КРАМСКОЙ

Иван Николаевич (27.05.1837, г. Острогожск Воронежcкой губ.- 24.03.1887, С.-Петербург), рус. художник, общественный деятель, художественный критик. Род. в семье мещан, отец был писарем. Окончил Острогожское уездное уч-ще; работал писцом, ретушером в фотографических мастерских. С детства увлекался рисованием. В 20 лет приехал в С.-Петербург, поступил в Имп. АХ (1857-1863) в класс проф. А. Т. Маркова.

Христос в пустыне. 1872 г. (ГТГ)

Христос в пустыне. 1872 г. (ГТГ)

В 1858 г., потрясенный картиной А. А. Иванова «Явление Христа народу», К. написал первую критическую ст. «Взгляд на историческую живопись». В статье К. поставил вопрос о будущем существовании исторической религиозной живописи (главного жанра в иерархии АХ) в эпоху, когда люди «забыли завет Бога и собственные убеждения, что не может красота вечная и божественная быть явлена очам неправедных, лукавых, искушающих…», а окружающая действительность погружена «в свои ученые результаты… гордится своим знанием и поклоняется иному Богу» (Крамской. Письма. 1966. Т. 2. С. 272-273). Вместе с тем К. сохранял веру, что вскоре явится «верный идеалу» художник, к-рый заговорит с миром «на понятном ему языке» и угадает исторический момент в современной ему жизни. Принимая перемены периода исторических реформ имп. Александра II, К. был готов к изменениям, но оценивал происходящее сообразно с врожденной приверженностью традиц. правосл. культуре. В тот же период К.-художника привлекла задача раскрытия образа Иисуса Христа, над к-рой он работал на протяжении всей жизни. К 1860 г. относится исполненный при работе над заказной иконой рис. «Голова Христа» (не сохр.). По воспоминаниям И. Е. Репина, учившегося у К. (преподавал в 1863-1869) в Рисовальной школе Имп. об-ва поощрения художников, это был поразительный, «какой-то самый иконописный образ Спасителя», «удрученного», «со впалыми утомленными глазами». Репин также упомянул о признании учителя, что он не справился с заказанным ему образом: «Мой Христос, пожалуй, и через год не будет готов…» (Репин. 1986. С. 146-147). Чтобы успеть в срок, К. обратился за помощью к живописцу, к-рый на основе рисунка написал икону.

Осенью 1863 г. К. возглавил «бунт четырнадцати»: выход из АХ 14 претендентов на большую золотую медаль, требовавших свободного выбора темы для конкурсной программы; с этого времени русское реалистическое искусство стало на путь самостоятельного развития. При этом К. отдавал должное АХ как школе мастерства и рисунка. Художники образовали 1-ю в России независимую орг-цию - С.-Петербургскую артель художников, члены к-рой исполняли частные заказы (портреты по фотографиям, иконы, иконостасы, храмовые росписи), а прибыль делили поровну. В 1870 г., разочаровавшись в артели, утратившей к этому времени свое единство, К. вышел из нее.

Христос. Этюд для картины «Хохот». 1883 г. (ГРМ)

Христос. Этюд для картины «Хохот». 1883 г. (ГРМ)

В 60-х гг. XIX в. К. был увлечен поиском собственного пути в искусстве: много работал в портретном жанре, в живописи и графике, писал камерные и парадные композиции. Его модели - товарищи по артели и ее гости. Среди ранних живописных работ выделяется овальный автопортрет (1867, ГТГ) и портрет его жены С. Н. Крамской (1866-1869, ГТГ). Отдельный интерес представляют работы по церковным заказам: участие в росписи храма Христа Спасителя в Москве (1863-1873), исполненные художником образ Бога Отца для церкви в слободе при Кончезерском заводе (ныне с. Кончезеро Кондопожского р-на Республики Карелии) (1865-1866?; не сохр.) и иконы для ц. Св. Троицы Колбинского хутора Острогожского у. Воронежской губ. (ок. 1865; не сохр., известны по любительским черно-белым фотографиям; большинство образов описано К., см.: Крамской. Письма. 1965. Т. 1. С. 74-75). Иконы для ц. Св. Троицы далеки от канонических и соответствовали традиции ровно настолько, насколько это было возможно, не выходя за границы дозволенного. К. отдельно оговорил с заказчиком возможность введения в композиции с образами Спасителя и Богоматери психологического начала: Христос на его иконе в местном ряду «измученный и усталый», а Богоматерь (в композиции «Благовещение» на царских вратах) «испуганная, но спокойная». Иконография образа Спасителя не типична для правосл. искусства: Он изображен в рост, с зажженным фонарем в руке, стучащимся в закрытую дверь, к-рая, по мысли художника, обозначает человеческие сердца. В обоснование данной иконографии заказчику К., не приводя конкретных примеров, пытался опираться на некую «древнюю легенду» и то, что т. о. Христа «изображали еще в древности на византийских образах». Тем не менее предлагаемый художником сюжет близок к тексту Откровения ап. Иоанна Богослова: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр 3. 20). Кроме того, образ К. близок к работе У. Х. Ханта «Светоч мира» (1853, Оксфордский ун-т); возможно, она была известна художнику по широко распространенным гравюрам. Однако, судя по переписке, К. пришел к этому образу самостоятельно.

