ИЛАРИОН ГРУЗИН

И. Г. род. в семье Хахулии и Марии Канчавели, принадлежавших к дворянскому роду. Первенца по настоянию брата Марии иеродиак. Стефана, известного в то время старца, подвизавшегося в келлии близ мон-ря Табакини, посвятили Богу: иеродиак. Стефан предсказал, что иначе мальчик умрет, а Мария станет неплодной. После долгих колебаний родители отдали 6-летнего Иессея дяде, к-рый обучил мальчика чтению Свящ. Писания и воспитал в молчании, воздержании и молитве. Спустя 12 лет Иессей по благословению почившего иеродиак. Стефана перешел в мон-рь Табакини. Здесь юноша услышал, что в Тбилиси есть «духовное училище» и решил туда отправиться. По пути он зашел получить благословение еп. Никозского Афанасия, который, расспросив Иессея о его жизни и услышав, как он читает Свящ. Писание и рассуждает, сказал: «Ты в училище ничему такому не научишься, чему ты научен в пустыне» - и посоветовал возвратиться домой.

Отец привез сына в Кутаиси и отдал на службу в царский дворец. Юноша поступил в распоряжение кн. Георгия Церетели, к-рый, увидев склонность Иессея к духовной жизни, направил его к высокообразованному архим. Геронтию (Сологашвили), подвизавшемуся в мон-ре Джручи. Архимандрит продолжил его воспитание, а также обучил Иессея чистописанию, грамматике, арифметике и проч. светским наукам. Через 3,5 года Иессей вернулся к кн. Георгию и спустя 3 года поступил на службу во дворец писцом по приказным делам. По настоянию имеретинского царя святого Соломона II (1789, 1790-1810) женился и принял сан пресвитера, став придворным духовником и царским советником.

Прот. Иессей занимался умиротворением княжеских междоусобиц и участвовал во всех переговорах св. Соломона II, в основном связанных с процессом вхождения груз. земель в состав России. Осенью 1803 г. вассал Имерети правитель Мегрелии кн. Григол Дадиани принял российское подданство. Поскольку св. Соломон II не имел наследника, между ним и Александром I 25 апр. 1804 г. было заключено соглашение, по которому Имерети после кончины св. Соломона II войдет в состав Российской империи и рус. войска получат возможность проходить по территории Имерети к границе с Турцией и пользоваться поддержкой груз. войск. Кн. Григол Дадиани и имеретинский подданный кн. Зураб Церетели, желая немедленного свержения св. Соломона II, создавали у Александра I и главнокомандующего в Грузии ген.-адъютанта А. П. Тормасова представление о св. Соломоне II как о неблагонадежном правителе, препятствующем водворению мира на Кавказе.

Прот. Иессей неоднократно обличал Церетели в предательстве своего монарха и советовал св. Соломону II не покидать Кутаиси. Воспользовавшись отъездом прот. Иессея на похороны жены Марии, Церетели убедил царя встретиться с Тормасовым на нейтральной территории, в Сурами. Тормасов же направился в принадлежавший Российской империи Тифлис (Вост. Грузия вошла в состав империи на основании манифеста Александра I от 12 сент. 1801), за ним был вынужден последовать и св. Соломон II. В Тифлисе он был взят под домашний арест с предписанием в течение 2 месяцев выехать на постоянное место жительства в С.-Петербург. Поняв, что он теряет престол, св. Соломон II 11 мая 1810 г. бежал в принадлежавший Турции Ахалцихе. Он рассчитывал на военную помощь тур. султана Махмуда II, к-рый позволил св. Соломону II проживать в Эрзеруме (Эрзурум). Тормасов, прибыв в Кутаиси, объявил об упразднении Имеретинского царства и о вхождении его в состав России. Прот. Иессей находился с царем, тщетно пытавшимся собрать военные силы для возвращения престола, вплоть до его кончины в Трапезунде 7 февр. 1815 г.

