ИОВ

(Борецкий) († 2.03.1631, Киев), митр. Киевский. По происхождению из мелкой шляхты, род. в с. Борче (Бурче, ныне с. Бирче Городоцкого р-на Львовской обл.), называл себя воспитанником Львовского братства. В 1604 г. стал учителем братской школы с обязательством преподавать лат. и греч. языки. В 1605 г. типография в Святой Троицы монастыре в с. Дермань напечатала выполненный Борецким перевод послания Александрийского патриарха Мелетия I Пигаса. В том же году 2 июня Борецкий вступил в Виленское братство. Нек-рые исследователи приписывают Борецкому авторство антиуниат. полемического трактата «Пересторога» (1605-1606), но эта т. зр. не получила общего признания. С 1611 г. Борецкий упоминается как священник ц. Воскресения Христова в Киеве. После основания Киевского братства и школы при нем стал ректором братской школы, в 1617 г. приобрел в Львове для школы грамматику греч. языка. Возможно, преподавал не только языки и свободные искусства, но и богословие. В предисловии к напечатанному в типографии Киево-Печерского мон-ря в 1619 г. «Анфологиону» (в переводе к-рого с греч. языка принял участие Борецкий), он охарактеризован как «учитель... благочестиа и достоверен в Божественных писаниях» (Голубев. 1883. Т. 1. С. 393). Борецкий принял монашеский постриг с именем Иов в киевском Златоверхом во имя архангела Михаила мужском монастыре. После смерти 22 дек. 1618 г. настоятеля Златоверхого мон-ря Иоасафа (Мировского) братия выбрала И. игуменом.

К 1620 г. у правосл. населения белорус. и укр. земель Речи Посполитой накопилось недовольство религ. политикой власти, которая препятствовала восстановлению православной иерархии после перехода в унию большинства епископов Западнорусской митрополии и подвергала православных гонениям, добиваясь их подчинения власти униатского епископата. Таким положением дел было недовольно не только православное духовенство, но и православные шляхта, мещане, казачество. Когда весной 1620 г. Киев посетил Иерусалимский патриарх Феофан IV, православные воспользовались его приездом, чтобы поднять вопрос о восстановлении иерархии. На большом съезде в Киеве, собравшемся на праздник Успения Пресв. Богородицы, духовные и светские участники просили патриарха поставить для них митрополита и епископов. Вероятно, И. тогда был назван как кандидат на Киевскую митрополичью кафедру. После того как Запорожское войско взяло патриарха под свою защиту, он согласился исполнить просьбу. И. был поставлен Киевским митрополитом 9 окт. 1620 г. в ц. Богоявления Киевского братства. Тогда же, в кон. 1620 - нач. 1621 г., были поставлены правосл. епископы и в др. епархии Киевской митрополии. С этого времени одной из главных забот православных стало не только сохранение церковной иерархии, но и признание ее гос. властью.

Положение новопоставленных иерархов было тяжелым. Они были рукоположены не только без санкции, но и против воли властей Речи Посполитой, поддерживавших униат. Церковь и считавших униат. епископов единственными законными архипастырями. Правосл. архиереи не могли рассчитывать на получение земель и доходов, традиционно связанных с соответствующими кафедрами, поскольку и то, и другое находилось в руках униатов. После поставления на митрополичий стол И. продолжал жить в Михайловском Златоверхом мон-ре. В первые месяцы 1621 г. кор. Сигизмунд III Ваза разослал универсалы, в к-рых обвинял И. и др. правосл. иерархов в том, что они вступили в сговор с подданными султана, врага христ. веры, и вопреки воле короля приняли посвящение у самозванца и шпиона султана, а теперь побуждают казаков и др. людей к неповиновению. Король предписывал арестовывать епископов и заключать в тюрьму. Православные архиереи не могли находиться в своих епархиях и ушли в Киев под защиту войска Запорожского. Как писал позднее И., епископы были вынуждены находиться в Киеве, укрываясь «под криле христолюбивого воинства черкаских молодцов» (Воссоединение Украины с Россией. 1953. Т. 1. № 22. С. 47). В это время Польско-Литовское гос-во вело тяжелую войну с Османской империей и нуждалось в поддержке казачества, поэтому оно не могло и пытаться арестовать правосл. иерархов в Киеве, тем более что уже в марте 1621 г. казацкий гетман Яков Бородавка заявил, что казацкое войско окажет помощь Речи Посполитой, если будет признана законность поставления правосл. епископов.

