ЛИЦО

В древнерус. певч. искусстве - «тайнозамкненная» формула знаменного распева, в графическом начертании к-рой в сжатом виде изложено мелодическое содержание более или менее продолжительного оборота, как правило мелизматического. Происхождение термина, вероятно, связано с названием византийских больших ипостасей (греч. ὑπόστασις - лицо, сущность), обозначающим группу знаков византийской нотации, не имеющих интервального значения и предполагающих более или менее развитую мелодическую формулу, преимущественно мелизматического типа. В знаменной нотации, происходящей от византийской, ипостаси стали использовать как самостоятельные знаки, а также включали в графическое начертание Л. (напр., катавазма или ксирон клазма). Уже в древнерус. рукописях XII-XIII вв. встречаются последовательности знаков нотации с включением полкулизмы (соответствует визант. ксирон клазме), указывающие на формирование формульного состава знаменного распева.

Ко 2-й пол. XV в. из этих архаичных графических начертаний сформировался корпус мелодических формул лицевого типа, к-рые послужили «строительным материалом» для песнопений столпового знаменного распева. Запись различных формул впосл. была уточнена, и каждая из них приобрела своеобразный графический облик; с нач. XVII в. в теоретических руководствах они перечисляются с названиями (кулизма, долинка, перевивка и др.). В научной лит-ре такие Л. часто именуются «лицами-попевками». Этот термин, введенный М. В. Бражниковым, означает наличие в записи попевки знаков нотации, прочитываемых особенным образом (Бражников. 1984. С. 21). Однако группа «лиц-попевок» содержит не только графические обороты с использованием знаков визант. ипостасей, но и сочетания простых знаков, исполняемых не по азбучному значению, и соответственно также являющихся «тайнозамкненными» (напр., мережа). В последнем случае требуется изучение истории формирования такого прочтения в сравнении с визант. певч. рукописями разного времени (см.: Лозовая. 2016). Строго говоря, подобные формулы не являются Л., хотя, судя по подзаголовкам теоретических руководств XVIII в., они были отнесены к этой категории уже древнерус. распевщиками. Также следует отметить отличие Л. мелизматического типа от т. н. лиц-попевок. Для последних характерна меньшая распевность слогов, а также традиц. просодическая организация (или структура) мелодической формулы, в то время как первые близки по функции к орнаментированной вставке.

Свод лиц и розводов из Азбуки (БАН. 754). 10-е гг. XIX в.

Свод лиц и розводов из Азбуки (БАН. 754). 10-е гг. XIX в.

Уже в XII в. складывается группа Л. мелизматического типа. Напр., в евангельских стихирах древней редакции (Благовещенский кондакарь РНБ. Q.п.I. № 32; Стихирарь ГИМ. Син. № 279) регулярно используются комбинации знаков со змиицей - с разновидностями стрел, со сложитием, статьей (см. также: Тюрина. 2011. С. 211-283). C этого времени подобные Л. регулярно появляются в песнопениях Стихираря и Триоди, реже - Октоиха и Ирмология, однако только в тайнозамкненном виде. Примечательно, что местоположение лицевых оборотов в древнерус. рукописях и ипостасей в визант. источниках нередко совпадает (напр. в стихире на Рождество Богородицы «Днесь неплодове» на слове «благодате» в Стихирарях XII в. может стоять знак фиты (ГИМ. Син. № 279), впосл. замененный на лицевой оборот (РГБ. Троиц. № 409), а в визант. Стихираре 1-й пол. XIII в. Vindob. Theol. gr. 181 слово «χάριν» (благодать) выделено использованием ипостаси «ксирон клазма»).

Для Л. такого типа характерны начертания не только со змиицей; их отличительным признаком является также употребление следующих подряд неск. стрел или статий (о начертаниях Л. см. также: Бражников. 1984. С. 39-43).

C посл. четв. XVI в. количество подобных Л. увеличивается и их графический облик получает индивидуальные черты, поскольку сочетания знаков, образующих начертания Л., становятся более стабильными. В этот период распространяются длительные разводы Л. дробным знаменем, т. е. с помощью последовательности простых знаков знаменной нотации. Они могли фиксироваться в основном тексте песнопения; при этом тайнозамкненное начертание помещалось либо перед разводом, либо на полях. Тайнозамкненность Л., по всей вероятности, позволяла до определенной степени импровизированное воспроизведение их мелодического содержания, что приводило к появлению в устной практике различных местных или авторских разводов. В этот период они закрепляются в письменном виде: в рукописях можно обнаружить запись песнопений c разведенными лицевыми оборотами и указаниями на их принадлежность определенной певч. школе или автору (см.: Парфентьева. 1997). В посл. четв. XVI в. также получает распространение «разведенная» редакция мелизматического мелоса евангельских стихир, длительное время бытовавшего в тайнозамкненной записи (Тюрина. 2011).

