ПРИМАТ

Первенствовавшие в диптихе Римские епископы уже в V в., начиная с понтификата Геласия I, стали заявлять притязания на власть над всей кафолической Церковью, обосновывая их главенством первоверховного ап. Петра над др. апостолами. Епископы Рима и зап. отцы Церкви отвергали политическую обусловленность ранга церковной кафедры и усматривали основания для преимуществ одних престолов перед другими гл. обр. в апостольском происхождении Церквей. Так, ввиду того что на Западе «единственной такой общиной был Рим, первенствующее положение римского епископа выводили из основания Римской Церкви апостолами и в особенности Петром, князем апостолов» (Гидулянов. 1908. С. 494).

В качестве обоснования П. папы как преемника ап. Петра апологеты папизма ссылаются на неск. евангельских мест: «Я говорю тебе: ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (Мф 16. 18-19). Согласно правосл. толкованию этих слов Спасителя, основанному на святоотеческой традиции, в них содержится указание на то, что исповеданная перед тем, как они были сказаны, вера ап. Петра в богосыновство Господа Иисуса Христа: «Ты - Христос, Сын Бога Живого» (Мф 16. 16), а не сам Петр является основой Церкви, ее краеугольным камнем. Католич. богословы в обоснование расширенного толкования П. епископа Рима ссылаются также на следующие слова Спасителя: «И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (Лк 22. 31-32); «Когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они? Петр говорит Ему: так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя. Иисус говорит ему: паси агнцев Моих» (Ин 21. 15). С правосл. т. зр. в этих словах нет указания на то, что ап. Петр, первый по чести в Иерусалимском Соборе апостолов, призван был начальствовать над собратьями, как интерпретирует это место католич. экзегеза. К тому же самый факт преемства епископов Рима по отношению к первоверховному ап. Петру отнюдь не бесспорен с исторической т. зр.

В свете правосл. экклезиологии П. Римской кафедры лишен догматического содержания, а каноническое его значение ограничивается именно первенством в диптихе, не имеющим отношения ко вселенской юрисдикции. Существуют, однако, 2 правила, к-рые в полемической лит-ре используются для обоснования судебных прерогатив Римской кафедры. Это близкие по содержанию 4-е и 5-е правила Сардикийского Собора. В них говорится о подаче апелляций в Рим. Чтобы верно судить о компетенции этих правил, надо учитывать то обстоятельство, что это был поместный Собор зап. епископов. Иллирийский диоцез, где и расположен г. Сардика (ныне София), в ту эпоху входил в юрисдикцию Римского епископа. В правосл. каноническом понимании действие этого правила распространяется лишь на области, входящие в состав зап. патриархата, подчиненные папе, о чем писал Иоанн Зонара (Правила ПС с толк. С. 301). И хотя каноны Сардикийского Собора были признаны на вселенском уровне (см. Трул. 2), их применение в др. автокефальных Церквах возможно лишь по аналогии, а не по букве. Из истории и канонического свода известно, что даже на Западе права Римских епископов принимать апелляцию были не безграничны. Об этом говорит включаемое во все авторитетные издания канонического корпуса в составе канонов Карфагенского Собора 424 или 425 г. «Послание Африканского Собора к Келестину, папе Римскому». В нем отвергается право Римского папы принимать апелляции на судебные постановления Собора африкан. епископов (Concilia Africae: A. 345 - A. 525 / Ed. C. Munier. Turnholti, 1974. P. 166-172, 266. (CCSL; 259)).

На Востоке, к-рый в I тыс. оставлял за Римскими епископами первенство чести и видел в них защитников и хранителей православия, притязания на главенство в Церкви не вызывали церковно-правовых последствий, в то время как на Западе Церкви постепенно действительно оказались в юрисдикции пап. Оказывавшая упорное сопротивление папским притязаниям зап. Африканская Церковь также была вынуждена искать защиты у папы после нашествия вандалов-ариан.

