собора ссылаются на использование термина «пресуществление» у правосл. греч. богословов XV-XVII вв. и в «Православном исповедании» свт. Петра (Могилы), отрицая заимствование термина у латинян, что не совсем корректно с исторической т. зр. В заключительной части томоса еще раз утверждается православность слова «пресуществление» и провозглашаются анафемы на всех приемлющих и распространяющих «тетради» Кариофилла и ему единомысленных.

На следующий день после Собора, в Неделю Торжества Православия, патриархи и архиереи отслужили Божественную литургию. Затем Досифей говорил проповедь, во время к-рой публично разорвал одну из «тетрадей» и анафематствовал всех тех, к-рые их переписывали. Хотя Кариофилл и подписал соборный томос, он не изменил своих воззрений (как это следует, напр., из написанного в июле 1692 письма К-польскому патриарху Дионисию IV, где он снова отвергает термин «пресуществление») и был вынужден покинуть К-поль и эмигрировать в Валахию, где и скончался после 1693 г. (Legrand. Bibl. hell. XVIIe. T. 3. P. 36-37; Podskalsky. Griechische Theologie. S. 239).

14 марта 1691 г. (дата указана на оборотной стороне грамоты) патриарх Досифей послал соборную грамоту Московскому патриарху Адриану вместе с печатным изданием сочинения Мелетия Сирига «Опровержение кальвинских глав Кирилла Лукариса» и актов Иерусалимского Собора 1672 г. (в наст. время грамота хранится в Государственном историческом музее: ГИМ. Син. грам. греч. 2319).

По прибытии соборное деяние было переведено на славянский язык иноком Евфимием Чудовским; черновой список перевода с правкой содержится в рукописи ГИМ. Син. 158 (Л. 1-3 об.). Часть этого перевода была затем процитирована патриархом Адрианом в догматическом послании («Изъявлении»), вошедшем в качестве одной из вступительных статей в полемический сб. «Щит веры», к-рый был призван стать наиболее полным и авторитетным компендиумом материалов (включая офиц. документы, а также большое количество святоотеческих свидетельств) по вопросам полемики с латинствующими в Москве в посл. четв. XVII в. о времени пресуществления Св. Даров (Бернацкий М. М. Константинопольский Собор 1691 г. и его рецепция в Русской Православной Церкви: (К вопросу о каноническом статусе термина «пресуществление») // БТ. 2007. Сб. 41. С. 133-145). В «Изъявлении» патриарх Адриан благословляет издание сборника и кратко излагает историю полемики с привлечением святоотеческих цитат и церковно-канонических материалов, в т. ч. грамоты Собора 1691 г., цитируемой патриархом в самом начале «Изъявления». Т. о., томос был привлечен патриархом Адрианом прежде всего с целью окончательного разрешения спора о времени пресуществления, а не вопроса о православности самого термина.

Попытка урегулирования Апостольского (Петрова) поста. Патриарх Иеремия III созвал Собор для устранения возникших разногласий между теми, кто соблюдали Апостольский пост по древнему уставу, и теми, кто нарушали древний устав, но не отвергали поста. Собор состоял из архиереев и клириков К-польского Патриархата; в его работе принимал участие Иерусалимский патриарх Хрисанф Нотара. Патриарх Иеремия предложил, чтобы в будущем Апостольский пост имел продолжительность не более 20 дней. Однако возникшие протесты среди населения привели к тому, что Собор не принял никакого решения о посте.

Против униат. пропаганды, в т. ч. среди антиохийских христиан. Собор осудил латинское учение в его главных отличиях от восточноправославного. В окружном послании Собора говорится: «…удаляйтесь от нововведений и новшеств латинян, которые не оставили ни одного догмата, таинства и предания Церкви, которое бы не разорили бы или не исказили» (Καρμίρης. 1968. Τ. 2. Σ. 858). Окружное послание подписано К-польским патриархом Иеремией III, Антиохийским патриархом Афанасием III Даббасом, Иерусалимским патриархом Хрисанфом Нотарой и 7 епископами.

Собор стал продолжением Собора 1722 г. Он был созван в ответ на усилившуюся лат. пропаганду, гл. обр. в Сирии, Месопотамии, Палестине и Египте. Собор издал «Исповедание веры», текст к-рого (см.: Καρμίρης. 1968. Τ. 2. Σ. 861-870) был составлен Иерусалимским патриархом Хрисанфом Нотарой и подписан патриархами: К-польским Паисием II, Антиохийским Сильвестром и Иерусалимским Хрисанфом, а также архиереями, находившимися в то время в К-поле и принимавшими участие в Соборе. Вместе с тем Собор подтвердил существовавшую неофициально практику выдачи индульгенций, к-рые именовал «разрешительными грамотами» (συγχωροχάρτια); власть выдавать их имели четыре патриарха, К-польский, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский. Это решение было также направлено против католиков, т. к. Собор утверждал: «Говорить, что власть давать [индульгенции] имеет только Римский папа, есть явная ложь» (Ibid. Σ. 868).

Собор осудил католич. Крещение. Доводы приводятся в оросе, где, в частности, говорится: мы «принимаем приходящих к нам от них как неосвященных и некрещеных, последуя Господу нашему Иисусу Христу, Который заповедал Своим ученикам крестить во имя Отца и Сына и Святого Духа, священным и Божественным апостолам, которые повелевают крестить приходящих тремя погружениями и при каждом погружении призывать по одному имени Святой Троицы… а также Второму и Пято-Шестому Святым Вселенским Соборам, предписывающим тех, кто не были крещены тремя погружениями… но каким-нибудь другим способом, принимать в Православие как некрещеных» (Mansi. 1907. Col. 619). Орос Собора подписан К-польским патриархом Кириллом V, Александрийским патриархом Матфеем Псалтом и Иерусалимским патриархом Парфением.

