КОНСТАНЦИЙ I

Род. на синайском подворье св. Иоанна Предтечи в к-польском квартале Балат, где постоянно проживал его дядя, архиеп. Синайский Кирилл I (1759-1790). Окончил народную школу прихода Ксилопорта, а затем Патриаршую школу в квартале Фанар. По завершении обучения принял монашество, был рукоположен во диакона и в 1787 (или 1788) г. сопровождал архиеп. Кирилла в Молдавское княжество для инспектирования мон-рей и подворий, принадлежавших Синайскому мон-рю. В Яссах К. продолжил образование, в т. ч. овладел франц. языком. Там на него обратил внимание главнокомандующий русской армией граф П. А. Румянцев-Задунайский; по его рекомендации в 1790 г. К. отправился в Киев, где было синайское подворье - киевский во имя вмц. Екатерины мужской монастырь, и поступил в КДА. В течение 4 лет К. прослушал полный курс обучения, изучил лат., рус. и церковнослав. языки и усовершенствовался в нравственно-аскетическом отношении. В 1794 г., по окончании академии, К. вернулся в К-поль и через год отправился в Каир на Джуванийское подворье Синайского мон-ря. В нач. 1796 г. он был вызван в К-поль, рукоположен во иеромонаха, а затем получил сан архимандрита и в 1797 г. был назначен игуменом греческого монастыря вмц. Екатерины в Киеве. В этой должности К. оставался до избрания в 1804 г. архиепископом Синайским, успев за 8 лет управления благоустроить киевский мон-рь. В Киеве К. начал заниматься археологией и историей, познакомился со мн. рос. учеными. К. пользовался расположением Московского митр. Платона (Левшина). Высшее духовное начальство неоднократно привлекало К. в качестве посредника к переговорам с представителями Вост. Церкви.

Получив в нач. 1804 г. извещение о заочном избрании архиепископом Синайским, К., по свидетельству людей, хорошо его знавших, «не столько обрадовался сему лестному избранию, сколько болезновал о предстоящем удалении из России» (К. З. 1860. С. 249). Приняв «единственно из послушания Церкви» новое назначение, К. оставался в Киеве до получения одобрения Синода РПЦ и Высочайшего соизволения на отъезд и лишь в нач. осени 1804 г. отправился через Одессу в К-поль и затем в Иерусалим, где в нояб. состоялась его архиепископская хиротония. Однако политическая ситуация на Ближ. Востоке не сразу позволила ему прибыть в Каир или на Синай, чтобы приступить к своим обязанностям. В 1805 г. командир албан. корпуса янычар Мухаммад Али сместил османского наместника Египта Хуршид-пашу и занял его место, однако полностью подавить мамлюкскую оппозицию ему удалось только в 1811 г. 1805 г. К. провел в Палестине в ожидании благоприятных обстоятельств для безопасного следования либо морем через Египет, либо через Аравийскую пустыню в Синайский мон-рь. В 1806 г. он переехал на синайское подворье на Кипре, но из-за боевых действий между Великобританией и Францией в Средиземноморье мирное морское сообщение было прекращено, и К. был вынужден остаться на острове на неск. лет. В 1811 (или 1813) г. К. переселился в К-поль, проводя зиму на синайском подворье в квартале Балат, а лето - на о-ве Антигона в Мраморном м., «разделяя время между должностными занятиями по своей епархии и учеными упражнениями, а отчасти занимаясь садоводством» (Там же. С. 250). Благодаря К. синайское подворье стало местом, где для ученых бесед собирались патриархи, архиереи, политические деятели, ученые, дидаскалы, проповедники и др. клирики. К. содействовал учреждению и поддержанию греч. школ, оказывая им в т. ч. и финансовую помощь. Во время греч. национально-освободительной революции 1821-1829 гг. он жил преимущественно на о-ве Антигона, где по-прежнему занимался археологией и историей. Уединенный образ жизни позволил К. избежать репрессий со стороны османских властей, жертвами к-рых стали мн. греч. иерархи во главе со сщмч. Григорием V, патриархом К-польским.

