ПОЛИКАРПОВ-ОРЛОВ

Федор Поликарпович (ок. 1670, Москва (?) - 12.01.1731, Москва), рус. писатель, переводчик, справщик, филолог, издатель, педагог. Свидетельств о происхождении П.-О. и о начальном периоде его жизни не сохранилось. Начал обучение в Типографской школе «греческого чтения, языка и письма» иером. Тимофея при Московском Печатном дворе, в 1685 г. вместе с 6 лучшими учениками был переведен в греч. школу Иоанникия и Софрония Лихудов в московском в честь Богоявления монастыре, к-рая в 1687 г. была преобразована в Эллино-греческую академию (см. Славяно-греко-латинская академия). В процессе обучения П.-О. осваивал греч. и лат. языки, риторику, диалектику, логику, философию, физику. По предположению Е. Э. Бабаевой, церковнослав. языку, переводу и книжной справе первых учеников академии, в т. ч. П.-О., обучал Евфимий Чудовский (Бабаева. 2000. С. 10-11). В июле 1690 г., оставаясь учеником академии, П.-О. поступил писцом на Печатный двор. С 1694 г., после отстранения Лихудов от преподавания, П.-О. обучал грамматике, риторике и пиитике в Эллино-греческой академии; эту должность он занимал 4 года. Имя П.-О. фигурирует в записи в Расходных книгах Патриаршего Казенного приказа о выплатах «дидаскалам» академии на Рождество 1696 г., в т. ч. «учащим учеников» Николаю Смирнову и Федору Поликарпову «по 2 рубля на человека» (Забелин И. Е. Материалы для истории, археологии и статистики г. Москвы. М., 1884. Ч. 1. Стб. 1047). В марте 1698 г. П.-О. получил место справщика на Печатном дворе. С. Н. Браиловский на основе архивных материалов указал дату начала его работы справщиком - 26 марта 1698 г. (Браиловский. 1894. № 9. С. 14). Вместе с тем, по данным переписки П.-О. за 1718 г., «печатной книжной справой» он начал заниматься в 1701 г. (Львова. 2008. С. 38). В кон. 1701 г. указом царя Петра I Алексеевича П.-О. был поставлен во главе Московского Печатного двора, в 1722 г. из-за выявленных злоупотреблений отстранен от должности, 15 мая 1726 г. назначен директором Московской Синодальной типографии, оставался в этой должности до конца своей жизни.

Деятельность П.-О. была связана с книгами и книжностью. Его филологические труды во многом определили и дальнейшую судьбу церковнослав. языка, и направления книжной справы, и развитие грамматической традиции в XVIII в. Определяющее влияние на филологическую концепцию П.-О. оказали его педагоги: братья Лихуды и Евфимий Чудовский. Сформировавшись в кругу «грекофилов», представителей «старомосковской» партии, П.-О. на протяжении всей жизни оставался сторонником традиц. подхода к церковнослав. книжности, в защите к-рого он видел смысл своих трудов. Вместе с тем его как директора Московского Печатного двора и одного из выдающихся филологов своего времени Петр I задействовал в своих культурных начинаниях. П.-О. был непосредственным исполнителем реформы азбуки, несмотря на то что она противоречила его культурно-идеологическим представлениям. Филолог квалифицировал введенную Петром I гражданскую азбуку как «страннообразную» (РГАДА. Ф. 201. № 6. Л. 34 об.- 36). П.-О. полагал, что без исключенных Петром I букв     и др. и надстрочных знаков «книг ц ковныхъ печатать невозможно» (РГАДА. Ф. 381. № 423. Л. 43), как невозможны без них в целом правосл. ученость и благочестие. Во многом благодаря П.-О. гражданская азбука не была допущена для печати церковных книг.

