«NОSTRA AETATE»

Первоначальная схема под рабочим названием «Decretum de iudaeis» (Декрет об иудеях), ставшая потом гл. 4 «N. a.», была разработана накануне Собора по личной инициативе папы Римского Иоанна XXIII усилиями основанного им в 1960 г. секретариата по содействию христ. единству во главе с кард. Августином Беа при активном участии евр. историка иудаизма и общественного деятеля из Швейцарии Э. Л. Эрлиха и австр. прелата евр. происхождения Й. М. Эстеррайхера (подробно см.: Recker. 2007. S. 167-169, 243-254, 386-399). Целью папы и его единомышленников являлось провозглашение документа, направленного против любых проявлений антисемитизма в католич. богословии, церковной жизни и культуре, отражающего отношение католицизма к иудейскому народу в исторических условиях после пережитого нацистского геноцида, к тайне его избрания в домостроительстве спасения Божия. Однако ввиду последовавшей крайне негативной реакции на это намерение араб. стран, находившихся в конфликте с Израилем, многостороннего внешнеполитического давления и внутреннего сопротивления епископов Ближневосточного региона (см. ст. Восточные католические Церкви), опасавшихся последствий для своей паствы, его принятие было временно отложено.

На 2-й соборной сессии в 1963 г. схема снова обсуждалась, но уже в качестве составной части или приложения к декрету об экуменизме «Unitatis redintegratio» и в контексте вопроса о свободе вероисповедания. В сообщении кард. А. Беа Собору особо подчеркивалась необходимость избежать поводов для искажающих замысел политических интерпретаций (Bormanns. 2010. S. 33). В известной степени их предотвращению способствовали встречи папы Римского Павла VI с представителями Иордании и Израиля, состоявшиеся в рамках его паломничества на Святую землю в янв. 1964 г., и его энциклика «Ecclesiam suam» (6 авг. 1964), в к-рой понтифик обратился к теме диалога с верующими др. религий, в особенности монотеистических, призвав католиков уважать и признавать их духовные и моральные ценности (bona spiritualia et moralia) и стремиться к сотрудничеству в различных сферах на основе общих социально-культурных идеалов (AAS. 1964. Vol. 56. P. 654-655).

С целью подчеркнуть сугубо религ. характер подготавливаемого текста во время 3-й сессии Собора было предложено сделать его приложением к догматической конституции о Церкви «Lumen gentium». После очередной кардинальной переработки документ получил самостоятельную форму, а его содержание было распространено - отчасти из тактических соображений, чтобы не заострять внимание исключительно на иудаизме (Rahner, Vorgrimler. 1968. S. 351),- также на др. нехрист. религии, соответственно центральной идее универсального отцовства Божия, и в таком виде принято за основу. Не последнюю роль в этом сыграли положительные впечатления папы Павла VI от непосредственного знакомства с жизнью азиатских религ. общин во время поездки на 38-й Международный евхаристический конгресс (см. ст. Евхаристические конгрессы) в Бомбее (2-5 дек. 1964). Параллельно с работой Собора над текстом декларации в 1965 г. были предприняты шаги к значительным изменениям в богослужении Великой пятницы (см.: L'Osservatore Romano. 1965. 19 mar.), частично вносимым уже при папе Иоанне XXIII, упразднившем нек-рые антииудейские выражения, в частности именование иудеев «вероломными», «лукавыми» (perfidis). Теперь вместо литургического прошения об их обращении к познанию Господа Иисуса Христа было предписано молиться о достижении полноты спасения народом, к-рый Бог взял Себе в удел изначально («…ut populus acquisitionis prioris ad redemptionis mereatur plenitudinem pervenire» - Missale Romanum ex decreto SS. Oecumenici Concilii Vaticani II. Vat., 1970. P. 254). Из содержания прежней молитвы о неверных, или язычниках (Oratio pro paganis), получившей новое название - «О всех, кто не верует во Христа» (Pro iis qui in Christum non credunt), также исключен мотив обращения и заменен прошением о просвещающем содействии им в поиске истины и единения с Богом (Ibidem).

