НИФОНТ

Свт. Нифонт, еп. Кипрский. Роспись ц. Богородицы Елеусы в Велюсе, Македония

Свт. Нифонт, еп. Кипрский. Роспись ц. Богородицы Елеусы в Велюсе, Македония

Известно в рукописях XII-XIII вв., входивших в состав княжеских и епископских б-к домонг. Руси. Духовенство и княжеская власть видели в Житии Н. пример борьбы против язычества и людских пороков, и, несмотря на запрещение в «Правилах святых апостолов.…» (Кормчая. 1653. Л. 572), чтение «Книги Нифонт» на Руси никогда не преследовалось. Одна из самых ранних выписок из Жития - «Легенда о милостивом Созомоне» - вошла в Изборник 1076 г., составленный писцом Иоанном «из мъногъ книгъ княж<ихъ>» (Изборник. 2009. С. 706-707). Ростовский список 1219 г. «Житие преподобнаго и богоноснаго отца нашего Нифонта, зовомого мниха» написан в скриптории еп. Ростовского Кирилла I (1216-1229) «при князе Василце, при сыну Констянтиноне и внуце Всеволожи», о чем свидетельствует запись: «св. Нифонте, помози господину Василку и мене, грешна раба своего Кирилла, избави в день Судный от вечныя муки» (РГБ. Ф. 304. № 35. Л. 175-175 об.). Необычная композиция Жития переплетается с событиями церковного календаря и христ. представлениями о душе и сердце человека. Житие, широко распространенное на Афоне в XI-XIV вв., несмотря на запрет книги в келейном чтении, имело влияние на духовную жизнь монахов, в частности на развитие в мон-рях и каливах Св. Горы идей исихазма. Известны «Молитва и плач св. Нифонта» в рукописном кодексе 1348 г. св. Григория Синаита (Vat. Gr. 1746. F. 249), выписанные из Жития Н. (Байер. 2003. С. 153).

Житие вошло в ВМЧ митр. Макария. Списки памятника в XVI в. обнаруживаются в составе б-к: Ниловой пуст., Троице-Сергиева, Соловецкого и Иосифова мон-рей, Великоустюжской ц. апостолов Петра и Павла. С XVII в. начинает распространяться 2-я - стилистическая - редакция Жития. (А. В. Рыстенко называет ее 2-м переводом, однако, как и 1-я пространная редакция, она не содержит видения Страшного Суда. Составитель 2-й пространной редакции пытается оживить аскетическую обстановку быта «цветастостью» авторской речи, вводя «галантные речевые обороты», проявляя «любезное» внимание к читателю, предваряя события разъяснением, желая «явственно изложити беседою… добронравие мужа и его божественные подвиги» (Житие Нифонта. 2-й пр. ред. Рыстенко А. В. 1928. С. 384). В славяно-рус. рукописной традиции насчитывается 55 списков Жития: 10 списков 1-й пространной редакции, 20 списков 2-й пространной редакции, 6 - краткой и 19 списков редакции свт. Димитрия Ростовского. В древнерус. рукописной традиции XI-XVII вв. были широко распространены выписки из Жития Н. в виде слов и поучений, вошедшие в состав чтений Пролога Златоуста и Измарагда. Поучения строятся на видении Н. духовным зрением обыденных картин человеческой жизни: семейной трапезы (слово «о ядении»), уличного гуляния и игрищ (слово «о русалиях»), церковной службы (слово «к верным»), похорон (слово «о смерти») и др. Славяно-рус. Пролог содержал «Память преподобнаго отца нашего Нифонта, мниха» под 23 дек. и 2 слова («о ядении» - 10 авг. и «како в последнем издыхании покаянием и слезами, и милостынею угодити Богу» - 29 дек.). Неуставные чтения Жития в Измарагде, как правило, призваны предостеречь верных от пороков (сребролюбия, участия в русалиях, непристойного поведения в храме). В XVIII-XX вв. слова Н. широко распространяются в поздней рукописной старообрядческой традиции (Полетаева. 1997. С. 137). С кон. XVII в. появляются списки Жития, скопированные из ВМЧ Димитрия Ростовского, изданных в Киеве в 1695 г. Свт. Димитрий существенно сократил текст пространной редакции, представленный в ВМЧ митр. Макария, отдав предпочтение исторической стороне жизнеописания: «Виждь, читателю любезный, яко сего святаго Нифонта житие особная в Четиях обретается немалая книга. Не все убо зде житие положися величества ради истории, но мало от многих списася, яко точию на едино чтение довлети. Хотящь же уведати все до больших Четий Миней Макария митрополита Московского отсылается» (Жит. Ниф. ЛАИ УрГУ. XI. 74 р/1648. XVIII в. Л. 312). Ростовский митрополит внес также существенные изменения в стиль и язык Жития, переработав пространный текст в удобный для проповеди рассказ о великом милосердии Божием к раскаявшимся грешникам: «К сему же, да и мы, грешные, имамы образ, еже не отчаятися нам, во многия беззакония погруженным, но да исправим [ся] покаянием, яко же и сей, о коль исправил есть себе добре…» (ЛАИ УрГУ. XI. 74 р/1648. Л. 312). На основе Жития Нифонта в редакции свт. Дмитрия Ростовского «в посаде Пучеже» в 1857 г. был составлен «Акафист прп. Нифонту, еп. Констанции, града Кипрскаго» (нач.: «Избранный Христом, Сыном Божиим, на прославление Неизреченнаго Его Милосердия…»), сочинителем к-рого был П. И. Серебренников (РГБ. Троиц. № II/268. Л. 386 об.- 393 об.). О душеполезности Жития Н. говорят мн. выписки из этого текста, а также записи и пометы на книгах, напр., «О, сколь сия книга душеполезна, исполнена умиления и покаяния душевнаго!..» (РГБ. Ф. 199. № 694. XVIII в. Л. 1).