К. относил себя к художникам-общественникам, не мыслил свое творчество вне времени и окружающей жизни. На рубеже 60-х и 70-х гг. XIX в. К.- один из учредителей Товарищества передвижных художественных выставок, в котором он видел возможности осуществления своей давней мечты о взаимопонимании и сотворчестве среди художников. К. во многом определил стратегию развития Товарищества. Он участвовал во всех выставках передвижников с 1-й (1871) по 15-ю (1887), которая состоялась в год его смерти. На 1-й выставке Товарищества К. представил картину «Русалки» (1871, ГТГ) по повести Н. В. Гоголя «Майская ночь». В ней художник расширил представления о жанре, бытовавшие в русской живописи 60-х гг. XIX в., создав бессобытийный жанр. Лирико-романтическая линия творчества нашла продолжение в иллюстрациях к произведениям Гоголя, А. С. Пушкина и в таких картинах, как «Девушка с распущенной косой» (1873), «Осмотр старого дома» (1874, обе - в ГТГ).

Христос в терновом венце. 1881 г. (ГМИР)

Христос в терновом венце. 1881 г. (ГМИР)

В портретах М. К. Клодта, Ф. А. Васильева (оба 1871, ГТГ) и М. М. Антокольского (1871, Национальный художественный музей, Минск) К. бросил вызов растущей популярности фотографии. Исполненные в технике монохромной живописи, окаймленные белыми рамками, напоминавшими паспарту, портреты отличаются емкостью и глубиной психологической характеристики. Тем самым К. утверждал, что только искусству доступно внутреннее сходство изображения с моделью.

На 2-й передвижной выставке К. представил картину «Христос в пустыне» (1872, ГТГ). История восприятия полотна отличается противоположными суждениями. Христа кисти К. называли революционером-нигилистом и Богочеловеком, в Нем видели конкретный образ современника и находили «отвлеченный абстракт идеи», «иероглиф мысли»; критиками поднимались вопросы религ., мистического, философского и нравственного характера. В письмах К. отражен процесс работы над полотном, к-рое писалось «слезами и кровью» и в котором, по словам художника, он осмелился переосмыслить традиц. представления о христианстве и Христе. К. не сомневался в исторической достоверности Евангелия, Христос для него - реальная историческая личность, «действительный человек», но и вместе с тем «мировой человек», «легендарный», «человек любви всеобъемлющей»; он называл Его то «Сыном человеческим», то «Сыном Божиим», то равным, то неравным Богу. Созданный К. образ не божественен и не сверхъестественен. Это изображение человека, к-рый обретает веру в мучительном борении духа, в противостоянии миру и самому себе, словно бы открыв ее заново в условиях господствующей философии позитивизма. В соответствии с эстетикой 2-й пол. XIX в. К. не претендовал на универсальность, а искал изображение, отвечавшее его собственному мысленному образу, правда к-рого зависела не от принятого канона, а от веры и отношения к Первообразу самого художника. Зрителям, утверждавшим, что «это не Христос», К. «позволял себе дерзко отвечать, но ведь и настоящего, живого Христа не узнали».

Все образы Иисуса Христа у К. имеют сходный тип лица, к-рый сложился у художника, по-видимому, в кон. 60-х гг. XIX в., во время работы над иконостасом ц. Св. Троицы: широкое, скуластое лицо с тонким носом и большими глазами, измученными и усталыми. Любопытно, что лики на картине «Христос в пустыне» и иконе Спасителя из Троицкой ц. написаны в одном и том же ракурсе. Однако на иконе в глазах чуть ссутулившегося Христа присутствует безнадежность, а в картине художник стремился передать «включенность в божественную жизнь» и «исполненность духовного смысла». Тот же физиогномический тип К. использовал в образе «Преломление хлеба» над царскими вратами Троицкой ц. Др. образ Христа, более каноничный и идеализированный, известен по первому живописному варианту картины «Христос в пустыне» (1867, не сохр.). Дальнейшее развитие евангельская тема в творчестве К. получила в картине «Хохот» («Радуйся, царю Иудейский», 70-80-е гг. XIX в., ГРМ), над к-рой художник работал до конца жизни, но к-рую так и не закончил.

