ИБН СИНА

Основным источником сведений о жизни И. С. является его биография, начатая им самим и завершенная его учеником Абу Убайдом Джузджани, к-рая сохранилась до наст. времени в составе более поздних сочинений араб. авторов в неск. мало различающихся редакциях (анализ источников см.: The Life of Ibn Sina. 1974. P. 1-11). Разрозненные сообщения о фактах из жизни И. С., которые встречаются в трудах др. араб. писателей, являются нек-рым уточнением данных этой биографии - в целом она большинством исследователей признается достоверной.

Ибн Сина. Гравюра из кн. «Canon». Pavia, 1510 (РГБ)

Ибн Сина. Гравюра из кн. «Canon». Pavia, 1510 (РГБ)

Вскоре И. С. представился случай применить медицинские познания на практике: он вылечил правителя Бухары Нуха ибн Мансура, в благодарность за что тот дал ему право доступа в собственную библиотеку. Пользуясь найденными там книгами, И. С. углубил свои познания в различных науках. Примерно в то же время он начал создавать собственные сочинения, однако большинство работ И. С. этого периода до наст. времени не сохранилось. Когда И. С. было чуть больше 20 лет, умер его отец и И. С. пришлось поступить на гос. службу в администрацию Бухары. Предположительно ок. 1002 г., когда в результате междоусобных войн власть в Бухаре сменилась, И. С. был вынужден переехать в столицу гос-ва Хорезм г. Гургандж (ныне г. Кёнеургенч (Куня-Ургенч), Туркмения), являвшийся в то время крупным интеллектуальным центром арабского мира. Однако и этот город ему пришлось покинуть - ок. 1013 г. И. С. направился в Горган. Сообразуясь с беспокойной политической обстановкой, И. С. нередко менял города пребывания. Он жил в Рее, Хамадане, Исфахане; занимал придворные должности у различных правителей мелких арабских государств того времени. Жизнь И. С. была полна опасностей: он нередко оказывался замешан в дворцовых интригах, подвергался преследованиям, был заключен в тюрьму, его книги и имущество гибли при разрушении городов в междоусобных войнах. Исповедуя ислам, И. С. вместе с тем вел достаточно свободный образ жизни, не был приверженцем аскетических идеалов и не находил ничего зазорного в земных удовольствиях. При этом, по свидетельству Джузджани, посвящая дневные часы преимущественно общественным, политическим и врачебным обязанностям, в ночное время И. С. диктовал свои сочинения.

Арабские авторы биографий И. С. приводят различные сведения об обстоятельствах и времени его кончины. Большинство совр. исследователей согласны в том, что он умер либо на пути в Хамадан, либо в этом городе, где и был похоронен. Наиболее вероятная дата смерти И. С.- 1-я пятница месяца рамазан 428 г. хиджры.

Наследие И. С. стало предметом острой полемики, прямо или косвенно повлияв на всех последующих араб. философов. Сторонники мистико-аскетического направления ислама - суфизма критиковали И. С. за излишний рационализм, однако принимали нек-рые его мистические и теологические идеи. Последовательную и жесткую критику мн. философских и богословских положений И. С. проводили мутакаллимы, представители калама. Наиболее известный автор этого направления аль-Газали написал специальное соч. «Tahāfut al-falāsifa» (Опровержение философов), посвященное последовательному опровержению тех идей И. С., к-рые, по мнению Газали, вступали в противоречие с вероучением ислама. В защиту философии И. С. выступил в соч. «Tahāfut al-tahāfut» (Опровержение опровержения) Ибн Рушд. В последующей исламской мысли с различных позиций наследие И. С. рассматривали аш-Шахрастани, ар-Рази, ат-Туси, Сухраварди, Ибн Туфайль, аш-Ширази (Мулла Садра) и др.

Яркая жизнь И. С., наполненная многочисленными переездами между разными городами, во многом обусловила характерные особенности его сочинений: они создавались чрезвычайно быстро, по сути являясь письменной фиксацией устных рассуждений мыслителя. При этом И. С. не всегда мог найти те книги др. авторов, к-рые были ему нужны в работе, поэтому многое ему приходилось цитировать по памяти и просто пересказывать.

