МАНЫ

[Лат. Manes, D(i)i Manes], в рим. мифологии боги загробного мира, души умерших. Несмотря на отсутствие в лат. языке формы ед. ч. от Manes, М. означали как группу предков (офиц. отправляемый понтификами культ), так и конкретного умершего человека (частный домашний культ). В конце периода республики с посвящения М. начинались эпитафии о даровании умершему блаженства в загробном мире за его добродетельную жизнь. «Божественные Маны» (Dis manibus; были возможны минимальные различия в написании) упоминаются в надписях на могильных камнях, относящихся к периоду империи, как в Риме, так и в большинстве рим. провинций. Для доимперского времени подобные могильные камни с посвящением М. были редки, тем не менее практика почитания М. более древняя. Рим. политический деятель, оратор и философ Марк Туллий Цицерон (кон. 50-х гг. до Р. Х.) приписывал авторство правил, по которым определялись обязанности почитать того или иного умершего, понтифику Квинту Муцию Сцеволе (140-82 гг. до Р. Х.) или, что делает культ еще более древним, понтифику Тиберию Корунканию (ум. в 243 г. до Р. Х.) (Cicero. Leg. 2. 45-49, 52). Мн. рим. авторы упоминают М. в своих сочинениях, подробные описания публичных празднеств и ритуалов, посвященных мертвым, содержатся в «Фастах» Овидия (I в.), а описания домашних частных ритуалов - в поэмах Публия Папиния Стация в сб. «Сильвы» (I в.).

С отправлением офиц. культа М. как всех умерших предков связаны рим. празднества - Паренталии (Dies Parentales/Parentalia), проводимые ежегодно 13-21 февр. и включающие религ. мероприятия на общественных кладбищах. Подробное описание Фералий - дня, завершающего праздник Паренталий (21 февр.), содержится в: Ovid. Fast. 2. 533-570. В честь М. в дни их поминовения в древности приносили человеческие жертвы, впосл. их заменили подношениями животных и фруктов. За праздничной трапезой собирались все родственники, в т. ч., как считалось, и умершие. На могилы, украшенные цветами, приносили угощения. С офиц. культом М. связана также традиция 3 раза в год (24 авг., 5 окт., 8 нояб.) открывать вход в подземелье (mundus), считавшийся входом в мир мертвых (точное место расположения в Риме археологически не подтверждено; возможно, mundus находился на комиции на Римском форуме). Вход в течение года был закрыт т. н. камнем М. (lapis manalis). Подобие такого подземелья существовало в большинстве городов Лацио и Этрурии. Бои гладиаторов, которые первоначально могли сопровождать похороны, совершались и в честь М. К М. обращались за помощью рим. армии во время военных сражений за пределами Рима, а также земледельцы, к-рые просили о помощи в сельском хозяйстве.

М. почитали и в течение всего года во время домашних ритуалов и приношений на могилы умерших родственников. На похоронах человека, к-рый, как считалось, входил после смерти в число М., часто приносили в жертву борова. В домашнем культе М. представляет интерес вопрос об алгоритме наделения человека обязанностью почитать того или иного умершего как М. Самым важным фактором было наследование (Cicero. Leg. 2. 45-68): обязанность почитания зависела от передачи денег и становилась долгом в первую очередь естественных наследников, к-рые получали наследство автоматически (чаще всего ими были дети умершего). Если у умершего не было естественных наследников или он передал свое состояние по завещанию, получившие это наследство должны были чтить его после смерти. Эти правила, утвержденные понтификами, не исключали и женщин. Т. о., М. не обязательно были родственниками того, кто отправлял их культ; обязанность почитания могла возлагаться на кредиторов, если не было родственников и не осталось завещания. При этом финансовый фактор не был единственным. Римляне брали на себя обязанность чтить М., чтобы подтвердить связь, к-рая была при жизни,- семейную или личную. Концепция римского «благочестия» (pietas) связывала членов одной семьи обязательством взаимной поддержки и помощи, выражавшейся в совершении подношений после смерти. Так, дети почитали как М. своих родителей, вдовец или вдова - умерших супругов, родители могли чтить умерших детей. Термин pietas обозначал одновременно и взаимоотношения с богами. Согласно Овидию, именно pietas М. хотели получить от живых (Ovid. Fast. 2. 533-536). Т. о., культ М. был связан с семейным и религ. значениями понятия pietas.

М. как обожествленные души были близки к ларам, ларвам и лемурам, поэтому закономерен вопрос, считались М. добрыми (светлыми) душами или злыми (темными). С М. часто ассоциировалась богиня подземного мира Мания (Mania), к-рая обрекала человека на состояние безумия. Она часто называлась и матерью ларов, в связи с чем в более позднее время М. по своему значению начали совпадать с ларами и гениями. По представлениям римлян, М. к тому же могли оказаться и душами предков их врагов, соответственно быть враждебно настроенными. Тем не менее было бы неправильно характеризовать М. только как духов, которых следовало опасаться. Римляне верили, что М. способны увеличивать продолжительность жизни отправлявшего их культ (сверх срока, установленного судьбой), управлять причиной и обстоятельствами его смерти, передавать послания живым в сновидениях, поскольку им известны их действия - и настоящие и будущие, а также возможные несчастья, от к-рых они могут предостеречь. Римляне призывали М. как свидетелей при произнесении клятвы, чтобы они впосл. следили за ее исполнением, наказывая клятвопреступников и лжецов. Лексикограф-грамматик Секст Помпей Фест отмечал, что римляне почитают М. «из страха смерти» (Sexti Pompei Festi De Verborum Significatu. 132L. Lpz., 1913). Взывание к М. приобретало форму своеобразного «договора»: римлянин обещал совершать подношения М., пока М. будут поддерживать его жизнь (т. е. божество было «заинтересовано» в продолжении жизни того, кто его чтит). Если римлянин пренебрегал ритуалами в честь М., он терял защиту. Когда же умирал римлянин, исправно чтивший М., считалось, что если бы он этого не делал, то умер бы гораздо раньше. В одной из поэм Стация из сб. «Сильвы» описывался ритуал, совершаемый человеком по имени Клавдий Этруск, в честь умершего отца, носящего то же имя. Отец прибыл в мир мертвых, где его встретили и приветствовали М., в число к-рых он вошел (Publius Papinius Statius. Silvae. 3. 3. 21-24. Bloomington (Ind.), 2004). Принося дары на домашний алтарь, Клавдий Этруск стремился выманить своего отца из страны мертвых, чтобы тот пребывал в его доме (Ibid. 3. 3. 197-202). Тем самым он взывал к отцу, надеясь, что тот увеличит продолжительность его жизни (Ibid. 3. 3. 28-30) и будет посылать сообщения-советы в сновидениях (Ibid. 3. 3. 203-204). В поэме Стация М. не враждебная сила, а та, что может способствовать взаимодействию между живыми и мертвыми. Почитание М. и надежда на превращение в М. после смерти были средоточием рим. представлений о загробной жизни.