МСТИСЛАВ (ФЕОДОР) ГЕОРГИЕВИЧ

(1217/18, Суздаль - 7.02. 1238, Владимир-на-Клязьме), мч. (пам. 23 июня - в Соборе Владимирских святых), кн. Владимирский. Третий сын Владимирского вел. кн. мч. Георгия (Юрия) Всеволодовича и вел. кнг. мц. Агафии Всеволодовны, младший брат князей мучеников Всеволода (Димитрия) Георгиевича и Владимира Георгиевича, старший брат кнж. мц. Феодоры; племянник страстотерпцев князей Михаила Всеволодовича Черниговского и Василия (Василька) Константиновича Ростовского. Под 1217/18 г. в Лаврентьевской летописи отмечается рождение не названного по имени сына кн. Георгия Всеволодовича (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 441-442). Вероятно, речь в данном случае шла о М. Г., т. к. он был младшим из 3 сыновей вел. князя.

9 марта 1230 г. в Успенский собор владимирского Княгинина в честь Успения Пресвятой Богородицы женского монастыря состоялся торжественный перенос мощей мч. Авраамия Болгарского. За версту от города тело мученика встречали вел. кн. Георгий Всеволодович, его жена вел. кнг. Агафия Всеволодовна «з детьми», сщмч. Митрофан, еп. Владимирский, «со всем клиросом и со игумены» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 453). Летописное описание этого события позднее было использовано при составлении Жития вел. кн. мч. Георгия Всеволодовича. Во Владимирском списке Жития (1695) упоминается, что вел. князь вместе с семьей, в т. ч. и М. Г., неоднократно посещал Княгинин монастырь, и, согласно житийной традиции, они «припадаше и многую милостыню творяше и трапезы убогим своими руками поставляше» (ГВСМЗ. В-5636/109. Л. 67 об.- 68 об.; Сиренов. 2003. С. 62).

Летом 1230 г. вместе с родителями и родственниками М. Г. мог участвовать в приеме большой делегации духовенства из Юж. Руси, к-рую возглавлял Киевский митр. Кирилл I (II).

Зимой 1236/37 г. вел. кн. мч. Георгий Всеволодович «ожени сына своя Володимера и Мстислава» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 460). Происхождение жены М. Г. остается неясным. Согласно данным XVI-XVII вв., речь идет о кнг. мц. Христине. В родословцах XVI-XVIII вв. М. Г. записан бездетным.

В кон. 1237 - нач. 1238 г. М. Г. участвовал в отражении нашествия на Сев.-Вост. Русь монг. войск Батыя. В кон. янв. 1238 г., перед отъездом из Владимира для сбора войск, кн. Георгий Всеволодович приказал («урядив») своим сыновьям Всеволоду и М. Г., чтобы они с оставшимися войсками обороняли город от захватчиков. В начале февр. подошедшие к стенам города монголы обещали пощадить плененного ими кн. мч. Владимира Георгиевича, если в обмен будет сдан город, но братья ответили отказом. Они предложили вступить в бой с монголами, чтобы освободить брата. В уста князей владимирский летописец вложил следующие слова: «Луче ны есть оумрети пред Золотыми враты за святую Богородицю и за правоверную веру х[рист]ьяньскую», чем покориться монголам. Однако это предложение братьев не было поддержано опытным воеводой Петром Ослядюковичем, к-рый надеялся задержать монголов под стенами города (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 460-462; Вып. 3. С. 516-517; Бережков. 1963. С. 109-110).

7 февр. 1238 г. с помощью осадной техники монголы захватили укрепления Нового города Владимира. Князья отступили в Печерний город, где в стенах Успенского собора во главе с еп. сщмч. Митрофаном укрылись их жены, мать и прочие родственники. Видя невозможность продолжать сопротивление, братья были вынуждены пойти на переговоры с Батыем. С этой целью князья Всеволод Георгиевич и М. Г. с малой дружиной вышли за пределы города, где были предательски убиты в ставке Батыя. По версии Московско-Академической летописи (Ростовского владычного свода 1419 г.), «Всеволод з братом, в Нове городе убьена быста», однако эта версия противоречит сведениям владимирских беженцев, сообщивших кн. Георгию Всеволодовичу о том, что его сыновья были убиты «вне града» (ПСРЛ. Т. 1. Вып. 2. Стб. 463-464; Вып. 3. Стб. 519; Присёлков. 1950. С. 315). Это известие подтверждает Ипатьевская летопись (Галицко-Волынский свод кон. XIII в.): кн. Всеволод Георгиевич вместе с малой дружиной вышел для переговоров за пределы города, «несы со собою дары многии» Батыю, «надеяше бо ся от него живот прияти», но хан, «яко сверпыи зверь, не пощади оуности его» и велел «пред собою зарезати» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 779-780). Поскольку вместе со старшим братом был М. Г., то нет сомнений, что он разделил участь Всеволода (Присёлков М. Д. История рус. летописания XI-XV вв. СПб., 1996. С. 143-144). Однако эта версия независимого южнорус. источника не нашла отражения ни в летописании Сев.-Вост. Руси XIV-XV вв., ни в более поздней житийной традиции. Так, напр., в Житии вел. кн. мч. Георгия Всеволодовича также ошибочно утверждалось, что 7 февр. 1238 г. «князь Всеволод и Мстислав и вси людие бежаша в Средний град», где они «убиении быша» от рук монголов (Сиренов. 2003. С. 66).