В работах араб. авторов сохранилось значительное число перечней сочинений И. С., в которых их общее число варьируется от 40 до 400 с лишним (The Life of Ibn Sina. 1974. P. 13; Ибн Сина. Избранные философские произведения. 1980. C. 527). В совр. библиографии, составленной Ж. Анавати (Anawati. 1950), приводится 276 заглавий сочинений И. С., однако мн. из работ едва ли были написаны И. С., мн. сохранились лишь в виде небольших фрагментов или просто упоминаются кем-то из древних авторов. В библиографии др. совр. ученого, Я. Мадави (Mahdavi. 1954), насчитывается 132 заглавия подлинных сочинений И. С., еще 110 сочинений либо приписываются ему, либо являются позднейшими переработками (сокращениями и компиляциями) его основных трудов. Хотя нек-рыми исследователями предпринимались попытки реконструировать хронологическую последовательность сочинений И. С., большинство датировок имеет приблизительный и гипотетический характер.

Ибн Сина. Гравюра из кн. «Liber canonis medicinae». Venetiis, 1544 (РГБ)

Ибн Сина. Гравюра из кн. «Liber canonis medicinae». Venetiis, 1544 (РГБ)

Среди утраченных философских сочинений И. С. наиболее значительным являлся трактат «Kitāb al-Insāf» (Книга справедливости), пропавший еще при жизни И. С., в к-ром он сопоставлял «западные» (т. е. греческие) и «восточные» (по предположению большинства исследователей, связанные с идеями багдадской школы) подходы к интерпретации наследия Аристотеля. Всего, по словам И. С., в этой книге рассматривалось 28 тыс. различных проблем (подробнее см.: Nasr. 2001). «Восточной мудрости» был посвящен и еще один утраченный трактат И. С.- «Kitāb al-Нikma al-mašriqiyya» (Книга восточной философии), из которого сохранилась лишь часть, посвященная рассмотрению отдельных вопросов логики,- «Manṭiq al-mašriqiyyīn» (Логика восточных).

Хотя наибольшую известность приобрели философские и медицинские сочинения И. С., среди его сочинений присутствуют работы, внесшие весомый вклад в развитие мн. др. наук: физики, химии, астрономии, математики, музыки. Его перу принадлежат сочинения о политике и этике, а также религ. и богословские сочинения, в т. ч. посвященные толкованию Корана и различным вопросам исламской мистики. Для понимания богословских взглядов И. С. большое значение имеют сохранившиеся мистические трактаты и отрывки из них (см.: Traités mystiques d'Avicenne / Éd. A. F. Mehren. Leyde, 1889-1899). Известны поэтические произведения И. С. на родном персид. и араб. языках; значительный интерес представляет написанная в художественной форме мистико-философская аллегорическая повесть «Нayy Ibn Yaqzān» (Хайй, сын Якзана; др. вариант перевода - Живой, сын Бодрствующего).

Несмотря на достаточно оригинальный характер философии И. С., во многих ее частях наблюдается очевидное влияние греч. философской традиции: Платона, Аристотеля и неоплатоников (Gardet. 1951. P. 23). Со взглядами последних он, по-видимому, познакомился благодаря известному в арабском мире компилятивному сочинению «Kitāb utūluğiyā Arisṭāṭālīs» (Теология Аристотеля), к-рое в действительности содержало выборочный комментированный араб. перевод текстов 4, 5 и 6-й «Эннеад» Плотина. Серьезное влияние на восприятие И. С. идей греч. философов оказала предшествующая араб. философская традиция (фальсафа), представленная аль-Кинди, аль-Фараби и др. мыслителями.

Согласно И. С., задача философии (или мудрости, ḥikma), рассматриваемой как совершенствование разумной души,- исследование и познание всего многообразия вещей. Это исследование осуществляется в границах человеческих способностей, и в результате его формируются комплексы истинных суждений, на основании к-рых строятся положительные науки. Философия подразделяется на теоретическую и практическую, причем первая нацелена на познание истины (ḥaqq) как таковой, вторая постигает истину в аспекте блага (hayr). Если теоретическая философия доставляет совершенство душе лишь путем чистого познания, то в практической философии к этому добавляется совершенствование путем осуществления определенных действий, проистекающих из познания должного. При этом теоретическая философия является познанием вещей, к-рые существуют независимо от человеческого выбора и действий, тогда как практическая философия направлена на вещи, формирующиеся на основе свободного выбора и поступков человека.

