ПЕЛАГИЯ

Ивановна Серебренникова (Серебрян(н)икова; 30.04. 1807, г. Арзамас Нижегородской губ.- 30.01.1884, Серафимов Дивеевский мон-рь), блж. Дивеевская (пам. 30 янв. и в Соборе Дивеевских святых). Род. в семье потомственного купца г. Арзамаса Ивана Ивановича Сурина и его супруги Прасковьи Ивановны, в тот же день крещена в ц. в честь Владимирской иконы Божией Матери г. Арзамаса с именем Пелагия в честь мц. Пелагии Тарсийской (ГКУ ЦАНО. Ф. 570. Оп. 4. Д. 1695. Л. 106 об.). Отец П., добрый и благочестивый человек, владел кожевенным заводом. В семье Суриных было не менее 8 детей, до совершеннолетия дожили 3: П., Иван (род. в 1810) и Андрей (род. после 1817). Отец П. рано умер, в апр. 1819 г. Прасковья Ивановна вышла замуж за купца Алексея Никитича Королёва-Иконникова, вдовца с 6 детьми (Там же. Д. 1720. Л. 199). Дети Прасковьи Ивановны остались в отеческом доме под присмотром прислуги и редко видели мать.

П. была на редкость умным ребенком, но однажды начала вести себя как глупая, несмотря на уговоры и побои. Она выросла высокой и красивой девушкой, у нее было большое приданое, но она стремилась избежать замужества. Когда П. шел 19-й год, к ней посватался Сергей Васильевич Серебренников, бедный мещанин, служивший приказчиком у купца Н. И. Попова. Жених П. был грубым человеком, он считал, что сможет силой избавить ее от чудачеств. Их венчание состоялось 23 мая 1826 г. в ц. во имя ап. Иоанна Богослова.

Несмотря на все усилия мужа, П. вела себя по-прежнему. Надеясь исцелить ее, муж и мать привезли П. в Саровскую пуст. к прп. Серафиму Саровскому, к-рый неск. часов беседовал с ней в келье, благословил ее поступить в Дивеевскую обитель и со словами: «Побереги моих сирот» вручил ей четки для молитвы. После этого странности П. заметно усилились. Она сдружилась с юродивой арзамасской купчихой Прасковьей Ивановной, к-рая научила ее Иисусовой молитве, и молилась по ночам в холодной пристройке к дому, с радостью принимая смех и поношение окружающих.

27 июня 1827 г. у П. родился сын Василий, а 13 июля 1828 г.- сын Иван, но она не радовалась детям, а молилась, чтобы Бог их забрал. Сыновья умерли в младенчестве, после чего муж П. окончательно потерял терпение и начал ее бить. 4 мая 1830 г. у Серебренниковых родилась дочь Пелагия, к-рую П. отнесла матери со словами: «Ты отдавала, ты и нянчись теперь» (девочка скончалась 17 авг.; см.: ГКУ ЦАНО. Ф. 570. Оп. 4. Д. 1720. Л. 317 об., 324). П. постоянно уходила из дома, бегала по улицам босая в одном сарафане, прося подаяние, к-рое раздавала нищим, или ставила свечи в церквах; муж находил ее, бил и запирал. Однажды он с согласия матери П. отвел П. к городничему, где ее жестоко высекли, но она терпела порку, не проронив ни звука. Затем муж повез ее в Троице-Сергиеву лавру, где П. начала вести себя тихо и разумно. Обрадовавшись, он поехал по делам, а П. отправил в Арзамас с деньгами, к-рые она после приезда раздала нищим, а затем стала юродствовать еще сильнее. После этого муж П. посадил ее на железную цепь, с к-рой она иногда срывалась и бегала по городу, пугая жителей.

Ок. 1832 г. Серебренников вернул П. в дом отчима, где ее все ненавидели и продолжали держать на цепи; отчим часто ее бил, а сводная сестра подстроила покушение на жизнь П., но блаженная, к счастью, не пострадала. Мать отправила П. на богомолье в Киев со знакомыми арзамасцами, по дороге они посетили Воронеж и поклонились мощам прославленного 7 авг. 1832 г. свт. Митрофана, еп. Воронежского. Повстречавшийся им архиеп. Антоний (Смирницкий) беседовал с П. неск. часов и сказал на прощание: «Если Серафим начал твой путь, то он же и докончит». После этих слов мать П. решила снова обратиться к прп. Серафиму. Старец был глубоко опечален известием, что П. сажают на цепь, и приказал ее отпустить во избежание страшного наказания от Бога. Последующие 4 года ей разрешали выходить из дома. Почти каждую ночь П. молилась на кладбище при Напольной ц. во имя прп. Сергия Радонежского в Выездной слободе, а днем бегала по улицам в лохмотьях с криками. В нач. 1837 г. в Арзамас приехала дивеевская старица Ульяна Григорьевна, к-рую П. позвала в гости, и во время чаепития старица предложила забрать П. в Дивеево, с чем все охотно согласились.