После подписания Адрианопольского мира в 1829 г. К. участвовал в восстановлении церковной жизни К-польского Патриархата. При патриархе Агафангеле (1826-1830) он, «как человек ученый, приглашался в Патриархию для обсуждения проекта об обязанностях Вселенского Патриарха и Священного при нем Синода, составленного при Патриархе ввиду общего расстройства церковных дел» (Соколов. 1901. С. 72). Есть сведения, что кандидатура К., пользовавшегося общим уважением и доверием духовенства, паствы и даже тур. властей, неоднократно выдвигалась при очередном освобождении К-польской кафедры, но он каждый раз уклонялся от Патриаршества, предпочитая спокойный и независимый образ жизни (К. З. 1860. С. 251-252).

Будучи избранным на К-польскую кафедру, К. сохранил звание и должность архиепископа Синайского. Вступив на Патриарший престол, он прежде всего исхлопотал у Высокой Порты разрешение о возвращении из изгнания бывш. патриархов Анфима III, Хрисанфа и Агафангела. К. пытался улучшить экономическое положение К-польской Патриархии, в т. ч. принял меры к уменьшению ее громадного долга. За 4 года Патриаршества К. были открыты начальные народные школы в К-поле, общая школа в Филиппополе (ныне Пловдив, Болгария) и коммерческое уч-ще на о-ве Халки (1831), приведены в должный порядок быт и жизнь к-польских монастырей и Патриаршей школы (во главе к-рой был поставлен известный дидаскал Н. Логадис), восстановлена патриаршая типография и предпринято исправление богослужебных книг при участии иером. Варфоломея из мон-ря Кутлумуш. К. благоустроил патриаршую резиденцию на Фанаре, восстановил храм «Живоносного Источника» иконы Божией Матери мон-ря в Балыклы, при к-ром началось строительство народной больницы. Патриарх энергично и систематически защищал права и привилегии греков. Так, в 1830 г. ему удалось опротестовать и отменить насильственное перемещение Софийского митр. Иоакима в Видин, в 1831 г. он предотвратил попытку османских властей в Визии завладеть церковными средствами, предназначенными для вдов и сирот. К. стремился открывать школы при мон-рях на их средства, вверять их надзору духовенства и вести учебное дело на основе церковности. Он живо интересовался церковной проповедью - сам часто произносил поучения и побуждал к этому др. клириков. К. был большим любителем церковного пения и требовал, чтобы архиереи подражали ему в благоговейности и торжественности богослужения. К. старался оградить свою паству от инославной пропаганды, проявлял заботу и о греках диаспоры. 20 окт. 1832 г. он направил греческой общине Калькутты послание, в к-ром убеждал прихожан твердо держаться Православия и давал протосинкеллу Анании ряд указаний насчет духовного руководства паствой.

При К. были установлены отношения с правительством Греции во главе с И. Каподистрией, к-рый желал создания независимой Церкви на освобожденных от турок территориях, но считал, что автокефалия должна быть получена каноническим путем. Переговоры, шедшие по этому вопросу в 1830-1831 гг. с К-польским патриархом, были прерваны после убийства Каподистрии. Автокефалия Элладской Православной Церкви была провозглашена в 1833 г., при новом правителе Греции - кор. Оттоне I, однако Восточные патриархи отказались ее признать как объявленную в одностороннем порядке, без согласия Синода К-польской Православной Церкви. Несмотря на церковный конфликт, урегулированный только в 1850 г., К. продолжал своими советами содействовать установлению должного церковного порядка и сохранению догматического единства с К-польской Церковью. При участии К. были упорядочены церковные дела в Сербии, к-рой была предоставлена внутренняя церковная автономия.

В 1831 г. по распоряжению патриарха на Крите из-за запустения острова и малочисленности населения было осуществлено слияние ряда епархий: Кидонийская была объединена с Кисамской, Иерская - с Ситийской, Аркадийская - с Петрской, Авлопотамская - с Рефимнской, Лампская - со Сфакийской, Херсонесская и Гортинская - с Критской митрополией.