28 апр. 1621 г. правосл. архиереи публично выступили против действий власти с протестацией, написанной И. Митрополит доказывал, что патриарх Феофан, с которым власти Речи Посполитой поддерживали офиц. отношения, не был ни самозванцем, ни шпионом, и поставленные им епископы не являются ни шпионами, ни бунтовщиками, а добрыми гражданами своей страны. Развивая нек-рые высказывания полемистов кон. XVI в., И. показал, что поставлением епископов рус. народ в Речи Посполитой лишь реализовал то право, к-рым он пользовался исстари - право свободно исповедовать свою веру. Таким правом пользуются «пришельцы» в этой стране - евреи, армяне, караимы. Еще в большей степени такое право принадлежит коренным жителям страны - «дедичам», поскольку, когда рус. земли не войной, а «пактами» были присоединены к Польскому королевству, короли присягами обязались сохранить в неприкосновенности религию местного населения. Эти утверждения не только были широко использованы в правосл. полемической лит-ре, но и оказали влияние на идеологию нарождавшегося освободительного движения, рассматривавшего политику польской власти на восточнославянских землях как нарушение договорных отношений между ней и русским народом. Конечно, при поставлении православных архиереев права короля были нарушены, но сделано это было во имя исполнения высоких обязательств перед Богом и перед народом. И. резко порицал гонения на православных и, обращаясь к пастве, призвал стойко переносить преследования и быть готовыми к мученичеству за веру. Протестация содержала характеристику казаков как наследников воинов Киевской Руси, храбрых и благочестивых людей, защищающих христианский мир от экспансии ислама.

Двумя неделями позднее И. внес в киевские гродские книги от имени епископов и духовенства протест против преследований православных в разных городах Речи Посполитой по инициативе униатского епископата. Нарисовав яркую картину повсеместных гонений, И. предупреждал, что, если эти преследования приведут к народным волнениям, ответственность за них должны нести инициаторы преследований. Тогда же, в апр. 1621 г., И. обратился к гетману К. Радзивиллу, одному из лидеров литов. протестантов, призывая его выступить в защиту православных. В сложившихся обстоятельствах власть оказалась вынужденной пойти на уступки. В мае 1621 г. католич. Гнезненский архиепископ сообщил гетману Бородавке, что король не настаивает на выполнении своих распоряжений и ждет «покаяния» от епископов, поставленных без его санкции.

В 20-х числах мая 1621 г. в Киеве под рук. И. собрался большой съезд «духовенства и людей греческой религии». Позднее в Житомире И. встречался с шляхтой Киевского воеводства, собравшейся здесь на предсеймовый сеймик. 15 июня И. вместе с Владимиро-Волынским еп. Иосифом (Курцевичем) принял участие в казацкой раде в урочище Сухая Дубрава. Вместе с митрополитом на раду прибыло неск. сотен правосл. священников и монахов. На раде И. говорил о гонениях на православных, читал письма из Вильно с описанием случаев преследований. Было принято решение защищать свою веру и направить на сейм посольство с участием еп. Иосифа, чтобы добиваться признания законности поставления православных иерархов. Одновременно И. и еп. Иосиф обещали присутствовавшему на раде королевскому посланцу содействовать выступлению казаков против турок.

В обращении к королю, близком по содержанию к протестации И. и, вероятно, написанном митрополитом, вновь опровергались обвинения против православных архиереев, резко порицались униатские епископы - организаторы преследований, содержались требования отмены данных униатам универсалов и выдачи православным иерархам королевских грамот. Переговоры короля с послами проходили в июле 1621 г. У границ Речи Посполитой стояло огромное османское войско, поэтому послы были приняты любезно. Король оказал «ласку» еп. Иосифу, «узнал его невинность», обещал свою «ласку» и др. епископам, если они к нему обратятся. При этом универсалы не были отменены, их действие было только приостановлено, никаких грамот от Сигизмунда III правосл. иерархи не получили.

В условиях временного прекращения преследований И. вместе с др. епископами мог принять первые меры для организации церковной жизни. Осенью 1621 г. в Киеве был созван Собор, решения к-рого предусматривали необходимость ставить в священники достойных людей, не взимая с них платы, основывать в городах школы и братства, укрепить связи с Афоном и направлять туда благочестивых людей как в школу духовную, печатать книги в защиту Православия после их предварительного одобрения «богомудрыми мужами». Решения предусматривали также регулярный созыв Соборов, на к-рых епископы должны утверждать меры для собственного исправления, заботиться об устройстве жизни духовных лиц и мирян. В этих решениях, принятых под рук. И., намечались контуры программы преобразований, которую оказалась неспособной осуществить правосл. иерархия в нач. 90-х гг. XVI в. и к-рая получила свое воплощение и развитие в годы правления Киевского митр. св. Петра (Могилы). Для положения, сложившегося в правосл. обществе к нач. 20-х гг. XVII в., следует признать характерным решение Собора о том, что архиереи не должны гневаться на напоминания и предостережения младших и низших по степени. В решениях также указывалось, что епископы должны подготавливать и себя, и паству к мученичеству за веру вплоть до смерти.