В совр. печатных греч. и рус. богослужебных книгах служба Н. отсутствует, однако в рукописных Минеях под 23 дек. сохранились песнопения Н.: кондак 1-го гласа Τῷ φόβῳ τοῦ Θεοῦ̇ (Страхом Божественным...) с икосом; анонимный канон без акростиха плагального 4-го (т. е. 8-го) гласа, ирмос: ῾Η κεκομμένη τὴν ἄτομον ἔτεμε̇ (   ), нач.: Ψυχα δικαίων χειρ θεοῦ (Души праведных рукой Божией - см.: Σωφρόνιος (Εὐστρατιάδης), μητρ. Ταμεῖον ᾿Εκκλησιαστικῆς ποιήσεως // ᾿Εκκλησιαστικὸς Θάρος. 1941. Τ. 40. Σ. 105; полный текст канона см.: AHG. T. 4. P. 623-630); канон, составленный гимнографом Даниилом, с акростихом Πόθῳ πλέκω σοι ὕμνον, Νήφον τρισμάκαρ. Δανιήλ (Радостно песнь тебе сплетаю, Нифон триблаженный. Даниила) плагального 2-го (т. е. 6-го) гласа, ирмос: Κύματι θαλάσσης̇ (  ), нач.: Πόθῳ σου ὑμνῆσαι τὴν ἔνδοξον μνήμην (Радостно твою воспеть славную память) (Ταμεῖον. Σ. 132).

В византийских и поствизантийских подлинниках Н. не упоминается. В рус. подлинниках, напр. восходящих к Строгановскому лицевому (1-я четв. XVII в.), память святого помещается под 23 дек., при этом описание его внешности отражает неустойчивую традицию, согласно которой Н. можно было писать и как архиерея - «патриарха Царя града», к-рый «лицем и брадою и власы подобен Павлу апостолу, разве ризы и не плешив», и как «мниха» (монаха), со свитком в руке (Большаков. Подлинник иконописный. С. 59; в лицевой части подлинника изображение Н. не представлено). Такое редко встречающееся смешение 2 типов иконографии, один из к-рых относится к образам чина святительского, а другой - чина преподобных, привел к появлению у акад. В. Д. Фартусова (1910) под 23 дек. 2 святых с именем Н. Первого следовало изображать греком, старцем с бородой, разделенной на пряди, худощавым и бледным, в фелони и омофоре; предлагалось неск. вариантов надписания его свитка, в каждом подчеркивалось моление за грешников, и проклятие тому, «кто последует русалиям»; второго рекомендовалось изображать в том же возрасте, но в монашеских одеждах (Фартусов. Руководство к писанию икон. С. 116).

Свт. Нифонт, еп. Кипрский. Икона. Медное литье, эмаль. 2-я пол. XIX в. (ЦМиАР)

Свт. Нифонт, еп. Кипрский. Икона. Медное литье, эмаль. 2-я пол. XIX в. (ЦМиАР)

Древнейшее поясное изображение Н. как святителя сохранилось на фреске в проходе из придела во имя Спасителя в наос кафоликона Пресв. Богородицы мон-ря в Велюсе, Македония (1085-1093). Он облачен в фелонь, седой, с недлинными волосами и волнистой бородой, с Евангелием на левой руке; в надписи место служения епископа не упоминается. Заказчик храмовых росписей мон. Мануил, насельник мон-ря св. Авксентия в Халкидоне близ К-поля (впосл. епископ Струмицкий (в составе Охридской архиепископии)), мог пригласить художников из столицы Византии, где сложилось почитание Н. Как святитель Н. изображен и на сев. стене во фресках ц. в честь Успения Пресв. Богородицы в монастыре Грачаница (ок. 1320). Он представлен старцем с недлинными волнистыми волосами и бородой, облачен в крещатую фелонь, в покровенных фелонью руках - Евангелие. Позднее таким же образом на фресках кафоликона монастыря Дионисиата на Афоне (1546/47) писали соименного ему свт. Нифонта II, патриарха К-польского.

