КОРНИЛИЙ

Одной из наиболее сильных сторон архиерейской деятельности К. была забота о сохранении и приумножении владений новгородского Софийского дома. Ранее в сложных экономических условиях после Смутного времени митр. Киприан (Старорусенков) (1626-1634) отказался от ряда церковных земель в пользу гос-ва. К. составил план действий по возвращению этих земель. В окт. 1683 г. К. подал на имя царей Иоанна и Петра челобитную с просьбой дать выписи из писцовых книг на церковные и пустые вотчинные земли, принадлежавшие кафедре. Писцовые материалы К. подкрепил ссылками на соборные решения и правила св. отцов, прося государей передать ему эти земли. Однако просьба не была удовлетворена. Нередко на челобитные К. о возврате земель светская власть отвечала компенсацией потери денежным жалованьем. Напр., вместо возвращения земель, утраченных после «литовского и шведского разорения» и впосл. «ложно» захваченных помещиками, К. получил жалованье 130 р. на год (АИ. Т. 5. № 137. С. 235-238). Годовое жалованье из приказа Большой казны на 1681/82 г. на содержание соборных и приходских церквей Новгородской епархии, покупку лампад и свеч, на жалованье К., всему черному и белому духовенству епархии, церковнослужителям, а также средства на милостыню и богадельни составили 1695 р. 10 алтын (ААЭ. Т. 4. № 248. С. 344).

Более успешной была деятельность К. по приписке мон-рей. По подсчетам Б. Д. Грекова, в 1685-1698 гг. к Дому Св. Софии было приписано 35 мон-рей, общее их количество к концу архиерейства К. достигло 41 (Греков. 1960. С. 202-204, 236). Наиболее распространенным приемом приписки мон-ря к кафедре было обращение с челобитьем к патриарху взять на оброк земли пустующего мон-ря на условиях его отстройки и получения прежних монастырских вотчин. Нередко обедневшие монастыри сами просили о приписке к крупному землевладельцу - Новгородскому архиерейскому дому. Основаниями для приписки мон-рей в челобитных К. патриарху нередко служат смежность земель, стояние церквей «без пения», защита от соседей, покусившихся на вотчины мон-ря, иногда приписка рассматривалась в качестве компенсации за отобранные ранее земли. Вслед за присоединением монастыря кафедра организовывала «дозор» и опись его владений (см. напр.: АЮБДР. Т. 2. № 128. 3. Стб. 52-62; общее межевание всех мон-рей 21 июня 1692: АИ. Т. 5. № 214. С. 367-368).

Особой заботой К. пользовался Троицкий Зеленецкий мон-рь, в котором он принял постриг. К Зеленецкому мон-рю были приписаны Иоанновский в Ладоге, Васильевский, Гостинопольский и Спасский Нередицкий мон-ри. В духовной грамоте К. упоминал, сколько он сделал для обители, будучи митрополитом: «...недостатки же всех церковных вещей, елико довлеет, святыми иконами, и ризами, и книгами, и всякой утварию, и колоколами исполнишася нашего смирения келейною казною» (АЮБДР. Т. 2. № 238. Стб. 734-736). В авг. 1676 г. К. заказал напрестольное Евангелие в серебряном окладе (Зеленецкий Троицкий мон-рь // Ист.-стат. сведения о С.-Петербургской епархии. СПб., 1883. Вып. 7. С. 477-478); в 1695 г. «построил» наперсный крест с частицами мощей мн. святых. В Зеленецком мон-ре в 1680-1688 гг. были возведены сохранившиеся до настоящего времени каменные Троицкий собор (1683-84), примыкающая к нему колокольня, Благовещенская ц. с трапезной, келейные корпуса, ограда с надвратной Иоанно-Богословской ц.

При К. на всей территории епархии велось каменное строительство. Были возведены Никольский собор Вяжищского мон-ря (1681-1685) и Знаменский собор в Новгороде, где хранилась чудотворная новгородская икона Божией Матери «Знамение» (1682-1688). По мнению Вл. В. Седова, в архитектуре этих храмов заметно влияние ростовской школы митр. Ионы (Сысоевича) (Седов. 1999). Строительство Знаменской ц. К. поддерживал «немалым домовые своея казны истощением и прилежным в деле рассмотрением» (ПСРЛ. 1879. Т. 3. Вып. 2. С. 380). В соответствии с новыми представлениями о внутрицерковном пространстве в Софийском соборе были осуществлены изменения: «...мост поднят, 3 столпа круглые, светлости ради, и окна выбраны и грани высечены и пространство велие учинено» (Там же. С. 377).