15 дек. 1621 г. И. обратился с окружным посланием к православным Киевской митрополии. В нем содержались резкие высказывания против униат. епископов, к-рые, претендуя на роль пастырей и учителей рус. народа, подвергают православных несправедливым гонениям. Одновременно в послании говорилось, что теперь православные имеют своих законных пастырей и могут обращаться к «своему власному святителю... до богоспасаемого места Киева, второго Иерусалима».

Письма И. нач. 20-х гг. владельцу Слуцкого княжества К. Радзивиллу содержат свидетельства усилий, предпринимавшихся для осуществления намеченной на Соборе программы. Так, митрополит поручил Андрею Мужиловскому, священнику ц. Спаса в Слуцке, надзор за соблюдением «церковного порядка» приходскими священниками в Слуцком княжестве. Одновременно И. просил магната оказать материальную поддержку православным учителям («магистрам») и даже прислать учителя, чтобы приложить все силы для исцеления главного недуга церковной жизни - необразованности приходских священников. Сохранился и ряд других свидетельств о деятельности И. по улучшению церковной жизни: он рассылал грамоты с назиданиями, ставил священников в епархии. Влияние митрополичьей кафедры уже в нач. 20-х гг. распространялось достаточно широко: в Киев для «намов духовных» ездили и проповедник Виленского братства Иосиф (Бобрикович), и игум. Варлаам из стародубского монастыря в честь Рождества Пресв. Богородицы.

В 1622 - нач. 1623 г. И. стремился укрепить связи со своей главной опорой - Запорожским войском. О тесных контактах И. с гетманом П. Сагайдачным говорит тот факт, что, когда гетман в апр. 1622 г. умер, И. по завещанию стал одним из его душеприказчиков. И. рекомендовал нового гетмана Олифера Голуба в сент. 1622 г. К. Радзивиллу, прося последнего о покровительстве Запорожскому войску. Преемник Голуба Богдан Конша в нач. 1623 г. обратился к собравшемуся в это время сейму с уже традиц. требованием признания правосл. иерархии.

Созыву сейма предшествовала агитационная кампания, организованная при активном участии И. К участникам сейма было обращено соч. И. «Justificatia niewinności» (Подтверждение невинности), скрепленное подписями митрополита и епископов. В этом сочинении, развивавшем аргументы протестации, еще более подробно и обстоятельно опровергались обвинения по адресу Иерусалимского патриарха Феофана и доказывалось, что право свободно исповедовать свою веру составляет часть «вольностей» рус. народа, которому принадлежат в Речи Посполитой «равные права с народами польским и литовским». Митрополит и епископы заявляли, что не посягают на королевское право патроната и готовы уступить свои должности более достойным, к-рых представят королю для посвящения. Иной характер носила написанная И. «Supplicatia» (Покорнейшая просьба), представлявшая собой обращение правосл. шляхты к сенаторам. В документе после подробного описания гонений на православных следовало обращение к сенаторам с призывом, чтобы они, как стражи законов, приняли меры для прекращения гонений и «успокоения греческой религии».

К тому времени, когда был созван сейм, руководящим кругам Речи Посполитой стало ясно, что устранить силой правосл. иерархию не удастся. В этих условиях они с пониманием отнеслись к инициативе униат. епископата, предложившего созвать Собор для «примирения» православных и униатов. И. и архиеп. Мелетию (Смотрицкому) была послана грамота, гарантировавшая безопасность во время работы сейма, но в ней И. не был назван митрополитом, а Мелетий - архиепископом. Направленное на сейм казацкое посольство требовало признания православной иерархии и возвращения православным епископам их храмов и имений. В инструкции послам говорилось о выдаче королевского привилея Киевскому братству и о необходимости создания в Киеве школы «для наук и обучения». В этих требованиях отразилось влияние И.

Сейм, открывшийся в янв. 1623 г., образовал комиссию из числа сенаторов и послов во главе с Гнезненским архиеп. В. Гембицким, к-рая организовала встречи с униат. и правосл. иерархами. И. и архиеп. Мелетий выступили здесь с протестом против преследований православных. Гонения эти были еще раз перечислены в документе «Urazy, które sobie pretendują mieć w religii greckiej» (Обиды, нанесенные греческой религии), но к.-л. результатов это обращение не имело. Членов комиссии гораздо больше интересовал вопрос о созыве общего Собора. Соглашения добиться не удалось. И. и Мелетий возражали против участия в таком Соборе католиков, а для униатов было неприемлемо предложение правосл. иерархов о созыве Собора, на котором бы председательствовал К-польский патриарх. Сразу по окончании сейма И. и архиеп. Мелетий покинули Варшаву и вернулись в Киев. Решением сейма вопрос об «успокоении греческой религии» был отложен. При этом были прекращены и отменены судебные решения «по делам веры»; тем самым усилия, приложенные в предшествовавшей сейму кампании, не пропали даром.

