ИОСИФ II

(Солтан Илья; † кон. 1521 - нач. 1522), митр. Киевский и Галицкий (Западнорусская митрополия). Происходил из семьи господарских бояр Логойского повета; по сообщению А. Мироновича, имел мирское имя Илья (Мiрановiч. 2006. С. 11). Не нашла подтверждения в документах версия И. Стебельского о том, что буд. митрополита в миру звали Иоанн и он был сыном шляхтича-униата Александра Солтана (Stebelski. 1878. S. 379-382).

Иосиф (Солтан), митр. Киевский и Галицкий. Фотография с портрета, находившегося в Супральском мон-ре. 1892 г. (ГПИБ)

Иосиф (Солтан), митр. Киевский и Галицкий. Фотография с портрета, находившегося в Супральском мон-ре. 1892 г. (ГПИБ)

Большая часть сведений об И., когда он был Смоленским епископом, характеризует его контакты с основанным в кон. XV в. супрасльским в честь Благовещения Пресв. Богородицы мон-рем. Самая ранняя информация содержится в грамоте К-польского патриарха Иоакима I (ок. 1504) с благословением обители и ее покровителям - правосл. шляхтичу А. Ходкевичу и И. 11 мая 1506 г. И. передал Супрасльскому мон-рю земли в Суражской вол., полученные от кор. Александра. И. сыграл большую роль в переносе Супрасльского мон-ря на новое место - в урочище Сухой Груд. Именно по ходатайству И. Ходкевич выделил братии место для поселения и передал расположенные в округе земли. Братия должна была там жить под присмотром ктитора и по «заповеди» И. Грамота Ходкевича о наделении мон-ря землей датирована 13 окт. 1509 г., но в качестве свидетелей в ней выступают князья Михаил и Василий Глинские, к-рые в нач. 1508 г. подняли восстание против кор. Сигизмунда I. Вероятно, правильная датировка документа - окт. 1507 г. В грамоте И. уже назван митрополитом: очевидно, к этому времени он уже был наречен на митрополичью кафедру.

И. заботился и о др. мон-рях в своей и в соседних епархиях. Смоленский епископ вместе с Киевским митр. Ионой II 20 июля 1506 г. заверил фундушевую запись смоленского шляхтича полоцкому Иоанно-Предтеченскому мон-рю на имение Чащицы. В марте 1505 г. на сейме в Бресте И. во главе делегации смольнян ходатайствовал о подтверждении привилея кор. Казимира IV Ягеллончика Смоленской земле. В привилее, подтвержденном вел. кн. Александром, содержалось обязательство «християнства греческого закону не рушити, налоги им на их веру не чинити». Вел. князь обещал также «не вступатися» в церковные земли и отказался от взимания «отумерщин» (налога на наследство скончавшегося священника).

И. был наречен митрополитом, по-видимому, не позднее окт. 1507 г., поставлен на митрополичью кафедру между февр. и сент. 1509 г. по благословению К-польского патриарха Пахомия I. Первые годы управления И. Киевской митрополией отмечены значительными усилиями по упорядочению церковной жизни и укреплению автономии Церкви перед лицом светской власти. С этой целью на Рождество Христово в 1509 г. в Вильно был созван Собор, в к-ром участвовали все епископы, настоятели мон-рей и протопопы из белорус. части митрополии (кроме них на Соборе присутствовал архимандрит Киево-Печерского мон-ря), рядовые священники. Ряд важных решений Собора был направлен на укрепление дисциплины и порядка в церковной жизни. Так, правила устанавливали, что епископы без возражений должны являться на Соборы, созываемые митрополитом (следующий Собор был созван в 1514 также в Вильно). Устанавливался порядок, при к-ром священник или настоятель мон-ря мог быть смещен с должности. Клирика, совершившего проступок, следовало сначала отстранить на время, и, если он не исправится, епископ «соборне со своим крылосом» должен был запретить ему служить. Такой порядок должен был уберечь священнослужителей от несправедливых решений. Одновременно предписывалось запретить служение клирику, к-рый получил сан, утаив грехи от духовного отца. Епископам предписывалось не принимать священников и монахов из др. епархий без отпускных грамот. Запрещалось рукополагать во иерея диакона из иной епархии без отпускной грамоты и рекомендации своего архиерея. Иеромонахам запрещалось служить без благословения епископа. Не разрешалось совершать богослужение вдовым священникам. Был подтвержден запрет на общение с отлученными от Церкви.

