ДОСОКРАТИКИ

Поскольку полные тексты работ ранних греч. философов утрачены, знание об их содержании полностью зависит от немногочисленных дословных цитат, парафразов и косвенных сведений, сообщаемых античными авторами, начиная с Платона (см., напр.: Plat. Phaed. 96-99). У истоков античной историографии философии стоял Аристотель, который часто предварял изложение собственных взглядов обзором мнений предшествующих философов (Arist. Met. I; Idem. De anima. I; et al.), а также его ученик Теофраст, автор первого специального сочинения, излагавшего историю ранних натурфилософских учений,- «Мнения физиков» (Θυσικῶν δόξαι), от к-рого до наст. времени сохранилась лишь небольшая часть. В основополагающем для совр. исследований труде Дильса «Греческие доксографы» (Doxographi Graeci) был предложен термин «доксография» (от греч. δόξα - мнение, ϒράφω - описываю) и представлена реконструкция доксографической традиции на основании 2 сочинений: «Собрание мнений физиков», ошибочно приписывавшееся Плутарху (I-II вв.), и «Физические извлечения» Иоанна Стобея (V в.). Общим их источником, как предполагается, был труд доксографа Аэция (предположительно II в.), в свою очередь представлявший звено в цепочке доксографических сочинений, восходивших к труду Теофраста «Мнения физиков». Сокращенную редакцию сочинения Аэция представляет собой сохранившаяся «История философии», ошибочно приписывавшаяся Галену (II в.).

Среди образцов греч. историко-философской лит-ры выделяют неск. видов: «доксографию» (изложение мнений), «биографию» (описание жизни), «преемства» (διαδοχαί, посвященные изложению философских учений согласно схеме учитель-ученик), «о школах» (изложение взглядов отдельных философских школ), однако строгих границ между ними не существовало. К наиболее известным образцам биографического жанра относится соч. Диогена Лаэртского (нач. III в.) «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов», один из важнейших источников сведений о Д., историческая и доксографическая точность к-рого, однако, подвергалась серьезным сомнениям со стороны мн. исследователей. В книге Диогена обнаруживается разделение древнегреч. философов на «ионийскую» и «сицилийскую» традиции, характерное для историко-философской лит-ры, к-рую он использовал при составлении своего труда.

В совр. научной лит-ре термин «доксография» применим к более широкому кругу источников, чем первоначально предполагал автор термина Дильс. В широком смысле слова доксографическими называются все те источники или их части, в к-рых представлены философские взгляды того или иного философа или школы во всей полноте или по к.-л. отдельной теме с изложением аргументации или без такового. Так, к доксографам причисляется Секст Эмпирик, автор соч. «Против ученых», одного из основных источников по истории античной философии, хотя он не был в собственном смысле доксографом, поскольку подбирал мнения философов с целью показать необходимость отказа от положительной философии и практики «воздержания от суждения».

Среди христ. авторов также нет в собственном смысле доксографов, поскольку подборка мнений древних языческих философов, в т. ч. Д., гл. обр. приводилась ими с целью показать разногласия философов по важнейшим вопросам, из чего делался вывод о том, что язычники не могли достигнуть полноты истины, открываемой человеку христианством. Тем не менее многие из высказываний Д. сохранились благодаря упоминаниям о них в трудах христ. авторов. О Д. и их учении писали в соответствующих разделах своих сочинений Климент Александрийский («Строматы» и др.), сщмч. Ипполит Римский («Опровержение всех ересей»), Евсевий, еп. Кесарийский («Приготовление к Евангелию»), блж. Феодорит, еп. Кирский («Врачевание эллинских недугов»). Для науки об античности исключительную важность имеют присутствующие у Ипполита и Климента сведения о Гераклите (в общей сложности ок. 50 фрагментов в изд. «Фрагменты досократиков» Дильса).