Особым покровительством патриарха пользовались афонские мон-ри. В 1830 г. он разрешил спор между мон-рем Пантократор и Илии пророка скитом, причем встал на сторону рус. иноков. В 1832 г. К. ввел дифференцированный подход при уплате хараджа: насельники крупных мон-рей стали платить больше, а монахи из бедных келлий - меньше. В 1833 г. патриарх подтвердил киновиальное устройство Пантелеимонова мон-ря и избрание игуменом иером. Герасима, в 1834 г.- установил общежительный устав в мон-ре Дохиар.

К. предоставил большому числу мон-рей ставропигиальные права (напр., Неа-Мони на Хиосе, Троянскому в Тырновской епархии, вмч. Георгия Победоносца в Васесе на о-ве Карпатос и др.) или подтвердил их ставропигиальный статус (Влатадона в Фессалонике, Анастасии св. Узорешительницы муж. ставропигиального мон-ря на п-ове Халкидики, мон-рей Успения Пресв. Богородицы (Моливдоскепасту) близ Коницы, св. Отцов в Янине и др.), что защищало обители от произвола и разорения.

К. предписал игумену мон-ря Сумела в Трапезундской митрополии строго следить за возрастом вступающих в брак (15 лет для жениха и 14 для невесты). Браки католиков и др. инославных с православными разрешались только после их присоединения к правосл. Церкви.

Деятельность К. распространялась и на др. Поместные Церкви. Он взял на себя заботы об уплате долгов Святогробского братства в Иерусалиме, оказывал помощь Антиохийскому престолу. Так, в послании от 13 авг. 1830 г. К. поручил Рымникскому епископу «взять на себя попечительство о принадлежавшем Антиохийскому престолу монастыре св. Спиридона в Бухаресте, так как управлявший им игумен недобросовестно понимал свои обязанности в отношении и к монастырю и к Антиохийской Церкви» (Соколов. 1905. С. 31). Позже Антиохийский патриарх Мефодий (1823-1850) в поисках дополнительных средств обратился к К. с просьбой «исхлопотать от русского правительства ежегодную в пользу Антиохийского престола субсидию в сто рублей» (Там же). Однако К. не успел удовлетворить это ходатайство. Он был обвинен в приверженности России и 18 авг. 1834 г. лишен кафедры вслед. доноса вел. везирю Тырновского митр. Констанция (позднее ставшего преемником К. на К-польском престоле с именем Констанций II), интриг бывшего валашского чиновника Панайота (Панайотакиса) Ангелопулоса и вмешательства британского посланника в К-поле Дж. Понсонби. Не исключено, что в низложении К. сыграл свою роль и торжественный прием, оказанный патриархом российским морякам под командованием гр. Н. Н. Муравьёва-Карского, направленного в 1832 г. на Босфор для оказания дипломатической помощи султану Махмуду II при обострении отношений с Египтом. «С каким безыскусственным восторгом и сердечным пастырским благословением,- вспоминал о тех событиях очевидец, - Святейший Константий (Констанций.- Авт.) принимал усердно посещавших его в патриаршей обители военачальников наших и офицеров морских и сухопутных! Но не довольствуясь этим, он поспешил еще испросить себе тогда у султана разрешение отправиться с причтом в русский лагерь, расположенный на азиатском берегу Босфора, куда прибыв, обошел, осенил крестом и окропил святою водою занятые нашими воинами палатки; причем русское войско, одушевленное благословением невиданного прежде Патриарха, обращавшегося к нему на русском языке, громко приветствовало его. При отъезде из лагеря он благословил главного вождя святою иконою с мощами в залог благословения и молитв своих о христолюбивом воинстве единоверной России» (К. З. 1860. С. 253-254). Разумеется, подобная демонстрация дружественных чувств не могла остаться незамеченной европ. дипломатами и вряд ли пришлась по душе султану, для которого Россия продолжала оставаться враждебной державой.