Вскоре после сейма получил распространение фальсификат, в к-ром говорилось, что И. и архиеп. Мелетий на сейме покаялись перед королем, отреклись от сана и подчинились власти униат. епископата. В письмах, разосланных по всей территории митрополии в мае 1623 г., И. опровергал эти утверждения, сообщая пастве, что и он, и архиеп. Мелетий на сейме отстаивали законность своих поступков и сейм обеспечил правосл. Церкви условия для безопасного существования. В сохранившемся экземпляре послания говорится, что его передал иером. Леонтий, к-рый привез миро и антиминсы. Митрополит дал Леонтию полномочия освящать храмы и назначать из среды священников протопопов. Это еще один пример усилий И. по упорядочению церковной жизни после восстановления правосл. иерархии.

К кон. 1623 г. относится попытка униат. епископата возобновить начатые на сейме переговоры. Киев посетил посланец униат. митр. Иосифа Рутского И. Дубович. На переговорах обсуждался проект создания особого патриархата, в к-ром объединились бы обе Церкви. Из отчета Дубовича о переговорах видно, что его собеседники, соглашаясь обсуждать спорные догматические вопросы и проект соединения Церквей, не хотели, чтобы новый патриархат подчинялся папе. Мелетий (Смотрицкий) был доволен результатами переговоров и выражал надежду на скорое преодоление раскола. И. был более сдержан и оказался прав. Переговоры прервались, попытка возобновить их была предпринята через несколько лет. Вопрос о положении православных в Речи Посполитой не обсуждался на сейме, прошедшем в 1624 г.

В 1624 г. архиеп. Мелетий (Смотрицкий) совершил путешествие на православный Восток. Планам И. по созданию единой, управляемой из одного центра православной церковной организации, способной бороться с униатской и католической экспансией, мешали особенности статуса мон-рей и братств в Западнорус. митрополии. В предшествующие десятилетия многие братства и мон-ри приобрели ставропигиальный статус и вышли из подчинения местным архиереям. Ряд ставропигий в Западнорусской митрополии создал, в частности, Иерусалимский патриарх Феофан. В условиях, когда в большей части западнорус. епархий не было правосл. епископов, такие действия были оправданными. Положение изменилось после воссоздания правосл. иерархии. Ставропигиальный статус братств и монастырей стал препятствием на пути к созданию единой крепкой церковной организации; архиеп. Мелетий должен был добиться у К-польского патриарха Кирилла I Лукариса ликвидации ставропигий в Западнорусской митрополии.

На нач. 1625 г. было назначено заседание очередного сейма. На него послы войска Запорожского снова направили требования признать законность поставления правосл. епископов, наделить их «добрами церковными», прекратить преследования со стороны униатов. Однако положительного ответа не ожидали. В Варшаве не нуждались в помощи Запорожского войска. Напротив, было принято решение направить на Украину армию и сломить сопротивление казачества. В Киеве опасались, что эта армия станет одновременно силой насаждать католичество. В этих условиях И. пытался найти поддержку в России и побудить войско Запорожское к сближению с Русским гос-вом. 24 авг. 1624 г. И. обратился с посланием к царю Михаилу Феодоровичу. Описывая тяжелое положение и мирян, подвергавшихся насилию со стороны униатов, и епископов, скрывавшихся в Киеве под защитой казацкого войска, И. просил царя помочь «российского ти племени единоутробным людем» как «щедротами», так и «промыслом о свободе» (Воссоединение Украины с Россией. № 22. С. 47). С этой грамотой в Москву поехал Луцкий еп. Исаакий (Борискович). 1 сент. И. направил грамоту патриарху Филарету с просьбой принять направлявшегося в Москву Памву (Берынду). В грамоте И. обращался к Филарету как «господину отцу и пастыру своему» и называл его «пастырем всея России» (Там же. № 23. С. 49). Когда еп. Исаакий (Борискович) находился на пути в Москву, И. в дек. 1624 г. обратился к гетману Каленику Андрееву с просьбой о помощи в борьбе против униатов, и гетман прислал 2 полковников, которые расправились со сторонниками унии в Киеве: были убиты киевский войт Ходыка и один из униат. священников. Вскоре после этого гетман Каленик также направил в Москву посольство во главе с И. Гирей, и в февр. 1625 г. казацкое войско было принято на рус. службу с обязательством защищать юж. границы России от набегов татар. На переговорах, к-рые еп. Исаакий (Борискович) вел в Москве, затрагивались вопросы о переходе укр. и белорус. земель под рус. власть, о помощи казачеству в войне с поляками, о предоставлении убежища правосл. епископам и войску Запорожскому на рус. территории. Еп. Исаакий получил ответ, что даже в самой Речи Посполитой почва для борьбы за присоединение укр. и белорус. земель к Русскому гос-ву не подготовлена, но, если притеснения православных будут продолжаться, царь и патриарх будут думать о том, как освободить православную веру и Церковь от еретиков. Посольство еп. Исаакия положило начало постоянным контактам И. с рус. правительством и Московским патриархом.