Разработка последовательной и стройной концепции доксографических свидетельств, проведенная Дильсом, позволила ему представить хронологически выверенное и обладающее должной научной строгостью изложение всех сохранившихся свидетельств о жизни и учении Д., представленное в фундаментальном и до наст. времени остающемся научно значимым труде «Фрагменты досократиков» (Die Fragmente der Vorsokratiker, 1903). Всего в собрании Дильса упомянуто неск. сот имен, в т. ч. греч. софистов, к-рых, однако, в совр. научной лит-ре не принято называть Д. Кроме того, Дильс включил в свой сборник фрагменты предфилософских теокосмогоний, а также свидетельства о древних математиках и медиках. Дильс трижды пересматривал, исправлял и дополнял текст «Фрагментов» в течение жизни; после его смерти дальнейшие исправления и дополнения в работу вносились В. Кранцем, к-рый также добавил особый (3-й) том, содержащий указатели. Значимость работы Дильса и Кранца очевидна уже из того, что вплоть до наст. времени подавляющее большинство отсылок на учение Д. дается по данному изданию в следующем виде: аббревиатура DK (Diels-Kranz), порядковый номер философа в собрании Дильса, буквенный код раздела и порядковый номер соответствующего фрагмента. Дильс придерживался убеждения, что дословные цитаты из Д. у древних авторов могут и должны рассматриваться отдельно от косвенных свидетельств об их учении. В связи с этим в каждой части собрания Дильса, посвященной тому или иному из Д., проводится деление на 2 раздела: A и B, в 1-м из к-рых приводятся все косвенные свидетельства о жизни и учении данного философа, а во 2-м - те фрагменты, к-рые Дильс рассматривал как дословные цитаты из несохранившихся сочинений философа. В ряде случаев Дильс добавлял и 3-й раздел (С), где помещал спорные и сомнительные фрагменты, имевшие важное историко-философское значение, а также позднейшие стилизации и имитации оригинальных высказываний Д. Подобный подход Дильса, несмотря на его научную плодотворность, привел к возникновению центральной проблемы изучения философского наследия Д., остающейся до наст. времени дискуссионной в историко-философской науке: могут ли некие фрагменты, рассматриваемые внеконтекстуально, быть адекватно поняты и сложены в аутентичную картину учения конкретного философа, либо исследователи обречены иметь дело лишь с собственными «додумываниями» и конструкциями?

На рус. язык «Фрагменты досократиков» впервые были переведены А. О. Маковельским, чье изд. «Досократики» в 3 ч. (1914-1919) в основном содержании следует изданию Дильса. Однако в это издание не вошел ряд материалов, содержащихся в труде Дильса, в т. ч. раздел, посвященный атомистике, опубликованный позднее в составе книги Маковельского «Древнегреческие атомисты». Кроме того, в рус. издании были опущены комментарии и весь справочный аппарат. Тем не менее оно остается наиболее полным и популярным на наст. день, что объясняется среди проч. и удобной подачей материала: каждому сколько-нибудь значительному философу в данном издании предшествует статья, содержащая краткое изложение соответствующего учения вместе с обзором его важнейших интерпретаций. В наст. время как эти статьи, так и мн. переводческие ходы и методы Маковельского представляются в значительной мере устаревшими (Рожанский. 1989. С. 6-7). Следующая попытка перевода издания Дильса на рус. язык была предпринята А. В. Лебедевым в оставшемся незавершенным изд. «Фрагменты ранних греческих философов» (1989), где был представлен новый рус. перевод фрагментов и учтены последние достижения науки об античности (фрагменты атомистов и том с комментариями к переводу не были опубликованы). Это издание по сути явилось не просто переводом, но также и переработкой издания Дильса: в частности, фрагменты Гераклита получили иной порядок, соответствующий совр. критическому изданию Марковича (Markovich M., ed. Eraclito: Frammenti. Firenze, 1978), по-новому были расположены и фрагменты Эмпедокла, были добавлены нек-рые фрагменты, не учтенные Дильсом в связи с его приверженностью доксографической традиции Теофраста и сверхкритическому подходу к античным свидетельствам, а также фрагменты, найденные в недавнее время (см., напр.: ФРГФ. 22B118bis).