Н.-монах изображен в ряду преподобных на вост. стене собора Рождества Пресв. Богородицы в псковском Снетогорском мон-ре (1313); в медальоне на щеке арки в зап. рукаве нефа в ц. св. Апостолов в Печской Патриархии (ок. 1355). У Н. гладкие светлые волосы, такого же цвета длинная клиновидная борода, плащ зеленоватый, опущенный куколь синего цвета (Tomeković. 2011.P. 279, 303).

В рус. искусстве к образу Н. особенно активно обращались с кон. XVII в. и в синодальный период. Использовались оба типа иконографии Н., но вариант изображения как святителя встречается реже (напр., в сев. апсиде ц. св. блж. Исидора Ростовского в Ростове, 20-е гг. XVIII в., см.: Алитова Р. Ф., Никитина Т. В. Церк. стенные росписи Ростова Великого и Ростовского у. 18 - нач. 20 в.: Кат. М., 2008. С. 78), чем образы Н. преподобного. Последние получили широкое распространение в иконописи, очевидно, в связи с тем, что к Н. обращались с молитвами об избавлении от искушения страстями и, видимо, от «нужной» (внезапной) смерти. Возможно, поэтому его могли изображать вместе с др. святыми, к-рым молились в сходных обстоятельствах. Известны иконы, где Н. изображен в молении в паре с прав. Артемием Веркольским, почитавшимся на Рус. Севере как святой, к-рому нужно молиться во время грозы и при иных природных явлениях, угрожающих человеку. На иконе из Прикамья (кон. XVII в., частный Музей русской иконы, Москва) Н. и прав. Артемий представлены в молении Спасителю в облачном сегменте. Между святыми - 3-главая церковь, у ее подножия лежит пораженный грозой отрок, от к-рого бежит впряженный в борону конь (эпизод из Жития прав. Артемия); на переднем плане - пещера, в к-рую падает оглядывающийся на Н. бес. Надпись на свитке Н. предостерегает от «бесовских игрищ». Средовек Н. с недлинной бородой, разделяющейся на еле заметные пряди-космы, на нем мантия, схима, на голове куколь. На (храмовой?) иконе с ростовым образом Н. (2-я пол. XVII в., Соликамский краеведческий музей) на святом (средовек с русыми волосами и короткой бородой) помимо перечисленных выше монашеских одежд - схима, в руках он держит свиток и модель 3-главой церкви, внутри к-рой видны икона Божией Матери и Распятие.

Представление о заступничестве Н. от гибели в грозу повлияло на изображение его вместе с прор. Илией, как, напр., на иконе «Свт. Николай Чудотворец, с Никейским чудом, прор. Илией и прп. Нифонтом» (кон. XVIII - нач. XIX в., АМИИ) или на иконе-раме с ковчегами для 2 несохранившихся (литых?) икон и складня, с изображением «Огненного восхождения прор. Илии» на верхнем поле и фигур святых, Н. и мц. Ирины на полях. Вероятно, этот образ является вариантом походной церкви для семейного моления старообрядческой семьи (XIX в., Музей изобразит. искусств, Тюмень; происходит из с. Рафайлова Исетского р-на Тюменской обл.).

Кроме круга икон, потребность в к-рых формировалась в сельской среде и была обусловлена крестьянскими нуждами, известны композиции с образом Н., основанные на знании Жития. Такова сложная по программе небольшая по формату икона «Видение Иисуса Христа прп. Нифонту» в академическом стиле (посл. четв. XVIII в., частное собрание). На 1-м плане - видение Спасителя, ободряющего молящегося Н. Рядом, в облачном пространстве,- Господь Саваоф в образе старца с 3-угольным нимбом, держащий за руку полуобнаженного Христа, лежащего на коленях Бога Отца. В обращенной к Нему молитве Н. упоминает образ Единородного Сына. Н. средовек с короткими русыми волосами и такой же бородой, облачен в синее монашеское платье и черный плащ. В сходном облачении Н.-средовек представлен в составе избранных святых на иконе «Спас Нерукотворный в молении избранных святых», написанной мастером круга М. Ф. Архиповского (1809, частный Музей русской иконы, Москва, см.: Хохлова И. Л. Иконы «романовских писем»: Тайны и открытия забытой традиции Ярославской земли. М., 2011. Кат. 30. С. 60, 107, 230). Поскольку все изображенные святые - преподобные, на их свитках написаны фрагменты их сочинений, посвященных почитанию истинного Божественного образа и Пресв. Богородицы и призывающих к борьбе со своими страстями, заказчик или адресат иконы мог быть лицом духовного звания или монахом.