В сент. 1625 г. на Украину двинулась польск. армия и начались военные действия между ней и войском Запорожским. Перед походом командующий польск. армией гетман С. Конецпольский, намереваясь арестовать И., потребовал, чтобы он явился в польск. лагерь под Белой Церковью, но жители Киева помешали отъезду митрополита. На раде, собравшейся в Киеве 29 сент., И. призывал сражаться с польск. армией и, если не хватит сил, просить помощи у Михаила Феодоровича. Военная кампания закончилась в нояб. 1625 г. Казацкая армия понесла серьезные потери, но разбить ее не удалось. По Куруковскому договору на землях Речи Посполитой могло оставаться и получать жалованье за службу лишь 6-тысячное казацкое войско (реестровые казаки), остальные казаки должны были вернуться под власть своих господ. В дек. 1625 г. посланец И. свящ. Филипп говорил в Москве, что те, кого «от казачества отставливают», хотят просить у царя помощи против поляков, чтобы «городы литовские очищать» (Воссоединение Украины с Россией. 1953. № 31. С. 62). Тогда же через др. своего посланца - Савву Савицкого - И. предлагал послать к Олиферу Голубу и обещать ему военную помощь, чтобы он очистил от поляков Северскую землю. Однако и на этот раз рус. правительство не решилось на войну с Речью Посполитой.

С того времени, когда надежды И. на скорое освобождение от иноверной власти не оправдались, в его жизни начался трудный период. В сложившихся обстоятельствах следовало искать способы сосуществования с властями Речи Посполитой. Эти поиски пришлось проводить в условиях, когда и эти власти, и униат. епископат добивались осуществления «новой унии» с помощью «примирения» Церквей. В то же время среди православных росла враждебность по отношению ко всяким попыткам компромисса, и митрополит должен был с этим считаться. Главе Западнорус. митрополии пришлось столкнуться и с др. трудностями. Когда зимой 1625/26 г. архиеп. Мелетий (Смотрицкий) привез из К-поля патриаршую грамоту о ликвидации ставропигий, он встретил со стороны мон-рей резкий отпор. Архим. Киево-Печерского мон-ря Захария (Копыстенский) не допустил Мелетия в свой мон-рь и потребовал, чтобы так же поступили и др. киевские обители. 28 июня 1626 г. представители Киево-Печерского монастыря предъявили И. грамоты К-польских патриархов, по-видимому, Матфея II и Рафаила II, касающиеся утверждения ставропигиального статуса обители. Митрополит грамоты «принял и целовал», прошение властей Киево-Печерского монастыря о сохранении ставропигии И. приказал «до книг наших митрополитанских вписати» (Голубев. Т. 1. Прил. С. 289-290). В дек. 1626 г. К-польский патриарх Кирилл Лукарис выдал грамоту, в к-рой указывалось, что распоряжение об отмене ставропигий не затрагивает Виленское и Львовское братства.

Новые планы властей Речи Посполитой определились на сейме, собравшемся в нач. 1626 г., когда король, ссылаясь на мнение сенаторов, заявил, что единственный способ «успокоения греческой религии» - это созыв Собора, на котором униаты и православные достигли бы соглашения. Король даже обещал утвердить принятые на таком Соборе решения. Вскоре после роспуска сейма была разослана королевская грамота о созыве Собора осенью 1626 г. в Кобрине. Все это происходило в условиях, когда, возможно из кругов, связанных с братствами, стали раздаваться обвинения в адрес И. и архиеп. Мелетия (Смотрицкого) в том, что они «отступники» и ищут соглашения с униатами. В Неделю Православия (26 февр. 1626) в Киеве И. публично опроверг эти слухи, совершив обряд анафематствования всех отступников и еретиков. Однако обвинения продолжали выдвигаться, и в мае И. обратился к пастве с окружным посланием, в к-ром снова отверг наветы и приказал не верить интриганам, видимо добивавшимся того, чтобы правосл. Церковь снова осталась без архипастырей. Правосл. духовенство Киевской митрополии игнорировало Собор в Кобрине, о чем И. сообщил царю Михаилу Феодоровичу.