Еще до раскола 1054 г. в Риме была сформулирована притязательная формула «Roma locuta, causa finita» (Рим высказался - дело решено), иными словами, вердикт Римской Церкви обозначает окончательное решение вопроса. Из первенства Римской кафедры в диптихе, т. е. П. в собственном смысле слова, в конце концов был сделан вывод о вселенской юрисдикции епископов Рима, об их высшей, абсолютной и неограниченной власти во Вселенской Церкви, о том, что полномочия папы выше тех, к-рыми обладает Вселенский Собор. Таково сформулированное Ватиканским I Собором в догматической конституции «Pastor аeternus» учение, к-рое было несколько скорректировано II Ватиканским Собором, однако формально не отменено. В католич. богословии авторитет Церкви, ее непогрешимость персонифицируются в лице Римского епископа (см. ст. Непогрешимость папы Римского), именуемого верховным первосвященником и наместником, викарием Христа: «Епископ Римской Церкви, в коем пребывает служение, особым образом вверенное Господом Петру, первому из апостолов, и подлежащее передаче его преемникам, является главой Коллегии епископов, Наместником Христа и Пастырем всей Церкви на сей земле, поэтому в силу своего служения он пользуется в Церкви верховной, полной, непосредственной и универсальной ординарной властью, которую он всегда может свободно осуществлять» (CIC. 331).

Правосл. Церковь, как и все остальные некатолич. Церкви и христ. деноминации, отвергает такое учение о П. Его радикальное неприятие выражено в трактате «О власти и первенстве папы», составленном в 1537 г. Ф. Меланхтоном и подписанном др. лютеран. богословами. В 2007 г. Смешанная международная комиссия по богословскому диалогу между Римско-католической и Православной Церквами приняла в Равенне документ «Экклезиологические и канонические последствия сакраментальной природы Церкви: церковное единство, соборность и власть» (Ecclesiological and Canonical Consequences of the Sacramental Nature of the Church: Ecclesial Communion, Conciliarity and Authority), в котором содержится констатация того обстоятельства, что, хотя исторически епископ Рима был первым среди патриархов, стороны по-разному интерпретируют исторические свидетельства, касающиеся его прерогатив как первого в диптихе. Предложенная там модель П. на вселенском уровне подверглась критике в документе Синода РПЦ «Позиция Московского Патриархата по вопросу о первенстве во Вселенской Церкви» (26 дек. 2013).

В документе этой же комиссии «Соборность и первенство в первом тысячелетии: На пути к общему пониманию в служении единству Церкви» (Synodality and Primacy during the First Millennium: Towards a Common Understanding in Service to the Unity of the Church) (2016) вместе с указанием на апелляционное право Римского епископа и исторические прецеденты обращения к нему от епископов Востока признаётся, что он никогда не имел юрисдикционной власти над вост. Церквами (№ 19).

На Востоке в кон. IV в. на 1-е место выдвигается епископ К-поля (позже патриарх). Благодаря политическому значению столицы прежде всего к нему обращался император, в результате чего он приобрел существенные преимущества перед др. первоиерархами, став для них своего рода посредником во взаимоотношениях с властью. Являясь в столицу, предстоятели Александрийской, Антиохийской или Иерусалимской Церквей могли представляться императору только после предварительного доклада у патриарха К-поля. С кон. VI в., со времени свт. Иоанна IV Постника, К-польские первоиерархи офиц. носят титул Вселенских патриархов, против чего тщетно протестовал папа свт. Григорий I Великий (Двоеслов). Еще более отчетливо значение К-польских патриархов как первоиерархов греч. Востока по аналогии с положением Римских пап на лат. Западе проявилось после того, как область Иллирик вместе с Сицилией и Юж. Италией имп. Львом III Исавром была изъята из юрисдикции Рима и передана в окормление К-польской кафедре. Значение остальных вост. патриархатов, подорванное христологическими ересями, когда большая часть населения Египта и Сирии отпала от Православия, а потом и араб. завоеванием этих стран, умалилось до крайности.

