ГРЕЧАНИНОВ

Александр Тихонович (13.10.1864, Москва - 4.01.1956, Нью-Йорк), рус. композитор, один из ведущих деятелей Нового направления в рус. духовной музыке кон. XIX - нач. ХХ в.

А. Т. Гречанинов. Фотография. 50-е гг. XX в.

А. Т. Гречанинов. Фотография. 50-е гг. XX в.

Род. в правосл. семье мелкого торговца, выходца из крестьян. В детстве пел в гимназическом церковном хоре и на клиросе приходской церкви. В 1881-1890 гг. учился в Московской консерватории, в т. ч. у С. И. Танеева (муз. формы), А. С. Аренского (контрапункт), В. И. Сафонова (фортепиано), в 1890-1893 гг. - в С.-Петербургской консерватории в классе композиции Н. А. Римского-Корсакова. Еще в годы учебы в Московской консерватории написал «Херувимскую» (не сохр.).

В 1896 г. Г. вернулся в Москву, преподавал теорию музыки, сотрудничал с детским хоровым классом в школе сестер Гнесиных, руководил детским хором в школе Т. Л. Беркман. Для детей Г. сочинил много фортепианной, хоровой и вокальной музыки, большей частью основанной на народных песенных темах. Вместе с такими учеными и музыкантами, как Н. А. Янчук, Е. Э. Линёва, Ю. Д. Энгель, А. Н. Корещенко, В. В. Пасхалов, А. Д. Кастальский и др., участвовал в Музыкально-этнографической комиссии, основанной в 1901 г. Императорским об-вом любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском ун-те. Обработки народных песен, выполненные Г., печатались в «Трудах» комиссии и в др. изданиях, их темы получили отражение в инструментальной, симфонической и хоровой музыке Г.

В кон. 90-х гг. XIX в. Г. обратился к созданию церковной музыки, был близко знаком со мн. деятелями Синодального училища церковного пения, особенно с С. В. Смоленским. Опубликовал ст. «О «духе» церковных песнопений» (Моск. ведомости. 1900. 23 февр.), к-рая стала своего рода манифестом Нового направления и вызвала большую дискуссию в печати (см.: РДМДМ. Т. 3). К 10-м гг. XX в. Г. как автор церковных композиций стал известен по всей России.

На рубеже 1900-х и 1910-х гг. в творчестве Г., ранее развивавшемся в русле поздней рус. классической школы, под влиянием произведений Р. Вагнера и совр. франц. композиторов появились новые мотивы, к-рые нашли отражение в т. ч. в духовно-хоровых произведениях, и прежде всего в «Страстной седмице» (1911-1912).

Февральскую революцию Г. встретил с восторгом и даже написал в ее честь «Гимн Свободной России» на стихи К. Д. Бальмонта. Однако в кон. 1917 г. он изменил мнение о том, что происходило в стране. «Пришли холод, голод и почти полное исчезновение духовной жизни»,- писал Г. (Моя жизнь. 1951. С. 109). Тем не менее он продолжал работать: сочинял духовную музыку (Демественная литургия, нояб. 1917), преподавал, проводил концерты-лекции, летом вел хоровое пение в детских колониях, изучал и обрабатывал народные песни. Подобно большинству московских музыкантов, Г. в первые годы советской власти состоял в МУЗО Наркомпроса, в 1921 г. вместе с др. членами Музыкально-этнографической комиссии вошел в состав Этнографической секции Государственного ин-та муз. науки.

С помощью зарубежных друзей (в особенности амер. мецената Ч. Р. Крейна) Г. удалось в 1922 г. поехать на гастроли за границу, в т. ч. посетить Прагу, где он занимался с Русским студенческим хором. В окт. 1924 г. в Москве широко отмечалось 60-летие Г.; в праздновании принял участие известный церковный хор И. И. Юхова (за богослужением исполнялась «Литургия» № 2 Г.). Из следующей зарубежной концертной поездки (1925) он уже не вернулся, хотя, заботясь об оставшихся на родине близких, старался быть лояльным к советской власти. Он писал о тоске по России и объяснял невозможность вернуться слабостью здоровья, возрастом, семейными обстоятельствами, а также своей невостребованностью на родине в качестве духовного композитора. До начала второй мировой войны Г. жил в Париже, а затем в Нью-Йорке: преподавал в Русской консерватории, давал частные уроки, выступал в концертах и много сочинял в разных жанрах: оперном, симфоническом, инструментальном, камерно-вокальном, духовном. Скончался в Нью-Йорке, отпевание Г. в Свято-Покровском соборе совершил митр. Американской Православной Церкви Леонтий (Туркевич) с участием хора под упр. Н. П. Афонского.

