БАРХАТОВ

Иван (2-я пол. XVII в.), крестьянин Исетского присуда Тюменского у., старообрядец, один из авторов «Сказки» крестьян дер. Мостовки, в к-рой содержалось обоснование правомерности самосожжений. Обстоятельства составления «Сказки» были следующие: в кон. янв. или нач. февр. 1679 г. в дер. Мостовку Тюменского у. приехал с 30 служилыми людьми приказчик соседней Мехонской слободы Г. Буткеев, к-рый участвовал в правительственном розыске в связи с массовым старообрядческим самосожжением, происшедшим в ночь на 6 янв. 1679 г. в Тобольском у. (Организатором самосожжения был бывш. свящ. тюменской Знаменской ц. Дементиан, в сер. 60-x гг. XVII в. отправленный за «неистовое прекословие» в ссылку в Пустозерск. После возвращения на родину он принял монашеский постриг с именем Даниил и основал неподалеку от Ялуторовского острога Берёзовскую пуст., где устроил крупнейшую в Зауралье гарь.) Буткеев потребовал с жителей Мостовки деньги. Притеснениям также подверглись крестьяне Мехонской слободы, 60 чел. в знак протеста 4 февр. «засели в избу» и пригрозили самосожжением. Эти события послужили поводом для активной старообрядческой агитации, к-рую стали вести в окрестных деревнях пашенные крестьяне Б. и Ивашка Казанец, а также «утеклец» из Берёзовской пуст. гулящий человек Васька. 14 марта посланный с военной командой из Исетского острога драгунский капитан С. Поляков схватил в Мостовке Б. и Ивашку Казанца и под охраной отправил их в Тобольск. По дороге два десятка крестьян отбили у провожатых арестантов и заперлись в Мостовке «во двор человек с сорок и болши»; при этом они служилых людей «бранили и еретиками, и богоотступниками, называли и антихристовыми слугами», а Б. именовали «наставником своим и учителем».

Власти вскоре поняли, что появилась новая угроза самосожжения. С затворниками начались переговоры (к к-рым, в частности, был привлечен игум. Далматовского Успенского мон-ря Исаак), в результате чего в последних числах марта 1679 г. «по велению» Б. была написана на имя царя Феодора Алексеевича «Сказка». В ней жители Мостовки в яркой публицистической форме изложили причины того, почему они заперлись и готовы «во огни гореть, якоже и у Даниила священноинока». Помимо ссылок на «знамения» «Кирилловой книги» о признаках приближения конца света в «Сказке» содержится ряд примеров из «харатейного» (пергаменного) Пролога (жития сщмч. Филонида, пам. 30 авг., мучениц Домнины и ее дочерей Виринеи и Проскудии, пам. 4 окт., мц. Манефы, пам. 13 нояб.) и Толкового Евангелия, по мнению составителей «Сказки» оправдывающих самоубийственные смерти. Эти же примеры из житий, также со ссылками на «харатейный» Пролог, активно использовали романовские и пошехонские организаторы массовых самосожжений (см. Аввакумовщина), с к-рыми небезосновательно полемизировал известный старообрядческий обличитель «самоубийственных смертей» Евфросин. Ссылки на жития сщмч. Филонида и мучениц Домнины и ее дочерей встречаются также в одном из сочинений протопопа Аввакума. К оригинальному творчеству мостовских крестьян следует отнести их трактовку слов из Толкового Евангелия («тако хощет и нас Бог, аще и ранимся, или сожизаемся, или умираем, не уклонитеся, ниже миловать к себе»), приведенных, возможно, по изд.: М., 1649 (Л. 62об.). Неверно поняв эти слова, мостовские крестьяне пришли к вполне определенному выводу: «И сему святому писанию конечно, государь, веру емлем и вси готови за имя Божие умерети, нежели от правоверия отступить».

Самосожжения в Мостовке и в Мехонской слободе не состоялись: власти, испуганные Берёзовской гарью, к-рая заметно сократила численность тяглового населения Зап. Сибири, вынуждены были дать приготовившимся к смерти крестьянам необходимые гарантии их безопасности.