В мае прот. Иессей вернулся в Имерети и вскоре был вызван вдовой св. Соломона II царицей Марией (1785-1841) в Москву, дабы стать ее духовником. Прот. Иессей тяготился светской жизнью царицы и ее придворных, но Мария не отпускала его и не отдавала документы. В 1819 г. при помощи камердинера царицы и митр. С.-Петербургского Серафима (Глаголевского) прот. Иессей получил паспорт и по совету гостившего в Москве архимандрита Иверского монастыря (Ивирона) на Афоне через Одессу отправился в К-поль с намерением побывать на Св. земле. Однако в К-поле Иерусалимский патриарх Поликарп (1808-1827) посоветовал прот. Иессею до Великого поста пожить на Афоне, о к-ром прот. Иессей тогда «почти ничего не знал». Скрыв свое происхождение и сан, он под видом бедного инока пришел в Ивирон. Однако идиоритмический устав и отсутствие насельников-грузин ему не понравились, и он поступил в Дионисиат (см. Дионисия преподобного монастырь на Афоне), где по благословению игум. Стефана нес послушание «в магерной», т. е. исполнял наиболее тяжелые работы (колка дров, ношение воды и др.), а также трудился на виноградниках. В пустыни близ Дионисиата подвизался знакомый грузин прот. Иессея. Великим постом в 1821 г. они приняли постриг: прот. Иессей с именем Иларион, его друг - с именем Венедикт (впосл. известный афонский старец Венедикт (Киотишвили; † 9 марта 1862)).

Однажды некий монах зашел в келью И. Г., где увидел его документы (рус. паспорт и тур. фирман). Игумен потребовал принести их, и один из монахов смог прочесть фирман. Так в мон-ре узнали об иерейском сане И. Г., но подвижник упросил братию скрыть это. Однажды И. Г. попросил разрешения игумена сходить в Иверский мон-рь за груз. книгами, ибо, не зная греч. языка, «он лишался слышания Слова Божия». В Ивироне его узнал архимандрит, с к-рым И. Г. познакомился в Москве. Игумен Иверского мон-ря удерживал его в мон-ре 3 дня и упрашивал остаться у них, но И. Г. отказался. Весть о царском духовнике обошла весь Афон, и в Дионисиате его встретили как старца. Игум. Стефан уговаривал И. Г. взять на себя исповедничество, братия не позволяла заниматься тяжелой работой. Тогда И. Г. оставил мон-рь и поселился в пустыни.

Особую роль И. Г. сыграл в событиях, связанных с Греческим национально-освободительным восстанием 1821-1829 гг., к-рое затронуло также и афонские монастыри. В нач. 1822 г. правитель Фессалоники Абдул Робут-паша с многочисленным войском расположился в Крумице близ границ монашеской республики и повелел, чтобы настоятели мон-рей явились к нему на поклон, иначе он разорит Афон. Зная жестокость турок, игумены не решились предстать перед пашой. Был разработан план, согласно которому в Крумицу отправятся монахи-добровольцы, готовые принять мученическую кончину, а др. афониты тем временем покинут полуостров и вывезут все святыни и ценности. От Дионисиата к паше отправились И. Г., иером. Пантелеимон и некий монах. Увидев в письме от Протата имя И. Г., паша спросил, кто из парламентеров грузин. Выяснилось, что паша род. в Абхазии в семье грузина - правосл. священника, в детстве был похищен и продан туркам и обращен в мусульманство. Паша убеждал И. Г. покинуть Афон, предлагая ему свой дом и свое покровительство. И. Г. отказался и обличил пашу в отречении от веры и отечества. Возник богословский диспут, в ходе к-рого благодаря заступничеству И. Г. паша отказался от первоначального плана и покинул Афон.

Когда И. Г. узнал о том, что, подавляя мятеж в г. Негош, паша замучил многих христиан, он упросил игум. Стефана отпустить его в Фессалонику. Старец прибыл в город в священный для мусульман месяц рамадан и попал на торжественный прием иностранных гостей. Паша радушно принял земляка, и они неск. дней продолжали начатый в Крумице богословский диспут о возможности рождения Господа Девой. На ночлег И. Г. останавливался в доме христианина Спандони. В одну из ночей случилось чудо: некий турок, пожелавший убить И. Г., занес над ним меч, но его рука задеревенела.