В отличие от др. композиторов Нового направления, являвшихся регентами и хоровыми педагогами, у Г. светских произведений намного больше, чем духовных, и среди последних мало «обработок», «переложений» в строгом смысле слова. Тем не менее духовно-муз. творчество - наиболее ценная часть наследия Г., и все его композиции - а сарреlla и с инструментами, на лат. и на англ. тексты - пронизаны рус. попевочностью и распевностью. По мнению Г., именно с духовной музыки, звучащей в храме, должно начаться приобщение народа к высокому, чистому искусству (см. его ст. «Где и как пробивать брешь». С. 3-8).

Первым известным церковным сочинением Г. правосл. традиции является «Литургия св. Иоанна Златоустаго» № 1 (соч. 13. 1897), к-рая была исполнена Синодальным хором под упр. В. С. Орлова в «домашнем» концерте 7 окт. 1898 г. (за богослужением, по-видимому, не звучала). По форме, фактуре (почти сплошное 4-голосие с небольшими имитациями в «Херувимской» и причастном стихе), а также по нек-рым интонационным моделям «Литургия» № 1 является во многом подражанием «Литургии» П. И. Чайковского (соч. 41. 1878), к-рая в то время пользовалась в Москве большой известностью.

2 хора, «Воскликните Господеви» и «Волною морскою», соч. 19, получившие с 1-го же исполнения широкую известность (находились в постоянном репертуаре Синодального хора и особенно большой успех имели на первых зарубежных гастролях хора в 1899 в Вене) и часто звучащие в наст. время, отмечены большим радикализмом выразительных средств в контексте церковных жанров той эпохи. Ближайшим образцом для «Воскликните Господеви» послужили оперные хоры композиторов «Могучей кучки», особенно из пролога к «Князю Игорю» А. П. Бородина, однако усвоенное с детства знание церковного обихода и традиц. распевов позволило композитору сохранить духовный характер этой композиции. Еще большим своеобразием отличается муз. решение ирмоса канона предпразднства Рождества Христова «волною морскою»: «напомнив» начальную фразу знаменного распева в унисоне (на органном пункте), композитор сразу переходит к полифоническому развитию имитационного типа: 2 фугато - на словах «волною морскою скрывшаго древле гонителя, мучителя» и «убити ищет Ирод» - органически сочетаются с текстом, как бы повторяя изобразительный мелодический рисунок хоралов И. С. Баха и приемы рус. распевщиков, часто дававших на слове «волна» колебательное мелодическое движение, а на «убити» - резко акцентированную попевку. Г. использует в этих песнопениях те же приемы, к-рые ранее применял в церковных композициях Римский-Корсаков: унисон на фоне органного пункта - «исона» (пункт сверху и снизу темы), тему в утолщениях параллельными терциями и секстами, тему в контрастных хоровых группах и т. д. Г. раскрывает образный смысл песнопения, создает «звуковую картину», что впосл. станет типичными чертами его стиля. Тот же принцип «картинного» раскрытия текста применен в «повествовательном» песнопении из соч. 24 «Благослови, душе моя, Господа»; несколько иной характер носит соч. 26 «Внуши, Боже, молитву мою» (1901) - свободная «концертная» интерпретация псалма, в к-рой возникают лишь косвенные ассоциации с распевами.