Вскоре после гибели князей Владимир был взят, а укрывавшиеся в Успенском соборе члены княжеских семей, епископ и горожане приняли мученическую смерть. После ухода захватчиков оставшиеся в живых горожане весной (скорее всего в апр.-мае) 1238 г. по приказу нового Владимирского вел. кн. Ярослава (Феодора) Всеволодовича обрели тело М. Г. и похоронили его в Георгиевском приделе владимирского Успенского собора.

В сер. XIII - сер. XVI в. память о М. Г. была связана исключительно с принадлежностью князя к правящей в Сев.-Вост. Руси великокняжеской династии. Имя М. Г. было записано в отдельный княжеский синодик владимирского Успенского собора (не сохр.). Позже его древнейшая часть была внесена в соборные синодики др. городов Сев.-Вост. Руси, а также мон-рей. Так, «дети великого кн(я)зя Юр(ь)я Всеволодича», в том числе «кн(я)зь Мстислав», поминались в синодике Нижегородского Вознесенского Печерского мон-ря 1552 г. (см.: Синодик опальных царя Иоанна Грозного. Н. Новгород, 2009. Л. 24-24 об.; список 1556 г.).

Имя М. Г. было записано также в синодик Успенского собора Московского Кремля (РГБ. Ф. 256. № 385. Л. 1 об.; список нач. XIX в.), а также указано в статье под киноварным заголовком «Благоверных князеи» в древнейшем из сохранившихся пергаменных списков синодика Троице-Сергиева монастыря (РГБ. Ф. 304/III. Собр. ТСЛ. Ризница. № 25. Л. 9 об. Список 1575 г.). Кроме того, в нач. 1557 г. в К-поль вместе с миссией Евгрипского и Кизического митр. Иоасафа и архимандрита суздальского Спасо-Евфимиева муж. мон-ря Феодорита К-польскому патриарху Иоасафу II Великолепному был отправлен текст царского синодика, в к-рый для поминания был включен и М. Г. (Россия и греческий мир в XVI в. В 2 т. М., 2004. Т. 1. С. 216, 399, 403).

В XVI в. в общерус. летописных сводах, Хронографе рус. редакции 1512 г. (и его позднейших редакциях - кон. XVI - сер. XVII в.), «Книге степенной», созданной на рубеже 50-х и 60-х гг. XVI в., гибель М. Г. описана лишь в общих чертах, характерных для памятников лаврентьевско-троицкой группы. В сер. XVII в., как установил А. В. Сиренов, текст, близкий к Симеоновской летописи кон. XV в., был использован для создания Жития вел. кн. мч. Георгия Всеволодовича; в этом же тексте содержатся сведения и о его детях. Об обстоятельствах смерти М. Г. говорилось также в «Листе над гробом Всеволода и Мстислава Георгиевичев», к-рый находился на стене над их гробницами (РГБ. Ф. 178. Муз. № 4288. Л. 620 об.; Сиренов. 2003. С. 86). Текст «был составлен в Москве в окружении патриарха Иосифа, возможно, книжниками Печатного двора, к церемонии перенесения мощей» вел. кн. мч. Георгия Всеволодовича, к-рая прошла 22 янв. 1645 г. Во 2-й пол. XVII-XVIII в. этот текст неоднократно копировался: напр., как установил Сиренов, его включили в список 1670 г. Степенной книги старшего извода Пространной редакции (РГБ. Ф. 178. № 4288. Л. 620 об.). В кон. XVII в. эта рукопись находилась в составе б-ки владимирского Успенского собора (Сиренов. 2003. С. 41).