28 окт. 1965 г. в окончательной редакции текст был принят большинством участников Собора (2221 голос против 88) и утвержден в тот же день папой Римским Павлом VI во время торжественной церемонии по случаю 7-й годовщины интронизации его почившего предшественника Иоанна XXIII.

С самого начала в тексте документа указано на его обусловленность изменившимся внешним контекстом - развитием разносторонних связей, сближением гос-в и наций в совр. мире. Это отвечает новому самопониманию Римско-католической Церкви в рамках т. н. экклезиологии общения, внутренней интенцией к-рой является способствование развитию истинного единства людей во взаимной любви, установка на выявление в первую очередь общего (communia) и объединяющего их друг с другом (mutuum consortium) (CVatII. NA. 1). Особого внимания на этом пути заслуживают различные религии, поскольку они затрагивают главнейшие сокровенные вопросы человеческого бытия. В документе предпринимается попытка выработать принципы отношения к ним католичества не в апологетическом или миссионерском ключе, а с позиций положительного диалогического сосуществования.

Глубинной основой межрелигиозной встречи и диалога является Творец, Его попечение о всех людях, сотворенных по Его образу и получивших от Него общность судьбы: «Ведь все народы составляют одно сообщество (communitas); они одного происхождения, так как Бог расселил весь человеческий род по всему лицу земли, у них также одна конечная цель - Бог», Чьи спасительные замыслы (consilia) распространяются на всех (Ibidem). Жизнь различных народов, по мнению составителей декларации, пронизана глубоким религ. содержанием, т. к. в силу исконной связи с Создателем им всегда было присуще внутреннее религ. чувство, «некая восприимчивость к сокровенной силе (perceptio arcanae virtutis), наличествующей в ходе вещей и в событиях человеческой жизни, а иногда и признание (agnitio) верховного Божества или даже Отца» (Ibid. 2).

В «N. a.» впервые в истории христианства на уровне церковного Собора прозвучал призыв к открытости в отношении иных вероисповеданий, к диалогу и сотрудничеству с их последователями. В документе был провозглашен принцип искреннего уважения (observantia, aestimatio) со стороны Римско-католической Церкви к духовным, моральным и социально-культурным ценностям др. религ. традиций, в первую очередь индуизма, буддизма, ислама и иудаизма (см. ст. Иудаизм раввинистический). Осознавая свою обязанность непрестанно свидетельствовать о распятом Спасителе, о христ. вере и надежде, Церковь одновременно «не отвергает ничего из того, что истинно и свято в этих религиях», ибо имеющиеся в их обычаях и учениях мн. отличия не исключают того, что они «все же нередко доносят луч Истины, просвещающей всех людей», и, предлагая правила жизни и священные обряды, «стремятся различными способами прийти на помощь беспокойному человеческому сердцу» (Ibidem). При этом подчеркивается, что «полноту религиозной жизни» возможно обрести только во Христе, примирившем Своей Жертвой Бога и мир.

Индуизм и буддизм служат в декларации примерами религий высокого культурного уровня, применяющих для выражения религ. интуиций утонченный язык, тщательно разработанные понятия и многообразные практики. Характерными для индуизма названы исследование божественной тайны «в неисчерпаемо плодотворных мифах и в проницательных попытках философских размышлений», обращение к Богу «с любовью и упованием», поиск выхода из стесненности человеческого существования «либо в тех или иных формах аскетической жизни, либо через углубленное созерцание (meditationem)»; для различных видов буддизма - учение о коренной неудовлетворительности (radicalis insufficientia) этого изменчивого мира и о пути, «на котором люди с благочестивой и уповающей душой могут либо обрести состояние совершенного освобождения, либо достичь наивысшего озарения (illuminationem) собственными усилиями или помощью свыше» (Ibidem).

Касательно ислама в качестве положений, сближающих его с христианством, названы почитание мусульманами Бога Творцом неба и земли, их стремление к молитвенной и нравственной жизни в подчинении Его воле и закону, вера в воскресение мертвых и Суд Божий, а также общность авраамических корней и некоторых форм благочестия. «Хотя последователи ислама и не признают Иисуса Богом, они все же почитают Его как пророка и чтят Его девственную Матерь, Марию, а иногда даже благочестиво призывают Ее» (Ibid. 3). Собор призвал предать забвению имевшуюся в истории вражду между мусульманами и христианами, стремиться к взаимопониманию, совместному поддержанию мира, справедливости, нравственности и свободы.