Оставаясь в должности архиепископа Синайского до кончины, К. уделял большое внимание поддержанию благосостояния мон-ря вмц. Екатерины. Кроме того, имея большой опыт в делах управления церковной недвижимостью, К. от лица Восточных патриархов вел переписку с Синодом РПЦ относительно прав греч. монастырей, подворья к-рых после Бухарестского мира (1812) оказались на территории Российской империи.

Деятельность К. была направлена на сохранение Православия и соблюдение церковных интересов в условиях активизации европейской дипломатии и ее вмешательства в дела Вост. Патриархатов. В качестве местоблюстителя Антиохийского престола для разрешения т. н. «дела о камилавках» (греко-униатский патриарх Максим в целях прозелитизма предложил униат. духовенству употреблять облачения правосл. священников) он обращался в Синод РПЦ. В результате российским дипломатам удалось добиться от Высокой Порты фирмана в пользу православных. Сознавая необходимость развития духовного образования в Сирии, К. ходатайствовал перед Синодом также и об открытии там правосл. школ и духовных уч-щ. В 1850 г. К. неоднократно выступал в защиту прав Иерусалимской Православной Церкви на св. места Иерусалима и Вифлеема против притязаний католиков. Иерусалим, по словам К., «не вооруженною рукою, но дипломатическими хитрыми средствами сделался спорным яблоком или каменем соблазна» (РГБ ОР. Ф. 188. Картон 7. Ед. хр. 30. Л. 11). В ответ на брошюру Э. Боре «О святых местах на Востоке» К. написал «Опровержение против исключительных притязаний Западной Церкви и римско-католических государей на право обладания святыми местами» (᾿Απάντησις κατὰ τοῦ ζητήματος τοῦ κ. Εὐγενίου Βορὲ περ τῶν ἐν ῾Ιεροσολύμοις ῾Αγίων Τόπων. Κωνσταντινούπολις, 1851). Единственно действенной мерой «против пагубного наводнения пропаганды» К. считал просвещение православной паствы и старался привлечь внимание российского императора «к западной политике, угрожающей Православной вере на Востоке»: «Чтo мы, слабые Патриархи, можем сделать, если сильная десница Его Императорского Величества (ходатайством Святейшего Синода) не поддержит в сих восточных странах Православную веру как небесный ее защитник?» (РГБ ОР. Ф. 188. Картон 7. Ед. хр. 30. Л. 7).

В 50-х гг. XIX в. К. принял участие в дискуссии о способе принятия инославных в лоно Церкви: через Крещение или через миропомазание. Полемика, начатая англикан. диак. У. Палмером в 1850 г., получила большой резонанс в Греции и на Западе. Брит. дипломатия старалась использовать обрядовые различия в качестве повода к межцерковному конфликту. Дискуссия закончилась после того, как К. был послан список с хранившейся в архиве иностранных дел грамоты К-польского патриарха Иеремии III имп. Петру I, в которой дозволялось нем. принцессе, избранной в невесты его сыну Алексею Петровичу, присоединиться к Православию через миропомазание.