Мученическая кончина князя и его родственников привлекла внимание царя Иоанна IV Васильевича Грозного в период его походов на Казанское ханство. Нуждаясь в поддержке и покровительстве рус. святых и своих предков, он неоднократно молился в Успенском соборе Владимира - города, где не раз формировал свои войска перед походами на Казань. В его грамоте клирикам владимирского Успенского собора, написанной между 3 дек. 1549 г. и 7 янв. 1550 г. (Кистерёв С. Н. О значении применения новейших методов изучения жалованной грамоты Ивана IV Владимирскому Успенскому собору // Вестник «Альянс-Архео». М.; СПб., 2015. Вып. 9. С. 3-15; Сиренов. 2015. С. 29), определен порядок поминания почивающих во Владимире св. мощей святителей, вел. князей, княгинь и их детей (РНБ. Ф. 532. Осн. собр. актов и грамот. Оп. 1. № 134). Во 2-й пол. XVI в. была составлена «Выписка о панихидах». В ней отмечено, что среди лиц, которым положено служить панихиду, был М. Г. (Шилов А. А. Описание рукописей, содержащих летописные тексты. Вып. 1 // ЛЗАК. 1910. Вып. 22. С. 67).

В описи владимирских гробниц Успенского собора («в болшой церкви»), составленной в 1-й пол. XVII в., указано, что «в другом приделе у Егория святаго лежит великий князь Юрье Всеволодичь во плоти, а с ним 3 сыны лежат в розных гробницах» (РНБ. ОЛДП. О-5. Л. 194, 40-е гг. XVII в.; Сиренов. 2006. С. 409). В росписи того же времени уточнялось, что М. Г. с братьями был похоронен «в пределе у страстотерпца Георгия… во олтаре, на левой стране…» (РНБ. Погод. № 1563. Л. 94, 40-е гг. XVII в.; Сиренов. 2006. С. 409). В 80-х гг. XVII в. в «Описании во граде Владимире, где положены святые мощи в Соборной церкви» отмечено, что «в соборной церкве во правой стране во алтаре же гроб благоверного великого князя Мыстислава. Подле его гроб благоверного князя Всеволода - дети благоверного князя Егория Всеволодича» (РНБ. Солов. № 888/998. Л. 226 об., список 80-х гг. XVII в.; Сиренов. 2003. С. 38-39). В описании мощей представителей великокняжеской семьи (2-я пол. XVII в.) упомянуто, что на правой стороне в Успенском соборе, в приделе великомученика Георгия, находились «благоверный великий князь Федор-Ярослав Всеволодович, отец благовернаго и великаго князя Александра Ярославича Невскаго, да великаго князя Георгия Всеволодовича дети: Владимир, Мстислав, Всеволод» (Порфирий (Виноградов). 1903. С. 66-67).

В т. н. Месяцеслове троицкого иером. Симона (Азарьина) сер. 50-х гг. XVII в. на нижнем поле л. 333 об. другим почерком, вероятно несколько позднее, имеется приписка: «Великаго князя Георгия Всеволодовича дети Владимер, Мстислав, Всеволод, погребены во Володимере» (РГБ. Ф. 173/I. МДА. № 201). О местной канонизации святого во 2-й пол. XVII в. свидетельствует упоминание М. Г. в списках кон. XVII-XVIII в. «Книги, глаголемой описание о российских святых…» (Описание о российских святых. С. 218). Однако в нач. XVIII в. в близкую ей по составу «Книгу, обдержащую в себе собрание всех Российских святых чудотворцов» имена М. Г. и его братьев не были включены (Барсуков. Источники агиографии. № 47. С. VII).

М. Г. был записан в старообрядческий Месяцеслов Ионы Керженского под 4 февр. в числе блгв. князей, «убиенных от татарского воинства» (ЯИАХМЗ. № 15544. Л. 8. В 1°, список 1807-1811 гг.). Князь также упоминался в кратком Житии вел. кн. мч. Георгия Всеволодовича, помещенном среди текстов «Алфавита русских святых» мон. Ионы (Там же. Л. 129 об.- 130). Утвердившаяся во 2-й пол. XVII в. дата памяти М. Г.- 4 февр.- с исторической т. зр. неверна, т. к. известно, что М. Г. и его жена скончались не 4, а 7 февр. 1238 г.

В 1882 г., во время реставрации во Владимире Успенского собора, были приведены в порядок княжеские гробницы, останки М. Г. освидетельствованы. 13 и 15 февр. 1919 г. мощи Владимирских святых, в т. ч., очевидно, и М. Г., были подвергнуты вскрытию. Их возвратили Церкви лишь в 50-х гг. XX в. (до 1958). В наст. время мощи М. Г. находятся в Успенском соборе Владимира. В 1982 г. канонизация М. Г. подтверждена включением его имени в Собор Владимирских святых, установленный по инициативе архиеп. Владимирского и Суздальского Серапиона (Фадеева) и по благословению патриарха Московского и всея Руси Пимена.

Иконография