С экклезиологической т. зр. особые духовные узы и великое общее наследие, согласно «N. а.» (Ibid. 4), соединяют христиан с иудеями: и те и другие являются сынами Авраама по вере, а начатки спасения и вероучения христ. Церкви таинственно (mystice) прообразованы в судьбе ветхозаветного народа и в его завете с Богом. Ссылаясь на Рим 9. 5, Собор отметил иудейское по плоти происхождение Христа, апостолов и большинства первых провозвестников Евангелия. Центральная мысль этой главы содержится в утверждении того, что «ради своих отцов иудеи доныне остаются любезными (carissimi) Богу, Чьи дары и призвание непреложны (sine paenitentia)», и представлять их отверженными или проклятыми нет основания в Свящ. Писании. Несмотря на то что в большинстве своем они отвергли евангельскую весть, а действия иудейской элиты привели к смерти Христа, «то, что было совершено во время Его страстей, не может быть огульно (indistincte) вменено в вину ни всем жившим тогда иудеям, ни иудеям современным» (Ibidem). Высказывая сожаление о любых проявлениях антисемитизма, составители декларации отдельно отметили, что католич. Церковь осуждает его не по политическим соображениям, но движимая религ. евангельской любовью. Библейско-богословские исследования и собеседования названы в качестве главных средств содействия развитию взаимопонимания и укреплению уважения между христианами и иудеями. При этом оговаривается основополагающая и неизменная позиция христ. веры: «Христос по Своей безграничной любви добровольно принял страдания и смерть за грехи всех людей, чтобы все пришли ко спасению. Поэтому проповедующая Церковь должна возвещать крест Христов как знамение всеобъемлющей Божией любви и как источник всякой благодати» (Ibidem).

Заканчивается декларация осуждением всякого вида дискриминации и притеснения людей, в т. ч. по вероисповедному признаку, любых теорий или практик, вводящих «различия в человеческом достоинстве и в проистекающих из него правах», как противных духу Христову (Ibid. 5). Собор призвал христиан по апостольскому примеру жить со всеми в мире, помня, что отношение человека к Богу Отцу и отношение его к людям прямо взаимосвязаны: «Мы не можем призывать Бога, Отца всех людей, если отказываемся вести себя по-братски в отношении некоторых из них, сотворенных по образу Божию» (Ibidem). Эти заключительные положения «N. a.» стали ознаменованием нового курса Римско-католической Церкви - на открытость, всесторонний диалог и толерантность, принципы которого более развернуто были изложены в принятых следом соборных документах: в декларации о религ. свободе «Dignitatis humanae» и в пастырской конституции о Церкви в совр. мире «Gaudium et spes».

Несмотря на предпринимавшиеся ранее последовательные шаги в католицизме, направленные на международное и межрелиг. сближение (см., напр.: Pacem in terris (an. 1963): [Энциклика папы Римского Иоанна XXIII] // AAS. 1963. Vol. 55. P. 257-304; подробнее см.: Renz. 2014. S. 45-92), принятие офиц. декларации по столь щепетильной теме стало для многих неожиданностью. Притом что в ходе развернувшейся после Собора католич. полемики о декларации не обошлось без обвинений в «отпадении от веры» и в «обращении к чужим богам» (ср.: Oesterreicher. 1967. S. 458-461), «N. а.» была в целом положительно воспринята как религ. объединениями, так и мировой общественностью (см.: Renz. 2014. S. 161-167). В отношении «внутренней динамики», ясности и характера постановки вопроса она считается уникальным явлением «в истории Церкви, ее Соборов и богословия» (Rahner, Vorgrimler. 1968. S. 350).