Серьезной проблемой в отношениях Синайской архиепископии и Александрийской Православной Церкви оставался т. н. синайский вопрос. Поскольку богослужения синаитов на Джуванийском подворье в Каире привлекали множество верующих и тем самым лишали доходов Александрийских патриархов, те пытались либо запретить посещение служб посторонними лицами, либо закрыть церковь. В мае 1852 г. К. просил Александрийского патриарха Иерофея II снять запрет совершать богослужения на Джуванийском подворье, письменно обещая, что «всегда отправляться будет обедня зело рано и дверем затворенным, и никого из православных светских впускать не будут, чтобы тем не причинить малейшего убытка и ущерба свечам и кружке патриаршего храма» (РГБ ОР. Ф. 188. Картон 7. Ед. хр. 30. Л. 36 об.). После очередного отказа К. обратился за помощью к А. Н. Муравьёву, как к эпитропу Александрийской Православной Церкви. Он просил его ходатайствовать, чтобы «благодетельная к (Александрийскому.- Авт.) Патриаршему престолу Россия принудила его (Иерофея II.- Авт.) ради божественного дела снять запрещение, которое постыдно Православию пред лицем других христианских сект в Египте и еще более его сану» (Там же. Л. 37). Свою просьбу К. мотивировал и тем, что Иерофею II было разрешено прислать в Россию архиерея для сбора милостыни и открыть подворье Александрийской Православной Церкви в Москве. Муравьёв обратился к патриарху Иерофею с письмом, в котором описал нежелательные для Александрийского престола последствия: «Поверьте, что это охладит сердца всех к Вашему собственному делу, если даже меня, искреннего ревнителя Вашего, который не раз доказал Вам свою преданность, оно охлаждает, и Вы более потеряете здесь, нежели выиграете у себя, продолжая такого рода запрещение... Доколе синаиты не получат желанного разрешения служить у себя литургию, я совершенно отстранюсь от всего и буду ожидать с нетерпением по сему печальному вопросу решительного слова - разрешаю!» (РГБ ОР. Ф. 188. Картон 3. Ед. хр. 10. Л. 57). Муравьёв убеждал патриарха, что открытие в Москве подворья увеличит доходы Александрийской Церкви и «не убогие синаиты ей опасны, которые только громки именем их нынешнего архиепископа, а страшен ей соблазн, который распространяется повсеместно молвою о внутреннем несогласии Православных Церквей в Египте» (Там же. Л. 82 об.).

Конфликт, связанный с богослужениями на Джуванийском подворье, разрешился только после окончания Крымской войны. В февр. 1858 г. Иерофей II сообщил, что не только позволил синаитам совершать литургию на этом подворье, но и лично возглавил там первое богослужение (Там же. Л. 70-70 об.). Много внимания на протяжении служения К. уделял и синайскому подворью в Киеве.

В июле 1858 г. российский посланник в К-поле А. П. Бутенёв выступил с предложением о пожаловании К. ордена св. равноап. кн. Владимира 1-й степени. В отношении к управляющему МИД кн. А. М. Горчакову от 8 июля 1858 г. Бутенёв перечислял заслуги старейшего греч. иерарха и обращал внимание на его связь с Россией и РПЦ: «Если многоуважаемая личность сего Патриарха дает ему бесспорное право занять первое место между владыками Восточной Церкви, то для нас особенно памятна его непоколебимая преданность к России и Православию. Как ревнитель веры, он стоял и стоит еще бодро на страже Православия от всех иноверческих посягательств. Как питомец России, Патриарх Константий принадлежит к числу немногих остатков старины, которые словом и делом напоминают нынешнему греческому духовенству, как многим оно нам обязано и как неразрывно соединено его собственное будущее с судьбами России» (АВП РИ. Ф. 161. Оп. 46. Ед. хр. 14, Л. 3-3 об.). 27 сент. 1858 г. последовало Высочайшее соизволение на «сопричисление Патриарха Архиепископа Синайской Горы Константия к ордену св. Александра Невского».

В первых числах янв. 1859 г. патриарх тяжело заболел и из-за отсутствия врачебной помощи на о-ве Антигона переехал в К-поль, на синайское подворье. Там «напутствованный молитвами и таинствами Церкви, тихо, почти незаметно для окружающих, скончался» (К. З. 1860. С. 255). К. был погребен в мон-ре в честь иконы Божией Матери «Живоносный Источник» в Балыклы. В 1865 г. его прах был перенесен в монастырь вмц. Екатерины на Синае, благоустройству к-рого К. посвятил большую часть своей жизни.

В русском некрологе говорилось: «Патриарх Константий, без сомнения, замечательнейший из высших иерархов (а может быть, и многих своих предшественников), более полувека почитался украшением Православной Церкви на Востоке сколько пастырскими своими доблестями, столько же и светлым умом, миролюбивым характером, глубокою опытностию и многостороннею ученостию. Ученые его труды, особенно археологические, были известны и на Западе. Но едва ли не меньшею известностию он пользовался и в России» (Там же).