Деятельность К. по укреплению экономических позиций Новгородского дома в целом была весьма успешной. По оценке Грекова, «с сер. XVII в. Дом Св. Софии заметно начинает снова расти и к концу века, особенно под пастырским жезлом владыки Корнилия, снова достигает высокой степени богатства и силы, как будто для Св. Софии возвращаются старые времена» (Греков. 1960. С. 26).

При К. были расширены домовые владения кафедры. Так, в 1676 г. сгорело Московское подворье Софийского дома вместе с расположенной рядом ц. св. прор. Илии. Царь Феодор Алексеевич удовлетворил просьбу К. передать ему землю сгоревшей церкви, после чего за счет кафедры подворье было отстроено (Там же. С. 126).

Сложной церковной проблемой во 2-й пол. XVII в. была епархиальная реформа. Новгородский владыка присутствовал на заседании церковного Собора 15 окт. 1674 г., постановившего привести границы епархий в соответствие с границами уездов по писцовым книгам так, чтобы уезды полностью входили в состав епархий. В результате часть территорий Новгородской епархии (земли в Угличском и Важском уездах, погосты в дворцовой Устьянской вол.) отошла Ростовской митрополии (ААЭ. Т. 4. № 204. С. 263). Сохранились 2 письма, датированных апр. 1677 г., в которых Ростовский митр. Иона просит К. не собирать подати с переданных Ростовской епархии церквей (Арх. СПб ИИ РАН. Ф. 171. Переплет 5. № 220. Стб. 103-107).

В нояб. 1681 г. на церковном Соборе по предложению царя Феодора Алексеевича из состава Новгородской епархии была выделена Холмогорская и Важская архиепископия (АИ. Т. 5. № 75. С. 110). В грамоте патриарха Иоакима от 15 апр. 1682 г., данной Холмогорскому и Важскому архиеп. Афанасию (Любимову), названы территории, вошедшие в новую епархию за счет Новгородской: Холмогоры, Архангельск с уездами, Кола, Вага, четверти Важского присуда (Шенкурская, Верхневажская, Подвинская, Кокшенгская с Устьянскими волостями), а также Соловецкий мон-рь с Анзерским Голгофо-Распятским муж. скитом (Покровский. 1906).

Размен землями между Новгородской и Холмогорской епархиями произошел в 1682 г. Однако окончательное урегулирование всех формальностей оказалось сложным делом. Об этом свидетельствует обширная переписка К. со стряпчим Новгородского архиерейского дома весной-летом 1683 г. Причиной стал спор между К. и архиеп. Афанасием относительно того, как платить «гривенные» деньги (на богадельни) с церквей, находившихся на переданных территориях; в Москве был даже взят под стражу воротник Новгородского подворья (Арх. СПб ИИ РАН. Ф. 171. Переплет 5. № 237. Стб. 187, 190).

К. регулярно обращался к царям с просьбами освободить его приписные мон-ри от власти местной администрации, воевод, на которых постоянно получал жалобы (АИ. Т. 5. № 146. С. 247-248; Греков. 1960. С. 204, 229). Примером борьбы К. за интересы кафедры и подсудных ей лиц служит дело о софийских даточных людях. В окт. 1687 г. К. отправил челобитные царям, в московские приказы, новгородским воеводам. Митрополит писал о том, что мн. даточные люди, которых было указано взять в стрельцы, «устарели и одряхлели и увечны, а иные в домех своих померли и вместо тех старых и увечных салдат... нашли вновь людей разных чинов»; К. просил не брать в стрельцы старых солдат, их детей, братьев и племянников. По этому делу Разрядный приказ произвел разыскание, обратившись за справками в Иноземский приказ. Итогом стала царская грамота от 10 янв. 1688 г. с предписанием оставить за К. и новгородскими властями всех родственников старых даточных людей (РГАДА. Ф. 210. Столбцы Новгородского стола. № 241. 1687-1688 гг. Л. 326-343). В 1685 г. К. добился разрешения не принимать в архиерейские мон-ри своей епархии увечных солдат и стрельцов, посланных туда по царскому указу (Греков. 1960. С. 227).