Расцвет иконографии Н. в синодальный период был связан с устойчивым представлением о том, что святой наряду с прп. Мароном покровительствует тем, кто борются с нечистыми духами, вселившимися в человека (душевные болезни и расстройства) или в скот (бешенство/водобоязнь). В связи с этим образ Н. в одеждах преподобного появляется на иконах-лечебниках, с подписью, советующей молиться ему от нечистого духа (XIX в., «Н. Иерусалим», МВК МО). Его часто изображали вместе с мч. Вонифатием Римским, почитавшимся покровителем в борьбе с тягой к винопитию, подобные иконы простого «пошиба» и небольшого формата имеются в различных музейных собраниях России. Не исчезла и визант. традиция писать Н. в святительских одеждах: на иконе «Ангел-хранитель и свт. Нифонт в молении Нерукотворному образу Спасителя» (XIX в., МЗДК) с золотым фоном в стиле академической живописи 2-й половины - кон. XVIII в. святой подобен ликом ап. Павлу; на иконе ремесленного письма «Святые Нифонт, Аверкий, Паисий» (кон. XIX - XX в., собрание Саратовского областного музея краеведения), на иконе с мучениками Вонифатием и Миной (сер.- 2-я пол. XIX в., Новосибирский краеведческий музей). В старообрядческом литье (в т. ч. с эмалями) представлены многочисленные поясные изображения Н. в схиме, с пояснением на свитке преподобного, что он - «прогонитель бесов» (ЦМиАР, 2-я пол. XIX в.: Гнутова С. В., Зотова Е. Я. Кресты, иконы, складни: Медное худож. литье XI - нач. XX в. из собр. ЦМиАР: [Альбом]. М., 2000. № 145. С. 81)).

Житийная иконография Н. нашла отражение в лицевых рукописях Др. Руси начиная с эпохи позднего средневековья и составляет уникальное явление в восточнохрист. искусстве. Нет др. святого среди самых почитаемых или малоизвестных, к-рый бы получил столь подробное иллюстрирование жития. 30-ми гг. XVI в. первая лицевая рукопись Жития Н., созданная в мастерских Макария, архиеп. Новгородского (впосл. святитель, митрополит Московский; Муз. 340) датируется 30-ми гг. XVI в.; Э. А. Гордиенко датирует ркп. эпохой архиеп. Феодосия Новгородского, считая ее эталонным произведением новгородской иллюминации 40-х гг. XVI в. (см.: Гордиенко. 2001. С. 214; Л. И. Антонова - 1530-1533 г., см.: Антонова. 2006. С. 64). Вопрос, почему именно Н. удостоился лицевого Жития в макарьевскую эпоху новгородского искусства, требует дополнительных изысканий.

Можно предположить, что содержание Жития Н. определило его востребованность как душеполезного чтения для мирян и клириков, а не только для монахов. Прежде всего текст был привлекателен темой покаяния и приготовления души к переходу в мир иной. В Житии был создан образ святого, с юных лет переживавшего искушения и многократную борьбу с бесами, вознагражденного не только чудесными явлениями святых, Спасителя и Матери Божией, всей вселенной и горнего мира, но и властью изгонять нечистых духов, а также достигшего равного иноческому звания пустынника и получившего архиерейский сан. Актуальность молитв, связанных со сферой душевной и духовной жизни любого христианина, его помощь отошедшей душе «среди воздушных мытарств»; особая молитва Н. предназначена к чтению «над хотящим отходити света сего человеком...» (РГБ. Ф. 739. № 105. Л. 16-18 об., 2-я четв. XIX в.) влияла на почитание этого святого и востребованность его изображений. Т. о., Н. в представлении древнерус. книжника как византийского, так и поствизантийского периода оказывался ярким воплощением кающегося грешника, искренность которого и верность Церкви спасают и наделяют чудотворной силой, благодатью видеть и побеждать демонов.

В новгородской лицевой рукописи из собрания ГИМ (Муз. 340) на 163 листах находятся 350 иллюстраций в виде небольших квадратных клейм, расположенных на листе, как правило, по 1-2 и перемежающихся с текстом достаточно произвольно. Н. представлен во всех клеймах, иногда до 5 раз (т. е.- более чем 350 раз), от детского возраста до старости. Миниатюристы стараются следовать тексту Жития. Начальные сцены посвящены путешествию в К-поль отца Н., приведению ребенка в дом воеводы Савватия, его буд. опекуна. Душевная чуткость юноши иллюстрируется встречей с нагоходцем, «беспокровным» человеком со всклокоченными волосами, перед ним отрок склоняет голову (Л. 5). В сценах нечестивой жизни Н. написан с шапкой на голове (Л. 6 об.- 7 об.). Воспитание Н. женой воеводы показано как посечение стоящего на коленях отрока розгами по обнаженной шее (Л. 8). В сцене беседы с другом Никодимом Н., согласно тексту, имеет темный цвет лица (Л. 8).