В эти годы был не менее актуален вопрос о том, как добиться для православной Церкви (и для православной иерархии) признания со стороны властей, что позволило бы православным в дальнейшем свободно исповедовать свою веру и строить церковную жизнь. Связанные с решением этого вопроса события 1627-1628 гг. известны лишь в интерпретации архиеп. Мелетия (Смотрицкого), чья объективность вызывает большие сомнения. Положение дел обсуждалось на небольшом собрании в Киеве в нач. сент. 1627 г. с участием И., архиеп. Мелетия и нового архим. Киево-Печерского мон-ря Петра (Могилы). На собрании Мелетию предложили представить на обсуждение правосл. духовенством Катехизис, над которым Мелетий начал работать до поездки на Восток. Архиеп. Мелетий, однако, решил подготовить трактат о различиях между вероучением Вост. и Зап. Церквей, это предложение было принято. Участники собрания не знали, что к тому времени Мелетий тайно перешел в унию, обязавшись доказывать православным отсутствие принципиальной разницы между взглядами вост. и зап. отцов и склонять православных к участию в общем с униатами Соборе. Результаты совещания привели к осложнению отношений в правосл. обществе. Перемышльский еп. Исаия (Копинский), нашедший пристанище в монастырях Левобережной Украины, зимой 1627/28 г. рассылал грамоты, в к-рых обвинял И. и Мелетия (Смотрицкого) в том, что они поддерживают контакты с униат. митр. Рутским и склоняются к унии (возможно, еп. Исаия знал что-либо о тайных контактах Рутского и Мелетия).

Перед Пасхой 1628 г. в Гродке, имении Киево-Печерского мон-ря на Волыни, собрался съезд правосл. духовенства с участием И., Мелетия (Смотрицкого), Петра (Могилы) и епископов Луцкого Исаакия (Борисковича) и Холмского Паисия (Ипполитовича). О том, что происходило на Соборе, известно только со слов Мелетия. На Соборе последний представил записку о 6 различиях между правосл. и католич. учениями, постаравшись уменьшить значение этих расхождений, и, по его словам, епископы с ним согласились. Было принято постановление о созыве в Киеве поместного Собора, чтобы искать способ «без нарушения веры нашей, прав и привилеев... соединения Руси с Русью» (Голубев. Т. 1. Прил. С. 324). Также было решено издать сочинение Мелетия с сопроводительной запиской о причинах, к-рые должны побудить православных приехать на Собор и обсуждать вопрос о возможном примирении с униатами.

Собор был назначен на праздник Успения Пресв. Богородицы. В своих грамотах И. предлагал прислать на Собор не только духовных лиц, но также представителей шляхты и братств. О том, что должно обсуждаться на Соборе, в грамотах не говорилось. Мелетий (Смотрицкий) подготовил обширное сочинение, к-рое прислал И. и Петру (Могиле) с предложением срочно его напечатать, но оба лишь обещали со временем прислать свои замечания. Тогда, не ставя в известность о своем решении, Мелетий в Львове опубликовал соч. «Apologia peregrinatiey do kraiów wschodnych» (Апология путешествия на Восток), смысл к-рого состоял в том, что и Русская Церковь, и правосл. вост. Церкви утратили веру, заразившись ересями протестантизма; единственный выход для православных заключается в присоединении к Римской Церкви, которая одна сохранила истинную веру, что и нужно сделать на Соборе.

Экземпляры «Апологии...» были привезены в Киев к Собору, на который прибыли все правосл. архиереи, кроме Львовского еп. Иеремии (Тиссаровского). Перед открытием Собора И., Петр (Могила), а также вызванные ими в Киев корецкий протопоп Лаврентий Зизаний (см. Зизании) и слуцкий протопоп Андрей Мужиловский внимательно изучили «Апологию...» и составили обширный акт ее осуждения. Он был зачитан на Соборе, И. от лица епископов, а Лаврентий Зизаний от лица пресвитеров подтвердили правильность обвинений. Когда Мелетий (Смотрицкий) приехал в Киев и остановился в Михайловском монастыре, туда прибыл И. с епископами и священниками и предложил ему покаяться и отказаться от «Апологии...», и тогда участники Собора приняли бы его в общение. После богослужения в день Успения Пресв. Богородицы Мелетий публично отрекся от «Апологии...». Вырванные из сочинения листы поджигали свечами и, бросив на пол, топтали ногами. Как видно из протестации, написанной позднее Мелетием, его сочинение резко осудили духовные и светские участники Собора, пришедшие на Собор казаки.

