ОСТРОМИРОВО ЕВАНГЕЛИЕ

(РНБ. F.п.I.5) 1056-1057 гг., краткий апракос, древнейшая точно датированная рукописная книга на церковнослав. языке рус. извода, чем и определяется ее исключительная историко-культурная и научная ценность; выдающийся памятник древнерус. книгописания, книжной иллюминации и миниатюры. Свое название получило по имени заказчика рукописи - новгородского посадника Остромира.

Точные сведения о времени создания рукописи, о ее заказчике и об основном писце содержатся в записи на последнем листе (294б - 294г), выполненной 2-м (основным) писцом Григорием, в которой сообщается, что диак. Григорий переписывал это Евангелие с 21 окт. 1056 по 12 мая 1057 г. по заказу новгородского посадника Остромира, в крещении Иосифа, родственника и доверенного лица киевского кн. Изяслава (Димитрия) Ярославича. Остромир известен и по др. источникам, он принадлежал к древнему влиятельному роду, 4 поколения которого достоверно прослеживаются по рус. летописям: Добрыня (ум. после 988; былинный Добрыня Никитич), Константин († 1036), Остромир († ок. 1060), Вышата († после 1064). Остромир доводился троюродным племянником равноап. кн. Владимиру (Василию) Святославичу, двоюродным дядей - кн. Изяславу Ярославичу (сыну св. кн. Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого), при к-ром написано О. Е. С именем Остромира Б. А. Рыбаков связывал создание гипотетического Новгородского свода, выделенного А. А. Шахматовым (Рыбаков. 1984. С. 72). По данным летописных источников, Остромир погиб ок. 1060 г. в походе «на Чудь», предводительствуя новгородской дружиной.

Заставка, инициал и начало текста Евангелия от Иоанна (РНБ. F. n. 1.5. Л. 2)

Заставка, инициал и начало текста Евангелия от Иоанна (РНБ. F. n. 1.5. Л. 2)

О. Е. состоит из 294 листов тонкого пергамена хорошей выделки размером 35,5×29 см. Текст написан в 2 столбца по 18 строк в каждом, уставом, 3 каллиграфическими почерками: листы 2а - 24г и заглавия золотом на всех листах, кроме листов 21а - 40г, 131а - 154г - 1-м писцом; листы 25а - 294г - вторым, основным, писцом - диак. Григорием; 3-му писцу принадлежат заглавия золотом на листах 21а - 40г, 131а - 154г. Особым почерком выполнены надписи на миниатюрах евангелистов.

Первоначальный переплет О. Е. не дошел до наших дней. К 900-летнему юбилею памятника, в 1955-1957 гг., рукопись был подвергнута тщательной реставрации (реставратор - Е. Х. Трей), расшита на тетради и в расшитом виде помещена в ларец из полированного дуба. Длительное хранение без переплета отрицательно сказалось на состоянии кодекса, в особенности листов с миниатюрами и заставками (в меньшей степени с инициалами) - пергамен местами заметно покоробился, вызвав разрушение красочного слоя.

О. Е. содержит текст краткого апракоса (Л. 2а - 204в), евангельские чтения утренние воскресные (Л. 204в - 210г), месяцеслов (Л. 210г - 288в), чтения Евангелия на разные случаи (Л. 288в - 290в), чтения на часах Страстной Пятницы (Л. 290в -294в) (детальное содержание см.: expositions.nlr.ru/ex_manus/Ostromir_Gospel/ Projectpage_Manuscripts.php?dir [Электр. ресурс; РНБ, 2017]).

По характеру текста О. Е. ближе всего к Мариинскому Евангелию, которое представляет собой наиболее точное отражение первичного слав. Четвероевангелия. Будучи одним из 4 древнейших сохранившихся списков апракоса (наряду с О. Е. это Ассеманиево Евангелие , Саввина книга и Мирославово Евангелие), О. Е. содержит важные свидетельства не только первоначального перевода, но и его последующего редактирования. В языке О. Е. существенно обновлена грамматика: вместо древних форм асигматического и сигматического нетематического аориста представлены формы нового сигматического тематического аориста типа   (Л. 59а),   (Л. 79в), использованы формы сослагательного наклонения с аористом              (Л. 181в), формы 2-го лица двойственного и множественного числа и 3-го лица двойственного числа имперфекта с унифицированными аористными окончаниями     (Л. 5в),   (Л. 234г), в глагольных формах 3-го лица двойственного числа вместо исконного окончания   представлено унифицированное окончание    (Л. 76в),   (Л. 83в),   (Л. 140г). Во многом заменена архаичная лексика первоначального перевода:   (Л. 179в) вместо    (Л. 188а) вместо    (Л. 213г) вместо   Греч. заимствования вытеснены слав. синонимами:   (Л. 105г) вместо    (Л. 138а) вместо   и др.