Одним из способов подразделения наук у И. С. является отношение их объектов к движению. И. С. выделял 3 основные науки внутри теоретической философии: занимающаяся вещами, к-рые обладают движением как в реальности, так и в мышлении (физика); занимающаяся вещами, к-рые абстрагируются мышлением от движущегося в реальности и потому имеют смешанный характер (математика); занимающаяся вещами, к-рые не обладают движением ни в мышлении, ни в реальности (метафизика, или «первая философия»).

Практическая философия подразделяется И. С. на политику, экономику и этику. При этом в теоретической философии истины, согласующиеся с божественным законом (šarīa ilāhiyya), должны быть найдены на пути интеллектуального исследования мира, тогда как в практической философии эти истины заранее даны как содержание религ. откровения, и от человека требуется научиться надлежащим образом применять их на практике (cм.: Gardet. 1951. P. 29-32; Inati. 2001. P. 233-234).

По утверждению И. С., логика является необходимым инструментом (āla) философии, поскольку логика помогает переходить от известных суждений и понятий к новым и неизвестным, увеличивая тем самым область познанного. Основными объектами логики как науки являются понятия и суждения: первые суть объекты разума, к к-рым неприменимо утверждение или отрицание, вторые имеют утвердительный или отрицательный характер. Логика для И. С. есть прежде всего наука о методах, при помощи к-рых человек может достичь правильного определения к.-л. вещи, а также избежать заблуждений и ошибок при построении сложных рассуждений в силлогистической и иных формах (Avicenna. 1989. P. 71). По мысли И. С., к формированию правильного понятия (taṣawwur mustaḥṣal) о вещи приводит т. н. объясняющее положение (qawl šāriḥ), которое может иметь вид сущностного определения (ḥadd) либо описательного определения (rasm) (ср. сходное учение в «Введении к «Категориям» Аристотеля» неоплатоника Порфирия и комментарии к этому сочинению Боэция). В свою очередь, к правильному суждению (taṣdīq yustaḥṣal) приводит надлежащий процесс аргументации (ḥuğğa), который может иметь форму силлогизма (qiyās), индуктивного рассуждения (istiqrāʼ) и рассуждения по аналогии (tamṯīl). Правильные методы рассуждения, согласно И. С., не только необходимы для построения точных наук, но в конечном счете служат спасению души человека, к-рая с их помощью преодолевает заблуждения и ошибки. По словам И. С., «спасение людей происходит путем очищения души, а очищение души происходит путем постижения ее чистой формы и предохранения ее от осквернения природы. Путь же к этим двум вещам - наука, а всякая наука, которая не взвешена на весах логики, не является достоверной и точной» (Ибн Сина. Книга знания. С. 62).

Важной частью логики И. С. является разрабатывавшаяся им теория соотношения внешних вещей, мыслительных понятий, языковых выражений и письменных знаков. Хотя подлинным предметом логики являются лишь сами по себе мыслительные понятия, «вторичные интенции» (al-maʻānī al-maʻqūla al-ṭāniya), в ее задачу входит также установление связи между понятиями и языком, на к-ром они выражаются. Однако, согласно И. С., логика должна быть нацелена не на конкретный язык с его особенностями, а на универсальные, метаязыковые структуры, размечающие язык (Avicenna. 1989. P. 72). Рассматривая связь языковых выражений с понятиями разума, И. С. в согласии с аристотелевской традицией отмечал, что выражения могут обозначать как общие (напр., человек), так и единичные (напр., Саид, т. е. конкретное лицо) понятия. При этом связь слова и понятия может быть различной: корреспондентной, инклюзивной, импликативной (или ассоциативной) (см.: Асимов, Диноршоев. 1980. С. 34; ср.: Avicenna. 1989. P. 72). И. С. различал предикативные (ḥamlīya, строящиеся по форме «S есть P») и условные (šarṭiyya) суждения, считая последние комбинацией 2 (или больше) предикативных суждений и рассматривая как их конъюнктивную («если... то»), так и дизъюнктивную («либо... либо») формы. И. С. также исследовал различные аспекты теории модальных суждений, развил аристотелевскую теорию силлогизма, указав на ряд сложностей и противоречий в ее интерпретации у предшествовавших араб. логиков (подробнее см.: Shehaby N. The Propositional Logic of Avicenna: A Transl. from al-Shifāʼ: al-Qiyās, with Introd., Comment. and Glossary. Boston, 1973; Sabra A. I. Avicenna on the Subject Matter of Logic // J. of Philosophy. 1980. Vol. 77. N 11. P. 746-764; Gyekye K. The Terms «Prima Intentio» and «Secunda Intentio» in Arabic Logic // Speculum. 1971. Vol. 46. N 1. P. 32-38).