Взгляды П.-О. на роль церковнослав. языка и систему его норм получили отражение в созданных им учебных пособиях и сочинениях по грамматике. В «Букваре» («Книга Букварь славенскими, греческими, римскими писмены учитися хотящым и любомудрие в ползу душеспасителную обрести тщащымся»), изданном на Московском Печатном дворе в 1701 г. тиражом 2400 экз., учтены лингводидактические достижения предшественников П.-О.- авторов церковнослав. букварей и разработана система обучения 3 языкам, основанная на собственном опыте ученичества (детальный анализ содержания «Букваря» см.: Безрогов, Аверьянова. 2013). В выходных данных издания и в связанных с ним документах Приказа печатного дела имя П.-О. не фигурирует. Оно зашифровано в акростихе на греч. и церковнослав. языках на обороте титульного листа: «Богодара (т. е. Федора.- Е. К.) труд». В «Букваре» П.-О. впервые в истории слав. образования одновременно даются основы 3 языков: церковнославянского, греческого и латыни. Изложение материала для каждого из языков построено по единой модели, основанной на буквослагательном методе, к-рый предполагает, что учащиеся сначала заучивают названия букв, затем переходят к освоению слогов из 2, 3 и даже 4 букв. В разделах, посвященных чтению греч. и лат. слогов, приводится их слав. транскрипция, что делает «Букварь» важнейшим источником сведений об особенностях греч. и лат. произношения не только П.-О., но и его учителей - братьев Лихудов. Параллельно на 3 языках представлены тексты в хрестоматийной части «Букваря», включающей важнейшие молитвы, Символ веры, 50-й псалом, фрагменты творений отцов Церкви (святителей Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоуста), отрывки «Стословца», приписываемого архиеп. К-польскому Геннадию, и др. П.-О. расширил традиц. структуру букваря, включив тематический славяно-греко-лат. словарь «Краткое собрание имен, по главизнам расположенное, треми диалектами в ползу хотящым ведети свойство еллиногреческого и латинскаго диалекта». 1967 словарных гнезд организованы по 35 тематическим группам («О Боге и духах», «О мире, небе и стихиях», «О человеке и его частях», «О животных», «О травах и цветах», «О науках», «О одеянии» и др.).

При создании «Букваря» 1701 г. был привлечен широкий круг источников. Кроме печатных букварей Симеона Полоцкого, Кариона (Истомина) и Лаврентия Зизания П.-О. использовал рукописное греко-слав. учебное пособие «Детей преднаказание» (Παίδων προπαιδεία), по к-рому в академии братьев Лихудов ученики постигали основы слав. грамоты. Это пособие было основано на концепции Евфимия Чудовского, к-рый предположительно является его автором. Запись в рукописи РГАДА. Ф. 381. № 1175, с которой делался набор издания «Букваря», свидетельствует о том, что П.-О. также использовал некий переводной букварь и киевский «елементарь» (Рамазанова. 2013. С. 83-84). По мнению Д. Н. Рамазановой, в «Букваре» отразилось знакомство П.-О. с педагогической мыслью Зап. Европы, в частности с трудом чеш. педагога Яна Амоса Коменского «Janua linguarum reserata» (Danzig, 1643) (Рамазанова. 2013. С. 82). Вошедший в «Букварь» 1701 г. тематический словарь имеет ряд аналогий с «Номенклатором...» И. Ф. Копиевского (Nomenclator in lingua latina, germanica et russica), опубликованным впервые в Амстердаме в 1700 г. Нельзя исключать, что П.-О. мог ориентироваться на 3-язычный лексикон, послуживший прототипом «Номенклатора...» Копиевского,- латинско-немецко-польск. словарь «Nomenclator selectissimas rerum appellationes tribus linguis, Latina, Germanica, Polonica explicatas indicans», создателем к-рого был Петр Артомиуш (7 изданий в 1591-1684). Судя по сохранившимся экземплярам, «Букварь» П.-О. использовался в качестве учебного пособия при освоении классических языков на протяжении всего XVIII в.