30 апр. 1687 г. патриарх Иоаким распорядился собирать церковную дань в Новгородской епархии по образцу Патриаршей области (10 алтын с каждой церкви). Однако 7 июля К. отправил патриарху челобитную, в к-рой указывал, что такая уравнительная система вредна для священства, и в его епархии было принято устанавливать дань в зависимости от численности прихожан в церкви. В грамоте патриарха от 14 июля было указано: «Данных и десятильничих доходов зборов епархии... чинить по твоему разсмотрению, точию б попом и церковным причетником великой излишей тягости не было» (Арх. СПб ИИ РАН. Ф. 171. Переплет 8. № 385. Стб. 87).

К. предпринял ряд попыток адм. реформ в епархии, к-рые свидетельствуют о его борьбе за независимость в управлении епархией от московских властей. Из 10 назначений в епархии диаков и приказных людей в 1674-1694 гг. только 2 были по совместному указу патриарха и К., остальные назначения К. сделал самостоятельно (Греков. 1960. С. 96). В 1689 г. по указу К. был создан автономный от архиерейского Разряда и Казенного приказа Дворцовый приказ, в обязанности к-рого входило «всякия дворцовыя дела ведать и меж домовыми и приписных монастырей крестьяны и бобыли расправа чинить». Однако это нововведение просуществовало неск. месяцев, затем Дворцовый приказ был объединен с Казенным. К. также предпринимал попытки ограничить влияние дворецких Софийского дома (Там же. 1960. С. 65, 113).

В период архиерейства К. в епархии активно распространялся старообрядческий раскол (см. Старообрядчество), с к-рым он боролся совместно со светской администрацией. Из Москвы регулярно поступали грамоты о повсеместном сыске раскольников и расколоучителей. Др. проблемой стали «гари» (самосожжения). Так, в 1687-1689 гг. старообрядцы дважды захватывали Корнилиев Палеостровский в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-рь и совершали массовые самосожжения, некоторые из них пытались бежать в Швецию. Основной формой борьбы с такими явлениями были сыск и следствие, кроме этого предпринимались и просветительские меры: в 1682 г. по патриаршему указу в Новгородской епархии были распространены 20 экз. кн. «Увет» (книги выкупались по цене 13 алтын 2 деньги за счет духовенства) (АИ. Т. 5. № 98. С. 154-155). По случаю казни Никиты Пустосвята (см. Н. К. Добрынин) К. предписал по всей епархии читать тетради с выписками из соборных решений (Там же. № 91. С. 144).

Другим направлением деятельности К. стала борьба со злоупотреблениями духовенства в епархии. В наказе архим. Тихвинского монастыря Варсонофию от 20 авг. 1678 г. К. предписал наблюдать за выполнением следующих норм во всех церквах и мон-рях, подведомственных Тихвинскому мон-рю: 1) проводить молебны о здравии всех членов царской семьи по двунадесятым праздникам и в дни их ангелов; 2) совершать богослужения исключительно по новоисправленным книгам, единогласно «и над просфорами четвероконечнаго креста», а «непокорников» за «крепкими поруками» высылать в Новгород; 3) проверять наличие во всех церквах достаточного количества мира и масла; 4) следить за благочестивым поведением прихожан в церкви, регулярным посещением ими богослужений и ежегодной исповедью; 5) досматривать у всего духовенства наличие ставленных, благословенных, патрахельных грамот, «и которые грамоты нашею рукою не подписаны, и тех... за поруками ж высылать к подписи»; 6) отсылать в Новгород заверенные списки со всех духовных грамот; 7) «велеть... чернцом и черницам жити в монастырех», а не в миру с мирскими людьми; 8) учинить «заказ крепкой», чтобы лица духовного звания «на кабак пить не ходили и в миру до великого пьянства не упивались, и пьяны по улицам не валялись бы» (за нарушение этого правила архим. Варсонофий уполномочен взимать «пени по полтине на человека, и те деньги присылать же в Великий Новгород с иными Софийскими сборными деньгами вместе»); 9) вершить судные и духовные дела, а в случае затруднений незамедлительно писать в Новгород и высылать все материалы истца и ответчика в архиерейскую канцелярию (ААЭ. Т. 4. № 225. С. 310-312). В указе К. 1681/82 г. говорилось о строгом соблюдении Великого поста, составлении поповскими старостами списков лиц, «кто явится в сем противник», и отсылке этих сведений в митрополичий Судный приказ. Аналогичные грамоты направлялись священникам с требованием строго надзирать за соблюдением троеперстного сложения (ДАИ. Т. 10. № 76.1, 2. С. 321-322). В каждой грамоте, касающейся судных дел, К. обязательно обращался к духовенству своей епархии с требованием неустанно искать «противников» и «истинной веры развратников» и немедленно направлять их в Судный приказ (Там же. № 91. С. 412-413). Не забывал он и о благочинии в мон-рях, рассылая грамоты с разъяснением особенностей монашеского обихода (АИ. Т. 5. № 213. С. 366-367). В 1681-1682 гг. К. разослал грамоты с требованием строго пресекать возможность пострижения в монашество мужей при живых женах и наоборот (ДАИ. Т. 8. № 92. С. 316-317).