Инициаторы решений Собора понимали, что непорядки в церковной жизни были в значительной степени связаны с тем, что священники во мн. случаях больше зависели от светских патронов (часто иного вероисповедания), чем от епископов, и миряне стремились эту зависимость усилить. Борьба, целью к-рой стала защита церковной автономии от вмешательства светских лиц, была начата в 90-х гг. XV в., при создании западнорус. редакции «Устава Ярослава» и ее утверждении вел. кн. Александром. Продолжением этой борьбы стали решения Виленского Собора, принятые по инициативе И. В решениях устанавливалось, что, если священник по приказу светского патрона начнет служить без благословения епископа, он будет лишен сана. Принимая такое постановление, отцы Собора стремились сохранить контроль архиерея за назначениями на приходы. Такой цели служило и др. решение Собора, в к-ром говорилось, что если ктитор в течение 3 месяцев будет держать церковь без священника, то епископ сам поставит туда священника. Так отцы Собора старались положить конец попыткам светских патронов оставлять на неопределенное время храмы без священников, чтобы беспрепятственно пользоваться доходами с принадлежащего храмам имущества. Др. решения были направлены на то, чтобы оградить священнослужителей от произвола светских патронов. Если иерей совершит проступок, то о его «вине» должен быть поставлен в известность епископ, к-рый «соборне» рассмотрит вопрос и примет решение. Если патрон самовольно удалит священника, новый священник на этот приход не будет поставлен. Наконец, предусматривалось, что вельможе, захватившему церковное имущество, должно быть предложено свои притязания «отыскивать правом» перед митрополитом; если он откажется это сделать, такого вельможу следовало отлучить от Церкви.

Одной из причин упадка церковной жизни на западнорус. землях явилась практика назначений на епископские кафедры, когда Литовские вел. князья, нуждаясь в средствах или желая вознаградить за заслуги, давали кафедры людям, не имевшим духовного сана и желавшим управлять епархией, не расставаясь с семьей и не принимая монашеского пострига и сана. От таких иерархов трудно было ожидать достойного исполнения своих обязанностей. Нуждаясь в средствах, правитель широко раздавал экспектативы, т. е. заранее продавал право занять епископскую кафедру после смерти ее обладателя. Отцы Собора решительно выступили против таких действий. В постановлениях Собора говорилось, что человек, купивший при жизни иерарха право занять его кафедру, должен быть отлучен от Церкви, а епископ, поставивший такого человека, должен быть лишен сана. В решениях Собора указывалось, что для занятия кафедры нужно, чтобы кандидат был избран князьями и панами «греческого закона» при согласии епископов. Эти формулировки показывают, что в борьбе за замещение епископских кафедр достойными кандидатами отцы Собора рассчитывали на содействие правосл. знати Великого княжества Литовского. Др. решение Собора предусматривало, что если вел. князь передаст кафедру недостойному человеку, то все епископы во главе с митрополитом должны заявить протест. Т. о., при принятии необходимых для устроения церковной жизни Киевской митрополии мер отцы Собора готовы были пойти на обострение отношений с носителем верховной власти. Отцы Собора не сомневались, что им придется вести борьбу за выполнение принятых решений. Последнее, 15-е прав. предусматривало, что все епископы должны собраться во главе с митрополитом, «бить челом» вел. князю и непоколебимо отстаивать свои взгляды, если правитель или кто-либо из вельмож захочет нарушить к.-л. постановление Собора.

Настойчивость в проведении своей линии не исключала поисков содействия со стороны вел. князя в борьбе с недостатками в церковной жизни, и в ряде случаев И. удавалось добиться такого содействия. Так, в 1511 г. кор. Сигизмунд I подтвердил действие западнорусской редакции «Устава Ярослава», устанавливавшей высокие денежные штрафы для тех князей и панов, которые стали бы поддерживать выступления епископов против митрополита, «заступать» священника от его архиерея, самовольно принимать решения о заключении брака и о разводе. В «Уставе...» подчеркивалось, что суд по бракоразводным делам должен полностью находиться в ведении Церкви. Сигизмунд I оказывал и более конкретную помощь в борьбе с нарушителями церковной дисциплины. Так, в 1509 г., еще до Виленского Собора, И. жаловался на людей, к-рые вступают в брак без венчания, не крестят детей, не ходят на исповедь. Правитель предписал своему дворянину Ивану Черкасу вместе со слугами митрополита задерживать виновных и налагать на них наказания. В 1512 г. в Слонимском повете агентом митрополичьей администрации был поставлен господарский дворянин Денница, чтобы он с местным протопопом наказывал мужчин и женщин, которые живут, не заключая законного брака.