При богатстве и разнообразии хоровой оркестровки «Литургия» № 2 (соч. 29) отмечена особой стройностью формы и фактуры. В интонационном строе сочинения композитор сводит воедино элементы древних распевов, обиходного пения и народной песни, выявляя общее в них. Драматургическими центрами сделаны не «Херувимская» и «Достойно есть», а «Символ веры», песнопения евхаристического канона и запричастный стих «К Богородице прилежно». Для «Символа веры» Г. нашел необычное решение: текст псалмодируется солистом, а хор отвечает ему словами «верую», «исповедую» и «чаю». По свидетельству рецензента, на премьере в зале московского Благородного собрания (2 марта 1903, частный хор Л. С. Васильева) «случилось невиданное зрелище: после «Символа веры» публика, как один человек, аплодировала, вызывая композитора, появление которого встречено было с энтузиазмом» (Липаев И. В. Московские письма // РМГ. 1903. № 11. Стб. 320).

Высшим достижением композитора стала «Страстная седмица», соч. 58 (премьера 16 нояб. 1912 в Москве, частный хор Васильева под упр. автора), написанная в жанре литургического a сарреll'ного хорового действа на богослужебные тексты для концертного исполнения. Задачей композитора было выразить муз. содержание самой напряженной недели церковного года, предшествующей Пасхе. Оригинальное сочетание архаического с современным, древних распевов с утонченным «весенним» лиризмом, национального колорита с экстатической напряженностью чувств делает «Страстную седмицу» образцом религ. исканий рус. Серебряного века. Однако у критиков это произведение не имело большого успеха, и после исполнений в Москве (осень 1912) и С.-Петербурге (весна 1913) «Страстная седмица» целиком не звучала, а после революции 1917 г. была надолго забыта.

«Всенощное бдение», соч. 59 (Синодальный хор под упр. Н. С. Голованова, 18 нояб. 1912),- это партитура большого, по преимуществу эпического стиля; центральными его частями являются псалмы-«славы». Это сочинение мажорное, почти без минорных бликов, в нем преобладают мажоры «высокие», блестящие: E, H, Fis, Cis. Фактура насыщенная, интенсивная, 6-, 8-, 10- и более голосная, часто 2-хорная, рассчитанная на Синодальный хор со звонкими мальчишескими сопрано и мощными басами.

Г. создал также отдельные духовные хоры (см. лит., разд. «Муз. соч.»), последним в этом ряду сочинений стала «Литургия» (соч. 177) (№ 4 - Новый Обиход. 1943-1945), написанная по заказу одного из амер. правосл. любительских хоров. Сочинение вполне отвечает богослужебным потребностям, его стиль отличается простотой, прозрачностью и в то же время верностью основным идеям Нового направления, о чем автор упоминает в предисловии к циклу.

В предреволюционные годы Г. пришел к идее сочинения духовной музыки на церковнослав. тексты с включением инструментов. 8 дек. 1917 г. на соединенном заседании Подотдела Поместного Собора о церковном пении и чтении и Наблюдательного совета при Синодальном уч-ще композитор говорил о невозможности в скором времени «создать хорошие хоры в приходских церквах» и предлагал «ввести орган в церковь» (РДМДМ. Т. 3. С. 808). На Соборе эта идея была категорически отвергнута. Творческий опыт Г. показал, что эта инициатива развивалась в новом типе концертной («демественной», по выражению той эпохи) духовной музыки, к-рый широко распространен в наст. время.

«Демественная литургия», соч. 79 (№ 3; 1-я ред. 1917 для тенора (альта), струнного оркестра, органа, арфы и челесты; 2-я, расширенная ред. 1926 с участием хора), наряду со «Страстной седмицей» является вершиной творчества Г. Связующим звеном между ними служат концертные духовные произведения меньших форм: полиелей «Хвалите имя Господне» для альта (или меццо-сопрано), струнного квартета, органа и арфы, соч. 60 (1912, ркп.), кантата «Хвалите Бога» для тенора, хора, струнного оркестра, органа и арфы, соч. 65 (1-я ред.- 1913-1914; 2-я, расширенная ред.- исп. 1928), ария для контральто с оркестром (либо с фортепиано, либо с органом) «Благослови, душе моя, Господа», соч. 88 (клавир изд. в 1922; партитура, видимо, утеряна). В кантате, полиелее, арии Г. дает вольное развитие образов, возникших ранее в а сарреll'ных хорах на те же или близкие по смыслу «хвалитные» тексты: современники определяли образный ряд сочинений Г. выражением «мистическое ликование»; композиции строятся на движении от псалмодии к восторженным юбиляциям с использованием библейских образов «гласа трубного», «псалтири», «гуслей» и проч.