В числе немногих крупных богословов других христ. конфессий, оставивших оформленный отзыв о «N. а.», был К. Барт. Его краткие критические замечания помещены в брошюре, опубликованной им по итогам визита в Ватикан в 1966 г. для встречи с папой Павлом VI и некоторыми разработчиками важнейших соборных документов (Barth K. Ad limina apostolorum. Zürich, 1967. S. 38-40). Барт указал на непрозрачное изложение текста, затрудняющее понимание глубины заключенного в нем богословского замысла; на слабую связь господствующего в декларации историко-аналитического подхода с библейским повествованием; на неоправданную маргинализацию миссионерского начала и прямого возвещения Креста Христова как исходного пункта для достижения чаемого межрелиг. и межчеловеческого взаимопонимания; на упущение давно установленного в религиеведении факта, что противостояние христианству высокоразвитых религий гораздо очевиднее и сильнее, чем примитивных; на отсутствие эксплицитного признания вины как за антисемитские настроения и деяния в древней, средневек. и совр. Церкви, так и ввиду ее фатальной роли в причинении вреда мусульманам в эпоху крестовых походов. Кроме того, швейцар. богослов не согласился с отнесением иудаизма к нехрист. религиям в одном ряду с исламом, индуизмом и буддизмом, считая, что в «Ветхом Завете речь идет вовсе не о какой-то «религии», а об исконной форме (die Urgestalt) божественного Откровения», так что историческое существование иудейства является единственным в своем роде естественным доказательством бытия Божия (Ibid. S. 40).

Декларация «N. а.» оказала влияние на богословские дисциплины католицизма, послужив толчком к поиску новых методологических решений в систематическом богословии (гл. обр. в апологетике и догматике), библейской экзегезе, церковной истории и герменевтике патристических текстов (см.: Hünermann, Söding. 2003). В рамках интенсивно развивающегося направления «богословие религий» осмысляются проблемы единства религ. истины, спасительности нехрист. вероучений и традиций и включения их в универсальную сотериологию христианства в свете тайны действия Божия в истории, содержания и границ Откровения в связи с многообразием форм богопочитания, происходит углубление философско-богословской рефлексии образа Мессии и Воплощения (см.: документ папской международной богословской комиссии «Христианство и религии» (1996) (El cristianismo y las religiones // Comisión teológica internacional: Documentos 1969-1996: Veintecinco años de servicio a la teología de la Iglesia / Ed. C. Pozo, R. Blásquez. Madrid, 1998. P. 557-604)). В вопросе о соотношении мировых религий и христианства особое место отводится иудейскому народу - его судьба не является просто подготовкой ко Христу и его предназначение не заканчивается с началом новой эры. В таком понимании его значение для христ. богословия основополагающе. Это касается в особенности экклезиологии: «Израиль принадлежит к историческому и богословскому определению тайны Церкви», поскольку употребленное Собором в «N. а.» высказывание о духовном единении (spiritualiter coniunctus - CVatII. NA. 4. 1) новозаветного народа Божия с потомством Авраама может быть понято в пространстве христ. мысли только пневматологически, следов., означает единство в Св. Духе (Hoff. 2015. S. 127, 130). Одновременно в совр. католич. экзегезе критическое внимание уделяется антииудейским высказываниям НЗ, пересматриваются устоявшиеся в церковной письменности модели их изъяснения (см., напр.: Antijudaismen in der Exegese? Eine Diskussion 50 Jahre nach «Nostra aetate» / Hrsg. S. Schreiber, T. Schumacher. Freiburg i. Br., 2015).

Научные разработки «богословия религий» находят отражение в религ. педагогике, в принципах оглашения и миссии (см., напр.: документ папской комиссии по религ. отношениям с иудаизмом «Замечания по поводу правильного представления иудеев и иудаизма в проповеди и катехизации Римско-католической Церкви» (Notes on the Correct Way to Present the Jews and Judaism in Preaching and Catechesis in the Roman Catholic Church. 1985 // Wigoder G. Jewish-Christian Relations since the Second World War. Manchester etc., 1988. P. 149-158)), в практике обмена духовным и аскетическим опытом, в частности между католич. и буддийскими монахами.