Свт. Нифонт. Миниатюра из лицевого Жития св. Нифонта. 3-я четв. XVI в. (БАН. 34.6.61. Л. 1)

Свт. Нифонт. Миниатюра из лицевого Жития св. Нифонта. 3-я четв. XVI в. (БАН. 34.6.61. Л. 1)

В большинстве композиций Н. предстает как стоящий с краю отрок или молодой человек, или средовек (образы безбородого (Л. 111, 112, 113 об.) и бородатого Н. (Л. 108) даны без определенного порядка), с круглыми локонами, облегающими голову, наподобие шапки, напоминая юных мучеников. Его одежда указывает на принадлежность к состоятельному сословию - туника с длинными рукавами, оплечьем и поручами. Он может быть изображен в пределах одной композиции дважды или трижды - так передается движение во времени или в пространстве, напр., моление в церкви перед иконой Божией Матери, Которая ему улыбнулась (Л. 11об.). При явлении 2 бесов во сне Н. видит себя бегущим через церковное здание в виде галереи или туннеля, его оглядывающаяся назад фигура на миниатюре повторена 3 раза, в каждом случае написано его имя (Л. 12 об.). После первого явления святому Пресв. Богородицы и вмц. Анастасии начинается 4-летний период искушения от лукавого, внушавшего Н., что Бога нет. В тексте Жития в этой части Н., преодолевший искушение молитвой, сравнивает себя с ап. Фомой, помилованным, несмотря на неверие (Л. 33). В иллюстрациях, комментирующих этот текст, в одеждах Н. появляется короткая туника поверх длинного платья, уподобляющая буд. святого прор. Моисею. В сцене к этому фрагменту текста Н. изображен 5 раз в движении: стоящим на облаке и снимающим обувь, что также восходит к иконографии прор. Моисея, взирающим вниз, опираясь лицом на руки, или лежащим во сне. Мультиплицированием фигуры Н., разнообразием его жестов, уподоблением духовного «ландшафта» Н. Синайской горе мастер передавал молитвенную работу Н., возводящую его, подобно Моисею, к «горнему миру». Гордиенко сравнивает этот художественный прием с гористым пейзажем как передачу «восходящих волн времени» (Гордиенко. 2001. С. 214).

Уже после первого причастия Н. удостоился явления ему Христа с ангелами; с увеличивающейся благодатной силой причащающийся Н. изгоняет нечистых своим дыханием (Л. 87), после чего к явившемуся Спасителю в мандорле он приближается с лобзанием, подобно ап. Фоме (Л. 81 об.-82), а затем взирает на Него, возносящегося в сопровождении ангелов (Л. 82 об., 111).

Н. видит себя на небесном престоле (Л. 34 об.), ему открывается величие Божие как Собор всех святых: Христос на престоле и во славе, в молении ему (Деисус) на небесах, Матерь Божия, Предтеча, ангелы, а на земле святые разных чинов - апостолы, праотцы, диаконы, преподобные и св. жены (Л. 50). По мере духовного восхождения Н. удостаивается посещения Самой Богоматери и святых: вмц. Анастасии Узорешительницы (Л. 15 об.- 16), ап. Павла (Л. 50 об.). Он видит Богоматерь среди апостолов, Которой молятся они (Л. 67 об.) и Которая Сама с молитвой обращается к изображению Лика Божия (Л. 68 об.). В Житии Н. проиллюстрированы его истории о праведном Созомене (Л. 61-64) и Моисее Мурине (Л. 71-73).

Степень духовного совершенствования Н. показана теми чудесными видениями, к-рые открываются ему на литургии и о к-рых он сообщает своему ученику и собеседнику, автору Жития. Н. видит, как огненные «ужи» (узы), сплетаемые ангелами, соединяют храм с небесами - светлая линия наподобие горы или волны восходит к сегменту, из к-рого спускаются в храм ангелы (Л. 114 об.); миниатюрист представляет основные этапы богослужения: ангелы с покровенными руками спускаются в храм, где диакон читает Апостол, на текст ему указывает ап. Павел, а святитель в алтаре ожидает у престола с Евангелием и потиром. Святитель поднимает потир с престола, над которым склоняется архангел; ангелы во главе с архангелом (сфера и мерило) несут Младенца-Христа, с плеча одного ангела спускается орарь. Ангелы полагают Младенца на дискос и покрывают звездицей (Л. 115), херувимы сопровождают архиерея (в полиставрии), несущего над главой дискос (Л. 115 об.), ангелы закалывают Младенца (Л. 116); первым причащается царь (Л. 116 об.), затем миряне (Л. 117), ангелы уносят Младенца на небо (Л. 117), и Н. вновь видит Христа во славе в окружении ангелов и архангелов (Л. 118).