Основные идеи К. по надзору за церковным благочинием в епархии нашли отражение в созданном им Тиунском наказе (март 1687). В преамбуле к наказу К. написал, что, желая сохранить Предание и защитить Церковь от пороков, в Новгороде был создан Тиунский приказ во главе с соборным ключарем Н. Тихановым и 3 выборными соборными священниками, «искусными и доброжелательными». Приказ должен быть следить, чтобы во всех церквах были единовременный благовест и единогласное пение, благочиние во время церковной службы и крестных ходов, ежедневная служба, регулярные проповеди; соблюдался запрет на пьянство для духовенства. В случае выявления нарушений приказ был обязан поставить в известность митрополита (АИ. Т. 5. № 152. С. 262-264). Спустя несколько лет меры по борьбе с пьянством духовенства были усилены. По указу К. от 10 дек. 1690 г. архиерейским разрядным подьячим и недельщикам вменялось в обязанность «имать» всех лиц духовного звания на кружечных дворах, а также на улицах, если они появятся там пьяными, и взимать с них пеню, т. е. штраф (Там же. № 203. С. 350). За невыполнение этого указа на служащих также налагался штраф. Такое решение К. привело к падению доходов кружечных дворов города, что вызвало недовольство купца С. Гаврилова, который подал в Новгородский приказ челобитную с просьбой, «чтобы освященному чину судимым быть в Великом Новеграде в приказной палате», а не в архиерейском духовном приказе. Дело дошло до патриарха Адриана, к-рый одобрил действия К. и послал увещевательную грамоту челобитчику, чтобы тот «во всем непреслушен и непрекословен» К. был и «никакого досаждения к нему не приносил»; в случае дальнейшего проявления неуважения к К. патриарх грозил Гаврилову церковным отлучением (АИ. Т. 5. № 186. С. 322-324; Греков. 1960. С. 102).

В окт. 1692 г. К. составил духовную грамоту, адресованную его преемникам по митрополии. В ней он кратко изложил основные вехи своей биографии, сделав акцент на неразрывной связи с Троицким Зеленецким мон-рем, который просил поддерживать и оберегать после своей кончины (АЮБДР. Т. 2. № 238. Стб. 734-736).

В лит-ре нет единого мнения о принадлежности перу К. Жития прп. Мартирия Зеленецкого и канона ему же. Еп. Амвросий (Орнатский) и архиеп. Филарет (Гумилевский) приписывали авторство К. и датировали сочинение 1695 г. В. О. Ключевский был не согласен с их т. зр. По мнению Е. В. Крушельницкой, Житие было составлено не позднее 70-х гг. XVII в. (по датировке наиболее раннего списка Жития) по поручению К. неизвестным автором. Канон и Служба прп. Мартирию в основной части взяты из общих Миней, но тропарь и стихиры, возможно, были созданы К. (Крушельницкая. 1993. С. 183).

3 марта 1695 г. К. оставил кафедру и удалился на покой в место своего пострижения, в Зеленецкий мон-рь, где через 3 года скончался («на Сырной неделе в пяток»). Погребен в подцерковье Троицкого собора обители, рядом с ракой прп. Мартирия Зеленецкого († 1603). В 1912 г. над местом погребения К. была поставлена новая мраморная гробница.

Рядом с гробницей К. в деревянном футляре находились его мантия, «светлокофейного цвета, богатой материи», клобук и четки (Зеленецкий Троицкий мон-рь // Ист.-стат. сведения о С.-Петербургской епархии. СПб., 1883. Вып. 7. С. 473-474). В монастыре хранились епитрахиль К., его костяной и деревянный посохи, а также серебряные складни в позлащенных окладах «мерою в 5 вершков» с изображениями, в частности, священноисп. Василия Анкирского и мц. Параскевы, которые, согласно монастырскому преданию, были небесными покровителями родителей К.