Логика у И. С. тесно связана с основоположениями его теории познания, в частности с разрабатывавшейся им концепцией абстрагирования. Вторичные общие понятия (или вторичные интенции), являющиеся собственным объектом логики, образуются путем абстрагирования (tağrīd) от первичных частных понятий, которые в свою очередь суть абстракции чувственных форм, образующихся в уме при его соприкосновении с конкретными объектами материального мира (Avicenna. 1989. P. 71). Всего у И. С. выделяется 4 ступени абстрагирования: 1) непосредственное ощущение материальных вещей со всеми их качествами, свойствами и акциденциями, в результате к-рого в чувствах (или в душе (nafs) как источнике чувств) возникает образ воспринимаемой вещи; 2) образ предмета, сохраняющийся в душе после исчезновения объекта восприятия; 3) формирование способностью воображения идеи и понятия вещи на основе запечатленного в разуме образа; 4) формирование на основе отдельных идей универсальных, всеобщих понятий и категорий, полностью абстрагированных от материи (Асимов, Диноршоев. 1980. С. 31-32). И. С. также разрабатывал оригинальную теорию интуиции, определяя последнюю как способность быстро находить средний член силлогизма, минуя всякое обучение и исследование. Согласно И. С., именно благодаря интуиции возникает новое знание, к-рое затем уточняется и углубляется логическим путем.

По утверждению И. С., метафизика исследует сущее как таковое в аспекте его существования. Существование, являющееся субъектом метафизики, рассматривается в ней, в отличие от физики и математики, не в частном, а в наиболее общем аспекте, категориально, как «абсолютное существование» (al-woğūd al-muṭlaq). В этом смысле в предмет метафизики входят такие категории, как единство и множество, потенциальность и актуальность, вечность и становление, причина и результат и т. п. Метафизика изучает также связь существования с 10 категориями Аристотеля (субстанцией и 9 акциденциями).

Согласно И. С., важнейшим метафизическим понятием является «существование». Это понятие интуитивно доступно каждому, и его невозможно подвергнуть сомнению, поскольку оно обладает внутренней самоочевидностью. О чем бы ни вел речь человек, он всегда говорит об этом как о существующем - либо в реальности, либо в разуме. Существованию И. С. противопоставлял сущность, т. е. понятие, отвечающее на вопрос: «Что есть вещь?». Сущность как чистое понятие не предполагает существования, она есть лишь возможность существования, и чтобы объяснить ее реальное эмпирическое существование в конкретных вещах, необходимо принять представление о Боге как силе, делающей возможное существование необходимым сущим.

Ввиду этого центральное место в метафизике И. С. занимает теория эманации (fayḍ), обусловливаемая его представлением о Боге (первом сущем) как о едином и необходимом сущем (al-wāḥid). Согласно И. С., от одного может происходить только одно, поэтому Бог не может сотворить непосредственно многое сущее. Вместе с тем, Бог есть необходимое сущее (wājib al-wujūd), сущность которого совпадает с его существованием. Все прочее сущее обладает необходимой сущностью и возможным существованием, поскольку его существование обусловливается творческим актом Бога.