Решение Собора 1756 г. на рус. практику принятия католиков не повлияло.

Собор посвящен опровержению лат. догматов и обычаев; главной темой была «уния». В окружном послании осуждаются индульгенции как средство обогащения (Καρμίρης. 1968. Σ. 898).

Окружное послание подписали К-польский патриарх Григорий VI, Иерусалимский патриарх Афанасий V и 11 архиереев К-польского синода. Его текст был послан также отсутствовавшим патриархам Александрийскому Иерофею I и Антиохийскому Мефодию.

Признание автокефалии Элладской Православной Церкви. Автокефалия Элладской Церкви, провозглашенная в 1833 г. без согласия К-польского Патриархата, не была им признана. Попытки восстановить отношения с К-польской Церковью и добиться признания своей независимости предпринимались синодом Элладской Церкви в 1841 и 1843 гг., однако были неудачными. В 1850 г. греч. правительством было направлено послание К-польскому патриарху Анфиму IV с просьбой признать автокефалию, принять «священный синод королевства греческого... как брата во Христе, благословив дело благочестивого греческого народа» (Курганов. 1871. С. 202). Для решения вопроса патриарх Анфим IV созвал Собор, в работе к-рого помимо членов патриаршего синода приняли участие также пять находившихся на покое К-польских патриархов и патриарх Иерусалимский Кирилл. Заседания Собора начались 16 июня 1850 г., а 29 июня было принято соборное определение, в к-ром признавалась автокефалия Элладской Церкви.

Собор, объявивший Болгарскую Церковь схизматической. 11 февр. 1872 г. тур. правительство дало разрешение на избрание экзарха Болгарии, что стало началом греко-болг. церковной распри. 16 февр. 1872 г. экзархом был избран митр. Видинский Анфим I (Чалыков). Согласно фирману, изданному правительством в 1870 г., был образован особый церковный округ - Болгарский Экзархат; фирман определял границы Экзархата: кроме перечисления ряда городов было объявлено, что жители др. мест, исповедующих правосл. веру, могут подчиниться Экзархату в том случае, если 2/3 населения того пожелают.

17 марта Анфим I прибыл в К-поль. 2 апр. он получил султанский берат, определявший его полномочия как верховного представителя правосл. болгар, и попытался установить контакт с Патриархией: согласно фирману, глава Болгарской Церкви должен был получить утверждение патриарха, а каждый его приезд в столицу - иметь санкцию патриарха. Однако К-польская Патриархия не признавала законными эти деяния (в своем протесте, адресованном Порте, патриарх Григорий VI еще в 1870 г. категорически отверг фирман, указав, что не признает за султанским правительством права вмешиваться в чисто церковный вопрос). Последовало предложение незамедлительно созвать вселенский Собор. Одновременно патриарший синод обратился с посланием к болг. народу, в к-ром осуждал фирман как акт незаконный и неканонический. Отправил он и послания др. автокефальным Церквам с просьбой о поддержке. Ответы Русской и Сербской Церквей не оправдали надежд Патриархии. Несмотря на вмешательство гражданской власти посредством издания фирмана, требования болгар были признаны справедливыми и не противоречащими церковным канонам.

Официально Экзархат был провозглашен независимым 11 мая, в день равноапостольных Кирилла и Мефодия; экзарх Анфим I совершил торжественную литургию. В ответ Патриархия 13 мая объявила экзарха низвергнутым, сослуживших ему архиереев - отлученными.

После того как Порта приняла отставку патриарха Григория VI на Патриарший престол взошел Анфим VI. В авг.-сент. 1872 г. в К-поле состоялся Собор с участием иерархов К-польского Патриархата (в т. ч. бывш. патриархов Григория VI и Иоакима II), патриархов Александрийского Софрония IV, Антиохийского Иерофея и Иерусалимского Кирилла II, архиеп. Кипрского Софрония, а также 25 епископов и неск. архимандритов (в т. ч. представителей Элладской Церкви).

Собор начал заседания 29 авг. Была назначена специальная комиссия для подготовки доклада о незаконных действиях болгар. Доклад комиссии был сделан 12 сент. В нем содержался обзор истории церковного спора, истолкование национального начала в Церкви как ереси филетизма, а также давалось толкование неканонических действий болгар. Иерусалимский патриарх Кирилл просил участников Собора не торопиться с объявлением схизмы и отказался подписать протокол. Антиохийский патриарх запретил своему представителю участвовать в комиссии, если она не займется изысканием средств к примирению. Патриарх Иерусалимский Кирилл объявил патриарху Анфиму, что не будет более принимать участия в Соборе при той ситуации, которая сложилась; за 2 дня до окончания Собора патриарх Кирилл уехал в Иерусалим. Между тем 16 сент. на 3-м, и последнем, заседании Собор принял акт о низвержении болгарских архиереев и орос, объявляющий Болгарскую Церковь схизматической. 17 сент. орос был оглашен в патриаршем храме св. Георгия, а через неделю - во всех греч. церквах столицы (см. также в статьях Анфим I (Чалыков), Болгарская Православная Церковь).