Особый интерес представляет месяцесловная часть О. Е., синтезирующая восточную и западную агиологические традиции. Из общеслав. праздников месяцеслов О. Е. содержит памяти обретения мощей сщмч. Климента, еп. Римского (30 янв.) (Л. 263г), и равноап. Кирилла (Константина Философа) (14 февр.) (Л. 265г). Есть мнение, что месяцеслов О. Е. не был переписан с южнослав. протографа, но создавался на основе различных источников рус. книжником, о чем свидетельствуют пояснения лат. названий месяцев их слав. наименованиями: «авгоста, рекомааго зарева» (Л. 210г), «еноуара, просиньца рекомааго» (Л. 256а) (Лисовой. 1988. С. 13). Однако «просинец» является общеслав. названием января, «зарий» («зарев») в качестве названия августа фиксируется в чешском и словацком языках. Возможно, указанные пояснения лат. слов свидетельствуют о великоморавском архетипе месяцеслова О. Е. Устав богослужения, по образцу которого был составлен месяцеслов О. Е., определяется исследователями по-разному. По мнению О. В. Лосевой и А. А. Алексеева, набор праздников в месяцеслове О. Е. отражает специфические черты Устава Великой Церкви (Св. Софии в К-поле) (Лосева. 2001. С. 50-53; Алексеев. 2017).

Примечательной особенностью О. Е. являются знаки экфонетической нотации - указания декламационной интонации при литургическом чтении Писания (преимущественно знак телия - обозначение паузы, а также знаки кремасти, оксия, двойная вария, апостроф, ипокрисис). Подавляющее большинство знаков (361), написанных темно-вишневой краской и золотом,- исконные, 90 киноварных знаков имеют более позднее происхождение. Экфонетические знаки являются обязательными для греч. апракосов VIII-XIV вв., в слав. рукописной традиции встречаются крайне редко. Среди известных слав. рукописей Евангелия экфонетическая нотация представлена только в Куприяновских (Новгородских) листках X-XI вв. (?) (РНБ. F.п.I.58.), к-рые обнаруживают поразительную близость к О. Е. также и в лингвотекстологическом отношении. Между текстами этих древнейших памятников нет ни одного грамматического разночтения, есть лишь одно лексическое, к-рое может быть интерпретировано и как орфографическое в Мф 24. 33:   (в О. Е.- Л. 146б) -   (Куприяновские листки) (Алексеев. 2017). Существуют разные точки зрения на соотношение 2 этих памятников. Ф. Ф. Фортунатов считал, что обе рукописи имеют общий старослав. протограф, при этом язык О. Е. древнее языка Куприяновских листков. В. А. Мошин высказал предположение о том, что Куприяновские листки являются фрагментом того кодекса, который послужил протографом для О. Е. Впосл. эта гипотеза получила обоснование в результате осуществленного под рук. Алексеева исследования слав. рукописной традиции НЗ. Исследование позволило высказать догадку, что оригинал О. Е., фрагменты к-рого дошли в Куприяновских листках, был изготовлен в 1-й пол. X в. для болг. царя Симеона и хранился в царской б-ке в Преславе, перевезенной впосл. в полном составе в Киев. Кн. Изяслав Ярославич, покровительствовавший своему родственнику Остромиру, мог способствовать тому, чтобы для возведенного в Новгороде в 1045-1050 гг. Софийского собора (по образцу Софии Киевской) была изготовлена копия напрестольного Евангелия с киевского оригинала.

Т. о., вопрос о месте создания О. Е.: в Киеве либо в Новгороде остается открытым. Каждая версия имеет своих сторонников. Л. П. Жуковская пришла к выводу о том, что на основании лингвистических и палеографических характеристик рукописи сделать вывод о локализации О. Е. невозможно (Жуковская. 1961. С. 14-44). В последнее время мнение Н. Н. Волкова (Волков. 1897) и Н. М. Каринского (Каринский. 1903) о киевском происхождении диак. Григория и его рукописи разделял Н. Н. Лисовой, к-рый рассматривал О. Е. как один из проектов культурной программы киевского кн. Изяслава Ярославича (Лисовой. 1988). Гипотеза о том, что предназначавшееся для Новгорода О. Е. там же было создано, которую лингвистически пытался доказать в нач. XIX в. П. К. Фролов, также находит подтверждение: в Новгороде были обнаружены фрагменты вероятного протографа О. Е.- Куприяновские листки, для Новгорода был написан в 1047 г. несохранившийся список Толковых пророков, запись в к-ром послужила образцом для заключительной записи диак. Григория.