Работа над словарным разделом «Букваря» заложила основы фундаментального лексикографического труда П.-О.- славяно-греко-лат. словаря («Лексикон треязычный, сиречь Речений славенских, эллиногреческих и латинских сокровище, из различных древних и новых книг собранное и по славенскому алфавиту в чин разположеное»), к-рый был издан на Московском Печатном дворе в 1704 г. «Лексикон треязычный...», содержащий 19 712 словарных статей, стал первым в славяно-рус. лексикографии словарем нового типа - переводным. Словарь П.-О. отражает ориентацию на печатные лексиконы Памвы Берынды и Лаврентия Зизания (см. в ст. Зизании (Куколи)), рукописные словари - греко-славяно-латинский иером. Епифания (Славинецкого) (ГИМ. Син. № 488) и русско-латинско-польский, переписанный патриаршим дьяком и писцом Порфирием Семенниковым, краткую греч. грамматику Лихудов (старший список - РГБ. МДА. № 331, 1687 г.), перевод к-рой на слав. язык предположительно был выполнен П.-О. В «Лексиконе треязычном...» прослеживается влияние современных западноевропейских словарей: словаря польского лексикографа Григория Кнапского «Thesaurus polono-latino-graecus» (1621, 1626, 1632), один из томов которого («Кнапиуш латино-полский») был в б-ке П.-О. (Николаев С. И. Словарь Г. Кнапского в России: Библиогр. разыскания // XVIII век. СПб., 1996. Сб. 20. С. 158); 4-язычного новогреческо-древнегреческо-латинско-итал. лексикона Герасима Влаха (Венеция, 1659) (Ховрина. 1993; Рамазанова. 2009. С. 158). Не исключают исследователи и обращение П.-О. к лексикографической традиции, связанной с Яном Амосом Коменским (Lunden. 1975). В предисловии к «Лексикону треязычному...» П.-О. особое внимание уделил значению церковнослав. языка для правосл. культуры. Определяя роль каждого из традиц. сакральных языков (еврейского - святость, греческого - премудрость, латинского - единоначальствие), П.-О. писал о переходе функций евр. и греч. языков к славянскому - языку духовной культуры, противопоставляя его языку культуры светской - латинскому, употребляющемуся «во гражданских и школьных делах». Т. о., как полагал В. М. Живов, П.-О. «признает (скорее всего, поневоле) автономную светскую культуру и стремится лишь к тому, чтобы не допустить ее контаминации с церковной традицией, т. е. к тому, чтобы обеспечить относительную автономию культуре церковной» (Живов. 1996. С. 86). В связи с той ролью в духовной культуре, к-рая отводится церковнослав. языку, его «чистота» становится предметом особых забот. П.-О. полагал, что разрушению книжных текстов вслед. падения образованности писцов сопутствует порча извне: «От разных стран приходящии своестранная речения в разговоры и в книги привнесоша, на приклад сербская, польская, малоросская» (Книга Букварь... М., 1701. Л. 6). При этом П.-О. считал польск., серб., укр., чеш., болг. языки производными от церковнославянского («отца многих языков благоплоднейша», «источника неизчерпаема прочим многим произыти языком»). П.-О. объяснял проведенную им в «Лексиконе треязычном...» кодификацию лексического состава книжного языка необходимостью выявить его границы: «пространство каково и колико».

Кодификацией орфографического и грамматического уровней церковнослав. языка П.-О. занимался в 20-х гг. XVIII в. В 1721 г. на Печатном дворе вышло подготовленное им 3-е, измененное и дополненное, издание «Грамматики» Мелетия (Смотрицкого). Работая над изданием, П.-О. пользовался экземпляром «Грамматики» (РГАДА. Ф. 1251. № 141), хранившимся в б-ке Печатного двора и содержавшим исправления, внесенные в ее 1-е издание (Евье, 1619) справщиками Михаилом Роговым и Иоанном Наседкой при подготовке 2-го издания (М., 1648) (сравнительный анализ 3 изданий «Грамматики» см.: Horbatsch. 1964). В исходный текст П.-О. внес многочисленные исправления. Он заменил предисловие московских книжников ко 2-му изданию своим, в котором обосновал необходимость новой публикации оскудением грамматических знаний и, как следствие, невозможностью правильного истолкования и перевода книжных текстов. П.-О. дополнил «Грамматику» разделом «Чин технологии», содержащим грамматический разбор всех словоформ молитвы «Отче наш», при создании к-рого П.-О. отталкивался от аналогичного разбора в издании 1648 г. (анализ разборов в изданиях см.: Бабаева. 2000. С. 19-20). Теоретические установки, к-рыми руководствовался П.-О., были изложены им в черновом варианте предисловия к «Грамматике» (РГАДА. Ф. 381. № 1241), где он сформулировал задачи «расчищения» и «расширения» церковнослав. языка. Установка на «расчищение» была реализована в «Грамматике» в дифференциации языковых элементов по стилистическому принципу - свойственные нейтральному и высокому стилям книжного языка. Так, формы двойственного числа были уместны по примеру греч. языка только как «поэтизмы». Установка на «расширение» языка проявилась в том, что во многих грамматических позициях П.-О. кодифицировал вариативность форм.

