НИЛ КАЛАБРИЙСКИЙ

[Греч. Νεῖλος ὁ Καλαυρός] (XI в.), еретик. Подробные сведения о Н. К. содержатся в «Алексиаде» Анны Комниной (Ann. Comn. Alex. X 1.1-5). Он появился в К-поле вскоре после осуждения Иоанна Итала (весна 1082) и «благодаря показной добродетели, суровому образу жизни и учености» (пер. Я. Н. Любарского) приобрел множество последователей. По утверждениям Анны, Н. К. был самоучкой, не знакомым с античной лит-рой, к-рый, читая святоотеческие творения, не понимал их и искажал мысль отцов. О влиятельности Н. К. свидетельствует стихотворение архиеп. Охридского Феофилакта Болгарского, в к-ром он просил «монаха Нила» оказать воздействие на севаста (вероятно, правителя Диррахия Иоанна Комнина), чтобы тот предотвратил назначение Михаила Антиоха на некий пост в провинции (Théophylacte d'Achrida. 1980. P. 364-365).

Н. К. исповедовал еретическое учение об обожении. Излагая его, Анна непоследовательна: сначала она сообщает, что, по мнению Н. К., воспринятое Христом человечество претерпело обожение «по естеству», а затем утверждает прямо противоположное: даже пытки не могли заставить Н. К. отречься от учения об обожении «не по естеству». Имп. Алексей I Комнин (1081-1118) в личной беседе попытался переубедить Н. К., однако это не принесло результата. Учение Н. К., близкое по духу к несторианству (Gouillard. Synodikon. P. 204; Angold. 1995. P. 477-478) или доктрина павликиан (Garsoïan. 1974), вызвало протест живших в К-поле армян, и у них с Н. К. состоялось несколько диспутов. О воздействии учения Н. К. на умы современников свидетельствуют упоминания его имени в схолиях к трудам прп. Максима Исповедника (PG. 90. Col. 661A, 905D; PG 91. Col. 37D). Чтобы пресечь распространение ересей, император созвал Собор под председательством патриарха Николая III Грамматика (1084-1111). Собор предал Н. К. вечной анафеме и провозгласил учение об ипостасном соединении, соответствующее святоотеческой традиции. Анафема Н. К. и его последователям была внесена в синодик для чтения в Неделю Православия (Gouillard. Synodikon. P. 61). В выступлении митрополита Ираклийского Никиты Серрца на Соборе 1117 г., созванном для обсуждения дела митрополита Никейского Евстратия, упомянут акт об осуждении Н. К. (не сохр.). По словам Никиты, «Нил и его братья» притворялись, будто не знают о том, что анафемы против них включены в синодик (Darrouzès. 1966. P. 304).

Важнейший документ, раскрывающий суть учения Н. К.,- это «Записка о покаянии» (῾Ο λίβελλος τῆς μετανοίας) (Gouillard. Synodikon. P. 299-303). Во вступительной части Н. К. признавался, что, будучи необразованным, не писал оригинальных трактатов, а «лишь склеивал чужие речи» и составил святоотеческий флорилегий из цитат, к-рые сами по себе были благочестивы, но трактовались им превратно. Затем следовал ряд анафем, первая из к-рых повторяла анафему, относившуюся к Иоанну Италу: тем, кто используют, говоря об обожении человеческой природы Христа, выражения «по установлению», «по благодати» или «по естеству» (вместо единственно верного выражения «превыше естества»). Среди др. анафем - анафемы тем, кто утверждают, что обожение свершилось после Воскресения как награда за праведную жизнь; тем, кто учат, что праведники достигают того же обожения, что и Христос; тем, кто отказываются признать Деву Марию Богородицей. В заключительной части Н. К. подтверждал верность учению 7 Вселенских Соборов и давал обещание впредь не заниматься богословскими изысканиями.

В «Записке…» Н. К. называет себя калабрийцем, что опровергает утверждение Никиты Хониата в «Сокровище православной веры» о его егип. происхождении (Tafel. 1832. P. 7-8). По всей видимости, у Хониата не было др. источников о Н. К., кроме «Алексиады», и он развил метафору Анны, сравнившей учение Н. К. с грязными потоками р. Нил (Ann. Comn. Alex. X 1.1).

Однозначно датировать процесс над Н. К. невозможно. В научной лит-ре бытовало указание на 1087 г. (Skoulatos. 1980. P. 259), однако в наст. время большинство ученых относят процесс к 1094-1095 гг. (Trizio. 2017. P. 464; RegPatr, N 960; Théophylacte d'Achrida. 1980. P. 123-124). Гипотеза, согласно к-рой Н. К. был адресатом краткого рассуждения Михаила Пселла о том, что время смерти человека не предопределено (Joannou. 1958. S. 10-11), должна быть отвергнута (Gouillard. Synodikon. P. 203).