«Демественная литургия» по стилю несколько проще, лиричнее, чем «Страстная седмица» и названные выше сочинения, что, возможно, и обусловило ее бóльшую популярность. Особенно удачна 2-я ред. с участием хора, где композитор добавил антифоны (на обиходную тему), «Сугубую ектению» для баса соло с хором (наряду с «Верую» из «Литургии» № 2 самое известное духовное произведение Г., отчасти благодаря записи его на пластинку Ф. И. Шаляпиным с хором Афонского), а также «Великую ектению», «Заупокойную и другие ектении» и «Конец литургии». «Демественная литургия» пронизана интонационностью «обиходных» и «малых» распевов и в большей мере пригодна к использованию за богослужением, чем иные a cappell'ные сочинения композитора на церковнослав. тексты. В рус. зарубежье части «Демественной литургии» исполнялись за богослужением. Еще в России были изданы переложения Трисвятого, «Символа веры», «Достойно есть» для смешанного хора a cappella (соч. 94), в архиве композитора (ГЦММК) сохранились переложения «Сугубой ектении» для 2 хоров и «Единородный Сыне» для муж. хора.

Г. создал сочинения с инструментальным сопровождением и без него на лат. и др. иноязычные церковные тексты: 5 месс, 6 мотетов для хора и органа, соч. 155 (1937), а также 2 псалма на древнеевр. тексты для муж. голоса, смешанного вокального ансамбля и органа, соч. 164 (1941), в к-рых композитор стремился воспроизвести строй вост. монодии (возможно, синагогального пения). Наиболее яркой и масштабной в этом ряду представляется «Вселенская месса» (Missa Oecumenica, соч. 142, 1934) для 4 солистов, органа и оркестра, по форме являющаяся скорее классической ораторией. Она напоминает, с одной стороны, кантатно-ораториальные произведения Танеева, с другой - «Торжественную мессу» Л. ван Бетховена. В автобиографии Г. объяснял, что назвал мессу «Oecumenica», потому что соединил в ней «попевки Православной Церкви и григорианские с текстом католической литургии». Оригинальность сочинения проявляется более всего в мелосе, основой к-рого служит правосл. обиход: напр., во вступительной теме есть сходство со знаменными пасхальными стихирами, в фуге слышатся «фитные» знаменные обороты, в речитации «Credo» и «Sanctus» воспроизведен ритм скорее церковнослав., чем лат. речи. Безусловно рус. чертами являются гибкость метра и ритма, своеобразие полифонического письма, сочетающего формы классического контрапункта с подголосочностью, и блестящая хоровая инструментовка в традициях Нового направления.

Малые мессы Г.- «Missa Festiva», соч. 154 (1937), «Missa pour voix femmes ou enfantines», соч. 165 (1939), Рождественская месса «Et in terra pax», соч. 166 (1942), месса «Sanctu Spiritu», соч. 169 (1942),- содержат 6 основных частей католич. службы и написаны для одинакового состава: хора, солистов, органа. Их стиль близок к стилю «Вселенской мессы», но носит более камерный характер. Общий колорит малых месс - светлый, лирический, c элементами патетики, свойственными совр. католич. богослужению, но в сочетании с мягкой слав. певучестью. Наиболее удачной можно считать «Missa Festiva», к-рая вместе с мотетами соч. 155 получила 1-ю премию на конкурсе церковной музыки в 1937 г. в Париже и исполнялась в соборе Парижской Богоматери.

Ряд духовно-муз. сочинений Г. прочно вошел в певч. обиход правосл. хоров в России и рус. зарубежье. Другая (б́о́льшая) часть духовно-муз. наследия Г. содержит материал для развития форм «демественного» творчества, не противоречащих духу церковного служения, а также форм личного творчества, не являющихся ни эпигонством, ни декорацией, ни поверхностным «экуменизмом». Ценность описанных выше образцов «духовного интернационализма» (по выражению Г.) обусловливается тем, что они были созданы художником, твердо стоявшим на «своем» и потому способным творчески воспринять и воплотить «чужое».