Ярким примером теоретической и практической деятельности в сфере межрелигиозного диалога на основе «N. а.» является разрабатываемый с 1990 г. швейцар. богословом-консультантом II Ватиканского Собора Г. Кюнгом проект «Мировой этос» (Weltethos), нашедший широкую международную поддержку в подготовленной им декларации парламента мировых религий в Чикаго (см.: Küng H. Erklärung zum Weltethos. Münch., 1993). С 1995 г. действует созданный Кюнгом одноименный институт, в задачи которого входят укрепление и развитие культурного и социально-политического сотрудничества народов путем углубления взаимопонимания и выработки общих этических норм различных религ. традиций.

Институциональная рецепция на уровне верховного католич. магистериума нашла отражение в многочисленных документах ватиканской курии, в отдельных высказываниях, церковно-политических актах и символических жестах Святого Престола (установление дипломатических отношений между Ватиканом и Израилем (1993), посещение понтификами мечетей и синагог, мемориалов жертвам холокоста, покаянные молитвы у Стены Плача в Иерусалиме, офиц. приветственные послания к важнейшим иноверным праздникам и др.), направленных на укрепление мирного сосуществования религий (подробно см.: Renz. 2014. S. 167-208; Roddey. 2005. S. 99-211). Способствовать реализации содержащихся в «N. а.» импульсов призваны основанные в 1964 г. папский секретариат по делам нехристиан (с 1988 папский совет по межрелиг. диалогу) и в 1974 г. папская комиссия по религ. отношениям с иудаизмом, входящая в состав папского секретариата (с 1988 совет) по содействию христ. единству. В послесоборные годы при активном участии представителей Римско-католической Церкви были созданы различные исследовательские центры, общественные орг-ции, форумы и советы по развитию всесторонних взаимоотношений между представителями разных религий.

Особое внимание уделяется сближению с иудеями. Ответственная за эту сферу папская комиссия во главе с кард. Йоханнесом Виллебрандсом вскоре после своего учреждения выработала план действий в виде программного документа «Направления и указания по проведению в жизнь соборной декларации «Nostra aetate», № 4» (1 дек. 1974) (Orientations et suggestions pour l'application de la déclaration conciliaire «Nostra aetate» N 4 // AAS. 1975. Vol. 77. P. 73-79), главными составляющими которого были названы налаживание дружественного диалога и социального взаимодействия с евр. общинами, выявление литургических связей и библейского единства, внедрение правильного взгляда на иудейскую веру на путях катехизации и религ. образования.

Одной из самых важных задач для католич. учительства в этом контексте стало обоснование и достижение взвешенного соотношения между утвержденным II Ватиканским Собором принципом религ. свободы и внутренне присущим христианству миссионерским призванием (ср.: CVatII. AG. 2). Так, говоря о необходимости евангелизации «значительной части человечества, исповедующей нехристианские религии, которые Церковь уважает и ценит», папа Римский Павел VI в апостольском обращении «Evangelii nuntiandi» (8 дек. 1975) подчеркнул, что «подобная ситуация порождает сложные и деликатные вопросы, которые следует изучать в свете христианского Предания и учительства Церкви», поскольку «ни уважение и почтение к этим религиям, ни сложность поднятых проблем не служат для Церкви поводом обходить молчанием благовестие Христа перед лицом нехристиан» (AAS. 1976. Vol. 68. P. 41-42). Впоследствии этой проблематике были посвящены документ папского секретариата по делам нехристиан «Церковь и другие религии: Диалог и миссия» (The Church and other Religions: Dialogue and Mission. 1984) и совместный документ папского совета по межрелиг. диалогу и конгрегации евангелизации народов «Диалог и провозвестие: Размышления и указания относительно межрелигиозного диалога и возвещения Евангелия Иисуса Христа» (Reflection and Orientations on Interreligious Dialogue and the Proclamation of the Gospel of Jesus Christ. 1991).

Папа Римский Иоанн Павел II (1978-2005), уделявший отношениям католицизма с мировыми религ. традициями исключительное внимание, отмечал, что спасительная евангельская проповедь должна распространяться и на последователей др. вероучений: «В свете всеобщего домостроительства спасения Церковь не видит противоречия между возвещением Христа и межрелигиозным диалогом, но считает необходимым ввести их в сферу своей миссии народам (ad gentes). Ведь вполне приемлемо, чтобы эти два элемента сохраняли как свою внутреннюю связь, так и свои отличия; поэтому не следует их смешивать, необдуманно применять к ним одинаковые подходы или считать их тождественными, как будто они взаимозаменяемы» (Redemptoris missio. 55 (an. 1990): [Энциклика папы Иоанна Павла II] // AAS. 1991. Vol. 83. P. 303).