На 4-й день диспута придворные стали требовать казни И. Г. и паша приказал отрубить ему голову. Двое телохранителей, соотечественников паши и И. Г., взяли старца на поруки, вывели за город и велели идти на Афон. И. Г., однако, возвратился в Фессалонику и в течение 6 месяцев служил узникам тюрьмы «Белая башня» - афонским монахам, участвовавшим в Греческом восстании, а также содержавшимся в заключении туркам: стирал белье, носил еду и воду, к-рые покупал на собранную у христиан милостыню. Восхищенный упорством и бескорыстием старца, паша велел не препятствовать ему. Однако, после того как старец дал немного пищи и воды 2 осужденным на голодную смерть заключенным, что позволило одному из них дожить до решения об освобождении, паша вновь приказал казнить И. Г. Накануне старец получил во сне повеление от Господа уйти из города. Он нашел вместо себя человека, готового помогать узникам, и отправился на Афон.

И. Г. поселился в Дионисиате, где во главе с игум. Евлогием проживали 14 насельников (остальная братия подвизалась на островах Порос, Закинф и Скопелос и вернулась в обитель 6 июня 1830). Но поскольку там, как и в др. афонских мон-рях, стоял тур. гарнизон (в Дионисиате - более 50 чел.), И. Г. вскоре перебрался в пещеру близ обители, где подвизался 2,5 года. Затем в пещерах Катунакий И. Г. в безмолвии провел еще 3,5 года, употребляя в пищу только травы, коренья и каштаны. Духовным отцом И. Г. в это время был афонский старец Неофит (Караманлис).

Однажды некий монах собирал близ пещеры И. Г. улиток. Обнаружив в ней изнемогшего от болезней и голода старца, монах отдал ему улиток и рассказал о подвижнике в ближайших скитах; монахи стали приносить ему пищу и обращаться за духовными советами. Стесненный значительным числом посетителей, И. Г., испросив благословение у Павла, настоятеля Нового скита в честь Рождества Пресв. Богородицы, ушел в затвор, укрывшись в башне Нового скита, где провел ок. 3 лет. Насельник скита мон. Герасим раз в 15 дней приносил ему сухари и воду.

Мон. Герасим неоднократно был свидетелем того, как И. Г. являлись демоны. Однажды он нашел старца полуживым, избитым «бесчисленными полками бесов, идущими к его пиргу (башне) от самых Святопавловских песков, на протяжении расстояния получасового пути». И. Г. вынесли из башни, позвали иером. Венедикта (Киотишвили), и тот убедил отшельника оставить затвор. Старца перевели в келлию св. Харалампия, «где попечение о нем нес о. Венедикт», затем в дионисиатскую кафизму ап. Иакова, брата Господня. Но поскольку вскоре в Дионисиате среди братии возникли споры, с какой частотой следует принимать Причастие, и каждая сторона пыталась заручиться поддержкой И. Г., старец спустя 2 месяца перешел в Иверский монастырь, где прожил 6 месяцев (1836). Здесь он занялся разборкой груз. книг и составил 1-й каталог груз. б-ки. Иером. Антоний Святогорец указывает также, что И. Г. сделал из книг и рукописей извлечения (в основном жития святых), составившие 12 томов, к-рые под названием «Цветник» и без указания автора издал на груз. языке в России игумен Зографа.

Оправившись от болезни, И. Г. перешел в иверскую келлию ап. Иоанна Богослова, где подвизались груз. монахи и где он «нашел истинное безмолвие». Двое братьев - каллиграф Макарий и Савва (впосл. известный афонский подвижник старец Савва Новый (1821-1908)) - упросили его взять их под свое начало. И. Г. был рад ученикам-грекам: Савва помогал ему совершенствоваться в греч. языке. По просьбе рус. монахов И. Г. принимал исповедь в Русском великомученика Пантелеимона монастыре (Русике). Дабы избежать празднословия, И. Г. уходил на 5-10 дней к старцу Венедикту (Киотишвили) в иверскую келлию прор. Илии. Однако и там страждущие находили его, и старец в скором времени перебрался в построенную для него келлию св. Архангелов, а в 1843 г. перешел в дионисиатскую келлию ап. Иакова, брата Господня. Отказываясь от звания духовника, И. Г. все же был вынужден принимать приходящих за духовным советом. Вскоре его стали называть «духовником духовников Афона». Нуждаясь в уединении, он периодически уходил на несколько дней в дионисиатскую кафизму св. Онуфрия.

В авг. 1849 г. И. Г. посетил церковный историк, писатель А. Н. Муравьёв, наслышанный о подвижнике от П. Иоселиани, изучавшего на Афоне груз. манускрипты. Муравьёв назвал старца «неоцененным сокровищем - отшельником, каких мало на Афоне» и упомянул о том, что старец «ради крайнего смирения отказался от священнослужения» (Муравьёв. 1851. Т. 1. С. 290-292). В 1851 г. ученик И. Г. Макарий принял блаженную кончину, а Савва был рукоположен во диакона, затем во иерея.