На следующем заседании, 16 авг., была составлена и скреплена подписями окружная грамота, в к-рой митрополит и епископы заявляли, что они не думали о переходе в унию и остаются верными Православию, и призывали народ хранить свою веру. По-видимому, не без участия Мелетия, который позднее открыто перешел в унию, стали распространяться слухи, что на Соборе его взгляды порицали только священники. Тогда И. и другие архиереи подписали 24 авг. еще одну грамоту, в к-рой утверждали, что и митрополит, и епископы участвовали в публичном осуждении «Апологии...».

Вскоре по окончании Собора была предпринята новая попытка «примирения» Церквей, исходившая от православных и униат. послов на сеймах. На эту тему «бывала... меж собою... на многих сеймах приватная мова» (Голубев. Т. 1. Прил. С. 318). На сейме 1629 г. ряд правосл. послов во главе с Л. Древинским подготовили проект сеймовой конституции, предусматривавший определенную процедуру решения этого вопроса. Предполагалось, что сейм примет решение о созыве общего Собора православных и униатов «для успокоения», к-рому будут предшествовать отдельные Соборы каждой из сторон. Принятые на Соборе приемлемые для обеих сторон решения должны быть затем утверждены сеймом. Сейм не успел принять эту конституцию, и была достигнута договоренность, что решение сейма будет заменено королевским универсалом. Однако в универсал были внесены 2 важных изменения по сравнению с первоначальным проектом: указания на то, что общий Собор созывается для присоединения православных к католич. Церкви и что решения этого Собора должны быть представлены не сейму, а королю. Общий Собор должен был собраться 28 окт. 1629 г. в Львове. Отдельные Соборы предполагалось провести 9 июля: униатский во Владимире, православный в Киеве.

В апр. 1629 г. И. разослал грамоты с приглашением в Киев на Собор. Перед его созывом в Киев приехал королевский представитель А. Г. Кисель, беседовавший с И. и Петром (Могилой). И. заверил Киселя, что готов провести Собор. Митрополит и киево-печерский архимандрит сообщили, что осуждают ошибочные мнения Лаврентия Зизания (высказанные им в ходе полемики и в некоторых сочинениях) и что напрасно прот. Андрей Мужиловский защищал их в спорах с Мелетием (Смотрицким). И. и архим. Петр, как и в 1623 г., проявили готовность обсуждать догматические расхождения между Православием и католичеством (так, напр., они говорили, что не осуждают служение на опресноках, но отвергают учение о чистилище), но отказались разорвать отношения с К-польским Патриархом и подчиниться папе.

За 10 дней до Собора приехавшие в Киев представители правосл. шляхты встречались в братской церкви с И. и выразили резкое недовольство его действиями. Ему указывали, что в королевском универсале целью Собора объявлено заключение унии, в таких условиях И. не должен был созывать Собор. Митрополита порицали и за встречи с королевским представителем. 5 июля шляхтичи внесли в киевские гродские книги протест против созыва Соборов и заранее объявили недействительными решения, которые будут приняты в ущерб правосл. вере и ее правам. Проявило свою обеспокоенность положением дел в письме к И. от 25 июня войско Запорожское, приславшее в Киев своих представителей следить за тем, «яко бы противник помехи не одержал» (Голубев. Т. 1. Прил. С. 370).

К открытию Собора в Киев собралось более 500 духовных лиц, первые заседания проходили в присутствии большого числа казаков, угрожавших, что И. и Петра (Могилу) постигнет участь киевского войта Ходыки. Духовные лица собрались затем отдельно от казаков в Никольском мон-ре, но и здесь большая часть участников выступила против отправки послов на Львовский Собор. Послы православных на сейме должны были заявить о согласии на созыв Собора, чтобы уладить с униатами споры о церковном имуществе, а не обсуждать вопросы веры, к-рые могут рассматриваться лишь с участием вост. патриархов.

В 1630 г. наметился новый этап в деятельности И., связанный с укреплением его связей с войском Запорожским и осложнением отношений с властями Речи Посполитой. Накануне казацкого восстания 1630 г. митрополит предупреждал войско о враждебных планах властей и призывал стоять за веру. Старший сын митрополита Стефан погиб в битве с поляками под Переяславом. И. во время восстания покинул Киев и нашел пристанище в Трахтемировском мон-ре - обители, находившейся под особым покровительством войска Запорожского. После достаточно долгого перерыва И. участвовал в казацкой раде, собравшейся в Черкассах в июле 1630 г. Отправленные в Варшаву казацкие послы снова требовали «свободы веры». Когда в янв. 1631 г. униат. митр. Иосиф Рутский посетил Киев, очевидно, чтобы возобновить переговоры о соединении Церквей, И. с ним не встречался, а Рутский отметил в отчете о поездке, что митрополита в Михайловском мон-ре оберегают 60 казаков и он никуда не ходит без охраны. Возможно, перемены в отношениях И. с властями Речи Посполитой и Запорожским войском были связаны с получением известий о приближающейся войне между Речью Посполитой и Русским гос-вом.