Показывает миниатюрист и подвиг Н. пустынника; святой переживает видения небесной славы - окруженное ореолом из побегов и языков огня явление Спасителя, сидящего на престоле, с поклоняющимися ангелами. Н. одет в тунику, поверх нее накинут плащ. Помимо Создателя во славе ему открываются видения черного бесовского войска (Л. 127-128 об.). Средовеком он изображен в сценах бесед с различными людьми, в т. ч., напр., с прав. Григорием (Л. 131-134 об.). На отдельных миниатюрах Н. похож на ап. Павла (соответственно с текстом Жития), где именно сходство с ап. Павлом служило для Александрийского патриарха указанием на избранника Бога на престол епископа Кипрского г. Константианы. Борода святого разделена на вьющиеся пряди, высокий лоб уподобляет его ап. Павлу, к-рый является ему в тонком сне неск. раз и объявляет о назначении его пастырем хотя и не на долгое время (Л. 140, 140 об., 142), сопровождает его во время встречи с Александрийским патриархом, в храме ап. Павла (узнается по иконе, Л. 142). Строго следуя за текстом Жития Н., миниатюрист изображает Н. в царском венце (Л. 142 об.).

Служба свт. Нифонту, еп. Кипрскому; изгнание бесов. Миниатюра из лицевого Жития свт. Нифонта. 1628–1629 гг. (РНБ. ОЛДП. Q. 17. Л. 412)

Служба свт. Нифонту, еп. Кипрскому; изгнание бесов. Миниатюра из лицевого Жития свт. Нифонта. 1628–1629 гг. (РНБ. ОЛДП. Q. 17. Л. 412)

С момента поставления в сан епископа Константианы Н. изображается уже не как отрок или молодой человек. Обширные познания мастеров в иконографии святых продолжают влиять на выбор облика святого. Поскольку его поставление происходило в Александрии, а рукоположение осуществлял свт. Афанасий Великий, после церемонии Н. изображается по подобию свт. Кирилла Александрийского, с недлинной острой бородой, в крещатых ризах и в остроконечной, также крещатой шапочке (Л. 144-145, 151-152 об.). На праздничном пиру он одет как владыка - в черном клобуке и мантии с дорогами, его посох несет юный служитель, ликом напоминает Н. в юности (Л. 143 об.); Н. лобызает Александрийского патриарха как брата (Л. 144). Он вычитывает правило перед иконой Спасителя (Л. 145 об.), сидя уже на престоле изгоняет бесов (Л. 146-147 об.), скорбит о несовершенствах своей паствы (Л. 148-149 об.). Видение ему Божией Матери на престоле в сопровождении ангелов-диаконов напоминает распространенные в позднее средневековье иконы почитаемых местных святых; крещатые ризы Н., стоящего в поклоне перед престолом Богородицы, уподобляют его Новгородским святителям Никите и Иоанну. Святому было дано знать время своей кончины и увидеть себя в раю, куда переносит его душу арх. Михаил и где Н. видит престол с чудесными ковчегами и венцами, великолепными одрами и одеждами как обетование любви Божией (Л. 154-155). В последних композициях больной Н. в святительских одеждах лежит на циновке в храме, он прощается со свт. Афанасием Великим (Л. 161 об.), ему являются ангелы и Сама Матерь Божия (Л. 160, 161), лики мучеников (Л. 160), пророков (Л. 160 об.). Моление Н., стоящего в святительских одеждах, с поднятыми руками к Спасителю в небесном сегменте, иллюстрирует его преставление (Л. 161). Последняя миниатюра - это погребение святого, к-рое в присутствии всех прихожан совершает владыка Афанасий в ц. св. Апостолов в Константиане (Л. 162 об.).