Сохранилось письмо иером. Саввы мон. Денасию, подвизавшемуся в Русике, где он описывает, с какой глубокой тревогой отреагировал И. Г. на известие о начале Крымской войны 1853-1856 гг. Узнав, что К-польский патриарх Анфим VI (Иоаннидис) издал указ о прочтении во всех афонских мон-рях молитвы о даровании победы туркам, старец «ужаснулся и сказал: «Он не христианин!»» (Антоний Святогорец. 1985. С. 70). По предсказанию И. Г., читавшие молитву монахи мон-ря Григориат (см. Григория преподобного монастырь на Афоне) навлекли на себя гнев Божий: водяной поток снес мельницу, в обители поднялся ропот. Игумен и братия умоляли И. Г. указать им, как испросить прощение Божие, и следовали всем его наставлениям. По сведениям архим. Херувима (Карамбеласа), в 1854 г. офицеры рус. парусника, бросившего якорь у Дионисиата, по приказу российского имп. Николая I обратились к И. Г., дабы узнать исход войны. Старец, не желавший, чтобы его почитали пророком, отказывался, но на 3-й день, уступив уговорам, сказал: «Россия перенесет трудности, она не победит, но и территорий не потеряет» (Херувим (Карамбелас). 2000. С. 326).

В 1857 г. в Дионисиате возник конфликт в связи с тем, что в просфорне жил просфорник, содержавший котов. И. Г. обвинил настоятеля мон-ря Евлогия в небрежении к святому и посоветовал выстроить для просфорни более просторное помещение - «хотя бы в половину» новой кельи настоятеля. Разгневанный игумен заставил старца покинуть мон-рь, и И. Г. перебрался в группу калив Малой св. Анны, находившуюся близ пещеры, где он раньше подвизался. Некий купец приобрел для него принадлежавшую скиту кафизму прп. Онуфрия, в к-рой И. Г. прожил 5 лет. Алтарь келлии нуждался в значительном ремонте, но в скиту средств для этого не имелось. Деньги появились чудесным образом: один монах из Великой Лавры, занятый сбором средств для своей обители, встретил в Валахии некую женщину, которая вручила ему 20 червонцев и просила передать И. Г. Как выяснилось позже, старец не знал, кто она, и, решив, что деньги не для него, велел раздать нищим. Однако совет Лавры определил использовать эти средства на перестройку церкви в келлии старца: по пожеланию И. Г. новый храм был освящен в честь Воскресения Христова.

В 1859 г. старца посетили приехавшие для разрешения духовных и церковных вопросов управляющий канцелярией Святейшего Синода РПЦ П. И. Саломон и чиновник особых поручений К. К. Зедергольм (впосл. иером. Оптиной пуст. Климент): сохранились письмо Саломона старцу от 1862 г. и ответ И. Г., датированный 4 февр. 1863 г. В том же 1859 г. произошло ставшее известным за пределами Афона событие. Иером. Григорий из скита прав. Анны (Большая св. Анна) и игумен мон-ря Кутлумуш «приняли английское подданство и паспорт». И. Г. наложил на иером. Григория епитимию - отлучил от литургисания на 40 дней. Однако игумен Кутлумуша, заявив, что иером. Григорий «слушает человека, дальше своей дикой пустыни ничего не понимающего», велел служить и поминать на проскомидии имя англ. посланника-протестанта. Узнав об этом, духовник иером. Григория отлучил его от литургисания на 3 года, тогда иером. Григорий пришел к И. Г., который заявил, что иеромонах теперь всю жизнь не должен совершать богослужения. Игумен, узнав об этом, поносил обоих старцев и вынудил иеромонаха отвергнуть епитимии. После литургии у иером. Григория пошла из носа кровь, которую не могли остановить, и он скончался.

В 1862 г. И. Г. и иером. Савва перешли в Русик и поселились в келлии Печерских преподобных, а спустя год - в выстроенной специально для И. Г. его рус. почитателем из Острогожска Е. Г. Хабаровым келлии вмч. Георгия, церковь в к-рой была освящена в окт. этого года. В том же году старца посетил настроенный предвзято по отношению к афонским насельникам обер-прокурор Святейшего Синода РПЦ гр. А. П. Толстой (1856-1862). Однако беседа со старцем, о к-ром граф был наслышан от своей супруги - груз. кнж. А. Г. Грузинской, создала об Афоне благоприятное впечатление.