Сам процесс эманации творения из Бога у И. С. представлен как иерархическое нисхождение. От познающего Самого Себя единого Бога происходит одно сущее - первая интеллигенция (или первый разум, ʻaql), к-рая познает как свое собственное существование, так и существование первого сущего (Бога). Поскольку она имеет двойное существование (т. е. одновременно возможное и необходимое: возможное, поскольку она имеет первое сущее причиной; необходимое, поскольку она есть необходимый элемент эманации первого сущего) и познает две сущности (собственную и первого сущего), она является источником множественности. Поэтому от нее происходят 3 следующих сущих: вторая интеллигенция, первая душа и первая сфера звезд (т. е. первое тело). Дальнейшее представление процесса эманации у И. С. связано с астрономической системой Птолемея. Согласно последнему, помимо сферы звезд существует 8 планетарных сфер, к-рые заключают в себе одна другую и в центре к-рых находится Земля. Поэтому начиная с первого сущего (Бога) процесс эманации идет вплоть до 10-й интеллигенции, вместе с которой появляется последняя, 9-я сфера луны и ее душа. Именно эта 10-я интеллигенция, также называемая активным разумом (ʻaql al-faʻʻāl), воздействует на земной мир. Она производит первую материю (hayūlā), к-рая представляет собой чистую возможность и лишена всякой формы. Из этой материи возникают 4 элемента, соединение и разъединение к-рых является основанием всякого порождения и разрушения тел материального мира. 10-я интеллигенция, производящая материю, есть вместе с тем «распределитель форм», т. е. именно она предоставляет всякой материи форму, в т. ч. телу - душу. Память души о своем происхождении является основой мистической философии И. С.- душа в своем восхождении к единому должна проделать путь, обратный творческой эманации (подробнее о мистике И. С. см.: Gardet. 1951. P. 143-194).

В связи с вопросом о творении мира И. С. также затрагивал проблему его вечности. Согласно И. С., эманация не является волевым и спонтанным процессом, она есть необходимое проявление вовне сущности Бога, поэтому мир творится всегда. Во временном смысле мир совечен Богу, однако Бог имеет логический и причинный приоритет над миром как порождающий его источник (см.: Avicenna. 1989. P. 73-79; Inati. 2001. P. 239-242).

По мнению И. С., физика, или философия природы, занята теми вещами, к-рые подвержены материальному движению и изменению. В основание физики полагаются нек-рые общие принципы и понятия (материя, форма, движение, пространство и время и т. п.), на основании к-рых дается причинное (в рамках аристотелевского учения о причинности) объяснение явлений материального мира (подробнее о физических представлениях И. С. см.: Nasr. 1993. P. 177-274).

В учении о человеческой душе, которое И. С. развивал в физическом разделе своих сочинений, взгляды философа во многом совпадали с идеями Аристотеля. Он считал душу самостоятельной сущностью (субстанцией) и приводил в качестве доказательства этого факт самосознания. Он соглашался с аристотелевским учением о 3 видах души: разумной, растительной и животной, каждая из к-рых обладает присущими ей силами, или способностями, обеспечивающими выполнение ее функций. Так, способности растительной души - это питание, рост и размножение; животная душа обладает 2 родами способностей: способностью движения и когнитивными способностями, или способностями восприятия. Последние подразделяются на внешние (5 физических чувств) и внутренние (их также 5), в число к-рых входят общее чувство (обобщающее данные 5 внешних чувств), воображение (ḫayāl), способность соединять и сопоставлять образы (taḫayyul), способность постигать смысл воспринятых чувствами образов (wahm), способность сохранять образы и их смыслы.

Разумная душа присуща только человеку; ее способностями являются активный и пассивный разум. Первоначально человек обладает лишь пассивным разумом, способным воспринимать единичные вещи, однако в результате оформляющего воздействия на него активного разума (10-й интеллигенции) он приобретает силу сравнивать образы и формировать благодаря этому универсальные понятия. Поскольку универсальные (общие) понятия формируются не самим человеческим разумом, а воздействующим на него активным разумом, И. С. считал, что в человеческой памяти не могут храниться универсальные и абстрактные идеи - там хранятся лишь сингулярные образы, для обработки к-рых человеческий разум вынужден вновь и вновь обращаться к активному разуму. С действием активного разума И. С. связывал и интуитивное познание, называемое им также «простым познанием»,- быстрое концептуальное схватывание человеком прежде неизвестной ему информации (подробный исторический и сравнительный анализ учения И. С. об активном разуме см.: Davidson H. A. Alfarabi, Avicenna, and Averroes on Intellect: Their Cosmologies, Theories of the Active Intellect, and Theories of Human Intellect. Oxf., 1992. P. 74-126).