В житийных композициях Н. заметно влияние иконографии др. святых-визионеров: прп. Марии Египетской - моление у иконы Пресв. Богородицы, Которая оживает в общении с Н.: говорит или отворачивается, улыбается; св. Андрея Юродивого - видение Пресв. Богородицы (Л. 15-16 об.). На сходство стиля одного из мастеров лицевого Жития Н. в ГИМ. Муз. 340 с новгородской иконой св. Андрея Юродивого, с житием (30-е гг. XVI в., НГОМЗ) обратила внимание И. А. Шалина (Искусство Вел. Новгорода. 2016. С. 56). Возможно, именно под влиянием лицевого Жития Н. в композициях Покрова Пресв. Богородицы будет написана сцена Видения Пресв. Богородицы спящему св. Андрею, лежащему на одре, как на иконе из Воскресенского Горицкого мон-ря (3-я четв. XVI в., Череповецкое музейное объединение, см.: Рыбаков А. А. Вологодская икона: Центры худож. культуры земли Вологодской XIII-XVIII в. М., 1995. № 45. С. 94). Для большинства композиций основой послужили сюжеты из лицевых Псалтирей и восходящих к ним уставных церковных или частных молитвословий: молящийся в храме Н. стоит, подняв голову, у стены храма либо лежит на одре, переживая сонное видение (тонкий сон). По набору сюжетов - Н. молится, видит святых или нечистых духов в тонком сне и наяву - цикл иллюстраций ГИМ. Муз. 340 сродни лицевым Лествицам, Канонам на исход души, к-рые появляются в визант. искусстве с XII в. Др. лицевое Житие было создано в эпоху царя Иоанна Грозного (3-я четв. XVI в., БАН. 34.6.61). На его выходной миниатюре Н. представлен как преподобный, в молитве Христу, благословляющему его с облаков, текст иллюстрирован с помощью 384 миниатюр, восходящих к рукописи ГИМ. Муз. 340 (Свирин А. Н. Древнерус. миниатюра. М., 1950. С. 103 (ил.), 114-116; Антонова. 2006). В. Н. Щепкин обратил внимание на сходство миниатюр Жития ГИМ. Муз. 340 по стилю с миниатюрами из Книги Космы Индикоплова из успенского списка ВМЧ свт. Макария, митр. Московского (ок. 1542, ГИМ. Син. 997, см.: Щепкин. 1903. С. 5; Антонова. 2006. С. 68), Л. И. Антонова указала на сходство с миниатюрами из Книги Индикоплова для софийского списка ВМЧ (ок. 1539 г., РГАДА. Архив МИД. Ф. 201. № 161/159, см.: Антонова. 2006. С. 69), предположив, что как переписчик Жития Н., так и иллюстратор принадлежали к окружению свт. Макария в Новгороде (Там же). Различия в стилистике миниатюр, а также в формах архитектуры, воспроизведенных в них, между новгородским Житием Н. (ГИМ. Муз. 340) и московской рукописью (БАН. 34.6.61), наличие в последней архаичных художественных форм позволило Антоновой допустить существование более раннего лицевого Жития Н., послужившего образцом для 2 ранних рукописей; она же отметила сходство бумаги Жития из собрания БАН с рукописью Апокалипсиса и Житий святых 1552 г., созданной для московского Новоспасского мон-ря, настоятелем к-рого был игум. Нифонт (Там же. С. 70).