К созданию собственного руководства по грамматике П.-О. обратился между 1723 и 1725 гг., собираясь вернуться к преподаванию после отстранения от службы на Печатном дворе. «Грамматика» П.-О. сохранилась в 2 списках - черновом (РГАДА. Ф. 201. № 6) и беловом, озаглавленном «Технология, то есть Художное собеседование о грамматическом художестве» (РНБ. НСРК 1921. F. 60) (ее издание и исследование см.: Бабаева. 2000). Названием своего сочинения П.-О. указывает на традицию греч. «технологий» - школьных упражнений, предполагавших умение толковать текст по грамматическим правилам (Гаврилов А. К. Языкознание византийцев // История лингвистических учений: Средневек. Европа. Л., 1985. С. 131). Т. о., П.-О. видел свою задачу в том, чтобы создать не описательную (как «Грамматика» Мелетия (Смотрицкого)), а дидактическую (педагогическую) грамматику, ориентированную на истолкование текста. В «Технологии...» П.-О. обобщил и переосмыслил предыдущие опыты описания и кодификации церковнославянского и греч. языков: трактат «О восьми частях слова», «Грамматики» Мелетия (Смотрицкого) и Федора Максимова (СПб., 1723), краткую грамматику Лихудов (РГБ. Ф. 310. № 954) и др. Лингводидактическая установка П.-О. определила и общую модель его грамматического руководства (от текста к грамматике), в рамках к-рой описание формального строя языка подчинено истолкованию семантического устройства элементов разных языковых уровней, и его диалогический (катехизисный) формат, к-рый в средние века и раннее Новое время признавался наиболее доходчивым. В черновом списке большую часть занимают вопросы нормирования орфографии и синтаксиса, в беловом - значительно расширена морфология, добавлены сведения из области словообразования. Особенностью «Технологии...» является то, что П.-О. указал на недопустимые в церковнослав. языке явления и формы: аканье, отсутствие двойственного числа и особой формы звательного падежа, окончание «-ть» в инфинитиве и др., давая тем самым вторичную кодификацию русского языка своего времени.

В филологических сочинениях П.-О. и в подготовленном им издании «Грамматики» Мелетия (Смотрицкого) не могли не отразиться принципы книжно-языковой практики, к-рые были выработаны на Печатном дворе. Назначение П.-О. писцом на Печатный двор в 1690 г. совпало с началом работы по исправлению служебных Миней (напечатаны в 1690-1691), П.-О. участвовал в сверке Миней с греческими оригиналами. В должности справщика он участвовал в подготовке очередного издания Толкового Евангелия блж. Феофилакта Болгарского (1698), в переиздании Соборника 1647 г. (1700). В 1712-1720 гг. П.-О. входил в Комиссию по исправлению Библии и подготовке ее издания. Указ Петра I от 14 нояб. 1712 г. предписывал Комиссии, в к-рую кроме П.-О. были назначены Софроний Лихуд, Феофилакт (Лопатинский), Николай Головин, мон. Иосиф и 4 писца, «соглашать и править во главах и стихах противу греческия Библии грамматическим чином» (цит. по: Евсеев. 1916. С. 8). Работа была основана на методе конъюнктурной критики текста и состояла в редактировании слав. перевода Библии по греч. Септуагинте, лат. Вульгате и евр. тексту (полиглотты 1514-1517 и 1657 гг.). Книжники стремились не только к точности перевода греч. оригинала, но и к понятности, поэтому сужали сферу употребления «странных», «неприродных» языковых элементов, воспринимавшихся как заимствования. Справщики ориентировались на нейтральные элементы церковнослав. языка, считавшиеся исконными, в то время как специфически книжные «еллинизмы» (родительный приименной, одиночное отрицание, инфинитивные обороты с «еже» и др.) использовались в ограниченном объеме. Исправленный текст Библии (правленая рукопись - ГИМ. Син. № 22), несмотря на одобрение Синода, не был опубликован. В 40-х гг. XVIII в. работа над текстом продолжилась, завершилась изданием в 1751 г. Елизаветинской Библии (см. в ст. Библия).