Особым вопросом, вставшим перед И., как и перед др. правосл. архиереями, в нач. XVI в., был вопрос о взаимоотношениях приходского духовенства с городскими общинами. После того как наиболее крупные города Великого княжества Литовского в XV в. получили самоуправление на Магдебургском праве, в деятельности городских властей стала обозначаться тенденция к подчинению их влиянию находившихся на городской земле приходских храмов: здесь и стремление поставить на приход угодного священника, и желание распоряжаться храмом и находящимся в нем имуществом в отсутствие священника. Спорные вопросы были улажены соглашением И. с виленскими мещанами (1511). Соглашение предусматривало, что городские власти могут предлагать своих кандидатов на опустевшие приходы, но, если они своевременно такого кандидата не найдут и не пришлют, они должны будут принять иерея, поставленного митрополитом. Вместе с тем подчеркивалось, что горожане не могут сами удалить священника с прихода, но должны обратиться с жалобами к митрополиту. Митрополит согласился на то, чтобы представители городских властей участвовали в описании церковного имущества в приходе, лишившемся священника, и чтобы полученные результаты были занесены в городские книги, но ключи от имущества должны находиться у наместника митрополита, и наместник должен передать их новому священнику. Пойдя на небольшие уступки, митрополит сумел сохранить автономию церковной организации перед лицом городской общины.

В начале управления митрополией И. столкнулся с недовольством соборного духовенства Вильно своим положением. В 90-х гг. XV в. виленские священники жаловались вел. кн. Александру на митр. сщмч. Макария I, к-рый повысил налоги со священников в архиерейскую казну, стал взимать в свою пользу ряд пошлин, ранее поступавших священникам, и сделал наместником в Вильно архимандрита виленского во имя Св. Троицы мон-ря, хотя ранее наместники назначались из соборного духовенства. Эти нововведения вел. князь отменил. В 1511 г. виленские священники обратились к митрополиту с новыми пожеланиями. Они настаивали на своем праве распоряжаться имуществом собора, заявляли, что они должны называться капитулом и им должны принадлежать книги и печать. Предложения содержали ряд резких выпадов против «отцов-законников» (монахов Свято-Троицкого монастыря), которые должны отдать имущество, принадлежавшее собору и др. храмам. Священники добивались, чтобы монахи «под претекстом наместництва» не пытались подчинить соборное духовенство и не вмешивались в дела, находившиеся в его ведении. На грамоте нет резолюции, и неизвестно, как реагировал И. на эти предложения. Однако утвердившаяся в дальнейшем практика назначать наместниками протопопов - лиц, стоявших во главе соборного духовенства, показывает, что с пожеланиями этой части духовенства считались. Следует отметить и то, что грамоту, определявшую особый статус Супрасльского мон-ря, И. выдал совместно с клиросом.

Особую проблему для митрополита составляло положение православных на территории Галицкой епархии. Здесь правосл. мещане в городах не допускались ни в магистрат, ни в цехи, их правоспособность ограничивалась, они были стеснены в возможности совершать церковные обряды. На этой территории отсутствовали подчиненные митрополиту органы церковного управления. Грамотой 1509 г. кор. Сигизмунд I предоставил Львовскому католич. епископу право назначать наместников, к-рые управляли бы правосл. духовенством. В документе указывалось, что это делается для того, чтобы «легче» привести схизматиков к «христианской религии». Очевидно, в ответ на этот акт И. с осени 1509 г. в исходивших от него документах стал именовать себя митрополитом не только Киевским, но и Галицким. Положение дел, вероятно, обсуждалось на Виленском Соборе, где присутствовали епископы Перемышльский и Холмский. После Собора, в 1510 г., И. направил Холмского еп. Филарета (Терновского) для «визитации» правосл. храмов Галицкой епархии. Здесь по приказу Львовского архиеп. Бернарда архиеп. Филарет был арестован, освобожден лишь после вмешательства короля в нач. 1511 г. Установленный порядок не был изменен, но все же 2 апр. 1511 г. Сигизмунд I предписал направлять православных священников с территории Галицкой епархии для рукоположения к правосл. Холмскому епископу. Борьба православных за свои права в Галицкой Руси усиливалась, и при поддержке Константина Ивановича Острожского им удалось добиться известных успехов. По королевскому постановлению 1521 г. правосл. мещане Львова получили право приносить присягу в своем храме и выступать свидетелями в суде. За Львовским магистратом сохранялось право назначать священников в «русские церкви», но при этом власти города должны были считаться с мнением правосл. общины. Правосл. священники получили право посещать больных со Св. Дарами и провожать умерших в церковных облачениях.