Ранний период развития греч. философии географически был связан с Ионией, Юж. Италией и Сицилией, поэтому античная историография разделяла древнюю философию на «ионийскую» (милетская школа, Гераклит и др.) и «италийскую» (пифагореизм, элейская школа). В центре внимания Д.- космос и природа, потому в античных источниках по отношению к ним применяется термин «физиологи» (φυσιολόϒοι), т. е. исследователи природы. Для ионийской (восточногреч.) традиции характерны интерес к чувственному многообразию космоса, наблюдение и описание прежде всего физических явлений; для италийской (западногреч.) - интерес к рационально-логическим построениям, формально-числовому описанию, первая постановка онтологических и гносеологических проблем.

По преданию, первым из греч. мыслителей к целенаправленному изучению природы и осмыслению природного мира обратился Фалес, живший в Милете в нач. VI в. до Р. Х., считающийся основателем милетской школы. С ним связана традиционно принимавшаяся многими дата «начала древнегреческой философии» - 28 мая 585 г. до Р. Х., когда случилось солнечное затмение, по некоторым данным, предсказанное Фалесом (DK. 11A5; ср.: Греческая философия. 2006. Т. 1. С. 10). Согласно Аристотелю (Arist. Met. I 3. 983b), Фалес был родоначальником исследования причин природных явлений (и в этом смысле - философии). Тот же Фалес традиционно включался в число т. н. 7 мудрецов (наряду с Солоном, Питтаком, Хилоном, Периандром и др. авторами популярных нравственных изречений), из чего видно, что уже античной традицией он осмыслялся как переходная фигура между мифо-поэтическим и научно-философским мышлением.

Становление древнегреч. философии было связано со становлением прозы как лит. формы. Доксографы приписывали практически всем Д. авторство соч. «О природе», но, как в действительности называли свои сочинения их древние авторы, установить невозможно. Однако не подлежит сомнению, что у Д. были как прозаические, так и поэтические произведения, причем в последнем случае форма указывала на сознательное подражание традиц. мифо-поэтическому языку богословия (напр., в гекзаметрических поэмах Парменида и Эмпедокла).

Одно из первых греч. философских сочинений было написано следующим представителем милетской школы - Анаксимандром, к-рый, по древнему преданию, был учеником Фалеса. Согласно Аристотелю, это сочинение было полно поэтических метафор и не вполне ясно излагало свой предмет. В своих философских занятиях Анаксимандр «пытался охватить весь спектр физики... он живо интересовался этим предметом - от самых отвлеченных и общих вопросов до конкретных проблем частных областей знания» (Греческая философия. Т. 1. С. 13). Анаксимандру приписывается построение оригинальной астрономической модели: по его учению, Земля пребывает в центре мироздания, она обвита наполненными огнем трубками, в к-рых есть отверстия. Огонь внутри этих трубок виден сквозь отдушины; звезды, Луна, Солнце на самом деле суть не что иное, как огонь в небесных трубках (Там же. С. 14; DK. 12A11). Важнейшей чертой такой астрономической системы совр. исследователи признают ее симметричность, к-рая проистекает из осознания того, что за внешне беспорядочными небесными явлениями скрывается строгая закономерность. По преданию, именно Анаксимандр первым ввел ключевое философское понятие «начало», к-рое он рассматривал как своего рода материальную субстанцию, но не отождествлял его ни с одним из известных веществ, заявляя, что начало «бесконечно» (ἄπειρον) и «вечно» (DK. 12A1-2). Традиционно это первоначало толковалось как бескачественное и неопределенное первовещество или же как смесь всех элементов, однако в ряде совр. работ эта т. зр. подвергается сомнению: в обзоре Л. Суини указывается на 23 различных интерпретации понятия «бесконечное» (Sweeney L. Infinity in Presocratics: A Bibliogr. and Phil. Study. The Hague, 1972). Возникновение и развитие мира Анаксимандр считал периодически повторяющимся процессом: через определенные промежутки времени мир снова поглощается окружающим его беспредельным началом. По-видимому, именно о такой направленности мыслей Анаксимандра свидетельствует единственный сохранившийся фрагмент его сочинения: «А из чего вещам рожденье, в то же они и разрешаются по необходимости, ибо они воздают друг другу справедливость и возмещают содеянную ими неправду в назначенный срок» (DK. 12B1), к-рый совр. исследователи склонны понимать в смысле взаимного перехода базовых элементов мироздания, «круговорота вещества», задающего «регулярный цикл событий» (Греческая философия. Т. 1. С. 17-18).