И. С. отвергал доктрину переселения душ, поскольку после соединения с телом душа становится навсегда индивидуализированной. Согласно И. С., каждая конкретная душа начинает свое существование в тот момент, когда появляется тело, готовое ее принять. И. С. рассматривал смерть как отделение души от тела и полагал, что лучшие души, развившие свою разумную часть, больше не будут нуждаться в телах и будут вечно наслаждаться отделенным существованием. Что касается большинства душ, то, по-видимому, для них понадобится физическая субстанция и их жизнь после всеобщего воскресения по-прежнему будет иметь материальный характер,- здесь И. С. склонен был следовать учению Корана о материальном аде и рае (детальное изложение взглядов И. С. на посмертную участь человека см.: Gardet. 1951. P. 88-105).

Переводы сочинений И. С. начали появляться на лат. Западе в сер. XII в.; к кон. XIII в. был переведен значительный объем текстов из его главного соч. al-Šifāʼ: почти все физические и метафизические части, небольшие фрагменты из логических частей. Основным центром переводческой работы была Италия, известны имена наиболее важных переводчиков: Ибн Дауд (Авендаут), Доминик Гундисальви, Михаил Скот и др. Выполненные позднее переводы фрагментов др. сочинений И. С. широкого распространения не получили.

История первоначальной рецепции в лат. схоластической среде сочинений И. С. вплоть до наст. времени остается сравнительно мало изученной. Предполагается, что первыми интерес к его идеям проявили мыслители, близкие к платонической традиции, прежде всего - августинианцы. В сочинениях последних (напр., у Гундисальви, Роджера Марстона и др.) активный разум И. С. нередко отождествлялся с Богом как источником света, в к-ром познаются все вещи; концепции И. С. также часто интерпретировались христ. авторами в духе иерархической философии «Ареопагитик».

Памятник Ибн Сине, Душанбе. 1984 г. Архитекторы Р. Каримов, А. Агаронов. Скульптор Г. Эльдаров

Памятник Ибн Сине, Душанбе. 1984 г. Архитекторы Р. Каримов, А. Агаронов. Скульптор Г. Эльдаров

Широко пользовался сочинениями И. С. Альберт Великий (Ɨ 1280) при составлении комментариев к сочинениям Аристотеля. В работах его ученика, Фомы Аквинского (Ɨ 1274), содержится более 400 прямых цитат из физических и метафизических сочинений И. С. В частности, Фома использовал разработанное И. С. различение сущности (essentia) и существования (existentia), однако отказывался вслед за И. С. признавать существование акциденцией, находя более верным понимание сущности как аристотелевской потенции, а существования - как акта и тем самым соединяя позиции И. С. и Ибн Рушда (см.: Wippel J. F. Metaphysical Themes in Thomas Aquinas II. N. Y., 2007. P. 31-64). Мн. идеи И. С. творчески развивались августинианским мыслителем Генрихом Гентским (Ɨ 1293); так, он пользовался учением И. С. о необходимом и возможном сущем при построении собственного доказательства бытия Божия; в духе системы И. С. рассматривал понятие «вещь» (res) в ее связи с трансценденталиями; принимал нек-рые психологические концепции И. С. (подробнее см.: Janssens J. Some Elements of Avicennian Influence on Henry of Ghent's Psychology // Idem. 2006. [N] XVI. P. 155-169; Idem. Elements of Avicennian Metaphysics in the «Summa» // Ibid. [N] XVII. P. 41-59; Decourte J. Avicenna's Ontology of Relation: A Source of Inspiration to Henry of Ghent // Avicenna and His Heritage. 2002. P. 197-224)

Значительное влияние взгляды И. С. оказали на формирование нек-рых важных философских концепций Иоанна Дунса Скота (Ɨ 1308): учения о бытии и его унивокальной предикации, учения о причинности, представления о Боге как необходимом сущем, учения о познании, в т. ч. об интуитивном познании и самопознании (cм.: Gilson. 1926; Idem. 1927; Sontag. 2006; подробный анализ различных позиций в вопросе о влиянии И. C. на Дунса Скота см.: Counet J.-M. Avicenne et son influence sur la pensée de Jean Duns Scot // Before and after Avicenna. 2003. P. 225-252; см. также: Druart T.-A. Avicenna's Influence on Duns Scotus's Proof for the Existence of God in the «Lectura» // Ibid. P. 253-266). Вместе с тем Дунс Скот отвергал ряд идей И. С., казавшихся ему ошибочными: учение о вечности интеллигенций (отождествляемых И. С. с ангелами), об их необходимом происхождении от первого сущего (Бога), тезис о том, что из одного происходит лишь одно (Sontag. 2006. P. 593).