Связь Жития и иконографии Н. с душеполезным чтением и с личным благочестием, сохранилась после Смутного времени. Это подчеркивает пространный цикл в рукописи, созданной в Самаре для воеводы Б. М. Салтыкова и его сына в 1628-1629 гг., позднее оказавшейся в собрании Об-ва любителей древней письменности, где рукопись была опубликована в неск. выпусках (Житие. 1879-1885; ныне - РНБ. ОЛДП. Q.XVII). Житие Н. (Л. 270 об.- 429 об.) соседствует с Повестью о Варлааме и Иоасафе, сборник был переписан свящ. Афанасием в Самаре и там же украшен мастером Петром. Миниатюры Жития Н. в этой рукописи похожи на произведения макарьевской эпохи благодаря акварельной неяркой раскраске, придающей миниатюрам скорее эскизный характер. Среди миниатюр присутствуют сцены, к-рых не было в рукописи ГИМ. Муз. 340: Н. осуждает «беззаконнующего мужа», художник изображает обнявшихся юношу и жену, на к-рых оглядывается Н. (Л. 281 об.). Достаточно быстро в отличие от новгородской рукописи мастер Петр переходит к изображению Н. как немолодого бородатого средовека. В сценах явления архидиак. Стефана Н.- старец в дорогой одежде, с бородой и длинными волосами (Л. 287, 288 и далее). Молитва Н. перед образом Богоматери иллюстрирована сценой «Поклонение волхвов», а после этого - чудесное хождение Н. по воздуху, по облаку с поднятыми вверх в жесте удивления руками (Л. 310 об.). Подробнее показано, как Н. во время молитвы берет масло из лампады при Богородичной иконе, обретая силу над бесами (Л. 315); укрощает прикосновением взбесившуюся лань (Л. 348), исцеляет маслом из лампады жену, страдающую зубной болью (Л. 349); бесовское войско бежит от Н., окруженного 4 Голгофскими крестами, с помощью которых мастер Петр, вероятно, передавал крестное знамение (Л. 358, 358 об.). В Самарской рукописи нек-рые сюжеты Жития Н. по иконографии имеют еще более сходства с житийными циклами св. Андрея Юродивого. Композиция Видения Н. Богородицы в окружении святых во храме (Л. 338 об.) аналогична композиции Покрова Пресв. Богородицы: на фоне 3-главой церкви Богоматерь с поднятыми в жесте орации руками, по сторонам от Нее группы святых, возглавляемых апостолами Петром и Павлом; видения мытарств души после смерти подобны сценам Страшного Суда (Л. 360, 362, 362 об., 402 об.). Как потакание бесам и служение аду - подаяние скоморохам и музыкантам: данную им монету бес относит князю тьмы (Л. 389 об.). Образ молящегося святого сопровождает большую часть миниатюр, наглядно показывая его неусыпное бдение как духовный подвиг, ограждающий не только его лично от бесовских полчищ, но и всю Церковь, всех христиан (Л. 396 об.). Видение ап. Павла с призывом Н. пасти стадо иллюстрируется буквально: под небесным сегментом, где Христос сидит на престоле в окружении архангелов, ап. Павел дает Н. палку и указывает на овечье стадо (Л. 408). Ап. Павел выступает покровителем Н.: он является во сне Александрийскому патриарху, сообщая о прибытии Н. в Александрию (Л. 409). Как избранник Бога Н. показан в венце уже при встрече с патриархом (Л. 410), сцены поставления в диакона и рукоположения во иерея соседствуют (Л. 410 об.), как это характерно для житийных циклов святителей, прежде всего свт. Николая Чудотворца. При поставлении в епископа Н. облачен не только в фелонь и омофор, но и в шапку, подобно свт. Ионе, митр. Московскому (Л. 411); в таком же облачении он служит на Кипре, заботится о нищих, молится и продолжает противостоять нечистым духам (Л. 412, 413, 414). В сценах беседы с патриархом, прибытия на Кипр и знакомства с паствой Н. облачен в темный плащ, охристый подризник и белый клобук (Л. 411 об.). Предчувствие близкой кончины печалит не только Н., который изображен скорбно сидящим, но и повергает в горе других: его ученика, приникающего с объятиями к учителю (Л. 419 об.) еп. Афанасия Великого (Л. 423 об.). В последних миниатюрах одеяния Н.- святительские повседневные: темный плащ-мантия, белый клобук (возможное указание на новгородское происхождение образца для создания миниатюр?). Его беседа со свт. Афанасием Великим (Л. 423 об.) напоминает клейма собеседования с икон святителей Московских митрополитов Петра и Алексия работы мастера Дионисия (после 1503, ГММК, ГТГ). Последние часы жизни святой проводит в церкви, лежа на циновке под иконой и подсвечником, его успение написано как явление ему ангелов, святых во главе с апостолами, Богоматери, наконец Н. с поднятыми руками предстает перед Спасителем (Л. 427 об., 428, 428 об.). Заключительные миниатюры - погребение Н. по святительскому чину и чудеса с изгнанием бесов у его гроба (Л. 429).

К началу синодального периода в почитании святого подчеркивались и его молитва от нечистой силы и противостояние мирским зрелищам. Житийный цикл из 8 клейм сохранился на иконе-раме (кон. XVII - нач. XVIII в., ПГХГ), в средник к-рой помещена икона XIX в. с фигурой святого; формы архитектуры церкви, модель к-рой он держит в руке, похожи на архитектуру храма в иконе из московского частного Музея русской иконы. Икона-рама происходит из Воскресенской ц. Соликамска (каменная Воскресенская ц. построена к 1752 как летняя (холодная) церковь при зимнем (теплом) храме в честь Рождества Христова (1714), освященном в 1721, в дни, предварявшие празднование Н. и Рождество Христово). Не исключено, что с посвящением Рождеству Христову было связано и создание чтимой житийной иконы Н., близкой по календарному празднованию к Рождеству Спасителя. В житийном цикле этой выдающейся по художественному исполнению, ориентированной на традиции московской школы Оружейной палаты иконы Н. представлен как преподобный, с юных лет молящийся и убежденно противостоящий искушениям, проповедующий благочестивое житие и посещение церквей, обличающий музыкантов и певцов как диавольских искусителей христиан. В образе Н. сказывается знакомство с европ. гравюрами на сюжеты «Искушение прп. Антония Великого», изобиловавшие фантазийными образами нечистых духов; наряды музыкантов, формы инструментов напоминают итал. образцы, а носатая маска на одном из них пугающими очертаниями близка гротескным маскам итал. комедии дель арте XVII-XVIII вв.