Сохранившиеся свидетельства об учении третьего видного представителя милетской школы, ученика Анаксимандра Анаксимена, представляют его как менее оригинального мыслителя, озабоченного в основном развитием и уточнением концепций своего учителя. Возможно, Анаксимен пытался более доходчиво объяснить то содержание, к-рое было с трудом доступно пониманию в витиеватых высказываниях его предшественника. Достоверно известно, что Анаксимандр также учил об одном начале, приписывал ему бесконечность, однако отождествлял это начало с конкретным материальным элементом - воздухом: «Дыхание и воздух объемлют весь космос» (DK. 13B2); «Сгущаясь и разрежаясь, воздух принимает различный вид» (DK. 13A7). Тем самым уточняется важное для Анаксимандра понятие мирового движения и изменения: движение «видоизменяет начало, делая его более плотным или более тонким» (Греческая философия. Т. 1. С. 19). Популяризаторская цель работы Анаксимена видна также из того, что он весьма часто прибегает к методу аналогии: образование Земли из воздуха сравнивается у него с валянием шерсти; небосвод движется вокруг Земли наподобие шапочки, поворачивающейся вокруг нашей головы (DK. 13A7), и т. п.

Возникновение идеи естественного «начала» у мыслителей милетской школы убедительно показывает, что ранние космологии Д. представляли собой попытку рационального истолкования природных процессов. Слово «космос» (κόσμος), означавшее «порядок», «строй», «украшение», в качестве термина, соотносимого с мирозданием в целом, возникает примерно в это же время, напр. в философских построениях Гераклита: «Этот космос, один и тот же для всех, не создал никто из богов, никто из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живой огонь, мерно возгорающийся, мерно угасающий» (DK. 22B30). Приведенный фрагмент хорошо демонстрирует и то, что Д. в большинстве своем считали космос не творением богов (как повествовалось в мифо-поэтической традиции), а возникшим (либо состоящим) из некоего материального начала (одного или многих) и имеющим предел своего существования. В древнейших системах источник природного движения предполагался в самой природе материи, поэтому по отношению к ним иногда применяется термин «гилозоизм», т. е. концепция «живой материи» (от греч. ὕλη - материя и ζωή - жизнь). Исходя из этого, представители милетской школы учили о едином начале космоса: воде (Фалес) или воздухе (Анаксимен); Гераклит говорил об огненном автономном логосе, порождающем мироздание. Для ранних учений, объяснявших возникновение космоса, был характерен циклизм: из чего мир возник, в то он и возвратится и потом из этого возникнет вновь. По-видимому, уже самые первые представители греч. мысли исходили из постулата - «из ничего ничего не возникает» (т. н. закона сохранения бытия), впервые четко сформулированного чуть позже Парменидом.

