АФРААТ

АФРАÁТ [Афрахат; греч. ̓Αφραάτης, сир.   из персид. Fraha d] (ок. 260 или 275 - после 345), восточнохрист. писатель. Род. в Персии, видимо, в семье зороастрийцев. Имя А. встречается не ранее IХ в., в древнейших источниках и рукописях он именуется просто «персидский мудрец» (сир.   ). Сведения о жизни А. крайне скудны и содержатся в основном в его творениях. Георгий, еп. арабов (VIII в.), а также лексикон Бар Бахлуля (IX в.) и позднейшие историографы Илия бар Шинайя и Бар Эбрей называют А. «ученейшим знатоком Писания». Позднейшие предания о его епископстве в Ниневии и пребывании в мон-ре Мар-Маттай, равно как и приданное ему традицией имя Иаков, могут происходить от смешения А. со св. Иаковом Нисибинским, хотя нек-рые ученые считают их достоверными; отождествление А. с неким анахоретом Афраатом, упоминаемым блж. Феодоритом Кирским в «Истории боголюбцев», невозможно хронологически.

Творчеством А., писавшего на сир. языке, завершился ранний период сир. лит-ры. Ему принадлежат 23 гомилии, написанные в 337-345 гг. и получившие название «Образцы», или «Примеры» (сир.  ). Они пользовались популярностью среди сир. христиан, были весьма рано переведены на арм. и эфиоп. (геэз) языки под именем творений Иакова Нисибинского и оказали нек-рое влияние на арм. аскетическое богословие. Гомилии посвящены вероучительным, догматическим и экзегетическим темам: «О вере» (Гомилия 1), «О любви» (2), «О посте» (3), «О молитве» (4), «О покаянии» (7), «О воскресении мертвых» (8), «О пастырях» (10), «О Пасхе» (12), «О девстве» (18) и др. В арм. версии гомилиям предпосланы письма, автором к-рых считается св. Григорий Просветитель.

Богословие А. довольно архаично: он мало касается догматических споров, более всего занимаясь толкованием Свящ. Писания и вопросами аскетики. Строй его мысли тесно связан с семитическим строем языка, на к-ром он писал, и пронизан иудео-христ. образами; А. использует для ВЗ версию Пешитто, а для Евангелий «Диатессарон» Татиана; он пользуется и неким древним сборником новозаветных посланий, происхождение к-рого пока не выяснено. А. был, несомненно, знаком с евр. (раввинистической и эллинистической) традицией толкования Свящ. Писания. Его риторика испытала влияние эллинистических образцов, вероятно к его времени уже ставших органической частью сир. культуры. Отношение А. к иудеям и иудейской культуре - тонкий и сложный вопрос: с одной стороны, за интуицией и культурой А. определенно прослеживается иудейский фон, но не раввинистический, а скорее «неортодоксальный», вроде ессейского (см. Ессеи); в то же время именно А. выступает резким обличителем иудеев, обвиняя их в идолослужении и богопредательстве. Для А. характерен заметный ромейский патриотизм, что позволило С. Броку характеризовать его позицию как «разделенное подданство» (divided loyalties). Историософия А. основана на Книге пророка Даниила. То, что называют «символом Афраата», состоит в исповедании Единого Бога, сотворившего небо и землю и человека по подобию Своему, принявшего жертву Авеля, вознесшего Еноха, укрывшего Ноя за его праведность, говорившего с Моисеем о его смирении, «глаголавшего пророки» и пославшего в мир Мессию. А. ясно исповедует веру в воскресение мертвых, в то, что христиане силою св. Крещения наследуют бессмертие; Евхаристию он именует «возвращением в Едем».

Аскетика А.- самая оригинальная и интересная часть его наследия. Именно она вызывает наибольшее количество споров среди совр. исследователей. Адресована она «сынам и дщерям Завета» - некоему сообществу аскетов, к-рое большинство совр. ученых считают церковной формой раннего сир. аскетизма или «протомонашества». А., придерживаясь динамической антропологии, настаивал на единстве человека, не выделяя в нем отдельных частей: весь человек есть «душа живая», оживленная Духом (в отличие от понимания «души» в евр. традиции), к-рый Бог вдохнул в Адама. Тело же есть элемент, понесший раны греха, и потому имеет измерение рабское и называется«плотью», но оно же одухотворено и имеет вертикаль, именуемую «сердце», в к-рое и зрит Бог. В человеке присутствует (букв.- сокрыт, схоронен) «одушевленный дух», к-рый и должен воскресить его после Второго пришествия, до этого момента рай закрыт и одухотворенные души находятся во сне, к-рый разрешится при гласе трубном в последние времена. А. выступал ревнителем чистоты христ. жизни и видел в брачном сожительстве препятствие к «осуществлению» христианина, к-рый должен стремиться к святости. Именно с этим связана его оригинальная экзегеза на Быт 2. 24 и Мф 19. 5: А. считал, что под Отцом имеется в виду Отец Небесный, а под Матерью - Св. Дух, К-рых и оставляет женатый человек ради брачного сожительства (Гомилия 18. 10). Указание на благословение размножения А. называет «жидовствованием» и противопоставляет ему благословение святости, т. е. девства. Это воззрение А. хорошо вписывается в общий контекст сир. аскетики: слово «каддишута» (сир.  ), один из аскетических терминов, переводимых на рус. язык как «святость», что означало «состояние людей, находящихся в браке, но давших обет взаимного воздержания». Он указывает на необходимость сохранения чистоты сердца, к-рую именует «истинной молитвой», а также на чистую молитву сердца, совершаемую тайно.