Инициал «В». 1056–1057 гг. (РНБ. F. n. 1.5. Л. 266 об.)

Инициал «В». 1056–1057 гг. (РНБ. F. n. 1.5. Л. 266 об.)

Предметом пристального внимания исследователей всегда были и продолжают оставаться палеографические и лингвистические параметры О. Е. как 1-го точно датированного памятника церковнослав. языка древнерус. извода. Отмечены следующие особенности графико-орфографической системы О. Е.: 1) употребление буквы «зело» в 2 начертаниях - (основное) и (дважды - Л. 38а, 281а) - только в числовом значении; 2) наличие 2 начертаний буквы «есть» - узкого и широкого, при этом е широкое бывает разукрашено - 3) употребление в звуковом значении [i]    и    - в качестве основного варианта во всех позициях, и - значительно реже - в числовом значении и в конце строки, а также в имени Иисус -     - в позиции после гласной   (Л. 261б); 4) 3 варианта начертания буквы «еры» - 5) наличие начертаний «ять» с мачтой, выступающей за пределы строки наряду с начертаниями в пределах строки 6) преобладающее написание буквы «ук» в виде диграфа   лигатура используется исключительно в конце строки; также в этой позиции встречается начертание в виде надстрочного знака (Л. 55г); 7) редкое употребление буквы «омега» в соответствии с греч. написанием в заимствованных словах   (Л. 4а),   (Л. 17б), которые также пишутся и с буквой «он»; в междометии «о звательное»:    (Л. 88а); в составе лигатуры в предлоге «от»; 8) 2 варианта начертания буквы «шта» - в виде диграфа   и лигатуры   9) начертание буквы «земля» с опущенным вниз хвостом: 10) использование начертания л с крючком для обозначения мягкого (палатального) согласного [л'] (в 4 случаях):   (Л. 291г),   (Л. 293г - 2 раза),   (Л. 127г); 11) редкое употребление и в заимствованиях; 12) употребление греч. буквы «коппа» () в числовом значении 90.

Притом что в целом в О. Е. последовательно и точно воспроизведена орфография южнослав. протографа, в отдельных случаях в рукописи получили отражение характерные черты древнерус. извода церковнослав. языка: 1) смешение    с     вместо -   (Л. 81б),   (Л. 183в);   вместо -   (Л. 18а),   (Л. 97г); вместо -   (Л. 75г),   (Л. 275в); вместо   -   (Л. 46г),   (Л. 232а); 2) смешение    с     вместо -   (Л. 34б),   (Л. 89б); вместо -   (Л. 26г),   (Л. 43в); вместо -   (Л. 149г),   (Л. 108в); вместо -   (Л. 41б), родительный падеж единственного числа   (Л. 120в), вместо -именительный падеж множественного числа   (Л. 35в),   (Л. 145а); 3) написания с редуцированными перед сонантами     (преимущественно у 1-го писца) -   (Л. 9а),   (Л. 12а),   (Л. 14а),    (Л. 10б); 4) написания в соответствии с *dj:   (Л. 23в),    (Л. 62в),    (Л. 251б). Особенностями морфологической нормы древнерус. извода церковнослав. языка, представленными в О. Е., являются: 1) презентные формы глаголов 3-го лица ед. и мн. ч. на    (Л. 10а),   (Л. 223б),   (Л. 35г),   (Л. 178в); 2) формы творительного падежа ед. ч. существительных склонения на *o с флексиями     (Л. 118б),   (Л. 205а),   (Л. 91а),   (Л. 255б); 3) формы родительного падежа ед. ч. и именительного падежа мн. ч. существительных склонения на *jа  с флексией    родительный падеж ед. ч. (Л. 12в, 19г),   именительный падеж мн. ч. (Л. 160а). В календарных указаниях месяцеслова и в приписке диак. Григория зафиксирована такая древнерусская языковая черта, как формы с полногласием:   (Л. 294в),   (Л. 294в),   (Л. 265г) (всего 3 примера).