Пифагореизм, одно из самых влиятельных направлений греч. философской мысли, возник в VI в. до Р. Х., но получил систематическую разработку к V в. до Р. Х. благодаря трудам Алкмеона, Филолая и Гиппаса. Легендарный родоначальник традиции Пифагор Самосский основал в Кротоне (Юж. Италия) пифагорейское сообщество, в к-ром усматривают черты как политического объединения, так и философской школы. Само слово «философия» (греч. φιλοσοφία, букв.- любовь к мудрости) возникает, по-видимому, у пифагорейцев. Пифагор не оставил письменных сочинений, но, по преданию, его последователи именно ему как высочайшему авторитету приписывали все значимые интеллектуальные открытия, прежде всего в математике. Пифагорейцы учили о возникновении космоса, используя образы и идеи орфической космогонии; устройство космоса и его познание они связывали с числовыми характеристиками. Чёт и нечет, будучи порождающими принципами числа, в качестве предела и беспредельного выступают как начала мироздания, сохраняющего в своих основах принципы числовой гармонии (см.: DK. 58B4).

Элеаты (Парменид, Зенон Элейский, Мелисс) подвергли критике ранние ионийские космологии и тем самым подвели итог первому этапу греч. философии природы. Полагая, что множество невыводимо из единства без противоречия, отрицая понятие пустоты и в связи с этим полагая недоказуемым понятие движения, Парменид и его последователи выдвинули учение о едином неподвижном бытии, постижимом чистой мыслью. Продумывая смысл понятий «бытие» и «небытие», Парменид утверждает в своей гекзаметрической поэме «О природе», что бытие не может возникнуть, поскольку небытия, из которого оно могло бы возникнуть, нет. Согласно Пармениду, бытие вечно, единственно, целостно, совершенно, неизменно и подобно круглой сфере в своей уравновешенной простоте (DK. 28B8). От такого понимания, изложенного в поэме от лица богини Правды (Ϫίκη), отличны «мнения смертных», изложению к-рых была посвящена вторая часть поэмы; здесь Парменид говорит о разделении сущего «на две формы» - свет (огонь, эфир) и тьму (ночь), соответствующие также разделению на тяжелое и легкое, тонкое и плотное и т. д. Исходя из этих противоположных начал, восходящих к пифагорейскому учению, Парменид допускает использование понятий «движение» и «множество» в рассуждениях о чувственном космосе, но оставляет за ними исключительно гносеологический статус «заблуждения».

Зенон Элейский в защиту учения Парменида о бытии выдвинул ряд аргументов (т. н. апорий), в к-рых с большим логическим мастерством доказывал, пользуясь формой доказательства «от противного», что движение и множество немыслимы, а следов., не существуют. Наибольшую известность получили 4 апории о движении: «Ахиллес» (DK. 29A26), «Cтрела» (DK. 29A27), «Дихотомия» (DK. 29A25), «Стадий» (DK. 29A28).

В последующих космологиях V в. до Р. Х. множество и движение стали исходными постулатами. Эмпедокл учил о 4 материальных началах, или «корнях» (ῥιζώματα), вещей - земле, воде, воздухе, огне (DK. 31B12) и 2 движущих космогонических силах - объединяющей «любви», или «дружбе» (φιλία), и разъединяющей «вражде» (νεῖκος) (DK. 31B17). Анаксагор рассуждал о бесконечном множестве «семян» (σπέρματα), содержащих в себе все качественное многообразие материального мира; эти «семена», в перипатетической доксографии названные «гомеомериями» (ὁμοιομέρειαι - подобочастные), находившиеся все вместе в неподвижном состоянии, были приведены в движение Умом (νοῦς) (DK. 59B4, B13). Атомисты постулировали существование бесконечного множества неделимых мельчайших тел - атомов (Материалисты Древней Греции. 1955. С. 60-61. Фрагм. 10). Движущее начало в одних системах представлялось отделенным от материальных элементов (Эмпедокл, Анаксагор), в др., как в атомизме Демокрита и Левкиппа, самим первоэлементам (атомам) приписывалось вечное движение. У нек-рых Д. (Анаксимандр, Демокрит) существовало учение о космогоническом «вихре» (δίνη), явившемся причиной формирования сложного космоса из первоэлементов (Там же. С. 67. Фрагм. 31). У Эмпедокла одна из функций «вихря» (разделение элементов) закреплена за «враждой», у Анаксагора аналогичную функцию выполняет «ни с чем не смешанный Ум» (DK. 59B12).