На непростую дилемму между миссионерским благовестием и религ. толерантностью обратила внимание ватиканская Конгрегация вероучения в декларации «Dominus Iesus» (6 авг. 2000). В ней отмечается, что провозглашенное «N. а.» уважительное отношение Римско-католической Церкви к др. религиям не означает отказа от изначально заповеданной Христом обязанности вселенской миссии, к-рая «сегодня сталкивается с противодействием со стороны релятивистских теорий, оправдывающих религиозный плюрализм не только de facto, но и de iure (или de principio). Как следствие, считаются более неактуальными определенные истины: окончательный и полный характер Откровения Иисуса Христа, природа христианского вероучения в сравнении с верованиями иных религий, богодухновенность книг Священного Писания, ипостасное единство предвечного Слова с Иисусом из Назарета, единство домостроительства воплощенного Слова и Св. Духа, единственность и спасительная всеобъемлемость (unicitas et universalitas salvifica) тайны Иисуса Христа, универсальное спасительное посредничество Церкви…» (Dominus Iesus. 4 // AAS. 2000. Vol. 92. P. 744-745).

Тема отношения к нехрист. религиям включена в «Катехизис Католической Церкви» (1992), гл. обр. в контексте раскрытия экклезиологического понятия вселенскости (catholicitas). Поскольку все человечество призвано Отцом к единству в Церкви Сына Своего, Церковь, несмотря на возможные ограниченность и искажающие образ Божий ошибки, «признает в других религиях поиски - «через тени и образы» - Бога неведомого, но близкого, раз это Он дает всем жизнь, дыхание и все и хочет спасения всех людей» (ККЦ. 843-845). Святоотеческое утверждение того, что вне Церкви нет спасения (см.: Cypr. Carth. Ep. 73. 21), «не относится к тем, кто не по своей вине не знает Христа и Его Церковь» (ККЦ. 847; ср.: CVatII. LG. 16). Наряду с отдельным указанием на то, что спасительный замысел охватывает поклоняющихся единому Творцу, а именно мусульман (ККЦ. 841), особо подчеркнуто родство христианства с иудаизмом: «Церковь, Божий народ в Новом Завете, исследуя свою собственную тайну, открывает свою связь с еврейским народом… В отличие от других нехристианских религий иудейская вера уже представляет собою ответ на Богооткровение в Ветхом Завете» (ККЦ. 839). Внутренняя близость обеих традиций отражена в общности Писания и Закона (ККЦ. 121-123, 577-582), а также во мн. аспектах богослужения, напр. в литургии Слова или в каноне мессы. Поэтому «более глубокое знание веры и религиозной жизни еврейского народа, как они исповедуются и протекают еще и в наши дни, может помочь лучшему пониманию некоторых аспектов христианской литургии» (ККЦ. 1096). Однако наличие у христиан и иудеев сходных устремлений - ожидаемого «пришествия (или возвращения) Мессии» - сопровождается в эсхатологической перспективе «драмой незнания или непризнания Христа Иисуса» (ККЦ. 840). Одновременно в Катехизисе со ссылкой на Свящ. Писание (Деян 3. 17; Лк 23. 34) и «N. а.» специально оговорено, что «нельзя распространять во времени и пространстве ответственность за распятие Иисуса на других иудеев» (ККЦ. 597).

Дискуссии по вопросу о миссии среди нехристиан, и особенно среди евреев, обострились после выхода motu proprio папы Римского Бенедикта XVI «Summorum pontificum» (7 июля 2007), вернувшего т. н. тридентскую мессу в церковный обиход в качестве экстраординарного евхаристического чина. Появившаяся в этой связи формулировка молитвенного прошения об иудеях в богослужении Великой пятницы: «…да познают они Иисуса Христа» - вызвала как негативную реакцию евр. общин, так и критику со стороны специалистов в области межрелиг. диалога.