Переводческая деятельность, по признанию П.-О., в наибольшей степени соответствовала его наклонностям: «...ихже (переводы.- Е. К.) из детска люблю творити». Поскольку весь корпус книжных трудов П.-О. до наст. времени не получил адекватной научной интерпретации, в отношении мн. произведений роль П.-О. (переводчик или/и справщик) однозначно не установлена. Первые переводы П.-О., осуществленные под рук. Евфимия Чудовского, относятся ко времени учебы в академии Лихудов. В 1687 г. П.-О. вместе с Николаем Семёновым и Алексеем Кирилловым перевел с греческого языка полемическое соч. Лихудов «Акос, или Врачевание, противополагаемое ядовитым угрызением змиевым», посвященное вопросу о времени пресуществления Св. Даров (о евхаристических спорах в Русской Церкви см. в статьях Евхаристия, Хлебопоклонная ересь). Сохранилось несколько списков перевода - от черновых, правленных Евфимием Чудовским, до подносного экземпляра (ГИМ. Син. № 299-301; РГБ. Ф. 310. № 487; РГАДА. Ф. 181. № 321/701). В 1691 г. в составе большого коллектива учеников академии П.-О. участвовал в переводе изданных в Бухаресте греч. сочинений против кальвинистов: «Противоглаголание на Изложение исповедания веры» Мелетия Сирига и «Егхейридион, сиречь Мечец» Досифея, патриарха Иерусалимского (черновой список с правкой Евфимия - ГИМ. Син. № 158), самостоятельно перевел антикатолич. «Книжицу, глаголемую Сечивце» Максима Пелопоннесского (черновой список с правкой Евфимия - Там же. № 490). В период тесного сотрудничества с Евфимием Чудовским и при участии последнего в качестве редактора П.-О. выполнил переводы следующих произведений: «О начальстве папы противовещание» патриарха Иерусалимского Нектария (Там же. № 528), «Слово противоглаголательное хульнаго и лживаго предела сущаго во Флорентии» Иоанна Евгеника (Там же. № 57), «О житии человеческом» свт. Григория Богослова (Там же. № 776). Предложенная А. И. Соболевским атрибуция П.-О. 2 переводов кон. XVII в.- соч. «О Святом Дусе» Нила Кавасилы (Там же. № 198) и «Катехизиса» Николая Булгариса - в наст. время признаётся спорной (Буланин, Зиборов. 2004. С. 113, 115). На этапе перехода из академии на Московский Печатный двор П.-О. перевел труд визант. имп. Льва VI Мудрого «Книга хитрости, руководство воином в ратоборство». В предисловии к переводу, датированному 1697 г., П.-О. назвал себя учителем «еллиногреческой» школы (БАН. П. I. Б. 7. Л. 4); в предисловии к др. списку, датированному 1698 г.,- справщиком «царственныя Московския типографии» (РГАДА. Ф. 201. № 29. Л. 1-1 об.). После 1700 г. П.-О. занимался переводами на Печатном дворе без участия Евфимия, умершего в 1705 г. В 1704 г. П.-О. перевел «Обличение на Соловецкую челобитную» Юрия Крижанича, в 1705 г.- «Догматическое учение» Севаста Киминитиса (РНБ. СПбДА. № 46; Погод. № 1202), в 1708 г.- «Изъяснения арменския литургии».