Учение Анаксагора об Уме, по мнению мн. последующих авторов, является одним из наиболее значимых достижений досократовской философии. Согласно Анаксагору, существующее в мире движение, создающее упорядоченный космос, может быть делом лишь такого существа, знание и могущество к-рого распространяется на все, т. е. существа мыслящего, разумного и всемогущего. Эта мощь и разумность может быть присуща Уму только в том случае, если он не смешивается ни с чем иным, материальным и вещественным (DK. 59B12). В совр. научной лит-ре остается дискуссионным вопрос о том, считал ли Анаксагор Ум тончайшей и чистейшей материальной субстанцией, или же он первым ввел в философию через учение об Уме идею нематериальной сущности. Вместе с тем, как заметил уже Платон, учение об Уме остается у Анаксагора плохо связанным с др. частями его философско-натуралистических исследований: рассуждая о природных явлениях, Анаксагор в целом довольствуется механистической причинностью. В своем учении о материи Анаксагор полагал, что части традиц. оппозиций вещей и состояний (горячее-холодное и т. п.) никогда не обнаруживаются по отдельности, в нек-ром смысле существует доля всего во всем (DK. 59B6, 8). Действующий Ум, при творении космоса разделяющий первоначальное смешение всех первоэлементов, никогда не доводит этого разделения до конца, поэтому все вещи внутренне сродны друг другу. В своих астрономических воззрениях Анаксагор следовал древним ионийцам: Землю он представлял как витающую в воздухе плоскую плиту, точно так же выглядит и Луна, к-рую он считал обитаемой (DK. 59A77).

С идеей о множестве одновременно существующих миров выступали только атомисты, остальные Д. полагали, что мир, в к-ром человек живет и к-рый познает,- единственный. Все Д. были сторонниками геоцентризма, доводом в пользу к-рого была наибольшая тяжесть элемента земли по сравнению с др. Астрономия и метеорология (наблюдение за различными небесными и атмосферными явлениями) были непременными составляющими трудов древних философов. Достаточно рано были установлены причины солнечных затмений, из чего мн. Д. был сделан вывод о шарообразной форме Земли.

Д. были сторонниками теории естественного происхождения жизни, допуская различные гипотезы в ее обосновании. Большинство философских концепций предполагало рождение человека из земли или от живых существ др. вида. Напр., согласно Анаксимандру, первые живые существа зародились на дне моря и были покрыты колючей кожей; первые люди зародились в животных др. вида (неких рыбоподобных существах), ибо беспомощный и слабый человеческий детеныш требует вскармливания и не может выжить сам (DK. 12A30). Более влиятельна была идея о зарождении первых живых существ, в т. ч. людей, в нагретой влажной земле, после того как с нее сошла покрывавшая ее вода под воздействием солнца (Эмпедокл - DK. 31B62, Анаксагор - DK. 59B112, Архелай - DK. 60A4). Возникшие животные сначала были неполноценны и не могли размножаться. Эмпедокл выделяет неск. стадий зоогенеза, последовательно сменяющих друг друга: сначала рождаются разрозненные члены тел, после их гибели земля порождает монстров с неудачным сочетанием членов; затем рождаются бисексуальные существа, неспособные к размножению, и только после этого - полноценные животные (DK. 31B61-62). По Демокриту, различные виды животных зародились в полужидкой земле внутри гнилостных пузырей, похожих на болотные. Рожденные из жизнетворных бугров и имевшие больше тепла унеслись вверх и стали птицами; те, в ком преобладала земля, стали пресмыкающимися и др. сухопутными, а те, в ком преобладала вода, стали водоплавающими. Со временем солнечный жар иссушил землю, и проч. животные впосл. образовались путем порождения друг от друга (Материалисты Древней Греции. С. 148-149. Фрагм. 264). Архелай, по-видимому, впервые выдвинул идею о развитии человечества от состояния дикости к цивилизации (DK. 60A4), положив начало разработке вопроса о причинах и движущих факторах развития цивилизации, в т. ч. и возникновения языка, в последующей философии (Протагор, Платон).