Контакты между И. и высшей светской и церковной властью Русского гос-ва (царем Михаилом Феодоровичем и патриархом Филаретом), установившиеся к 1625 г., во 2-й пол. 20-х гг. продолжались непрерывно. И. часто посещал главный рус. агент на Украине, путивльский сын боярский Г. Гладкий, к-рого митрополит снабжал разнообразной информацией о положении дел в Польско-Литовском гос-ве. В Москву от митрополита приезжали посольства с разными поручениями и просьбами о помощи. В грамоте 1627 г., адресованной царю и патриарху, И. писал, что православным Речи Посполитой подобало бы «вашим державным царским повиноватися скифетрам», но за грехи приходится «иноверным работати... властям попущением Господним» (РГАДА. Ф. 124. 1627 г. № 1. Л. 11). Митрополиту и духовным лицам, за к-рых он просил, постоянно оказывалась помощь. В грамоте, посланной в Москву в 1628 г., И. писал, что если бы не эта помощь, то пришлось бы «оставльшу все и благочестивые останки в граде и в земли, бежати в далнуу страну, где без вести» (РГАДА. Ф. 124. 1628 г. Л. 11).

Контакты И. с Москвой стали более частыми в нач. 1630 г. В марте этого года в рус. столицу приезжал брат И. Андрей с письмами к царю и патриарху, в к-рых содержались просьбы о помощи в проведении строительных работ на территории Михайловского мон-ря, и с «изустным приказом», который, вероятно, был связан с начинавшимся в то время на Украине казацким восстанием (РГАДА. Ф. 124. 1630 г. № 1. Л. 1-3, 26-29). С Андреем И. было отправлено 200 р. Позднее в Москве побывали, по-видимому, и др. посланцы И., т. к. в описи архива Посольского приказа упоминается грамота И. в Москву 1630 г. о том, «что им учинилось от полских людей многое разоренье и сына митрополича убили» (РГАДА. Ф. 138. Оп. 2. Д. 3. Л. 167-167 об.). Грамоту эту, вероятно, привез сын И. Андрей, выехавший на рус. службу. В начале сент. 1630 г. было принято решение отправить в Киев Гладкого. Он вез 300 р. для И. и грамоты царя и патриарха, а также, по-видимому, грамоты вост. патриархов, обращенные к Запорожскому войску, с призывом перейти под власть Михаила Феодоровича. Когда в янв. 1631 г. Гладкий вернулся, его опять послали в Киев. Он должен был «тайно» вручить И. грамоту патриарха Филарета, адресованную Запорожскому войску, а митрополит - передать ее казакам. Гладкий уже не застал И. в живых.

Хотя положение И. как не признанного властью иерарха, вынужденного рассчитывать на охрану Запорожского войска, сильно ограничивало его возможности по управлению митрополией, известно о его усилиях по сохранению чистоты вероучения и укреплению церковного порядка и дисциплины. Так, в 1625 г. в Киеве на Соборе под председательством И. было осуждено «Учительное Евангелие» Кирилла (Транквиллиона-Ставровецкого) за обнаруженное в тексте влияние католических догматики и культурных традиций. Автору было предложено исправить ошибки и представить новую редакцию сочинения на рассмотрение Собора, но Кирилл предпочел перейти в унию. Анализ решений Киевского Собора 1628 г. показал, что к этому времени протопопы, осуществлявшие надзор за приходским духовенством, действовали повсеместно. Монастыри Киевской митрополии были поделены на 3 округа, которыми управляли проты - настоятели наиболее авторитетных обителей. Кронский архимандрит, возглавлявший округ, который включал монастыри Великого княжества Литовского, был одновременно наместником митрополита в Литве.

16 марта 1628 г. И. передал свою часть родового владения в с. Борче Львовскому братству, чтобы члены братства молились за него. И. был погребен в киевском Михайловском Златоверхом мон-ре. В завещании он назначил своими душеприказчиками Луцкого еп. Исаакия (Борисковича) и архим. Петра (Могилу) и поручил им опеку над Михайловским мон-рем. Под угрозой «неблагословения» митрополит предписывал, чтобы школы «в братстве Киевском, а не где инде фундовани были». Свои облачения, а также церковнослав. и польск. книги И. завещал Михайловскому мон-рю, книги греческие и латинские - Петру (Могиле), к-рого просил завершить начатое строительство колокольни в мон-ре. Царь Михаил Феодорович прислал родственникам И. на похороны 70 р. и оказывал им помощь.