Особым покровительством И. пользовался Супрасльский мон-рь. К нач. 1510 г. игум. Пафнутий (Сегень) получил у Сигизмунда I разрешение построить при обители, где уже существовал освященный в 1503 г. деревянный собор, каменный храм в честь Благовещения Пресв. Богородицы, который был освящен И. 15 окт. 1510 г. (по мнению Мироновича, каменный собор начал строиться в 1503). В тот же день И., «помовивши» с братией и ктитором обители Ходкевичем, дал мон-рю общежительный устав, что не было в то время обычным для мон-рей в Великом княжестве Литовском. Митрополит пожертвовал мон-рю свое имение Топилец и обращался позднее (в 1511 и 1513) ко ктитору Ходкевичу и к королю с просьбами о защите этого имения от посягательств соседей. В 1514 г., во время заседаний Собора в Вильно, И., посоветовавшись с участниками Собора, особой грамотой освободил Супрасльский мон-рь от митрополичьего суда и уплаты пошлин в митрополичью казну, оставив за собой лишь суд над игуменом и надзор за соблюдением монастырского устава. И. сделал в мон-рь богатые вклады: богослужебную утварь, напрестольные кресты, иконы и книги. Как предполагается, именно И., будучи Смоленским епископом, подарил мон-рю список чудотворного Смоленского образа Божией Матери «Одигитрия», прославившийся чудотворениями и известный впосл. как Супрасльская «Одигитрия». В грамоте от 5 февр. 1514 г. И. называл мон-рь «новосооруженным», что он «стал ново» (Николай (Далматов). 1892. С. 24-25).

Также И. оказывал покровительство Лавришевскому (Лаврашевскому) в честь Успения Пресв. Богородицы мон-рю. По инициативе И. в янв. 1514 г. на очередном заседании Собора в Вильно был канонизирован прп. Елисей Лавришевский, что способствовало укреплению монастыря, привлечению пожертвований правосл. шляхты: в частности, Ходкевич в 1517 г. дал вкладом в обитель с. Лошица. В период пребывания во главе митрополии И. основал трокский Рождество-Богородицкий мужской монастырь, впервые упомянутый в 1510 г.

В своей деятельности И. мог опираться на поддержку главы правосл. знати Великого княжества Литовского кн. Константина Ивановича Острожского. В 1511 г. князь добился у короля разрешения восстановить разрушившийся в 1506 г. главный правосл. храм Вильно - Успенский собор. В 1514 г. он получил от короля дозволение возвести в Вильно правосл. каменные церкви, одной из к-рых стала Свято-Троицкая ц. в Троицком мон-ре. Магнат был вынужден заложить 2 своих имения, чтобы завершить строительство. Усилиями кн. Константина Ивановича в Вильно была сооружена каменная ц. свт. Николая (по данным Стебельского, ок. 1519). В 1517 г. объектом его забот стал собор св. князей Бориса и Глеба в Новогородке (ныне Новогрудок, Белоруссия) - резиденция И. Попечением кн. Острожского храм был заново отстроен и наделен владениями: в 1517 г. он купил для собора имение Быковичи, в следующем году передал двор Хоневичи, др. земли. При этом кн. Константин Иванович наложил на соборный клир обязательство после кончины митрополита и ктитора совершать заупокойную службу «за душу господина и отца нашего митрополита Киевского и всеа Руси Иосифа и за мою душу» (цит. по: Ярушевич. 1896. С. 148) - свидетельство близких отношений князя и митрополита. 28 нояб. 1520 г. И. присутствовал на таком важном для Острожских событии, как усыновление кн. Андреем Юрьевичем Заславским Ильи, сына Константина Острожского. В 1521 г. митрополит неоднократно выступал как свидетель при заключении кн. Константином Ивановичем земельных сделок. К этому же времени относится вклад князя Острожского в Успенский собор в Вильно имений Шешоли, Крошты и Свираны. Князю было вручено письменное обязательство, скрепленное печатью митрополита, совершать ежедневно поминальную службу по всем членам рода Острожских. Именно в это время И. обратился к Сигизмунду I с просьбой, чтобы король после его смерти назначил опекуном имущества митрополичьей кафедры кн. Константина Ивановича; прошение поддержали князь Острожский и виленский воевода М. Радзивилл. 26 сент. 1521 г. король удовлетворил эту просьбу, поручив кн. Константину после смерти митрополита провести перепись имущества в митрополичьих дворах, взять под свое управление и охрану имения кафедры, а поступавшие доходы «забирати и ховати».

Автор «Хроники Супрасльского монастыря» (сер. XVIII в.) униат. мон. Николай Радкевич, василианин Стебельский и другие авторы приписывали И. приверженность Флорентийской унии (см. Ферраро-Флорентийский Собор), что не подтверждается документами. Также неверным представляется утверждение о том, что И. находился в конфликте с К-польским Патриархатом (что якобы подтолкнуло его к единству с Римом). Такого конфликта не было; в 1514 г. представитель К-польского патриарха архим. Филипп участвовал в очередном заседании правосл. Собора в Вильно. О Православии И. свидетельствовал папский нунций Феррери, к-рый в 1521 г. в одном из писем, посланных из Вильно, назвал И. «великим схизматиком» (Мiрановiч. 2006. С. 10).

Церковно-учительная деятельность И.