Тесные узы с молодости связывали К. с Россией и РПЦ. Бутенёв отмечал «пламенную любовь и преданность к русскому имени, которая с тех пор не покидала его» (АВП РИ. Ф. 161. Оп. 46. Ед. хр. 14, Л. 1 об.- 2 об.). На протяжении архипастырского служения К. находился в постоянной переписке с Синодом РПЦ по важнейшим проблемам Вост. Церкви, положив тем самым начало конструктивным отношениям между Российским Синодом и Вост. Патриархатами. Об отношении к К. в России можно судить по словам свт. Филарета (Дроздова), сказанным им в 1859 г. при получении известия о его кончине: «Светлый луч восточной иерархии угас кончиною Святейшего Патриарха Константия» (Филарет Московский, свт. Собр. мнений. 1886. С. 186).

К. является автором ряда богословских, исторических и полемических сочинений. Еще при жизни он именовался «иерархом-философом», а в историю вошел с эпитетом «мудрый». К. поддерживал научно-культурные контакты с многими российскими иерархами, церковными и дипломатическими деятелями.

К. принадлежат исторические и топографические труды - описания Александрии (Древняя Александрия: Путешествие Киево-Екатерино-Греческаго монастыря архим. Константина. М., 1803 (парал. изд. на рус. и греч. языке, греч. заголовок: ᾿Αρχαία ᾿Αλεξανδρεία, ἤτοι ἱστορικὴ κα ἀρχαιολογικὴ περιγραφὴ τῆς πόλεως ταύτης)) и К-поля (Константиниада (Κωνσταντινιὰς παλαία τε κα νεώτερα: ἤτοι περιγραφὴ Κωνσταντινουπόλεως. Βενετία, 1824, Κωνσταντινούπολις, 18442; Θεσσαλονίκη, 1979; пер. на франц. язык: Constantiniade, ou description de Constantinople ancienne et moderne. Constantinople, 1846)). Им были написаны многочисленные пояснительные замечания и археологические справки, в т. ч. об обнаруженном при раскопках на к-польском ипподроме древнем пьедестале и надписях на нем. Ценные сведения по церковной истории и археологии содержатся в письмах К. к Муравьёву. Др. важным сочинением К. по истории и археологии Египта стали «Заметки о Египте: Описание всего древнего и нового Египта» (Αἰγυπτιακὰ, ἤτοι περιγραφὴ ἁπάσης τῆς Αἰγύπτου ἀρχαίας τε κα νεωτέρας. Κωνσταντινούπολις, 1841).

В «Малые сочинения», изданные Ф. Аристоклисом после смерти К. (᾿Αριστοκλῆς Θ. Κωνσταντίου Α´ τοῦ ἀπὸ Συναίου ἀοιδίμου πατριάρχου Κωνσταντινουπόλεως τοῦ Βυζαντίου βιογραφία κα συγγραφα ἐλάσσονες ἐκκλησιαστικα κα φιλολογικα. Κωνσταντινουπόλις, 1866), были включены его работы «О разностях в вере между православными и армянами», «О патриаршествовавших в Антиохии до сего дня», «О клириках, подвизавшихся в добродетели и воспитании после завоевания Константинополя», «Ответ на изданное под псевдонимом немецкое сочинение, обвиняющее российских богословов как допускающих второе крещение», «Об ангелах», «Синоптический трактат о том, когда, как и каким образом в разные эпохи папы посылали миссионеров на Восток для распространения папистского заблуждения» и др. Перу К. принадлежит текст «Окружного послания единой святой кафолической и апостольской Церкви ко всем православным христианам», к-рый был подписан К-польским патриархом Анфимом VI и др. Восточными патриархами и их Синодами и издан в К-поле в мае 1848 г. в ответ на энциклику папы Римского Пия IX «In Suprema Petri Apostoli sede» (6 янв. 1848), призывавшую правосл. Церкви к объединению с Римом.

Неизданными остаются такие сочинения К., как «Священный Катехизис в вопросах и ответах» (῾Ιερὰ Κατήχησις κατ᾿ ἐρωταπόκρισην), «О римских понтификах» (Περ τῶν ποντιφήκων τῆς Ρώμης), «О церкви Паммакаристос» (Περ τοῦ ναοῦ τῆς Παμμακαρίστου), а также письма.