История бытования О. Е. до XVIII в. реконструируется в общих чертах. О. Е. было предназначено заказчиком для вклада в Софийский собор Новгорода, где оно использовалось как напрестольное - роскошное оформление О. Е. и его великолепная каллиграфия полностью соответствуют этой роли. Вместе с тем хорошая сохранность кодекса дает основания полагать, что О. Е., находясь под особо бережным присмотром, долгое время хранилось в соборной ризнице. Вероятно, в Софийском соборе Новгорода О. Е. находилось до XVII в. включительно, о чем косвенно может свидетельствовать запись скорописью XVII в. на 1-м листе кодекса: «Еуа(г)iе софиское апрако(с)», указывающая на его принадлежность некой Софийской ц. (речь может идти лишь о соборах в Новгороде или (что маловероятно) в Вологде). Неизвестно, когда О. Е. было привезено в Москву.

Документально история рукописи прослеживается с XVIII в. По данным описи имущества ц. Воскресения словущего Верхоспасского собора Московского Кремля, в 1701 г. О. Е. находилось в этом храме. В 1720 г. по приказу царя Петра I Алексеевича рукопись была перевезена в С.-Петербург, где ее следы теряются. В 1805 г. Я. А. Дружинин, личный секретарь имп. Екатерины II Алексеевны, нашел О. Е. среди вещей, оставшихся после смерти императрицы. В 1806 г. он поднес рукопись в дар имп. Александру I Павловичу, к-рый передал ее в Имп. Публичную б-ку (ныне Российская Национальная б-ка), где оно хранится по сей день. С этого времени начинается научное изучение этого памятника, заложившее основы славяно-русской палеографии и палеославистики.

Первое научное издание О. Е., аппарат которого включает подробные палеографические примечания, лингвистический анализ текста, словоуказатель с грамматическими характеристиками всех форм, роспись литургических перикоп по листам кодекса, было осуществлено А. Х. Востоковым в 1843 г. Исследование памятника позволило Востокову совершить выдающееся научное открытие - установить, что буквы юс большой и юс малый обозначают носовые гласные. На основе издания Востокова, которое не потеряло до сих пор своего научного значения, чешский поэт и филолог В. Ганка в 1853 г. выпустил в Праге 1-е зарубежное издание О. Е. В 80-х гг. XIX в. на средства И. К. Савинкова 2 тиражами (в 1882 и 1889) вышло фотолитографированное издание О. Е., которое использовалось в т. ч. в учебных целях - как пособие при изучении старославянского и церковнослав. языков и благодаря которому памятник получил широчайшую известность. В 1988 г., к 1000-летию Крещения Руси, при поддержке Издательского отдела Московского Патриархата было выпущено факсимильное издание О. Е., которое в наст. время играет роль основной охранной копии памятника. К 960-летнему юбилею О. Е., отмечавшемуся в 2017 г., в РНБ был создан интернет-ресурс «Остромирово Евангелие», содержащий электронное издание рукописи с поисковой системой, ее описание и научные статьи, обобщающие результаты лингвотекстологических, искусствоведческих и музыковедческих исследований памятника.

В 2011 г. О. Е. было внесено ЮНЕСКО в реестр «Память мира», объединяющий наиболее значимые памятники мирового культурного наследия.