В целом, несмотря на то что отдельные идеи И. С. получили в лат. схоластике широкое распространение, выраженная и организованная школа его последователей не сформировалась; мн. авторы, пользовавшиеся сочинениями И. С., переосмысляли его концепции в терминах собственной философии и тем самым в значительной мере лишали их первоначального смысла.

Лит.: Goichon A. M. La philosophie d'Avicenne et son influence en Europe médiévale. P., 1944; eadem. Ibn Sina // EI. 1980. Vol. 3. P. 941-947; Anawati G. C. Mu'alla f Ibn Sna : Essai de bibliographie avicennienne. Le Caire, 1950; Gardet L. La Pensée religieuse d'Avicenne (Ibn Sina). P., 1951; Mahdavi Y. Bibliographie d'Ibn Sina. Téhéran, 1954; Chanine O. E. Ontologie et théologie chez Avicenne. P., 1962; Rahman F. Ibn Sina // A History of Muslim Philosophy / Ed. M. M. Sharif. Wiesbaden, 1963. Vol. 1. P. 480-506; Асимов М., Диноршоев М. Ибн Сина и его роль в развитии мировой цивилизации // Ибн Сина. Избр. филос. произведения. М., 1980. С. 7-44; Шидфар Б. Я. Ибн Сина. М., 1981; Диноршоев М. Натурфилософия Ибн Сины. Душанбе, 1985; Сагадеев А. В. Ибн Сина (Авиценна). М., 1985²; Gutas D. Avicenna and the Aristotelian Tradition. Leiden, 1988; Avicenna // EIran. 1989. Vol. 3. P. 66-110; Janssens J. An Annotated Bibliography on Ibn Sina (1970-1989). Leuven, 1991; idem. An Annotated Bibliography on Ibn Sina: First Suppl. (1990-1994). Leuven, 1999; idem. Ibn Sina and His Influence on the Arabic and Latin World. Aldershot, 2006; Goodman L. E. Avicenna. L.; N. Y., 1992; Nasr S. H. An Introduction to Islamic Cosmological Doctrines. N. Y., 1993²; idem. Ibn Sina's «Oriental Philosophy» // History of Islamic Philosophy / Ed. O. Leaman, S. H. Nasr. L.; N. Y. 2001. P. 247-251; Inati Sh. Ibn Sina // Ibid. P. 231-246; Avicenna and His Heritage: Acts of the Intern. Colloquium Leuven-Louvain-La-Neuve, Sept. 8-11, 1999 / Ed. J. L. Janssens et al. Leuven, 2002; Before and after Avicenna: Proc. of the First Conference of the Avicenna Study Group / Ed. D. C. Reisman. Leiden; Boston, 2003; Wisnovsky R. Avicenna's Metaphysics in Context. Ithaca (N. Y.), 2003. И. С. в лат. схоластике: Gilson E. Pourquoi S. Thomas a critiqué S. Augustin // AHDLMA. 1926. T. 1. P. 5–127; idem. Avicenne et le point de départ de Duns Scot // Ibid. 1927. T. 2. P. 89–149; idem. Les sources gréco-arabes de l’augusinisme avicennisant // Ibid. 1929. T. 4. P. 5–149; idem. Roger Marston: Un cas d’ augustinisme avicennisant // Ibid. 1933. T. 8. P. 37–42; Vaux R., de.Notes et textes sur l’avicennisme latin aux confins des XIIe-XIIIe siècles. P., 1934; Avicenna Latinus: Codices. Louvain; Leiden, 1994; Hasse D. N. Avicenna’s «De anima» in the Latin West: the Formation of a Peripatetic Philosophy of the Soul 1160–1300. L.; Turin, 2000; Sontag G. La recéption de la «Métaphysique» d’Avicenne par Duns Scot // Wissen über Grenzen: Arabisches Wissen und lateinisches Mittelalter / Hrsg. A. Speer. B., 2006. P. 591–611.