Представления о человеке и человеческой цивилизации у поздних Д. входят в сочинения по космологии как дополнительный раздел. Космос, общество и индивид подчинены действию одних универсальных законов и рассматриваются как макро- и микрокосмос (по-видимому, таков был смысл сочинений Демокрита «Большой Мирострой» и «Малый Мирострой»). Время возникновения человечества стало предметом интереса в достаточно поздний период, по-видимому уже у софистов. События, описанные в эпической традиции (Гомер) рассматривались как наиболее ранние в истории; предположительно человечество и мироздание в целом возникли незадолго до описанной у Гомера Троянской войны (по расчетам современника софистов Демокрита, Троянская эра датировалась ок. 1150 до Р. Х.). Вероятно, в сер. V в. до Р. Х. были написаны первые сочинения, специально посвященные проектам социально-политического устройства (Фалей Халкидонский, Гипподам Милетский). Однако преимущественное внимание вопросы жизни полиса, законодательства и обоснования судебной практики получили уже на следующем этапе развития греч. философии, в учении софистов.

Д. разделяли представление о душе (ψυχή) как некой отдельной сущности, источнике жизни и движения. Фалес, по свидетельству Аристотеля, приписывал магниту наличие души на том основании, что магнит двигает железо (DK. 11A22). Распространенной была материальная трактовка природы души: по Фалесу, душа влажна (Там же), по Анаксимену - воздушна (DK. 13A23), по Гераклиту - «рождается из воды» (ФРГФ. 22B66), но несет в себе начало огня-логоса, поэтому чем душа суше, тем разумнее (DK. 22B118); по Демокриту, душа состоит из атомов (Материалисты Древней Греции. С. 137. Фрагм. 227-228), к-рые после ее смерти рассеиваются (Там же. С. 138-139. Фрагм. 232). Идея о переселении душ была широко распространена в среде пифагорейцев, к-рым также приписывают разработку учения о душе как гармонии, а затем была воспринята Эмпедоклом. Начиная с Гераклита и Парменида говорится о смутном познании - посредством чувств и более надежном - посредством разума, однако строгого различия между душой и разумом Д. не проводили. Первая в истории греч. мысли постановка вопроса о различении достоверного знания как принадлежащего богу и вероятного (мнимого), к-рым обладают люди, принадлежала Ксенофану.

В патристической лит-ре Д. часто характеризуются как атеисты на том основании, что они не учили о сотворении мира Богом; у сщмч. Иринея Лионского Фалес, Анаксимандр и Анаксимен названы атеистами, потому что они вовсе «не знали Бога» (Iren. Adv. haer. II 14. 2). Несомненно, что единство космоса и закономерный характер происходящих в нем процессов и событий древние мыслители старались объяснить не действием богов, а причинами естественного порядка (напр., причину молний и грома видели не в гневе Зевса, а в природных факторах). Гераклит утверждал, что «космос не создан никем из богов» (DK. 22B30), однако называл божественным огонь, порождающий мир, правящий им и судящий его в конце (DK. 22B64, 66). Мн. досократики-материалисты подвергались преследованиям за атеизм: Гиппон, Анаксагор, Диоген Аполлонийский осуждены в Афинах по декрету жреца Диопифа в 432 г., что было связано в основном с их естественнонаучными теориями, касавшимися небесных тел. Так, Анаксагор был осужден за учение о том, что Солнце на самом деле раскаленный камень, а не божество (ср.: DK. 59A72).