Развод поздних графических начертаний Л. позволяет отметить следующую особенность их графического содержания: нередко начальные и конечные простые знаки, окружающие змиицу в разводе, расшифровываются согласно их азбучному значению, и в таком случае оказывается, что «тайнозамкненным» смыслом обладала только центральная часть - змиица-катавазма.

Долгое время в теоретических руководствах Л. не классифицировали. В «Ключе знаменном» (1604) в разд. «Розвод знамени мудрому и фитам изо всех гласов...» выписаны наряду с разводами фит также и лицевые обороты, но без их тайнозамкненного начертания.

На протяжении XVII в. Л., как правило, перечисляются в т. н. фитниках наряду с фитами (см., напр., фитники: Феодора Христианина (РНБ. Погод. № 1925, 60-е гг. XVII в.), из «Ключа разумения» (РГБ. Ф. 379. № 2, посл. четв. XVII в.), из ркп. ГИМ. Син. певч. № 219 (кон. XVII в.). Важно отметить смену фитного начертания лицевым для нек-рых мелизматических формул. Фиты древних Стихирарей могли заменяться на лицевые начертания (напр., в стихире на Рождество Богородицы «Днесь неплодная врата» фита в ркп. ГИМ. Син. № 279, но Л.- в ркп. РГБ. Троиц. № 411, 10-е гг. XVI в.; начальная фраза в догматике 2-го гласа записывалась с помощью тайнозамкненного начертания фиты (РГБ. Троиц. № 411; № 430, 1613-1645 гг.), однако впосл. она была заменена на Л. (РГБ. Ф. 379. № 14, 2-я четв. XVII в.)).

Примечательно, что за редким исключением Л. мелизматического типа не имели названий - в отличие от фит и т. н. лиц-попевок (исключения: «лицо стрельностатийно», «кокиза»).

Подобные разделы теоретических руководств имели разные подзаголовки, в к-рых употреблялся и термин «лицо», при этом в разных значениях: во-первых, как указание на мелизматическую формулу («различно знаменные попевки и сокровенно различные лица» - ГИМ. Син. певч. № 67. Л. 198 об., кон. XVII в.), во-вторых, подразумевалось собственно ее начертание («выписка розводным фитам, мудрым строкам и тем розводным фитам и мудрым строкам лица» - ГИМ. Син. певч. № 219. Л. 386).

Вероятнее всего, только с XVIII в. подобные лицевые формулы стали выделяться в отдельные разделы (РГБ. Ф. 379. № 8, 3-я четв. XVIII в., и др.), где их располагали по гласам с разводами: слева Л. в виде тайнозамкненной записи, справа ее «разводное» начертание. В такие подборки Л. нередко входили и т. н. лица-попевки. Это свидетельствует о том, что теоретики в этот период уже не различали эти лицевые формулы. Действительно, обе разновидности лицевых мелизматических оборотов сходны по своей роли в мелодическом движении: бóльшая часть Л. и лиц-попевок, как правило, являются неразрывной частью мелодической ткани песнопения, в отличие от др. типа мелизматических формул - фит, к-рые всегда представляют собой орнаментированную вставку. В таких сводах количество Л. весьма велико, поскольку детализируется их запись; нередко весьма сходные между собой мелизматические обороты получают индивидуальное лицевое начертание.

Л. классифицированы по знаменному осмогласию, однако существует ряд Л., используемых во всех гласах. Количество Л. в каждом гласе различно: наиболее богатыми являются 8-й и 6-й, в то время как 3-й и 7-й гласы имеют весьма незначительное число Л. По мелодическому содержанию Л. представляют собой длительно распетые мелодии на 2-5 слогов текста (от 3 до 20 звуков на слог). Несмотря на разнообразие мелодических моделей Л., существует группа идентичных или близких окончаний их распевов, в некоторых случаях совпадающих с типовыми каденционными построениями фит (впервые отмечено: Бражников. 1984. С. 63-64). Кроме того, внутри одного гласа часто встречаются Л., являющиеся более или менее протяженными вариантами друг друга.

Отдельно следует отметить группы Л., к-рые не были кодифицированы в теоретических руководствах, но выявляются благодаря анализу тайнозамкненной и разводной записей песнопений, напр. Л. большого распева (см.: Парфентьева. 1997; Тюрина. 2011), а также псалмовые Л. Обихода (см.: Старикова. 2013).