В поддержку притязаний К-польских иерархов на главенство в Церкви в нач. 2-й пол. XI в. был выполнен греч. перевод подложной дарственной грамоты св. равноап. имп. Константина I Великого еп. (папе) Сильвестру I, составленной на самом деле значительно позже (см. ст. Константинов дар). По смыслу этой грамоты Римский епископ оказывался не только духовным главой, но и мирским властителем Италии и всего Запада. К-польские патриархи не претендовали на светскую власть в империи, но опирались на этот фальсификат в отстаивании своих особых преимуществ.

После Великой схизмы 1054 г. в связи с отпадением Римской Церкви от Вселенского Православия К-польский Патриархат занял 1-е место в диптихе Поместных Православных Церквей. Его доминирующее значение на правосл. Востоке не только сохранилось, но возросло после падения К-поля в 1453 г. Завоеватель Византийской империи Мехмед II Фатих признал патриарха Геннадия II Схолария главой всех православных подданных Порты - не только в духовном, но и в гражданском отношении. К-польские патриархи получили в Османской империи статус этнархов, в гражданском подчинении к-рым состояли канонически равные им др. правосл. первоиерархи на ее территории.

В XX в. К-польской Патриархией были заявлены притязания на исключительное место во Вселенской Православной Церкви. Поводом к этому послужили гонения, которые обрушились на самую многочисленную и влиятельную в правосл. мире Русскую Церковь. Притязания выразились в доктрине, провозглашенной впервые патриархом К-польским Мелетием IV (Метаксакисом) в 1922 г., об исключительной юрисдикции К-польской Православной Церкви в диаспоре. В наше время вмешательство К-польского Патриарха Варфоломея I в область исключительной юрисдикции Украинской Православной Церкви, имеющей самоуправляемый статус в составе Московского Патриархата, закончившееся предоставлением автокефалии укр. раскольникам, привело к опасному кризису во взаимоотношениях между правосл. Церквами.

Позиция К-поля в полемической лит-ре опирается на своеобразную интерпретацию содержания нек-рых правил IV Вселенского Собора. Согласно IV Всел. 9 и 17, митрополиту принадлежит право принимать жалобы на епископов и назначать соответствующие расследования. Упоминание в этих правилах К-польского престола в качестве возможной инстанции для жалоб на самих митрополитов используется им для обоснования своих исключительных прав и преимущества во Вселенской Православной Церкви. Между тем внимательный анализ исторического контекста, а также содержания этих правил позволяет сделать единственный вывод: речь идет о праве епископов и клириков 3 диоцезов - Асийского, Понтийского и Фракийского - апеллировать либо к экзархам этих 3 областей, либо в связи с включением их в юрисдикцию К-поля непосредственно к этому престолу, к-рый только на Халкидонском Соборе получил право юрисдикции над «великими Экзархатами», упоминаемыми в 28-м прав.: Понтийским, Асийским и Фракийским. Поскольку они и составили К-польский Патриархат, то указанные канонические нормы распространяются лишь на территорию этого Патриархата, что отмечал Иоанн Зонара в толковании на IV Всел. 17 (Правила ВС с толк. С. 213; ср.: Никодим [Милаш], еп. Правила. Т. 1. С. 374).

Безусловно неприемлемы не находящие подтверждений ни в фактах церковной истории, ни в канонах попытки мыслить 1-е место Римской кафедры в диптихе или занимающей это положение сейчас К-польской кафедры по модели Ап. 34 или Антиох. 9, предпринимаемые в трудах нек-рых католических и православных богословов (ср., напр.: Zizioulas. 1999. P. 122-123). Своим содержанием эти правила имеют устройство поместной Церкви, и в истории Православия они интерпретировались и применялись именно в этих рамках. Также неубедительно с богословской т. зр. выглядит триадологическое обоснование П. (см.: Vletsis. 2015. S. 101-102; Ермилов. 2016. С. 146-152).