Вместе с тем однозначная оценка Д. как материалистов, практически общепринятая в историко-философской науке кон. XIX - нач. XX в., в наст. время подвергается сомнению (см.: Vlastos. 1952). Исследователи прежде всего обращают внимание на моральный и нравственный пафос, присущий большинству Д., к-рый у многих из них оказывается связанным с реформированием представления о действующем в мире божественном начале (Ibid. P. 100). Неравнодушие Д. к религ. проблемам очевидно уже из того, что многие из них выдвигали собственное понимание божественной сущности и критиковали олимпийскую мифологию за ложность. Большое значение имела критика традиц. религии для Ксенофана, странствующего рапсода, автора «Сатир». Ксенофан отвергал богословие Гомера и Гесиода, характерной чертой к-рого был антропоморфизм и политеизм (DK. 21B11). Мифологическому политеизму Ксенофан противопоставляет учение о едином боге: «Один бог, наивеличайший среди богов и людей, не похожий на смертных ни телом, ни разумом»; «он весь целиком видит, весь целиком мыслит, весь целиком слышит», правит миром «силой ума» и вечно пребывает неподвижным (DK. 21A28). Согласно интерпретации, предложенной в перипатетической традиции (Аристотель, Теофраст), Ксенофан отождествлял единого бога с космосом, тем самым обосновывая пантеизм. Однако сама идея отказа от традиц. политеизма и мистериально-мифологической религ. культуры несомненно оказала положительное влияние в деле подготовки греч. религ. сознания к последующему принятию важнейших идей христ. богословия.

Поэмы Парменида и Эмпедокла также свидетельствуют о религ. умонастроении их авторов. Согласно Пармениду, вечное бытие тождественно уму (DK. 28B3); по мнению мн. платоников, это было сказано им о едином боге. Все изложение у Парменида ведется от лица богини, тем самым претендуя на то, чтобы быть богооткровенным знанием (DK. 28B1). Эмпедокл в поэме «О природе» обращается к Музе из страны Благочестие (DK. 31B3) и говорит читателю: «Слово, услышанное тобой,- от бога» (DK. 31B23); а в поэме «Очищения», повествуя о переселении душ, сам объявляет себя божеством, т. е. бессмертной душой (DK. 31B112).

У Демокрита встречается как признание существования богов, к-рые, по его мнению, являются тонкими атомарными образами (Материалисты Древней Греции. С. 146. Фрагм. 255), так и критика традиц. культа. Однако он не отвергал пользу молитвенного обращения к богам, полагая т. о. благоразумно оберечься от божеств злых и снискать благоволение добрых. Возникновение традиц. религии и веру в существование богов Демокрит связывал с незнанием истинных причин природных, в первую очередь небесных явлений, таких как гром, молния, кометы, соединения светил, затмения Луны и Солнца (Там же. С. 143. Фрагм. 248).

То, что Д. признавали существование богов, но отрицали божественный промысел о мире, всегда являлось для христиан очевидным свидетельством отсутствия истинного богопознания у Д. Однако при общей оценке роли их философии в деле подготовки язычников к принятию Христа мн. христ. авторы указывали на положительное значение отхода от мифов и антропоморфических представлений о богах, осуществленного Д. в их размежевании с греч. религией. Эта позиция с наибольшей четкостью выражена в «Строматах» Климента Александрийского: утверждая, что греч. философы «не постигли ничего, кроме этого мира» (Clem. Rom. Strom. VI 56), он вместе с тем подчеркивает: «...даже если эллинская философия и не содержит истины во всем ее величии и слишком слаба, чтобы в полной мере исполнить заповеди Господа, тем не менее она подготавливает путь, ведущий к истине и к усвоению учения подлинно царственного, ибо она до известной степени исправляет и улучшает нравы и готовит к принятию истины того, кто верит в Промысел» (Ibid. I 80).