Лит.: Волков Н. Н. О не-новгородском происхождении дьякона Григория // ЖМНП. 1897. Ч. 314. № 12. С. 443-446; Каринский Н. М. Остромирово Евангелие как памятник древнерус. языка // Там же. 1903. Ч. 347. № 5. С. 94-110; Фортунатов Ф. Ф. Состав Остромирова Евангелия // Сб. статей, посвящ. В. И. Ламанскому. СПб., 1908. Ч. 2. С. 1416-1479; Лвов А. С. Особености в лексиката на Остромировото Евангелие // Български език. София, 1958. Т. 8. Кн. 3. С. 209-233; Жуковская Л. П. Значение и перспективы изучения Остромирова Евангелия: В связи с 900-летием памятника // Исследования по лексикологии и грамматике рус. языка. М., 1961. С. 14-44; Мельников Е. И. К проблеме происхождения Остромирова Евангелия // Slavia. Praha, 1968. Roč. 37. N 4. S. 537-547; он же. Записи древнерус. книжных писцов сер. XI в. как ист.-филол. источник // Ibid. 1977. Roč. 46. N 1. S. 1-11; Мошин В. Новгородски листићи и Остромирово jеванђеље // АрхПр. 1983. Бр. 5. С. 7-64; Мурьянов М. Ф. К истории культурных связей Др. Руси по данным календаря Остромирова Евангелия // ДГСССР, 1982. М., 1984. С. 130-138; Рыбаков Б. А. Из истории культуры Др. Руси: Исслед. и заметки. М., 1984. С. 67-81; Рорре A. «  » и «  » // Intern. J. of Slavic Linguistics and Poetics. Columbus, 1985. Vol. 31/32. P. 320; он же (Поппэ А.). Феофана Новгородская // НИС. 1997. Т. 6 (16). С. 102-120; Лисовой Н. Н. Остромирово Евангелие как ист. источник // Остромирово Евангелие, 1056-1057: Факс. воспроизведение. Л.; М., 1988. С. 12-14; Деянова М. Остромирово Евангелие // КМЕ. 1995. Т. 2. С. 882-885; Лосева О. В. О родстве месяцесловов Остромирова Евангелия и Охридского Апостола // Зап. ОР РГБ. 1995. Вып. 50. С. 324-328; она же. Одна из загадок месяцеслова Остромирова Евангелия // Румянцевские чт. М., 1996. Ч. 2. С. 56-60; она же. Русские месяцесловы XI-XIV вв. М., 2001. С. 12, 14, 16-19, 24, 26, 31, 34, 50-53, 57, 64-65, 68; Невоструев К. И. Исследование о Евангелии, писанном для новгородского кн. Мстислава Владимировича в нач. XII в., в сличении с Остромировым списком, Галичским и двумя другими XII и одним XIII в. // Мстиславово Евангелие XII в.: Исслед. М., 1997. С. 5-572; Столярова Л. В. Древнерус. надписи на пергаменных кодексах XI-XIV вв. М., 1998. С. 74-76, 80-83, 277-279. № 2; она же. Свод записей писцов, художников и переплетчиков древнерус. пергаменных кодексов XI-XIV вв. М., 2000. С. 13-18. № 5, 6; Загребин В. М. Диакритика средневек. слав. рукописей // Он же. Исследования памятников южнослав. и древнерус. письменности: Сб. тр. М.; СПб., 2006. С. 144-145; Ульянов О. Г. Происхождение Остромирова Евангелия: К реконструкции древнейшего Устава на Руси // Кириллица от возникновения до наших дней. СПб., 2011. С. 164-194; Пичхадзе А. А. Остромирово Евангелие // w.histrf.ru/articles/article/show/ostromirovo_ievangieliie_1056-1057 [Электр. ресурс]; Алексеев А. А. Остромирово Евангелие и визант.-слав. традиция Священного Писания // Остромирово Евангелие // http://nlr.ru/exib/Gospel/ostr/descript.html [РНБ, 2017].

Лицевая декорация

Ап. Иоанн с Прохором. Миниатюра. 1056–1057 гг. (РНБ. F. n. 1.5. Л. 1 об.)

Ап. Иоанн с Прохором. Миниатюра. 1056–1057 гг. (РНБ. F. n. 1.5. Л. 1 об.)

О. Е. отличается роскошью, богатством материалов, продуманностью замысла, необычным сочетанием художественных приемов и мотивов книжного декора X-XI вв. Украшение традиционно для визант. рукописей: 3 полихромные с позолотой миниатюры в лист в рамках старовизант. орнамента - евангелист Иоанн и св. Прохор (Л. 1 об.), евангелисты Лука (Л. 87 об.) и Марк (Л. 126); началу Евангелия от Матфея предшествуют 2 пустых листа, миниатюра с ап. Матфеем отсутствует. Декор О. Е. включает также изысканные заставки золотом и красками эмальерного (или лепесткового) типа орнамента - одну большую (Л. 2) и 18 малых. Кодекс украшают многочисленные инициалы, составленные в основном из стеблей: 242 крупных, 27 средних и ок. 240 малых. Исследователи согласны, что художественное оформление рукописи было осуществлено одновременно с ее написанием на Руси по единому замыслу, вероятно, 2 художниками (Popova. 1975; Попова. 2003; Смирнова. 2008).