По распоряжению Петра I П.-О. привлекали к переводу или к руководству переводами ряда произведений светского характера: лат. риторики Стефана (Яворского), получившей в рус. версии название «Рука риторическая, пятию частьми, или пятию персты, укрепленая» (ГИМ. Увар. № 798 (2040), 1711 г.?), латинско-франц. и латинско-голл. лексиконов, о к-рых известно только из писем И. А. Мусина-Пушкина. Наиболее значительным трудом П.-О. в области перевода неконфессиональных текстов стал перевод «Географии генеральной» (Geographia generalis) Бернхарда Варениуса. Книгу Варениуса, к-рая содержала совр. сведения по естественным наукам, Петр I распорядился перевести в нач. 1715 г., оригиналом послужило амстердамское издание 1664 г. на лат. языке. В следующем году П.-О. завершил перевод (БАН. Петровская галерея. № 72) и послал царю, к-рый остался недоволен работой. Петр повелел переделать текст «не высокими словами славенскими, но простым русским языком» (письмо Мусина-Пушкина от 2 июня 1717). Была подготовлена новая редакция. Как установил Живов, П.-О. не захотел брать на себя переработку текста, которая сводилась, по его мнению, к разрушению «регул чина грамматического», и поручил ее своему бывш. учителю Софронию Лихуду. Софроний последовательно устранил церковнославянские грамматические формы и синтаксические конструкции (правленая рукопись - РГАДА. Ф. 381. № 1008). Эта редакция была издана в 1718 г. под названием «География генералная, небесный и земноводный круги купно с их свойства и действы в трех книгах описующая». В предисловии П.-О. специально оговорил статус языка: «Преводих сию не на самыи славенскии высокии диалект против авторова сочинения и хранения правил грамматических, но множае гражданскаго посредственнаго употреблях наречия» (География генералная. М., 1718. Л. 17 об.).

По поручению Петра I на П.-О. были возложены обязанности официального историографа. В 1708 г. П.-О. получил распоряжение составить описание рус. истории. «Историю о владении российских великих князей вкратце, о царствовании же десяти российских царей, а наипаче всероссийского монарха Петра Алексеевича (тем именем) Первого и его войне против свейского короля Карло Второго на десять пространнее описующая» он завершил в 1715 г. В качестве источников автор использовал «Синопсис» Иннокентия (Гизеля), «Казанскую историю», «Историю» кн. А. М. Курбского, «Книгу степенную», «Сказание» Авраамия (Палицына), «Новую повесть о преславном Российском царстве и великом государстве Московском», а также летописи, грамоты, статейные списки и т. п. Сохранились 3 списка «Истории...» (РГАДА. Ф. 181. № 849; БАН. 32.6.30; РГБ. Муз. № 4698), отражающие разные этапы работы. Сочинение П.-О. не получило одобрения царя и не было издано. Недовольство заказчика было обусловлено, вероятно, традиционностью труда П.-О., которая проявилась в летописном принципе организации, в недостаточном освещении событий последних десятилетий, в языке изложения. П.-О. принадлежат и др. исторические сочинения: справка о Славяно-греко-латинской академии, составленная в 1726 г. по личным воспоминаниям, записка о возникновении и об истории Московской типографии, помещенная в отчете для Синода в 1727 г.

Сохранилось обширное эпистолярное наследие П.-О., включающее переписку со мн. деятелями его времени: гр. Мусиным-Пушкиным, начальником Монастырского приказа, в непосредственном ведении к-рого находился Печатный двор, с митрополитами Ростовским св. Димитрием (Савичем (Туптало)) и Новгородским Иовом, архиеп. Холмогорским Афанасием (Любимовым) и др.

П.-О. нек-рые исследователи считали причастным к изданию в С.-Петербурге газ. «Ведомости», однако степень его участия в редактировании 1-й печатной российской газеты неясна.