Ульяна Григорьевна жила в Казанской общине, к-рой управляла Ксения Михайловна Кочеулова. Она не отказалась принять П., хотя и без официального утверждения. После смерти Кочеуловой общину возглавила ее дочь Ирина Прокофьевна Кочеулова, отличавшаяся мягким характером. Постепенно фактическое управление в общине перешло к саровскому послушнику И. Т. Толстошееву (с 1848 иером. Иоасаф), выдававшему себя за ученика прп. Серафима.

В Дивеево «безумие» П. усилилось: она почти не бывала в келье, бегала с криками по общине, кидала камни, била стекла, колотилась головой и руками о стены, вырыла на хозяйственном дворе яму, наполнила навозом и часто в ней сидела. Ее поведение вызывало недовольство мн. сестер - к таким она особенно приставала с просьбами, получая в ответ толчки и пинки. Сначала за П. присматривала Матрена Васильевна, она отличалась суровостью и жестоко била подопечную, к-рая с радостью принимала ее удары. Когда же П. поручили присмотру доброй Варвары Ивановны, блаженная сама начала ее бить и отгонять от себя. Наконец, в 1838 г. П. отдали на попечение Анны Герасимовны, служившей ей в течение 45 лет, ее блаженная любила и слушалась.

В 1842 г. Толстошеев объединил Казанскую и Мельничную общины под началом Ирины Прокофьевны. Ульяна Григорьевна, не желая ему подчиняться, купила у крестьян участок, построила келью к северу от Казанской ц. и поселилась там с П. и Анной Герасимовной. П. пресекла попытки Толстошеева распоряжаться у них словами: «Борода-то у тебя лишь велика; а ума-то вовсе нет; хуже ты бабы» (Там же. С. 417).

На протяжении первых 10 лет в Дивеево П. возилась с камнями: набирала их в платок и таскала с места на место до изнеможения. Также она собирала в подол старые кирпичи, бросала их в яму с водой, окатывая себя грязью, а затем залезала в яму и вытаскивала их, чтобы снова бросить. Это занятие она называла своей работой и прекратила так делать, только когда по просьбе Анны Григорьевны кирпичи увезли. Кроме того, П. собирала палки и колотила ими по земле, избивая до крови и себя. Когда из Арзамаса приезжал юродивый Федор Михайлович Соловьёв, они бегали друг за другом, били друг друга палками и поленьями, ругаясь и обзываясь.

Вскоре насельницы заметили у П. дар прозорливости. Одно время она ходила в кабак, что вызывало разговоры и насмешки, пока не выяснилось, что целовальник собирался убить жену; блаженная его остановила и с тех пор не появлялась в кабаке. Также П. предсказала сводной сестре Евдокии смерть при родах первенца и провидела смерть своего мужа от холеры в 1848 г.

П. трижды собирались выслать из обители. Когда в последний раз Ирина Прокофьевна велела отвезти ее к родным, блаженная ответила: «Да что она обо мне говорит! Сама-то она еще не начальница; ведь еще сама-то, вот как я, в уголке посидит»,- и через 2 недели начальницу сменили (Там же. С. 425). О новой начальнице, Екатерине Васильевне Ладыженской, П. сказала: «Нет, это еще не коренная. Да еще смута-то, смута-то у нас будет» (Там же. С. 426). Во время Крымской войны, в 1854-1856 гг., П. «как живая реляция возвещала о бывших сражениях, молясь сама, и других подвигая на молитву» (РГИА. Ф. 797. Оп. 31. 1861 г. Д. 11. Л. 51).

Постепенно к П. стали приходить посетители. С одними она общалась ласково, с другими грозно, нек-рых отгоняла от себя и бросала в них камнями. Родные П. также начали ездить к ней за советом и благословением. Она говорила без умолку, то иносказательно, то прямо, но ок. 1857 г. резко изменила образ жизни, сказав Анне Герасимовне: «Сейчас был у меня батюшка Серафим и велел мне молчать и находиться более в келлии, чем на дворе». С этого времени П. постоянно молчала, разговаривала только по особым случаям, большую часть времени проводила в келье или в «караулке». В 1859 г. Дивеевскую общину возглавила Елизавета Алексеевна Ушакова, к-рая относилась к П. с глубоким почтением. Про нее П. сказала: «Вот это-то уж настоящая, как есть коренная» (Серафим (Чичагов). 2005. С. 426).