Заложенные в «N. а.» принципы отношения католицизма к др. религиям нашли отражение в апостольском обращении папы Римского Франциска о возвещении Евангелия в совр. мире «Evangelii gaudium» (24 нояб. 2013). В нем сказано, что с т. зр. поиска мира и социальной справедливости взаимодействие с представителями иных религ. традиций, особенно с мусульманами, «является этическим обязательством» (Evangelii gaudium. 250 // AAS. 2013. Vol. 105. P. 1120). Отвергая «примиряющий синкретизм» (un sincretismo conciliante), понтифик указал на существенную связь открытости и благовестия, вслед. к-рой «евангелизация и межрелигиозный диалог находятся отнюдь не в противоречии, а поддерживают и питают друг друга» (Idem. 251 // Ibid. P. 1120-1121). По его мнению, нехристианам доступно приобщение пасхальной тайне благодаря безвозмездному освящающему действию Бога. Хотя их «обряды не имеют смысла и действенности (il significato e l'efficacia) таинств, установленных Христом», они все же «могут служить для Духа каналами, по которым Он освобождает нехристиан от атеистического имманентизма и чисто индивидуального религиозного опыта» (Idem. 254 // Ibid. P. 1122).

Вопросы взаимосвязи с евр. народом, завет к-рого с Богом «так и не был расторгнут», идут в обращении как обычно отдельной статьей на основании того, что его религия не может считаться для христианства чуждой: «Церковь разделяет с иудаизмом важную часть Священного Писания и считает… его веру священным корнем собственной христианской идентичности» (Idem. 247 // Ibid. P. 1119). Имеющиеся противоречия во взгляде на Иисуса Христа не упраздняют, согласно документу, взаимодополняющего обогащения (complementarietà) традиций, позволяющего «вместе читать книги еврейской Библии и взаимно помогать раскрывать богатства Слова, разделять многие этические убеждения, совместно заботиться о справедливости и о развитии народов» (Idem. 249 // Ibid. P. 1120).

В 2015 г. было опубликовано заявление группы ортодоксальных раввинов под названием «Исполнить волю Отца нашего Небесного: Навстречу сотрудничеству между евреями и христианами» (To Do the Will of Our Father in Heaven: Toward a Partnership between Jews and Christians: Orthodox Rabbinic Statement on Christianity // Judaica. Zürich, 2016. Jg. 72. S. 356-361), в к-ром наряду с положительной оценкой последствий принятия декларации «N. а.» для иудеев и инициатив Римских пап по ее реализации сказано, что «христианство - явление не случайное и не ошибочное, но плод Божественной воли и дар народам… Теперь, когда Католическая Церковь признала вечный завет между Богом и Израилем, мы, евреи, можем признать постоянную конструктивную мотивированность христианства в качестве нашего партнера в избавлении мира - без каких-либо опасений, что за этим стоят миссионерские цели» (§ 3). Однако впервые офиц. реакция с евр. стороны на «N. а.» последовала в документе раввинов Израиля, Европы и США «Между Иерусалимом и Римом: Общий мир и признаваемые особенности: Размышления о 50-летии «Nostra aetate»» (Between Jerusalem and Rome: The Shared Universal and the Respected Particular: Reflections on 50 Years of «Nostra aetate». 2016), к-рый был передан лично папе Римскому Франциску 31 авг. 2017 г. в Ватикане (опубликован на офиц. сайте Совета раввинов Америки). В нем также подчеркиваются неоспоримые заслуги Римско-католической Церкви по искоренению антисемитизма, в т. ч. в литургических текстах, и установлению братских отношений с иудеями, ставшие возможными благодаря соборному провозглашению в «N. а.» веротерпимости и признанию актуального религ. значения завета Божия с Израилем. Авторы документа призвали остальных христиан следовать в этом примеру католиков. Вместе с указанием на признание некоторыми высокоавторитетными евр. богословами особого статуса христианства как религии поклонения единому истинному Творцу и Промыслителю мира, выведшему древний Израиль из егип. плена, ими констатируется наличие непреодолимых различий существенного порядка между христианским и иудейским вероучениями, к-рые все же не должны препятствовать развитию союзничества в поисках лучшего мира, социальной справедливости и безопасности.