Иродиада. 1884–1886 гг. (ГТГ)

Иродиада. 1884–1886 гг. (ГТГ)

С нач. 70-х гг. XIX в. К.- ведущий портретист, удивлявший современников редкой проницательностью и тонкими психологическими характеристиками. Он изображал модели в состоянии духовного и душевного напряжения, отбросив повседневное и сосредоточившись на внутреннем содержании личности. Внешняя обстановка и детали костюма чаще всего оставались непрописанными. В фокусе К.- лица и руки, к-рые он моделировал с помощью светотени. Лица К. выделял светом - этот художественный прием стал главным принципом его портретирования. В портрете Л. Н. Толстого (1873, ГТГ) переданы духовная стойкость и незаурядный ум; в портрете М. Е. Салтыкова-Щедрина (1879, ГТГ) - собранная воля и подвижническая решимость. За изящной светскостью жеста на портрете Д. В. Григоровича (1876, ГТГ) в усталом взгляде обнаруживается драма писателя, пережившего собственный успех и лит. признание. Портрет-картина «Н. А. Некрасов в период Последних песен» (1877-1878, ГТГ) была создана под впечатлением от встреч с неизлечимо больным поэтом; это своеобразный живописный памятник человеку, сумевшему противостоять смерти в момент творческого порыва. Свидетельством близких отношений К. и П. М. Третьякова стал камерный портрет коллекционера (1876, ГТГ). Он оставляет впечатление строгого и внутренне благородного человека.

С сер. 70-х гг. XIX в. в творчестве К. заметно увлечение искусством Запада. Он интересуется современной ему франц. живописью, античной классикой, изучает наследие старых европ. мастеров: А. Ван Дейка, Д. Веласкеса, Харменса ван Рейна Рембрандта. В портретах В. Н. Третьяковой (1879, ГТГ), С. Н. Крамской (1879, ГТГ), В. В. Самойлова (1881, ГТГ) К. обращается к традиции старой испанской живописи. Портрет А. Д. Литовченко отличает свободное энергичное письмо, что позволяет говорить об определенном влиянии искусства Э. Мане и Э. Дега.

В кон. 70-х - 80-х гг. XIX в. в жизни К. наступил период тяжелого кризиса. Он болезненно реагировал на происшедшую в обществе утрату близких ему идеалов; тяжело пережил смерть Ф. М. Достоевского, был не удовлетворен ходом работы над картиной «Хохот». Отношения К. с членами Товарищества обострились, его идеи о необходимости обновления организационных форм выставочного объединения не нашли у них понимания и привели к конфликту. В эти годы К. получил славу модного портретиста. Он писал портреты императора, императрицы, представителей великосветской знати, давал уроки рисования цесаревнам. Однако в письмах он признавался, что устал от публики и тяготится работой на заказ. Несмотря на депрессию и болезнь, К. продолжал много работать, не прекращал творческих поисков и создал ряд необычайно выразительных образов, среди которых - портреты И. И. Шишкина (1880), А. С. Суворина (1881), дочери С. И. Крамской (1882), Вл. С. Соловьёва (1885, все - в ГРМ).

В 80-х гг. XIX в. К. написал несколько значительных картин. Полотно «Лунная ночь» (1880, ГТГ), главной темой к-рого стало преображение человека под воздействием сил природы, было воспринято многими как красивый, но поверхностный образец салонного искусства. Еще более резкой критике подверглась картина «Неизвестная» (1883, ГТГ). Картина «Неутешное горе» (1884, ГТГ) написана К. под впечатлением от смерти 2 младших сыновей и воплощает драму человека, ищущего опору при столкновении с трагическими обстоятельствами. Облик матери в трауре выражает безмолвное отчаяние, глухую боль, но в то же время - огромную внутреннюю силу, готовность противостоять судьбе. В 1884 г. К. приступил к написанию последней большой картины на евангельский сюжет «Иродиада перед головой Иоанна Крестителя» (1884-1886, не окончена, ГТГ), к-рая стала своеобразной предсмертной исповедью художника. Небольшой по размеру автопортрет с дочерью (1884, ГТГ) пронизывает сознание неумолимого движения жизни.

В целом ряде статей и писем 80-х гг. XIX в. К. подвел итог своим размышлениям о назначении искусства. Важнейшим положением его эстетики стало требование совершенства живописной формы. Он призывал художников писать «просто, легко, свободно и, мало того, обворожительно», но предостерегал от утраты «самого дорогого качества художника - сердца». Немало сил К. отдал привлечению в ряды передвижников Репина, В. Д. Поленова, Н. А. Ярошенко, В. И. Сурикова и др. Он радовался достижениям талантливой молодежи, успехам реализма в рус. искусстве, в к-ром видел оправдание усилий своей жизни.

К. умер в С.-Петербурге, в мастерской, за работой над портретом доктора К. Раухфуса (1887, ГРМ). Похоронен на Смоленском кладбище; в 1987 г. К. был перезахоронен в некрополе Свято-Троицкой Александро-Невской лавры.