О. С. Попова пришла к выводу о том, что все 3 миниатюры являются образцом визант. искусства переходного периода от позднемакедонского этапа к раннекомниновскому, при этом включают в себя элементы оттоновского искусства. Творческая свобода и высокое мастерство живописцев проявляются в смелом соединении приемов и мотивов византийского и западноевроп. искусства. Характеристики евангелистов варьируются, позы, жесты, окружающий предметный мир не повторяются. В каждую миниатюру включены крупные изображения животных - символов евангелистов, к-рые выступают как вестники Слова, что было характерно для каролингских и оттоновских рукописей. Полуфигуры орла, тельца и льва вписаны в сложные очертания композиций, с ними связана тема духовной инспирации (Божественного вдохновения), т. к. к ним подняты головы, обращены взгляды и протянуты руки святых. Края свитков в лапах орла и тельца имеют заостренные углы, указывающие на святого или лежащий перед ним кодекс, а ап. Марку лев передает дорогой кодекс с красным обрезом, в кожаном переплете с золотыми накладками. Каждая миниатюра своеобразна по композиции и иконографии, имеет неповторимое орнаментальное оформление. Уникально изображение льва над верхней частью обрамления миниатюры (Л. 1 об.), его узнаваемые анималистические формы сочетаются с декоративной стилизацией; в этом образе исследователи усматривают символ присутствия Спасителя или визант. императора. К европ. традиции близки и рамки в форме квадрифолиев (миниатюры с апостолами Иоанном и Марком), обилие орнаментики. Светотеневая отделка «мраморной» архитектуры и «резных» письменных мест сочетается в О. Е. с золотой отделкой цветных небесных сегментов, одежд святых, их нимбов, фонов и подножий, напоминающих европ. эмаль.

Уникальность крупных инициалов О. Е., рисунок к-рых не повторяется, определяется вплетенными в них необычными антропоморфными (в виде масок - «личин») и зооморфными (монстрообразными, хищными) элементами, в к-рых исследователи усматривают влияние разных художественных традиций: западноевропейской (Лазарев. 1953. С. 268; Попова. 2003; Уханова. 2013), персидской (Свирин. 1964. С. 56) и др. (В трудах болг. авторов до последнего времени распространено мнение, что не только О. Е. скопировано с болг. оригинала, но и его живопись и орнаментика восходят к болг. рукописи Х в.; см.: Иванова-Мавродинова В. За украсата на ръкописи от Преславска книжовна школа // Преслав. София, 1968. Т. 1. С. 84-91; Джурова А. 1000 години българска ръкописна книга. София, 1981. С. 23-24; др. работы. Исследования российских ученых опровергают это мнение.)

Богатство использованных материалов, размер, программа декора подтверждают мнение исследователей о рукописи как памятнике гос. значения своего времени. Повторение миниатюр О. Е. в более поздних княжеских драгоценных напрестольных Евангелиях, прежде всего Новгорода, таких как Мстиславово Евангелие, позволило исследователям предположить, что образцом для этих роскошных кодексов служил некий подобным образом украшенный манускрипт киевского происхождения, возможно напрестольное Евангелие киевского Софийского собора (Смирнова. 2008. С. 470). Влияние миниатюр О. Е. на художественное оформление литургических книг сохранялось до XIV в., о чем свидетельствует, напр., миниатюра «Ап. Иоанн Богослов с Прохором» в Федоровском Евангелии (ЯИАХМЗ. № 15718. Л. 2 об., 1-я пол. XIV в.).

В сер. XIX в. ювелир П. И. Сазиков по проекту И. И. Горностаева выполнил драгоценный оклад О. Е. (ныне хранится отдельно).

Лит.: Стасов В. В. Замечания о миниатюрах Остромирова Евангелия // ИИАО. 1863. Т. 4. Вып. 4. Стб. 324-334; Лазарев В. Н. Живопись и скульптура Киевской Руси // ИРИ. 1953. Т. 1. С. 155-232; он же. Византийское и древнерус. искусство. М., 1978. С. 227-296; Свирин А. Н. Остромирово Евангелие как памятник искусства // Тр. ГПБ. Л., 1958. Т. 5 (8) С. 47-55; он же. Искусство книги Др. Руси XI-XVII вв. М., 1964. С. 53-56, 171-172; Popova O. Les miniatures russes du XIe au XVe siècle. Leningrad, 1975. Р. 10-13. Il. 1-3; она же (Попова О. С.). Визант. и древнерус. миниатюры. М., 2003. С. 181-184, 262-263; Смирнова Э. С. Миниатюры Остромирова Евангелия: Особенности иконографии // Образ Византии: Сб. ст. в честь О. С. Поповой. М., 2008. С. 457-472; Уханова Е. В. Западноевропейские источники в древнерус. книжной культуре XI в. и Остромирово Евангелие // Путем орнамента: Исслед. по искусству Визант. мира: Сб. статей. М., 2013. С. 206-230.

М. А. М.