По свидетельству братий Русика и келлии Печерских преподобных, имеющих возможность наблюдать за образом жизни старца и его ученика, И. Г. и иером. Савва держали умную молитву, ночь проводили в бдении, утром служили утреню и литургию, днем работали (И. Г. занимался плотничеством), соблюдали строгий пост - пищу варили только в субботу и воскресенье, остальное время обходились сухоядением. И. Г. спал 2 ч. в сутки: один час - стоя, 2-й - сидя на полу.

И. Г. преставился 14 февр. 1864 г. в Русике, куда пришел исповедовать братию. Предвидя свою кончину, И. Г. завещал иером. Савве похоронить его в тайном месте, а когда настанет срок, «выкопать кости... отнести их на кладбище монастыря Дионисиат и смешать с костями других отцов» (Херувим (Карамбелас). 2000. С. 328). Поскольку братия Русика в стремлении почитать мощи И. Г. была непреклонна, иером. Савва ночью вынес из монастыря тело учителя и исполнил его волю (одно из предполагаемых мест 1-го захоронения И. Г.- келлия ап. Иоанна Богослова Иверского монастыря). Однако монахи, ввиду того что «распространился слух между греками, что тело старца не истлело и потому ученик не выкапывает его», посоветовали иером. Савве явить мощи И. Г., «иначе грех хулы падет на него». 25 мая 1867 г. благоухающие мощи были раскрыты и упокоены в скиту Малой св. Анны.

Перед кончиной И. Г. просил старцев Русика «на о. Савву не записывать келлию…». По завету старца иером. Савва вплоть до кончины († 14 апр. 1908) подвизался в каливе в честь Воскресения в скиту Малой св. Анны.

17 окт. 2002 г. Свящ. Синод Грузинской Церкви причислил И. Г. к лику святых.

16 апр. 2016 г. Свящ. Синод принял постановление о включении имени прп. Илариона в месяцеслов Русской Православной Церкви.

Как указано в кратком предисловии И. Г. к составленному им в 1836 г. 1-му каталогу груз. рукописей Иверского мон-ря, работа была выполнена по поручению груз. архим. Серафима, «по просьбе грузин» направившего на Афон письмо на греч. языке, дабы «в случае, если между (рукописями Ивирона) окажется книга, которая не существует в Грузии, то пришлют писца, чтобы списать ее». И. Г. «обозначил заглавия» всех «не попорченных книг» и выслал список архим. Серафиму (Цагарели. 1886. Т. 1. С. 16).

А. Цагарели считает, что инициатором составления каталога выступил известный библиофил того времени кн. Мегрелии Давид Дадиани, основавший в 1839 г. в Зугдиди родовой музей (ныне Зугдидский историко-этнографический музей) (Там же. С. 18). В 1848 г. М. И. Броссе, изучая дадиановскую коллекцию груз. рукописей, перевел каталог И. Г. на франц. язык (издан в 1867 г. в Париже). В 1886 г. Цагарели ввел оригинальный текст каталога И. Г. в виде Приложения № 1 в свой «Каталог грузинских рукописей...» (Там же. Прил. 1. С. 1-16). Характеризуя работу И. Г., Цагарели отметил, что, хотя каталог не совсем полный и точный, И. Г. «нередко приводит и начальные фразы из поименованных статей... Иларион пересмотрел десятка два важнейших рукописей Иверского монастыря, которые дошли почти все и до нас: Библию, жития святых, отцов и их творения и т. п.» (Там же. С. 18; Менабде. Очаги. 1980. Т. 2. С. 238).

Приписки И. Г. сохранились во мн. груз. рукописях Иверского мон-ря: Ath. Iver. georg. 5, 9, 20, 21, 39, 60, 72 и др. Кроме того, он переписал несколько манускриптов, хранящихся в наст. время в Грузии: в Кутаисском государственном историко-этнографическом музее (Кут. 187) и Институте рукописей прот. Корнелия Кекелидзе (ныне Национальный Центр Рукописей Грузии) (НЦРГ. А 612, А 1711, A 1705 и др.).