29 сент. 1860 г. епископом Нижегородским и Арзамасским был назначен Нектарий (Надеждин), к-рый распорядился, чтобы Ушакова подала прошение о преобразовании общины в мон-рь. 21 янв. 1861 г. Высочайшим указом был учрежден 3-классный Дивеевский мон-рь (2 ПСЗ. 1863. Т. 36. С. 38. № 36553). В мае 1861 г. еп. Нектарий прибыл в Дивеево, объявил этот указ и назначил выборы игумении. Еще до его приезда П. волновалась и говорила: «Туча-то какая идет!.. Какой ныне гром-то будет!» - и долго сидела на грядках под сильным дождем, затем сказала: «Ну, слава Богу! Теперь ничего не будет»,- и пошла в келью. Иером. Иоасаф (Толстошеев) просил епископа поставить игуменией Гликерию Васильевну Занятову. Увидев, что большинство сестер против смены настоятельницы, еп. Нектарий зашел к П., чтобы узнать ее мнение и в случае благоприятного ответа сослаться на ее слова. Однако блаженная сказала ему: «Владыко, твори правду, а старой матери тебе не выдадут» (РГИА. Ф. 797. Оп. 31. 1861 г. Д. 11. Л. 51), затем вскочила и начала бушевать так, что все разбежались. 20 мая 1861 г., после проведенных выборов, настоятельницей стала Занятова, но епископ не был уверен в правильности решения и заехал к П. еще раз. К его приезду блаженная сидела на дороге и катала пасхальные яйца, епископ подошел к ней с просфорой, но она отвернулась от него. Когда еп. Нектарий зашел с др. стороны, блаженная встала и дала ему пощечину со словами: «Куда ты лезешь?» Епископ со смирением принял удар и не назначил ей наказания. О результатах выборов дивеевской игумении посредством архим. Антония (Медведева) и митр. Филарета (Дроздова) узнал и имп. Александр II Николаевич, по указанию к-рого было назначено следствие Святейшего Синода. В итоге избрание Занятовой было признано неправильным, и 17 нояб. 1862 г. игуменией Дивеевского мон-ря стала Е. А. Ушакова, которая приняла постриг с именем Мария.

С этого времени П. успокоилась, вместо камней и палок полюбила цветы, которые ей приносили посетители, обычно сидела в келье, у печки между 3 дверей, и часто разговаривала с портретами прп. Серафима и игумении. П. почти не спала, не стригла ногти и не ходила в баню, всячески истязала и угнетала свое тело, питалась в основном ржаным хлебом. Однажды, когда она лежала на полу кельи, ей на висок упал горячий уголь из печи, но она не пошевелилась, пока тот не погас. П. летом и зимой ходила босая, при этом никогда не болела. Блаженная также обладала даром слез (этот дар она скрывала и только в последние годы жизни плакала открыто), а также даром исцеления. Приходивших к ней с разными недугами она била рукой по больному месту или поила чаем из своих чашки и блюдца, после чего они выздоравливали.

Примерно за 3 года до смерти П. ушла в сильный буран босая, в одном сарафане, через 9 часов ее нашли еле живую. С этого момента состояние ее здоровья заметно ухудшалось, она стала надевать чулки и никуда не выходила до самой смерти. 11 янв. 1884 г. у П. началось воспаление легких, она отказалась от лекарств, 20 янв. перестала принимать пищу. 24 янв. П. причастили, а вечером пособоровали. 30 янв., в день памяти трех святителей и в день смерти ее матери, П. скончалась. Отпевание было совершено 7 февр. в связи с тем, что ожидали согласия архиеп. Макария (Миролюбова) на просьбу поместить П. в склеп под Троицким собором, но он благословил похоронить ее за главным алтарем. В 1886 г. на могиле устроен каменный памятник в виде колонны с надписями с 4 сторон. В келье П. до закрытия монастыря в 1927 г. читали неусыпаемую Псалтирь и ежедневно служили панихиду, хранили вещи блаженной: ее иконы, железные цепь и пояс, которыми ее приковывали, одежду.

После закрытия Дивеевского монастыря могила П., а также могилы блаженных Параскевы Саровской и Наталии Дмитриевны были осквернены, памятник уничтожен; на месте могил некоторое время стоял киоск. В 1990 г., когда началось возрождение Серафимова Дивеевского монастыря, места их могил были обозначены насыпями и крестами.

31 июля 2004 г. П. вместе с блаженными Параскевой и Марией Фединой была прославлена в лике местночтимых святых. 17 сент. того же года обретены мощи П., а 6 окт. на заседании Архиерейского Собора РПЦ утверждено ее общецерковное почитание. Мощи П. находятся в Казанской ц. Серафимова Дивеевского мон-ря.

Иконография